* * * Смысл законопроекта Трента, превратившегося теперь в закон о реформе торговли, разъяснили американскому народу в тот же самый вечер, после того как выступающие получили возможность проанализировать его. Он был изящен своей философской простотой. Представители администрации президента и сам Эл Трент, сославшийся на прецедент «Макнила и Лерера», рассказали о том, что в соответствии с этим законом создан небольшой комитет из юристов и экспертов по торговле технической продукцией из Министерства торговли при содействии специалистов по международному праву из Министерства юстиции. Этому комитету будет предоставлено право изучить законы иностранных государств о международной торговле, разработать американские правила торговли, с максимальной точностью соответствующие этим законам, и затем представить разработанные ими рекомендации министру торговли, который даст их на рассмотрение президента. Президент, в свою очередь, получит право ввести в действие эти правила путём подписания исполнительного распоряжения. Это распоряжение может быть отменено простым большинством обеих палат Конгресса, чьё право закреплено в Конституции страны; — это положение позволит избежать судебного разбирательства по обвинению в разделении законодательной и исполнительной власти. Более того, законом о реформе торговли предусмотрено «условие заката». Это означает, что по истечении четырех лет после вступления в силу закон автоматически перестаёт существовать, если только он не будет заново утверждён Конгрессом и не получит одобрения президента, возглавляющего в тот момент администрацию страны. Такое условие создавало впечатление, что закон носит временный характер и его единственной целью является защита принципа свободной международной торговли. Это было очевидной ложью, но она казалась правдоподобной даже для тех, кто разбирался в сути дела.— Подумайте, что может быть более справедливым? — задал Трент риторический вопрос, выступая по общественному телевидению Ти-би-эс. — Мы всего лишь в точности повторяем уже существующие законы других стран. Если эти законы справедливы по отношению к американским товарам, значит, они справедливы и по отношению к товарам остальных государств. Наши японские друзья, — он улыбнулся, — в течение многих лет уверяли нас, что их законы не носят дискриминационного характера. Мы будем пользоваться их законами по отношению к японским товарам точно так же, как они пользуются ими по отношению к нашим.Для Трента было очень интересно наблюдать, как смущённо ёрзает на стуле человек, сидящий напротив. Бывший заместитель госсекретаря, получающий ныне ежегодно более миллиона долларов в качестве главного лоббиста японских корпораций «Сони» и «Митсубиси», смотрел на него, пытаясь найти разумные доводы, которые могли бы опровергнуть заявление конгрессмена, и Трент читал его мысли, как открытую книгу. Возразить было нечего.— Но ведь это может привести к началу торговой войны… — начал было он, но Трент тут же оборвал его:— Послушай, Сэм, разве Женевская конвенция привела к войне? Она просто потребовала применения одинаковых правил поведения от всех участников военных конфликтов. Если ты считаешь, что применение строгих правил, аналогичных японским, в американских портах приведёт к войне, это значит, что война уже идёт и ты служишь нашему противнику, верно? — За его молниеносным обвинением последовало несколько секунд неловкого молчания. Ответить на это тоже было нечего. * * * — Вот это да! — заметил Райан, сидя в своей гостиной.— Этот Трент умеет брать противника прямо за горло, — согласилась Кэти, на мгновение оторвавшись от своих записей.— Да, пожалуй, — кивнул её муж. — И посмотри, как быстро развиваются события. Меня информировали о происходящем всего пару дней назад.— Я думаю, они правы. А ты как считаешь? — спросила жена.— Все раскручивается слишком быстро. — Джек задумался. — Послушай, насколько хороши их врачи?— Японские? Не сказала бы что очень — по нашим меркам.— Вот как? — удивился Райан. Все говорили, что японская система здравоохранения достойна подражания. В конце концов, медицинское обслуживание там было полностью бесплатным. — Но почему?— Они уделяют слишком много внимания чинопочитанию, — ответила Кэти, снова погрузившись в свои заметки. — Профессор у них всегда прав и тому подобное. Молодые врачи никак не могут научиться принимать самостоятельные решения, а когда проходят годы и они с возрастом сами становятся профессорами, то большей частью уже забывают, как нужно действовать.— Неужели ты сама никогда не делаешь ошибок, о достопочтенный адъюнкт-профессор офтальмологии? — пошутил Джек.— Очень редко, — отозвалась Кэти и подняла голову от записей, — но зато я никогда не запрещаю молодым врачам задавать вопросы, если они в чём-то не уверены. Сейчас у нас в Клинике Уилмера проходят практику три японских доктора. Они хорошие клиницисты, неплохо владеют техникой операций, но редко принимают самостоятельные решения. Думаю, причина тут в глубоко укоренившихся культурных традициях. Мы пытаемся отучить их от этого, но пока не слишком успешно.— Босс всегда прав…— Нет, не всегда, — возразила Кэти, делая очередную пометку в графе о прописанном лекарстве.Райан повернулся к ней, чувствуя, что сумел узнать что-то важное.— Скажи, а им часто удаётся разрабатывать новую методику лечения?— Джек, как ты думаешь, почему они приезжают учиться к нам? Почему, по твоему мнению, у нас так много японцев в университете на Чарлз-стрит? И почему столько остаётся здесь, не возвращаясь обратно? * * * В Токио было девять часов утра, и по системе спутникового телевидения во все служебные кабинеты города передавались американские вечерние программы новостей. Опытные переводчики обеспечивали мгновенный синхронный перевод на японский. Видеомагнитофоны вели запись для более тщательного последующего анализа, но того, что слышали сами бизнесмены, было достаточно.Козо Мацуда, сидя за своим столом, пытался сохранить хладнокровие. Он держал руки на коленях, опасаясь, что остальные, присутствующие в кабинете, заметят, как они дрожат. То, что он только что услышал на двух языках — Мацуда прекрасно владел английским, — было достаточно плохо. Но то, что он увидел собственными глазами, было намного хуже. Его корпорация и без того несла убытки из-за… странных событий, происходящих на мировом рынке. Треть всех товаров, производимых заводами его компании, поступала в Соединённые Штаты, и если этот поток окажется прерванным…Вслед за интервью показали «иллюстративный материал» — «Ниссан курьер» все ещё стоял у причала в гавани Балтимора, не разгруженный даже наполовину, однотипное транспортное судно «Ниссан вояджер» болталось на якоре в Чесапикском заливе, а третий корабль, тоже с автомобилями на борту, уже миновал Виргиния-Кейпс. Единственная причина, по которой телекомпания показала именно эти суда, заключалась в том, что Балтимор находится в относительной близости от Вашингтона и съёмочной группе не пришлось совершать дальнюю поездку. Такую же картину можно было увидеть в портах Лос-Анджелеса, Сиэтла и Джексонвилла. Наши автомобили проверяют, словно ими пользуются для переправки наркотиков, подумал Мацуда. Он испытывал негодование, но ещё большей была паника. Если американцы действительно собираются продолжать в том же духе, то…Нет, этого не может быть.— Но как относительно возможности торговой войны? — спросил Джимм Лерер у этого Трента.— Джим, вот уже много лет, на протяжении целого поколения, я говорил, что ведётся торговая война между Японией и Соединёнными Штатами. Сейчас мы пытаемся лишь уравнять наши возможности, чтобы у американских производителей они были бы такими же, как и у японских.— Но разве при подобном развитии событий не пострадают американские интересы?— А в чём заключаются эти интересы, Джим? Неужели американские интересы настолько важны, чтобы ради них сгорали маленькие дети? — тут же ответил Трент.При этих словах Мацуда съёжился. Возникшая в его воображении картина была слишком мучительна для человека, навсегда запомнившего раннее утро 10 марта 1945 года, несмотря на то что ему тогда даже не исполнилось ещё и трех лет. Мать вынесла его из дома, он смотрел через её плечо назад и видел гигантские вздымающиеся к небу языки .пламени от пожаров, вызванных тысячами тонн зажигательных бомб, сброшенных на Токио «летающими крепостями» 21-го бомбардировочного соединения генерала Кертиса Ле Мэя. После этого многие годы он просыпался среди ночи с криками ужаса, а потом на всю жизнь сделался убеждённым пацифистом. Он изучал историю, узнал, как и почему началась война, каким образом Соединённые Штаты загнали его предков в угол, создали для Японии безвыходную ситуацию, из которой был только один выход, оказавшийся ошибочным. Может быть, Ямата действительно прав, подумал он, может быть, всё это было задумано и осуществлено Америкой. Сначала принудить Японию к войне, затем сокрушить её, чтобы не допустить естественного подъёма нации, способной бросить вызов американскому могуществу. Несмотря на всё это, он так и не смог понять, почему тогдашние дзайбацу, правители страны, члены всемогущего общества «Чёрного дракона», не смогли найти разумный выход из создавшегося положения. Разве война не была страшным решением? Неужели мир, каким бы унизительным он ни был, не предпочтительней ужасных разрушений, причинённых войной?Но сейчас положение было иным. Теперь он занимал место среди них и видел, чем угрожает разверзшаяся пропасть экономической катастрофы, почему стала неизбежной война. Может быть; не так уж ошибались те дзайбацу, сделав выбор в пользу войны? Он размышлял, не слушая ни переводчика, ни того, что говорили по телевидению. Тогдашние правители Японии стремились создать экономическую стабильность для страны, Великую область взаимного процветания Восточной Азии.Учебники истории его молодости называли это ложью, однако являлось ли это на самом деле обманом?Чтобы японская экономика нормально функционировала, требовались природные ресурсы, сырьё, однако у Японии ничего этого не было, разве что уголь, но при его сгорании происходило загрязнение атмосферы. Страна нуждалась в бокситах, железной руде, нефти — практически все приходилось ввозить, для того чтобы преобразовать сырьё в готовую промышленную продукцию, подлежащую вывозу. Требовались наличные для оплаты сырья, а эти наличные поступали от покупателей готовой продукции. Если Америка, самый крупный и важный торговый партнёр Японии, внезапно прекратит закупки, этот поток наличности практически оборвётся. Почти шестьдесят миллиардов долларов…Разумеется, произойдут и другие изменения. На международном валютном рынке курс иены резко упадёт по сравнению с долларом и любой другой твёрдой валютой. В результате японские товары станут повсюду дешевле и более конкурентоспособны…Однако Европа последует примеру Америки, Мацуда не сомневался в этом. Торговые законы в европейских странах, уже теперь более строгие, чем американские, станут ещё строже, торговый дефицит сократится, а ценность иены в то же время будет продолжать падать. Понадобится больше наличных, чтобы покупать сырьё, без которого его страна окажется на грани экономической катастрофы. Как при падении в пропасть, скорость будет возрастать, и единственным утешением станет то, что сам он не окажется свидетелем полного краха, потому как задолго до этого руководство корпорацией перейдёт в другие руки. Он будет опозорен, как и все его коллеги. Некоторые из них выберут смерть, но таких окажется немного. Теперь такое происходит только в телефильмах — древняя традиция, выросшая из культуры, где человек был полон гордости при том, что оставался беден во всём остальном. Жизнь слишком хороша, чтобы расставаться с ней так легко — ведь верно? Что ждёт его страну через десять лет? Возвращение к нищете… или что-то иное?Решение этой проблемы будет отчасти зависеть от него, напомнил себе Мацуда, потому что правительство Японии представляло собой в сущности воплощение на практике коллективной воли его и равных ему по положению предпринимателей из делового мира страны. Он опустил голову и посмотрел на свои дрожащие руки, что лежали на коленях. Мацуда поблагодарил двух своих заместителей и любезным кивком отпустил их, прежде чем поднял руки из-под стола и потянулся к телефону. * * * Кларк именовал этот маршрут «вечным», и, хотя корейская авиакомпания перевела их с Дингом в более удобный первый класс, это почти ничего не изменило; даже очаровательные корейские стюардессы в прелестных национальных костюмах были бессильны сделать перелёт более приятным. Два из трех показанных кинофильмов он уже видел на других рейсах, а третий показался ему неинтересным. Радиоканал, по которому передавались последние новости, занял его внимание на сорок минут, в течение которых Кларк узнал обо всём, что происходило в мире, но по истечении этого времени информация о событиях стала повторяться, а его мысли были слишком заняты другим, чтобы без нужды загружать их чем-то ещё. Журнал авиакомпании занял его на тридцать минут — несмотря на то что он старался читать помедленнее, — а с американскими журналами Кларк познакомился раньше. И теперь его охватила серая скука. Динг по крайней мере мог заниматься подготовкой к магистерскому экзамену, что целиком поглощало его внимание. Сейчас парень читал классический «Дредноут» и знакомился с тем, как нарушились международные отношения столетием раньше, потому что европейцам не хватило воображения на прыжок, необходимый для поддержания мира. Кларк вспомнил, что прочитал эту книгу вскоре после того, как она была опубликована.— Ведь они просто не сумели добиться этого, как ты считаешь? — спросил он своего компаньона после часа чтения через его плечо. Динг читал медленно, вникая в каждое слово. Что ж, в конце концов, это для него учебный материал, верно?— Да, оказалось, не такие уж они и умные, Джон. — Чавез оторвался от своих записей и потянулся, что при его росте гораздо легче было сделать, чем Кларку. — Профессор Альпер предложила мне указать в диссертации на три или четыре критически важных момента, где политики ошибались, проявляя недальновидность. А ведь им нужно было действовать по-другому, понимаешь? Им следовало вроде как выбраться из своей шкуры и во стороны посмотреть на происходящее, а эти недоумки просто не знали, как это сделать. Они не проявили достаточной объективности. Далее, они не продумывали свои действия до конца, не заглядывали глубоко в будущее. У них было отличное тактическое мышление, но им не удавалось увидеть главную стратегическую цель. Понимаешь, Джон, я могу отыскать эти ошибки для профессора, оформить их так, как ей нравится, и подать должным образом, но это напрасная трата сил. Проблема не в принимаемых решениях, нет, проблема в людях, которые их принимают. Вот и они были недостаточно крупными фигурами, чтобы заглянуть в будущее. А разве не за эту способность платят им простые люди? — Чавез потёр глаза, довольный, что его отвлекли наконец от чтения. Он уже одиннадцать часов делал заметки, прерываясь лишь для еды и посещения туалета. — Сейчас бы пробежать несколько миль, — проворчал он, тоже утомлённый перелётом.Джон посмотрел на часы.— Осталось сорок минут. Уже начали снижаться.— Ты считаешь, что сегодняшние большие боссы отличаются от тех? — устало спросил Динг.— Они, мой мальчик, никогда не меняются, — засмеялся Кларк. — Такова жизнь.Молодой оперативник улыбнулся.— Ты прав, и ещё одна истина заключается в том, что, стоит им залезть в дерьмо обеими ногами, и отмываться приходится таким людям, как мы с тобой. — Встав, он прошёл к туалету, чтобы умыться. Глядя в зеркало, Динг понял, как хорошо, что им предстоит провести сутки в «безопасном» доме ЦРУ. После длительного перелёта хотелось принять душ, побриться и отдохнуть, прежде чем перевоплотиться в того, кем он должен стать при выполнении операции. Может быть, даже начать делать заметки для своей диссертации.Кларк посмотрел в иллюминатор и увидел, как корейский ландшафт далеко внизу освещается розовыми, похожими на птичьи перья, лучами начинающегося рассвета. Его спутник становился интеллигентным человеком. Усталое лицо Кларка с полуприкрытыми глазами усмехалось в пластике иллюминатора. Парень умён, этого у него не отнимешь, но что произойдёт, если Динг напишет в диссертации о «недоумках», которые не способны «заглянуть в будущее»? В конце концов, речь идёт о Гладстоне и Бисмарке. При этой мысли Джон рассмеялся и тут же начал кашлять, когда сухой воздух авиалайнера наполнил его лёгкие. Он открыл глаза в тот момент, когда его компаньон вышел из туалета первого класса, едва не столкнувшись с одной из стюардесс, и хотя вежливо улыбнулся ей, сделав шаг в сторону, но не проводил её взглядом, заметил Кларк, не поступил так, как обычно делают мужчины, встретившись с такой юной и очаровательной девушкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140