Глаза ее скользнули по загорелой гладкой коже его руки туда, где возле запястья проступали вены.
— А теперь, пока я еще в силах сохранить ясную голову, давайте подумаем о том, не пора ли вернуться назад, — вдруг коротко бросил он, и Джессамин вздрогнула: таким незнакомым и хриплым вдруг показался ей его голос. — Вы готовы ехать, я полагаю?
Вся дрожа, не в силах собраться с мыслями, Джессамин наконец осмелилась поднять на него глаза.
— Да. Если нам повезет и мы попадем домой вовремя, вы еще успеете погрузить вещи на повозки и собраться, пока не стемнело.
— Странно! — вдруг вырвалось у него, когда они оба уже стояли у дверей трактира, собираясь шагнуть во двор, где все было унылым и серым. — Еще сегодня утром я проклинал все на свете, потому что дороги развезло после дождя. А сейчас… — Он склонился к ней, и Джессамин увидела, что он улыбается. — А сейчас я бы хотел остаться здесь навсегда.
Не дав ей возможности ответить, он шагнул во двор и принялся отвязывать лошадей.
Возвращение домой прошло в относительном молчании. Джессамин, сколько ни старалась, так и не смогла найти какую-нибудь безопасную тему для разговора. Стоило ему взглянуть на нее или послать ей улыбку, стоило подъехать чуть ближе, так что их колени соприкасались, и Джессамин моментально кидало в дрожь.
Говорил большей частью один Рис. Он рассказывал ей о своих собаках и лошадях, но, как заметила Джессамин, ни разу не упомянул о том, имеет ли он какое-нибудь отношение к Глендоверу. Джессамин была даже рада этому. Ей вовсе не хотелось, чтобы се мечты, как в один прекрасный день они смогут стать друзьями, а может, и больше, вдруг развеялись из-за чьих-то политических пристрастий.
Стоило ей только представить его в роли своего возлюбленного, как щеки ее начинали гореть огнем, а по спине пробегал холодок. И кожа покрывалась мурашками.
Это чувство, странное и волнующее, было ей совершенно незнакомо. Девушке с трудом верилось, что все это происходит именно с ней. Она никогда в жизни не испытывала ничего похожего. Было так непривычно ощущать, как совершенно незнакомые чувства кружат ей голову.
Неужели она влюбилась в этого человека? Невозможно! Она ведь едва знает его. Тем не менее ее глупое сердце не желало считаться с этим доводом.
Каким нежным он может быть, подумала Джессамин. Странная черта, которую невозможно заподозрить с первого взгляда в этом суровом на вид человеке. В гневе глаза его загорались бешеным огнем, а рот становился похожим на узкую щель. И это при том, что она познала сладость поцелуя его губ.
— Господи, до чего же глупо! — громко объявила она, обращаясь к глухой каменной стене. Подобная романтическая чепуха больше подошла бы какой-нибудь молоденькой крестьянской девушке, которая грезит о первой любви, а не хозяйке Замка Кэрли.
Но оказавшись в тишине спальни и тоскливо глядя сквозь зеленоватое стекло окна вниз, Джессамин ясно понимала — слишком поздно убеждать себя, что все это не более чем романтическая чушь. Для нее любовь продлится один день, от силы — два, а потом наступит конец. Неужели же это все, что приготовила для нее судьба?!
Прошло не меньше часа, прежде чем она нашла в себе силы присоединиться к остальным.
К удивлению Джессамин, дамы тоже спустились вниз и живописной группой расположились возле камина. Как и в предыдущий вечер, все они суетились вокруг своей капризной госпожи, всячески ублажая и балуя ее.
Прежде чем уехать рано утром, Джессамин позаботилась вызвать к себе Элис, которая заведовала в замке лазаретом. Она велела позаботиться о гостях, дать им любые лечебные отвары, если потребуется. Не забыла девушка и о леди Элинед, приказав приготовить для той настойку, облегчающую боль в горле. Похоже, гостьи не преминули воспользоваться ее любезностью. Джессамин хмыкнула при виде леди Элинед, которая сидела, приподняв юбки и опустив ноги в горшок с горячей водой. Ее голова была обмотана шелковым шарфом. Она медленно потягивала маленькими глоточками горячий эль с пряностями, жалуясь окружавшим женщинам на одолевавшие се недуги. Джессамин с раздражением отметила, что, несмотря на тяжкие страдания, проклятая Элинед Глинн выглядела так же соблазнительно, как и накануне. Шелковая шаль цвета слоновой кости была закручена в замысловатый тюрбан, который, однако, не скрывал сверкающего золота волос. Нежный румянец на щеках прекрасно оттеняло нижнее платье персикового цвета, поверх которого было наброшено верхнее, коричневое, отделанное мехом. Даже изящные белые ножки выглядели на редкость привлекательно, и это при том, что ступни были погружены в какую-то бурую жидкость с тошнотворным запахом.
— Ах, вот наконец и ты, дорогой! Я хотела тебе сказать, что вряд ли смогу отправиться в дорогу раньше, чем через день или два, — промурлыкала она, обращаясь к Рису и словно не замечая вошедшую вслед за ним Джессамин. — Ты понимаешь, не так ли?
— Должен сказать, ты меня разочаровала, Элинед. После того как мы столько дней тряслись в седле, отморозив себе на проклятом ветру все, что только возможно, ты вдруг заявляешь, что не намерена ехать дальше, да еще рассчитываешь, что я обрадуюсь! Однако что прикажешь делать? Если ты так плохо себя чувствуешь, придется просить наших гостеприимных хозяев потерпеть наше общество еще пару дней.
Джессамин замерла возле помоста, на котором стоял хозяйский стол. Похоже, Рис ничуть не огорчен; если она не ошибается, то в голосе его слышится даже радость. Сердце девушки дрогнуло, и она почувствовала, как кровь застучала у нее в висках. Джессамин вспомнила вырвавшиеся у него слова о том, что он был бы счастлив остаться здесь навсегда.
— Ах, леди Джессамин, вы здесь? А я и не заметила, — промурлыкала леди Элинед, изобразив на лице слабую улыбку. — Должно быть, вы все слышали?
Джессамин кивнула и, подойдя к камину, протянула к нему озябшие руки.
— Что же послужило причиной вашего недомогания, миледи?
— Причиной? Откуда мне знать? Я знаю только, что чувствую себя на редкость отвратительно. Путешествия — это ведь такая пытка! Мне кажется, я вообще не смогу отправиться раньше начала следующей недели.
Затем случилось нечто невероятное. Подняв глаза, Джессамин встретилась взглядом с лордом Рисом. Он был мрачен как туча. Но стоило ей посмотреть на него, как лицо молодого человека просветлело и он, улыбнувшись, весело подмигнул ей. Окончательно смутившись, Джессамин вспыхнула и растерянно огляделась по сторонам. Что он хотел сказать? Что считает все болячки леди Элинед плодом ее воображения? Или что он счастлив, потому что красавица, сама не зная об этом, предоставила ему шанс провести еще немного времени с Джессамин?
Девушка отвернулась, взволнованная и сконфуженная, и поискала взглядом Уолтера, отчаянно нуждаясь в ком-то, кто бы мог уберечь ее от самой себя. Но брата нигде не было видно.
— А где лорд Уолтер? — спросила она у служанки, которая принесла горячей воды для ножной ванночки-миледи.
— Ушел к себе в комнату. Похоже, ему захотелось немного отдохнуть, — с усмешкой отозвалась та.
«Вот спасибо, Уолт!» — сердито подумала Джессамин. Как это на него похоже! Видимо, придется выпутываться самой.
— Леди Джессамин, не могли бы вы показать ту книгу, о которой мы сегодня беседовали? — спросил Рис.
— Книгу… — протянула она. Рис застал ее врасплох, и сейчас Джессамин лихорадочно соображала. — О… книга баллад… кажется, она осталась в моей комнате.
— Ах вот как… ну, Бог с ней, тогда в другой раз, — кивнул он. Обернувшись, Рис резко щелкнул пальцами, стараясь привлечь внимание задремавшего Неда. Огромный старый пес отдыхал, уронив косматую голову на подол юбки своей хозяйки, и сейчас поднял па нее глаза, будто спрашивая, можно ли уделить чужаку малую толику своего драгоценного внимания.
— Это же кипяток, дура безмозглая! Да ты никак сварить меня решила?! — взвизгнула Элинед, хлестнув по щеке служанку, только что плеснувшую в горшок горячей воды. — А кстати, нас сегодня будут кормить, леди Джессамин? Или скромная утренняя трапеза — это все, на что мы сегодня можем рассчитывать? Конечно, у меня нет аппетита, и горло болит ужасного я забочусь о Ллойд и остальных, вы же понимаете?
— Думаю, не стоит волноваться. Видите ли, я ведь только что вернулась и еще не успела распорядиться об обеде.
— О, так вы все-таки показали Рису ту дорогу? — Голубые глаза Элинед сузились, и она окинула Джессамин критическим взглядом. — Да вы просто отчаянная, милочка! Подумать только — скакать верхом, когда на улице буря! К счастью, меня воспитали в несколько иной манере, — с кокетливой усмешкой добавила она. — Вот и Рис может подтвердить. — Не дожидаясь ответа, Элинед изящно оперлась о колено своей белоснежной рукой и пошевелила пальчиками. Свет факелов упал на драгоценные перстни, и сноп разноцветных искр брызнул в разные стороны. — Вообразите, как я изумилась, когда выяснилось, что наша хозяйка и есть тот самый крестьянский паренек, что накануне проводил нас в замок. А я-то приняла вас за обычного корзинщика, моя дорогая! — Элинед сдавленно хихикнула, не сомневаясь, что Джессамин ее слова придутся не по вкусу. — А за кого еще я могла вас принять? Тем более в таком рубище! Господи, да если бы кто-нибудь шепнул мне, что вы — хозяйка замка…
— Элинед, может быть, тебе лучше поберечь горло? — жестко перебил ее лорд Рис.
При виде его потемневшего лица и насупленных бровей та мгновенно умолкла.
— Простите, у меня много дел, — ответила Джессамин. — Замку Кэрли было бы мало проку от хозяйки, которая весь день нежится перед камином, вместо того чтобы заниматься делами.
Она встала, направляясь к выходу, и позвала с собой Неда.
Элинед молча смотрела ей вслед. Она не сомневалась, что последнее замечание Джессамин относилось к ней, но ее это мало волновало. Элинед знала свои силы и была уверена, что легко одержит верх над соперницей.
— Если вы не передумали, лорд Рис, я сейчас покажу вам книгу.
Джессамин пошла к дверям, верный Нед следовал за ней по пятам. Девушка гадала, идет ли Рис за ней. Наконец, когда она уже подошла к кладовой, Джессамин услышала за собой тяжелые мужские шаги.
— Вот сюда, — прошептала она, сама не узнавая своего голоса — таким слабым и неуверенным он ей показался.
По дороге в северную башню Джессамин заглянула на кухню и распорядилась, чтобы обед приготовили не позже чем через час. Покончив с этим, она почувствовала себя увереннее. Теперь уж им вряд ли удастся провести много времени наедине — ведь все будут ждать их в зале, чтобы сесть за стол.
Хотя Рис продолжал хранить молчание, Джессамин все время чувствовала его присутствие. Нед, на манер хвостатой дуэньи, держался между ними, страшно довольный тем, что про него не забыли.
— А, так ваша комната в башне… И вы живете в ней, как настоящая принцесса из волшебной сказки! — рассмеялся Рис, когда они вступили на узкую винтовую лестницу.
Джессамин распахнула перед ним дверь, и глазам его открылась крохотная, просто обставленная комнатка. Большую часть ее занимала внушительных размеров дубовая кровать; высокий резной ларь и деревянная скамейка возле окна завершали непритязательную обстановку. Свежепобеленные стены делали ее светлее, а брошенная у постели овечья шкура, прикрывавшая холодный каменный пол и служившая ковром, выглядела почти роскошно. Кровать была застлана домотканым шерстяным покрывалом, вышитым разноцветными нитками, в камине весело трещали поленья, распространяя вокруг приятное тепло, а янтарные отблески огня превращали комнатку в уютное гнездышко. Джессамин с неудовольствием заметила, что сброшенный ею плащ так и валяется на кровати, а насквозь промокшие сапоги — на полу. Она, разумеется, не предполагала, что вернется не одна.
— Можно взглянуть на ваше окно? — спросил Рис, усмехнувшись.
Не зная, что ответить, Джессамин только молча сделала приглашающий жест.
Он а два шага пересек крохотную комнатку и, подойдя к окну, залюбовался восхитительным видом на реку, несущую вдаль свои бурные воды и ограждающую со всех сторон мирную, будто сонную землю. На горизонте смутно виднелись холмы, за ними раскинулся Уэльс. У Риса вырвался восхищенный вздох: ведь в то время очень немногие замки, не говоря уже об обычных домах, могли похвастаться такой немыслимой роскошью, как застекленное окно. Он поведал Джессамин, что у него в Трейвероне целых два окна, хотя в их тихой долине подобная роскошь считается чуть ли не расточительством. А в доме леди Элинед, тут же добавил он, есть комната, где по окну в каждой стене. Джессамин почему-то сразу решила, что иначе и быть не могло.
Вытащив из камина уголек, она зажгла висевшие у изголовья кровати свечи.
— А теперь — обещанную книгу, Джессамин, — напомнил Рис, отходя от окна.
Девушка кивнула и достала из ларца толстый рукописный том в кожаном переплете. Сейчас, вспоминая, с каким восторгом она рассказывала ему о книге, Джессамин почему-то расстроилась — глупо было поверять свои секреты почти незнакомому человеку. Рис осторожно взял книгу и поднес ее к свету. Перелистнув несколько страниц, он попытался прочитать по складам несколько строк, но наконец с досадой сдался. Похоже, с французским он был не в ладах.
Подтащив скамью поближе к камину, они уселись рядышком и погрузились в книгу.
— А вот это — моя самая любимая! — сказала Джессамин, указывая ему на картинку с изображением любовной парочки — леди и ее возлюбленного, сидевших друг подле друга под шатром из пурпурно-алых роз. — Неужели и правда где-то растут такие цветы… или это просто сказка?
Он с улыбкой накрыл ее руку своей.
— Ах, Джессамин, конечно! И как бы я хотел показать тебе все это… — Внезапно, будто обжегшись. Рис выпустил, ее руку. — Да, конечно, на свете есть страны, где растут такие великолепные розы. У них восхитительный аромат, от их запаха может закружиться голова. Мне доводилось видеть целые шпалеры роз, только это было не в Уэльсе. В Англии люди от роз без ума, там в садах возле замков много таких шпалер. Когда-нибудь вы сами сможете увидеть все это собственными глазами.
— Боюсь, вынуждена вас разочаровать: я никогда не уезжала от нашего Кэрли дальше, чем на несколько миль, и предполагаю, что так оно и будет впредь. Если, конечно, не выйду замуж.
— Неужто вы согласитесь пойти на это только для того, чтобы увидеть сады, подобные этому? — пробормотал Рис, пряча лукавую усмешку.
— Конечно же, нет! — воскликнула она. — Ни за что на свете! Ни за какие сады, ни за какие розы я не решусь пожертвовать своей свободой! Позволить какому-то мужчине указывать мне, что делать! Боже упаси!
— А смогли бы вы пожертвовать свободой ради любви, например?
У Джессамин екнуло сердце.
— Разве такое возможно, чтобы женщина была влюблена в собственного мужа?
— Есть и женщины, которые вышли замуж по любви, — резко ответил Рис. Лицо его стало мрачным. — Неужто вы об этом не знали?
Джессамин покачала головой:
— Только не благородные леди. Таких, как мы, выдают замуж ради выгоды, покупают и продают за титул и земли…
Рис вздохнул, не зная, что возразить. Кивнув головой, он прошептал:
— Да, вы правы, Джессамин. Я и сам порой бываю излишне романтичен и забываю на время, где мы живем. В сердце каждого человека есть место мечтам. А иначе порой очень трудно смириться с тем, что происходит на самом деле.
Рис резко поднялся и отошел к окну.
Джессамин застыла, не сводя глаз с его широкой спины. Девушка гадала, что за тревожные мысли не дают ему покоя. Сейчас, когда он стоял, устремив вдаль задумчивый взгляд, она видела, каким напряженным стало его лицо. В комнате повисла тягостная тишина, Слышно было, как весело потрескивают поленья в камине. «Пора возвращаться, — подумала Джессамин. — Слуги, вероятно, уже накрывают на стол». Но ей так не хотелось уходить! Где найти нужные слова, чтобы пробить броню, в которую он сам заключил себя? Ах, если бы он решился открыть ей свое сердце! Джессамин слабо улыбнулась. Как глупо! Она все та же пустоголовая девчонка, которая верит, что найдет золотой ключик и отомкнет дверь в волшебный сад. Но сейчас перед ней не картинка из любимого романа. И сердце этого мужчины — не волшебный сад…
— Почему вы улыбаетесь?
Джессамин испуганно вздрогнула. Задумавшись, она и не заметила, что Рис бесшумно отошел от окна и встал напротив нее.
— Это секрет. Должны же у меня быть какие-то секреты? — Он протянул ей руку.
— А я хочу знать, что это за секрет. Мы уже многое делали вдвоем: смотрели из окна, любовались рисунками в книге… почему бы теперь не заглянуть в ваше сердце? Какие оно таит секреты? Мне почему-то не верится, что вы так равнодушны, как хотите казаться. Не может быть, чтобы вам не хотелось иметь возлюбленного. И я не верю, что свободу вы цените выше мужской любви!
— Ну… я, конечно, не имела в виду всех мужчин… — смущенно начала Джессамин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— А теперь, пока я еще в силах сохранить ясную голову, давайте подумаем о том, не пора ли вернуться назад, — вдруг коротко бросил он, и Джессамин вздрогнула: таким незнакомым и хриплым вдруг показался ей его голос. — Вы готовы ехать, я полагаю?
Вся дрожа, не в силах собраться с мыслями, Джессамин наконец осмелилась поднять на него глаза.
— Да. Если нам повезет и мы попадем домой вовремя, вы еще успеете погрузить вещи на повозки и собраться, пока не стемнело.
— Странно! — вдруг вырвалось у него, когда они оба уже стояли у дверей трактира, собираясь шагнуть во двор, где все было унылым и серым. — Еще сегодня утром я проклинал все на свете, потому что дороги развезло после дождя. А сейчас… — Он склонился к ней, и Джессамин увидела, что он улыбается. — А сейчас я бы хотел остаться здесь навсегда.
Не дав ей возможности ответить, он шагнул во двор и принялся отвязывать лошадей.
Возвращение домой прошло в относительном молчании. Джессамин, сколько ни старалась, так и не смогла найти какую-нибудь безопасную тему для разговора. Стоило ему взглянуть на нее или послать ей улыбку, стоило подъехать чуть ближе, так что их колени соприкасались, и Джессамин моментально кидало в дрожь.
Говорил большей частью один Рис. Он рассказывал ей о своих собаках и лошадях, но, как заметила Джессамин, ни разу не упомянул о том, имеет ли он какое-нибудь отношение к Глендоверу. Джессамин была даже рада этому. Ей вовсе не хотелось, чтобы се мечты, как в один прекрасный день они смогут стать друзьями, а может, и больше, вдруг развеялись из-за чьих-то политических пристрастий.
Стоило ей только представить его в роли своего возлюбленного, как щеки ее начинали гореть огнем, а по спине пробегал холодок. И кожа покрывалась мурашками.
Это чувство, странное и волнующее, было ей совершенно незнакомо. Девушке с трудом верилось, что все это происходит именно с ней. Она никогда в жизни не испытывала ничего похожего. Было так непривычно ощущать, как совершенно незнакомые чувства кружат ей голову.
Неужели она влюбилась в этого человека? Невозможно! Она ведь едва знает его. Тем не менее ее глупое сердце не желало считаться с этим доводом.
Каким нежным он может быть, подумала Джессамин. Странная черта, которую невозможно заподозрить с первого взгляда в этом суровом на вид человеке. В гневе глаза его загорались бешеным огнем, а рот становился похожим на узкую щель. И это при том, что она познала сладость поцелуя его губ.
— Господи, до чего же глупо! — громко объявила она, обращаясь к глухой каменной стене. Подобная романтическая чепуха больше подошла бы какой-нибудь молоденькой крестьянской девушке, которая грезит о первой любви, а не хозяйке Замка Кэрли.
Но оказавшись в тишине спальни и тоскливо глядя сквозь зеленоватое стекло окна вниз, Джессамин ясно понимала — слишком поздно убеждать себя, что все это не более чем романтическая чушь. Для нее любовь продлится один день, от силы — два, а потом наступит конец. Неужели же это все, что приготовила для нее судьба?!
Прошло не меньше часа, прежде чем она нашла в себе силы присоединиться к остальным.
К удивлению Джессамин, дамы тоже спустились вниз и живописной группой расположились возле камина. Как и в предыдущий вечер, все они суетились вокруг своей капризной госпожи, всячески ублажая и балуя ее.
Прежде чем уехать рано утром, Джессамин позаботилась вызвать к себе Элис, которая заведовала в замке лазаретом. Она велела позаботиться о гостях, дать им любые лечебные отвары, если потребуется. Не забыла девушка и о леди Элинед, приказав приготовить для той настойку, облегчающую боль в горле. Похоже, гостьи не преминули воспользоваться ее любезностью. Джессамин хмыкнула при виде леди Элинед, которая сидела, приподняв юбки и опустив ноги в горшок с горячей водой. Ее голова была обмотана шелковым шарфом. Она медленно потягивала маленькими глоточками горячий эль с пряностями, жалуясь окружавшим женщинам на одолевавшие се недуги. Джессамин с раздражением отметила, что, несмотря на тяжкие страдания, проклятая Элинед Глинн выглядела так же соблазнительно, как и накануне. Шелковая шаль цвета слоновой кости была закручена в замысловатый тюрбан, который, однако, не скрывал сверкающего золота волос. Нежный румянец на щеках прекрасно оттеняло нижнее платье персикового цвета, поверх которого было наброшено верхнее, коричневое, отделанное мехом. Даже изящные белые ножки выглядели на редкость привлекательно, и это при том, что ступни были погружены в какую-то бурую жидкость с тошнотворным запахом.
— Ах, вот наконец и ты, дорогой! Я хотела тебе сказать, что вряд ли смогу отправиться в дорогу раньше, чем через день или два, — промурлыкала она, обращаясь к Рису и словно не замечая вошедшую вслед за ним Джессамин. — Ты понимаешь, не так ли?
— Должен сказать, ты меня разочаровала, Элинед. После того как мы столько дней тряслись в седле, отморозив себе на проклятом ветру все, что только возможно, ты вдруг заявляешь, что не намерена ехать дальше, да еще рассчитываешь, что я обрадуюсь! Однако что прикажешь делать? Если ты так плохо себя чувствуешь, придется просить наших гостеприимных хозяев потерпеть наше общество еще пару дней.
Джессамин замерла возле помоста, на котором стоял хозяйский стол. Похоже, Рис ничуть не огорчен; если она не ошибается, то в голосе его слышится даже радость. Сердце девушки дрогнуло, и она почувствовала, как кровь застучала у нее в висках. Джессамин вспомнила вырвавшиеся у него слова о том, что он был бы счастлив остаться здесь навсегда.
— Ах, леди Джессамин, вы здесь? А я и не заметила, — промурлыкала леди Элинед, изобразив на лице слабую улыбку. — Должно быть, вы все слышали?
Джессамин кивнула и, подойдя к камину, протянула к нему озябшие руки.
— Что же послужило причиной вашего недомогания, миледи?
— Причиной? Откуда мне знать? Я знаю только, что чувствую себя на редкость отвратительно. Путешествия — это ведь такая пытка! Мне кажется, я вообще не смогу отправиться раньше начала следующей недели.
Затем случилось нечто невероятное. Подняв глаза, Джессамин встретилась взглядом с лордом Рисом. Он был мрачен как туча. Но стоило ей посмотреть на него, как лицо молодого человека просветлело и он, улыбнувшись, весело подмигнул ей. Окончательно смутившись, Джессамин вспыхнула и растерянно огляделась по сторонам. Что он хотел сказать? Что считает все болячки леди Элинед плодом ее воображения? Или что он счастлив, потому что красавица, сама не зная об этом, предоставила ему шанс провести еще немного времени с Джессамин?
Девушка отвернулась, взволнованная и сконфуженная, и поискала взглядом Уолтера, отчаянно нуждаясь в ком-то, кто бы мог уберечь ее от самой себя. Но брата нигде не было видно.
— А где лорд Уолтер? — спросила она у служанки, которая принесла горячей воды для ножной ванночки-миледи.
— Ушел к себе в комнату. Похоже, ему захотелось немного отдохнуть, — с усмешкой отозвалась та.
«Вот спасибо, Уолт!» — сердито подумала Джессамин. Как это на него похоже! Видимо, придется выпутываться самой.
— Леди Джессамин, не могли бы вы показать ту книгу, о которой мы сегодня беседовали? — спросил Рис.
— Книгу… — протянула она. Рис застал ее врасплох, и сейчас Джессамин лихорадочно соображала. — О… книга баллад… кажется, она осталась в моей комнате.
— Ах вот как… ну, Бог с ней, тогда в другой раз, — кивнул он. Обернувшись, Рис резко щелкнул пальцами, стараясь привлечь внимание задремавшего Неда. Огромный старый пес отдыхал, уронив косматую голову на подол юбки своей хозяйки, и сейчас поднял па нее глаза, будто спрашивая, можно ли уделить чужаку малую толику своего драгоценного внимания.
— Это же кипяток, дура безмозглая! Да ты никак сварить меня решила?! — взвизгнула Элинед, хлестнув по щеке служанку, только что плеснувшую в горшок горячей воды. — А кстати, нас сегодня будут кормить, леди Джессамин? Или скромная утренняя трапеза — это все, на что мы сегодня можем рассчитывать? Конечно, у меня нет аппетита, и горло болит ужасного я забочусь о Ллойд и остальных, вы же понимаете?
— Думаю, не стоит волноваться. Видите ли, я ведь только что вернулась и еще не успела распорядиться об обеде.
— О, так вы все-таки показали Рису ту дорогу? — Голубые глаза Элинед сузились, и она окинула Джессамин критическим взглядом. — Да вы просто отчаянная, милочка! Подумать только — скакать верхом, когда на улице буря! К счастью, меня воспитали в несколько иной манере, — с кокетливой усмешкой добавила она. — Вот и Рис может подтвердить. — Не дожидаясь ответа, Элинед изящно оперлась о колено своей белоснежной рукой и пошевелила пальчиками. Свет факелов упал на драгоценные перстни, и сноп разноцветных искр брызнул в разные стороны. — Вообразите, как я изумилась, когда выяснилось, что наша хозяйка и есть тот самый крестьянский паренек, что накануне проводил нас в замок. А я-то приняла вас за обычного корзинщика, моя дорогая! — Элинед сдавленно хихикнула, не сомневаясь, что Джессамин ее слова придутся не по вкусу. — А за кого еще я могла вас принять? Тем более в таком рубище! Господи, да если бы кто-нибудь шепнул мне, что вы — хозяйка замка…
— Элинед, может быть, тебе лучше поберечь горло? — жестко перебил ее лорд Рис.
При виде его потемневшего лица и насупленных бровей та мгновенно умолкла.
— Простите, у меня много дел, — ответила Джессамин. — Замку Кэрли было бы мало проку от хозяйки, которая весь день нежится перед камином, вместо того чтобы заниматься делами.
Она встала, направляясь к выходу, и позвала с собой Неда.
Элинед молча смотрела ей вслед. Она не сомневалась, что последнее замечание Джессамин относилось к ней, но ее это мало волновало. Элинед знала свои силы и была уверена, что легко одержит верх над соперницей.
— Если вы не передумали, лорд Рис, я сейчас покажу вам книгу.
Джессамин пошла к дверям, верный Нед следовал за ней по пятам. Девушка гадала, идет ли Рис за ней. Наконец, когда она уже подошла к кладовой, Джессамин услышала за собой тяжелые мужские шаги.
— Вот сюда, — прошептала она, сама не узнавая своего голоса — таким слабым и неуверенным он ей показался.
По дороге в северную башню Джессамин заглянула на кухню и распорядилась, чтобы обед приготовили не позже чем через час. Покончив с этим, она почувствовала себя увереннее. Теперь уж им вряд ли удастся провести много времени наедине — ведь все будут ждать их в зале, чтобы сесть за стол.
Хотя Рис продолжал хранить молчание, Джессамин все время чувствовала его присутствие. Нед, на манер хвостатой дуэньи, держался между ними, страшно довольный тем, что про него не забыли.
— А, так ваша комната в башне… И вы живете в ней, как настоящая принцесса из волшебной сказки! — рассмеялся Рис, когда они вступили на узкую винтовую лестницу.
Джессамин распахнула перед ним дверь, и глазам его открылась крохотная, просто обставленная комнатка. Большую часть ее занимала внушительных размеров дубовая кровать; высокий резной ларь и деревянная скамейка возле окна завершали непритязательную обстановку. Свежепобеленные стены делали ее светлее, а брошенная у постели овечья шкура, прикрывавшая холодный каменный пол и служившая ковром, выглядела почти роскошно. Кровать была застлана домотканым шерстяным покрывалом, вышитым разноцветными нитками, в камине весело трещали поленья, распространяя вокруг приятное тепло, а янтарные отблески огня превращали комнатку в уютное гнездышко. Джессамин с неудовольствием заметила, что сброшенный ею плащ так и валяется на кровати, а насквозь промокшие сапоги — на полу. Она, разумеется, не предполагала, что вернется не одна.
— Можно взглянуть на ваше окно? — спросил Рис, усмехнувшись.
Не зная, что ответить, Джессамин только молча сделала приглашающий жест.
Он а два шага пересек крохотную комнатку и, подойдя к окну, залюбовался восхитительным видом на реку, несущую вдаль свои бурные воды и ограждающую со всех сторон мирную, будто сонную землю. На горизонте смутно виднелись холмы, за ними раскинулся Уэльс. У Риса вырвался восхищенный вздох: ведь в то время очень немногие замки, не говоря уже об обычных домах, могли похвастаться такой немыслимой роскошью, как застекленное окно. Он поведал Джессамин, что у него в Трейвероне целых два окна, хотя в их тихой долине подобная роскошь считается чуть ли не расточительством. А в доме леди Элинед, тут же добавил он, есть комната, где по окну в каждой стене. Джессамин почему-то сразу решила, что иначе и быть не могло.
Вытащив из камина уголек, она зажгла висевшие у изголовья кровати свечи.
— А теперь — обещанную книгу, Джессамин, — напомнил Рис, отходя от окна.
Девушка кивнула и достала из ларца толстый рукописный том в кожаном переплете. Сейчас, вспоминая, с каким восторгом она рассказывала ему о книге, Джессамин почему-то расстроилась — глупо было поверять свои секреты почти незнакомому человеку. Рис осторожно взял книгу и поднес ее к свету. Перелистнув несколько страниц, он попытался прочитать по складам несколько строк, но наконец с досадой сдался. Похоже, с французским он был не в ладах.
Подтащив скамью поближе к камину, они уселись рядышком и погрузились в книгу.
— А вот это — моя самая любимая! — сказала Джессамин, указывая ему на картинку с изображением любовной парочки — леди и ее возлюбленного, сидевших друг подле друга под шатром из пурпурно-алых роз. — Неужели и правда где-то растут такие цветы… или это просто сказка?
Он с улыбкой накрыл ее руку своей.
— Ах, Джессамин, конечно! И как бы я хотел показать тебе все это… — Внезапно, будто обжегшись. Рис выпустил, ее руку. — Да, конечно, на свете есть страны, где растут такие великолепные розы. У них восхитительный аромат, от их запаха может закружиться голова. Мне доводилось видеть целые шпалеры роз, только это было не в Уэльсе. В Англии люди от роз без ума, там в садах возле замков много таких шпалер. Когда-нибудь вы сами сможете увидеть все это собственными глазами.
— Боюсь, вынуждена вас разочаровать: я никогда не уезжала от нашего Кэрли дальше, чем на несколько миль, и предполагаю, что так оно и будет впредь. Если, конечно, не выйду замуж.
— Неужто вы согласитесь пойти на это только для того, чтобы увидеть сады, подобные этому? — пробормотал Рис, пряча лукавую усмешку.
— Конечно же, нет! — воскликнула она. — Ни за что на свете! Ни за какие сады, ни за какие розы я не решусь пожертвовать своей свободой! Позволить какому-то мужчине указывать мне, что делать! Боже упаси!
— А смогли бы вы пожертвовать свободой ради любви, например?
У Джессамин екнуло сердце.
— Разве такое возможно, чтобы женщина была влюблена в собственного мужа?
— Есть и женщины, которые вышли замуж по любви, — резко ответил Рис. Лицо его стало мрачным. — Неужто вы об этом не знали?
Джессамин покачала головой:
— Только не благородные леди. Таких, как мы, выдают замуж ради выгоды, покупают и продают за титул и земли…
Рис вздохнул, не зная, что возразить. Кивнув головой, он прошептал:
— Да, вы правы, Джессамин. Я и сам порой бываю излишне романтичен и забываю на время, где мы живем. В сердце каждого человека есть место мечтам. А иначе порой очень трудно смириться с тем, что происходит на самом деле.
Рис резко поднялся и отошел к окну.
Джессамин застыла, не сводя глаз с его широкой спины. Девушка гадала, что за тревожные мысли не дают ему покоя. Сейчас, когда он стоял, устремив вдаль задумчивый взгляд, она видела, каким напряженным стало его лицо. В комнате повисла тягостная тишина, Слышно было, как весело потрескивают поленья в камине. «Пора возвращаться, — подумала Джессамин. — Слуги, вероятно, уже накрывают на стол». Но ей так не хотелось уходить! Где найти нужные слова, чтобы пробить броню, в которую он сам заключил себя? Ах, если бы он решился открыть ей свое сердце! Джессамин слабо улыбнулась. Как глупо! Она все та же пустоголовая девчонка, которая верит, что найдет золотой ключик и отомкнет дверь в волшебный сад. Но сейчас перед ней не картинка из любимого романа. И сердце этого мужчины — не волшебный сад…
— Почему вы улыбаетесь?
Джессамин испуганно вздрогнула. Задумавшись, она и не заметила, что Рис бесшумно отошел от окна и встал напротив нее.
— Это секрет. Должны же у меня быть какие-то секреты? — Он протянул ей руку.
— А я хочу знать, что это за секрет. Мы уже многое делали вдвоем: смотрели из окна, любовались рисунками в книге… почему бы теперь не заглянуть в ваше сердце? Какие оно таит секреты? Мне почему-то не верится, что вы так равнодушны, как хотите казаться. Не может быть, чтобы вам не хотелось иметь возлюбленного. И я не верю, что свободу вы цените выше мужской любви!
— Ну… я, конечно, не имела в виду всех мужчин… — смущенно начала Джессамин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45