Они не могут и их компьютеры тоже не могут мыслить так же быстро, как он.
Он снизил скорость для экономии топлива. Чтобы дотянуть до Вроцлава, ему оставалась всего одна минута полетного времени. На экране локатора перестала бушевать буря. Приборы показывали полный штиль... И тут же засветился вновь сигнал тревоги. Вслед за этим экран опять стал показывать "страшное кино". Две точки, вырастая стремительно в размерах, пожирая разделяющее их расстояние с жадностью доисторических чудовищ, вновь появились перед ним. Тадеуш мгновенно обследовал их тепловым лучом и узнал старых приятелей. Два сверхновых истребителя ЕвроКона шли к нему навстречу. Пилоты, наверное, улыбались, потому что видели его так же ясно, как он их. Когда он инстинктивно, нажатием рычага увеличил скорость до предела, до того самого смертельного предела, когда реактивный двигатель сожжет последний запас горючего, а пилот превратится в тяжеленный гранитный монумент от перегрузок, он не подумал, что идет на таран. Он просто испытал дикую жажду встретиться наконец с врагом лицом к лицу. На такой скорости радар не поспевал за действиями пилота. Но, может быть, их радары тоже запоздают? Сейчас противник нажмет кнопку "пуск" и ракеты полетят ему навстречу. Но никакой электронный мозг не опередит его. Ракеты проскочат мимо, а пока они повернут, учуяв его тепловой след, пройдет еще несколько десятых долей секунды. Еще одна порция защитного фольгового "мусора" вылетела позади его самолета. Пусть позабавятся, поохотятся их "ищейки". Но ему не удалось обмануть противника – ни скоростью, ни защитным хвостом. Экран показывал, что французские управляемые ракеты шли прямо на него. Тэд знал, что полетный ресурс французских ракет "Мика" всего полсотни километров. Они не рассчитаны на то, что вражеский пилот проскользнет мимо них и им придется разворачиваться и догонять его.
Тадеушу пришлось делить свое внимание между экраном локатора, дающим ему представление о приближении смертельно опасных объектов, и другим локатором, предупреждающим о том, что земная поверхность находится в угрожающей близости. Он опустился так низко, что радары французских истребителей неминуемо потеряют его, смешав вместе с наземными объектами в одну хаотичную картинку. Его собственные экраны покрылись пляшущими пятнами. Человеческий мозг уже не мог фиксировать молниеносное появление все новых и новых объектов на экране. Но все-таки кое-что Тэд успел уловить.
Цель возникла на экране. Она увеличилась в размерах. Ее мгновенно обрисовал черточками квадратик. Поймана! Тадеуш нажал на кнопку с тем же чувством, с каким азартный охотник нажимает на курок своего любимого, бережно лелеемого ружья. Направив ракету на цель, Тэд тотчас же рванул рычаг управления на себя, и реактивный двигатель поднял его самолет вертикально вверх. Как свеча, почему-то обращенная пламенем вниз, "Игл" набирал высоту. Технические возможности такой машины, как F-15, были безграничны. Казалось, что она пренебрегает всеми законами элементарной физики. Мощь ее двигателей давала ей право полностью хозяйничать в воздушном пространстве. "Спарроу" с ревом направился к цели, а Тэд вынырнул из звуковой волны и на мгновение насладился тишиной.
Радарный поисковый луч зафиксировал первую цель и теперь ловил вторую. Одновременно со звуковым и зрительным сигналом, оповещающим, что цель поймана, Тадеуш нажал на боевой спуск. Еще один "воробей" отправился в путь. Его радары теперь управляли сразу двумя "Спарроу". Дымные хвосты от выпущенных ракет на мгновение окутали его прозрачную кабину. Он поднялся еще на сотню метров и вновь очутился в "чистом" небе. Его взгляд обшаривал прозрачный воздух. Истребители ЕвроКона находились где-то на полтора километра выше его. Секунда – две и "Спарроу" сольются с ними в огненной вспышке.
Как мучительно долго тянется время. Цели с экрана исчезли – ни взрыва, ни вспышки. Маневр, противорадарный занавес, фольговый "хлам" – все это сбило с толку "Спарроу". Они ушли куда-то вниз. Бесполезным мусором они свалятся на землю, может быть, разрушая и убивая что-то совсем неповинное, не ведающее, что смерть падает с неба.
Оба "Рафаля" растворились. Сколько бы Тэд не наносил ударов в пустоту остриями своих радарных антенн, он не мог ничего отыскать в воздушном пространстве... Их способность к маневру, заложенная величайшими европейскими умами в конструкцию самолета, превзошла все таланты, все полетные качества F-15. Самое страшное было то, что они могли находиться теперь где угодно, даже висеть у Войцика на хвосте.
Опять вспыхнул над приборной панелью сигнал тревоги – атака справа. Белая черта тянулась по серой плоскости экрана дисплея, фиксируя приближение ракеты. Тэд бросил свою машину сразу на четыре деления влево, опять выбросил защитный фольговый хвост и начал метаться в воздухе, чтобы ракета противника как можно скорее исчерпала свой топливный ресурс, а управляющий ею вражеский электронный мозг сам запутался в своих маневрах.
Зажатый в прозрачном гнездышке своей кабины, Тадеуш взирал на бешено вертящийся вокруг него мир – землю, небо, облака... Голубизну небесного пространства прочертили две белые линии – след полета выпущенных им "Спарроу". Одна ракета ушла куда-то совсем далеко, и след ее растворился в воздухе, вторая взорвалась на глазах, превратившись в грязно-серую тучу. Хотя оба пуска не поразили цель, Тадеуш все-таки был доволен. Взрыв "Спарроу" заставил пилотов "Рафаля" истратить нервную энергию и энергию своего двигателя на дополнительный маневр.
Самолет Тэда тряхнуло с такой силой, что летчик решил – больше он уже никогда не соберет себя в одно целое из разлетевшихся по воздуху частиц. Однако он был еще жив. Только адская боль в голове и полная неподвижность. Может быть, сломана шея и позвоночник? Как будто каменная глыба ударилась сбоку в его "Игл". Самолет, оставшись без управления на самом трудном вираже, тотчас же стал падать вниз. "Но человека убить не просто", – подумал Тадеуш. Его пальцы шевельнулись. Повинуясь им, рычаг управления сдвинулся с места, и клюв "Орла" вновь стал задираться вверх. Встречный воздушный поток опять подхватил железную птицу. Свершилось чудо – небо вновь оказалось наверху, а земля – внизу. Хоть бы удалось продержаться секунды две-три в нормальном горизонтальном полете, он бы смог тогда немного прийти в себя.
Тэд попытался чуть пошевелить головой. Кажется, она, несмотря на боль, еще держалась на шее. Глаза тоже видели. Экран дисплея был девственно чист. "Рафали" словно испарились. Может быть, французских пилотов срочно отозвали для отражения более опасной угрозы, чем подбитый самолет Тэда, оставшийся почти без горючего, боеприпасов и с полумертвым летчиком за штурвалом.
Тадеуш медленно, очень медленно скользнул взглядом по приборам. В первую очередь, он определил свое местонахождение. Локаторы и визуальное наблюдение показало, что горизонт чист. До аэродрома было всего двадцать километров. Основные топливные емкости уже опустели. Тэд включил подачу топлива из аварийного запаса. Повреждения нарушили обтекаемость самого самолета и снизили его скорость, но для того, чтобы долететь и совершить посадку, горючего должно было хватить. В последние секунды ему придется перейти на свободное планирование, но, если приборы исправны, он сбережет и самолет, и свою жизнь.
Он проверил сохранность оборудования. Навигационная система полностью вышла из строя. Датчики углового наклона и высоты, вероятно, тоже, так как их стрелки застыли намертво, показывая какие-то немыслимые цифры. Зажигание боковых двигателей не включалось, работал только хвостовой. Какие-то осколки проникли внутрь механизмов. Ему повезло, что не произошло короткого замыкания в электрических цепях. Бог великодушно не позволил ему сгореть заживо.
Он чуть прибавил скорость. Стрелка показателя уровня топлива в аварийном баке стремительно стала падать. Это означало, что в баке есть пробоина, через которую под давлением улетучивается горючее. Плохо! Очень плохо! Сократить время полета, понадеявшись на Бога и на всем известное русское "авось, пронесет", или наоборот, снизив скорость, уменьшить давление и тем самым уменьшить расход и утечку топлива? Вопрос жизни и смерти, на который он был не в состоянии ответить.
Он вызвал по экстренной связи пункт управления полетом аэродрома во Вроцлаве, требуя подготовить для него аварийную посадку.
Торопливые, сбивчивые фразы наземного диспетчера ворвались в его уши, как пулеметная очередь.
– "Зебра-1"! Бери курс на Лазы. Мы под обстрелом артиллерии...
Диспетчер тяжело дышал в микрофон. Отдельные его слова заглушались взрывами.
– ...пожар в пункте управления. ПВО не действует. Батареи SAM вышли из строя. "Зебра-1" – Вроцлав закрыт. "Зебра-1"!
"Если ты сейчас запаникуешь – тебе конец!" – подумал Тэд. Усилием воли он унял дрожь в пальцах, в ногах, во всем теле. Надо мыслить, действовать, надо успеть принять какое-либо решение. Как могло случиться, что враг очутился так близко от аэродрома? Что это? Полный разгром или только тактический просчет командования?
Но сейчас это его не касалось. Лазы были в ста пятидесяти километрах к востоку. Ему туда не попасть. Самолет вот-вот развалится на куски, а топливные баки пусты.
– От маневра отказываюсь. Иду на посадку. Нет горючего. Машина повреждена. Не знаю, сколько продержусь в воздухе. Срочно освободите полосу для посадки.
Тэд не стал докладывать о собственной контузии. На земле творился ад. Такой же, как в его голове, раскалывавшейся от боли. Он не был ранен в какую-то часть тела, он не истекал кровью, но все его жизненные центры постепенно умирали так же, как умирал и его самолет. Может быть, он убьет себя и избавится от мучительной боли, получив в награду легкую смерть, сажая на землю свой искалеченный F-15.
– "Зебра-1"! Разрешаю посадку. Полоса свободна. Берегись воронок и трещин. Удачи тебе, "Зебра"!
Тэд двумя щелчками микрофона подтвердил прием информации. Теперь он полностью сосредоточился на управлении поврежденной машиной. Неимоверных усилий ему стоило, чтобы она раньше времени не клюнула носом. Сканер чудом заработал, и Тэд обозрел окрестности.
Он знал весь район Вроцлава назубок, но сейчас не видел аэродрома. Грязно-бурая туча заволокла поверхность земли в этом направлении. Локатор показывал на экране мутное пятно, непрерывно меняющее свои очертания. Долгая и суровая практика научила летчика полагаться на свою интуицию, на сверхчутье птицы, возвращающейся к своему гнезду. Может быть, и на этот раз интуиция не подведет.
Он оказался ближе к земле ровно на пятьдесят процентов от нормы, установленной правилами и техническими возможностями самолета, когда, наконец, разглядел такую родную серую бетонную ленточку. И три таких родных, желанных, зеленых огонька вспыхнули сбоку от полосы, заботливо оберегая жизнь пилота и его истребителя. Он начал выправлять машину, но самолет вновь занесло влево. Правая половина его умницы-машины не повиновалась воле пилота и импульсам собственного электронного мозга. Страшно было себе представить, что творилось там, какая каша из осколков тела самолета, обрывков проводов – остатков его нервной системы.
Но Тэда выручили одновременно резкий маневр вправо и предельно малая скорость умирающей машины.
В момент приземления Войцик уже понял, что его 11-го истребительного полка не существует. Нет и наземных служб, нет в живых никого, кто только что называл его ласковым именем "Зебра" и зажег ему спасительные зеленые огоньки. Два снаряда рухнули откуда-то с неба и добавили еще больше дыма и огня в адскую кухню.
Приземление было неожиданно нежным. Ветер оторвал от Тэда в сторону гарь и вонь, и летчик вдохнул чистый воздух. Он "съел" всего лишь половину посадочной полосы, избежав всех повреждений покрытия. Вероятно, ветер, польский ветер, как и польский Бог, помогли ему.
Но гостеприимство родной земли было обманчивым. Металл и бетон терлись друг о друга, вступив в борьбу, грозящую пожаром. Остатки самолета кидало из стороны в сторону и, наконец, в сопровождении целого снопа огненных искр, вынесло на участок, куда уже падали вражеские снаряды. "Игл" сначала метался по посадочной полосе, теперь он вспахивал травяное поле между полосами, беспомощный против любого попадания вражеского снаряда. Смешно! Воздушный хищник превратился в подранка, в жалкого птенца. Тэд крутил свою машину, как мог, стремительно, вспахивая немыслимые головоломные круги, раня польскую землю, оставляя на ней глубокие борозды. Земляной фонтан взрыва, как гейзер, вырос у него прямо перед носом. Тэд рванулся в сторону, загасил взрыв комьями взрытого им польского чернозема. Силы инерции его машины еще хватало, чтобы бешено крутиться, уклоняясь от падающих снарядов, а нервной силы у Тэда, когда он коснулся родной земли, было больше, чем у Антея.
Но и инерция, и энергия все-таки кончились. "Игл" застрял во вспаханной им земле. Тэд рванул рычаг и освободился от прозрачного колпака кабины. Запахло травой и дымом пожарищ. Аварийный выброс пилота не сработал. Тэд не забыл выхватить из ящика бумаги – полетные карты и листки с расчетами компьютеров – перекинул ноги через борт кабины, спустился на родную землю и, с трудом передвигаясь, начал петлять, как заяц, преследуемый гончими собаками. Его раскаленный после вынужденной посадки самолет был отличной мишенью для тепловых радаров противника.
Он мечтал хоть о каком-нибудь укрытии. Он был одинокой фигуркой на огромном поле, обозреваемом неизвестно каким количеством враждебных зорких глаз.
Такой родной и до боли знакомый "ГАЗ-69", подпрыгивая на ухабах, несся ему навстречу.
Водитель, тоже знакомый ему парень, выскочил на ходу. "Газик" застыл с распахнутой дверцей, пробуксовывая колесами в размокшей земле. Водитель протянул руки, чтобы обнять Тэда или поддержать его.
Тэд чуть кивнул головой. Сержант понял, что надо быть осторожным. Дружеские объятия могли принести смерть.
Он распластал руки, подсаживая Тэда.
– Нам надо торопиться!
Тадеушу показалось, что с неба сыплется черный дождь, вернее, град. Каждая черная градинка, касаясь земли, взрывалась. Огонь охватил то место, где остался его самолет, его путь от самолета тоже прочертился огнем.
Сержант одной рукой по-прежнему управляя "газиком", другой сорвал из гнезда огнетушитель. Им предстояло пробиться сквозь стену пламени. Но то, что сделал сержант в следующую секунду, было для Тэда самым ужасным. Расположенный в хвосте "газика" огнемет выпустил пламенную струю и сжег его "Орла". Сверхсовременная воздушная птица не должна была попасть в руки врага. Ни один ее кусочек. Это означало, что танки ЕвроКона находятся уже совсем близко.
– Вас доставят в первую эскадрилью... – сказал сержант.
– 11-го полка? – Спросил Тэд.
– Полков нет. Есть только одна первая эскадрилья... – ответил сержант.
Глава 21
Лабиринты
21 ИЮНЯ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
Росс Хантингтон с удовольствием наблюдал, как садовники Белого дома, естественно, сотрудники секретных служб, стригут газон на известных всему миру лужайках. Зрелище этой методичной работы умиротворяло его душу, истерзанную последними событиями в Восточной Европе.
Пусть Америка и ее союзники проигрывают войну. Мы будем стричь газон. Польские войска все отступают. Немцы откусывают у них все новые куски территории. "Крошечки" – Чешская и Словацкая республики – только и способны на то, чтобы умолять о помощи. Венгерские демократы держатся, обороняя Будапешт, но они всегда были "камикадзе".
Но им всем надо как можно скорее что-то кинуть в "лапу". Америка всегда раскошеливалась на доллары, оружие, продовольствие. То же самое придется сделать и на этот раз.
Как только разведывательные спутники США засекли пересечение польской границы первой же французской управляемой ракетой, тут же президент и премьер-министр Великобритании заявили, что Космос будет мирным. Они добились этого, истратив немыслимое количество миллиардов долларов и кучу "бриллиантовых камешков", и мало чего добились.
Нидерланды, веками существующие за счет свободной торговли, испугались войск ЕвроКона, одерживающих одну победу за другой, и сразу же заявили о своем нейтралитете. В любом случае они получат сумму наличными – или от нас или от наших противников.
Дания – она всегда была и теперь остается европейской проституткой. Не по своей воле, а по своему географическому положению. Бедная Дания! Через ее территориальные воды проходят военные корабли, над ней проносятся самолеты и ракеты-убийцы.
Одна Норвегия – наш верный союзник. Она открыла свои аэродромы для посадки наших F-15. Там они заправляются топливом, а пилоты расслабляются с помощью норвежского пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Он снизил скорость для экономии топлива. Чтобы дотянуть до Вроцлава, ему оставалась всего одна минута полетного времени. На экране локатора перестала бушевать буря. Приборы показывали полный штиль... И тут же засветился вновь сигнал тревоги. Вслед за этим экран опять стал показывать "страшное кино". Две точки, вырастая стремительно в размерах, пожирая разделяющее их расстояние с жадностью доисторических чудовищ, вновь появились перед ним. Тадеуш мгновенно обследовал их тепловым лучом и узнал старых приятелей. Два сверхновых истребителя ЕвроКона шли к нему навстречу. Пилоты, наверное, улыбались, потому что видели его так же ясно, как он их. Когда он инстинктивно, нажатием рычага увеличил скорость до предела, до того самого смертельного предела, когда реактивный двигатель сожжет последний запас горючего, а пилот превратится в тяжеленный гранитный монумент от перегрузок, он не подумал, что идет на таран. Он просто испытал дикую жажду встретиться наконец с врагом лицом к лицу. На такой скорости радар не поспевал за действиями пилота. Но, может быть, их радары тоже запоздают? Сейчас противник нажмет кнопку "пуск" и ракеты полетят ему навстречу. Но никакой электронный мозг не опередит его. Ракеты проскочат мимо, а пока они повернут, учуяв его тепловой след, пройдет еще несколько десятых долей секунды. Еще одна порция защитного фольгового "мусора" вылетела позади его самолета. Пусть позабавятся, поохотятся их "ищейки". Но ему не удалось обмануть противника – ни скоростью, ни защитным хвостом. Экран показывал, что французские управляемые ракеты шли прямо на него. Тэд знал, что полетный ресурс французских ракет "Мика" всего полсотни километров. Они не рассчитаны на то, что вражеский пилот проскользнет мимо них и им придется разворачиваться и догонять его.
Тадеушу пришлось делить свое внимание между экраном локатора, дающим ему представление о приближении смертельно опасных объектов, и другим локатором, предупреждающим о том, что земная поверхность находится в угрожающей близости. Он опустился так низко, что радары французских истребителей неминуемо потеряют его, смешав вместе с наземными объектами в одну хаотичную картинку. Его собственные экраны покрылись пляшущими пятнами. Человеческий мозг уже не мог фиксировать молниеносное появление все новых и новых объектов на экране. Но все-таки кое-что Тэд успел уловить.
Цель возникла на экране. Она увеличилась в размерах. Ее мгновенно обрисовал черточками квадратик. Поймана! Тадеуш нажал на кнопку с тем же чувством, с каким азартный охотник нажимает на курок своего любимого, бережно лелеемого ружья. Направив ракету на цель, Тэд тотчас же рванул рычаг управления на себя, и реактивный двигатель поднял его самолет вертикально вверх. Как свеча, почему-то обращенная пламенем вниз, "Игл" набирал высоту. Технические возможности такой машины, как F-15, были безграничны. Казалось, что она пренебрегает всеми законами элементарной физики. Мощь ее двигателей давала ей право полностью хозяйничать в воздушном пространстве. "Спарроу" с ревом направился к цели, а Тэд вынырнул из звуковой волны и на мгновение насладился тишиной.
Радарный поисковый луч зафиксировал первую цель и теперь ловил вторую. Одновременно со звуковым и зрительным сигналом, оповещающим, что цель поймана, Тадеуш нажал на боевой спуск. Еще один "воробей" отправился в путь. Его радары теперь управляли сразу двумя "Спарроу". Дымные хвосты от выпущенных ракет на мгновение окутали его прозрачную кабину. Он поднялся еще на сотню метров и вновь очутился в "чистом" небе. Его взгляд обшаривал прозрачный воздух. Истребители ЕвроКона находились где-то на полтора километра выше его. Секунда – две и "Спарроу" сольются с ними в огненной вспышке.
Как мучительно долго тянется время. Цели с экрана исчезли – ни взрыва, ни вспышки. Маневр, противорадарный занавес, фольговый "хлам" – все это сбило с толку "Спарроу". Они ушли куда-то вниз. Бесполезным мусором они свалятся на землю, может быть, разрушая и убивая что-то совсем неповинное, не ведающее, что смерть падает с неба.
Оба "Рафаля" растворились. Сколько бы Тэд не наносил ударов в пустоту остриями своих радарных антенн, он не мог ничего отыскать в воздушном пространстве... Их способность к маневру, заложенная величайшими европейскими умами в конструкцию самолета, превзошла все таланты, все полетные качества F-15. Самое страшное было то, что они могли находиться теперь где угодно, даже висеть у Войцика на хвосте.
Опять вспыхнул над приборной панелью сигнал тревоги – атака справа. Белая черта тянулась по серой плоскости экрана дисплея, фиксируя приближение ракеты. Тэд бросил свою машину сразу на четыре деления влево, опять выбросил защитный фольговый хвост и начал метаться в воздухе, чтобы ракета противника как можно скорее исчерпала свой топливный ресурс, а управляющий ею вражеский электронный мозг сам запутался в своих маневрах.
Зажатый в прозрачном гнездышке своей кабины, Тадеуш взирал на бешено вертящийся вокруг него мир – землю, небо, облака... Голубизну небесного пространства прочертили две белые линии – след полета выпущенных им "Спарроу". Одна ракета ушла куда-то совсем далеко, и след ее растворился в воздухе, вторая взорвалась на глазах, превратившись в грязно-серую тучу. Хотя оба пуска не поразили цель, Тадеуш все-таки был доволен. Взрыв "Спарроу" заставил пилотов "Рафаля" истратить нервную энергию и энергию своего двигателя на дополнительный маневр.
Самолет Тэда тряхнуло с такой силой, что летчик решил – больше он уже никогда не соберет себя в одно целое из разлетевшихся по воздуху частиц. Однако он был еще жив. Только адская боль в голове и полная неподвижность. Может быть, сломана шея и позвоночник? Как будто каменная глыба ударилась сбоку в его "Игл". Самолет, оставшись без управления на самом трудном вираже, тотчас же стал падать вниз. "Но человека убить не просто", – подумал Тадеуш. Его пальцы шевельнулись. Повинуясь им, рычаг управления сдвинулся с места, и клюв "Орла" вновь стал задираться вверх. Встречный воздушный поток опять подхватил железную птицу. Свершилось чудо – небо вновь оказалось наверху, а земля – внизу. Хоть бы удалось продержаться секунды две-три в нормальном горизонтальном полете, он бы смог тогда немного прийти в себя.
Тэд попытался чуть пошевелить головой. Кажется, она, несмотря на боль, еще держалась на шее. Глаза тоже видели. Экран дисплея был девственно чист. "Рафали" словно испарились. Может быть, французских пилотов срочно отозвали для отражения более опасной угрозы, чем подбитый самолет Тэда, оставшийся почти без горючего, боеприпасов и с полумертвым летчиком за штурвалом.
Тадеуш медленно, очень медленно скользнул взглядом по приборам. В первую очередь, он определил свое местонахождение. Локаторы и визуальное наблюдение показало, что горизонт чист. До аэродрома было всего двадцать километров. Основные топливные емкости уже опустели. Тэд включил подачу топлива из аварийного запаса. Повреждения нарушили обтекаемость самого самолета и снизили его скорость, но для того, чтобы долететь и совершить посадку, горючего должно было хватить. В последние секунды ему придется перейти на свободное планирование, но, если приборы исправны, он сбережет и самолет, и свою жизнь.
Он проверил сохранность оборудования. Навигационная система полностью вышла из строя. Датчики углового наклона и высоты, вероятно, тоже, так как их стрелки застыли намертво, показывая какие-то немыслимые цифры. Зажигание боковых двигателей не включалось, работал только хвостовой. Какие-то осколки проникли внутрь механизмов. Ему повезло, что не произошло короткого замыкания в электрических цепях. Бог великодушно не позволил ему сгореть заживо.
Он чуть прибавил скорость. Стрелка показателя уровня топлива в аварийном баке стремительно стала падать. Это означало, что в баке есть пробоина, через которую под давлением улетучивается горючее. Плохо! Очень плохо! Сократить время полета, понадеявшись на Бога и на всем известное русское "авось, пронесет", или наоборот, снизив скорость, уменьшить давление и тем самым уменьшить расход и утечку топлива? Вопрос жизни и смерти, на который он был не в состоянии ответить.
Он вызвал по экстренной связи пункт управления полетом аэродрома во Вроцлаве, требуя подготовить для него аварийную посадку.
Торопливые, сбивчивые фразы наземного диспетчера ворвались в его уши, как пулеметная очередь.
– "Зебра-1"! Бери курс на Лазы. Мы под обстрелом артиллерии...
Диспетчер тяжело дышал в микрофон. Отдельные его слова заглушались взрывами.
– ...пожар в пункте управления. ПВО не действует. Батареи SAM вышли из строя. "Зебра-1" – Вроцлав закрыт. "Зебра-1"!
"Если ты сейчас запаникуешь – тебе конец!" – подумал Тэд. Усилием воли он унял дрожь в пальцах, в ногах, во всем теле. Надо мыслить, действовать, надо успеть принять какое-либо решение. Как могло случиться, что враг очутился так близко от аэродрома? Что это? Полный разгром или только тактический просчет командования?
Но сейчас это его не касалось. Лазы были в ста пятидесяти километрах к востоку. Ему туда не попасть. Самолет вот-вот развалится на куски, а топливные баки пусты.
– От маневра отказываюсь. Иду на посадку. Нет горючего. Машина повреждена. Не знаю, сколько продержусь в воздухе. Срочно освободите полосу для посадки.
Тэд не стал докладывать о собственной контузии. На земле творился ад. Такой же, как в его голове, раскалывавшейся от боли. Он не был ранен в какую-то часть тела, он не истекал кровью, но все его жизненные центры постепенно умирали так же, как умирал и его самолет. Может быть, он убьет себя и избавится от мучительной боли, получив в награду легкую смерть, сажая на землю свой искалеченный F-15.
– "Зебра-1"! Разрешаю посадку. Полоса свободна. Берегись воронок и трещин. Удачи тебе, "Зебра"!
Тэд двумя щелчками микрофона подтвердил прием информации. Теперь он полностью сосредоточился на управлении поврежденной машиной. Неимоверных усилий ему стоило, чтобы она раньше времени не клюнула носом. Сканер чудом заработал, и Тэд обозрел окрестности.
Он знал весь район Вроцлава назубок, но сейчас не видел аэродрома. Грязно-бурая туча заволокла поверхность земли в этом направлении. Локатор показывал на экране мутное пятно, непрерывно меняющее свои очертания. Долгая и суровая практика научила летчика полагаться на свою интуицию, на сверхчутье птицы, возвращающейся к своему гнезду. Может быть, и на этот раз интуиция не подведет.
Он оказался ближе к земле ровно на пятьдесят процентов от нормы, установленной правилами и техническими возможностями самолета, когда, наконец, разглядел такую родную серую бетонную ленточку. И три таких родных, желанных, зеленых огонька вспыхнули сбоку от полосы, заботливо оберегая жизнь пилота и его истребителя. Он начал выправлять машину, но самолет вновь занесло влево. Правая половина его умницы-машины не повиновалась воле пилота и импульсам собственного электронного мозга. Страшно было себе представить, что творилось там, какая каша из осколков тела самолета, обрывков проводов – остатков его нервной системы.
Но Тэда выручили одновременно резкий маневр вправо и предельно малая скорость умирающей машины.
В момент приземления Войцик уже понял, что его 11-го истребительного полка не существует. Нет и наземных служб, нет в живых никого, кто только что называл его ласковым именем "Зебра" и зажег ему спасительные зеленые огоньки. Два снаряда рухнули откуда-то с неба и добавили еще больше дыма и огня в адскую кухню.
Приземление было неожиданно нежным. Ветер оторвал от Тэда в сторону гарь и вонь, и летчик вдохнул чистый воздух. Он "съел" всего лишь половину посадочной полосы, избежав всех повреждений покрытия. Вероятно, ветер, польский ветер, как и польский Бог, помогли ему.
Но гостеприимство родной земли было обманчивым. Металл и бетон терлись друг о друга, вступив в борьбу, грозящую пожаром. Остатки самолета кидало из стороны в сторону и, наконец, в сопровождении целого снопа огненных искр, вынесло на участок, куда уже падали вражеские снаряды. "Игл" сначала метался по посадочной полосе, теперь он вспахивал травяное поле между полосами, беспомощный против любого попадания вражеского снаряда. Смешно! Воздушный хищник превратился в подранка, в жалкого птенца. Тэд крутил свою машину, как мог, стремительно, вспахивая немыслимые головоломные круги, раня польскую землю, оставляя на ней глубокие борозды. Земляной фонтан взрыва, как гейзер, вырос у него прямо перед носом. Тэд рванулся в сторону, загасил взрыв комьями взрытого им польского чернозема. Силы инерции его машины еще хватало, чтобы бешено крутиться, уклоняясь от падающих снарядов, а нервной силы у Тэда, когда он коснулся родной земли, было больше, чем у Антея.
Но и инерция, и энергия все-таки кончились. "Игл" застрял во вспаханной им земле. Тэд рванул рычаг и освободился от прозрачного колпака кабины. Запахло травой и дымом пожарищ. Аварийный выброс пилота не сработал. Тэд не забыл выхватить из ящика бумаги – полетные карты и листки с расчетами компьютеров – перекинул ноги через борт кабины, спустился на родную землю и, с трудом передвигаясь, начал петлять, как заяц, преследуемый гончими собаками. Его раскаленный после вынужденной посадки самолет был отличной мишенью для тепловых радаров противника.
Он мечтал хоть о каком-нибудь укрытии. Он был одинокой фигуркой на огромном поле, обозреваемом неизвестно каким количеством враждебных зорких глаз.
Такой родной и до боли знакомый "ГАЗ-69", подпрыгивая на ухабах, несся ему навстречу.
Водитель, тоже знакомый ему парень, выскочил на ходу. "Газик" застыл с распахнутой дверцей, пробуксовывая колесами в размокшей земле. Водитель протянул руки, чтобы обнять Тэда или поддержать его.
Тэд чуть кивнул головой. Сержант понял, что надо быть осторожным. Дружеские объятия могли принести смерть.
Он распластал руки, подсаживая Тэда.
– Нам надо торопиться!
Тадеушу показалось, что с неба сыплется черный дождь, вернее, град. Каждая черная градинка, касаясь земли, взрывалась. Огонь охватил то место, где остался его самолет, его путь от самолета тоже прочертился огнем.
Сержант одной рукой по-прежнему управляя "газиком", другой сорвал из гнезда огнетушитель. Им предстояло пробиться сквозь стену пламени. Но то, что сделал сержант в следующую секунду, было для Тэда самым ужасным. Расположенный в хвосте "газика" огнемет выпустил пламенную струю и сжег его "Орла". Сверхсовременная воздушная птица не должна была попасть в руки врага. Ни один ее кусочек. Это означало, что танки ЕвроКона находятся уже совсем близко.
– Вас доставят в первую эскадрилью... – сказал сержант.
– 11-го полка? – Спросил Тэд.
– Полков нет. Есть только одна первая эскадрилья... – ответил сержант.
Глава 21
Лабиринты
21 ИЮНЯ, БЕЛЫЙ ДОМ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ
Росс Хантингтон с удовольствием наблюдал, как садовники Белого дома, естественно, сотрудники секретных служб, стригут газон на известных всему миру лужайках. Зрелище этой методичной работы умиротворяло его душу, истерзанную последними событиями в Восточной Европе.
Пусть Америка и ее союзники проигрывают войну. Мы будем стричь газон. Польские войска все отступают. Немцы откусывают у них все новые куски территории. "Крошечки" – Чешская и Словацкая республики – только и способны на то, чтобы умолять о помощи. Венгерские демократы держатся, обороняя Будапешт, но они всегда были "камикадзе".
Но им всем надо как можно скорее что-то кинуть в "лапу". Америка всегда раскошеливалась на доллары, оружие, продовольствие. То же самое придется сделать и на этот раз.
Как только разведывательные спутники США засекли пересечение польской границы первой же французской управляемой ракетой, тут же президент и премьер-министр Великобритании заявили, что Космос будет мирным. Они добились этого, истратив немыслимое количество миллиардов долларов и кучу "бриллиантовых камешков", и мало чего добились.
Нидерланды, веками существующие за счет свободной торговли, испугались войск ЕвроКона, одерживающих одну победу за другой, и сразу же заявили о своем нейтралитете. В любом случае они получат сумму наличными – или от нас или от наших противников.
Дания – она всегда была и теперь остается европейской проституткой. Не по своей воле, а по своему географическому положению. Бедная Дания! Через ее территориальные воды проходят военные корабли, над ней проносятся самолеты и ракеты-убийцы.
Одна Норвегия – наш верный союзник. Она открыла свои аэродромы для посадки наших F-15. Там они заправляются топливом, а пилоты расслабляются с помощью норвежского пива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97