Вы же дадите мне письменное и окончательное разрешение пользоваться дорогой через перевал, к чему присовокупите свое обещание больше никогда не обстреливать моих быков.
У Молли было такое чувство, словно у нее только что выбили почву из-под ног. Сэм предлагал ей все, что она хотела, и в то же время ей приходилось отказываться от всего: независимости, свободы выбора и возможности счастья.
— Не смотрите так печально, Молли, — Сэм протянул руку через мраморный столик и взял ее холодные пальцы в свои. — Определенно, быть за мной замужем не должно казаться женщине слишком уж большой трагедией в ее жизни.
Его карие глаза ласкали ей тело, задерживаясь на округлостях груди. Молли покраснела.
— Но ведь вы предлагаете мне… брак по расчету, мистер Бренниган?
— Сэм, — поправил он.
— Сэм, — повторила она шепотом, начиная осознавать еще одно свое поражение.
— Вовсе нет, — сказал он, — если вы, произнося «брак по расчету», не решились сказать «чисто формальный брак». Это не будет чисто формальный брак. Я не монах, Молли, и, признаться, мое тело не создано для длительного воздержания, к тому же, я считаю, что муж не должен изменять своей жене, каковы бы ни были причины, по которым был заключен брак. Если вы согласитесь выйти за меня замуж, то будете моей женой во всех смыслах этого слова.
Молли покраснела вновь.
— Но мы почти не знаем друг друга! Что, если мы обнаружим, что между нами ничего нет, кроме ненависти?
Целых несколько минут Сэм сидел молча, разглядывая красивое лицо девушки, также молча сидящей напротив. Тревожные морщинки пересекали ее гладкий лоб, пульс нервно бился у основания тонкой шеи.
— Хорошо, Молли. Если через год совместной жизни мы все еще будем ненавидеть друг друга, то аннулируем брак.
— Но мы оба католики, — воскликнула Молли, — для нас не может быть развода!
— Я говорю не о разводе, а об аннулировании брака, что не одно и то же, но не отменяет правоту ваших слов: да, для католиков не может быть ни развода, ни аннулирования брака, а в юридические тонкости вдаваться, пожалуй, не стоит.
На этот раз молчал он недолго, выдерживая паузу.
— Мы не будем венчаться, — предложил Сэм, — а вступим в гражданский брак. Лично для меня разница между церковным и гражданским браком не имеет никакого значения.
— У вас на все всегда готов ответ, не так ли? — Молли говорила так тихо, что Сэм едва ее слышал. — Вы из любого положения отыщете выход, да?
— Не совсем, Молли, — улыбнулся Сэм. — Я ведь пока не знаю, что вы мне ответите, и, признаться, вовсе не уверен, что вы скажете «да».
— Я… я должна подумать немного, — уклончиво ответила Молли, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь выход, отличный от предложенного Сэмом.
Она не может выйти замуж за Бреннигана — даже если питает к нему определенные чувства! Впрочем, как и ему не пристало жениться на дочери Мела Джеймса! Почему же тогда Сэм?.. Он ведь не любит ее!
Она встретилась с ним взглядом.
— А что насчет Лилиан Роуз? Вы не хотите жениться на ней?
— У нас с миссис Роуз полное взаимопонимание: мое желание жениться на ней не превосходит ее желания выйти за меня замуж, а оно, поверьте мне, Молли, не очень велико.
Молли сделала еще один глоток хереса, оттягивая время вынесения своего окончательного решения.
Отец перевернется в гробу, когда там, на небесах, узнает, что она собралась замуж за Бреннигана, и ему уж наверняка будет неважно, каковы причины и мотивы ее согласия стать женой Сэма.
Мысль о предательстве не давала ей покоя. Она чувствовала себя виноватой и пойманной в ловушку, подстроенную для нее опытным мужчиной. Сегодня особенно остро она ненавидела Сэма Бреннигана.
— Полагаю, мне следует признаться… — Молли взглянула на него со смелостью, которой вовсе не было сейчас в ее душе, — что…
Она замолчала, не решаясь произнести слова, на которые вот-вот готова была решиться. Но он не должен смотреть на нее столь самоуверенно! Хоть в чем-то она должна его сломить!
— …что были другие… джентльмены в моей жизни, — закончила Молли и перевела дух, вглядываясь пристально в лицо Сэма, чтобы не пропустить ни мельчайшей детали перемены его настроения.
Впервые Сэм почувствовал, как его самообладание дает трещину. Он глянул на Молли как-то оторопело.
— Вы хотите сказать… что лишены девственности? — Молли изо всех сил старалась держать себя в руках, но несмотря на все старания, ее лицо снова вспыхнуло алым пожаром.
Какого дьявола взбрело ей в голову солгать подобное? Молли отругала себя, но тут же и оправдала: да потому что она устала от того, что Сэм постоянно вмешивается в ее жизнь, она устала, что он всегда одерживает над ней верх! Устала терпеть поражение от Бренниганов! И она нанесла ему точный и очень болезненный удар! Она отыскала его слабое место! Молли не сомневалась в своем успехе. Она видела по его глазам: он и подумать не мог, что девушка, которой он предлагает выйти замуж, знала до него других мужчин.
— Да, — сказала Молли твердо, — это именно то, что я хотела сказать. И кажется, если судить по выражению вашего лица, это в корне меняет дело. Разумеется, вы свободны от вашего предложения, сделанного до моего признания. Однако, надеюсь, вы будете достаточно благородны и не выдадите мой секрет.
Она поднялась, чтобы уйти, но Сэм поймал ее за руку.
— Это ничего не меняет, — низко пророкотал Сэм, — наоборот, лишь упрощает дело. Я полагаю, у вас достаточно здравого смысла, а также определенного опыта, чтобы понять все преимущества моего предложения.
Молли до неприличия громко сглотнула. Как всегда, Сэм прав. Она должна думать о ранчо — в этом и заключается, с ее точки зрения, здравый смысл. Ничто не имеет для нее значения, кроме как «Леди Джей». Если она не выйдет замуж за Сэма, то потеряет ранчо. Время не терпит.
— Хорошо, я выйду за вас замуж, но только при условии, что пять ночей в неделю буду проводить на своем ранчо.
— Три, — его глаза стали темно-коричневыми, и Молли поняла, что добилась некоторой победы над этим человеком.
— Четыре, или сделка не состоится!
— Согласен, — сдался Сэм. — Я сделаю все необходимые приготовления. Мы поженимся завтра.
— Завтра? — удивилась Молли. — Так скоро? Но я не могу выйти за вас завтра замуж! Я…
Она так и не смогла подыскать предлога, потому что необходимость в нем сама собой отпала, когда Сэм напомнил ей:
— Вы забываете, Молли, что у нас не так уж много времени! Если мы хотим заключить контракты по лесопоставкам, то должны подписать их завтра, или же никогда в противном случае не сможем их заключить. Палмер не станет ждать, и это известно вам столь же хорошо, как и мне.
Молли почувствовала приступ головокружения. Ей стало по-настоящему дурно.
— Я… полагаю, вы правы, — согласилась она. Сэм посмотрел на часы.
— Сейчас, думаю, вам нужно немного отдохнуть. Выглядите вы усталой и бледной. Я зайду за вами в восемь. Мы поужинаем в отеле, что даст нам возможность познакомиться перед заключением брака поближе. В конце концов, вы ведь будете моей женой! Почему бы в таком случае и не поужинать вместе?
Молли кивнула, соглашаясь, и Сэм повел ее к номеру. Ей казалось, что все происходит во сне. Руки и ноги двигались лишь по привычке, чисто механически, без участия ее воли и рассудка.
Завтра изменится вся ее жизнь, надежды и мечты снова рушатся по вине Бренниганов. Ну почему все именно так должно было случиться?
— Отдохните, Молли, — сказал Сэм мягко, оставляя девушку у двери ее номера. — Увидимся в восемь.
ГЛАВА 10
Молли разделась и легла на кровать, но уснуть не могла. Воспоминания о смерти матери и одиноких годах, проведенных в пансионе, кружились у нее в голове. И вот теперь завтра она выйдет замуж за сына человека, убившего ее мать! Она выйдет замуж за мужчину, которого не должна любить… и который, увы, не любит ее.
Но Сэм… он необыкновенный какой-то! Он особенный, не похожий ни на кого другого! Ее влекло к Сэму Бреннигану, и это было вполне определенно. Больших чувств она никогда ни к кому не испытывала, не считая, конечно, отца.
Может быть, эти чувства помогут ей как-нибудь пережить предстоящий — до развода — год? Рассудительность не позволяла Молли рассчитывать, что брак окажется долговечным. Через год они спокойно расторгнут союз и вернут себе прежнюю независимость, и «Леди Джей» окажется спасена!
Чувство вины немного смягчалось осознанием необходимости спасти ранчо, но решимости, однако, не было.
Из расчета выйти замуж за врага и жить с ним, как муж с женой?.. Это противоречило убеждениям Молли. Она выросла в католической вере, и хотя никогда не считала себя особенно набожной, все же, брак был священен для нее. Она не могла себе представить, что супружеский союз может быть легко устроен, а затем с такой же легкостью расторгнут.
Боже, как же все смешалось у нее в голове! Единственный разумный выход — принимать жизнь, как она есть. Сначала ей придется выдержать ужин с Сэмом, потом свадьбу, а после и брачную ночь, и целый год совместной жизни вдобавок!
Молли тихо застонала. От одних только мыслей об этом ее ладони становились влажными. Она же ничего не знала о любви мужчины и женщины. Даже Ангелина никогда не обсуждала с ней подобные темы.
Наблюдая за животными на ранчо и слушая истории, рассказываемые шепотом девчонками в пансионе миссис Финч, Молли только догадывалась, что может происходить между супругами, но наверняка она ничего не знала.
Истории, услышанные в пансионе, были ужасны — о боли, крови и унижении, которому придется подвергнуться в первую брачную ночь. Но она не чувствовала ни боли, ни унижения, когда ее целовал Сэм, и не было боли, крови и унижения в ее снах-грезах.
И все же, поцелуи, сны и грезы далеки от истинно супружеских ночей, Молли понимала это, и ее охватывал невольный трепет.
Заставив себя отбросить страхи, она попыталась еще раз убедить себя, что лучше всего не опережать события, а принимать их один за другим в той очереди, в которой преподносит их жизнь.
Как-нибудь уж она переживет все это. Ведь нужно спасти ранчо.
Сэм взглянул на золотые карманные часы. Ровно восемь. Он тихонько постучал в дверь Молли и ужасно удивился, когда дверь немедленно открылась. Лили заставила бы его прождать по меньшей мере минут пятнадцать.
— Добрый вечер, Сэм!
— Добрый вечер, Молли!
Он окинул ее взглядом. Одета она была в бледно-голубое платье. Вырез на спине был неглубок, и Сэм догадался, что Молли выбрала это платье, чтобы скрыть еще не до конца затянувшиеся шрамы. Он почувствовал неожиданный приступ гнева, обращенного против опекуна девушки, и, поборов его, предложил ей руку:
— Идемте?
Молли любезно приняла руку, хотя Сэм почувствовал, что ее пальцы слегка дрожат.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал он ей, обратив внимание, как красиво уложены на затылке ее густые пышные волосы.
Его взгляд скользнул к глубокому на груди декольте. Открывающаяся взору белоснежная грудь вызвала у него горячие воспоминания об ароматных розовых сосках.
— Спасибо, — ответила она. — Вы и сами выглядите настоящим франтом.
Они шли по широкому, застеленному ковром коридору, проходя мимо элегантно одетых дам и джентльменов.
Сэм выбрал для себя строгий вечерний костюм. Носки также черных лакированных туфель сверкали в мягком свете хрустальных газовых ламп.
— Я хочу, чтобы вы дали мне одно обещание, Молли, — сказал Сэм.
Девушка подняла на него свои голубые глаза, и, хотя она пыталась скрыть подлинные чувства, он увидел в ее глазах страх. Раньше никогда Молли Джеймс не выказывала перед ним своей слабости, но теперь Сэм видел Молли совсем в ином свете — беззащитную, хрупкую, боязливую.
— Обещайте мне, что на сегодняшний вечер забудете о ранчо и завтрашнем дне. Вы будете просто Молли, а я — просто Сэмом: два человека в прекрасном городе одним замечательным вечером.
Молли взглянула на него снова, уже без искорок страха в глазах, и ее рубиновые губы дрогнули. Никогда прежде Сэм не видел на лице Молли Джеймс застенчивой улыбки, и он нашел ее очаровательной.
— Звучит заманчиво, Сэм. Я постараюсь.
Карие глаза ласковым взглядом коснулись голубых.
— …спасибо… — неизвестно за что поблагодарила Сэма Молли.
Но он все понял и легонько сжал ей руку. Он повел ее вниз по лестнице через роскошное фойе с очень высоким потолком и позолоченной мебелью в зал ресторана.
«Гранд-Салон» был великолепен: колонны из розового мрамора упирались в потолок; миниатюрные витражи из стекла различных оттенков розового цвета служили украшением; на розовом мраморе пола покоились столы, каждый из которых был покрыт розовой скатертью.
На выбранном Сэмом уединенном столике возле арфиста стоял роскошный букет роз. Нежная мелодия лилась над столами, придавая вечеру романтическое настроение.
Сэм отодвинул стул Молли и подошел к своему, заказав официанту шампанского.
— Вы часто приезжаете в Денвер? — спросила Молли, начиная беседу.
— В год один или два раза, — ответил Сэм. — У меня здесь несколько друзей и кое-кто из деловых партнеров. А вы в этом городе впервые?
— Да, и мне показалось, Денвер очень красив. Впрочем, я не так уж много гуляла по городу и мало что видела.
Официант принес шампанское и немного налил Сэму для пробы. Когда Сэм кивнул, он наполнил оба бокала и удалился.
Сэм поднял свой бокал:
— За Денвер, прекрасный город, и за прекрасную женщину по имени Молли.
— И за вас, — с улыбкой дополнила Молли тост, — моего грозного противника по имени Сэм.
Но Сэм не торопился пить, ему не совсем понравился тост.
— Нет, детка, уже не противника, — возразил он. Сэм поймал взгляд Молли.
— За Сэма, нового друга Молли Джеймс, — исправил он тост.
Прозвенели хрустальные бокалы. Молли сделала маленький глоток и почувствовала, как защекотало в носу от пузырьков шампанского.
После первых же нескольких глотков она расслабилась. Ее удивила задумчивость Сэма, но, в конце концов, кажется, он всегда был озабочен тем, чтобы она чувствовала себя как можно свободнее. Что еще он там задумывает для ее ублажения? Чем еще хочет порадовать? Молли твердо решила сегодня оправдывать его надежды и радоваться всему, чему предлагал вместе с ним радоваться Сэм.
Ей показалось, она хмелеет, но это ее ничуть не обеспокоило. Сегодня же она просто Молли, и не нужно волноваться о завтрашнем дне. Сегодня она может делать все, что только ей заблагорассудиться — позволить себе, например, захмелеть!
Сэм заказал ужин. За первым блюдом, холодным крем-супом, последовало заливное из лосося. Изысканная пища подавалась на тончайшем фарфоре.
Молли кушала не спеша, наслаждаясь теплом, разливающимся по телу и забывая, хотя бы ненадолго, о всех своих бедах.
Вместе с основным блюдом, запеченным филе форели под белым соусом, Сэм заказал еще одну бутылку шампанского, и к тому времени, когда Молли выпила несколько бокалов, она обнаружила, что искренне смеется над каким-то остроумным замечанием Сэма и при этом чувствует себя прекрасно.
— Вы не возражаете, если я спрошу о чем-то очень личном? — спросила Молли, вдруг став серьезной.
Сэм улыбнулся и погладил бороду. Молли почувствовала как от его жеста у нее по спине пробежала дрожь — ей нравились золотистая борода, сдержанная улыбка и этот жест…
— Разумеется, мы ведь собираемся стать близкими людьми, и нам очень многое нужно друг о друге знать, не так ли? — ответил он.
— Как вы… повредили свою ногу? — Улыбка Сэма исчезла, взгляд застыл.
— Наверное, мне не следовало вас спрашивать об этом, простите, — поспешила извиниться Молли, не желая портить чудесный вечер.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Это было давно. — Он выпрямился на стуле и улыбнулся ей так, словно ее вопрос ничуть его не взволновал, но глаза Сэма потускнели, и в голосе появились хрипловатые нотки, что не ускользнуло от Молли.
— Мне было семнадцать, когда началась война. Я был молод, глуп и полон решимости пробить себе дорогу в этом мире. Я верил, что война — славное занятие, приносящее мужчинам почет и уважение. Я сказал отцу, что хочу сражаться на стороне северян. Он запретил мне вообще участвовать в войне на чьей бы то ни было стороне. То было единственное наше с ним разногласие за всю жизнь.
Молли трудно было представить Шеймуса любящим и заботливым отцом, но именно таким со слов сына вырисовывался убийца ее матери.
— Отец говорил, — продолжал Сэм, — что Калифорния географически слишком далека от Юга и что у нас, жителей Запада, много своих собственных проблем, которые необходимо решать и, разумеется, не насильственными методами.
Молли слушала молча, не прерывая Сэма и не подгоняя его рассказ.
— Однако, я полагал, что рабство омерзительно, и война за его отмену справедлива, но…
Сэм погрузился в раздумья, как будто и не было рядом с ним голубоглазой собеседницы.
— Продолжайте, — вынужденно произнесла Молли, чтобы прервать затянувшуюся паузу в рассказе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
У Молли было такое чувство, словно у нее только что выбили почву из-под ног. Сэм предлагал ей все, что она хотела, и в то же время ей приходилось отказываться от всего: независимости, свободы выбора и возможности счастья.
— Не смотрите так печально, Молли, — Сэм протянул руку через мраморный столик и взял ее холодные пальцы в свои. — Определенно, быть за мной замужем не должно казаться женщине слишком уж большой трагедией в ее жизни.
Его карие глаза ласкали ей тело, задерживаясь на округлостях груди. Молли покраснела.
— Но ведь вы предлагаете мне… брак по расчету, мистер Бренниган?
— Сэм, — поправил он.
— Сэм, — повторила она шепотом, начиная осознавать еще одно свое поражение.
— Вовсе нет, — сказал он, — если вы, произнося «брак по расчету», не решились сказать «чисто формальный брак». Это не будет чисто формальный брак. Я не монах, Молли, и, признаться, мое тело не создано для длительного воздержания, к тому же, я считаю, что муж не должен изменять своей жене, каковы бы ни были причины, по которым был заключен брак. Если вы согласитесь выйти за меня замуж, то будете моей женой во всех смыслах этого слова.
Молли покраснела вновь.
— Но мы почти не знаем друг друга! Что, если мы обнаружим, что между нами ничего нет, кроме ненависти?
Целых несколько минут Сэм сидел молча, разглядывая красивое лицо девушки, также молча сидящей напротив. Тревожные морщинки пересекали ее гладкий лоб, пульс нервно бился у основания тонкой шеи.
— Хорошо, Молли. Если через год совместной жизни мы все еще будем ненавидеть друг друга, то аннулируем брак.
— Но мы оба католики, — воскликнула Молли, — для нас не может быть развода!
— Я говорю не о разводе, а об аннулировании брака, что не одно и то же, но не отменяет правоту ваших слов: да, для католиков не может быть ни развода, ни аннулирования брака, а в юридические тонкости вдаваться, пожалуй, не стоит.
На этот раз молчал он недолго, выдерживая паузу.
— Мы не будем венчаться, — предложил Сэм, — а вступим в гражданский брак. Лично для меня разница между церковным и гражданским браком не имеет никакого значения.
— У вас на все всегда готов ответ, не так ли? — Молли говорила так тихо, что Сэм едва ее слышал. — Вы из любого положения отыщете выход, да?
— Не совсем, Молли, — улыбнулся Сэм. — Я ведь пока не знаю, что вы мне ответите, и, признаться, вовсе не уверен, что вы скажете «да».
— Я… я должна подумать немного, — уклончиво ответила Молли, отчаянно пытаясь найти какой-нибудь выход, отличный от предложенного Сэмом.
Она не может выйти замуж за Бреннигана — даже если питает к нему определенные чувства! Впрочем, как и ему не пристало жениться на дочери Мела Джеймса! Почему же тогда Сэм?.. Он ведь не любит ее!
Она встретилась с ним взглядом.
— А что насчет Лилиан Роуз? Вы не хотите жениться на ней?
— У нас с миссис Роуз полное взаимопонимание: мое желание жениться на ней не превосходит ее желания выйти за меня замуж, а оно, поверьте мне, Молли, не очень велико.
Молли сделала еще один глоток хереса, оттягивая время вынесения своего окончательного решения.
Отец перевернется в гробу, когда там, на небесах, узнает, что она собралась замуж за Бреннигана, и ему уж наверняка будет неважно, каковы причины и мотивы ее согласия стать женой Сэма.
Мысль о предательстве не давала ей покоя. Она чувствовала себя виноватой и пойманной в ловушку, подстроенную для нее опытным мужчиной. Сегодня особенно остро она ненавидела Сэма Бреннигана.
— Полагаю, мне следует признаться… — Молли взглянула на него со смелостью, которой вовсе не было сейчас в ее душе, — что…
Она замолчала, не решаясь произнести слова, на которые вот-вот готова была решиться. Но он не должен смотреть на нее столь самоуверенно! Хоть в чем-то она должна его сломить!
— …что были другие… джентльмены в моей жизни, — закончила Молли и перевела дух, вглядываясь пристально в лицо Сэма, чтобы не пропустить ни мельчайшей детали перемены его настроения.
Впервые Сэм почувствовал, как его самообладание дает трещину. Он глянул на Молли как-то оторопело.
— Вы хотите сказать… что лишены девственности? — Молли изо всех сил старалась держать себя в руках, но несмотря на все старания, ее лицо снова вспыхнуло алым пожаром.
Какого дьявола взбрело ей в голову солгать подобное? Молли отругала себя, но тут же и оправдала: да потому что она устала от того, что Сэм постоянно вмешивается в ее жизнь, она устала, что он всегда одерживает над ней верх! Устала терпеть поражение от Бренниганов! И она нанесла ему точный и очень болезненный удар! Она отыскала его слабое место! Молли не сомневалась в своем успехе. Она видела по его глазам: он и подумать не мог, что девушка, которой он предлагает выйти замуж, знала до него других мужчин.
— Да, — сказала Молли твердо, — это именно то, что я хотела сказать. И кажется, если судить по выражению вашего лица, это в корне меняет дело. Разумеется, вы свободны от вашего предложения, сделанного до моего признания. Однако, надеюсь, вы будете достаточно благородны и не выдадите мой секрет.
Она поднялась, чтобы уйти, но Сэм поймал ее за руку.
— Это ничего не меняет, — низко пророкотал Сэм, — наоборот, лишь упрощает дело. Я полагаю, у вас достаточно здравого смысла, а также определенного опыта, чтобы понять все преимущества моего предложения.
Молли до неприличия громко сглотнула. Как всегда, Сэм прав. Она должна думать о ранчо — в этом и заключается, с ее точки зрения, здравый смысл. Ничто не имеет для нее значения, кроме как «Леди Джей». Если она не выйдет замуж за Сэма, то потеряет ранчо. Время не терпит.
— Хорошо, я выйду за вас замуж, но только при условии, что пять ночей в неделю буду проводить на своем ранчо.
— Три, — его глаза стали темно-коричневыми, и Молли поняла, что добилась некоторой победы над этим человеком.
— Четыре, или сделка не состоится!
— Согласен, — сдался Сэм. — Я сделаю все необходимые приготовления. Мы поженимся завтра.
— Завтра? — удивилась Молли. — Так скоро? Но я не могу выйти за вас завтра замуж! Я…
Она так и не смогла подыскать предлога, потому что необходимость в нем сама собой отпала, когда Сэм напомнил ей:
— Вы забываете, Молли, что у нас не так уж много времени! Если мы хотим заключить контракты по лесопоставкам, то должны подписать их завтра, или же никогда в противном случае не сможем их заключить. Палмер не станет ждать, и это известно вам столь же хорошо, как и мне.
Молли почувствовала приступ головокружения. Ей стало по-настоящему дурно.
— Я… полагаю, вы правы, — согласилась она. Сэм посмотрел на часы.
— Сейчас, думаю, вам нужно немного отдохнуть. Выглядите вы усталой и бледной. Я зайду за вами в восемь. Мы поужинаем в отеле, что даст нам возможность познакомиться перед заключением брака поближе. В конце концов, вы ведь будете моей женой! Почему бы в таком случае и не поужинать вместе?
Молли кивнула, соглашаясь, и Сэм повел ее к номеру. Ей казалось, что все происходит во сне. Руки и ноги двигались лишь по привычке, чисто механически, без участия ее воли и рассудка.
Завтра изменится вся ее жизнь, надежды и мечты снова рушатся по вине Бренниганов. Ну почему все именно так должно было случиться?
— Отдохните, Молли, — сказал Сэм мягко, оставляя девушку у двери ее номера. — Увидимся в восемь.
ГЛАВА 10
Молли разделась и легла на кровать, но уснуть не могла. Воспоминания о смерти матери и одиноких годах, проведенных в пансионе, кружились у нее в голове. И вот теперь завтра она выйдет замуж за сына человека, убившего ее мать! Она выйдет замуж за мужчину, которого не должна любить… и который, увы, не любит ее.
Но Сэм… он необыкновенный какой-то! Он особенный, не похожий ни на кого другого! Ее влекло к Сэму Бреннигану, и это было вполне определенно. Больших чувств она никогда ни к кому не испытывала, не считая, конечно, отца.
Может быть, эти чувства помогут ей как-нибудь пережить предстоящий — до развода — год? Рассудительность не позволяла Молли рассчитывать, что брак окажется долговечным. Через год они спокойно расторгнут союз и вернут себе прежнюю независимость, и «Леди Джей» окажется спасена!
Чувство вины немного смягчалось осознанием необходимости спасти ранчо, но решимости, однако, не было.
Из расчета выйти замуж за врага и жить с ним, как муж с женой?.. Это противоречило убеждениям Молли. Она выросла в католической вере, и хотя никогда не считала себя особенно набожной, все же, брак был священен для нее. Она не могла себе представить, что супружеский союз может быть легко устроен, а затем с такой же легкостью расторгнут.
Боже, как же все смешалось у нее в голове! Единственный разумный выход — принимать жизнь, как она есть. Сначала ей придется выдержать ужин с Сэмом, потом свадьбу, а после и брачную ночь, и целый год совместной жизни вдобавок!
Молли тихо застонала. От одних только мыслей об этом ее ладони становились влажными. Она же ничего не знала о любви мужчины и женщины. Даже Ангелина никогда не обсуждала с ней подобные темы.
Наблюдая за животными на ранчо и слушая истории, рассказываемые шепотом девчонками в пансионе миссис Финч, Молли только догадывалась, что может происходить между супругами, но наверняка она ничего не знала.
Истории, услышанные в пансионе, были ужасны — о боли, крови и унижении, которому придется подвергнуться в первую брачную ночь. Но она не чувствовала ни боли, ни унижения, когда ее целовал Сэм, и не было боли, крови и унижения в ее снах-грезах.
И все же, поцелуи, сны и грезы далеки от истинно супружеских ночей, Молли понимала это, и ее охватывал невольный трепет.
Заставив себя отбросить страхи, она попыталась еще раз убедить себя, что лучше всего не опережать события, а принимать их один за другим в той очереди, в которой преподносит их жизнь.
Как-нибудь уж она переживет все это. Ведь нужно спасти ранчо.
Сэм взглянул на золотые карманные часы. Ровно восемь. Он тихонько постучал в дверь Молли и ужасно удивился, когда дверь немедленно открылась. Лили заставила бы его прождать по меньшей мере минут пятнадцать.
— Добрый вечер, Сэм!
— Добрый вечер, Молли!
Он окинул ее взглядом. Одета она была в бледно-голубое платье. Вырез на спине был неглубок, и Сэм догадался, что Молли выбрала это платье, чтобы скрыть еще не до конца затянувшиеся шрамы. Он почувствовал неожиданный приступ гнева, обращенного против опекуна девушки, и, поборов его, предложил ей руку:
— Идемте?
Молли любезно приняла руку, хотя Сэм почувствовал, что ее пальцы слегка дрожат.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал он ей, обратив внимание, как красиво уложены на затылке ее густые пышные волосы.
Его взгляд скользнул к глубокому на груди декольте. Открывающаяся взору белоснежная грудь вызвала у него горячие воспоминания об ароматных розовых сосках.
— Спасибо, — ответила она. — Вы и сами выглядите настоящим франтом.
Они шли по широкому, застеленному ковром коридору, проходя мимо элегантно одетых дам и джентльменов.
Сэм выбрал для себя строгий вечерний костюм. Носки также черных лакированных туфель сверкали в мягком свете хрустальных газовых ламп.
— Я хочу, чтобы вы дали мне одно обещание, Молли, — сказал Сэм.
Девушка подняла на него свои голубые глаза, и, хотя она пыталась скрыть подлинные чувства, он увидел в ее глазах страх. Раньше никогда Молли Джеймс не выказывала перед ним своей слабости, но теперь Сэм видел Молли совсем в ином свете — беззащитную, хрупкую, боязливую.
— Обещайте мне, что на сегодняшний вечер забудете о ранчо и завтрашнем дне. Вы будете просто Молли, а я — просто Сэмом: два человека в прекрасном городе одним замечательным вечером.
Молли взглянула на него снова, уже без искорок страха в глазах, и ее рубиновые губы дрогнули. Никогда прежде Сэм не видел на лице Молли Джеймс застенчивой улыбки, и он нашел ее очаровательной.
— Звучит заманчиво, Сэм. Я постараюсь.
Карие глаза ласковым взглядом коснулись голубых.
— …спасибо… — неизвестно за что поблагодарила Сэма Молли.
Но он все понял и легонько сжал ей руку. Он повел ее вниз по лестнице через роскошное фойе с очень высоким потолком и позолоченной мебелью в зал ресторана.
«Гранд-Салон» был великолепен: колонны из розового мрамора упирались в потолок; миниатюрные витражи из стекла различных оттенков розового цвета служили украшением; на розовом мраморе пола покоились столы, каждый из которых был покрыт розовой скатертью.
На выбранном Сэмом уединенном столике возле арфиста стоял роскошный букет роз. Нежная мелодия лилась над столами, придавая вечеру романтическое настроение.
Сэм отодвинул стул Молли и подошел к своему, заказав официанту шампанского.
— Вы часто приезжаете в Денвер? — спросила Молли, начиная беседу.
— В год один или два раза, — ответил Сэм. — У меня здесь несколько друзей и кое-кто из деловых партнеров. А вы в этом городе впервые?
— Да, и мне показалось, Денвер очень красив. Впрочем, я не так уж много гуляла по городу и мало что видела.
Официант принес шампанское и немного налил Сэму для пробы. Когда Сэм кивнул, он наполнил оба бокала и удалился.
Сэм поднял свой бокал:
— За Денвер, прекрасный город, и за прекрасную женщину по имени Молли.
— И за вас, — с улыбкой дополнила Молли тост, — моего грозного противника по имени Сэм.
Но Сэм не торопился пить, ему не совсем понравился тост.
— Нет, детка, уже не противника, — возразил он. Сэм поймал взгляд Молли.
— За Сэма, нового друга Молли Джеймс, — исправил он тост.
Прозвенели хрустальные бокалы. Молли сделала маленький глоток и почувствовала, как защекотало в носу от пузырьков шампанского.
После первых же нескольких глотков она расслабилась. Ее удивила задумчивость Сэма, но, в конце концов, кажется, он всегда был озабочен тем, чтобы она чувствовала себя как можно свободнее. Что еще он там задумывает для ее ублажения? Чем еще хочет порадовать? Молли твердо решила сегодня оправдывать его надежды и радоваться всему, чему предлагал вместе с ним радоваться Сэм.
Ей показалось, она хмелеет, но это ее ничуть не обеспокоило. Сегодня же она просто Молли, и не нужно волноваться о завтрашнем дне. Сегодня она может делать все, что только ей заблагорассудиться — позволить себе, например, захмелеть!
Сэм заказал ужин. За первым блюдом, холодным крем-супом, последовало заливное из лосося. Изысканная пища подавалась на тончайшем фарфоре.
Молли кушала не спеша, наслаждаясь теплом, разливающимся по телу и забывая, хотя бы ненадолго, о всех своих бедах.
Вместе с основным блюдом, запеченным филе форели под белым соусом, Сэм заказал еще одну бутылку шампанского, и к тому времени, когда Молли выпила несколько бокалов, она обнаружила, что искренне смеется над каким-то остроумным замечанием Сэма и при этом чувствует себя прекрасно.
— Вы не возражаете, если я спрошу о чем-то очень личном? — спросила Молли, вдруг став серьезной.
Сэм улыбнулся и погладил бороду. Молли почувствовала как от его жеста у нее по спине пробежала дрожь — ей нравились золотистая борода, сдержанная улыбка и этот жест…
— Разумеется, мы ведь собираемся стать близкими людьми, и нам очень многое нужно друг о друге знать, не так ли? — ответил он.
— Как вы… повредили свою ногу? — Улыбка Сэма исчезла, взгляд застыл.
— Наверное, мне не следовало вас спрашивать об этом, простите, — поспешила извиниться Молли, не желая портить чудесный вечер.
— Все в порядке, не беспокойтесь. Это было давно. — Он выпрямился на стуле и улыбнулся ей так, словно ее вопрос ничуть его не взволновал, но глаза Сэма потускнели, и в голосе появились хрипловатые нотки, что не ускользнуло от Молли.
— Мне было семнадцать, когда началась война. Я был молод, глуп и полон решимости пробить себе дорогу в этом мире. Я верил, что война — славное занятие, приносящее мужчинам почет и уважение. Я сказал отцу, что хочу сражаться на стороне северян. Он запретил мне вообще участвовать в войне на чьей бы то ни было стороне. То было единственное наше с ним разногласие за всю жизнь.
Молли трудно было представить Шеймуса любящим и заботливым отцом, но именно таким со слов сына вырисовывался убийца ее матери.
— Отец говорил, — продолжал Сэм, — что Калифорния географически слишком далека от Юга и что у нас, жителей Запада, много своих собственных проблем, которые необходимо решать и, разумеется, не насильственными методами.
Молли слушала молча, не прерывая Сэма и не подгоняя его рассказ.
— Однако, я полагал, что рабство омерзительно, и война за его отмену справедлива, но…
Сэм погрузился в раздумья, как будто и не было рядом с ним голубоглазой собеседницы.
— Продолжайте, — вынужденно произнесла Молли, чтобы прервать затянувшуюся паузу в рассказе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39