Но если та передумала и от всей души хочет помириться, что ж, пусть так, она согласна придержать язык и не станет устраивать сцен.
Нервно стиснув руки, Джессамин ждала, пока Элинед с братом появятся в зале.
Пальцы ее беспокойно пробежали по бархату юбки, отряхивая приставшие к ней соломинки, потом проверили прическу, не растрепалась ли она во время возни с собакой. Уж конечно, Элинед позаботилась принарядиться и нацепить свои лучшие драгоценности, чтобы ее красота особенно заметно бросилась в глаза рядом с Джессамин, одетой в простое домашнее платье. Неужели их никогда не оставят в покое, с досадой подумала она. Может, оскорбленная гордость мешает понять этой женщине, что Рис не хочет се?! Собственная наивность заставила ее улыбнуться. Когда речь идет о таком мужчине, как Рис, ответ прост. Ведь она и сама любит его без памяти. Случись ей оказаться па месте отвергнутой невесты, может статься, и она бы отказывалась поверить в то, что он больше не любит ее, и с яростью тигрицы до последнего дыхания сражалась бы, чтобы вернуть его!
К ее величайшему изумлению, стоило лишь представить себя на месте Элинед Глипн, и она поняла, что былая ненависть понемногу уходит из ее сердца, уступая место жалости.
Но вот послышались шаги, и Элинед, прелестная как никогда, в ярко-алом, подбитом мехом плаще, появилась на пороге. При виде ее прически, увитой жемчужными нитями, Джессамин восхищенно заморгала. Как только слуга помог вошедшей снять плащ, в свете факелов ослепительно вспыхнул шелк ее нарядного платья необыкновенного цвета — морской волны, затканного тончайшей серебряной паутиной, с изящно подобранными пышными рукавами, поверх которого было наброшено верхнее, изысканно расшитое лилиями и розами. Этот наряд, должно быть, обошелся его владелице в целое состояние.
Рис с улыбкой встал, чтобы поприветствовать своих гостей. Обменявшись довольно сердечным рукопожатием с юным Брином, он подмигнул тревожно наблюдавшей за ним Джессамин. У нее вырвался облегченный вздох, ведь что ни говори, а брат вполне мог бы разделять неприязнь, которую питала к ним Элинед. Но похоже, Брин, как любой мужчина, спокойно отнесся к тому, что Рис полюбил другую.
— Выпьете с нами вина? — спросил Рис, кивнув подскочившему слуге. Тот помчался за бокалами, а хозяин предложил гостям присоединиться к нему у огня.
Лохматый черный клубок выкатился из-под, кресла и, смешно переваливаясь, заторопился к гостям, цепляясь лапками за тростниковые циновки на полу и то и дело тычась носом в чужие ноги. Глаза Элинед злобно сузились. Она чутьем угадала, что перед ней — подарок Риса ненавистной сопернице.
— Ну разве не прелесть? — восторженно прошептала Джессамин, подхватив щенка на руки, пока он бешено извивался, пытаясь вырваться на свободу.
— Да, чудесный малыш, — надменно кивнула Элинед, украдкой брезгливо отряхивая юбку. Она подплыла к камину и величественно опустилась в кресло. — Я решила повидаться с тобой, чтобы предложить мировую, Рис, — с очаровательной улыбкой пропела она. — И в знак своих добрых намерений привезла мех с восхитительным вином, которое Проктор прислал мне на Рождество. Как чудесно, правда? Я приберегала его для какого-нибудь особого случая.
— Если ты имеешь в виду тот отвратительный скандал, который ты закатила в прошлый раз, то это и впрямь особый случай, — с саркастической усмешкой кивнул Рис.
Ничуть не смутившись, Брин расхохотался. Его все это только забавляло.
Элинед яростно сверкнула глазами.
— Я же сказала, что хочу помириться! — с нажимом заявила она, и тонкие губы ее надменно сжались. — Там в корзинке медовые пряники и марципан для вас, Джессамин. Мне их доставили из Честера.
Джессамин с трудом выдавила улыбку:
— Спасибо, Элинед. Это очень мило с вашей стороны.
— Подарки — это ее идея, — мотнул головой Брин. Похоже, он все еще так и не пришел в себя от удивления при мысли о том, что сестра может умолять о прощении. К тому же слух о том скандале, который она закатила в Трейвероне, уже облетел всю округу, со временем обрастая леденящими душу подробностями.
— Думаю, нам стоит порадоваться, что Элинед вообще надумала приехать, — заметил Рис.
— Держу пари, такое не часто бывает, так что удовольствоваться этим, — вполголоса прошептал Брин, присаживаясь на скамью возле Джессамин.
Молодой человек ей сразу понравился, и она ответила ему сияющей улыбкой.
Юноше, должно быть, было не больше семнадцати — блондин, как и сестра, с тонкими чертами лица и ласковыми глазами, только ореховыми, а не голубыми, как у нее. И одет он был куда проще, в дублет коричневого цвета и такие же рейтузы. Тонкую талию и стройные, мускулистые бедра подчеркивал роскошный пояс из кованых золотых колец, украшенных крупными жемчужинами.
— Ты тоже обязательно должен попробовать. Рис! — Запустив руку в корзинку, Элинед извлекла целое блюдо ярких марципановых фигурок. Взяв одну из них, она демонстративно сунула ее в рот, словно подчеркивая, что яда там нет. И хотя Джессамин ни на минуту не усомнилась бы, что Элинед достаточно умна для того, чтобы выбрать заранее облюбованную фигурку, но когда та с невинным видом протянула блюдо вначале Рису, а потом и Брину, то вздохнула с облегчением. Надо же, придумать такое — пища отравлена! Если бы не это, она ни за что в жизни не приняла бы ничего из рук Элинед, хотя бы потому, что знала, с какой лютой ненавистью та относится к ней.
Они жевали марципан, слуга принес кубки с вином. Брин взахлеб хвастался перед Рисом своей новой гончей, которая, дай ей волю, загонит любого зверя. И пока обе женщины обменивались колкими взглядами, мужчины дружелюбно пересмеивались, радуясь встрече и не обращая ни малейшего внимания на то, как атмосфера постепенно накалилась.
— Я не имела ни малейшего понятия о том, что тогда произошло на самом деле, — наконец с видимым усилием произнесла Элинед. На лице ее играла странная улыбка. — Прошу простить меня.
— Так не лучше ли было вначале выяснить, что к чему, а лишь потом устраивать сцену?
— Стало быть, вы так еще и не простили мне эту глупую выходку? — насмешливо фыркнула Элинед, и глаза ее блеснули, как у кошки.
— Ничуть, просто хочу напомнить, как это было на самом деле, — осторожно ответила Джессамин. — Слава Богу, Рис поверил мне, так что ничего страшного не произошло… если не считать оскорбленной гордости… нашей, естественно!
Лицо Элинед потемнело.
— Ах, можете не объяснять, что вы чувствуете! А вот попробуйте представить теперь, каково было мне, когда до меня дошла весть, что Рис решил порвать нашу помолвку!
— Нельзя насильно заставить мужчину влюбиться, — невозмутимо напомнила ей Джессамин, гадая, скоро ли Рис с Брином наконец прекратят болтать всякую чушь и избавят ее от необходимости в одиночку развлекать эту злобную стерву.
— Ну, вам-то как раз это неплохо удалось! — огрызнулась Элинед. Вскочив на ноги, она взгромоздила на стол большой мех с вином. — Это вино особое — из королевских погребов. Его пожаловал Проктору сам король, в награду за его неизменную верность трону! — с кривой усмешкой добавила она, намекая на приверженность Риса интересам Глендовера.
Брин уже успел подхватить шейка на колени и с удовольствием играл с ним. Малыш визжал от восторга, жевал ему пальцы, а потом со страшным рычанием вонзил крохотные зубки в рукав Брина.
Элинед осторожно разлила по бокалам вино, наполнив их только до половины, маленькие — для женщин, мужчинам — чуть повыше.
— Брин, опусти собаку на пол! Разольешь вино! Тем более что здесь пить уже нечего, — резко одернула его Элинед.
Брин послушно подхватил щенка, но маленький упрямец вцепился в рукав мертвой хваткой, решительно отказываясь отправляться на пол. Рис вместе с Джессамин ринулись на подмогу, но все было напрасно — малыш только крепче стиснул челюсти.
Улучив момент, пока они возились с собакой, Элинед молниеносно высыпала в один из маленьких бокалов шепотку белого порошка, взболтав его, пока порошок не растворился без следа. Затем придвинула бокал поближе к Джессамин.
Наконец щенок недовольно разжал зубы, и Брин снова вернулся на свое место.
Рис предупреждающе вскрикнул и быстро подхватил кубки с вином: расшалившийся малыш кинулся к Элинед и с восторженным визгом вскочил к ней па колени. Она отчаянно завизжала, закрыв лицо обеими руками, пока он изо всех сил старался лизнуть ее в нос. Когда хохот немного улегся, брату удалось спасти ее. Подхватив на руки шалуна, он поставил его на пол прежде, чем тот успел испортить великолепный наряд взбешенной красавицы.
Рис махнул рукой слуге, и тот, подхватив на руки возмущенно извивавшегося щенка, торопливо выбежал из зала.
— Мне казалось, ты любишь собак. А этот к тому же совсем малыш. Он бы тебе ничего не сделал.
— А платью? — кисло скривилась Элинед. — Да он, чего доброго, напустил бы лужу и окончательно изгадил его!
Брин расхохотался:
— Хотелось бы мне посмотреть на это! Держу пари, Элинед подняла бы такой визг — в Англии было бы слышно!
— Если бы твой дублет стоил столько, сколько мое платье, дорогой братец, и ты бы визжал не меньше! — завопила в ярости Элинед, успев бросить молниеносный взгляд в сторону кубков с вином. И тут, к се ужасу, оказалось, что их уже не там, где она разливала вино. Кто-то, видно, передвинул их, причем в большой спешке — возле одного из кубков растеклась багрово-красная лужица, и вино крупными, тяжелыми каплями стекало на тростниковую циновку.
Чертова собака, подумала она в бешенстве. Если бы она не носилась тут как угорелая, ничего не случилось бы. Однако, казалось, в кубках оставалось еще достаточно вина, и Элинед немного успокоилась. Все еще может пройти как надо, подумала она.
— Ну а теперь, раз уж этого негодника увели, давайте выпьем за наше примирение, — сладенько пропела она, послав Рису сияющую улыбку. Взяв кубок в руки, она подняла на него глаза, и они сверкнули, словно кусочки голубого льда.
— Да, давайте выпьем за то, чтобы оставаться друзьями, — откликнулся Рис, подняв кубок.
Брин и Джессамин последовали их примеру.
— Прекрасное вино, — удивленно поднял брови Рис и с довольным видом причмокнул губами, смакуя изысканный вкус. — Передайте Проктору, что я в восторге!
— Слегка горчит, по-моему, — отпив немного, с видом знатока прищурилась Элинед. — Может, взболтали осадок за дорогу?
— Брось! Вино чудесное. Давайте-ка теперь выпьем за здоровье Риса и леди Джессамин. Пусть живут долго и счастливо, — предложил Брин, высоко подняв кубок и чокнувшись с остальными.
— Да, долго и счастливо… если смогут, — вполголоса прошипела Элинед. Она сделала большой глоток, подивившись, почему у нее вдруг пересохло в горле. Скорее всего, подумала она, эти болваны просто не могут отличить хорошего от плохого. Она — единственная, кто хоть что-то понимает в винах. Прекрасное вино… как же… ничуть не лучше того отвратительного пойла, что можно отыскать в любом паршивом трактире! И вдруг ужасная догадка парализовала ее мозг… вино и впрямь горчило! А что, если… если дело не в вине, а в том кубке, из которого она пила?! При мысли об этом сердце ее ухнуло в пятки.
— А как на ваш вкус, леди Джессамин, — горчит оно? — резко спросила она.
— Разве что немного… после марципана. Надо было сласти оставить на потом. — При этих словах Элинед почувствовала, что у нее словно камень с души упал. На лице ее отразилось облегчение.
— Вечно вы, женщины, недовольны, что вино горчит! — фыркнул Брин. — А я бы сейчас охотно выпил доброго валлийского эля — просто чтобы сравнить с этим королевским пойлом. Что скажете, Рис?
— Как раз об этом я сейчас и подумал! — Рассмеявшись, Рис велел слуге принести кувшин с элем.
— Я слышала, вы собираетесь пожениться в самом скором времени? — небрежно спросила Элинед, в то время как мужчины принялись обсуждать меч, который Рис добыл в бою за Брин-Глас.
— Это вас удивляет?
— Если речь идет о вас, то меня уже ничто не может удивить, леди Джессамин Дакре. А при том, что вы вечно возитесь со своими травами и настоями, так любой, зная, как вам удалось мигом окрутить моего жениха, решил бы, что вы спознались с нечистой силой!
Джессамин с трудом подавила испуганный крик. В этих краях, где люди были суеверны, подобные слова было опасно произносить вслух. Она прожила здесь совеем немного, но уже успела понять это достаточно хорошо. Уэльс издавна считали краем, где полным-полно ведьм и колдунов. С незапамятных времен люди в страхе рассказывали о несметных полчищах болотных духов, оборотнях и привидениях, населявших окрестные пещеры и непроходимые леса. Однако подобные суеверия скорее можно было бы услышать от кого-нибудь из крестьян, живших в горах, чем из уст высокорожденной леди.
— Конечно, вы шутите. Не может быть, чтобы вы верили а подобную чепуху! Ведьм боятся только глупые крестьянки, — поспешно сказала Джессамин и тут же поняла, что попала в точку. Захоти она оскорбить соперницу, не было лучшего способа больнее ранить самолюбие Элинед, чем сравнить ее с деревенскими женщинами.
Элинед подскочила как ужаленная, высокомерно вздернул подбородок:
— Как вы смеете? Сравнивать меня… и с кем?!
— Только в том, что касается ваших речей, леди! Только в этом! — невозмутимо подчеркнула Джессамин, втайне довольная, что удалось нанести такой удар этой наглой гордячке. Оскорбление было ненамеренным, но достаточно сильным, и Элинед насторожилась, сразу сообразив, что пора прикусить язык.
— Даже Рис дважды подумал бы, жениться ли ему на особе, которую обвиняют в колдовстве, — процедила Элинед сквозь зубы. Она осторожно промокнула лоб платочком, вдруг почувствовав, как загорелось лицо. Ладони были мокрыми от пота.
Она едва владела собой, Подумать только, что позволяет себе эта грязная потаскушка!
— Мы собираемся обвенчаться в Кэрли, так что у всех в округе будет достаточно времени убедиться в том, что мои познания касаются исключительно целебных трав и не могут принести ничего, кроме пользы.
— О да, конечно! — насмешливо фыркнула Элинед, не придумав ничего лучшего.
Необходимость общаться с подобным презренным созданием па равной ноге приводила Элинед в такое бешенство, что у нее стучало в висках и перед глазами все плыло. И как это похоже на мужчин — потягивают себе эль как ни в чем не бывало, а ей, изволите видеть, приходится разговаривать с этой дрянью! Мерзкая Иезавель! Отбила у нее жениха, а теперь сидит и улыбается как святая!
Терпение у нее лопнуло. Вскочив на ноги, Элинед со всем возможным презрением холодно процедила:
— Пора домой, Брин. Мне невыносимо скучно.
При виде подобной невоспитанности у брата брови поползли кверху. Но, взглянув на Риса, он только с сокрушенным видом пожал плечами и покачал головой — по лицу бывшего жениха было ясно, что подобные выходки для него не редкость.
— Еще минуту, — нерешительно промямлил он.
— Вы пригласите нас на свадьбу, Рис?
— Церемония будет самая простая. Здесь мы только объявим о помолвке, а венчаться и праздновать свадьбу будем в Кэрли. Это желание Джессамин, а для меня ее желания — закон.
— Вот здорово! Стало быть, пирушка будет что надо! — просиял Брин. — К тому же у меня будет время съездить в Честер. У меня гам кое-какие…
— Я что, так и буду стоять тут до утра, пока ты наговоришься всласть?! Попрощайся и поехали! — скомандовала Элинед. А все эта женщина, подумала она.
Одно ее присутствие действовало на Элинед так, что у нее от ярости мутилось в глазах. Ну что ж, злорадно подумала она, скоро ты у меня попляшешь! А сама представила, как это будет. Сначала у мерзавки закружится голова, потом судорогой сведет желудок, ну а потом… потом ее неудержимо потянет в сон. Только для Джессамин Дакре это будет вечный сон, от которого она никогда не очнется. А не станет ее, и Рис вновь вернется к ней, Элинед!
Ничего не могло быть приятнее для нее в эту минуту, чем мысль о скорой смерти ненавистной соперницы. Элинед снизошла даже до того, чтобы протянуть ей руку на прощание, — это было самое меньшее, что она могла сделать для подобной гадюки, тем более зная, что ей скорее всего не суждено увидеть даже восход солнца.
— Примите паши самые искренние поздравления, — пробормотала она, и при виде улыбки, кривившей eе губы, сердце Джессамин сжалось от предчувствия чего-то ужасного.
Она с трудом заставила себя произнести в ответ несколько слов, так ей хотелось, чтобы мерзкая соперница поскорее убралась восвояси.
— До свидания! — крикнул им вслед Рис, прежде чем оба всадника постепенно растворились в сумерках.
— До свидания, — откликнулся Брин. Элинед предпочла промолчать.
— Слава Богу, уехали! — с облегчением вздохнула Джессамин, чувствуя, как с души словно камень свалился. — Вот мы и помирились, а теперь можно просто забыть о том, что она есть на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45