«Право людей иметь оружие и пользоваться им в целях самообороны и обороны родного мира никогда не подлежит отмене, ограничению или запрету законодательными актами, судебными постановлениями или решением любых представителей исполнительной власти».
Пылко, как истинная джефферсонка, Кафари заявила Саймону, что многие из фермеров Каламетского каньона считают эту статью конституции слишком осторожной. Много повидавший на планетах, которые он защищал, Саймон решил не спорить с женой. Впрочем, ему были известны случаи, когда Конкордат шел на разрыв отношений с мирами, уличенными в нарушениях прав человека.
Президент Лендан нервно барабанил пальцами по столу. Он смотрел Саймону прямо в глаза, словно стараясь прочесть его мысли. А может, он прикидывал, что еще стоит сообщить своему собеседнику.
Наконец президент принял решение, прищурился и заговорил:
— К счастью для вас, полковник, ваше жалованье поступает непосредственно от Окружного командования. Оно же в конечном счете и отдает вам приказы. Мне так же неприятно это говорить, как вам — это слышать, но в один прекрасный момент это может стать решающим фактором… Мы с вами в ответе за десять миллионов человек и должны смотреть правде в глаза!
— Так насколько же серьезна вставшая перед нами проблема? — осторожно спросил Саймон.
Суровое лицо Абрахама Лендана исказила гримаса, и президент стиснул зубы.
— Вскоре она может стать очень серьезной. Вы хоть представляете, сколько там недовольных?! — воскликнул президент, кивнув в сторону окна, за которым возвышались здания все еще приходившего в себя после нападения яваков Мэдисона. — Законодательной палате и Сенату пришлось принять ряд очень непопулярных законов. Кому же нравится, когда растут налоги?! А ведь, по правде говоря, они сейчас еще слишком низкие… Такие налоги не позволят нам собрать средства на все необходимое, чтобы снова встать на ноги. А если мы в обозримом будущем не построим новую орбитальную станцию…
Президент мог не продолжать. Саймон и так прекрасно знал, насколько страдает промышленность Джефферсона из-за отсутствия орбитальных доков, в которых могли бы разгружаться крупные транспортные корабли. А Законодательная палата и Сенат ни за что не соглашались выделять средства на строительство орбитальной станции. Они не пожелали найти денег даже для замены разведывательных и метеорологических спутников, уничтоженных яваками, и совсем недавно неожиданно разбушевавшийся в Западном океане ураган потопил половину рыболовецкого флота Джефферсона. Не получив своевременного предупреждения от более не существующих метеорологических спутников, три огромные плавучие рыбоперерабатывающие фабрики вышли в море и погибли во время бури со всем экипажем.
Эта трагедия взбудоражила практически все население Джефферсона, узнавшее, что после этого шторма в четырехсот пятидесяти семьях остались вдовы и сироты. Волнения, охватившие джефферсонцев, послужили причиной того, что решающее голосование было назначено на сегодняшний день. Кроме того, закон требовал, чтобы были построены не только метеорологические спутники, но и военные, а Джефферсон отправил бы своих солдат туда, где на окраинах освоенного человечеством пространства гремели бои. Таковы были требования подписанного Джефферсоном с Конкордатом договора, и нескольким мужественным политикам наконец удалось вынести их на голосование. Расходы на новые военные спутники были не по душе городской бедноте, а идея отправлять молодежь сражаться в других мирах грозила настоящим взрывом народного возмущения.
— Чем же я могу вам помочь? — негромко спросил Саймон.
— Вы должны растолковать парламенту, какие шаги необходимо предпринять правительству Джефферсона и что случится, если Объединенное законодательное собрание расторгнет договор с Конкордатом. Человек, который через шесть месяцев станет президентом этой планеты, должен знать, что ему делать, если из-за нашей собственной глупости мы лишимся вас и вашего линкора.
Саймон вздрогнул от одной мысли о такой перспективе.
— Вы готовы выполнить мою просьбу?
— Так точно! — с мрачной решимостью заявил Саймон, предчувствуя, какое испытание ему предстоит в осином гнезде джефферсонского парламента. — Мои слова разозлят ваших соперников и не очень понравятся вашим сторонникам. Население вашей планеты не желает ничего делать для собственной обороны! Что же говорить о требовании Конкордата отправиться на защиту других миров?! Положение очень сложное и в скором времени вряд ли улучшится.
— Знаю, — еле слышно проговорил Абрахам Лендан, сверкнув глазами на изборожденном глубокими морщинами измученном лице. — Нам остается надеяться только на обитателей Каламетского каньона… Но если на выборах победит кандидат горожан…
— Впрочем, — уже чуть громче добавил президент, — еще не все потеряно. Ведь вы со мной, а у вас есть глаза и уши. В пылу полемики о вас сейчас забыли, и вам представляется редкая свобода действий.
Саймон стиснул зубы. Он понимал, что отчаянная борьба за президентское кресло может вспыхнуть в любой момент.
— Господин президент, в сложившейся ситуации нам лучше начать совещание с вашими советниками, и в первую очередь с представителями Главного штаба.
Абрахам Лендан молча кивнул, всем своим видом показывая, что понимает скрытый смысл слов Саймона. Потом президент потянулся дрожащей рукой к кнопкам внутренней связи, и Саймон задумался над тем, кого он увидит в этом кабинете через шесть месяцев и будет ли этот человек в нем до такой же степени на своем месте, как его нынешний хозяин. Саймон не мог представить, что кто-нибудь может быть более достоин поста президента, чем Абрахам Лендан, но он молился о том, чтобы его мнение оказалось ошибочным.
II
Я слежу по различным каналам за передвижением президентского кортежа и за тем, что происходит в Объединенном законодательном собрании, куда он направляется. Помещение собрания предусмотрительно оснащено направленными во все стороны видеокамерами, благодаря которым я все вижу и слышу. Сенаторы и депутаты расхаживают туда и сюда по залу, сбиваясь в группы по партийной принадлежности. Они вполголоса обсуждают насущные проблемы и предстоящее голосование.
Члены Верховного Суда держатся особняком. Секретари и техники снуют по залу, как муравьи, проверяя кабели и розетки, соединяющие компьютерные терминалы у каждого кресла с центральной информационной системой. Они выводят на терминалы нужную информацию, разливают по стаканам и чашкам воду, кофе и другие излюбленные парламентариями напитки. Словом, идет обычная подготовка к заседанию людей, от которых зависит судьба всей планеты.
По каналам, снабжающим новостями информационную систему Джефферсона, транслируют все, что происходит на улице перед зданием Объединенного законодательного собрания. В стратегически важных местах уже дежурят сотрудники службы безопасности, работники, распределяющие парковочные места аэро— и автомобилей высокопоставленных лиц, носятся между подъездными дорожками и подземной парковкой. Камеры журналистов направлены на Парламентскую площадь, простирающуюся между улицей Даркони и внушительным зданием, в котором заседают законодатели Джефферсона. Она заполнена зеваками, недовольными и журналистами с разнообразными приборами связи. К моменту начала судьбоносного заседания на площади собралось не менее четырех тысяч ста двадцати восьми человек.
Помимо сигналов внутренней службы безопасности Объединенного законодательного собрания, я принимаю еще пятьдесят независимых сигналов, поступающих с Парламентской площади. Я контролирую их все, и мне кажется, что я смотрю на мир сквозь состоящие из отдельных ячеек глаза огромного насекомого. Впрочем, мне не составляет особого труда сортировать этот калейдоскоп информации так, чтобы сложилась цельная картина происходящего.
Методы, которыми я при этом пользуюсь, далеко не так интересны, как то, что я вижу и слышу.
Я уже выявил в толпе агитаторов. Мне поручено следить за их действиями, за тем, какое впечатление они производят на массы людей, и в первую очередь на горожан, среди которых быстрее всего вызревают зерна обиды и недовольства. В первых рядах протестующих виднеется Витторио Санторини. Сейчас он сменил живописный студенческий наряд на замызганную рабочую спецовку, хотя он сам и его младшая сестра Насония отнюдь не бедствуют и вообще имеют мало общего с джефферсонским рабочим классом. Они дети высокопоставленного руководителя торгового консорциума «Таяри». Их отец — владелец горнодобывающих и промышленных предприятий, почти не пострадавших от набега яваков.
Я не понимаю, зачем они ведут активную агитацию, рекламируя свою организацию, названную ими «Джефферсонская Ассоциация Благоденствия». На самом деле все это — слова и лозунги, разжигающие ненависть. Эта партия даже успела опубликовать свой манифест, не перестающий меня поражать. Из семи тысяч ста двадцати пяти слов программного документа ДЖАБ’ы, шестьсот девяносто восемь — откровенная ложь, а восемьдесят семь процентов остального текста так искажают истину, что мало чем отличаются от лжи.
Зачем людям говорить неправду? Ведь ложные представления могут нанести ущерб благосостоянию общества. Ложь такого масштаба неизбежно повлечет за собой поступки, основанные на неверных предпосылках. Проистекающие из дезинформации неправильные представления сделают все население Джефферсона легкой добычей во время следующего вооруженного столкновения. Лгуны наверняка понимают, чем они рискуют! Зачем же им продолжать свое дело? И почему другие слепо верят их лжи, хотя ее можно легко опровергнуть?!
Нетрудно доказать, что утверждения Витторио и Насонии Санторини — сплошная ложь, и тем не менее каждую неделю в ряды ДЖАБ’ы вливаются тысячи новых членов, а его организаторы получают в виде членских взносов изрядные деньги. Я еще не до конца понял, зачем им эти средства. Часть их поступает в фонды политиков, выступающих против выполнения Джефферсоном его договорных обязательств перед Конкордатом. По приказу Саймона я проследил за этими деньгами. Чаще всего эти средства проходят через руки двух или трех иных организаций, прежде чем попасть своим адресатам, но я могу доказать, что политики знают, из каких источников и зачем они получают эти деньги.
Другие крупные суммы осели на банковских счетах, открытых на разные имена. Кроме того, немало денег было вложено в межзвездное коммерческое предприятие, чьи торговые манипуляции пока остаются для меня тайной. По ускоренной космической связи ДЖАБ’а отправила ряд сообщений загадочного, хотя на первый взгляд и вполне безобидного содержания. Саймону не удалось разгадать истинный смысл этих дорогостоящих посланий, и я пришел к выводу, что их авторы используют замысловатый шифр. Эти сообщения могут быть понятными лишь тем, кто знает определенный код. Например, фраза «Передай привет тетушке Руфь!» может означать «Убейте главу межпланетного торгового консорциума!», или «Готовьтесь принять партию боеприпасов!», или просто «Зайди к моей тетке, которая живет рядом с тобой на Вишну!».
Что бы ни замышляли Витторио и Насония Санторини, у них явно было достаточно времени и средств для того, чтобы преследовать свою цель. Несомненно, что не последнюю роль в их расчетах играют президентские выборы, до которых осталось шесть месяцев. Я чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что не смог раскрыть их замыслы. Кроме того, мне не понятно, как мы с Саймоном можем повлиять на дальнейший ход событий, ведь изворотливые Санторини избегают любых столкновений с законом. Они наняли себе адвоката по имени Ханна Урсула Ренке, с которой всецело сходятся в политических взглядах. Она уже не раз встречалась с основателями и членами ДЖАБ’ы, которые, судя по всему, тщательно выполняют ее указания. Впрочем, они чаще всего обсуждают свои планы на открытом воздухе, где нет терминалов информационной сети, с помощью которых я мог бы за ними следить.
По-моему, лица, прибегающие к таким мерам предосторожности, страшно возмутились бы, узнав, что в них действительно есть необходимость. Мне и самому не очень нравится мое задание. В конце концов, я не полицейский и не шпик. Я — сухопутный линкор. Меня строили не для того, чтобы я подглядывал и подслушивал. Кроме того, мое программное обеспечение недостаточно изощрено для того, чтобы как следует проанализировать попавшую ко мне информацию. Я не очень уверен в собственных силах и боюсь провалить задание.
Постепенно я начинаю понимать, что такое уныние…
Президентский кортеж уже в десяти кварталах от здания парламента. Внезапно несколько смешавшихся с зеваками человек начинают скандировать: «Санторини! Санторини!» Толпа им вторит. Охранники у входа в здание Объединенного законодательного собрания настороженно переминаются с ноги на ногу, прислушиваясь к реву толпы, отражающемуся от каменных стен, как эхо залпов вражеских орудий. Витторио Санторини забрался на деревянный ящик и воздел к небу руки. Раздавшиеся было приветственные возгласы тут лее смолкли, и Санторини заговорил.
— Друзья мои! — воскликнул он, и его слова, во много раз усиленные динамиком, искусно спрятанным в складках маскарадного костюма, разнеслись по всей Парламентской площади. — Через несколько минут избранные вами депутаты будут решать вашу судьбу. Судьбу ваших жен, мужей, сыновей и дочерей! Теперь жизнь ваших близких в руках политиков, которые озабочены лишь тем, как бы не дать вам выбраться из нищеты! Сегодня они будут решать, как потратить деньги, заработанные вами потом и кровью! Что вам нужно: спутники-шпионы или работа?
— Работа!
— Вы хотите, чтобы ваших детей насильно отправляли на верную смерть в чужие миры?
— Нет!
— Кто же спасет ваших детей?
— ДЖАБ’а! ДЖАБ’а! ДЖАБ’а!
Через двадцать секунд наименование партии Санторини скандирует уже две тысячи человек! Когда прибыл президентский кортеж, собравшиеся вопили, надрывая глотки. Как точно рассчитано! Президент Лендан несколько мгновений угрюмо разглядывал демонстрантов, а потом отвернулся и направился по ступенькам к входу в здание Объединенного законодательного собрания. За ним последовали вице-президент Эндрюс и президентские советники.
Через полминуты прибыл Саймон, встреченный враждебными криками толпы. В пронзительном взгляде моего командира сквозит грусть. Меня охватывает печаль, когда я вижу такое выражение у него на лице. Мой командир рисковал жизнью, спасая людей, которые теперь поносят его, потрясая кулаками в воздухе.
Нет! Мне не понять, создавших меня существ!
ГЛАВА 10
I
Кафари наполняла свежим сидром стаканы, стоявшие на цветном подносе, когда на кухню бабушки Сотерис вбежали Стефан и Эстебан, засыпавшие ее вопросами:
— Это правда, Кафари? Мирабелла Каресс действительно будет играть тебя в кино?
Двоюродные братья девушки, которым было всего восемнадцать и девятнадцать лет, затаив дыхание, ждали ее ответа.
— Ну да, — пожав плечами, ответила Кафари.
— Здорово!.. А мы увидим Мирабеллу до моего отъезда? — воскликнул Стефан, только что нанявшийся служить на межзвездный грузовой корабль «Звезда Мали». Родители Стефана и Эстебана погибли от рук яваков, и юношам было не под силу вдвоем восстановить свою ферму.
Кафари очень не хотелось их разочаровывать, но Мирабелла Каресс самая знаменитая кинозвезда за всю историю Джефферсона, обычно не снисходила до людей, чьи судьбы воплощала на экране.
— Увы, — сказала Кафари, поднимая поднос, — но вряд ли даже мне придется познакомиться с ней. Что ей до тех, кого она играет! Не говоря уже об их родственниках… Впрочем, уверяю вас, вы ничего не потеряете. Я читала сценарий!
Девушка выразительно закатила глаза, толкнула бедром кухонную дверь и вышла с сидром в переполненную гостиную, откуда уже доносился голос ее бабушки: «Скорее, Кафари! Вот он!»
В гостиной собралось человек сорок. Те, кому не хватило кресел и стульев, сидели прямо на полу. А ведь в гостиной не было и половины близких родственников Кафари! Девушка стала раздавать стаканы, а из кухни уже появились ее мать и двоюродные братья с новой порцией сидра. Когда поднос в руках у Кафари опустел, она опустилась на уголок дивана рядом с тетей Минни.
Муж Минни, Ник Сотерис, был вылитым дедом Кафари в молодости. У него было такое же волевое смуглое лицо и огрубевшие от постоянной работы умелые руки. Его жена снова ждала ребенка. Очередного сына, как надеялся ее муж. Кафари заглянула в глаза Минни, наблюдавшей за тем, как ее сыновья Горди и Бъерн, пытаясь устроиться поудобнее, со смехом пихаются на полу, и заметила в них тревогу. Кафари взяла тетю за руку, и та доверчиво ответила на ее рукопожатие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
Пылко, как истинная джефферсонка, Кафари заявила Саймону, что многие из фермеров Каламетского каньона считают эту статью конституции слишком осторожной. Много повидавший на планетах, которые он защищал, Саймон решил не спорить с женой. Впрочем, ему были известны случаи, когда Конкордат шел на разрыв отношений с мирами, уличенными в нарушениях прав человека.
Президент Лендан нервно барабанил пальцами по столу. Он смотрел Саймону прямо в глаза, словно стараясь прочесть его мысли. А может, он прикидывал, что еще стоит сообщить своему собеседнику.
Наконец президент принял решение, прищурился и заговорил:
— К счастью для вас, полковник, ваше жалованье поступает непосредственно от Окружного командования. Оно же в конечном счете и отдает вам приказы. Мне так же неприятно это говорить, как вам — это слышать, но в один прекрасный момент это может стать решающим фактором… Мы с вами в ответе за десять миллионов человек и должны смотреть правде в глаза!
— Так насколько же серьезна вставшая перед нами проблема? — осторожно спросил Саймон.
Суровое лицо Абрахама Лендана исказила гримаса, и президент стиснул зубы.
— Вскоре она может стать очень серьезной. Вы хоть представляете, сколько там недовольных?! — воскликнул президент, кивнув в сторону окна, за которым возвышались здания все еще приходившего в себя после нападения яваков Мэдисона. — Законодательной палате и Сенату пришлось принять ряд очень непопулярных законов. Кому же нравится, когда растут налоги?! А ведь, по правде говоря, они сейчас еще слишком низкие… Такие налоги не позволят нам собрать средства на все необходимое, чтобы снова встать на ноги. А если мы в обозримом будущем не построим новую орбитальную станцию…
Президент мог не продолжать. Саймон и так прекрасно знал, насколько страдает промышленность Джефферсона из-за отсутствия орбитальных доков, в которых могли бы разгружаться крупные транспортные корабли. А Законодательная палата и Сенат ни за что не соглашались выделять средства на строительство орбитальной станции. Они не пожелали найти денег даже для замены разведывательных и метеорологических спутников, уничтоженных яваками, и совсем недавно неожиданно разбушевавшийся в Западном океане ураган потопил половину рыболовецкого флота Джефферсона. Не получив своевременного предупреждения от более не существующих метеорологических спутников, три огромные плавучие рыбоперерабатывающие фабрики вышли в море и погибли во время бури со всем экипажем.
Эта трагедия взбудоражила практически все население Джефферсона, узнавшее, что после этого шторма в четырехсот пятидесяти семьях остались вдовы и сироты. Волнения, охватившие джефферсонцев, послужили причиной того, что решающее голосование было назначено на сегодняшний день. Кроме того, закон требовал, чтобы были построены не только метеорологические спутники, но и военные, а Джефферсон отправил бы своих солдат туда, где на окраинах освоенного человечеством пространства гремели бои. Таковы были требования подписанного Джефферсоном с Конкордатом договора, и нескольким мужественным политикам наконец удалось вынести их на голосование. Расходы на новые военные спутники были не по душе городской бедноте, а идея отправлять молодежь сражаться в других мирах грозила настоящим взрывом народного возмущения.
— Чем же я могу вам помочь? — негромко спросил Саймон.
— Вы должны растолковать парламенту, какие шаги необходимо предпринять правительству Джефферсона и что случится, если Объединенное законодательное собрание расторгнет договор с Конкордатом. Человек, который через шесть месяцев станет президентом этой планеты, должен знать, что ему делать, если из-за нашей собственной глупости мы лишимся вас и вашего линкора.
Саймон вздрогнул от одной мысли о такой перспективе.
— Вы готовы выполнить мою просьбу?
— Так точно! — с мрачной решимостью заявил Саймон, предчувствуя, какое испытание ему предстоит в осином гнезде джефферсонского парламента. — Мои слова разозлят ваших соперников и не очень понравятся вашим сторонникам. Население вашей планеты не желает ничего делать для собственной обороны! Что же говорить о требовании Конкордата отправиться на защиту других миров?! Положение очень сложное и в скором времени вряд ли улучшится.
— Знаю, — еле слышно проговорил Абрахам Лендан, сверкнув глазами на изборожденном глубокими морщинами измученном лице. — Нам остается надеяться только на обитателей Каламетского каньона… Но если на выборах победит кандидат горожан…
— Впрочем, — уже чуть громче добавил президент, — еще не все потеряно. Ведь вы со мной, а у вас есть глаза и уши. В пылу полемики о вас сейчас забыли, и вам представляется редкая свобода действий.
Саймон стиснул зубы. Он понимал, что отчаянная борьба за президентское кресло может вспыхнуть в любой момент.
— Господин президент, в сложившейся ситуации нам лучше начать совещание с вашими советниками, и в первую очередь с представителями Главного штаба.
Абрахам Лендан молча кивнул, всем своим видом показывая, что понимает скрытый смысл слов Саймона. Потом президент потянулся дрожащей рукой к кнопкам внутренней связи, и Саймон задумался над тем, кого он увидит в этом кабинете через шесть месяцев и будет ли этот человек в нем до такой же степени на своем месте, как его нынешний хозяин. Саймон не мог представить, что кто-нибудь может быть более достоин поста президента, чем Абрахам Лендан, но он молился о том, чтобы его мнение оказалось ошибочным.
II
Я слежу по различным каналам за передвижением президентского кортежа и за тем, что происходит в Объединенном законодательном собрании, куда он направляется. Помещение собрания предусмотрительно оснащено направленными во все стороны видеокамерами, благодаря которым я все вижу и слышу. Сенаторы и депутаты расхаживают туда и сюда по залу, сбиваясь в группы по партийной принадлежности. Они вполголоса обсуждают насущные проблемы и предстоящее голосование.
Члены Верховного Суда держатся особняком. Секретари и техники снуют по залу, как муравьи, проверяя кабели и розетки, соединяющие компьютерные терминалы у каждого кресла с центральной информационной системой. Они выводят на терминалы нужную информацию, разливают по стаканам и чашкам воду, кофе и другие излюбленные парламентариями напитки. Словом, идет обычная подготовка к заседанию людей, от которых зависит судьба всей планеты.
По каналам, снабжающим новостями информационную систему Джефферсона, транслируют все, что происходит на улице перед зданием Объединенного законодательного собрания. В стратегически важных местах уже дежурят сотрудники службы безопасности, работники, распределяющие парковочные места аэро— и автомобилей высокопоставленных лиц, носятся между подъездными дорожками и подземной парковкой. Камеры журналистов направлены на Парламентскую площадь, простирающуюся между улицей Даркони и внушительным зданием, в котором заседают законодатели Джефферсона. Она заполнена зеваками, недовольными и журналистами с разнообразными приборами связи. К моменту начала судьбоносного заседания на площади собралось не менее четырех тысяч ста двадцати восьми человек.
Помимо сигналов внутренней службы безопасности Объединенного законодательного собрания, я принимаю еще пятьдесят независимых сигналов, поступающих с Парламентской площади. Я контролирую их все, и мне кажется, что я смотрю на мир сквозь состоящие из отдельных ячеек глаза огромного насекомого. Впрочем, мне не составляет особого труда сортировать этот калейдоскоп информации так, чтобы сложилась цельная картина происходящего.
Методы, которыми я при этом пользуюсь, далеко не так интересны, как то, что я вижу и слышу.
Я уже выявил в толпе агитаторов. Мне поручено следить за их действиями, за тем, какое впечатление они производят на массы людей, и в первую очередь на горожан, среди которых быстрее всего вызревают зерна обиды и недовольства. В первых рядах протестующих виднеется Витторио Санторини. Сейчас он сменил живописный студенческий наряд на замызганную рабочую спецовку, хотя он сам и его младшая сестра Насония отнюдь не бедствуют и вообще имеют мало общего с джефферсонским рабочим классом. Они дети высокопоставленного руководителя торгового консорциума «Таяри». Их отец — владелец горнодобывающих и промышленных предприятий, почти не пострадавших от набега яваков.
Я не понимаю, зачем они ведут активную агитацию, рекламируя свою организацию, названную ими «Джефферсонская Ассоциация Благоденствия». На самом деле все это — слова и лозунги, разжигающие ненависть. Эта партия даже успела опубликовать свой манифест, не перестающий меня поражать. Из семи тысяч ста двадцати пяти слов программного документа ДЖАБ’ы, шестьсот девяносто восемь — откровенная ложь, а восемьдесят семь процентов остального текста так искажают истину, что мало чем отличаются от лжи.
Зачем людям говорить неправду? Ведь ложные представления могут нанести ущерб благосостоянию общества. Ложь такого масштаба неизбежно повлечет за собой поступки, основанные на неверных предпосылках. Проистекающие из дезинформации неправильные представления сделают все население Джефферсона легкой добычей во время следующего вооруженного столкновения. Лгуны наверняка понимают, чем они рискуют! Зачем же им продолжать свое дело? И почему другие слепо верят их лжи, хотя ее можно легко опровергнуть?!
Нетрудно доказать, что утверждения Витторио и Насонии Санторини — сплошная ложь, и тем не менее каждую неделю в ряды ДЖАБ’ы вливаются тысячи новых членов, а его организаторы получают в виде членских взносов изрядные деньги. Я еще не до конца понял, зачем им эти средства. Часть их поступает в фонды политиков, выступающих против выполнения Джефферсоном его договорных обязательств перед Конкордатом. По приказу Саймона я проследил за этими деньгами. Чаще всего эти средства проходят через руки двух или трех иных организаций, прежде чем попасть своим адресатам, но я могу доказать, что политики знают, из каких источников и зачем они получают эти деньги.
Другие крупные суммы осели на банковских счетах, открытых на разные имена. Кроме того, немало денег было вложено в межзвездное коммерческое предприятие, чьи торговые манипуляции пока остаются для меня тайной. По ускоренной космической связи ДЖАБ’а отправила ряд сообщений загадочного, хотя на первый взгляд и вполне безобидного содержания. Саймону не удалось разгадать истинный смысл этих дорогостоящих посланий, и я пришел к выводу, что их авторы используют замысловатый шифр. Эти сообщения могут быть понятными лишь тем, кто знает определенный код. Например, фраза «Передай привет тетушке Руфь!» может означать «Убейте главу межпланетного торгового консорциума!», или «Готовьтесь принять партию боеприпасов!», или просто «Зайди к моей тетке, которая живет рядом с тобой на Вишну!».
Что бы ни замышляли Витторио и Насония Санторини, у них явно было достаточно времени и средств для того, чтобы преследовать свою цель. Несомненно, что не последнюю роль в их расчетах играют президентские выборы, до которых осталось шесть месяцев. Я чувствую себя не в своей тарелке из-за того, что не смог раскрыть их замыслы. Кроме того, мне не понятно, как мы с Саймоном можем повлиять на дальнейший ход событий, ведь изворотливые Санторини избегают любых столкновений с законом. Они наняли себе адвоката по имени Ханна Урсула Ренке, с которой всецело сходятся в политических взглядах. Она уже не раз встречалась с основателями и членами ДЖАБ’ы, которые, судя по всему, тщательно выполняют ее указания. Впрочем, они чаще всего обсуждают свои планы на открытом воздухе, где нет терминалов информационной сети, с помощью которых я мог бы за ними следить.
По-моему, лица, прибегающие к таким мерам предосторожности, страшно возмутились бы, узнав, что в них действительно есть необходимость. Мне и самому не очень нравится мое задание. В конце концов, я не полицейский и не шпик. Я — сухопутный линкор. Меня строили не для того, чтобы я подглядывал и подслушивал. Кроме того, мое программное обеспечение недостаточно изощрено для того, чтобы как следует проанализировать попавшую ко мне информацию. Я не очень уверен в собственных силах и боюсь провалить задание.
Постепенно я начинаю понимать, что такое уныние…
Президентский кортеж уже в десяти кварталах от здания парламента. Внезапно несколько смешавшихся с зеваками человек начинают скандировать: «Санторини! Санторини!» Толпа им вторит. Охранники у входа в здание Объединенного законодательного собрания настороженно переминаются с ноги на ногу, прислушиваясь к реву толпы, отражающемуся от каменных стен, как эхо залпов вражеских орудий. Витторио Санторини забрался на деревянный ящик и воздел к небу руки. Раздавшиеся было приветственные возгласы тут лее смолкли, и Санторини заговорил.
— Друзья мои! — воскликнул он, и его слова, во много раз усиленные динамиком, искусно спрятанным в складках маскарадного костюма, разнеслись по всей Парламентской площади. — Через несколько минут избранные вами депутаты будут решать вашу судьбу. Судьбу ваших жен, мужей, сыновей и дочерей! Теперь жизнь ваших близких в руках политиков, которые озабочены лишь тем, как бы не дать вам выбраться из нищеты! Сегодня они будут решать, как потратить деньги, заработанные вами потом и кровью! Что вам нужно: спутники-шпионы или работа?
— Работа!
— Вы хотите, чтобы ваших детей насильно отправляли на верную смерть в чужие миры?
— Нет!
— Кто же спасет ваших детей?
— ДЖАБ’а! ДЖАБ’а! ДЖАБ’а!
Через двадцать секунд наименование партии Санторини скандирует уже две тысячи человек! Когда прибыл президентский кортеж, собравшиеся вопили, надрывая глотки. Как точно рассчитано! Президент Лендан несколько мгновений угрюмо разглядывал демонстрантов, а потом отвернулся и направился по ступенькам к входу в здание Объединенного законодательного собрания. За ним последовали вице-президент Эндрюс и президентские советники.
Через полминуты прибыл Саймон, встреченный враждебными криками толпы. В пронзительном взгляде моего командира сквозит грусть. Меня охватывает печаль, когда я вижу такое выражение у него на лице. Мой командир рисковал жизнью, спасая людей, которые теперь поносят его, потрясая кулаками в воздухе.
Нет! Мне не понять, создавших меня существ!
ГЛАВА 10
I
Кафари наполняла свежим сидром стаканы, стоявшие на цветном подносе, когда на кухню бабушки Сотерис вбежали Стефан и Эстебан, засыпавшие ее вопросами:
— Это правда, Кафари? Мирабелла Каресс действительно будет играть тебя в кино?
Двоюродные братья девушки, которым было всего восемнадцать и девятнадцать лет, затаив дыхание, ждали ее ответа.
— Ну да, — пожав плечами, ответила Кафари.
— Здорово!.. А мы увидим Мирабеллу до моего отъезда? — воскликнул Стефан, только что нанявшийся служить на межзвездный грузовой корабль «Звезда Мали». Родители Стефана и Эстебана погибли от рук яваков, и юношам было не под силу вдвоем восстановить свою ферму.
Кафари очень не хотелось их разочаровывать, но Мирабелла Каресс самая знаменитая кинозвезда за всю историю Джефферсона, обычно не снисходила до людей, чьи судьбы воплощала на экране.
— Увы, — сказала Кафари, поднимая поднос, — но вряд ли даже мне придется познакомиться с ней. Что ей до тех, кого она играет! Не говоря уже об их родственниках… Впрочем, уверяю вас, вы ничего не потеряете. Я читала сценарий!
Девушка выразительно закатила глаза, толкнула бедром кухонную дверь и вышла с сидром в переполненную гостиную, откуда уже доносился голос ее бабушки: «Скорее, Кафари! Вот он!»
В гостиной собралось человек сорок. Те, кому не хватило кресел и стульев, сидели прямо на полу. А ведь в гостиной не было и половины близких родственников Кафари! Девушка стала раздавать стаканы, а из кухни уже появились ее мать и двоюродные братья с новой порцией сидра. Когда поднос в руках у Кафари опустел, она опустилась на уголок дивана рядом с тетей Минни.
Муж Минни, Ник Сотерис, был вылитым дедом Кафари в молодости. У него было такое же волевое смуглое лицо и огрубевшие от постоянной работы умелые руки. Его жена снова ждала ребенка. Очередного сына, как надеялся ее муж. Кафари заглянула в глаза Минни, наблюдавшей за тем, как ее сыновья Горди и Бъерн, пытаясь устроиться поудобнее, со смехом пихаются на полу, и заметила в них тревогу. Кафари взяла тетю за руку, и та доверчиво ответила на ее рукопожатие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77