Немного отойдя от потрясения и успокоившись, она поняла, какая добрая душа у Лорен. Однако девушка по-прежнему оставалась чужой, поскольку приехала в Холи-Оукс из Чикаго, этого гнезда греха и разврата. Но, очевидно, этот город еще не успел напитать ядом душу девушки. Наверное, монахини, которые воспитывали ее в швейцарском пансионе, успели внушить Лорен строгие моральные принципы. Даже Бесси Джин, неуклонно шествующая по пути, заповеданному Господом нашим, решила, что может вынести друзей-иностранцев, правда, не более одного-двух.Сестра предложила на некоторое время отвлечься от скорбных воспоминаний о Дэдди и испечь для Лорен яблочный пирог, но Бесси пожурила ее за забывчивость. Разве она не помнит, что близнецы Уинстон присматривают за аптекой Здесь: аптека-кафе, где наряду с лекарствами продаются мороженое, еда, предметы первой необходимости
Лорен, пока та катит в Канзас-Сити? Сказала, что хочет сделать сюрприз своему брату, красавцу священнику с чудесными густыми волосами, на которые засматриваются все девчонки в Холи-Оукс-колледж. Придется подождать до понедельника, когда вернется Лорен.Едва решив, что Лорен отныне своя, сестры немедленно присвоили себе право вмешиваться в ее жизнь при каждом удобном случае, заботиться о ней, как о родной дочери, поскольку сами не выходили замуж и своих детей отродясь не имели. Бесси Джин надеялась, что Лорен не забудет запирать дверцы машины. Ах, она слишком молода и, значит, по их представлениям, наивна, тогда как они старше, мудрее и хорошо знакомы с прискорбными сторонами жизни. Правда, ни одна не бывала дальше Де-Мойна, где жили их родственники, Аида и Джим Перкинс, но это еще не означает, будто они находятся в блаженном неведении по поводу того, что творится в этом мире. Они не какие-то глупые старухи! Каждый день читают газеты и знают, что по всему шоссе в кустах прячутся серийные убийцы и маньяки, поджидающие красивых молодых женщин, имевших глупость остановиться по пути или, чего доброго, застрявших прямо на дороге у поломанной машины. А на такую милашку, как Лорен, кинется любой мужчина! Да взять хотя бы старшеклассников, целыми днями отирающихся возле ее еще закрытой аптеки в надежде, что она выйдет и перекинется с ними словечком. Однако Бесси Джин напомнила сестре, что Лорен так же красива, как и умна.И решив больше не тревожиться о Лорен, Бесси Джин уселась в столовой, открыла деревянную шкатулку с письменными принадлежностями, подаренную когда-то мамой, вынула листок розовой душистой бумаги со своими инициалами и потянулась к ручке.Преступное бездействие шерифа Ллойда не останется безнаказанным! Бесси Джин взялась за дело с умом и уже написала в ФБР, требуя прислать агента и расследовать гнусное убийство Дэдди. Но письмо, вероятно, затерялось, потому что прошло целых восемь дней, а ответа Бесси так и не получила. Но на этот раз она сделает все, чтобы ее жалоба дошла по назначению! Она адресует петицию самому директору ФБР и готова пойти на лишние расходы, отправив ее заказным письмом!Сестрица принялась за генеральную уборку. Что ни говори, а перед посторонними нужно выглядеть на все сто! Со дня на день в дверь постучатся агенты ФБР! Глава 4 Ожидание сводило ее с ума. Лорен мгновенно теряла терпение во всем, что касалось здоровья брата, и просто физически не могла сидеть у телефона и мучиться, пока он не сообщит результаты анализов. Обычно Томми звонил по пятницам, между семью и девятью вечера, но на этот раз от него не было ни слуху ни духу, и Лорен потеряла голову.К субботе она убедила себя, что дела хуже некуда, и когда Томми опять не позвонил, уселась в машину и отправилась к нему, хотя понимала, как расстроится брат, узнав, что она потащилась за ним в Канзас-Сити. Правда, не успев доехать до Де-Мойна, она уже придумала, что соврать. Скажет, что узнала о выставке Дега в канзасском музее Нельсона Аткинса и не смогла устоять перед соблазном. В конце концов зря она, что ли, изучала историю искусств?!О выставке писали в «Холи-Оукс газетт», и она знала, что Томми читал заметку. Правда, она уже видела выставку в Чикаго, и не один раз, когда работала в тамошней художественной галерее, но вряд ли Томми об этом помнит. Кроме того, кто сказал, что полюбоваться великолепными произведениями можно лишь однажды? Нет такого закона!Она не могла сказать Томми правду, хотя он поймет истинную причину ее приезда. Просто она на стену лезет от страха каждые три месяца, когда он сдает анализы в медицинском центре. Лорен смертельно боялась, что на этот раз анализы будут плохие и рак снова вцепился в Томми своими клешнями. Черт возьми, Томми всегда сообщал предварительные результаты в пятницу! Почему же на этот раз молчит?! Неужели не знает, что она сама не своя от тревоги?!Перед тем как уехать из Холи-Оукс, она позвонила в дом священника и поговорила с монсеньором Маккиндри. И плевать, если старик посчитал ее глупой клушей! Монсеньор говорил с ней вежливо, терпеливо, но новости оказались плохими. Томми снова в больнице. Кажется, докторам не слишком понравились предварительные анализы. Лорен сразу все поняла. Брату предстоит еще один курс химиотерапии. И будь она проклята, если позволит ему пройти через это испытание в одиночку, без родной души рядом. Кроме нее, у него нет ни одного родственника. После смерти родителей ее и брата, в то время совсем еще детей, насильно разлучили. Много лет их разделял океан, и столько драгоценного времени было потеряно! Но теперь все пойдет по-другому. Они выросли, стали взрослыми и имеют право сделать собственный выбор и поддерживать друг друга, если придет беда.Лорен успела добраться до Хэвертона, когда на панели замигала красная лампочка, сигналя о том, что бензин на исходе. Заправка была закрыта, и ей пришлось провести ночь в убогом мотеле. Прежде чем уехать, она подошла к стойке регистратора и попросила карту Канзас-Сити. Портье объяснил, как проехать к отелю «Ритц-Карлтон», который, по его словам, находился совсем близко от музея.И все же Лорен заблудилась. Пропустила нужный поворот и забралась слишком далеко к югу, оказавшись на кольцевой дороге. Сжимая промокшую карту, на которую случайно опрокинула бутылку с диет-колой, она остановилась у очередной заправки и снова справилась, как попасть в центр города.На этот раз все обошлось, и Лорен легко добралась до отеля.Томми говорил, что Канзас-Сити — красивый и чистый город, но все описания меркли по сравнению с действительностью. Лорен то и дело восхищенно ахала. Вдоль тротуаров тянулись ухоженные газоны, а старые двухэтажные дома утопали в зелени и цветах. Следуя указаниям хозяина заправки, она свернула на Уорд-Паркуэй, которая должна была привести ее прямо к дверям отеля. Улицу рассекали широкие, засаженные травой разделительные полосы, и Лорен дважды проезжала мимо компаний подростков, игравших в футбол. Очевидно, мальчишкам была нипочем влажная удушливая жара.Дорога шла под откос, и как раз в ту минуту, как Лорен заволновалась, что снова забралась не туда, впереди показалась россыпь уютных магазинчиков в испанском стиле. Кажется, портье в мотеле называл это место площадью Кантри-клаб. Еще пара кварталов, и вот он, отель «Ритц-Карлтон»!Еще не было и полудня, но портье, бросив взгляд на ее осунувшееся лицо, пожалел девушку и разрешил вселиться в номер пораньше. Уже через час Лорен почувствовала себя человеком. Она сидела за рулем с самого рассвета, но холодный душ оживил ее. И хотя она знала, что Томми не обидится, если она явится в дом священника в джинсах или шортах, все же привезла с собой одежду для церкви, тем более что сегодня воскресенье и она как раз успеет к окончанию мессы. Не стоит оскорблять монсеньора Маккиндри, по словам Томми, человека крайне консервативного. Томми как-то пошутил, что Маккиндри до сих пор служил бы мессы на латинском, если бы посчитал, что это ему сойдет с рук.Лорен натянула длинное светло-розовое полотняное платье без рукавов с высоким воротником-стойкой. Правда, слева шел разрез до самого бедра, но оставалось надеяться, что монсеньор не сочтет наряд слишком вызывающим. Длинные волосы Лорен все еще не высохли, но она не хотела задерживаться из-за таких пустяков и, застегнув тонкие ремешки босоножек, схватила сумочку и темные очки и вышла на улицу. Волна жара ударила в лицо, и девушка долго не могла отдышаться. Бедняга швейцар, пожилой седеющий мужчина, казалось, вот-вот расплавится в своей застегнутой на все пуговицы форме. Как только рассыльный привел ее машину со стоянки, швейцар, широко улыбаясь, шагнул вперед, чтобы открыть даме дверцу. Но улыбка тут же исчезла, когда Лорен спросила, как проехать к церкви Милосердной Девы Марии.— Мисс, рядом с отелем немало других церквей, — сообщил он. — Всего в паре кварталов отсюда, на Мэйн-стрит, есть одна. Будь сегодня прохладнее, можно бы добраться туда пешком. Это прекрасная старая церковь и в приличном районе.— Мне нужно в церковь Милосердной Девы, — покачала головой Лорен. Швейцар уже готов был возразить, но придержал язык. Все же, когда она садилась в машину, он посоветовал запереться изнутри, поднять стекла и ни в коем случае не останавливаться, пока она не доберется до церковной стоянки.Местность, в которой она оказалась всего полчаса спустя, действительно выглядела не слишком приглядно. Заброшенные дома с ветхими оконными переплетами и заколоченными дверями. Непристойные граффити на стенах.Лорен миновала огороженную пустую площадку, которую местные обитатели приспособили под мусорную свалку, и даже сквозь закрытые окна и при работающем кондиционере почувствовала омерзительную вонь гниющего мяса. На углу четыре малышки лет шести-семи, одетые в воскресные платьица, прыгали через веревочку под глупую считалку и весело хихикали, равнодушные к окружающей разрухе. Их невинность и красота казались ужасающей дисгармонией среди всеобщего запустения. Лорен вспомнила картину, когда-то виденную в Париже: грязно-коричневое поле, огороженное зловещей колючей проволокой. Над полем низко нависают клубящиеся свинцовые тучи. Картина пронизана горечью и тьмой. Но в левом углу в ржавый уродливый металл вплетается желтая лоза, а к небесам тянется совершенный в своей красоте бутон красной розы, готовый вот-вот расцвести.Картина называлась «Надежда», и Лорен снова подумала что жизнь тянется к свету даже в таких трущобах, а вместе с ней рождается и надежда.Лорен постаралась запомнить девочек, надеясь в один прекрасный день перенести это яркое впечатление на холст.Одна из малышек показала Лорен язык и помахала рукой. Лорен ответила тем же, и озорница закатилась хохотом.Впереди замаячил церковный шпиль. Двойные колонны, выкрашенные в белый цвет, стояли, как средневековые стражи, охраняя дом Господень. Лорен покачала головой. Похоже, церковь отчаянно нуждалась в ремонте. Краска на колоннах сползала, как змеиная кожа, повсюду гниль и запустение. Лорен попыталась представить, какова она была когда-то. Судя по резному орнаменту вдоль крыши и каменным статуям — настоящий шедевр. Ее еще можно восстановить. И денег для этого требуется совсем немного. Но будет ли когда-нибудь церковь отремонтирована, или, как сейчас повелось, ее доведут до такого состояния, когда уже ничего нельзя будет сделать, забросят, а потом и вовсе снесут?Черная ограда из кованого железа высотой не менее шести футов окружала церковный двор. Внутри виднелись большая, недавно заасфальтированная автостоянка и каменный, чисто побеленный дом. Очевидно, там жил священник.Лорен поставила машину рядом с черным седаном, и только принялась закрывать дверь, как заметила полицейскую машину, стоявшую на аллее, ведущей к дому священника, и частично скрытую от посторонних глаз ветвями разросшегося старого платана. Зачем они здесь? Очередной акт вандализма? Недаром Томми говорил, что с каждым днем преступность в этом районе растет, особенно еще и потому, что теперь, во время каникул, дети не могут устроиться на работу, а поблизости нет никаких детских организаций. По мнению же монсеньора, дело было в том, что округ поделен между юношескими бандами.Лорен почти побежала к церкви. Двери были открыты, и оттуда доносились органная музыка и хоровое пение. Она уже пересекла стоянку, когда музыка смолкла и на крыльцо стали выходить люди. Некоторые женщины устало обмахивались церковным вестником, мужчины вытирали лбы платками. Потом появился священник, свеженький, как огурчик, несмотря на свою длинную глухую сутану. Лорен никогда раньше не видела монсеньора, но сразу узнала по описанию Томми. Маккиндри был белый как лунь и худой как скелет. Лицо избороздили глубокие морщины. Он казался немощным и больным, но Томми уверял, что здоровье у него отменное, а ест он за троих.Прихожане явно обожали его. Для каждого у него находились улыбка и доброе слово. Кроме того, на Лорен огромное впечатление произвела его память: он всех знал по именам, несмотря на то что во дворе было полно народа. Дети окружили старика, дергали за сутану, требуя внимания.Лорен встала в тени, ожидая, пока все разойдутся. Может, тогда ей удастся расспросить его о Томми. Брат вечно старался оградить ее от неприятных новостей, поэтому она привыкла не доверять тому, что он плел ей о своем здоровье. Зато, насколько ей было известно, старый священник, человек хоть и участливый, честен до крайности. Лорен надеялась, что хотя бы он не станет приукрашивать горькую правду.Томми не нравилось, что она тревожилась за него. Он считал, что раз он старше и их всего двое, он обязан в одиночку нести все бремя. Но Лорен уже давно не девочка, и Томми больше не может оберегать ее от трудностей!Но тут она случайно оглянулась на дом священника и заметила, что на крыльцо вышел полисмен с забавно оттопыривавшимся брюшком в сопровождении высокого молодого человека. Мужчины обменялись рукопожатием, и полицейский направился к машине. Лорен беззастенчиво изучала незнакомца. В модной безупречно белой рубашке, синем блейзере и брюках цвета хаки он выглядел так, словно сошел со страницы модного журнала. Однако его было трудно назвать роскошным мужчиной или хотя бы красавцем в обычном смысле, и, возможно, именно это обстоятельство и привлекло Лорен. Она сама подрабатывала моделью у итальянского дизайнера во время школьных каникул, пока Томми не узнал и не положил этому конец, но за два с половиной месяца повидала немало неотразимых мужчин. Незнакомец никоим образом не относился к этой категории. Слишком велик и грубоват. Но безумно сексапилен.Кроме того, он вел себя так, словно привык к беспрекословному повиновению окружающих. Ну просто излучал властную силу. Она не могла отвести глаз от жесткой линии его рта, тяжеловатой челюсти. Да, такой человек может быть опасен, хотя она сама не понимала, почему так считает. Интересное лицо и немодный загар. Весьма привлекательно.Одна из любимых сентенций матери-настоятельницы прозвенела в мозгу сигналом тревоги:— Бойся волков в овечьей шкуре. Такой не задумается похитить твою добродетель.Этот мужчина не похож на человека, способного что-то похитить. Скорее женщины бросаются ему на шею, а он всего лишь берет то, что ему так щедро предлагают.Лорен вздохнула, но тут же виновато покачала головой. Такие мысли рядом со святой церковью! Мать Мария Магдалена, наверное, была права насчет нее. Она неминуемо попадет в ад, если не научится держать в узде свое грешное воображение.Мужчина, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что неожиданно повернулся и уставился на Лорен. Пойманная на месте преступления, девушка уже хотела отойти, когда дверь снова открылась и появился Томми. Лорен восторженно охнула. Какое счастье, что он здесь, а не на больничной койке!В своем черном одеянии он показался ей бледным и встревоженным. Девушка начала пробираться сквозь толпу.Томми и незнакомец представляли поистине впечатляющее зрелище. Оба высокие, темноволосые, но ирландское наследие Томми отчетливо проявилось в неистребимом румянце и россыпи веснушек на переносице. В отличие от Лорен он мгновенно сгорал на солнце. Кроме того, у Томми была восхитительная, по мнению сестры, ямочка на правой щеке, а наповал сраженные его мальчишески-озорной красотой, девушки в колледже дали ему шутливое прозвище Отец-Пропадай-Зря.Но в собеседнике Томми не было ничего мальчишеского. Слушая Томми и изредка кивая, он тем не менее пристально наблюдал за манипуляциями Лорен. Наконец он сказал что-то и кивнул на нее. Томми повернулся, увидел сестру и, громогласно окликнув, сбежал с крыльца. Подол сутаны мешал, путался в ногах, но лицо брата выражало нескрываемое облегчение. Лорен заметила, что незнакомец не двинулся с места, но перестал обращать на нее внимание и сосредоточился на расходившихся прихожанах.Лорен очень удивила реакция брата на свое появление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Лорен, пока та катит в Канзас-Сити? Сказала, что хочет сделать сюрприз своему брату, красавцу священнику с чудесными густыми волосами, на которые засматриваются все девчонки в Холи-Оукс-колледж. Придется подождать до понедельника, когда вернется Лорен.Едва решив, что Лорен отныне своя, сестры немедленно присвоили себе право вмешиваться в ее жизнь при каждом удобном случае, заботиться о ней, как о родной дочери, поскольку сами не выходили замуж и своих детей отродясь не имели. Бесси Джин надеялась, что Лорен не забудет запирать дверцы машины. Ах, она слишком молода и, значит, по их представлениям, наивна, тогда как они старше, мудрее и хорошо знакомы с прискорбными сторонами жизни. Правда, ни одна не бывала дальше Де-Мойна, где жили их родственники, Аида и Джим Перкинс, но это еще не означает, будто они находятся в блаженном неведении по поводу того, что творится в этом мире. Они не какие-то глупые старухи! Каждый день читают газеты и знают, что по всему шоссе в кустах прячутся серийные убийцы и маньяки, поджидающие красивых молодых женщин, имевших глупость остановиться по пути или, чего доброго, застрявших прямо на дороге у поломанной машины. А на такую милашку, как Лорен, кинется любой мужчина! Да взять хотя бы старшеклассников, целыми днями отирающихся возле ее еще закрытой аптеки в надежде, что она выйдет и перекинется с ними словечком. Однако Бесси Джин напомнила сестре, что Лорен так же красива, как и умна.И решив больше не тревожиться о Лорен, Бесси Джин уселась в столовой, открыла деревянную шкатулку с письменными принадлежностями, подаренную когда-то мамой, вынула листок розовой душистой бумаги со своими инициалами и потянулась к ручке.Преступное бездействие шерифа Ллойда не останется безнаказанным! Бесси Джин взялась за дело с умом и уже написала в ФБР, требуя прислать агента и расследовать гнусное убийство Дэдди. Но письмо, вероятно, затерялось, потому что прошло целых восемь дней, а ответа Бесси так и не получила. Но на этот раз она сделает все, чтобы ее жалоба дошла по назначению! Она адресует петицию самому директору ФБР и готова пойти на лишние расходы, отправив ее заказным письмом!Сестрица принялась за генеральную уборку. Что ни говори, а перед посторонними нужно выглядеть на все сто! Со дня на день в дверь постучатся агенты ФБР! Глава 4 Ожидание сводило ее с ума. Лорен мгновенно теряла терпение во всем, что касалось здоровья брата, и просто физически не могла сидеть у телефона и мучиться, пока он не сообщит результаты анализов. Обычно Томми звонил по пятницам, между семью и девятью вечера, но на этот раз от него не было ни слуху ни духу, и Лорен потеряла голову.К субботе она убедила себя, что дела хуже некуда, и когда Томми опять не позвонил, уселась в машину и отправилась к нему, хотя понимала, как расстроится брат, узнав, что она потащилась за ним в Канзас-Сити. Правда, не успев доехать до Де-Мойна, она уже придумала, что соврать. Скажет, что узнала о выставке Дега в канзасском музее Нельсона Аткинса и не смогла устоять перед соблазном. В конце концов зря она, что ли, изучала историю искусств?!О выставке писали в «Холи-Оукс газетт», и она знала, что Томми читал заметку. Правда, она уже видела выставку в Чикаго, и не один раз, когда работала в тамошней художественной галерее, но вряд ли Томми об этом помнит. Кроме того, кто сказал, что полюбоваться великолепными произведениями можно лишь однажды? Нет такого закона!Она не могла сказать Томми правду, хотя он поймет истинную причину ее приезда. Просто она на стену лезет от страха каждые три месяца, когда он сдает анализы в медицинском центре. Лорен смертельно боялась, что на этот раз анализы будут плохие и рак снова вцепился в Томми своими клешнями. Черт возьми, Томми всегда сообщал предварительные результаты в пятницу! Почему же на этот раз молчит?! Неужели не знает, что она сама не своя от тревоги?!Перед тем как уехать из Холи-Оукс, она позвонила в дом священника и поговорила с монсеньором Маккиндри. И плевать, если старик посчитал ее глупой клушей! Монсеньор говорил с ней вежливо, терпеливо, но новости оказались плохими. Томми снова в больнице. Кажется, докторам не слишком понравились предварительные анализы. Лорен сразу все поняла. Брату предстоит еще один курс химиотерапии. И будь она проклята, если позволит ему пройти через это испытание в одиночку, без родной души рядом. Кроме нее, у него нет ни одного родственника. После смерти родителей ее и брата, в то время совсем еще детей, насильно разлучили. Много лет их разделял океан, и столько драгоценного времени было потеряно! Но теперь все пойдет по-другому. Они выросли, стали взрослыми и имеют право сделать собственный выбор и поддерживать друг друга, если придет беда.Лорен успела добраться до Хэвертона, когда на панели замигала красная лампочка, сигналя о том, что бензин на исходе. Заправка была закрыта, и ей пришлось провести ночь в убогом мотеле. Прежде чем уехать, она подошла к стойке регистратора и попросила карту Канзас-Сити. Портье объяснил, как проехать к отелю «Ритц-Карлтон», который, по его словам, находился совсем близко от музея.И все же Лорен заблудилась. Пропустила нужный поворот и забралась слишком далеко к югу, оказавшись на кольцевой дороге. Сжимая промокшую карту, на которую случайно опрокинула бутылку с диет-колой, она остановилась у очередной заправки и снова справилась, как попасть в центр города.На этот раз все обошлось, и Лорен легко добралась до отеля.Томми говорил, что Канзас-Сити — красивый и чистый город, но все описания меркли по сравнению с действительностью. Лорен то и дело восхищенно ахала. Вдоль тротуаров тянулись ухоженные газоны, а старые двухэтажные дома утопали в зелени и цветах. Следуя указаниям хозяина заправки, она свернула на Уорд-Паркуэй, которая должна была привести ее прямо к дверям отеля. Улицу рассекали широкие, засаженные травой разделительные полосы, и Лорен дважды проезжала мимо компаний подростков, игравших в футбол. Очевидно, мальчишкам была нипочем влажная удушливая жара.Дорога шла под откос, и как раз в ту минуту, как Лорен заволновалась, что снова забралась не туда, впереди показалась россыпь уютных магазинчиков в испанском стиле. Кажется, портье в мотеле называл это место площадью Кантри-клаб. Еще пара кварталов, и вот он, отель «Ритц-Карлтон»!Еще не было и полудня, но портье, бросив взгляд на ее осунувшееся лицо, пожалел девушку и разрешил вселиться в номер пораньше. Уже через час Лорен почувствовала себя человеком. Она сидела за рулем с самого рассвета, но холодный душ оживил ее. И хотя она знала, что Томми не обидится, если она явится в дом священника в джинсах или шортах, все же привезла с собой одежду для церкви, тем более что сегодня воскресенье и она как раз успеет к окончанию мессы. Не стоит оскорблять монсеньора Маккиндри, по словам Томми, человека крайне консервативного. Томми как-то пошутил, что Маккиндри до сих пор служил бы мессы на латинском, если бы посчитал, что это ему сойдет с рук.Лорен натянула длинное светло-розовое полотняное платье без рукавов с высоким воротником-стойкой. Правда, слева шел разрез до самого бедра, но оставалось надеяться, что монсеньор не сочтет наряд слишком вызывающим. Длинные волосы Лорен все еще не высохли, но она не хотела задерживаться из-за таких пустяков и, застегнув тонкие ремешки босоножек, схватила сумочку и темные очки и вышла на улицу. Волна жара ударила в лицо, и девушка долго не могла отдышаться. Бедняга швейцар, пожилой седеющий мужчина, казалось, вот-вот расплавится в своей застегнутой на все пуговицы форме. Как только рассыльный привел ее машину со стоянки, швейцар, широко улыбаясь, шагнул вперед, чтобы открыть даме дверцу. Но улыбка тут же исчезла, когда Лорен спросила, как проехать к церкви Милосердной Девы Марии.— Мисс, рядом с отелем немало других церквей, — сообщил он. — Всего в паре кварталов отсюда, на Мэйн-стрит, есть одна. Будь сегодня прохладнее, можно бы добраться туда пешком. Это прекрасная старая церковь и в приличном районе.— Мне нужно в церковь Милосердной Девы, — покачала головой Лорен. Швейцар уже готов был возразить, но придержал язык. Все же, когда она садилась в машину, он посоветовал запереться изнутри, поднять стекла и ни в коем случае не останавливаться, пока она не доберется до церковной стоянки.Местность, в которой она оказалась всего полчаса спустя, действительно выглядела не слишком приглядно. Заброшенные дома с ветхими оконными переплетами и заколоченными дверями. Непристойные граффити на стенах.Лорен миновала огороженную пустую площадку, которую местные обитатели приспособили под мусорную свалку, и даже сквозь закрытые окна и при работающем кондиционере почувствовала омерзительную вонь гниющего мяса. На углу четыре малышки лет шести-семи, одетые в воскресные платьица, прыгали через веревочку под глупую считалку и весело хихикали, равнодушные к окружающей разрухе. Их невинность и красота казались ужасающей дисгармонией среди всеобщего запустения. Лорен вспомнила картину, когда-то виденную в Париже: грязно-коричневое поле, огороженное зловещей колючей проволокой. Над полем низко нависают клубящиеся свинцовые тучи. Картина пронизана горечью и тьмой. Но в левом углу в ржавый уродливый металл вплетается желтая лоза, а к небесам тянется совершенный в своей красоте бутон красной розы, готовый вот-вот расцвести.Картина называлась «Надежда», и Лорен снова подумала что жизнь тянется к свету даже в таких трущобах, а вместе с ней рождается и надежда.Лорен постаралась запомнить девочек, надеясь в один прекрасный день перенести это яркое впечатление на холст.Одна из малышек показала Лорен язык и помахала рукой. Лорен ответила тем же, и озорница закатилась хохотом.Впереди замаячил церковный шпиль. Двойные колонны, выкрашенные в белый цвет, стояли, как средневековые стражи, охраняя дом Господень. Лорен покачала головой. Похоже, церковь отчаянно нуждалась в ремонте. Краска на колоннах сползала, как змеиная кожа, повсюду гниль и запустение. Лорен попыталась представить, какова она была когда-то. Судя по резному орнаменту вдоль крыши и каменным статуям — настоящий шедевр. Ее еще можно восстановить. И денег для этого требуется совсем немного. Но будет ли когда-нибудь церковь отремонтирована, или, как сейчас повелось, ее доведут до такого состояния, когда уже ничего нельзя будет сделать, забросят, а потом и вовсе снесут?Черная ограда из кованого железа высотой не менее шести футов окружала церковный двор. Внутри виднелись большая, недавно заасфальтированная автостоянка и каменный, чисто побеленный дом. Очевидно, там жил священник.Лорен поставила машину рядом с черным седаном, и только принялась закрывать дверь, как заметила полицейскую машину, стоявшую на аллее, ведущей к дому священника, и частично скрытую от посторонних глаз ветвями разросшегося старого платана. Зачем они здесь? Очередной акт вандализма? Недаром Томми говорил, что с каждым днем преступность в этом районе растет, особенно еще и потому, что теперь, во время каникул, дети не могут устроиться на работу, а поблизости нет никаких детских организаций. По мнению же монсеньора, дело было в том, что округ поделен между юношескими бандами.Лорен почти побежала к церкви. Двери были открыты, и оттуда доносились органная музыка и хоровое пение. Она уже пересекла стоянку, когда музыка смолкла и на крыльцо стали выходить люди. Некоторые женщины устало обмахивались церковным вестником, мужчины вытирали лбы платками. Потом появился священник, свеженький, как огурчик, несмотря на свою длинную глухую сутану. Лорен никогда раньше не видела монсеньора, но сразу узнала по описанию Томми. Маккиндри был белый как лунь и худой как скелет. Лицо избороздили глубокие морщины. Он казался немощным и больным, но Томми уверял, что здоровье у него отменное, а ест он за троих.Прихожане явно обожали его. Для каждого у него находились улыбка и доброе слово. Кроме того, на Лорен огромное впечатление произвела его память: он всех знал по именам, несмотря на то что во дворе было полно народа. Дети окружили старика, дергали за сутану, требуя внимания.Лорен встала в тени, ожидая, пока все разойдутся. Может, тогда ей удастся расспросить его о Томми. Брат вечно старался оградить ее от неприятных новостей, поэтому она привыкла не доверять тому, что он плел ей о своем здоровье. Зато, насколько ей было известно, старый священник, человек хоть и участливый, честен до крайности. Лорен надеялась, что хотя бы он не станет приукрашивать горькую правду.Томми не нравилось, что она тревожилась за него. Он считал, что раз он старше и их всего двое, он обязан в одиночку нести все бремя. Но Лорен уже давно не девочка, и Томми больше не может оберегать ее от трудностей!Но тут она случайно оглянулась на дом священника и заметила, что на крыльцо вышел полисмен с забавно оттопыривавшимся брюшком в сопровождении высокого молодого человека. Мужчины обменялись рукопожатием, и полицейский направился к машине. Лорен беззастенчиво изучала незнакомца. В модной безупречно белой рубашке, синем блейзере и брюках цвета хаки он выглядел так, словно сошел со страницы модного журнала. Однако его было трудно назвать роскошным мужчиной или хотя бы красавцем в обычном смысле, и, возможно, именно это обстоятельство и привлекло Лорен. Она сама подрабатывала моделью у итальянского дизайнера во время школьных каникул, пока Томми не узнал и не положил этому конец, но за два с половиной месяца повидала немало неотразимых мужчин. Незнакомец никоим образом не относился к этой категории. Слишком велик и грубоват. Но безумно сексапилен.Кроме того, он вел себя так, словно привык к беспрекословному повиновению окружающих. Ну просто излучал властную силу. Она не могла отвести глаз от жесткой линии его рта, тяжеловатой челюсти. Да, такой человек может быть опасен, хотя она сама не понимала, почему так считает. Интересное лицо и немодный загар. Весьма привлекательно.Одна из любимых сентенций матери-настоятельницы прозвенела в мозгу сигналом тревоги:— Бойся волков в овечьей шкуре. Такой не задумается похитить твою добродетель.Этот мужчина не похож на человека, способного что-то похитить. Скорее женщины бросаются ему на шею, а он всего лишь берет то, что ему так щедро предлагают.Лорен вздохнула, но тут же виновато покачала головой. Такие мысли рядом со святой церковью! Мать Мария Магдалена, наверное, была права насчет нее. Она неминуемо попадет в ад, если не научится держать в узде свое грешное воображение.Мужчина, должно быть, почувствовал ее взгляд, потому что неожиданно повернулся и уставился на Лорен. Пойманная на месте преступления, девушка уже хотела отойти, когда дверь снова открылась и появился Томми. Лорен восторженно охнула. Какое счастье, что он здесь, а не на больничной койке!В своем черном одеянии он показался ей бледным и встревоженным. Девушка начала пробираться сквозь толпу.Томми и незнакомец представляли поистине впечатляющее зрелище. Оба высокие, темноволосые, но ирландское наследие Томми отчетливо проявилось в неистребимом румянце и россыпи веснушек на переносице. В отличие от Лорен он мгновенно сгорал на солнце. Кроме того, у Томми была восхитительная, по мнению сестры, ямочка на правой щеке, а наповал сраженные его мальчишески-озорной красотой, девушки в колледже дали ему шутливое прозвище Отец-Пропадай-Зря.Но в собеседнике Томми не было ничего мальчишеского. Слушая Томми и изредка кивая, он тем не менее пристально наблюдал за манипуляциями Лорен. Наконец он сказал что-то и кивнул на нее. Томми повернулся, увидел сестру и, громогласно окликнув, сбежал с крыльца. Подол сутаны мешал, путался в ногах, но лицо брата выражало нескрываемое облегчение. Лорен заметила, что незнакомец не двинулся с места, но перестал обращать на нее внимание и сосредоточился на расходившихся прихожанах.Лорен очень удивила реакция брата на свое появление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40