– Я родилась не для пурпурных одежд, – разоткровенничалась она однажды, – меня звали просто Далей Дорман. Во мне было нечто, неизменно привлекающее мужчин, особенно немолодых. Бывают женщины, которые нравятся молодым, бывают такие, которые нравятся мужчинам средних лет, а я была из тех, кто нравится старикам. Я выступала на сцене. Для таких девушек, как я – хорошеньких и с головой на плечах, это шанс. Граф обратил на меня внимание. Он внешне походил на утку, начинал впадать в детство... и был на целых тридцать пять лет старше меня. Но он любил меня до безумия, а мне очень хотелось, чтобы меня любили до безумия. Поэтому я вышла за него замуж... и десять лет была его нянькой. В общем, я его любила, я была... графиня, жила с моим старым графом в доме, почти таком же огромном, как Паддингтонгский вокзал, так же насквозь продуваемом сквозняками. Дом был не очень удобным и уютным, но мне нравилось быть леди. Потом он умер, и что мне осталось? Долги... долги... долги, и неизвестно откуда взявшийся кузен, которому достался дом. Что же касается меня, то я все еще была хорошенькой, даже в тряпье... насколько это возможно. Я стала осматриваться вокруг себя и думать, что можно предпринять. В конце концов, я была графиней Бэллэдер, а это само по себе уже немало. Поэтому я начала вывозить молодых девушек в свет и тем зарабатывать себе на жизнь. Мне удалось найти несколько хороших клиентов. У меня были свои взлеты и падения, и я рада этому. Я была просто Далей Дорман, которая умела задирать ноги не хуже других девчонок; и я была женою графа. Можно сказать, что я посмотрела на жизнь с обеих сторон. И мне это помогает. Я могу понять проблемы других людей. И я научилась одной вещи: никогда никого не осуждать и не обвинять, потому что мы всегда знаем только половину истории. Взять хотя бы сэра Фрэнсиса. – Она улыбнулась нам. – Он мне нравится. И я знаю, как обстояло дело. Хорошо, что все так обошлось. Но если бы он умер в постели этой женщины, то это подлило бы масла в огонь. Выход Джулии пришлось бы на время отложить. Конечно, теперь, после смерти Альберта, при дворе уже не так строго соблюдаются условности. Тот был ярым поборником строгой морали и любил перекладывать грехи отцов на головы их детей. Ее Величество не настолько сурова. Но если бы сэр Фрэнсис умер в постели любовницы, как бы мы сумели удержать прессу от обнародования такого пикантного факта? Да, это стало бы концом дебюта Джулии.– Эта их связь, – спросила бабушка, – она давно продолжается?– О, годы и годы. У них устойчивые отношения. Сэр Фрэнсис не заводил никаких случайных связей. Бедная миссис Дарси, она так расстроена.
Из-за болезни сэра Фрэнсиса нам пришлось продлить наше пребывание в Лондоне, и мы задержались, по меньшей мере, еще на неделю. В одну из наших ночных бесед бабушка заговорила со мной о сэре Фрэнсисе.– Как говорит графиня, его нельзя в этом винить, – сказала она. – Он хороший человек. Он полюбил миссис Дарси, и она его тоже. Это было похоже на брак.– Но как же леди Сэланжер?– Леди Сэланжер замужем за своими недугами. Ты же сама видишь. После рождения Касси она заявила, что больше не хочет иметь детей. У мужчин есть свои потребности... и если он не может удовлетворить их там, где это положено, тогда он начинает искать выход в другом месте.– Значит, сэр Фрэнсис нашел миссис Дарси?– Можно сказать и так, – кивнула она. – Но его нельзя винить за это. Он заботится о леди Сэланжер. Выполняет все ее прихоти. Он никогда не был к ней недобрым, недобрые люди – настоящие грешники.В моей памяти всплыло воспоминание о том, как Чарльз убегал по ступенькам, оставляя меня в пугающей темноте; и я подумала о мальчишках, которые убили собаку Вилли.Она была права. Недобрые люди – настоящие грешники.
Чарльз жил с нами в одном доме, но мой страх перед ним пропал. При встречах со мной он держался прохладно, как бы показывая, что больше не интересуется мной и не держит на меня зла. Филипп же всегда был рад меня видеть.Братья много времени проводили с отцом, который, хотя и был прикован к постели, по крайней мере, на месяц, все же достаточно окреп, чтобы принимать посетителей; и так как он очень тревожился, что не успеет переговорить с сыновьями, доктор решил, что отказав ему в этом, можно только ухудшить его состояние.А поговорить им нужно было о многом.Бабушка сказала, что принято какое-то важное решение. Филипп стал очень серьезен, хотя со мной он был по-прежнему очарователен и мил. Однажды утром, спустившись к завтраку, я застала его одного. При виде меня глаза его вспыхнули от радости.– Как хорошо, что ты пришла, Ленор. Так много всего случилось.– Ты имеешь в виду своего отца?Он кивнул. Потом подарил мне одну из своих самых обворожительных улыбок.– Я так люблю с тобой разговаривать. Ты умеешь слушать и понимать. Скоро у нас все изменится. Мы с Чарльзом прекращаем учебу, тем более, что срок обучения уже почти подошел к концу. Это как раз то, о чем я хотел попросить отца. И немедленно приступаем к делам.– Да, я думала, что так оно и будет.– Наш отец поправляется, но он уже не сможет заниматься делами, как прежде. Доктор говорит, что теперь ему нужно следить за своим здоровьем. Это было предупреждение. Итак, отныне и навсегда мы вступаем в дело. Конечно, я не хотел, чтобы это произошло именно так. И еще, я хотел поговорить с тобой как-нибудь. – Он огляделся. – Здесь неудобно. Возможно, мы могли бы пойти куда-нибудь.– Куда? – спросила я.– Например, в Гринвич. Я знаю одну гостиницу – «Корона и скипетр». Говорят, что там готовят лучших в Лондоне снетков. – Он слегка поморщился. – Я бы предпочел, чтобы мы поехали одни. Но, полагаю, это не возможно.Я не ответила.– С нами должен поехать кто-то еще, иначе это будет нарушением приличий, – продолжал он.– Ну тогда, давай поговорим здесь.– Нет. Мы пригласим твою бабушку. Она знает, о чем я хочу поговорить с тобой.– Замечательно.В столовую спустилась Джулия.– Привет, – сказал Филипп, – готовишься к схватке?Джулия взяла себе завтрак с буфета.– Графиня – настоящий дракон, – пожаловалась она, – я получила небольшую передышку.– Все это ради доброго дела, – легкомысленно заметил Филипп.– Тебе хорошо, – Джулия, взглянула на меня, – тебе не приходится так страдать. Я никогда не похудею, а эти корсеты меня просто убивают.– В таком случае на твоем месте я не стал бы естъ столько ветчины, – посоветовал Филипп.– Мне нужно поддерживать силы. Мне очень понравилась парча лавандового цвета, которую купила твоя бабушка.– Да, красивая, – согласилась я, – а ты видела эскиз платья, которое она собирается из нее сшить?– Нет, они не считают нужным советоваться со мной. Твоя бабушка с графиней будто парочка старых ведьм... они делают то одно, то другое... и ничего мне не говорят.– Бабушка наверняка показала бы тебе все выкройки, если бы ты попросила.– Иногда я чувствую, что устала от всего этого и мне хочется домой. Но потом начнутся балы и все такое прочее...– И ты полюбишь их, – договорила за нее я, – ведь ты всегда этого хотела.– Я думала, что хочу... раньше.Она вздохнула и положила себе еще ветчины.– Я чувствую, что графиня вывезет в свет не юную леди, а индийского слона, – сказал Филипп с братской прямотой. То что Джулия сильно прибавила в весе, ни у кого не вызывало сомнений. Я думаю, что она нервничала и поэтому ела больше, чем обычно.Я хотела выйти из-за стола, но Филипп поймал меня за руку.– Может быть, сегодня, – сказал он, – ближе к вечеру. Мы могли бы добраться туда к половине седьмого. Тебе там понравится. Попроси свою бабушку.
Когда я сообщила бабушке о приглашении Филиппа, она обрадовалась.– Он мне нравится, – сказала она, – больше всех в этой компании.Уж если бабушке понравилась эта идея, то я и подавно была рада.Филипп оказался опытным гребцом. Он сказал, что ему нравится сидеть на веслах и что он часто катался на лодке в университете, поэтому мы со спокойной душой доверили ему себя.– Теперь я буду много времени проводить в Лондоне, – говорил он нам. – Сегодня утром я ездил в Спитэлфилдс. Так много всего предстоит изучить.– Твой брат не разделяет твоего энтузиазма, – сказала бабушка.– Я знаю, – признал Филипп, – и в некотором смысле даже рад этому. Мне это дает большую свободу действий. Я не люблю, когда кто-нибудь вмешивается в мои планы.– У тебя будет как бы спящий партнер, – сказала я.– Иметь спящего партнера – слишком большая роскошь даже для более успешного бизнеса, чем ваш, – заметила бабушка, – нужно, чтобы каждый из вас вносил свою лепту.– Не думаю, чтобы он испытывал влечение к шелку... или вообще к делу. Чарльзу лучше пойти в парламент, заняться юридической практикой... или чем-нибудь еще в этом роде.– Я уверена, что ты добьешься успеха, – сказала я ему.Он слегка нахмурил лоб.– Ты знаешь, – сказал он, – я думаю, что удар с отцом случился оттого, что у него было много волнений.– Весьма вероятно, – согласилась бабушка.– Ты хочешь сказать, что он волновался из-за проблем в бизнесе? – спросила я.Филипп кивнул.– Дела идут не совсем так, как нам хотелось бы. Я бы не сказал этого никому другому, но ты всегда все понимала, Ленор, так же как и вы, мадам Клермонт, ведь вы – часть нашего дела. Нет сомнения, что дела принимают нежелательный оборот.– Некоторое время назад я догадалась об этом по некоторым высказываниям твоего отца, – сказала бабушка.– Проблема в том, что к нам поступает импортный шелк, – объяснил Филипп. – Уровень продаж нашего шелка упал и продолжает падать.– Ты считаешь, что нужно ввести налог на ввозимые товары? – спросила я.Он размышлял.– Конечно, для нас это было бы хорошо. Тогда мы могли бы устанавливать более высокие цены на свои ткани. И нам не пришлось бы подлаживаться под своих конкурентов. Но вопрос разрешения свободной торговли – весьма спорный. Нужно спросить себя, хотел бы ты этого, если бы речь шла о каком-нибудь другом товаре. Наверное, несправедливо ожидать, чтобы таможенные тарифы отвечали только нашим личным интересам. Ведь мы хотим, чтобы ввели налог на шелк только потому, что наш бизнес начал хромать.– Что нам нужно, – заговорила бабушка, – так это найти новый способ переплетения нитей... который позволил бы производить очень красивую ткань... лучше, чем все, что мы делали до сих пор.– Открыть секрет, – предположила я.– Точно! – воскликнул Филипп с сияющими глазами. – Секрет производства такой ткани, какую еще никто не делал и никто не знает, как сделать.– А что, если вскоре до этого додумаются другие?– Вполне возможно, но они не смогут воспользоваться своим открытием. Существует такая вещь, как патент. Он в законном порядке охраняет изобретение от воровства.– Как это хорошо!– Но для начала нам нужно сделать это изобретение, – с сожалением сказал Филипп. – О, вот мы и добрались.Мы привязали лодку и, поднявшись по лесенке, вышли на тропинку.– Гринвич всегда притягивал меня, – сказал Филипп, – потому что в нем располагалась одна из штаб-квартир эмигрировавших гугенотов. Я часто спрашивал себя, жили ли здесь мои предки до того, как они переехали в Спитэлфилдс. Здесь у французов была даже своя церковь. Но не думаю, что она сохранилась до нынешних времен. А вот и «Корона и скипетр».Мы вошли в зал с большими окнами, расположенными так, чтобы можно было любоваться видом реки, не вставая из-за стола.– Они прославились своим искусством готовить снетка, – сказал Филипп, – поэтому мы просто обязаны его попробовать. Вы любите снетка, мадам Клермонт?– Только свежепойманного.– Здесь вы можете быть уверены в этом.Жена владельца гостиницы подошла к нам. Она знала Филиппа, из чего я сделала вывод, что он был здесь частым гостем.– Я как раз только что уверял своих друзей, что у вас подают только свежепойманного снетка, – сказал он.– Конечно, в этом я могу поклясться, – сказала женщина, – еще сегодня утром рыба плавала в море.– И что вы владеете секретом его приготовления?– О, в этом нет никакого секрета. На мой взгляд, существует только один способ приготовления снетка. Я помню, что еще моя мать сначала бросала рыбу в муку, рассыпанную на столе, и встряхивала ее, чтобы убедиться что она хорошо обвалялась. Потом ее опускают в горшок с кипящим маслом... только на одну минуту... потом дают ей стечь, и рыба готова. Только есть ее нужно сразу, а то она будет не такой хрустящей. А если ее еще побрызгать лимоном да добавить щепотку кайенского перца, это будет настоящее лакомство. К снетку нужно еще правильно подобрать вино... считается, что это должен быть какой-нибудь пунш или шампанское со льдом.– Что мы выбираем? – спросил Филипп.Мы выбрали шампанское со льдом.– Скоро мы с братом поедем во Францию, – сообщил Филипп, когда мы приступили к еде. – Отец надеется, что наши родственные связи позволят нам поработать некоторое время в Виллер-Мюр. Он считает, что мы там многому можем научиться... узнать, как работают другие люди... и поднабраться новых идей для нашего бизнеса.Он посмотрел на бабушку.– Ведь это ваша родина. Как вы думаете? Нам стоит туда поехать?– Никогда не помешает знать, как работают люди в других местах, – сказала бабушка.– Я бы предпочел, чтобы мы могли контролировать весь процесс производства шелка с самого начала. Я часто думал, что мы могли бы обосноваться в Индии или Китае, где наиболее подходящий климат для шелкопрядного производства. В некоторых областях Китая шелковичных червей культивируют в естественных условиях. Наверняка это дает наилучшие результаты. А вместо этого нам приходится импортировать сырье.– Даже в Виллер-Мюр для шелковицы приходится создавать специальные условия, чтобы она не замерзла, – сказала бабушка. – Так не проще ли покупать сырьё и основное внимание сосредоточить на ткачестве?– Конечно, вы правы. – Филипп повернулся ко мне: – Ленор, мы, наверное, наскучили тебе своими разговорами?– Ничуть.– Ленор тоже интересуется шелком, и я считаю, что у нее есть чутье в том, что касается конечного продукта, – сказала бабушка.– Надеюсь, что теперь вы будете часто приезжать в город.– Почему? – спросила бабушка.– Ну, ведь здесь будет Джулия.– Она не нуждается в нашем обществе, – сказала я, – она будет вовлечена в светскую жизнь.– К которой Ленор не имеет отношения, – добавила бабушка.– О, Ленор еще слишком молода для этого.– Мне скоро будет уже шестнадцать, – напомнила я.– Ты выглядишь старше, правда, мадам Клермонт? Она настолько разумнее Джулии.– Мое воспитание, – сказала бабушка. – И потом, Ленор находится в ином положении, чем Джулия. – Ее ведь не будут вывозить в свет.– Я этому рад, – серьезно сказал Филипп.– Почему? – резко спросила бабушка.– Я не думаю, что Ленор это подошло бы... выставлять себя на чей-то суд. Это годится для Джулии... но не для Ленор.– Ты считаешь, что если Ленор не является членом вашей семьи, то...– Слава Богу, что она не является членом нашей семьи.Он взял мою руку и пожал ее. Я увидела в глазах бабушки затаенную радость.– Я думаю, что мы с тобой оба сходимся во мнении, что... как это сказать... что моя внучка не совсем такая, как другие девушки.– Похоже, что мы с вами согласны почти во всем, мадам Клермонт.Бабушка откинулась на спинку стула и подняла свой бокал.– За будущее, – сказала она.У меня возникло ощущение, что эти двое заключили между собой какое-то соглашение.По дороге домой мы все были задумчивы. Когда мы уже лежали в постели, бабушка сказала:– Какой замечательный молодой человек получился из этого Филиппа.– Он всегда был добрым и чутким.– Как же он не похож на своего брата. Просто удивительно, какими разными могут быть люди. Некоторые считают, что все зависит от воспитания, но эти двое воспитывались вместе... а погляди, какая между ними разница.– Да, – сказала я, вспоминая Чарльза и мавзолей.– Мне кажется, он любит тебя. То есть я хочу сказать... я знаю, что он любит тебя. То, что он сказал сегодня вечером...– Он сказал, что рад, что я не принадлежу к их семье.– Ты прекрасно знаешь, что он имел в виду. Он влюблен в тебя. И медлит с признанием только потому, что ты еще очень молода. Возможно, через год... тебе будет уже почти семнадцать, и тогда...Я засмеялась.– О, бабушка, какая же ты мечтательница. Неужели тебе так хочется поскорее сбыть меня с рук?– Больше всего на свете я хочу тебе счастья. Я хочу, чтобы о тебе заботились и любили. Вот чего я хочу... прежде, чем умру.– Я не хочу, чтобы ты говорила о смерти.– Я и не собираюсь пока покидать этот мир, но нужно быть практичной. Посмотри на сэра Фрэнсиса... еще вчера он был совершенно здоров, а назавтра его хватил удар. Да, врачи говорят, что он поправится, но он уже никогда не будет прежним. Я была бы так счастлива, если бы знала, что ты устроена. Филипп всегда был к тебе неравнодушен. Я давно это заметила. Как хорошо, что он интересуется делом. Он будет предан своей работе, своей жене и семье.– Бабушка, по-моему, ты опережаешь события и подстраиваешь их к своим желаниям.Она покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Из-за болезни сэра Фрэнсиса нам пришлось продлить наше пребывание в Лондоне, и мы задержались, по меньшей мере, еще на неделю. В одну из наших ночных бесед бабушка заговорила со мной о сэре Фрэнсисе.– Как говорит графиня, его нельзя в этом винить, – сказала она. – Он хороший человек. Он полюбил миссис Дарси, и она его тоже. Это было похоже на брак.– Но как же леди Сэланжер?– Леди Сэланжер замужем за своими недугами. Ты же сама видишь. После рождения Касси она заявила, что больше не хочет иметь детей. У мужчин есть свои потребности... и если он не может удовлетворить их там, где это положено, тогда он начинает искать выход в другом месте.– Значит, сэр Фрэнсис нашел миссис Дарси?– Можно сказать и так, – кивнула она. – Но его нельзя винить за это. Он заботится о леди Сэланжер. Выполняет все ее прихоти. Он никогда не был к ней недобрым, недобрые люди – настоящие грешники.В моей памяти всплыло воспоминание о том, как Чарльз убегал по ступенькам, оставляя меня в пугающей темноте; и я подумала о мальчишках, которые убили собаку Вилли.Она была права. Недобрые люди – настоящие грешники.
Чарльз жил с нами в одном доме, но мой страх перед ним пропал. При встречах со мной он держался прохладно, как бы показывая, что больше не интересуется мной и не держит на меня зла. Филипп же всегда был рад меня видеть.Братья много времени проводили с отцом, который, хотя и был прикован к постели, по крайней мере, на месяц, все же достаточно окреп, чтобы принимать посетителей; и так как он очень тревожился, что не успеет переговорить с сыновьями, доктор решил, что отказав ему в этом, можно только ухудшить его состояние.А поговорить им нужно было о многом.Бабушка сказала, что принято какое-то важное решение. Филипп стал очень серьезен, хотя со мной он был по-прежнему очарователен и мил. Однажды утром, спустившись к завтраку, я застала его одного. При виде меня глаза его вспыхнули от радости.– Как хорошо, что ты пришла, Ленор. Так много всего случилось.– Ты имеешь в виду своего отца?Он кивнул. Потом подарил мне одну из своих самых обворожительных улыбок.– Я так люблю с тобой разговаривать. Ты умеешь слушать и понимать. Скоро у нас все изменится. Мы с Чарльзом прекращаем учебу, тем более, что срок обучения уже почти подошел к концу. Это как раз то, о чем я хотел попросить отца. И немедленно приступаем к делам.– Да, я думала, что так оно и будет.– Наш отец поправляется, но он уже не сможет заниматься делами, как прежде. Доктор говорит, что теперь ему нужно следить за своим здоровьем. Это было предупреждение. Итак, отныне и навсегда мы вступаем в дело. Конечно, я не хотел, чтобы это произошло именно так. И еще, я хотел поговорить с тобой как-нибудь. – Он огляделся. – Здесь неудобно. Возможно, мы могли бы пойти куда-нибудь.– Куда? – спросила я.– Например, в Гринвич. Я знаю одну гостиницу – «Корона и скипетр». Говорят, что там готовят лучших в Лондоне снетков. – Он слегка поморщился. – Я бы предпочел, чтобы мы поехали одни. Но, полагаю, это не возможно.Я не ответила.– С нами должен поехать кто-то еще, иначе это будет нарушением приличий, – продолжал он.– Ну тогда, давай поговорим здесь.– Нет. Мы пригласим твою бабушку. Она знает, о чем я хочу поговорить с тобой.– Замечательно.В столовую спустилась Джулия.– Привет, – сказал Филипп, – готовишься к схватке?Джулия взяла себе завтрак с буфета.– Графиня – настоящий дракон, – пожаловалась она, – я получила небольшую передышку.– Все это ради доброго дела, – легкомысленно заметил Филипп.– Тебе хорошо, – Джулия, взглянула на меня, – тебе не приходится так страдать. Я никогда не похудею, а эти корсеты меня просто убивают.– В таком случае на твоем месте я не стал бы естъ столько ветчины, – посоветовал Филипп.– Мне нужно поддерживать силы. Мне очень понравилась парча лавандового цвета, которую купила твоя бабушка.– Да, красивая, – согласилась я, – а ты видела эскиз платья, которое она собирается из нее сшить?– Нет, они не считают нужным советоваться со мной. Твоя бабушка с графиней будто парочка старых ведьм... они делают то одно, то другое... и ничего мне не говорят.– Бабушка наверняка показала бы тебе все выкройки, если бы ты попросила.– Иногда я чувствую, что устала от всего этого и мне хочется домой. Но потом начнутся балы и все такое прочее...– И ты полюбишь их, – договорила за нее я, – ведь ты всегда этого хотела.– Я думала, что хочу... раньше.Она вздохнула и положила себе еще ветчины.– Я чувствую, что графиня вывезет в свет не юную леди, а индийского слона, – сказал Филипп с братской прямотой. То что Джулия сильно прибавила в весе, ни у кого не вызывало сомнений. Я думаю, что она нервничала и поэтому ела больше, чем обычно.Я хотела выйти из-за стола, но Филипп поймал меня за руку.– Может быть, сегодня, – сказал он, – ближе к вечеру. Мы могли бы добраться туда к половине седьмого. Тебе там понравится. Попроси свою бабушку.
Когда я сообщила бабушке о приглашении Филиппа, она обрадовалась.– Он мне нравится, – сказала она, – больше всех в этой компании.Уж если бабушке понравилась эта идея, то я и подавно была рада.Филипп оказался опытным гребцом. Он сказал, что ему нравится сидеть на веслах и что он часто катался на лодке в университете, поэтому мы со спокойной душой доверили ему себя.– Теперь я буду много времени проводить в Лондоне, – говорил он нам. – Сегодня утром я ездил в Спитэлфилдс. Так много всего предстоит изучить.– Твой брат не разделяет твоего энтузиазма, – сказала бабушка.– Я знаю, – признал Филипп, – и в некотором смысле даже рад этому. Мне это дает большую свободу действий. Я не люблю, когда кто-нибудь вмешивается в мои планы.– У тебя будет как бы спящий партнер, – сказала я.– Иметь спящего партнера – слишком большая роскошь даже для более успешного бизнеса, чем ваш, – заметила бабушка, – нужно, чтобы каждый из вас вносил свою лепту.– Не думаю, чтобы он испытывал влечение к шелку... или вообще к делу. Чарльзу лучше пойти в парламент, заняться юридической практикой... или чем-нибудь еще в этом роде.– Я уверена, что ты добьешься успеха, – сказала я ему.Он слегка нахмурил лоб.– Ты знаешь, – сказал он, – я думаю, что удар с отцом случился оттого, что у него было много волнений.– Весьма вероятно, – согласилась бабушка.– Ты хочешь сказать, что он волновался из-за проблем в бизнесе? – спросила я.Филипп кивнул.– Дела идут не совсем так, как нам хотелось бы. Я бы не сказал этого никому другому, но ты всегда все понимала, Ленор, так же как и вы, мадам Клермонт, ведь вы – часть нашего дела. Нет сомнения, что дела принимают нежелательный оборот.– Некоторое время назад я догадалась об этом по некоторым высказываниям твоего отца, – сказала бабушка.– Проблема в том, что к нам поступает импортный шелк, – объяснил Филипп. – Уровень продаж нашего шелка упал и продолжает падать.– Ты считаешь, что нужно ввести налог на ввозимые товары? – спросила я.Он размышлял.– Конечно, для нас это было бы хорошо. Тогда мы могли бы устанавливать более высокие цены на свои ткани. И нам не пришлось бы подлаживаться под своих конкурентов. Но вопрос разрешения свободной торговли – весьма спорный. Нужно спросить себя, хотел бы ты этого, если бы речь шла о каком-нибудь другом товаре. Наверное, несправедливо ожидать, чтобы таможенные тарифы отвечали только нашим личным интересам. Ведь мы хотим, чтобы ввели налог на шелк только потому, что наш бизнес начал хромать.– Что нам нужно, – заговорила бабушка, – так это найти новый способ переплетения нитей... который позволил бы производить очень красивую ткань... лучше, чем все, что мы делали до сих пор.– Открыть секрет, – предположила я.– Точно! – воскликнул Филипп с сияющими глазами. – Секрет производства такой ткани, какую еще никто не делал и никто не знает, как сделать.– А что, если вскоре до этого додумаются другие?– Вполне возможно, но они не смогут воспользоваться своим открытием. Существует такая вещь, как патент. Он в законном порядке охраняет изобретение от воровства.– Как это хорошо!– Но для начала нам нужно сделать это изобретение, – с сожалением сказал Филипп. – О, вот мы и добрались.Мы привязали лодку и, поднявшись по лесенке, вышли на тропинку.– Гринвич всегда притягивал меня, – сказал Филипп, – потому что в нем располагалась одна из штаб-квартир эмигрировавших гугенотов. Я часто спрашивал себя, жили ли здесь мои предки до того, как они переехали в Спитэлфилдс. Здесь у французов была даже своя церковь. Но не думаю, что она сохранилась до нынешних времен. А вот и «Корона и скипетр».Мы вошли в зал с большими окнами, расположенными так, чтобы можно было любоваться видом реки, не вставая из-за стола.– Они прославились своим искусством готовить снетка, – сказал Филипп, – поэтому мы просто обязаны его попробовать. Вы любите снетка, мадам Клермонт?– Только свежепойманного.– Здесь вы можете быть уверены в этом.Жена владельца гостиницы подошла к нам. Она знала Филиппа, из чего я сделала вывод, что он был здесь частым гостем.– Я как раз только что уверял своих друзей, что у вас подают только свежепойманного снетка, – сказал он.– Конечно, в этом я могу поклясться, – сказала женщина, – еще сегодня утром рыба плавала в море.– И что вы владеете секретом его приготовления?– О, в этом нет никакого секрета. На мой взгляд, существует только один способ приготовления снетка. Я помню, что еще моя мать сначала бросала рыбу в муку, рассыпанную на столе, и встряхивала ее, чтобы убедиться что она хорошо обвалялась. Потом ее опускают в горшок с кипящим маслом... только на одну минуту... потом дают ей стечь, и рыба готова. Только есть ее нужно сразу, а то она будет не такой хрустящей. А если ее еще побрызгать лимоном да добавить щепотку кайенского перца, это будет настоящее лакомство. К снетку нужно еще правильно подобрать вино... считается, что это должен быть какой-нибудь пунш или шампанское со льдом.– Что мы выбираем? – спросил Филипп.Мы выбрали шампанское со льдом.– Скоро мы с братом поедем во Францию, – сообщил Филипп, когда мы приступили к еде. – Отец надеется, что наши родственные связи позволят нам поработать некоторое время в Виллер-Мюр. Он считает, что мы там многому можем научиться... узнать, как работают другие люди... и поднабраться новых идей для нашего бизнеса.Он посмотрел на бабушку.– Ведь это ваша родина. Как вы думаете? Нам стоит туда поехать?– Никогда не помешает знать, как работают люди в других местах, – сказала бабушка.– Я бы предпочел, чтобы мы могли контролировать весь процесс производства шелка с самого начала. Я часто думал, что мы могли бы обосноваться в Индии или Китае, где наиболее подходящий климат для шелкопрядного производства. В некоторых областях Китая шелковичных червей культивируют в естественных условиях. Наверняка это дает наилучшие результаты. А вместо этого нам приходится импортировать сырье.– Даже в Виллер-Мюр для шелковицы приходится создавать специальные условия, чтобы она не замерзла, – сказала бабушка. – Так не проще ли покупать сырьё и основное внимание сосредоточить на ткачестве?– Конечно, вы правы. – Филипп повернулся ко мне: – Ленор, мы, наверное, наскучили тебе своими разговорами?– Ничуть.– Ленор тоже интересуется шелком, и я считаю, что у нее есть чутье в том, что касается конечного продукта, – сказала бабушка.– Надеюсь, что теперь вы будете часто приезжать в город.– Почему? – спросила бабушка.– Ну, ведь здесь будет Джулия.– Она не нуждается в нашем обществе, – сказала я, – она будет вовлечена в светскую жизнь.– К которой Ленор не имеет отношения, – добавила бабушка.– О, Ленор еще слишком молода для этого.– Мне скоро будет уже шестнадцать, – напомнила я.– Ты выглядишь старше, правда, мадам Клермонт? Она настолько разумнее Джулии.– Мое воспитание, – сказала бабушка. – И потом, Ленор находится в ином положении, чем Джулия. – Ее ведь не будут вывозить в свет.– Я этому рад, – серьезно сказал Филипп.– Почему? – резко спросила бабушка.– Я не думаю, что Ленор это подошло бы... выставлять себя на чей-то суд. Это годится для Джулии... но не для Ленор.– Ты считаешь, что если Ленор не является членом вашей семьи, то...– Слава Богу, что она не является членом нашей семьи.Он взял мою руку и пожал ее. Я увидела в глазах бабушки затаенную радость.– Я думаю, что мы с тобой оба сходимся во мнении, что... как это сказать... что моя внучка не совсем такая, как другие девушки.– Похоже, что мы с вами согласны почти во всем, мадам Клермонт.Бабушка откинулась на спинку стула и подняла свой бокал.– За будущее, – сказала она.У меня возникло ощущение, что эти двое заключили между собой какое-то соглашение.По дороге домой мы все были задумчивы. Когда мы уже лежали в постели, бабушка сказала:– Какой замечательный молодой человек получился из этого Филиппа.– Он всегда был добрым и чутким.– Как же он не похож на своего брата. Просто удивительно, какими разными могут быть люди. Некоторые считают, что все зависит от воспитания, но эти двое воспитывались вместе... а погляди, какая между ними разница.– Да, – сказала я, вспоминая Чарльза и мавзолей.– Мне кажется, он любит тебя. То есть я хочу сказать... я знаю, что он любит тебя. То, что он сказал сегодня вечером...– Он сказал, что рад, что я не принадлежу к их семье.– Ты прекрасно знаешь, что он имел в виду. Он влюблен в тебя. И медлит с признанием только потому, что ты еще очень молода. Возможно, через год... тебе будет уже почти семнадцать, и тогда...Я засмеялась.– О, бабушка, какая же ты мечтательница. Неужели тебе так хочется поскорее сбыть меня с рук?– Больше всего на свете я хочу тебе счастья. Я хочу, чтобы о тебе заботились и любили. Вот чего я хочу... прежде, чем умру.– Я не хочу, чтобы ты говорила о смерти.– Я и не собираюсь пока покидать этот мир, но нужно быть практичной. Посмотри на сэра Фрэнсиса... еще вчера он был совершенно здоров, а назавтра его хватил удар. Да, врачи говорят, что он поправится, но он уже никогда не будет прежним. Я была бы так счастлива, если бы знала, что ты устроена. Филипп всегда был к тебе неравнодушен. Я давно это заметила. Как хорошо, что он интересуется делом. Он будет предан своей работе, своей жене и семье.– Бабушка, по-моему, ты опережаешь события и подстраиваешь их к своим желаниям.Она покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44