Джессамин хотела направиться вверх по тропинке, когда Рис, схватив ее за руку, резко притянул девушку к себе. Он стоял так близко, что дыхание их смешалось. Он больше не улыбался, лицо его вновь стало суровым и мрачным. Скинув тяжелые перчатки, Рис ласково дотронулся до непослушной пряди волос, упавшей ей на лицо, и осторожно убрал назад. Пальцы его слегка подрагивали. Внезапно он запустил руку в густую массу сверкающих кудрей, и Джессамин услышала его вздох.
— Какие роскошные волосы, — прошептал он, поднося к губам шелковистые пряди. — Пройдет много лет, а я все еще буду помнить волшебный аромат ваших волос.
Ни один мужчина до сих пор не говорил Джессамин ничего подобного. Загрубевшие пальцы осторожно касались нежной девичьей кожи. И она не могла не откликнуться на его прикосновение. Взволнованная, трепещущая, но все еще непокоренная, девушка вся дрожала, тщетно пытаясь взять себя в руки.
— Должно быть, вы многим женщинам говорили нечто подобное, правда, лорд Рис?
Он лениво улыбнулся:
— Только самым красивым из них. А кстати, почему вдруг сегодня я снова стал «лорд Рис»? Неужели об этом я мечтал с того памятного момента в вашей девичьей келье, когда вы с таким пылом целовали меня?
— Нет, но пришло время остановиться. И сегодня мне это удалось.
— Вы хотите сказать, что вам не понравилось?
— Я этого не говорила.
— Так в чем же дело, Джессамин Дакре?! Если вы хотите, чтобы я поскорее убрался из вашего замка и оставил вас в покое, черт возьми, так я могу починить повозку и избавить вас от моего присутствия нынче же вечером!
— Нет, нет, не делайте этого! — перебила Джессамин, испугавшись, что именно так он и поступит, тем более что Рис вдруг резко повернулся, словно собираясь вскочить в седло. — О, я бы хотела, чтобы вы навсегда остались со мной!
Рис обернулся, Капюшон упал, и в солнечных лучах его густые волосы отливали синевой, словно вороненая сталь. В который раз дьявольская красота этого мужчины поразила Джессамин. Она почувствовала, как по спине у нее побежали мурашки. Сердце ее разрывалось от боли, когда она думала, что потеряет его навсегда. Их любовь умрет, не успев расцвести.
— Если бы я мог, — прошептал Рис и протянул к ней руки.
На мгновение заколебавшись, Джессамин кинулась в его объятия. Какое счастье, подумала она, чувствовать тепло его сильного тела. Крепко прижимая девушку к себе, Рис опустил голову и нежно коснулся губами ее волос.
— Я люблю тебя, Джессамин Дакре. Люблю больше всего на свете!
В первое мгновение она не поверила своим ушам, решив, что ослышалась. Как долго, как страстно ждала она от него этих слов! Так долго, что сейчас решила, будто ей просто почудилось. Широко открыв испуганные глаза, Джессамин взглянула на него, умирая от желания до конца дней оставаться в его объятиях, чувствовать его нежность. Если бы это была любовь…
— О, Рис, я тоже люблю тебя, — прошептала она чуть слышно, и голос ее предательски дрогнул. — Я еще никому этого не говорила…
Его губы нашли ее рот. Жаркое тепло поцелуя заставило Джессамин забыть обо всем.
Он целовал се снова и снова, и ей казалось, что с каждым поцелуем губы его становятся все горячее и настойчивее. Джессамин и сама отвечала ему с такой же страстью. Рис уезжал, и она не знала, суждено ли им свидеться вновь. Теперь он уже больше не прижимал ее к себе с трепетной нежностью. Нет, Рис сжал девушку с такой силой, что ей стало трудно дышать. С каждым мгновением, с каждым поцелуем он становился все более дерзким и нетерпеливым.
— Джессамин, любимая, я теряю голову! Я хочу тебя, Джессамин! — услышала она его жаркий шепот.
Хриплый голос Риса дрожал и прерывался от сдерживаемой страсти. — Я безумно хочу тебя, Джессамин. Это налетело как вихрь, стоило мне тебя увидеть. Боже милостивый, на кого ты была похожа! Я глаз не мог отвести! О, милая, скажи, что любишь меня, что будешь любить вечно, а потом не удерживай меня! Сейчас нет времени ни для долгого ухаживания, ни для осторожности. У нас ни на что нет времени, дорогая, ни на что — кроме страсти!
Джессамин осторожно накрыла кончиками пальцев его губы, заставив Риса замолчать. Хотя страсть и терзала ее с не меньшей силой, но холодный рассудок и впитанные с молоком матери запреты мешали девушке. Дыхание ее пресеклось, когда она на минуту представила, каково это — махнуть на все рукой и испытать на себе силу его страсти. Рис осторожно, едва касаясь губами, поцеловал кончики се пальцев, терпеливо ожидая, что она скажет. Неимоверным усилием воли он держал себя в узде. Слегка склонив голову, Рис припал губами к нежной шее, там, где под тонкой кожей едва заметно пульсировала синенькая жилка, и содрогнулся всем телом от жгучего наслаждения.
Его поцелуи сжигали Джессамин. Она чувствовала, будто жидкий огонь течет в ее венах вместо крови. Понимая, что девушка вот-вот сдастся, Рис еще сильнее прижал ее к себе.
— Ну же, любовь моя, скажи «да»! — нежно взмолился он.
Чувствуя непонятную твердость чего-то упругого и тяжелого, словно вырывавшегося из его тела, Джессамин смутилась и спрятала разгоревшееся лицо у него на плече. Грубая ткань его теплого плаща царапнула ей щеку. Она с наслаждением втянула в себя мужской запах. Ее язычок дразняще коснулся его смуглой загорелой кожи и скользнул вверх.
— Не делай этого! — хрипло выдохнул Рис и, вытянув руки, отодвинул ее как можно дальше от себя. — Черт возьми, женщина, неужели ты не понимаешь, что я сдерживаюсь из последних сил?! Так почему ты стараешься заставить меня потерять голову окончательно? Ну же… не тяни… скажи, что тоже хочешь меня!
Черт возьми, да она хотела его с первого же дня! И все-таки медлила с ответом. В конце концов, она не ветреная девчонка, а благородная леди. А настоящая леди непременно сказала бы «нет» этому сумасшедшему валлийцу. Но она не хотела говорить «нет». Больше всего на свете ей хотелось забыть обо всем и позволить ему обучить себя искусству любви. Но Джессамин хорошо понимала, что нужно оттолкнуть его сейчас, иначе неизбежное свершится.
— Я ведь уже сказала, что люблю тебя…
Но Рис был не расположен шутить. Лицо его потемнело, рот сурово сжался.
— Довольно играть со мной! Скажи, что ты решила: или мы сейчас же вернемся в замок, или ты согласна отдаться мне немедленно!
Джессамин с пронзительной ясностью поняла, что теперь он не потерпит никаких проволочек. Ею овладела паника. Бедняжка отчаянно боролась с тем огнем, что сжигал ее тело. Она боролась — боролась с собой до тех пор, пока колени ее не подогнулись. Любовь, желание — Джессамин уже не понимала, где кончается одно и начинается другое.
— Тут негде укрыться, — покорно прошептала она, оглядываясь по сторонам.
Рис рывком притянул девушку к себе и жадно прижался к се губам с такой силой, что она чуть не вскрикнула. Все его изысканные манеры исчезли, как по волшебству. Джессамин почувствовала, какими твердыми и нетерпеливыми стали его губы. Он заставил ее приоткрыть рот и с такой неистовой силой ворвался в него, что Джессамин испугалась. Она ощущала горячее, жгучее жало его языка, пробующее ее на вкус, и ошеломляющая страсть пронзила се будто молния. Казалось, Рис пытается подготовить ее к тому, что последует за этим. Джессамин дернулась, пытаясь вырваться на свободу, избавиться от наваждения, но он крепко держал ее.
— Я хочу тебя, Джессамин! Можешь сколько угодно твердить «нет», я все равно не приму отказа. Знаю — ты хочешь меня ничуть не меньше! О да, ты не сказала этого — но твое тело ответило за тебя.
Ее дыхание стало частым и прерывистым — Джессамин чувствовала странную тоску, будто ее предали. Неужто он знал это? Да, должно быть, так. Ведь Рис не был зеленым неопытным юнцом. Сейчас, когда се бедра были тесно прижаты к его телу, она вся трепетала, ощущая его великолепное орудие, тяжело вжимавшееся в ее живот и выдававшее неукротимое желание которое терзало его.
— Я… я боюсь!..
— Не надо, радость моя. Помни, мы любим друг друга! Что может быть естественнее для любящих, чем заняться любовью? Скажи же «да»… прошу тебя!
Время для них как будто остановилось. Потом снова долгой чередой потянутся бесконечные месяцы, когда этот человек навсегда уйдет из ее жизни, но она до конца своих дней будет помнить, как ярко светило солнце, заставляя заиндевевшую траву сверкать мириадами крохотных алмазов, каким прозрачным и чистым был воздух, как тревожно шепталась на ветру мокрая листва осеннего леса…
— Да, Рис, люби меня! — чуть слышно шепнула Джессамин, касаясь его щеки. Язык ее пощекотал его шею, скользнув по загорелой, чуть солоноватой коже. — О Боже милосердный! — хрипло простонал Рис, дрожа как в лихорадке. — Сколько ты будешь дразнить меня, ведьма?! Чего ты хочешь, скажи — останемся здесь или вернемся в замок? Или лучше укроемся там, под деревьями? Там какой-то навес!
Джессамин страшно не хотелось возвращаться к реальности.
— Навес? — машинально повторила она, пытаясь перевести дыхание. — Какой навес?
Рис кивком указал в сторону темной массы возле самой опушки леса. С трудом придя в себя, Джессамин вдруг вспомнила, что это такое — когда-то крестьяне устроили здесь нечто вроде крытого загона, куда летом загоняли скот, а зимой прятали от непогоды сено.
— Вон там?
— Да.
На дрожащих, подгибавшихся от слабости ногах девушка двинулась вперед. «Дура, он уедет через два дня! Что ты делаешь, подумай!»
Но на нее все еще действовал сладкий яд его поцелуев. В мозгу билась мысль, что через минуту они станут единым целым. Джессамин чувствовала только переполнявшую ее любовь. Рис был всем, что она хотела иметь в этой жизни. В нем одном воплотились ее мечты. Наконец-то приоткрылась дверь в таинственный сад любви. Очень скоро она войдет туда, и ее жизнь уже больше никогда не будет прежней!
Навес был до половины забит свежескошенным сеном, укрытым сверху от дождя мешковиной.
Не желая больше ждать, Рис прижал ее к себе, и они вместе упали в сладко пахнувшее сено. Оно мягко спружинило под ними, будто пуховая перина.
Все сомнения исчезли, Джессамин окончательно поддалась колдовскому очарованию этого человека. Она была наедине с ним, с ее прекрасным возлюбленным. Для чего же еще она столько лет бережно хранила свою девственность, как не для того, чтобы отдать ее, как бесценный дар, любимому? Благословенное спокойствие снизошло на нее, словно в том, что они собирались сделать, не было ничего дурного.
— О, счастье мое, — выдохнул Рис, — как я люблю тебя… я сгораю от желания. О, Джесси, Джесси, приди ко мне…
Рис осторожно касался лица Джессамин своими жесткими ладонями, и она таяла под этими прикосновениями. Потом отодвинулся, чтобы еще раз полюбоваться ею.
— Милая Джессамин, красивее тебя нет женщины на земле! Ты — единственная для меня с этой минуты. Мне кажется, я всю жизнь искал такую, как ты!
Отказавшись от борьбы, девушка покорно вытянулась рядом с ним, Джессамин почувствовала, как его пальцы осторожно сомкнулись на ее талии, затем легко скользнули вверх. Руки Риса накрыли напрягшиеся груди, и у девушки вырвался стон наслаждения.
Огненная лава волной прокатилась по ее телу, оставив после себя крохотный островок огня в потайном местечке между ног. Потеряв голову, она вцепилась в Риса, без слов умоляя его не останавливаться. И он с радостью откликнулся на ее призыв. Осторожно приподняв тунику, Рис потянул ее вверх, и очень скоро Джессамин вздрогнула, ощутив обжигающий жар его пальцев на своем обнаженном теле. Пока Рис упивался видом двух восхитительно округлых, белоснежных полушарий ее груди, осторожно потирая подушечками больших пальцев чувствительные бутоны сосков, Джессамин мучительно стонала — ей казалось, что она умирает.
— Красивее груди, чем у тебя, нет во всем христианском мире, — прошептал он, склонив голову, чтобы проложить огненную цепочку поцелуев вдоль нежной ложбинки па обнаженном теле Джессамин. Когда горячий язык Риса дразняще обвел ее напрягшийся сосок, Джессамин закричала от наслаждения. Ноющая боль между ногами усилилась, так что Джессамин казалось, еще мгновение — и она просто не выдержит. Девушка не представляла даже, что ласки мужчины способны бросить се в такой водоворот чувств. В объятиях этого человека она позабыла обо всем.
А Рис все любовался красотой ее полной груди. Чуть приподняв восхитительные полные чаши, похожие на спелые плоды, он принялся слегка посасывать розовые бутоны, пока девушка не взмолилась о пощаде.
Схватив руку Джессамин, Рис осторожно потянул ее вниз, туда, где его огромное мужское копье болезненно пульсировало, подергиваясь в нетерпеливом ожидании. Джессамин затрепетала, когда Рис заставил ее обхватить его ладонью. Сжав пальцы, она услышала чуть слышный хриплый стон. Рис вздрогнул и отвел ее руку в сторону. Ничего не понимая, ошеломленная Джессамин подняла па него глаза.
— Милая, не спеши, иначе все кончится, так и не начавшись. Дай мне прийти в себя, — прошептал он, и Джессамин почувствовала, как его горячие и настойчивые губы скользнули по се щеке.
Джессамин удивило то, что ее прикосновение вызвало в нем такую бурю чувств. Ласки, как она уже поняла, вещь загадочная, но им можно научиться. И когда Джессамин, пылая от смущения, спросила его об этом, Рис удивленно присвистнул.
— Дорогая, тебе не надо учиться этому, поверь мне! Но на свете есть немало других вещей, которым я с радостью обучу тебя!
Кончик его языка коснулся пупка Джессамин, игриво очертив крохотную выемку, и девушка, выгнувшись дугой, откинула назад голову и, тяжело дыша, изо всех сил обхватила руками его сильную шею.
Джессамин старалась не дать его жадному рту спуститься ниже, где отчаянно болело и пульсировало средоточие женского естества. Но губы Риса вслед за его рукой продолжали ласкать ее трепещущее тело. От его пальцев, казалось, растекались волны наслаждения, сотрясавшие Джессамин. Она просунула ладони в вырез его рубашки, провела пальцами по спине, изумившись тому, как пылает под тонкой тканью его тело.
— О, Рис, ты — все, о чем я когда-то мечтала! — промурлыкала она.
Сгорая от нетерпения, он торопливо, обрывая пуговицы, расстегнул свою кожаную куртку и отшвырнул в сторону. Потом обоюдными усилиями они справились с рубашкой. При виде его могучей груди, заросшей жесткими черными волосами, у Джессамин вырвался испуганный вздох. Плоть его была горячей, она так и пылала под се пальцами. Гадая, как заставить его испытать наслаждение, она робко погладила его плоские соски, а потом, заметив, как они напряглись, принялась осторожно ласкать их языком точно так же, как он только что делал с ней.
Рис застонал и запустил пальцы в густую Массу шелковистых волос. Он весь дрожал. Но Джессамин в эту минуту чувствовала лишь, как его набухшая мужская плоть тяжело вжимается между ее бедер.
Это была минута, о которой она, пусть и с опаской, страстно мечтала. Ей хотелось трогать его, ласкать, наслаждаться видом этого могучего мужского тела.
Рис помог ей до конца раздеть себя. Джессамин радостно вздохнула, наслаждаясь видом его тонкой талии и стройных, мускулистых бедер. Чуть ниже пупка треугольник густых черных волос, резко сужаясь, спускался вниз. Джессамин внезапно оробела и, вспыхнув, отвела глаза. Но Рис уже не мог остановиться. Он горделиво выпустил на свободу то самое горящее, напряженное сокровище, которое она так жаждала познать.
Это зрелище заставило Джессамин испуганно ойкнуть. Она оказалась совершенно неподготовленной к той ошеломляющей перемене, которую страсть производит в теле мужчины. А его подрагивающее от нетерпения копье казалось одновременно орудием и пытки, и наслаждения. Джессамин в испуге отпрянула.
— Что с тобой? Неужели ты боишься меня? — лениво прищурившись, точно огромный кот, медленно спросил Рис. Его позабавил ее испуг. — Теперь, когда ты видишь, что тебя ожидает, похоже, ты передумала?
Вначале Джессамин даже не знала, что ответить. Рис продолжал мягко поглаживать ей спину, и теплые волны удовольствия разливались по всему ее телу, заставляя чуть заметно подрагивать бедра.
— Я правда не знаю, что меня ждет, — призналась она наконец. Джессамин робко коснулась ладонью его груди и даже зажмурилась от наслаждения, когда ее пальцы скользнули по его бархатистой коже. Девушка вся дрожала, не понимая, то ли напугана, то ли сгорает от страсти. — Пожалуйста, Рис… не делай мне больно.
На губах его появилась улыбка.
— Я постараюсь, — пообещал он, привлекая ее к себе.
Рис склонился к ней, и когда жесткие волосы на его мускулистой груди потерлись о ее кожу, Джессамин чуть не замурлыкала от удовольствия. Она теснее прижалась к нему, чувствуя, как его тяжелая плоть настойчиво протискивается между ее ногами. Джессамин, забыв обо всем, уже не спрашивала, что он намерен с ней делать и не будет ли ей больно. Рис накрыл ее губы своими, пока его нетерпеливые пальцы осторожно спускались вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45