Елена явно удивилась, но не стала задавать вопросов.
Следующие два часа показались Кафари с Еленой сплошным кошмаром. Они шли вперед лишь потому, что не хотели быть повешенными на ближайшем фонарном столбе. Впрочем, к тому времени, когда они вышли за черту города, даже Кафари была готова опустить руки. Ее трясло от холода и усталости. Когда они остановились возле очередного люка, часы Кафари показывали полночь.
— Поднимусь посмотрю, — пробормотала она. Елена, тяжело дыша, привалилась к стенке трубы, а ее мать медленно полезла вверх.
Добравшись до крышки, Кафари напрягла слух. Снаружи все было тихо. Решив, что Стоит рискнуть, она со скрежетом приподняла железную крышку и выглянула наружу. Оставшийся позади город представлял собой странное, зловещее зрелище. Целые районы, лишенные электричества, погрузились в темноту, а в центре играли багровые отблески множества пожаров. Автомобилей нигде не было видно.
Кафари осторожно огляделась по сторонам. Как она и надеялась, они с Еленой уже выбрались из города. Даже под землей они не сбились с пути. Слева она разглядела трущобы в окрестностях космопорта. Сегодня это скопление бараков, низкопробных питейных заведений, игорных притонов и публичных домов было окутано мраком, но, судя по доносившимся оттуда звукам, его обитатели не спали. Впрочем, Кафари не очень интересовали их нынешние занятия. Увиденного в центре Мэдисона ей хватит, чтобы на целый год лишиться спокойного сна!
Справа возвышались склады, заброшенные заводы и заросшие травой автомобильные стоянки. Прямо — примерно в пятистах метрах — лежал космопорт. Сработали генераторы аварийного питания, и его здания сверкали огнями в кромешной темноте. Полицейских или военных патрулей не было видно, но это еще не значит, что они не шныряют поблизости! Машин нет вообще, значит, объявлен комендантский час. Не хочется даже думать, что с ними будет, если их сейчас поймают, но надо обязательно выбраться из канализации и проникнуть в космопорт. Придется рискнуть!
— Еще метров пятьсот!
Цепляясь за скобы дрожащими руками, они с Еленой выбрались на дорогу. Кафари аккуратно закрыла крышку люка, и они двинулись к Космопорту имени Абрахама Лендана. Разумеется, они не стали шагать по дороге. Кафари сразу свернула в сторону. По пути к техническим зданиям космопорта, в которых находился ее рабочий кабинет, они сделали большой крюк, стараясь как можно дальше держаться от трущоб, возле которых стояли охраняемые склады. Оказавшись рядом с сооружениями космопорта, Кафари очень удивилась, не увидев там ни полиции, ни охраны.
Обернувшись, она без труда разглядела зарево пожаров над городом. Дувший ей в спину ветер относил в сторону дым, но все равно было ясно, что полыхает весь центр Мэдисона. Неудивительно, что туда отправили всех вооруженных сотрудников! Не встретив ни души по пути, они с Еленой добрались до служебного входа, которым Кафари пользовалась почти каждый день уже много лет. Выудив из промокшего кармана магнитную карточку, она открыла дверь, и они с Еленой проскользнули внутрь. Дверь щелкнула, закрывшись у них за спиной, и Кафари перевела дух.
— Сюда! — прошептала она. — Тут служебные раздевалки.
Ковыляя по узким коридорам, они наконец добрались до раздевалок и прачечных, которыми пользовались служащие космопорта, грузчики и пилоты космических челноков. Там они скинули мокрую, провонявшую одежду и отправились в душ. Ополоснувшись горячей водой с мылом, они слегка приободрились. Кафари взломала несколько шкафчиков. Они с Еленой переоделись в чистую форму служащих космопорта и почувствовали себя почти хорошо.
Елена помыла кобуру матери и высушила ее под феном, а Кафари вычистила над раковиной свой пистолет. Собрав его, она надела на пояс кобуру и засунула в нее оружие. На этот раз она даже не стала прятать его под рубашку.
— И что теперь? — тихо спросила Елена.
— Надо как следует подкрепиться и найти транспорт.
— Какой транспорт? — нахмурившись, спросила девочка. — Куда мы поедем?
— На орбитальной станции «Зива-2» пришвартован корабль «Звезда Мали».
— Мы что, улетаем с Джефферсона?! — удивленно воскликнула Елена. — На Вишну? К папе?
Кафари молча кивнула, Пока не желая раскрывать дочери все свои планы. После увиденного этой ночью она сама никуда не полетит! На Джефферсоне погибло слишком много ни в чем не повинных людей. Этому надо положить конец! Но Елене здесь оставаться нельзя! Надо отправить ее с Джефферсона, даже если Для этого ее придется оглушить!
— А как же мы улетим отсюда? — спросила Елена. — У нас же нет пропуска на челнок, а теперь полиция, наверное, вообще никого не выпустит с Джефферсона…
Елена на мгновение замолчала, до конца поняв последствия последних событий на родной планете, и добавила:
— Ведь ДЖАБ’а не захочет, чтобы все узнали о том, что здесь произошло!
— Это точно, — согласилась Кафари. — Но мы их перехитрим… А сейчас давай поищем еду!
Они выбросили все, что принесли с собой, в ближайший мусорный бак, извлекли из очередного взломанного шкафчика большую сумку и отправились по пустым гулким коридорам в сторону столовой. Оказавшись на кухне, они набросились на еду. Насытившись, они стали набивать продуктами сумку.
— Зачем нам столько? — спросила Елена.
— Кто знает, когда мы окажемся на орбите? Вообще-то грузовые корабли летают строго по расписанию, а «Звезда Мали» должна отбыть с «Зивы-2» завтра в полдень. Если она вылетит по расписанию, нам придется ждать всего несколько часов. Но если ее задержат тут .из-за убийства президента, нам, возможно, придется прождать много часов, а то и дней. Мы спрячемся в падежном месте и больше не высунем оттуда носа.
Смертельно уставшая Елена не стала рассуждать Она молча кивнула, поверив матери на слово. У Кафари . жалось сердце. Ее маленькая девочка еще так доверчива! Она застегнула сумку с едой и зашагала по коридору в сторону грузового терминала с рядами контейнеров. Они были четко промаркированы, чтобы грузчики сразу знали, в какой из трюмов находящихся на орбите кораблей их грузить. Кафари выбрала большой контейнер, на котором было написано «Рыбная мука». Джефферсон по-прежнему экспортировал главным образом рыбу. Джабовские пропагандисты прекрасно понимали, что одного упоминания об экспорте продуктов питания достаточно для взрыва негодования среди голодающей городской бедноты, и старательно распространяли слухи о том, что с планеты вывозится только то, чего требует договор с Конкордатом, — переработанная второсортная рыба.
— Давай откроем контейнер сверху, выкопаем себе нору и высыплем лишнюю муку в мусорный бак!
Елена залезла на контейнер и попыталась открыть крышку на шарнирах:
— Не открывается! Замка нет, но крышка как приклеенная! — С этими словами Елена взглянула вниз и удивленно воскликнула: — Посмотри-ка! Сбоку какая-то дверь. Зачем она?! Ведь мука сразу из нее высыплется!
Кафари посмотрела, куда показывает девочка, и нахмурилась:
— Действительно странно…
— Смотри, на этом контейнере тоже боковая дверца! И на этом! А на этом — нет!
— Дверцы только у этих контейнеров! — крикнула Елена, показывая на ближайший к воротам терминала ряд.
Кафари начала понимать, почему они стоят именно, там, и нахмурилась еще больше:
— Эти контейнеры погрузят первыми. Они окажутся в самом конце трюма, где их вряд ли будут проверять. Интересно, к чему бы это… Она решительно потянула за ручку и открыла заскрипевшую дверь, но никакой муки не посыпалось! В контейнере пахло, как в гастрономе. Кафари включила фонарик и заглянула в контейнер. От того, что она там увидела, у нее пропал дар речи.
Весь внушительный контейнер был забит мясными продуктами. Причем — отборными. Зловонной рыбной мукой, которой Джефферсон много лет снабжал неприхотливых шахтеров на Мали, там и не пахло. Кафари увидела аппетитное копченое мясо и пряные колбасы, которыми славился Каламетский каньон. Правительство вынуждало фермеров сдавать их государству, утверждая, что посылает эти деликатесы работающим в нечеловеческих условиях рыбакам и горнякам на железно-рудных шахтах у полюсов планеты. Если все контейнеры с боковыми дверцами содержат мясные продукты, на грузовом терминале космопорта сейчас припрятана четверть всего производимого на Джефферсоне мяса!.. Кто же этот контрабандист? Жофр Зелок или кто-то из правящей верхушки ДЖАБ’ы? Может, сам Витторио Санторини? Кем бы ни был этот человек, он явно получает огромные барыши, продавая мясо малийским шахтерам, способным оплачивать продукты, о которых давно забыли джефферсонские безработные. Кафари очень захотелось передать изображение содержимого этих контейнеров в джефферсонскую информационную сеть и посмотреть, как правительство будет успокаивать взбунтовавшийся полуголодный народ. Впрочем, оно наверняка опять передавит демонстрантов линкором!
Вне себя от бессильной ярости, Кафари сжала края дверного проема с такой силой, что у нее побелели пальцы. Потом она принялась расхаживать вдоль контейнеров, прикидывая, в каком порядке их будут грузить на челноки и расставлять в грузовом трюме на борту «Звезды Мали».
— Спрячемся вот в этом контейнере, — наконец решила она. — Его наверняка не сразу заставят другими, и мы успеем из него вылезти на борту корабля.
— А мы не задохнемся? Кафари покачала головой:
— Скоропортящиеся продукты никогда не транспортируют в вакууме. В трюме челнока будет воздух, и он пришвартуется к шлюзовой камере «Зивы-2», откуда контейнер переправят прямо на борт корабля…
В одном из соседних помещений Кафари нашла пару кусков брезента, открыла выбранный контейнер, выбросила па брезент десяток охлажденных окороков, освободила в контейнере достаточно места для дочери и сумки, потом засунула брезент с мясом на самое дно одного и из больших мусорных контейнеров.
— У тебя работает коммуникатор? — спросила она дочь.
— Да.
— Ну вот и отлично. Продукты в контейнере не заморожены, только охлаждены, но не вижу, зачем нам мерзнуть раньше времени. Подождем немного снаружи… Давай немного поспим, — сказала она, забираясь в щель между контейнером и стеной терминала.
Елена села на пол и положила голову на плечо матери. Через несколько мгновений измученная девочка крепко спала. У Кафари подступил комок к горлу. В последний раз дочь спала, прижавшись к ней, еще пятилетней малышкой. Кафари хотелось обнять Елену и больше никогда не отпускать, но сейчас она не могла это сделать. Чтобы спасти дочь, ее надо отправить к отцу на Вишну. У Кафари навернулись на глаза слезы. Как же ей самой хочется оказаться в объятиях любимого мужа! А ведь для этого достаточно очистить еще немного места в контейнере!..
Кафари отогнала эти мысли. Во время явакского нашествия она нашла достаточно мужества, чтобы позабыть о собственном страхе ради спасения человека, в котором нуждался ее родной мир. Сейчас, на пороге войны с ДЖАБ’ой, о которой та еще не подозревает, ей снова понадобится все мужество, но на этот раз ей предстоит спасти тысячи людей!
Для Кафари испытания не заканчивались, а только начинались.
Она дождалась, пока Елена крепко заснет, встала, подняла спящую дочь на руки и осторожно положила в контейнер, укутала вторым куском брезента, убрала прядь волос со лба девочки и легонько прикоснулась к нему губами. Потом она закрыла дверь контейнера, еще несколько мгновений постояла возле него, глотая горячие слезы, а потом зашагала прочь.
Она шла на войну.
III
Саймон был дома и занимался гимнастикой, укрепляя с трудом восстанавливавшиеся мышцы, когда раздался сигнал коммуникатора. После двух лет упорных упражнений Саймон все равно быстро выбивался из сил. Утерев потный лоб рукавом и с трудом переводя дыхание, он проковылял к компьютеру.
— Хрустинов слушает, — сказал он, включив звук и изображение.
Первым, что он увидел, было лицо Кафари. Его жена была так прекрасна, что у него захватило дух.
— Кафари?.. — прошептал он, не веря своим глазам.
— Саймон!.. — У Кафари на глазах блестели слезы.
Присмотревшись, Саймон заметил тревогу в ее усталых глазах и глубокие тени под ними. Во взгляде Кафари сквозило нечто такое, от чего у него защемило сердце.
Кафари поднесла руку к передатчику, словно пытаясь прикоснуться к лицу мужа. Тот невольно протянул руку ей навстречу, коснувшись изображения тонких пальцев на экране. Ему казалось, что он чувствует исходящий от Кафари аромат жаркого летнего дня, луговых цветов и меда.
— Что случилось? — спросил он, невольно расправляя плечи и готовясь к самому худшему. — И откуда у тебя деньги на ускоренную межзвездную связь?
— Я проникла в центр связи космопорта. Мое сообщение зашифровано. Оно автоматически расшифровывается только у тебя в компьютере, — севшим голосом ответила Кафари. — Слушай меня внимательно! Утром с Джефферсона на Вишну вылетит «Звезда Мали». Елена на борту этого корабля. Я отправила ее к тебе.
— Что?! Да что там у вас происходит?!
— Жофр Зелок убит. Вице-президент Кальвер тоже погибла. Они приказали «Блудному Сыну» разогнать демонстрацию каламетских фермеров!.. — Голос Кафари на мгновение пресекся. — Линкор начал давить людей. Я не знаю, сколько их погибло под его гусеницами. Много, очень много! Елена тоже была там с Эми-Линн и Элизабет. Я спасла нашу дочь, но ее подруги остались на улице…
Саймон смотрел в измученные глаза жены через разделявшие их световые годы и не находил слов.
— Уцелевшие демонстранты ворвались в президентскую резиденцию и подожгли ее. Мы с Еленой выбрались из Мэдисона по канализации. Сейчас там творится такое, что не описать словами. Толпы горожан охотятся за фермерами, согнанными в джабхозы, и вешают их на фонарях. Тысячи людей поджигают дома, громят и грабят магазины… — Кафари опять умолкла и перевела дух. — На борту «Звезды Мали» служит мой двоюродный брат Стефан, а капитан корабля передо мной в долгу. Елена уже на корабле. Стефан передаст ее тебе. Они выйдут на орбиту вокруг Вишну через три дня.
Саймон хотел спросить, почему Кафари осталась на Джефферсоне, но, прежде чем он успел выговорить хотя бы слово, его жена сама ответила на этот немой вопрос:
— Я не имею права уезжать, Саймон! Мои друзья попали в беду. А среди них есть и те, что разводили когда-то асалийских пчел…
— Боже мой! — Саймон внезапно понял, о ком идет речь. Кафари говорила с такой болью в голосе, что ему захотелось крепко сжать ее в объятиях.
— Я должна еще кое-что тебе сказать, — прошептала Кафари. — Ты получишь сообщение от моих родителей и, может быть, от джефферсонского правительства. Тебе напишут, что мы с Еленой погибли во время последних трагических событий. Меня считают мертвой. И это очень хорошо. Даже мои родители не должны знать, что я жива… Происходящее на Джефферсоне не может долго продолжаться. Я так или иначе положу этому конец.
— Скажи Елене… — продолжала она дрогнувшим голосом. — Скажи ей, что меня застрелили на выходе из космопорта. Так будет лучше.
— Что ты говоришь?! — в ужасе простонал Саймон, но не произнес ни одного бесполезного слова.
— Береги себя! — вместо этого прошептал он.
— Как же я люблю тебя, Саймон!.. И все-таки этого недостаточно… Если бы я полетела с Еленой, то снова увидела бы тебя, но я не смогла… Прости меня, пожалуйста! — сказала готовая разрыдаться Кафари.
«Не плачь! — однажды сказал ей муж. — Никогда не плачь перед боем!»
Кафари старалась не посрамить его. Она стояла в пустом космопорте перед похищенным передатчиком. В столице ее родного мира бушевали погромы, она готовилась к схватке с ДЖАБ’ой и ставшим теперь чудовищем «Блудным Сыном» и при этом просила у мужа прощения за то, что не сбежала к нему.
Саймон в который раз подумал, что из его жены вышел бы прекрасный офицер Кибернетической бригады, и всей душой надеялся на то, что бремя партизанской войны окажется ей по плечу.
— Никогда не извиняйся за то, что исполняешь свой долг. И помни, что я очень тебя люблю.
Кафари снова чуть не расплакалась, но смогла сдержаться,
— Береги себя! — повторил Саймон.
Кафари кивнула и коснулась пальцами объектива.
— Я дам тебе знать о себе при первой же возможности, — прошептала она.
Потом Кафари по-военному отдала ему честь. Саймон тоже отдал честь жене, чувствуя, как сжалось его сердце, в котором он бережно хранил все самое дорогое.
Сеанс связи закончился, и Саймон остался один в своей маленькой квартире. Он долго стоял перед экраном, жалея, что недостаточно мал для того, чтобы вклиниться между сигналами ускоренной межзвездной связи и оказаться рядом с женой. В конце концов он решил заняться чем-нибудь полезным, связался с бюро паспортов и сообщил, что скоро к нему прибудет дочь.
IV
Кафари посадила похищенный в космопорте аэромобиль с предусмотрительно выведенными из строя опознавательными сигналами на крышу своего мэдисонского дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77