– Зачем меня потчуют ядом?
– Я неудачно пошутил, извини. Впрочем, некоторые народы отвергают кофе, считая его вредным.
– О! Ко многому мне еще придется привыкать. – Эстер одарила мужа смиренным взглядом.
Михрима пыталась разгадать, что кроется в душе привлекательной чужестранки. Ее глазки так и сияют, когда она смотрит на мужа. Но любовь ли это? Ни одна женщина в здравом уме не может влюбиться в меченного шрамом зверя, каким представлялся Михриме ее собственный сын.
Вероятно, так оно и есть. Рыжеволосая уроженка далекой страны безумна. У большинства молодых девиц хватает ума, пусть притворно, съеживаться в страхе перед всемогущей дочерью Сулеймана и Хуремы, но эта ведет себя по-глупому вызывающе.
Михрима мысленно обругала себя за то, что так жестоко просчиталась. Она рассчитывала использовать девчонку в качестве шпиона в окружении сына, но оказалось, что командовать ею невозможно. Да и стоит ли возлагать какие-либо надежды на дурочку, способную удариться в бега, переодевшись в мужскую одежду? Такое существо неуправляемо!
Халид и Эстер изображают в ее присутствии влюбленную парочку. Но таковы ли их отношения за закрытыми дверьми или они вздумали морочить Михриму? Если так, то, вероятно, есть возможность вбить между ними клин.
– Я удивлена, что тебе удалось так быстро приручить ее, – обратилась Михрима к сыну.
– Я не животное, чтобы меня приручали, – вскипела Эстер. – И я не глухая рабыня и не позволю в моем присутствии разбирать меня по косточкам.
– Столь грубый тон – признак неуважения к старшим, – одернула ее Михрима.
– Прости, но тебе что-то не то напели в уши, – все больше распалялась Эстер. – Между мной и мужем царит полное согласие, и с первой нашей встречи было полное согласие и всегда будет полное согласие.
Халид смотрел на жену и не верил глазам своим. Неужто она забыла, как наказывают в Турции за лживые слова?
– Тогда почему ты сбежала? – спросила Михрима.
– Случилось маленькое недоразумение и не более того, – выпалила Эстер. Ей надоели настырные вопросы, она устала, у нее начала болеть голова.
Михрима опешила. Никто и никогда не разговаривал с ней так неуважительно. Посмеиваясь про себя, Халид сохранял каменное выражение лица. Он знал, что ему следует вмешаться и одернуть жену, но предпочел промолчать.
– Кажется, ты сделал плохой выбор, сын, – сказала Михрима, поглядывая искоса на гадюку, уютно устроившуюся возле Халида. – Разведись с ней немедленно. Я позову свидетелей.
– Нет! – отрезал Халид. Михрима прибегла к другим доводам:
– Два дня она странствовала неизвестно где и с кем. Удостоверил ли врач ее девственность?
Халид обнял и прижал к себе дрожащую от возмущения супругу.
– Моя невеста была девственницей.
– Пребывание в султанском дворце немыслимо, пока она не научится прилично себя вести. – Михрима не оставляла надежды внести хоть какой-то разлад между супругами. – Если пожелаешь, я воспитаю из нее жену, достойную тебя?
– Где Тинна? – Халид задал этот вопрос с явной целью остановить все разрастающуюся ссору.
– Она в гостях у твоей кузины Саши. Хвала аллаху, что я отправила ее в Топкапи с ночевкой. Манеры этой… – Михрима так и не нашла подходящего слова, – плохо повлияли бы на твою впечатлительную сестру. Кстати, ты знаешь, где сейчас обитает Форжер?
Эстер заметила, что Халид бросил на мать упреждающий взгляд, чтобы та не касалась этой темы. К счастью, появление Малика избавило Халида от необходимости отвечать матери.
Дверь распахнулась, и Малик влетел в покой, словно подгоняемый штормовым ветром.
– Какая трогательная сцена! Вид дружного семейства радует мой взор! – воскликнул он, сразу же заметив мрачное выражение на лицах присутствующих. Именно поэтому он был чрезмерно шумен и нарочито весел.
Эстер стала опускать чадру, но Халид остановил ее.
– Малик для нас член семьи. При нем ты можешь держать лицо открытым.
Малик засветился улыбкой и кивнул Эстер.
– Как поживает моя кузина? – спросила она.
– У Эйприл все хорошо, только она постоянно пристает ко мне, чтобы я взял ее с собой в Стамбул, – ответил Малик и тут же напомнил Халиду: – Ты должен мне двадцать пять тысяч золотых.
– За что?
– Я уплатил долг Акбару.
– Двадцать пять тысяч золотых! – воскликнул Халид.
Малик с усмешкой развел руками.
– Решив тебя разорить, Мурад взял у него для своего гарема десяток девственниц, и, конечно же, самых лучших. Ты же сам предложил ему выбрать то, что он захочет на торгах, – повернувшись к Эстер, Малик весело добавил: – Ты обошлась мужу в кругленькую сумму.
Смущенная этим заявлением, Эстер посмотрела на супруга:
– О чем он говорит?
– Я позже все тебе объясню.
– Пустая трата денег, если хотите знать мое мнение, – проворчала Михрима.
– Никто тебя не спрашивает, – тихо произнесла Эстер по-английски.
Малик едва не расхохотался. Похоже, это любящее семейство получило достойное пополнение.
– Что ты сказала? – поинтересовался Халид, решив заняться воспитанием супруги прямо сейчас.
Эстер улыбнулась ему так обворожительно, как умела только она одна.
– Я сказала, что чувствую себя усталой.
– Она лжет, – обвинила ее Михрима. Она хоть и не знала английского языка, но почувствовала по тону невесты, что та произнесла нечто другое.
Кто-то легонько постучал в дверь.
– Входи, – приказал Халид. Появился Омар.
– Как было приказано, я явился, чтобы сопровождать мою госпожу в бани.
– Иди с Омаром, – распорядился Халид. – А я позже отужинаю с тобой.
Как только за Эстер закрылась дверь, Михрима заявила:
– Она груба, вспыльчива и источает злобу. Подходящая самка для зверя вроде тебя.
– Некоторыми своими качествами она сходна с тобой, – подначил ее Малик.
Несмотря на дурное настроение, Михрима улыбнулась, восприняв слова Малика как похвалу. Затем она обратилась к сыну:
– Когда ты увезешь ее в Девичью Башню? Надеюсь, что скоро.
– Скоро – понятие относительное, мать, – Халид повернулся к другу. – Время Форжера пришло. Пора ему умереть.
– Давно пора, если ты меня спросишь, – сказала Михрима.
– Тебя никто не спрашивает, – отрезал Халид, раздраженный ее оскорбительным тоном.
Малик подавился смешком. О аллах! Муж разговаривает точь-в-точь как его жена.
– Ты даже не знаешь, где скрывается Форжер, – издевалась над сыном мать.
– Мы навестим герцога де Сассари поутру. Его корабль еще в гавани? – спросил у друга Халид.
Малик кивнул. Тогда Халид обратился к матери:
– Тебе придется позаботиться о моей жене, пока я не отправлю Форжера к праотцам.
– Ты хочешь, чтобы я приютила эту гадюку? – возмутилась Михрима.
– Оберегай мою жену, или я отвезу ее в Девичью Башню и отложу наше мщение.
«Неужели эта девчонка для него важнее, чем месть ненавистному Форжеру?» – с горечью и презрением подумала Михрима, а вслух сказала:
– Предположим, я смогу промучиться с ней несколько дней.
Пока троица в покоях Михримы обсуждала способы расправы над Савоном Форжером, Эстер шла за Омаром по нескончаемым коридорам. Дом Михримы, в отличие от Девичьей Башни, был вполне современным. Коридоры были просторны и светлы благодаря множеству окошек, выходящих во внутренний дворик.
Эстер глядела в спину шагающего впереди евнуха. Маленький человечек явно отказывался встретиться с ней взглядом. К тому же он был на удивление сдержан и холодно почтителен. Очевидно, он все-таки очень обиделся на нее, и Эстер ощущала свою вину.
Когда они вошли в бани, две молодые женщины тотчас бросились к Эстер. Памятуя о том, что его госпожа не любит мыться при посторонних, он отослал их прочь.
– Я сам обслужу принцессу.
– Ты уже носишь на себе знаки ее неудовольствия, – поддразнила одна из женщин. Подруга ее захихикала:
– Мы останемся здесь, чтобы защищать тебя. Омар побагровел, возмущенный подобным оскорблением. Но что он мог сказать? Все в доме знали о его вопиющем промахе с англичанкой.
– Вы не имеете права так обращаться с самым ценимым и доверенным слугой принца, – высокомерно призвала Эстер к порядку развязных служанок.
Обе женщины вмиг покрылись бледностью.
– Простите нас… Мы сожалеем.
– Вам придется сожалеть о своем поведении еще больше, если вы позволите себе еще раз совершить ту же ошибку. Я позабочусь, чтобы вам отрезали языки. Вы поняли?
– О да, принцесса.
– Немедленно извинитесь перед Омаром! Обе женщины низко поклонились евнуху.
– Извини, Омар. Мы не хотели тебя унизить. Омар самодовольно выпятил грудь.
– Извинение принято. А теперь марш отсюда и не повторяйте подобных глупостей!
Прогнав распоясавшихся балаболок, Омар стал накладывать на кожу Эстер миндальную мастику, удаляющую волосы с тела.
– Спасибо за то, что защитила меня, – проникновенно сказал он.
– Это самое малое, что я могла для тебя сделать. Я тоже должна извиниться перед тобой.
Удовлетворенный ее словами. Омар улыбнулся. Дальше все проходило в молчании. Соскоблив мастику с ее кожи, евнух занялся ее волосами. Натерев их ароматическими маслами. Омар проводил ее к бассейну, где ей полагалось отмокать в теплой благоухающей воде.
– Моя леди, я хочу рассказать тебе, что ожидает тебя в эту ночь!
Эстер немного удивилась.
– И чем же эта ночь особенная?
– Это же свадебная ночь.
– Свадьба состоялась прошлой ночью. Омар расстроено покачал головой.
– А могу я спросить, кто готовил тебя к этому важному событию?
– Принц сам заменял мне евнуха.
Омар успокоился, тяжесть спала с его души. То, что у него не появился конкурент в столь ответственном деле, сразу подняло его настроение.
Он помог Эстер выбраться из бассейна и подвел ее к мраморной скамье.
– Ляг на живот. Я намажу тебя соком алоэ и помассирую.
Эстер подчинилась. Омар погрел алоэ в руках и стал растирать ее плечи и спину.
– Чувствую, как ты напряжена.
– В этом виновата Михрима, – пожаловалась Эстер.
Но сильные руки маленького человечка делали свое дело, и стресс понемногу отпускал ее.
– Она самая противная из женщин, каких я знаю, – заявил Омар.
– Противней, чем я?
– Ты просто невежественна. Ты незнакома с нашей культурой.
– Вероятно, – пробормотала Эстер. А потом спросила, как бы невзначай: – Малик сказал, что я обошлась Халиду в целое состояние. Что это значит?
– Принц уплатил кучу денег, чтобы оставить тебя за собой. Что это было за зрелище! – Омар шумно вздохнул. – Приглашенные на аукцион гости сцепились из-за тебя, аж искры летели. С каждым повышением цены принц мрачнел, а под конец стал просто страшен лицом. Как только ты упала в обморок, Халид-бек вскочил на помост, накинул на тебя яшмак и поднял на руки. Он так закричал, что стены дрогнули, и прекратил торги. Тут все заворчали, недовольные тем, что понесли расходы, потратились на дорогу, но он предложил каждому выбрать себе любую другую женщину по вкусу. Конечно, за его счет. А потом он доставил тебя сюда, уложил в кровать, а сам отправился к имаму. И в ту же ночь ты стала принцессой по закону. Ну что ты скажешь?
– А зачем он хлопотал о женитьбе? Ведь я уже была его рабыней?
– Принц обожает тебя.
– Трудно в это поверить. Твой рассказ похож на сказку. Я нуждаюсь в твоем совете. Омар.
– Давать тебе советы – одна из моих обязанностей.
– Тогда посоветуй, как мне лучше обращаться с принцем. Уксус или мед должен источать мой язык?
– Только мед, – без колебаний ответил евнух. В круг его многочисленных обязанностей также входило поддержание мира в доме хозяина. – Теперь повернись, пожалуйста.
Эстер легла на спину. Омар набрал побольше бальзама из алоэ в ладони и принялся массировать ей бедра, живот и груди. Очевидно, что госпожа его уже приспособилась к своей новой жизни. Месяц назад европейская стеснительность воспротивилась бы столь интимной процедуре.
– Ты знаешь какого-нибудь католического священника?
– Священника? – переспросил Омар. – Нет, не знаю, а зачем он тебе?
– Неважно, я просто спросила. А скажи, почему женщины должны укрывать лица?
– Вид женского личика искушает мужчину посягнуть на чужую собственность.
– Какую собственность?
– Жена – собственность мужчины. Ты принадлежишь принцу. Без его позволения ни один мужчина не смеет глядеть на твое лицо. Твоя красота предназначена только для удовольствия принца.
– А красота принца предназначена мне одной?
– Ты считаешь принца красавцем? – удивился Омар.
– А ты нет?
– Если б не шрам, принц Халид был бы, пожалуй, красив, – с некоторым сомнением высказался евнух.
– Его шрам придает ему особый шарм.
Омар с удовлетворением воспринял заявление госпожи. Как только она заполучит в свое чрево королевское семя, его благосостояние обеспечено.
Он помог ей встать и облачиться в новый кафтан, а потом препроводил юную жену в спальню супруга.
Чтобы уберечься от осенней прохлады, бронзовую жаровню заранее наполнили раскаленными углями. От зажженных во множестве свечей на стенах плясали причудливые тени.
Стол был заставлен блюдами в уже хорошо знакомом Эстер наборе. При виде еды у нее потекли слюнки. За исключением одного пирожного у нее с самого завтрака ничего не побывало во рту. Однако ее разочаровал весьма скудный выбор закусок – опять оливки, орехи, козий сыр, лепешки, графин с розовой водой.
– Это и есть наш ужин?
– Горячее я подам, когда явится принц.
– Ты любишь яичные белки? – неожиданно поинтересовалась Эстер.
– Яичные белки? – Ее вопрос почему-то поставил евнуха в тупик.
– Да. Ты ешь их?
Омар насторожился, подозревая в вопросе какой-то подвох, но положение разрядил принц. С еще влажными после мытья волосами он ворвался в спальню, сияя улыбкой, и евнух поспешил удалиться.
– Пока подадут ужин, давай прогуляемся в саду. Эстер охотно оперлась на его руку, и они чинно ступили в освещенный факелами чудесный сад. Вечерний воздух был прохладен. Эстер пробрала дрожь, и тут же Халид прижал ее к себе и согрел теплом своего тела. Она глубоко вдохнула благоуханный воздух.
– Как запахи разных цветов соединяются, становятся единым ароматом! Какое это волшебство! – Она не удержалась от восторженного восклицания.
– А мы, соединившись, становимся единым существом. И это тоже волшебство!
От таких слов Эстер залилась румянцем.
– Когда мы вернемся в Девичью Башню, я покажу тебе мой сад, все его уголки. Он более красив, чем этот, потому что я там садовник.
– Ты не отличаешься скромностью, – поддразнила Эстер мужа.
Халид пожал плечами. Он обратил ее внимание на пурпурный с золотом звездообразный цветок.
– Эта астра отгоняет злых духов. По крайней мере так утверждали древние греки.
– А это что? – Эстер указала на фиолетовый цветок, под тяжестью которого изогнулся стебель.
– Зеркало Венеры. Согласно легенде Венера обладала магическим зеркалом. Кто бы ни посмотрелся в него, превращался в красавца. Однажды рассеянная богиня потеряла зеркало. Бедный пастушок нашел его и не пожелал с ним расстаться. Когда Купидон пытался отнять зеркало у мальчишки, оно разбилось на множество крохотных осколков. И там, где на землю попадал кусочек волшебного зеркала, вырастал этот цветок.
– Как красиво, – сказала Эстер, любуясь и цветком, и мужчиной, рассказавшим ей эту легенду. Халид шагнул к соседнему цветку.
– А вот стрела Купидона. Из этих темноглазых цветов готовят возбуждающий любовную страсть настой.
Эстер улыбнулась. Они сделали круг по саду и задержались на террасе, куда выходила дверь спальни. Не хотелось покидать ласковые объятия южной ночи.
– А по какой причине твоя мать ведет себя так злобно? – вдруг спросила Эстер.
– Что заставило тебя задать этот вопрос? – удивился Халид. – Не думаю, что она тебя сильно напугала.
– Мне просто любопытно.
– Несмотря на роскошь, которая ее окружает, она несчастная женщина. Ей бы родиться мужчиной и быть султаном. Она хитрее и честолюбивее Селима и способна править великой империей. Однако ей предназначено жить взаперти и прятать лицо под чадрой.
– Та же участь уготована и мне?
– Ты, малышка, разнишься с ней как день и ночь. Жажда власти у тебя отсутствует. Михрима обладает душой воина, заключенной по прихоти природы в женскую плоть. И, как я понимаю, она лишена материнского инстинкта. Кроме того, смерть отняла у нее мужа, сына и дочь.
– Как умер твой отец?
– Казнен по приказу султана.
– Твой дядя казнил брата своей сестры?
– Нет. Это мой дед казнил своего зятя.
– О боже!
– Это тебя удивляет? Странно. Разве из-за политики не убивают и в твоей Англии?
– На протяжении моей жизни такого не случалось.
– Ты еще ребенок. Тебе лишь семнадцать. Но оставим дела давно минувших дней. Самое ужасное, что мои близкие погибли из-за Форжера.
– Ты собираешься его убить?
Халид сжал ее личико в ладонях, повернул к себе.
– А ты о нем печешься?
– Если Форжер виновен, пусть умрет! Он удовлетворился ее ответом. Неважно, так ли она думала на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Я неудачно пошутил, извини. Впрочем, некоторые народы отвергают кофе, считая его вредным.
– О! Ко многому мне еще придется привыкать. – Эстер одарила мужа смиренным взглядом.
Михрима пыталась разгадать, что кроется в душе привлекательной чужестранки. Ее глазки так и сияют, когда она смотрит на мужа. Но любовь ли это? Ни одна женщина в здравом уме не может влюбиться в меченного шрамом зверя, каким представлялся Михриме ее собственный сын.
Вероятно, так оно и есть. Рыжеволосая уроженка далекой страны безумна. У большинства молодых девиц хватает ума, пусть притворно, съеживаться в страхе перед всемогущей дочерью Сулеймана и Хуремы, но эта ведет себя по-глупому вызывающе.
Михрима мысленно обругала себя за то, что так жестоко просчиталась. Она рассчитывала использовать девчонку в качестве шпиона в окружении сына, но оказалось, что командовать ею невозможно. Да и стоит ли возлагать какие-либо надежды на дурочку, способную удариться в бега, переодевшись в мужскую одежду? Такое существо неуправляемо!
Халид и Эстер изображают в ее присутствии влюбленную парочку. Но таковы ли их отношения за закрытыми дверьми или они вздумали морочить Михриму? Если так, то, вероятно, есть возможность вбить между ними клин.
– Я удивлена, что тебе удалось так быстро приручить ее, – обратилась Михрима к сыну.
– Я не животное, чтобы меня приручали, – вскипела Эстер. – И я не глухая рабыня и не позволю в моем присутствии разбирать меня по косточкам.
– Столь грубый тон – признак неуважения к старшим, – одернула ее Михрима.
– Прости, но тебе что-то не то напели в уши, – все больше распалялась Эстер. – Между мной и мужем царит полное согласие, и с первой нашей встречи было полное согласие и всегда будет полное согласие.
Халид смотрел на жену и не верил глазам своим. Неужто она забыла, как наказывают в Турции за лживые слова?
– Тогда почему ты сбежала? – спросила Михрима.
– Случилось маленькое недоразумение и не более того, – выпалила Эстер. Ей надоели настырные вопросы, она устала, у нее начала болеть голова.
Михрима опешила. Никто и никогда не разговаривал с ней так неуважительно. Посмеиваясь про себя, Халид сохранял каменное выражение лица. Он знал, что ему следует вмешаться и одернуть жену, но предпочел промолчать.
– Кажется, ты сделал плохой выбор, сын, – сказала Михрима, поглядывая искоса на гадюку, уютно устроившуюся возле Халида. – Разведись с ней немедленно. Я позову свидетелей.
– Нет! – отрезал Халид. Михрима прибегла к другим доводам:
– Два дня она странствовала неизвестно где и с кем. Удостоверил ли врач ее девственность?
Халид обнял и прижал к себе дрожащую от возмущения супругу.
– Моя невеста была девственницей.
– Пребывание в султанском дворце немыслимо, пока она не научится прилично себя вести. – Михрима не оставляла надежды внести хоть какой-то разлад между супругами. – Если пожелаешь, я воспитаю из нее жену, достойную тебя?
– Где Тинна? – Халид задал этот вопрос с явной целью остановить все разрастающуюся ссору.
– Она в гостях у твоей кузины Саши. Хвала аллаху, что я отправила ее в Топкапи с ночевкой. Манеры этой… – Михрима так и не нашла подходящего слова, – плохо повлияли бы на твою впечатлительную сестру. Кстати, ты знаешь, где сейчас обитает Форжер?
Эстер заметила, что Халид бросил на мать упреждающий взгляд, чтобы та не касалась этой темы. К счастью, появление Малика избавило Халида от необходимости отвечать матери.
Дверь распахнулась, и Малик влетел в покой, словно подгоняемый штормовым ветром.
– Какая трогательная сцена! Вид дружного семейства радует мой взор! – воскликнул он, сразу же заметив мрачное выражение на лицах присутствующих. Именно поэтому он был чрезмерно шумен и нарочито весел.
Эстер стала опускать чадру, но Халид остановил ее.
– Малик для нас член семьи. При нем ты можешь держать лицо открытым.
Малик засветился улыбкой и кивнул Эстер.
– Как поживает моя кузина? – спросила она.
– У Эйприл все хорошо, только она постоянно пристает ко мне, чтобы я взял ее с собой в Стамбул, – ответил Малик и тут же напомнил Халиду: – Ты должен мне двадцать пять тысяч золотых.
– За что?
– Я уплатил долг Акбару.
– Двадцать пять тысяч золотых! – воскликнул Халид.
Малик с усмешкой развел руками.
– Решив тебя разорить, Мурад взял у него для своего гарема десяток девственниц, и, конечно же, самых лучших. Ты же сам предложил ему выбрать то, что он захочет на торгах, – повернувшись к Эстер, Малик весело добавил: – Ты обошлась мужу в кругленькую сумму.
Смущенная этим заявлением, Эстер посмотрела на супруга:
– О чем он говорит?
– Я позже все тебе объясню.
– Пустая трата денег, если хотите знать мое мнение, – проворчала Михрима.
– Никто тебя не спрашивает, – тихо произнесла Эстер по-английски.
Малик едва не расхохотался. Похоже, это любящее семейство получило достойное пополнение.
– Что ты сказала? – поинтересовался Халид, решив заняться воспитанием супруги прямо сейчас.
Эстер улыбнулась ему так обворожительно, как умела только она одна.
– Я сказала, что чувствую себя усталой.
– Она лжет, – обвинила ее Михрима. Она хоть и не знала английского языка, но почувствовала по тону невесты, что та произнесла нечто другое.
Кто-то легонько постучал в дверь.
– Входи, – приказал Халид. Появился Омар.
– Как было приказано, я явился, чтобы сопровождать мою госпожу в бани.
– Иди с Омаром, – распорядился Халид. – А я позже отужинаю с тобой.
Как только за Эстер закрылась дверь, Михрима заявила:
– Она груба, вспыльчива и источает злобу. Подходящая самка для зверя вроде тебя.
– Некоторыми своими качествами она сходна с тобой, – подначил ее Малик.
Несмотря на дурное настроение, Михрима улыбнулась, восприняв слова Малика как похвалу. Затем она обратилась к сыну:
– Когда ты увезешь ее в Девичью Башню? Надеюсь, что скоро.
– Скоро – понятие относительное, мать, – Халид повернулся к другу. – Время Форжера пришло. Пора ему умереть.
– Давно пора, если ты меня спросишь, – сказала Михрима.
– Тебя никто не спрашивает, – отрезал Халид, раздраженный ее оскорбительным тоном.
Малик подавился смешком. О аллах! Муж разговаривает точь-в-точь как его жена.
– Ты даже не знаешь, где скрывается Форжер, – издевалась над сыном мать.
– Мы навестим герцога де Сассари поутру. Его корабль еще в гавани? – спросил у друга Халид.
Малик кивнул. Тогда Халид обратился к матери:
– Тебе придется позаботиться о моей жене, пока я не отправлю Форжера к праотцам.
– Ты хочешь, чтобы я приютила эту гадюку? – возмутилась Михрима.
– Оберегай мою жену, или я отвезу ее в Девичью Башню и отложу наше мщение.
«Неужели эта девчонка для него важнее, чем месть ненавистному Форжеру?» – с горечью и презрением подумала Михрима, а вслух сказала:
– Предположим, я смогу промучиться с ней несколько дней.
Пока троица в покоях Михримы обсуждала способы расправы над Савоном Форжером, Эстер шла за Омаром по нескончаемым коридорам. Дом Михримы, в отличие от Девичьей Башни, был вполне современным. Коридоры были просторны и светлы благодаря множеству окошек, выходящих во внутренний дворик.
Эстер глядела в спину шагающего впереди евнуха. Маленький человечек явно отказывался встретиться с ней взглядом. К тому же он был на удивление сдержан и холодно почтителен. Очевидно, он все-таки очень обиделся на нее, и Эстер ощущала свою вину.
Когда они вошли в бани, две молодые женщины тотчас бросились к Эстер. Памятуя о том, что его госпожа не любит мыться при посторонних, он отослал их прочь.
– Я сам обслужу принцессу.
– Ты уже носишь на себе знаки ее неудовольствия, – поддразнила одна из женщин. Подруга ее захихикала:
– Мы останемся здесь, чтобы защищать тебя. Омар побагровел, возмущенный подобным оскорблением. Но что он мог сказать? Все в доме знали о его вопиющем промахе с англичанкой.
– Вы не имеете права так обращаться с самым ценимым и доверенным слугой принца, – высокомерно призвала Эстер к порядку развязных служанок.
Обе женщины вмиг покрылись бледностью.
– Простите нас… Мы сожалеем.
– Вам придется сожалеть о своем поведении еще больше, если вы позволите себе еще раз совершить ту же ошибку. Я позабочусь, чтобы вам отрезали языки. Вы поняли?
– О да, принцесса.
– Немедленно извинитесь перед Омаром! Обе женщины низко поклонились евнуху.
– Извини, Омар. Мы не хотели тебя унизить. Омар самодовольно выпятил грудь.
– Извинение принято. А теперь марш отсюда и не повторяйте подобных глупостей!
Прогнав распоясавшихся балаболок, Омар стал накладывать на кожу Эстер миндальную мастику, удаляющую волосы с тела.
– Спасибо за то, что защитила меня, – проникновенно сказал он.
– Это самое малое, что я могла для тебя сделать. Я тоже должна извиниться перед тобой.
Удовлетворенный ее словами. Омар улыбнулся. Дальше все проходило в молчании. Соскоблив мастику с ее кожи, евнух занялся ее волосами. Натерев их ароматическими маслами. Омар проводил ее к бассейну, где ей полагалось отмокать в теплой благоухающей воде.
– Моя леди, я хочу рассказать тебе, что ожидает тебя в эту ночь!
Эстер немного удивилась.
– И чем же эта ночь особенная?
– Это же свадебная ночь.
– Свадьба состоялась прошлой ночью. Омар расстроено покачал головой.
– А могу я спросить, кто готовил тебя к этому важному событию?
– Принц сам заменял мне евнуха.
Омар успокоился, тяжесть спала с его души. То, что у него не появился конкурент в столь ответственном деле, сразу подняло его настроение.
Он помог Эстер выбраться из бассейна и подвел ее к мраморной скамье.
– Ляг на живот. Я намажу тебя соком алоэ и помассирую.
Эстер подчинилась. Омар погрел алоэ в руках и стал растирать ее плечи и спину.
– Чувствую, как ты напряжена.
– В этом виновата Михрима, – пожаловалась Эстер.
Но сильные руки маленького человечка делали свое дело, и стресс понемногу отпускал ее.
– Она самая противная из женщин, каких я знаю, – заявил Омар.
– Противней, чем я?
– Ты просто невежественна. Ты незнакома с нашей культурой.
– Вероятно, – пробормотала Эстер. А потом спросила, как бы невзначай: – Малик сказал, что я обошлась Халиду в целое состояние. Что это значит?
– Принц уплатил кучу денег, чтобы оставить тебя за собой. Что это было за зрелище! – Омар шумно вздохнул. – Приглашенные на аукцион гости сцепились из-за тебя, аж искры летели. С каждым повышением цены принц мрачнел, а под конец стал просто страшен лицом. Как только ты упала в обморок, Халид-бек вскочил на помост, накинул на тебя яшмак и поднял на руки. Он так закричал, что стены дрогнули, и прекратил торги. Тут все заворчали, недовольные тем, что понесли расходы, потратились на дорогу, но он предложил каждому выбрать себе любую другую женщину по вкусу. Конечно, за его счет. А потом он доставил тебя сюда, уложил в кровать, а сам отправился к имаму. И в ту же ночь ты стала принцессой по закону. Ну что ты скажешь?
– А зачем он хлопотал о женитьбе? Ведь я уже была его рабыней?
– Принц обожает тебя.
– Трудно в это поверить. Твой рассказ похож на сказку. Я нуждаюсь в твоем совете. Омар.
– Давать тебе советы – одна из моих обязанностей.
– Тогда посоветуй, как мне лучше обращаться с принцем. Уксус или мед должен источать мой язык?
– Только мед, – без колебаний ответил евнух. В круг его многочисленных обязанностей также входило поддержание мира в доме хозяина. – Теперь повернись, пожалуйста.
Эстер легла на спину. Омар набрал побольше бальзама из алоэ в ладони и принялся массировать ей бедра, живот и груди. Очевидно, что госпожа его уже приспособилась к своей новой жизни. Месяц назад европейская стеснительность воспротивилась бы столь интимной процедуре.
– Ты знаешь какого-нибудь католического священника?
– Священника? – переспросил Омар. – Нет, не знаю, а зачем он тебе?
– Неважно, я просто спросила. А скажи, почему женщины должны укрывать лица?
– Вид женского личика искушает мужчину посягнуть на чужую собственность.
– Какую собственность?
– Жена – собственность мужчины. Ты принадлежишь принцу. Без его позволения ни один мужчина не смеет глядеть на твое лицо. Твоя красота предназначена только для удовольствия принца.
– А красота принца предназначена мне одной?
– Ты считаешь принца красавцем? – удивился Омар.
– А ты нет?
– Если б не шрам, принц Халид был бы, пожалуй, красив, – с некоторым сомнением высказался евнух.
– Его шрам придает ему особый шарм.
Омар с удовлетворением воспринял заявление госпожи. Как только она заполучит в свое чрево королевское семя, его благосостояние обеспечено.
Он помог ей встать и облачиться в новый кафтан, а потом препроводил юную жену в спальню супруга.
Чтобы уберечься от осенней прохлады, бронзовую жаровню заранее наполнили раскаленными углями. От зажженных во множестве свечей на стенах плясали причудливые тени.
Стол был заставлен блюдами в уже хорошо знакомом Эстер наборе. При виде еды у нее потекли слюнки. За исключением одного пирожного у нее с самого завтрака ничего не побывало во рту. Однако ее разочаровал весьма скудный выбор закусок – опять оливки, орехи, козий сыр, лепешки, графин с розовой водой.
– Это и есть наш ужин?
– Горячее я подам, когда явится принц.
– Ты любишь яичные белки? – неожиданно поинтересовалась Эстер.
– Яичные белки? – Ее вопрос почему-то поставил евнуха в тупик.
– Да. Ты ешь их?
Омар насторожился, подозревая в вопросе какой-то подвох, но положение разрядил принц. С еще влажными после мытья волосами он ворвался в спальню, сияя улыбкой, и евнух поспешил удалиться.
– Пока подадут ужин, давай прогуляемся в саду. Эстер охотно оперлась на его руку, и они чинно ступили в освещенный факелами чудесный сад. Вечерний воздух был прохладен. Эстер пробрала дрожь, и тут же Халид прижал ее к себе и согрел теплом своего тела. Она глубоко вдохнула благоуханный воздух.
– Как запахи разных цветов соединяются, становятся единым ароматом! Какое это волшебство! – Она не удержалась от восторженного восклицания.
– А мы, соединившись, становимся единым существом. И это тоже волшебство!
От таких слов Эстер залилась румянцем.
– Когда мы вернемся в Девичью Башню, я покажу тебе мой сад, все его уголки. Он более красив, чем этот, потому что я там садовник.
– Ты не отличаешься скромностью, – поддразнила Эстер мужа.
Халид пожал плечами. Он обратил ее внимание на пурпурный с золотом звездообразный цветок.
– Эта астра отгоняет злых духов. По крайней мере так утверждали древние греки.
– А это что? – Эстер указала на фиолетовый цветок, под тяжестью которого изогнулся стебель.
– Зеркало Венеры. Согласно легенде Венера обладала магическим зеркалом. Кто бы ни посмотрелся в него, превращался в красавца. Однажды рассеянная богиня потеряла зеркало. Бедный пастушок нашел его и не пожелал с ним расстаться. Когда Купидон пытался отнять зеркало у мальчишки, оно разбилось на множество крохотных осколков. И там, где на землю попадал кусочек волшебного зеркала, вырастал этот цветок.
– Как красиво, – сказала Эстер, любуясь и цветком, и мужчиной, рассказавшим ей эту легенду. Халид шагнул к соседнему цветку.
– А вот стрела Купидона. Из этих темноглазых цветов готовят возбуждающий любовную страсть настой.
Эстер улыбнулась. Они сделали круг по саду и задержались на террасе, куда выходила дверь спальни. Не хотелось покидать ласковые объятия южной ночи.
– А по какой причине твоя мать ведет себя так злобно? – вдруг спросила Эстер.
– Что заставило тебя задать этот вопрос? – удивился Халид. – Не думаю, что она тебя сильно напугала.
– Мне просто любопытно.
– Несмотря на роскошь, которая ее окружает, она несчастная женщина. Ей бы родиться мужчиной и быть султаном. Она хитрее и честолюбивее Селима и способна править великой империей. Однако ей предназначено жить взаперти и прятать лицо под чадрой.
– Та же участь уготована и мне?
– Ты, малышка, разнишься с ней как день и ночь. Жажда власти у тебя отсутствует. Михрима обладает душой воина, заключенной по прихоти природы в женскую плоть. И, как я понимаю, она лишена материнского инстинкта. Кроме того, смерть отняла у нее мужа, сына и дочь.
– Как умер твой отец?
– Казнен по приказу султана.
– Твой дядя казнил брата своей сестры?
– Нет. Это мой дед казнил своего зятя.
– О боже!
– Это тебя удивляет? Странно. Разве из-за политики не убивают и в твоей Англии?
– На протяжении моей жизни такого не случалось.
– Ты еще ребенок. Тебе лишь семнадцать. Но оставим дела давно минувших дней. Самое ужасное, что мои близкие погибли из-за Форжера.
– Ты собираешься его убить?
Халид сжал ее личико в ладонях, повернул к себе.
– А ты о нем печешься?
– Если Форжер виновен, пусть умрет! Он удовлетворился ее ответом. Неважно, так ли она думала на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39