Ну что же... Ренолдз внимательно осмотрел в бинокль атакующие танки, не обращая внимания на снаряды.
Немецкая артиллерия работала вслепую, основываясь только на безличных координатах оперативных карт. Теперь, когда разведывательный отряд противника был рассеян и бежал, у них скорее всего не было впереди корректировщиков огня, которые могли бы помочь артиллеристам сконцентрировать свою огневую мощь на позициях роты. Гаубицы продолжали вспахивать рощу, не особенно прицеливаясь и не сосредоточивая своего огня на каком-то конкретном месте. Конечно, слепой случай всегда мог сыграть с капитаном и его людьми злую шутку. Ренолдз подумал об этом, когда близкий разрыв заставил его лязгнуть зубами и сплюнуть набившейся в рот землей.
– Все готово, сэр! – прокричал ему на ухо Адамз.
3-й батальон имел в своем распоряжении батарею польских 155-миллиметровых гаубиц, а в случае надобности мог вызвать и огонь целого артдивизиона.
– Великолепно! – прокричал в ответ Ренолдз и снова поперхнулся пылью, когда еще один снаряд разорвался довольно близко от него. Острые осколки с визгом пронеслись над КП, сшибая с деревьев ветки и вырывая из стволов острые щепки.
– Передай всем взводам, пусть доложат о потерях.
Капрал кивнул, сосредоточившись на полученном приказе.
Сообщения капитан получил почти сразу же, и они были вдохновляющими. До сих пор группа "Ад" не понесла никаких потерь, лишь несколько солдат были легко поцарапаны разлетавшимися вокруг щепками и рикошетирующими осколками, но никто не был убит. "Пока не убит", – мрачно поправил себя Ренолдз, на мгновение расслабившись. Он чувствовал большое облегчение от того, что не настал еще тот момент, когда он начнет одного за другим терять людей, своих боевых товарищей, но он не мог обманывать себя: этот момент непременно должен был когда-нибудь наступить. Стоит немцам откорректировать огонь и сосредоточить его на позициях группы, число убитых и раненых стремительно поползет вверх.
– Капитан! Хьюитт просит разрешения открыть огонь!
Сержант Хьюитт командовал приданным роте взводом пусковых установок "Toy". Германские "Леопарды" приблизились уже на дистанцию эффективного огня, а если учитывать скорость, с какой наступали танки, то взвод ПТУР успеет сделать всего несколько выстрелов, прежде чем ему придется сменить позицию или оказаться под гусеницами. Ренолдз прекрасно понимал это, однако у него был свой замысел.
– Передай сержанту, что мы будем действовать согласно первоначальному плану, – сказал он, а сам подумал: "Где же, черт возьми, артиллерия?"
Капитан попытался успокоиться, рассматривая приближающиеся танки, их боевой порядок и прочие мелочи, стараясь все время занять себя чем-нибудь. Тем не менее в желудке у него снова появился какой-то ком: танки были уже на расстоянии меньше тысячи метров от его позиций! Ренолдз уже открыл рот, чтобы скомандовать своему противотанковому взводу открыть огонь, когда в воздухе наконец просвистели первые снаряды, летевшие навстречу наступавшей танковой роте немцев.
Капитан задрал бинокль вверх и посмотрел в небо.
Обстрел их позиции немецкими гаубицами внезапно прекратился – артиллерия противника сделала все, что могла, ведя огонь вслепую, без корректировки. К тому же здесь, в глубине польской территории, артиллерийские снаряды, несомненно, ценились очень высоко, чтобы их можно было разбрасывать направо и налево. И все же Ренолдз заметил, что артналет закончился только тогда, когда осознал, что вот уже несколько минут он не вздрагивает при звуке близких разрывов.
Букеты разноцветных парашютов повисли почти точно над "Леопардами" противника. Их число все увеличивалось. Парашюты появлялись в небе так внезапно, что человеческий глаз не мог уследить за ними.
В современной войне стрельба по танкам обычными бризантными снарядами, да еще с закрытых позиций, редко приносила желаемые результаты. Танки могли двигаться прямо сквозь артиллерийский огонь, при этом опасность грозила им только в том случае, если снаряд случайно попадал в боевую машину или разрывался настолько близко, что рвал гусеницу. Многочисленные смертоносные осколки были не страшны танкам, отскакивая от толстой брони. Именно поэтому батарея дальнобойных орудий вела огонь боеприпасами, разработанными специально для того, чтобы американская артиллерия имела возможность поражать наземные бронированные цели противника.
Каждый плавно спускающийся парашют нес специальный снаряд, начиненный хитрой электроникой. Парашюты были сконструированы так, чтобы опускаться вниз по расширяющейся спирали, что давало возможность крошечному радару осматривать под собой значительную площадь. В тот момент, когда радар обнаруживал характерный силуэт танка, происходил выстрел, и остроконечная боеголовка летела в цель, атакуя тонкую верхнюю броню.
Под парашютами появились облачка белого дыма, и каждое такое облачко соединялось с находящимся на земле танком тонкой и прямой, слегка светящейся линией. Три немецких танка сразу же нарушили строй и остановились. Еще два танка вспыхнули.
В этот самый миг операторы установок "Toy" и "Джавелин" произвели еще один залп противотанковыми ракетами, целясь в те бронированные машины, которые все еще продолжали движение, но даже после этого не все экипажи разобрались в том, что происходит. Только некоторые из них выпустили дымовые гранаты из установок, расположенных по бокам башен. Те, кто проделал это, укрыли свои машины непроницаемым куполом белого дыма.
Капитан Ренолдз понял, что это многоцелевой спектральный дым, защищающий как от человеческих глаз, так и от гораздо более совершенных глаз радаров и приборов термонаведения. Вот дерьмо!
Тем временем три "Леопарда" выскочили из-под прикрытия своей дымовой защиты и двинулись в сторону, намереваясь обойти с фланга удерживаемую ротой лесополосу. Один за другим они останавливались, наткнувшись на установленные группой "Ад" минные поля. Мощные фугасы разрывали гусеницы танков и проламывали тонкую броню днища.
Ренолдз натянуто улыбался, обнажая зубы. Учитывая узость участка обороны группы, ему не составило труда предвидеть, в каком направлении попытаются уклониться немецкие танки, оказавшиеся под огнем его противотанковых средств.
Некоторые из уцелевших танков открыли стрельбу из своих 120-миллиметровых орудий и крупнокалиберных пулеметов, ведя огонь по роще, оказавшейся на их пути, однако они имели лишь общее представление о том, где находятся позиции противника, и поэтому их огонь был неточным. Несмотря на это, вой снарядов над головой производил сильное впечатление, и капитан, глядя на изрыгающие смерть хоботы немецких танков, снова испытал страх, правда, несколько иного рода.
Все уцелевшие "Леопарды" прибегли к дымовой завесе и теперь маневрировали во всех направлениях, стараясь избегнуть участи своих товарищей. Ренолдз был поражен тем, насколько проворна могла быть пятидесятипятитонная стальная махина, мечущаяся по полю чуть ли не с маршевой скоростью. Одновременно он обратил внимание на то, что танки больше не приближались. Теперь они старались укрыться за неровностями рельефа, за буграми и в лощинах, а так же в других подходящих для этого местах. "Отлично, – подумал капитан. – Ай да мы!"
– Хьюитт докладывает, что из-за дыма он ничего не видит, – сообщил Адамз.
Ренолдз ожидал этого сообщения. Подтвердив получение, он велел Адамзу передать артиллеристам, чтобы они были готовы повторить свой огневой удар. Затем он вытянул шею, чтобы лучше видеть перепаханное, усеянное обломками боевой техники поле битвы.
Группа "Ад" серьезно пощипала германскую танковую роту, нанеся ей такие значительные потери, каких он никак не ожидал. Очевидно, командиры противника не ожидали встретить никакого сопротивления, за что и поплатились. Тем не менее рота была предвестницей танкового батальона, который, в свою очередь, шел впереди целой бронетанковой или мотопехотной бригады. Одному богу известно, что обрушится на них в следующий момент. Ренолдз не мог остановить их всех и не собирался превращать рощу в Форт-Апач. Он и без того заставил противника решать непростую тактическую задачу, которую, в конечном итоге, все-таки можно было решить, однако на это требовалось время, драгоценное для обеих сторон.
В учебниках говорилось, что окопавшегося противника не следует атаковать танками. Для того, чтобы выкурить противника из-под деревьев, боевой устав рекомендовал сковать активность и подавить его артиллерийским огнем, а затем пустить в ход пехоту, чтобы она выбила противника из его укреплений.
Капитан впился взглядом в занятый немцами лес, находившийся от него на расстоянии примерно двух километров. Среди клубов дымовой завесы, разорванной ветром, он увидел разворачивающиеся в цепь, похожие на коробки бронетранспортеры противника, выползающие из-под деревьев. На сей раз их действительно были десятки, а за ними уже показались "Леопарды". На этом расстоянии они казались всего лишь точками, но капитан быстро подсчитал, что первый километр "Мардеры" преодолеют меньше чем за три минуты. Затем они высадят пехоту, которой предстоит преодолеть оставшуюся тысячу метров пешком. Грубо говоря, у него оставалось около десяти минут, прежде чем пехота противника подойдет настолько близко, чтобы вступить в бой.
Пора было уносить ноги.
– Передай командирам взводов приготовить раненых к эвакуации. Начинать собирать имущество. 1-й и 3-й взводы выдвигаются через пять минут.
И в этот момент немецкая артиллерия снова открыла стрельбу. На рощу посыпались бризантные снаряды. Ренолдз услышал грохот, словно на полной скорости мимо мчался товарный поезд, и бросился на дно своего окопа почти одновременно с падением первых снарядов.
БАММ! БАММ! БАММ! Земля затряслась, закачалась и задрожала. Сраженные прямыми попаданиями упали, могучие деревья.
Ренолдз беспомощно скорчился в своем неглубоком укрытии, вдыхая адскую смесь, в которой дыма и песка было гораздо больше, чем кислорода. На этот раз огонь был гораздо точнее, чем в первый раз – выдвинутые вперед наблюдатели противника отчетливо видели, куда падают снаряды, и имели возможность откорректировать неточный огонь, сосредоточив всю мощь гаубичных батарей на небольшом участке, и методично вспахивать его из конца в конец. Капитан Ренолдз и его люди оказались чем-то большим, чем просто досадной помехой на пути германской армии, и поэтому заслуживали того, чтобы уделить им особое внимание. На этот раз немцы использовали гораздо больше орудий, может быть, даже целый дивизион своих гаубиц.
Близкий разрыв приподнял его над землей и бросил обратно, тут же следующий снаряд, разорвавшийся неподалеку, отшвырнул его в сторону тугой ударной волной прежде, чем он успел за что-либо схватиться. Ренолдз услышал крики и осознал, что осколки снарядов ранят и убивают его людей. В Майкле вспыхнула ненависть, и он неожиданно почувствовал радость от того, что им удалось подбить столько танков и уничтожить столько танковых экипажей.
Однако пора было уходить. Огневой налет стал чуть заметно ослабевать. Теперь большинство снарядов рвалось в поле, примерно метрах в ста от их линии обороны. Гаубицы вели огонь дымовыми снарядами, прикрывая свою пехоту. Когда дымовой экран будет установлен, "Мардеры" смогут приблизиться на расстояние прямого выстрела, прежде чем начнут высаживать пехоту. Но капитан знал, как решить эту задачу тактически грамотно: нужно было немедленно отходить.
Как и планировалось, 1-й и 3-й взводы его роты уже начали отход. Ренолдз взял из рук Адамза телефонную трубку и с удовлетворением отметил, что линия еще существует. Торопливой скороговоркой он приказал отходить всем, кроме арьергарда.
Ему также необходимо было поговорить со своим командованием.
– Германский мотопехотный батальон наступает под прикрытием дымовой завесы. Они примерно в километре от нас, – доложил он.
– Отличная работа, Майкл, – Коулби помолчал и подтвердил правильность решения, которое Ренолдз уже принял: – Отводи своих парней назад.
Капитан дал отбой и огляделся по сторонам, проверяя, насколько быстро и слаженно отступает его группа. Все больше и больше солдат, пригибаясь, пробегало мимо него на север, подальше от надвигающегося противника. Капитан снова посмотрел вперед, надеясь разглядеть что-то за стелющимся по траве дымом. Никого пока не было видно, однако из-за дымовой завесы все громче и громче доносилось гудение моторов. Пора.
Он повернулся к сержанту, командовавшему его арьергардом из семи человек, и крикнул:
– О'кей, Роббинс! Все в порядке, начинайте отходить!
Низко пригнувшись на случай, если немецкая дымовая завеса вдруг поредеет или прорвется, они побежали по той же самой дорожке, по которой минутой раньше прошла вся рота. Саперы, заложившие мины перед позицией группы, заминировали и поля позади рощи. Если все будет складываться удачно, то еще не один немецкий танк столкнется с этими неприятными сюрпризами.
Район сбора располагался в пятистах метрах к северу от рощи, в глубокой низине, скрытой от глаз противника. Ренолдз мчался так быстро, как никогда раньше, и все равно расстояние казалось ему бесконечным. Но вот они преодолели последний взгорок, прикрывающий место сбора, и вой раскручивающихся турбин стал громче. Грязно-зеленые военно-транспортные вертолеты UH-60 "Блэк Хоук" уже ждали их в низине, лениво вращая винтами. Солдаты еще поднимались на борт последнего, а остальные уже взлетали, беря курс на северо-восток. Отделение пехотинцев из первого взвода распласталось в траве, выставив во все стороны стволы своих автоматических винтовок.
Грохот моторов заставил Ренолдза повернуть голову и увидеть восемь штурмовых вертолетов "Апач", которые двумя линиями по четыре машины пронеслись буквально в десятке метров над землей. Один из вертолетов прошел настолько близко, что Майкл увидел на переднем сиденье пилота, склонившегося над своими приборами. Когда тот заметил Ренолдза и повернул голову, чтобы помахать ему рукой, 30-миллиметровая скорострельная пушка, укрепленная под днищем боевой машины, словно по мановению волшебной палочки тоже развернулась к нему, ибо поворачивалась туда, куда был устремлен взгляд пилота.
Затем грозные машины пролетели мимо, перевалив через бугор и разбившись на пары. Они направлялись на юг, и Ренолдз смотрел им вслед, наблюдая за тем, как они исчезают среди дыма и пыли. В нем бушевала мрачная радость: каждый "Апач" имел достаточную огневую мощь, чтобы устроить наступающим немцам настоящее пекло.
– Капитан, последняя "вертушка" готова взлететь.
Спокойный голос Энди Форда заставил Майкла Ренолдза вспомнить о своих обязанностях. Капрал Адамз и последние солдаты первого взвода уже погрузились в вертолет и ждали только его.
– О'кей, Энди, – Ренолдз быстро спустился вслед за Адамзом по склону холма, нырнул под вращающийся винт и забрался внутрь.
Как только он оказался на борту, вертолет, натужно ревя турбинами, оторвался от земли. Рифленый металлический пол под ногами Майкла Ренолдза накренился, и они быстро заскользили низко над землей на скорости почти сто пятьдесят миль в час. На такой небольшой высоте ощущение скорости было захватывающим и немного пугающим.
Вместе со скоростью пришло облегчение. Они сделали это! Его рота справилась с этим трудным заданием. Теперь они все понюхали пороха, все получили представление, что такое настоящий бой. Это ощущение было необходимо не только его людям, но и ему самому. За свой успех они заплатили кровью товарищей, и война теперь стала личным делом каждого, перестав быть абстрактным тактическим упражнением.
* * *
ПЕРЕДОВОЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ 19-й МОТОПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ
Несмотря на постоянное пульсирующее шипение статических разрядов, генерируемых "глушилками" американцев, в наушниках Вилли фон Силова все громче и чаще звучали отчаянные голоса его подчиненных, отражающие действительное положение, сложившееся на поле боя под Свеце.
– Можешь продвинуться вперед, Юрген?
Это был разговор майора, командира первого батальона, с одним из ротных командиров, который пытался своими силами пробиться к деревне.
– Никак нет, герр майор! – раздался в ответ голос незнакомого капитана. – Проклятые америкашки остановили нас недалеко от хутора... дерьмо!
Его последние слова были заглушены громким стакатто скорострельной пушки, которое было слышно даже через ларингофоны шлема.
– Проклятие! Над нами прошел еще один их вертолет. О, Господи Иисусе! Сэмми горит!!!
Фон Силов прислушивался к переговорам на частотах своих батальонов и на волнах приданных подразделений, пытаясь извлечь как можно больше полезной информации из кратких, лаконичных докладов и обрывков панических монологов своих подчиненных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Немецкая артиллерия работала вслепую, основываясь только на безличных координатах оперативных карт. Теперь, когда разведывательный отряд противника был рассеян и бежал, у них скорее всего не было впереди корректировщиков огня, которые могли бы помочь артиллеристам сконцентрировать свою огневую мощь на позициях роты. Гаубицы продолжали вспахивать рощу, не особенно прицеливаясь и не сосредоточивая своего огня на каком-то конкретном месте. Конечно, слепой случай всегда мог сыграть с капитаном и его людьми злую шутку. Ренолдз подумал об этом, когда близкий разрыв заставил его лязгнуть зубами и сплюнуть набившейся в рот землей.
– Все готово, сэр! – прокричал ему на ухо Адамз.
3-й батальон имел в своем распоряжении батарею польских 155-миллиметровых гаубиц, а в случае надобности мог вызвать и огонь целого артдивизиона.
– Великолепно! – прокричал в ответ Ренолдз и снова поперхнулся пылью, когда еще один снаряд разорвался довольно близко от него. Острые осколки с визгом пронеслись над КП, сшибая с деревьев ветки и вырывая из стволов острые щепки.
– Передай всем взводам, пусть доложат о потерях.
Капрал кивнул, сосредоточившись на полученном приказе.
Сообщения капитан получил почти сразу же, и они были вдохновляющими. До сих пор группа "Ад" не понесла никаких потерь, лишь несколько солдат были легко поцарапаны разлетавшимися вокруг щепками и рикошетирующими осколками, но никто не был убит. "Пока не убит", – мрачно поправил себя Ренолдз, на мгновение расслабившись. Он чувствовал большое облегчение от того, что не настал еще тот момент, когда он начнет одного за другим терять людей, своих боевых товарищей, но он не мог обманывать себя: этот момент непременно должен был когда-нибудь наступить. Стоит немцам откорректировать огонь и сосредоточить его на позициях группы, число убитых и раненых стремительно поползет вверх.
– Капитан! Хьюитт просит разрешения открыть огонь!
Сержант Хьюитт командовал приданным роте взводом пусковых установок "Toy". Германские "Леопарды" приблизились уже на дистанцию эффективного огня, а если учитывать скорость, с какой наступали танки, то взвод ПТУР успеет сделать всего несколько выстрелов, прежде чем ему придется сменить позицию или оказаться под гусеницами. Ренолдз прекрасно понимал это, однако у него был свой замысел.
– Передай сержанту, что мы будем действовать согласно первоначальному плану, – сказал он, а сам подумал: "Где же, черт возьми, артиллерия?"
Капитан попытался успокоиться, рассматривая приближающиеся танки, их боевой порядок и прочие мелочи, стараясь все время занять себя чем-нибудь. Тем не менее в желудке у него снова появился какой-то ком: танки были уже на расстоянии меньше тысячи метров от его позиций! Ренолдз уже открыл рот, чтобы скомандовать своему противотанковому взводу открыть огонь, когда в воздухе наконец просвистели первые снаряды, летевшие навстречу наступавшей танковой роте немцев.
Капитан задрал бинокль вверх и посмотрел в небо.
Обстрел их позиции немецкими гаубицами внезапно прекратился – артиллерия противника сделала все, что могла, ведя огонь вслепую, без корректировки. К тому же здесь, в глубине польской территории, артиллерийские снаряды, несомненно, ценились очень высоко, чтобы их можно было разбрасывать направо и налево. И все же Ренолдз заметил, что артналет закончился только тогда, когда осознал, что вот уже несколько минут он не вздрагивает при звуке близких разрывов.
Букеты разноцветных парашютов повисли почти точно над "Леопардами" противника. Их число все увеличивалось. Парашюты появлялись в небе так внезапно, что человеческий глаз не мог уследить за ними.
В современной войне стрельба по танкам обычными бризантными снарядами, да еще с закрытых позиций, редко приносила желаемые результаты. Танки могли двигаться прямо сквозь артиллерийский огонь, при этом опасность грозила им только в том случае, если снаряд случайно попадал в боевую машину или разрывался настолько близко, что рвал гусеницу. Многочисленные смертоносные осколки были не страшны танкам, отскакивая от толстой брони. Именно поэтому батарея дальнобойных орудий вела огонь боеприпасами, разработанными специально для того, чтобы американская артиллерия имела возможность поражать наземные бронированные цели противника.
Каждый плавно спускающийся парашют нес специальный снаряд, начиненный хитрой электроникой. Парашюты были сконструированы так, чтобы опускаться вниз по расширяющейся спирали, что давало возможность крошечному радару осматривать под собой значительную площадь. В тот момент, когда радар обнаруживал характерный силуэт танка, происходил выстрел, и остроконечная боеголовка летела в цель, атакуя тонкую верхнюю броню.
Под парашютами появились облачка белого дыма, и каждое такое облачко соединялось с находящимся на земле танком тонкой и прямой, слегка светящейся линией. Три немецких танка сразу же нарушили строй и остановились. Еще два танка вспыхнули.
В этот самый миг операторы установок "Toy" и "Джавелин" произвели еще один залп противотанковыми ракетами, целясь в те бронированные машины, которые все еще продолжали движение, но даже после этого не все экипажи разобрались в том, что происходит. Только некоторые из них выпустили дымовые гранаты из установок, расположенных по бокам башен. Те, кто проделал это, укрыли свои машины непроницаемым куполом белого дыма.
Капитан Ренолдз понял, что это многоцелевой спектральный дым, защищающий как от человеческих глаз, так и от гораздо более совершенных глаз радаров и приборов термонаведения. Вот дерьмо!
Тем временем три "Леопарда" выскочили из-под прикрытия своей дымовой защиты и двинулись в сторону, намереваясь обойти с фланга удерживаемую ротой лесополосу. Один за другим они останавливались, наткнувшись на установленные группой "Ад" минные поля. Мощные фугасы разрывали гусеницы танков и проламывали тонкую броню днища.
Ренолдз натянуто улыбался, обнажая зубы. Учитывая узость участка обороны группы, ему не составило труда предвидеть, в каком направлении попытаются уклониться немецкие танки, оказавшиеся под огнем его противотанковых средств.
Некоторые из уцелевших танков открыли стрельбу из своих 120-миллиметровых орудий и крупнокалиберных пулеметов, ведя огонь по роще, оказавшейся на их пути, однако они имели лишь общее представление о том, где находятся позиции противника, и поэтому их огонь был неточным. Несмотря на это, вой снарядов над головой производил сильное впечатление, и капитан, глядя на изрыгающие смерть хоботы немецких танков, снова испытал страх, правда, несколько иного рода.
Все уцелевшие "Леопарды" прибегли к дымовой завесе и теперь маневрировали во всех направлениях, стараясь избегнуть участи своих товарищей. Ренолдз был поражен тем, насколько проворна могла быть пятидесятипятитонная стальная махина, мечущаяся по полю чуть ли не с маршевой скоростью. Одновременно он обратил внимание на то, что танки больше не приближались. Теперь они старались укрыться за неровностями рельефа, за буграми и в лощинах, а так же в других подходящих для этого местах. "Отлично, – подумал капитан. – Ай да мы!"
– Хьюитт докладывает, что из-за дыма он ничего не видит, – сообщил Адамз.
Ренолдз ожидал этого сообщения. Подтвердив получение, он велел Адамзу передать артиллеристам, чтобы они были готовы повторить свой огневой удар. Затем он вытянул шею, чтобы лучше видеть перепаханное, усеянное обломками боевой техники поле битвы.
Группа "Ад" серьезно пощипала германскую танковую роту, нанеся ей такие значительные потери, каких он никак не ожидал. Очевидно, командиры противника не ожидали встретить никакого сопротивления, за что и поплатились. Тем не менее рота была предвестницей танкового батальона, который, в свою очередь, шел впереди целой бронетанковой или мотопехотной бригады. Одному богу известно, что обрушится на них в следующий момент. Ренолдз не мог остановить их всех и не собирался превращать рощу в Форт-Апач. Он и без того заставил противника решать непростую тактическую задачу, которую, в конечном итоге, все-таки можно было решить, однако на это требовалось время, драгоценное для обеих сторон.
В учебниках говорилось, что окопавшегося противника не следует атаковать танками. Для того, чтобы выкурить противника из-под деревьев, боевой устав рекомендовал сковать активность и подавить его артиллерийским огнем, а затем пустить в ход пехоту, чтобы она выбила противника из его укреплений.
Капитан впился взглядом в занятый немцами лес, находившийся от него на расстоянии примерно двух километров. Среди клубов дымовой завесы, разорванной ветром, он увидел разворачивающиеся в цепь, похожие на коробки бронетранспортеры противника, выползающие из-под деревьев. На сей раз их действительно были десятки, а за ними уже показались "Леопарды". На этом расстоянии они казались всего лишь точками, но капитан быстро подсчитал, что первый километр "Мардеры" преодолеют меньше чем за три минуты. Затем они высадят пехоту, которой предстоит преодолеть оставшуюся тысячу метров пешком. Грубо говоря, у него оставалось около десяти минут, прежде чем пехота противника подойдет настолько близко, чтобы вступить в бой.
Пора было уносить ноги.
– Передай командирам взводов приготовить раненых к эвакуации. Начинать собирать имущество. 1-й и 3-й взводы выдвигаются через пять минут.
И в этот момент немецкая артиллерия снова открыла стрельбу. На рощу посыпались бризантные снаряды. Ренолдз услышал грохот, словно на полной скорости мимо мчался товарный поезд, и бросился на дно своего окопа почти одновременно с падением первых снарядов.
БАММ! БАММ! БАММ! Земля затряслась, закачалась и задрожала. Сраженные прямыми попаданиями упали, могучие деревья.
Ренолдз беспомощно скорчился в своем неглубоком укрытии, вдыхая адскую смесь, в которой дыма и песка было гораздо больше, чем кислорода. На этот раз огонь был гораздо точнее, чем в первый раз – выдвинутые вперед наблюдатели противника отчетливо видели, куда падают снаряды, и имели возможность откорректировать неточный огонь, сосредоточив всю мощь гаубичных батарей на небольшом участке, и методично вспахивать его из конца в конец. Капитан Ренолдз и его люди оказались чем-то большим, чем просто досадной помехой на пути германской армии, и поэтому заслуживали того, чтобы уделить им особое внимание. На этот раз немцы использовали гораздо больше орудий, может быть, даже целый дивизион своих гаубиц.
Близкий разрыв приподнял его над землей и бросил обратно, тут же следующий снаряд, разорвавшийся неподалеку, отшвырнул его в сторону тугой ударной волной прежде, чем он успел за что-либо схватиться. Ренолдз услышал крики и осознал, что осколки снарядов ранят и убивают его людей. В Майкле вспыхнула ненависть, и он неожиданно почувствовал радость от того, что им удалось подбить столько танков и уничтожить столько танковых экипажей.
Однако пора было уходить. Огневой налет стал чуть заметно ослабевать. Теперь большинство снарядов рвалось в поле, примерно метрах в ста от их линии обороны. Гаубицы вели огонь дымовыми снарядами, прикрывая свою пехоту. Когда дымовой экран будет установлен, "Мардеры" смогут приблизиться на расстояние прямого выстрела, прежде чем начнут высаживать пехоту. Но капитан знал, как решить эту задачу тактически грамотно: нужно было немедленно отходить.
Как и планировалось, 1-й и 3-й взводы его роты уже начали отход. Ренолдз взял из рук Адамза телефонную трубку и с удовлетворением отметил, что линия еще существует. Торопливой скороговоркой он приказал отходить всем, кроме арьергарда.
Ему также необходимо было поговорить со своим командованием.
– Германский мотопехотный батальон наступает под прикрытием дымовой завесы. Они примерно в километре от нас, – доложил он.
– Отличная работа, Майкл, – Коулби помолчал и подтвердил правильность решения, которое Ренолдз уже принял: – Отводи своих парней назад.
Капитан дал отбой и огляделся по сторонам, проверяя, насколько быстро и слаженно отступает его группа. Все больше и больше солдат, пригибаясь, пробегало мимо него на север, подальше от надвигающегося противника. Капитан снова посмотрел вперед, надеясь разглядеть что-то за стелющимся по траве дымом. Никого пока не было видно, однако из-за дымовой завесы все громче и громче доносилось гудение моторов. Пора.
Он повернулся к сержанту, командовавшему его арьергардом из семи человек, и крикнул:
– О'кей, Роббинс! Все в порядке, начинайте отходить!
Низко пригнувшись на случай, если немецкая дымовая завеса вдруг поредеет или прорвется, они побежали по той же самой дорожке, по которой минутой раньше прошла вся рота. Саперы, заложившие мины перед позицией группы, заминировали и поля позади рощи. Если все будет складываться удачно, то еще не один немецкий танк столкнется с этими неприятными сюрпризами.
Район сбора располагался в пятистах метрах к северу от рощи, в глубокой низине, скрытой от глаз противника. Ренолдз мчался так быстро, как никогда раньше, и все равно расстояние казалось ему бесконечным. Но вот они преодолели последний взгорок, прикрывающий место сбора, и вой раскручивающихся турбин стал громче. Грязно-зеленые военно-транспортные вертолеты UH-60 "Блэк Хоук" уже ждали их в низине, лениво вращая винтами. Солдаты еще поднимались на борт последнего, а остальные уже взлетали, беря курс на северо-восток. Отделение пехотинцев из первого взвода распласталось в траве, выставив во все стороны стволы своих автоматических винтовок.
Грохот моторов заставил Ренолдза повернуть голову и увидеть восемь штурмовых вертолетов "Апач", которые двумя линиями по четыре машины пронеслись буквально в десятке метров над землей. Один из вертолетов прошел настолько близко, что Майкл увидел на переднем сиденье пилота, склонившегося над своими приборами. Когда тот заметил Ренолдза и повернул голову, чтобы помахать ему рукой, 30-миллиметровая скорострельная пушка, укрепленная под днищем боевой машины, словно по мановению волшебной палочки тоже развернулась к нему, ибо поворачивалась туда, куда был устремлен взгляд пилота.
Затем грозные машины пролетели мимо, перевалив через бугор и разбившись на пары. Они направлялись на юг, и Ренолдз смотрел им вслед, наблюдая за тем, как они исчезают среди дыма и пыли. В нем бушевала мрачная радость: каждый "Апач" имел достаточную огневую мощь, чтобы устроить наступающим немцам настоящее пекло.
– Капитан, последняя "вертушка" готова взлететь.
Спокойный голос Энди Форда заставил Майкла Ренолдза вспомнить о своих обязанностях. Капрал Адамз и последние солдаты первого взвода уже погрузились в вертолет и ждали только его.
– О'кей, Энди, – Ренолдз быстро спустился вслед за Адамзом по склону холма, нырнул под вращающийся винт и забрался внутрь.
Как только он оказался на борту, вертолет, натужно ревя турбинами, оторвался от земли. Рифленый металлический пол под ногами Майкла Ренолдза накренился, и они быстро заскользили низко над землей на скорости почти сто пятьдесят миль в час. На такой небольшой высоте ощущение скорости было захватывающим и немного пугающим.
Вместе со скоростью пришло облегчение. Они сделали это! Его рота справилась с этим трудным заданием. Теперь они все понюхали пороха, все получили представление, что такое настоящий бой. Это ощущение было необходимо не только его людям, но и ему самому. За свой успех они заплатили кровью товарищей, и война теперь стала личным делом каждого, перестав быть абстрактным тактическим упражнением.
* * *
ПЕРЕДОВОЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ 19-й МОТОПЕХОТНОЙ БРИГАДЫ
Несмотря на постоянное пульсирующее шипение статических разрядов, генерируемых "глушилками" американцев, в наушниках Вилли фон Силова все громче и чаще звучали отчаянные голоса его подчиненных, отражающие действительное положение, сложившееся на поле боя под Свеце.
– Можешь продвинуться вперед, Юрген?
Это был разговор майора, командира первого батальона, с одним из ротных командиров, который пытался своими силами пробиться к деревне.
– Никак нет, герр майор! – раздался в ответ голос незнакомого капитана. – Проклятые америкашки остановили нас недалеко от хутора... дерьмо!
Его последние слова были заглушены громким стакатто скорострельной пушки, которое было слышно даже через ларингофоны шлема.
– Проклятие! Над нами прошел еще один их вертолет. О, Господи Иисусе! Сэмми горит!!!
Фон Силов прислушивался к переговорам на частотах своих батальонов и на волнах приданных подразделений, пытаясь извлечь как можно больше полезной информации из кратких, лаконичных докладов и обрывков панических монологов своих подчиненных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97