Меня утешало, что с нами будут ужинать графиня и Касси. Они помогут разрядить обстановку, если мы с бабушкой будем чувствовать себя скованно.В назначенный час раздался звон дверного колокольчика.– Мистер Сэланжер, – провозгласила наша горничная Рози, произнося его имя на английский манер.Он вошел, и я онемела от изумления. Это был тот самый человек, которого я видела в парке и считала, что он следит за мной. А потом мы встретили его снова и он помог достать Кэти мячик.Какой незабываемый вечер! Столько всего было сказано, что мне трудно теперь восстановить все это в памяти по порядку. Я помню, как он взял меня за руки и смотрел мне в глаза. Потом сказал: – Мы уже встречались... в парке.Я молча кивнула.– Несколько раз я готов был признаться, что я ваш отец, но все не решался. И вот... мы вместе... наконец.Как удивительно, что там, в парке, я считала его чужим человеком! И даже представить себе не могла, что всего в нескольких шагах от меня находится мой отец!За ужином он рассказал нам о своих виноградниках он говорил с нами по-английски, то и дело теряясь в поисках нужного слова. Его интересовало все, что связано с нашим салоном, и графиня охотно удовлетворила его любопытство. Мне даже показалось, что она была более разговорчива, чем обычно.Она очень забавно изображала наших клиентов, посмеиваясь над их стадным чувством. Если кто-то покупал платье от Ленор, то следом платье от Ленор приобретали все. Я опасалась, что вскоре она перейдет к своей излюбленной теме, и, как показало дальнейшее, не напрасно.– Так или иначе, но мы откроемся в конце концов в Париже. – Она села на своего любимого конька. – Это центр мировой моды, и все солидные фирмы поддерживают с ним связь. Это просто необходимо для долговременного успеха.– Безусловно, – сказал он. – А на данный момент вы не поддерживаете... связей с Парижем?– Нет, но обязательно будем.– И когда вы предполагаете там обосноваться?– Когда нам улыбнется удача... я имею в виду, когда нам посчастливится... это сделать, – сказала графиня. – Лично я – «за» обоими руками, но мои партнеры осторожничают. Они хотят дождаться того момента, когда мы сможем обойтись без кредита. А когда это будет, одному Богу известно.Он задумчиво кивал. Бабушка вдруг резко сменила тему.После ужина Касси с графиней ушли, и мы остались втроем – отец, бабушка и я. Мы перешли на французский, которым я владела довольно свободно благодаря бабушке.– Я часто думал о вас, – сказал он. – Мне так хотелось разыскать вас, и когда ваша бабушка приехала в Виллер-Мюр, мне показалось, что нами двигала рука Провидения. Она много рассказывала мне о вас, о вашем замечательном магазине. Сент-Аланжерам всегда сопутствовала удача в делах.– Своим процветанием мы во многом обязаны графине, правда, бабушка? Даже не знаю, что бы мы без нее делали. Если б не она, мы бы разорились.– Мне бы хотелось узнать поподробнее о ваших делах. Но сначала давайте поговорим о нас с вами. Вы должны понять, что я очень любил вашу мать. Всю жизнь мне было стыдно, что я позволил тогда так с собой поступить. Я должен был воспротивиться воле отца и остаться рядом с ней. Но я был молод... слаб и глуп. Мне нужно было жениться на ней, а вместо этого я позволил отправить себя в Бургундию.Бабушка кивала.Он посмотрел на нее и сказал:– Как вы должны были проклинать меня, когда я уехал.– Да, – честно призналась бабушка, – так и было. Но Мари-Луиза нисколько не винила вас. Наоборот, она выгораживала вас передо мной. Она говорила, что вы поступили правильно. Так решил ваш отец, а он был очень властным и безжалостным человеком.– Он и сейчас такой, – мрачно отозвался он. – Мне повезло, что я оказался вдали от его влияния. Жизнь в окружении виноградников понравилась мне больше, чем существование в шелковичных рощах. Но все это было очень давно.– И ничто не вернет к жизни Мари-Луизу.– Возможно, она умерла бы в любом случае, – сказала я.Они замолчали.Потом он рассказал нам, как жил у дяди и изучал виноделие.– Я полностью отдался работе, стараясь найти в ней утешения. Дядя говорил, что из меня получится хороший винодел. И я остался у него. Теперь у меня уже собственное дело. Я много работал, потом женился. У жены был свой дом, поэтому я смог перебраться от дяди.– Вы счастливы? – спросила я его.– Не жалуюсь. У меня есть сын и дочь.– Я видела, что кто-то ухаживает за могилой Мари-Луизы, – сказала бабушка.– Я всегда навещаю ее, когда приезжаю к отцу. А так плачу одной крестьянке, чтобы она ухаживала за могилой. Если души и правда не умирают, то Мари-Луиза знает что я не забыл ее.Они с бабушкой еще поговорили, вспоминая мою мать Отец сказал, что она гордилась бы мной и Кэти, которую он нашел совершенно очаровательной. Ему было приятно сознавать, что у него есть внучка.– Вы тоже много страдали, – сказал он мне. – Мадам Клермонт рассказала мне о гибели вашего мужа, о том, что вы посвятили себя ребенку.– Кэти – самая большая радость в моей жизни.После минутной паузы он снова заговорил:– Я с большим интересом слушал, как графиня рассказывала о вашем салоне. Вы знаете, она права. Вам действительно нужно открыть магазин в Париже.– Да, конечно, в этом есть смысл, но мы с бабушкой против... до тех пор, пока не сможем обойтись без ссуды. Мы еще так неопытны в этих делах... а в начале и вовсе чуть не разорились. Поэтому теперь так осторожничаем.– Этот шаг вам необходим, – сказал он. Бабушка пристально смотрела на него, и мне показалось, она знает, что он собирается сказать.И он произнес.– Возможно, я мог бы вам помочь.Я потеряла дар речи.– Я был бы счастлив сделать что-то для вас. Вы знаете, я не беден. У меня есть мои виноградники. Иногда выдаются хорошие годы, когда все складывается удачно: погода нас балует, тля и другие вредители оставляют нас в покое... и тогда мы получаем большую прибыль. У меня неплохо идут дела. Я почел бы за честь, если бы вы позволили мне помочь вам.– О, – быстро сказала я, – вы очень добры, но мы не хотели бы занимать деньги...– В этом вы совершенно правы. Как говорил ваш Шекспир: «Не будь заимодавцем и должником не будь... « Но я не думал о кредите, когда предложил вам свою помощь. Вы – моя дочь. Разве не может отец сделать подарок своей дочери? Позвольте мне профинансировать ваше парижское предприятие... пусть это будет вашим приданым.Я в ужасе отшатнулась. Потом подозрительно посмотрела на бабушку. Она сидела, опустив глаза долу, скромно положив руки на колени. Но из-под этой смиренности пробивалось с трудом сдерживаемое торжество.– Я не могу принять такой подарок, – резко ответила я.– Для меня это огромное удовольствие.– Прошу вас, даже не думайте об этом.Он с грустью смотрел на меня.– Вероятно, вы не хотите признать меня своим отцом.Путаясь в словах, я заговорила:– Я вижу вас первый раз в жизни. Те встречи в парке не в счет. И вы сразу же предлагаете мне такое! Вы представляете, сколько это может стоить?– У меня сложилось мнение, что эта сумма не выходит за пределы моих возможностей.– Нет, нет, об этом не может быть и речи. У нас здесь очень доходный бизнес. Меня это вполне устраивает. Это очень хорошее вложение капитала, который оставил мне муж. Я смогу вырастить свою дочь если не в роскоши, которую считаю в любом случае излишней, то, по крайней мере, в комфорте.– Подумайте об этом.– Нет, пожалуйста, забудьте. Это очень щедрое предложение, и я искренне благодарна вам за него. Но принять его я не могу.Он покачал головой.Желая переменить тему разговора, я стала расспрашивать его о виноградниках. Он с увлечением начал рассказывать о своем любимом деле. Я узнала, какое губительное влияние на виноград оказывают капризы погоды. Погода могла быть очень серьезным врагом, но, как и большинство врагов, она могла быть и другом. Люди приходили в отчаяние, когда выдавалось сырое лето, и каждый день молились в церкви о солнечной и теплой осени, которая могла бы спасти урожай. Он сумел заразить меня своим энтузиазмом, когда стал рассказывать о ven-dange Сбор винограда (франц.).
.– Вы сами увидите на это, когда приедете ко мне в гости – вы и ваша малышка. Теперь, когда мы нашли друг друга, мы не должны потеряться в этом мире. Малышке понравятся виноградники.– О, не сомневаюсь.– Каким это будет счастьем для нас.– А как же ваша жена, семья?– Моя жена умерла два года назад. Она была старше меня. Наш брак продлился достаточно долго. Дети – Жорж и Бриджит – уже имеют свои семьи. Думаю, они будут счастливы узнать, что у них есть сестра.– Тогда мы должны поехать. – Я повернулась к бабушке: – Как ты думаешь?Она энергично закивала.Было уже поздно, когда он собрался уходить.– Завтра я снова приду к вам, – сказал он. – Вы ведь не станете возражать, правда?– Вы можете заходить к нам в любое время, – решительно заявила бабушка.
Бабушка пришла ко мне в комнату, когда я была уже в постели. Я знала, что она придет, и ждала ее. Она выглядела моложе своих лет в простом элегантном пеньюаре, с заплетенными по-школьному косичками.– Какая ночь! – сказала она. – Из тех, что запоминаются на всю жизнь.– Конечно, не каждый день женщине приходится знакомиться с отцом, о котором она никогда не слыхала. Ведь это ты все подстроила, да, бабушка?– Ну... – начала она.– Я слишком хорошо тебя знаю. К тому же тебя всегда выдает твое лицо. У тебя самое выразительное лицо на свете. Ты поехала во Францию специально затем, чтобы найти его. И сказала ему, что он должен познакомиться со мной, так?– Его не пришлось уговаривать.– Да? А что же он столько лет...– Откуда ему было знать, где ты?– Так, значит, ты сказала ему, где я нахожусь, и попросила приехать и повидаться со мной.– Как только он узнал, где ты, то сразу же захотел познакомиться с тобой.– А не упоминала ли ты ему каким-нибудь образом про наш салон... и те трудности, которые связаны с открытием филиала в Париже?– Так ведь графиня сказала об этом за ужином.– Да, но мне показалось, что он слышит об этом не впервые.– Ну, может, я и обронила как-нибудь фразу...– И поэтому он сделал мне это предложение. По-моему, он принял решение гораздо раньше.– Ну к чему этот допрос? Что плохого в его предложении?– Значит, все-таки ты посоветовала ему это сделать?Она пожала плечами.– Он хотел знать, как твои дела... какие у тебя трудности... вполне понятное желание отца. Ну ладно, хватит об этом. Ты должна взять эти деньги.– Я не могу этого сделать, бабушка! Это стыдно. Это все равно что попрошайничать. Как будто я прошу его заплатить мне за то, что он бросил мою мать.– Ты думаешь только о себе, ma cherie. Ты должна подумать и о других. Это доставит ему громадное удовольствие. Почему он должен страдать из-за твоей гордыни?– Бабушка, я не верю, что ты и вправду хочешь, чтобы я взяла эти деньги!– Ты не представляешь себе, как я была бы этому рада. Это даст нам все, о чем мы мечтали... у нас будет салон в Париже. Я всегда знала, что это необходимо, и все говорила себе: «Когда-нибудь... « – и вот теперь у нас появилась такая возможность, а ты ее отвергаешь. – Я не могу этого сделать.– Значит, мы все будем страдать из-за твоего каприза. Ты, я, графиня, Касси... и твой отец.– Но зато...Она покачала головой.– Подумай о нем. Он раскаивается в своем поступке. Он так обрадовался возможности хоть как-то исправить то зло, которое причинил твоей матери. Воспоминание об этом столько лет камнем лежало у него на совести. Он был бы счастлив сделать это для тебя. Он бы чувствовал, что сумел хоть как-то компенсировать свое отсутствие все эти годы. Но мадам Ленор... она говорит: «НЕТ». Ее гордость, ее драгоценная гордость... должна быть на первом месте.– Бабушка, зачем ты представляешь все в таком свете?– Я представляю это в том свете, в каком оно есть. Хорошо, я ухожу, мой маленький упрямый мул. Спокойной ночи. Приятных сновидений. И пусть тебе приснится, сколько всего хорошего можно сделать на те деньги, от которых ты отказываешься из-за своей дурацкой гордости, от которой не станет лучше ни Богу, ни женщине.– Спокойной ночи, бабушка.Она пошла к двери, послав мне на прощание воздушный поцелуй.– Да хранит тебя Господь, сокровище мое.Когда графиня узнала о предложении, которое сделал мне отец, она в восторге захлопала в ладоши и сжала бабушку в объятиях.– Не очень-то радуйся, – сказала ей бабушка. – Ленор решила не брать эти деньги.– Что? – закричала графиня.– Кажется, это называется гордостью.– О, нет! Нет!– Да... увы. – Бабушка опустилась на стул и принялась раскачиваться из стороны в сторону; в уголках ее губ притаилась улыбка.– Несчастный человек, этот любящий отец, – снова заговорила она. – Много лет назад он совершил поступок, который покрыл его имя позором. Теперь он нашел дочь и хочет показать ей, как он счастлив. И в знак своей радости делает этот зримый дар... а его дочь говорит: «НЕТ. Ты по-прежнему должен корить себя за содеянное. Я ни в коей мере не собираюсь облегчить твою совесть». Несчастный. Гордость – жестокая вещь. Между прочим, это один из семи смертных грехов.– Все совсем не так, как ты говоришь, бабушка. Я знаю, что ты только за этим его разыскала. Ты решила найти его, потому что нам были нужны эти деньги для открытия парижского магазина. Признайся, наконец, что это так.– Мы встречаемся. Он хочет знать, чем занимается его дочь. Я рассказываю ему... как я могла не рассказать? Он слушает... очень внимательно... и говорит себе: «Ах, вот шанс исправить то зло, которое я причинил моей бедной Мари-Луизе. Это ее дочь... наша дочь... и я помогу ей стать счастливой. Я дам денег для ее предприятия. У меня их полно. Мне это ничего не стоит». Но нет, она не возьмет их. Ее останавливает гордость. Подумаешь, он мучается, страдает. Она не поможет ему из-за своей страшной, упрямой гордости...Не выдержав, я рассмеялась и вместе со мной засмеялись все.Графиня, как всегда, предложила отпраздновать это событие.– Касси, – крикнула она наверх, – неси сюда шампанское.– Но я еще не согласилась...– Такую возможность нельзя упускать. Ты не можешь быть так жестока к нам.– Но разве вы не понимаете?– Я понимаю, какое будущее нас ждет. Я уже вижу наш парижский салон. То, чего нам так недоставало, станет наконец нашим.Вошла Касси с шампанским.– Что, случилось?– Отец Ленор предложил оплатить все наши расходы по открытию парижского салона.Лицо Касси вспыхнуло от радости. Она поставила поднос и повернулась ко мне.– Ленор, это же замечательно!«Ты тоже замечательная, Касси», – подумала я. И мне пришлось сдаться.С этого момента у нас началась беспокойная жизнь. Но это были приятные хлопоты и приятное волнение. Постепенно я убеждалась, что поступила правильно. Отец почти все время проводил у нас в салоне. Он с увлечением строил вместе с нами планы.Заехала Джулия.– Могу сообщить тебе одну распрекрасную новость, – похвасталась ей графиня, – мы открываемся в Париже.Джулия широко распахнула глаза.– У нас появился меценат, – весело продолжала графиня. – Отец Ленор дает нам деньги.– Отец Ленор!– Да, у нее объявился отец... совершенно неожиданно. Очень приятный и щедрый человек.Вскоре пришел отец, и я представила его Джулии.– Я уже где-то видела вас, – сказала она.– Мы были вместе тогда в парке, – напомнила я ей.– Ах да, вспоминаю. Поклонник. Мы еще шутили на этот счет, что у Ленор появился поклонник.– Вы не ошиблись, – сказал мой отец.– Как чудесно! Вы должны мне все рассказать. Графиня говорила, не умолкая. Даже меня уже целиком захватила эта идея, и когда я увидела, сколько радости доставило отцу мое согласие, я поняла, что все они были правы, убеждая меня принять деньги.– Это правильно, – сказала Джулия, – все известные фирмы имеют свои магазины в Париже. Теперь вы сильно продвинетесь вперед.Она вспомнила прошедшее Рождество.– Как приятно мы провели тогда время, правда?.. Пока у той девушки не случилась истерика в галерее. Кажется, все это приняли слишком близко к сердцу. Там, в деревне, придают очень большое значение всяким предрассудкам. Полагаю, Дрэйку сейчас приходится много работать в округе. Он сказал, что ему надо «поноситься» со своими избирателями. Нужно готовиться к выборам... и он должен внушить людям, что ему небезразличны их проблемы.Она с притворной нежностью поцеловала меня и ушла.
В тот же день было решено, что я должна ехать вместе с отцом и графиней в Париж. Предполагалось, что мы пробудем там до тех пор, пока на найдем помещение и не запустим дела.Теперь я уже не меньше других сгорала от нетерпения поскорее устроить все это; отец был счастлив.– Он может нам здорово помочь, – сказала графиня, – не только потому, что сам имеет большой опыт в бизнесе, но и потому, что он – француз. Не следует забывать, что нам придется иметь дело с французами, – добавила она.– Вряд ли мы сможем забыть об этом, – со смехом ответила я.Она всплеснула руками и так благоговейно произнесла: «Париж», будто упомянула само царствие небесное.И вот, оставив Кэти на попечение бабушки и Касси, я тронулась в путь. С той минуты, как мы покинули Гар дю Норд, меня охватило волнение в ожидании встречи с самым прекрасным городом в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
.– Вы сами увидите на это, когда приедете ко мне в гости – вы и ваша малышка. Теперь, когда мы нашли друг друга, мы не должны потеряться в этом мире. Малышке понравятся виноградники.– О, не сомневаюсь.– Каким это будет счастьем для нас.– А как же ваша жена, семья?– Моя жена умерла два года назад. Она была старше меня. Наш брак продлился достаточно долго. Дети – Жорж и Бриджит – уже имеют свои семьи. Думаю, они будут счастливы узнать, что у них есть сестра.– Тогда мы должны поехать. – Я повернулась к бабушке: – Как ты думаешь?Она энергично закивала.Было уже поздно, когда он собрался уходить.– Завтра я снова приду к вам, – сказал он. – Вы ведь не станете возражать, правда?– Вы можете заходить к нам в любое время, – решительно заявила бабушка.
Бабушка пришла ко мне в комнату, когда я была уже в постели. Я знала, что она придет, и ждала ее. Она выглядела моложе своих лет в простом элегантном пеньюаре, с заплетенными по-школьному косичками.– Какая ночь! – сказала она. – Из тех, что запоминаются на всю жизнь.– Конечно, не каждый день женщине приходится знакомиться с отцом, о котором она никогда не слыхала. Ведь это ты все подстроила, да, бабушка?– Ну... – начала она.– Я слишком хорошо тебя знаю. К тому же тебя всегда выдает твое лицо. У тебя самое выразительное лицо на свете. Ты поехала во Францию специально затем, чтобы найти его. И сказала ему, что он должен познакомиться со мной, так?– Его не пришлось уговаривать.– Да? А что же он столько лет...– Откуда ему было знать, где ты?– Так, значит, ты сказала ему, где я нахожусь, и попросила приехать и повидаться со мной.– Как только он узнал, где ты, то сразу же захотел познакомиться с тобой.– А не упоминала ли ты ему каким-нибудь образом про наш салон... и те трудности, которые связаны с открытием филиала в Париже?– Так ведь графиня сказала об этом за ужином.– Да, но мне показалось, что он слышит об этом не впервые.– Ну, может, я и обронила как-нибудь фразу...– И поэтому он сделал мне это предложение. По-моему, он принял решение гораздо раньше.– Ну к чему этот допрос? Что плохого в его предложении?– Значит, все-таки ты посоветовала ему это сделать?Она пожала плечами.– Он хотел знать, как твои дела... какие у тебя трудности... вполне понятное желание отца. Ну ладно, хватит об этом. Ты должна взять эти деньги.– Я не могу этого сделать, бабушка! Это стыдно. Это все равно что попрошайничать. Как будто я прошу его заплатить мне за то, что он бросил мою мать.– Ты думаешь только о себе, ma cherie. Ты должна подумать и о других. Это доставит ему громадное удовольствие. Почему он должен страдать из-за твоей гордыни?– Бабушка, я не верю, что ты и вправду хочешь, чтобы я взяла эти деньги!– Ты не представляешь себе, как я была бы этому рада. Это даст нам все, о чем мы мечтали... у нас будет салон в Париже. Я всегда знала, что это необходимо, и все говорила себе: «Когда-нибудь... « – и вот теперь у нас появилась такая возможность, а ты ее отвергаешь. – Я не могу этого сделать.– Значит, мы все будем страдать из-за твоего каприза. Ты, я, графиня, Касси... и твой отец.– Но зато...Она покачала головой.– Подумай о нем. Он раскаивается в своем поступке. Он так обрадовался возможности хоть как-то исправить то зло, которое причинил твоей матери. Воспоминание об этом столько лет камнем лежало у него на совести. Он был бы счастлив сделать это для тебя. Он бы чувствовал, что сумел хоть как-то компенсировать свое отсутствие все эти годы. Но мадам Ленор... она говорит: «НЕТ». Ее гордость, ее драгоценная гордость... должна быть на первом месте.– Бабушка, зачем ты представляешь все в таком свете?– Я представляю это в том свете, в каком оно есть. Хорошо, я ухожу, мой маленький упрямый мул. Спокойной ночи. Приятных сновидений. И пусть тебе приснится, сколько всего хорошего можно сделать на те деньги, от которых ты отказываешься из-за своей дурацкой гордости, от которой не станет лучше ни Богу, ни женщине.– Спокойной ночи, бабушка.Она пошла к двери, послав мне на прощание воздушный поцелуй.– Да хранит тебя Господь, сокровище мое.Когда графиня узнала о предложении, которое сделал мне отец, она в восторге захлопала в ладоши и сжала бабушку в объятиях.– Не очень-то радуйся, – сказала ей бабушка. – Ленор решила не брать эти деньги.– Что? – закричала графиня.– Кажется, это называется гордостью.– О, нет! Нет!– Да... увы. – Бабушка опустилась на стул и принялась раскачиваться из стороны в сторону; в уголках ее губ притаилась улыбка.– Несчастный человек, этот любящий отец, – снова заговорила она. – Много лет назад он совершил поступок, который покрыл его имя позором. Теперь он нашел дочь и хочет показать ей, как он счастлив. И в знак своей радости делает этот зримый дар... а его дочь говорит: «НЕТ. Ты по-прежнему должен корить себя за содеянное. Я ни в коей мере не собираюсь облегчить твою совесть». Несчастный. Гордость – жестокая вещь. Между прочим, это один из семи смертных грехов.– Все совсем не так, как ты говоришь, бабушка. Я знаю, что ты только за этим его разыскала. Ты решила найти его, потому что нам были нужны эти деньги для открытия парижского магазина. Признайся, наконец, что это так.– Мы встречаемся. Он хочет знать, чем занимается его дочь. Я рассказываю ему... как я могла не рассказать? Он слушает... очень внимательно... и говорит себе: «Ах, вот шанс исправить то зло, которое я причинил моей бедной Мари-Луизе. Это ее дочь... наша дочь... и я помогу ей стать счастливой. Я дам денег для ее предприятия. У меня их полно. Мне это ничего не стоит». Но нет, она не возьмет их. Ее останавливает гордость. Подумаешь, он мучается, страдает. Она не поможет ему из-за своей страшной, упрямой гордости...Не выдержав, я рассмеялась и вместе со мной засмеялись все.Графиня, как всегда, предложила отпраздновать это событие.– Касси, – крикнула она наверх, – неси сюда шампанское.– Но я еще не согласилась...– Такую возможность нельзя упускать. Ты не можешь быть так жестока к нам.– Но разве вы не понимаете?– Я понимаю, какое будущее нас ждет. Я уже вижу наш парижский салон. То, чего нам так недоставало, станет наконец нашим.Вошла Касси с шампанским.– Что, случилось?– Отец Ленор предложил оплатить все наши расходы по открытию парижского салона.Лицо Касси вспыхнуло от радости. Она поставила поднос и повернулась ко мне.– Ленор, это же замечательно!«Ты тоже замечательная, Касси», – подумала я. И мне пришлось сдаться.С этого момента у нас началась беспокойная жизнь. Но это были приятные хлопоты и приятное волнение. Постепенно я убеждалась, что поступила правильно. Отец почти все время проводил у нас в салоне. Он с увлечением строил вместе с нами планы.Заехала Джулия.– Могу сообщить тебе одну распрекрасную новость, – похвасталась ей графиня, – мы открываемся в Париже.Джулия широко распахнула глаза.– У нас появился меценат, – весело продолжала графиня. – Отец Ленор дает нам деньги.– Отец Ленор!– Да, у нее объявился отец... совершенно неожиданно. Очень приятный и щедрый человек.Вскоре пришел отец, и я представила его Джулии.– Я уже где-то видела вас, – сказала она.– Мы были вместе тогда в парке, – напомнила я ей.– Ах да, вспоминаю. Поклонник. Мы еще шутили на этот счет, что у Ленор появился поклонник.– Вы не ошиблись, – сказал мой отец.– Как чудесно! Вы должны мне все рассказать. Графиня говорила, не умолкая. Даже меня уже целиком захватила эта идея, и когда я увидела, сколько радости доставило отцу мое согласие, я поняла, что все они были правы, убеждая меня принять деньги.– Это правильно, – сказала Джулия, – все известные фирмы имеют свои магазины в Париже. Теперь вы сильно продвинетесь вперед.Она вспомнила прошедшее Рождество.– Как приятно мы провели тогда время, правда?.. Пока у той девушки не случилась истерика в галерее. Кажется, все это приняли слишком близко к сердцу. Там, в деревне, придают очень большое значение всяким предрассудкам. Полагаю, Дрэйку сейчас приходится много работать в округе. Он сказал, что ему надо «поноситься» со своими избирателями. Нужно готовиться к выборам... и он должен внушить людям, что ему небезразличны их проблемы.Она с притворной нежностью поцеловала меня и ушла.
В тот же день было решено, что я должна ехать вместе с отцом и графиней в Париж. Предполагалось, что мы пробудем там до тех пор, пока на найдем помещение и не запустим дела.Теперь я уже не меньше других сгорала от нетерпения поскорее устроить все это; отец был счастлив.– Он может нам здорово помочь, – сказала графиня, – не только потому, что сам имеет большой опыт в бизнесе, но и потому, что он – француз. Не следует забывать, что нам придется иметь дело с французами, – добавила она.– Вряд ли мы сможем забыть об этом, – со смехом ответила я.Она всплеснула руками и так благоговейно произнесла: «Париж», будто упомянула само царствие небесное.И вот, оставив Кэти на попечение бабушки и Касси, я тронулась в путь. С той минуты, как мы покинули Гар дю Норд, меня охватило волнение в ожидании встречи с самым прекрасным городом в мире.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44