— И все-таки обычно они нас не подводят, — сказал он, ласково погладив орудийный ствол и взглянув в сторону остальных самоходок на плотине. — А мы умеем поражать цель из всего, что только стреляет, и, если кто-нибудь из нас гибнет, его место сразу занимает другой.
Елене оставалось только кивать. Мужество этих людей, хладнокровно рисковавших своей жизнью, и поражало, и вдохновляло ее.
— Я заметила, что у вас там еще батареи, — сказала она, махнув в сторону каньона. — Они похожи на вашу?
— Не совсем, — покачала головой Рахиль. — У нас недостаточно снаряжения, чтобы в одинаковой степени защищать весь каньон с его боковыми ущельями. Впрочем, и того, что есть, нам обычно хватает, чтобы эти гады сюда не совались.
— А они часто вас обстреливают?
— Каждые несколько часов. Какого-то особого графика у них нет. Наверное, они дают пару залпов каждый раз, когда им надоедает сидеть на заднице и жрать свой паек, — сказала Рахиль. — Я не знаю, когда они снова откроют огонь, но обстрел не заставит себя ждать. Витторио Санторини решил любой ценой с нами расправиться. Теперь ему некуда отступать. Вся его ДЖАБ’а держится на ненависти к нам. Стоит Санторини сдаться, как простые джабовцы первыми кинутся на него!
Елена согласилась с Рахиль.
К тому времени, как ее экскурсия по миру артиллерии подошла к концу, сгустились сумерки. Елена поблагодарила своих новых знакомых, отошла к перилам и вновь углубилась в созерцание ущелья. Несмотря на полумрак, ее зоркие глаза рассмотрели чью-то фигурку, двигавшуюся со стороны дома в начале ущелья. Этот человек быстро шагал мимо артиллеристов, расположившихся у самого берега реки Каламет, извивавшейся по дну каньона после головокружительного прыжка с вершины плотины. Прошло совсем немного времени, и проворный боец достиг большой электрической платформы, устроенной повстанцами для того, чтобы поднимать на вершину плотины людей, оружие и боеприпасы. Елена переместилась к месту прибытия платформы и заглянула вниз. Плотина была так высока, что у девушки чуть не закружилась голова. Впрочем, стальные тросы быстро подняли платформу с ее единственным пассажиром. Елена хотела было поприветствовать его, но слова застыли у девушки на губах, а привыкший за несколько лет партизанской войны к осторожности Дэнни Гамаль тут же почувствовал чье-то присутствие у себя за спиной и стремительно повернулся, выхватив из кобуры пистолет.
— Вы имеете полное право нажать на курок, — пытаясь усмехнуться, сказала ему Елена. — Представляю, как вы тогда меня ненавидели…
— У меня были для этого основания, — процедил сквозь зубы Дэнни, смерив девушку пронзительным взглядом темных глаз.
— Впрочем, в отличие от твоих тогдашних друзей, ты, кажется, не была доносчицей, — как будто нехотя добавил он.
Елена поежилась, но поняла, что слышит комплимент от человека, на чьих руках умерла его собственная мать.
— Папа… — начала было Елена, но замолчала, чтобы перевести дух, и лишь через несколько секунд снова заговорила, с трудом подбирая слова: — Отец рассказал мне о вас и вашей матери. Я ведь не знала, что, не будь ее, и я не появилась бы на свет. Ведь вы с ней спасли мою маму. Мне нечем отплатить вам за это, но я все равно чувствую себя перед вами в долгу…
У Дэнни дернулась щека. Он оторвал взгляд от лица девушки и стал смотреть в глубину молчаливо извивавшихся перед ним розоватых стен каньона, изъеденных тысячелетними дождями и ветрами. Елена последовала его взгляду и увидела огоньки костров, на которых беженцы готовили свой скудный ужин, готовясь разделить его с родными, близкими и новыми друзьями по несчастью. Этим обездоленным постоянно угрожали уничтожением другие человеческие существа, которым беженцы, по сути, не сделали ничего плохого. Они жили в постоянном страхе, но все равно были гораздо мужественнее, честнее и лучше тех, кто их ненавидел, скандируя джабовские лозунги.
Фермеров можно было лишить крова над головой, пытать и убивать, но их нельзя было сломить и поставить на колени.
Среди приверженцев Витторио Санторини не было и не могло быть таких мужественных людей.
— О чем ты думаешь? — негромко спросил Елену Дэнни.
Девушка хотела описать ему, что творится у нее сейчас в голове, но не находила слов. Наконец она подняла голову и молча встретилась с Дэнни взглядом.
— Я и не подозревал… — сказал он, глядя на Елену как на совсем незнакомого человека.
— Что именно?
— Я и не подозревал, что ты так похожа на свою мать.
Елена расплакалась. Ей было вновь не унять обуревавшие ее чувства. Они с Дэнни молчали, понимая все без слов. Немного успокоившись и вытерев ладонями мокрые глаза, Елена шагнула к Дэнни, и на этот раз он не отшатнулся от нее, как от прокаженной. Они стояли плечом к плечу на самой вершине плотины, как часовые, охраняющие все самое дорогое им в этом мире.
В этот краткий миг на Елену снизошло глубокое умиротворение. Она поняла, почему солдаты испокон веков воспевают не знающее границ братство по оружию людей, вместе смотрящих в глаза смерти.
Они все еще стояли, созерцая в молчании засыпающий каньон, когда начался артиллерийский обстрел. В отдалении вспыхнули похожие на светлячков огоньки. Это рвались снаряды на дне каньона.
— В укрытие! — рявкнул Дэнни. Елене не очень хотелось поджав хвост удирать от джабовских снарядов, но делать было нечего. Девушка повернулась, и тут!..
Мир вспыхнул у нее перед глазами, когда одновременно дали залп все орудия, стоявшие на плотине. Что-то засвистело в воздухе, и Дэнни прижал Елену к бетонной стене. На просторах водохранилища за плотиной раздался взрыв, и в воздух взметнулся огромный фонтан воды. Вновь прогремели орудия. Елена вытянула шею, пытаясь рассмотреть происходящее вокруг нее, и у нее подкосились ноги. Небо потемнело от града летевших к плотине артиллерийских снарядов. Джабовские ракеты стали взрываться в воздухе, осыпая осколками дно каньона. Навстречу с плотины рванулись сверхскоростные ракеты. Озаряемая беспрерывными вспышками, густая завеса дыма заслонила горизонт. Над плотиной свистели осколки. Орудия на склонах тоже не молчали, сотрясая каньон своим грохотом.
— Я кому сказал — в укрытие1 — снова заорал Дэнни. Елена на четвереньках поползла к железной двери, но в дыму ей было ее не найти. Внезапно где-то рядом раздался страшный грохот. Девушку опалило огнем и швырнуло о бетонную стенку. Придя в себя, она увидела, что от половины сверхскорострельных орудий в центре плотины не осталось и следа. Ракетные установки уцелели, но возле них не было видно бойцов. Только здоровенный чернокожий артиллерист в кабине самоходки по-прежнему сидел, скорчившись над компьютером в ожидании достаточно крупной цели.
Оглянувшись, Елена увидела, что к плотине летят новые джабовские снаряды. Не колеблясь ни секунды, девушка бросилась к умолкшим ракетным установкам и стала их заряжать. Рядом с ней трудился Дэнни Гамаль. Над ними свистели снаряды, взрывавшиеся в водохранилище. Заряженные ракетные установки открыли огонь. Их компьютеры находили и сбивали вражеские снаряды, летевшие прямо на плотину.
Артобстрел внезапно прекратился, и воцарилась звенящая тишина. Елена подумала, что у нее лопнули барабанные перепонки. Она тяжело дышала, вытирая дрожащей рукой потный лоб. Ее утешало лишь то, что генерал Дэнни Гамаль тоже весь взмок и трясся как осиновый лист.
— Сегодня они дали нам жару! — наконец выговорил он.
— Молодчина! — сказала Елене появившаяся из клубов дыма Рахиль.
— Считай, ты спасла плотину! — поддержал ее вытиравший рукавом потный лоб Дэнни.
Елена не выдержала и разрыдалась. Она сама не понимала, почему сейчас плачет, но Рахиль, кажется, совсем не удивилась. Хромая, она подошла к девушке и обняла ее за плечи, Дэнни же погладил Елену по щеке и прошептал:
— Не стесняйся слез. Ты только что доказала свое мужество. Мама будет тобой гордиться.
Девушка всхлипывала, пытаясь успокоиться, и заглядывала вглубь каньона, прикидывая ущерб, причиненный обстрелом. Лагерь беженцев сильно пострадал. Горела половина палаток. Люди все еще бежали к стенам каньона, надеясь найти там укрытие. Сотни, а может, и тысячи тел лежали среди разгромленного лагеря.
Внезапно разбегавшиеся люди стали падать на землю.
Сначала Елена не поняла, что происходит, а потом закричала:
— Смотрите! Что с ними?!
Дэнни изрыгнул проклятие. Рахиль с остальными уцелевшими артиллеристами бросились к защитному снаряжению, но добрая половина комплектов погибла в огне взрывов. Защитных костюмов осталось очень мало. Дэнни схватил Елену за руку и потащил к двери, выкрикивая в коммуникационное устройство: «Газ! Они применили газ! Объявить тревогу! Надеть защитные костюмы!»
У девушки от ужаса подкосились ноги.
«Мама!» — закричала она в коммуникационное устройство раньше, чем поняла, что ей неизвестна командная частота.
Завыла душераздирающая сирена. Елена и Дэнни пробирались к двери, спотыкаясь об обломки и разбросанное снаряжение. Они были уже у самой цели, когда джабовские орудия снова открыли огонь. Озаренный пламенем бетон плотины содрогался от взрывов. Кто-то распахнул у них перед носом дверь. Дэнни подхватил Елену и буквально швырнул ее в проем. У Елены потемнело в глазах, но она успела заметить, что сам Дэнни упал. Елена шлепнулась на бетонный пол и откатилась к дальней стене. У нее за спиной с лязгом захлопнулась дверь.
Дэнни остался снаружи! Елена стала отчаянно выкрикивать его имя.
Кто-то подхватил девушку на руки, облачил в защитный костюм, водрузил на голову шлем и застегнул все молнии. Когда Елена пришла в себя, она увидела, что над ней склонились двое. Лицо Фила Фабрицио просвечивало сквозь щиток защитного шлема. Девушка заметила, что у него побледнела даже микротатуировка. На втором человеке был командный шлем с темным щитком.
— Генерал Гамаль пал смертью храбрых, — сказал бас коммодора Ортона.
Елена опять расплакалась, хотя в шлеме ей было не вытереть глаз и не высморкаться. Почему все должно быть именно так?! Дэнни столько пережил! Столько сделал для успеха восстания! И вот теперь он погиб, спасая ее! Разве она стоит, чтобы из-за нее гибли такие люди! Впрочем, вскоре девушка перестала плакать. Горе улетучилось, его место заняла несокрушимая, как гранит, решимость отомстить.
Она уничтожит их всех! И хуже всего придется проклятому Санторини!
II
Саймону не приходилось раньше бывать в этом районе Мэдисона. По грязным улицам среди покосившихся домов слонялись стайки голодных дворовых ребятишек. Любой взглянувший в их потухшие глазенки видел там лишь недоверие и отчаяние. Эти дети ни во что не играли и даже не болтали между собой. Чаще всего они жались к грязным тротуарам, ковыряясь в сточных канавах, или сидели, облепив какое-нибудь потрескавшееся бетонное крыльцо перед обшарпанной дверью очередной многоэтажки.
Следуя за проводником мимо приоткрытых дверей этих убогих жилищ, Саймон задерживал дыхание, потому что оттуда доносился смешивавшийся с вонью канализации и гниющих помоев смрад кухонь, на которых готовили что-то невообразимое.
Саймону раньше приходилось бывать в трущобах возле космопортов. Он видел, как обитатели истерзанных войною миров, собравшись с последними силами, пытаются отстроить все заново. Но таких несчастных детей и таких жутких жилищ он не мог себе представить. Сжав кулаки, он думал о том, в какой бездонный экономический кризис всего за несколько лет рухнул весь Джефферсон.
День подходил к концу. В окнах зажглись тусклые лампочки, но на улицах не горело ни одного фонаря. Все они уже давно были разбиты праздно шатающимися подростками, срывавшими недовольство судьбой на их стеклах, не способных дать сдачи. Безработные бессмысленно бродили по улицам, как сухие листья, кружащиеся в водоворотах медленной реки. Некоторые из них уже отчаялись до такой степени, что с вызывающим видом собирались на перекрестках, обмениваясь жалобами и непонятно кому адресованными угрозами, исполнить которые им все равно никогда не хватило бы духу.
Но Саймон как раз и прибыл в Мэдисон, чтобы их воодушевить.
Всю предыдущую неделю он только этим и занимался, а сегодня вечером надеялся вкусить результаты своего труда.
Проводником Саймона была маленькая немолодая женщина. Она сказала, что ее зовут просто Мария. Она сутулилась и выглядела, как человек, потерявший всякую надежду на лучшую жизнь. С момента встречи с Саймоном в условленном месте Мария не проронила почти ни слова. Она была тощая, как старая рабочая кляча, и наверняка выглядела гораздо старше своего возраста.
Раздраженно разглагольствовавшие на перекрестках люди смотрели на Саймона с неприкрытой неприязнью, но Мария молча кивала им, и они опускали глаза. Лишь присутствие этой маленькой женщины спасало Саймона от драки с этими людьми, не понимающими, зачем чужак вторгся в их грязный квартал, унаследованный ими от того, что некогда было прекрасной планетой. Одного Саймона наверняка давно бы ограбили и убили. Спасти его было бы некому. Даже пэгэбэшники осмеливались появляться в этом районе лишь вооруженными до зубов и в количестве не менее десяти человек.
Проходя мимо баров, Саймон вдыхал сивушные пары и слышал грубый унылый хохот отчаявшихся людей, которым в жизни остается только напиться. Несколько раз он даже перешагивал через тела мертвецки пьяных мужчин, заснувших у входа в питейные заведения.
Примерно через час ходьбы они с Марией завернули за угол и наткнулись на девочку-подростка с уже довольно развитой грудью, которая о чем-то шепталась с ужасающе тощим, но очень высоким субъектом.
Мария замедлила шаг и так посмотрела на девочку, что та лишь что-то пискнула и опрометью бросилась прочь.
Тощий мужчина выругался и с угрожающим видом повернулся к Марии:
— Ах ты сука! Да я же ей уже заплатил!
— Ну и дурак! Проституткам надо платить не до, а после… И вообще, убирайся с моей улицы, а то я тебе глаза повыцарапаю! И не смей здесь больше показываться! ‘
Несколько мгновений Саймон готовился к драке. Он уперся в землю ногами и широко расправил плечи, но тощий верзила смерил его взглядом и, решив не связываться с ним даже из-за денег, свернул в ближайший темный переулок, ругаясь под нос на чем свет стоит.
Мария запрокинула голову и взглянула на Саймона из-под полуприкрытых век.
— Да он бы тебя убил! — обронила она.
— Еще неизвестно, кто кого, — ответил Саймон.
— Ну да, наверное, — через мгновение согласилась Мария, в свою очередь смерив Саймона оценивающим взглядом. — Ну пошли. Уже совсем рядом.
Она провела Саймона вдоль по улице в ту сторону, куда убежала девочка. Наконец она распахнула дверь между заколоченным бакалейным магазином и странным заведением, сочетавшим в себе функции прачечной самообслуживания и игорного дома; Из него раздавался гул стиральных машин, а возле окон неряшливые женщины со злыми лицами и неопрятного вида мужчины резались в карты и кости.
Войдя в дверь, Саймон оказался на узкой лестнице. На втором этаже была только одна дверь над прачечной. Возможно — кладовка. Поднявшись вслед за Марией на третий этаж, Саймон оказался в длинном коридоре с множеством обшарпанных дверей. Мария зашла в третью дверь от конца коридора. Оказавшись внутри, Саймон обнаружил там девочку с улицы, которая, увидев его, снова залилась краской.
— Чего стоишь? Готовь ужин! — прикрикнула на девочку Мария.
Та закатила глаза и исчезла на кухне.
Саймон не знал что и сказать. Мария тоже молчала и даже закрыла глаза, но Саймон все равно успел заметить, как в них блеснули слезы.
Немного успокоившись, Мария взглянула в грустные глаза Саймона:
— Она совсем неплохая девочка… Просто… Просто мы уже дошли до ручки… Но ведь я же прогнала этого мерзавца… — У Марии явно подступил к горлу комок.
— Я все понимаю, — сказал Саймон. — У меня у самого — дочь. Лишь на пару лет старше.
— Значит, ты действительно знаешь, каково это — растить дочерей! — Мария сокрушенно покачала головой и вздохнула.
Отогнав печальные мысли, она деловито заявила:
— Нам придется немного подождать. Если хочешь пить, могу предложить воду. Больше у нас ничего нет… А если хочешь присесть, бери стул. Только осторожно. Они почти все ломаные… Я сейчас!
Усевшись, Саймон стал изучать комнату с информационным экраном правительственного образца и парой выцветших репродукций на стенах. Репродукции изображали картины религиозного содержания, а информационный экран явно был выдан местным отделением ДЖАБ’ы, заботящимся о пропаганде идей своей партии среди народных масс. Мебель здесь стояла разношерстная, дешевая и неоднократно ремонтировавшаяся, но комната была хорошо прибрана, а полы — недавно помыты. В отличие от своих соседей Мария еще не до конца опустилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77