С раскаянием в душе девушка подумала, каково же приходится несчастным пленникам, проводящим в тюрьме не месяцы, а годы. Некоторые остаются там навсегда. Джессамин поклялась, что с этого дня будет каждый день молиться за них.
В дверь постучали. Она откликнулась, и на пороге появился Уолтер, в руках у него был тяжело нагруженный поднос. Брови его были нахмурены, на лбу блестели капли пота. Судя по всему, ему нелегко было взобраться на такую высоту по узкой лестнице, да еще с подносом. С озабоченным видом он пересек комнату и поставил поднос, не расплескав ни капли.
Это неожиданное проявление заботы тронуло Джессамин. И хотя она до сих пор сердилась на брата, но не могла не замечать, как он старается, чтобы она поскорее забыла о том, что ей пришлось перенести.
— Мясной паштет только что из печи. Бокал отличной мальвазии, чтобы отметить такое событие. А вот это на сладкое! — И Уолтер с видом фокусника вытащил неизвестно откуда крохотный, залитый слоем марципана пудинг, который добродушная кухарка испекла специально для Джессамин.
Девушка счастливо заулыбалась:
— Ах, Уолтер, что за чудо! Да, кстати, как я выгляжу? Он усмехнулся, с одобрением оглядев сестру с головы до ног.
— Совсем другое дело. Теперь ты в точности как раньше. — И с ухмылкой добавил: — Уж не знаю только, хорошо ли это! — Уолтер переставил поднос поближе к кровати.
— Если Ты рассчитываешь, что я все так легко забуду и прошу, — можешь не надеяться.
— Видела стражников на лестнице?
— Еще бы!
— Я могу устроить так, что их уберут. Если ты, конечно, дашь мне слово быть полюбезнее с Ральфом!
Джессамин презрительно фыркнула:
— У меня нет ни малейшего желания быть любезной с этим мерзавцем! Кстати, не понимаю, что ты вообще имеешь в виду! И можешь быть уверен, что Ральф Уоррен еще пожалеет о том, что он сделал!
— Но ведь Неда все равно не вернуть, — тихо напомнил ей Уолтер, опустившись на край постели, чтобы перекусить вместе с сестрой.
У Джессамин вырвался тяжелый вздох;
— Знаю… Послушай, как все-таки этот негодяй умудрился пробраться в замок? Ведь стража должна была все время держать мост поднятым, Я сама слышала, как Рис говорил об этом.
— Ш-ш-ш! — Уолтер опасливо оглянулся. — Они могут подслушивать.
Он на цыпочках подкрался к двери, стараясь, чтобы под ногой не скрипнула половица, несколько секунд прислушивался, а потом резко распахнул дверь. В комнату ворвался порыв холодного ветра. На лестнице не было ни души.
— Они заставили возчика спрятать стражников в повозке с сеном. Потом, уже внутри замка, солдаты выскочили и моментально обезоружили стражников, дежуривших возле моста. Мост опустили, и весь отряд, который до тех пор прятался в лесу, вошел в Кэрли. Все очень просто.
Действительно, просто.
— Но почему он был так уверен, что у него все получится? А если бы валлийцы все еще были в замке?
Уолтер передернул плечами и вместо ответа подлил себе в кубок густой душистой мальвазии.
— Похоже, Ральф знал, что они ушли. Возможно, у него в деревне свои люди.
Джессамин уныло кивнула в ответ. Но в голову ей упорно лезли мысли о том, что их предали. Насколько она знала, ни один человек, который мог дать знать об уходе валлийцев, не покидал замок. Хотя, безусловно, если в Кэрли и был шпион, то он бы постарался улизнуть незамеченным.
— А кстати, — вдруг весело воскликнул Уолтер, покончив со своей долей пудинга, — если хочешь знать, Ральф уверен, что ты сама придумала привести в Кэрли валлийцев! А я, дескать, даже не подозревал об этом!
— Уолт?!
— Но ведь он и так уже разозлился на тебя, так что тут страшного, Джесс?
Она ответила брату жалкой улыбкой:
— В общем, ничего… только ведь он все равно узнает, что мы с тобой действовали заодно.
— А я уже рассказал ему, что ты влюбилась в своего валлийца по уши и готова была на все, лишь бы завлечь его в Кэрли!
От этих слов по спине Джессамин побежали мурашки.
— Очень любезно с твоей стороны, Уолтер! Теперь он возненавидит меня еще больше, если, конечно, такое возможно. Когда он был в Кэрли в первый раз, то предлагал мне выйти за него. Он пообещал весной вернуться за ответом.
— Проклятие! — проревел Уолтер. Этого, похоже, он просто не ожидал. Вдруг брат твердо взглянул Джессамин в лицо и повел плечами. — Почему ты не сказала мне?
— Боялась, что ты помчишься вслед за ним и станешь умолять его жениться на мне, раз уж ему вообще пришло это в голову. Извини, братец, но тут я не могла тебе доверять.
— По крайней мере это лучше, чем бегать за валлийцем, если хочешь знать!
Она показала ему язык, и дальнейшая трапеза продолжалась в молчании.
Доев, Уолтер встал с постели и подошел к окну. На черном бархате неба тускло сияли звезды. Из груди у него вырвался вздох.
— Не помню, может, я уже говорил об этом, Джессамин… но Ральф требует передать замок Болингброку. Ты же знаешь, с имуществом мятежников обычно так и поступают.
— Что?! Но ведь ему прекрасно известно, что мы не мятежники!
— За это можешь благодарить себя, сестренка, — не надо было поднимать валлийского дракона! А теперь у Ральфа есть не менее сотни свидетелей, готовых подтвердить это в любую минуту.
Джессамин молча проглотила упрек. Поступок сэра Ральфа в военное время никого не удивит. И ни один суд не оправдает ее, если она попытается выдворить его из Кэрли.
— Не думаю, что это так уж важно. Они такие приятели с Болингброком, что король и так отдаст ему Кэрли, стоит только сэру Ральфу заикнуться об этом.
— Ну… не знаю, может, ты и права… Джессамин, ты одна можешь спасти нас, если захочешь.
— Как?
— Скажи сэру Ральфу, что согласна выйти за него замуж. А потом, раз уж ты так ненавидишь его, молись, чтобы ты ему разонравилась. Может, тогда он уйдет и оставит нас в покое.
Джессамин изумленно уставилась на Уолтера. Да как он смеет предлагать ей подобное, да еще так легко, словно речь идет о небольшом одолжении! Уж не спятил ли он, думая, будто все так просто?! Возмущение захлестнуло ее с такой силой, что Джессамин испугалась.
— Да я с большей радостью вышла бы за простого свинопаса, чем за Ральфа Уоррена! А потом, с чего ты вообще взял, что он хочет на мне жениться, тем более сейчас?
— Мужчины ведут себя как идиоты, когда видят смазливую мордашку! Стоит только сделать вид, что он тебе нравится, как Ральф тут же простит тебе все, что было, — хмыкнул Уолтер.
Оскорбленная таким пренебрежением к ее чувствам, Джессамин даже не нашлась, что ответить. Вместо этого она с размаху выплеснула в лицо Уолтеру все, что еще оставалось в ее бокале. К счастью, она промахнулась. — Сэр Ральф может сколько угодно ждать, пока я попрошу у него прощения! — прошипела она в ярости. — И если эта гениальная мысль — единственное, что нашлось в твое пустой голове, то, думаю, с таким же успехом ты мог бы вообще не приходить!
Взбешенный, Уолтер вскочил и заковылял к двери.
— Прекрасно, госпожа Задавака, но если пройдут годы и ты все еще будешь гнить внизу, в том каменном мешке, откуда я тебя вытащил, посмотрим тогда, куда ты денешься со своим задранным носом! — С этим словами Уолтер выскочил за дверь, с грохотом захлопнув ее за собой.
Джессамин сердито отшвырнула в сторону пустой поднос. Жалобно зазвенели пустые тарелки. Только бы Рис откликнулся на ее призыв! Тогда ей больше никогда не придется видеть гнусную физиономию Ральфа Уоррена!
Но Рис все не приходил. Летели недели, а от него по-прежнему не было никаких вестей. Долгие часы проводила Джессамин возле окна, до боли вглядываясь в пустынную равнину. Она все ждала, что вот-вот из-за леса появится высокий воин на таком же рослом коне в сопровождении многочисленного отряда… но время шло, а освободителя все не было.
В конце концов притягательная сила весны, ее колдовское очарование заставили-таки Джессамин поступиться собственной гордостью.
Жизнь кипела вокруг, и лишь Джессамин сидела в своей темнице, словно зверь в клетке. Это было невыносимо. Джессамин казалось, что она не выдержит и сойдет с ума.
Наконец она решилась: надела нарядное шелковое платье, зеленое с фиолетовым, и с удовольствием провела рукой по шуршащей ткани — она была нежна, как лепестки первых весенних фиалок. Потом приподняла высоко надо лбом волосы и аккуратно закрепила их лентой в тон платью.
Придирчиво осмотрев себя в зеркало, Джессамин горько вздохнула, чувствуя угрызения совести за то, что намерена сделать. Пусть так, но больше она не в силах терпеть пустоту и одиночество своей комнаты. К тому же после последней стычки даже Уолтер к ней не заглядывал. Единственные, кого она видела, были верная Мери да неизменные молчаливые стражи на лестнице.
Решительными шагами Джессамин направилась к двери. Широко распахнув ее, она повелительно окликнула одного из стражников, приказав ему подняться.
Стражник ответил ей подозрительным взглядом. По-видимому, он еще не забыл, как первое время она то и дело пыталась пробраться вниз и каждый раз ее приходилось силой водворять в комнату. Убедившись, что все ее попытки обречены на неудачу, Джессамин скоро смирилась и уже не появлялась на лестнице.
Наконец стражник осторожно направился к ней, не спуская с девушки настороженных глаз.
— Вам что-нибудь нужно, госпожа?
— Мне нужно поговорить с твоим хозяином.
— Он сейчас занят с капитаном.
— Тогда пошли кого-нибудь известить его или проводи меня вниз. Мне нужно видеть его, и как можно скорее!
Надменная уверенность в ее голосе помешала стражнику отмахнуться от нее и просто отослать обратно в комнату. Вместо этого он молча кивнул и спустился на несколько ступенек. Джессамин слышала, как он приказал кому-то передать сэру Ральфу, что леди Джессамин желает его видеть.
Девушка застыла на каменных ступенях лестницы с трясущимися от волнения руками. Ждать пришлось долго, но она упрямо отказывалась вернуться к себе.
— Сколько можно ждать? — нетерпеливо спросила она наконец. — Может быть, отведете меня к нему?
Нахмурившись, стражник кивнул и сделал ей знак следовать за ним.
Джессамин медленно спускалась вниз. От долгого бездействия ноги у нее ослабели, и она неловко ступала со ступеньки на ступеньку, боясь в любую секунду скатиться по лестнице. Пьянящая радость охватила ее, когда она наконец оказалась в коридоре, выходившем в зал. Похоже, за ее долгое отсутствие тут ничего не изменилось, с удовлетворением заметила про себя Джессамин. Навстречу ей попалось несколько слуг. Они удивленно оглядывались на нее, боязливым шепотом приветствуя госпожу. Новый хозяин уже успел доказать, что скор па расправу. Рука у него была тяжелая, и хотя всем в замке было отчаянно жаль госпожу, никто не осмелился перечить сэру Ральфу. Стражник ввел Джессамин в зал.
Ослепительные лучи весеннего солнца, пробиваясь сквозь высокие прорези бойниц, ложились неровными ромбами на выщербленные плиты пола. В камине ярко пылал огонь и рядом на возвышении в хозяйском кресле, которое раньше занимал Уолтер, сидел сэр Ральф.
Стоило Джессамин переступить порог, как он поднял глаза.
Вокруг него толпились люди, но он взмахом руки нетерпеливо отослал их прочь.
— Леди Джессамин, чему обязан такой чести? Неужто сердце ваше наконец смягчилось?
Она подняла на него глаза, гадая про себя, что будет, если она скажет ему правду:
— Нет, сэр Ральф. Просто мне стало нестерпимо скучно. Интересно знать, что вы намерены со мной делать? Хотите замуровать в башне до конца дней?
Уоррен в растерянности заморгал, сбитый с толку той прямотой, с которой она отвечала ему. Девушка, стоявшая перед ним, в эту минуту была чудо как хороша. Ему показалось, что она немного похудела, но это скорее всего из-за выпавших на ее долю испытаний.
Черты лица стали тоньше, а фигурка, которую откинутая назад масса каштаново-рыжих волос окутывала, точно плащом, казалась воздушной. От красоты Джессамин у него перехватило дыхание. Ему казалось, что стоит ему только вновь увидеть ее, и гнев, который он испытывал, разгорится с новой силой. Но вот она стоит перед ним, а терзавшая его злоба исчезла как по волшебству. И в этот миг он мечтал только о том, чтобы сердце ее наконец смягчилось.
— Если бы вы вели себя по-другому, не было бы необходимости держать вас под стражей, — невозмутимо ответил он, делая знак слуге принести чего-нибудь освежающего. — Хотите выпить со мной вина? И заодно спокойно обсудить наши разногласия?
Джессамин направилась к возвышению, где стоял накрытый стол. От камина шло приятное тепло, тогда как в зале было довольно холодно. Отороченный мехом бархатный камзол красновато-коричневого цвета делал Уоррена стройнее и, как ни странно, моложе. Заметив, что она села возле него, сэр Ральф улыбнулся и дружески протянул ей руку. Дрожь пробежала по телу Джессамин. Заколебавшись на мгновение, она все же заставила себя пожать ее.
— Несмотря на все беды, что свалились на мою голову благодаря вам, должен признаться, что вы по-прежнему самая красивая женщина в мире, леди Джессамин, — искренно сказал Ральф.
— Благодарю вас.
Джессамин выпрямилась в своем кресле и замерла, испытывая странное чувство тревоги. Ей казалось, что этот человек только и ждет, пока она успокоится, чтобы заманить в ловушку. И вдруг ей подумалось, что он не напрасно выбрал себе свернувшуюся в клубок змею
в качестве герба. Джессамин измучилась от нетерпения, пока он неторопливо наливал густое темно-красное бордо. Протянув ей чашу, сэр Ральф учтиво передал ей блюдо с ломтиками поджаренного хлеба, намазанными паштетом из оленины.
— Я решил простить вам ту вспышку во дворе, — наконец произнес он, но выражение его лица ей не понравилось. — Я понимаю ваш гнев, леди Джессамин, так же как вы, я надеюсь, поймете мой.
— Вы были серьезно ранены? — с трудом спросила Джессамин, чтобы хоть что-нибудь сказать.
Вместо ответа сэр Ральф неторопливо расстегнул длинный ряд жемчужных пуговок на бархатном рукаве. Обнажив руку, он протянул се Джессамин, и та увидела несколько неровных шрамов, затянутых топкой бледно-розовой кожей.
— Можете полюбоваться, дорогая! Благодаря нам и вашей собаке я буду носить эти отметины до конца моих дней, — горестно вздохнул он.
«Жаль, что Нел вцепился в руку, а не в горло!» — мстительно подумала Джессамин, стараясь не вспоминать, как тело ее верного защитника лежало, распростершись в луже крови.
— Зачем вы убили его? — вдруг вырвалось у Джессамин, и она сама удивилась, потому что спрашивать об этом было нелепо.
— Защищал свою жизнь.
— Бросьте! Какого черта, он ведь был почти слепой и очень старый!
Не помня себя от возмущения, Джессамин вскочила с кресла, будто намереваясь ударить сидевшего перед ней человека. Губы его насмешливо искривились, и девушку охватило отвращение.
Она почувствовала, как его пальцы сжали ее руку. Повинуясь его властному жесту, она заставила себя вернуться в кресло.
— Как странно — смерть какой-то никчемной полуслепой собаки, похоже, огорчила вас больше, чем потеря замка, — примирительным тоном заметил Ральф.
— Кэрли как стоял, так и стоит. А Нед… умер.
Ральф кивнул:
— Так оно и есть. Уверен, Уолтер не преминул сообщить вам, что я объявил Кэрли собственностью короля Генри.
— Он сказал, что вы поступили с нами, как с мятежниками или бунтовщиками.
— А разве вы отрицаете, что поддерживали Глендовера?
— Я никогда не была на стороне принца Уэльского, и вам это известно!
— А как же тогда прикажете понимать появление в замке валлийцев? Вы ведь не станете отрицать, что их командир напал па мой отряд? Что означало знамя с валлийским драконом, которое вы демонстративно подняли над башней Кэрли? Вы, моя дорогая, сделали вес, чтобы вас считали сторонницей Глендовера!
Джессамин посмотрела на него в упор, но ничего не сказала.
— Как видите, этого вполне достаточно.
Уоррен наклонился к ней поближе, и девушка увидела опасный блеск в его глазах. Джессамин непроизвольно отшатнулась.
— Вы сделали вид, что раздумываете над моим предложением, а сами насмехались надо мной, миледи! Что такого особенного вы нашли в этом валлийце, чего нет у других? Ваш братец уже успел поведать мне, что вы настолько обезумели от желания затащить его к себе в постель, что, не колеблясь ни минуты, бросились за ним в Честер!
Ральф цинично усмехнулся, заметив, как Джессамин все ниже наклоняет голову, как горят огнем ее щеки.
— Уолтер сам не понимает, что говорит. Я действительно поехала за валлийцем. Но мне нужна была его помощь, солдаты, которые могли бы защитить замок, а не мужчина.
— Но, насколько я знаю, потом ваши намерения изменились.
— Вы напрасно слушаете Уолтера.
Протянув руку, сэр Ральф медленно коснулся кончиком пальца се щеки. Рука его ласково гладила нежную кожу, и Джессамин пришлось сделать над собой усилие, чтобы стерпеть ненавистную ласку.
— Слишком хороша для грязного валлийца, — задумчиво прошептал он, нежно проведя пальнем вдоль тонкой изогнутой брови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45