Я не играла в карты и не особенно жаловала гостей Джулии – среди них было довольно много заядлых картежников и горьких пьяниц; но музыкальные вечера мне очень нравились. Джулия вскоре поняла это и только на них меня и приглашала.Кэти исполнилось семь лет. У нее был блестящий характер и очаровательная внешность – не то, чтобы ее можно была назвать красивой в строгом смысле слова, но внутреннее обаяние делало ее черты необыкновенно привлекательными. Она любила весь мир и считала, что весь мир любит ее. Я очень гордилась дочерью. Каждый вечер я читала ей перед сном и пела церковный гимн – она почему-то очень любила гимны, а потом ложилась с ней рядом, и она вкладывала свою ручонку мне в руку. В эти минуты я чувствовала себя по-настоящему счастливой. Если бы так могло быть всегда, я была бы довольна своей жизнью.
Джулия прислала мне приглашение на музыкальный вечер. Я раздумывала – идти или не идти. Подошла бабушка и сказала:– Ты же любишь эти вечера. На твоем месте я бы пошла. Касси тоже с удовольствием пойдет.И мы с Касси отправились к Джулии.Я никогда не забуду этот вечер – элегантный зал с пальмами в углу, огромный рояль на возвышении и Джулию – любезную хозяйку в лиловом бархатном платье с отделкой из небеленого кружева. Это платье сшила ей бабушка.Джулия скомандовала какому-то джентльмену средних лет заняться Касси, и он неохотно подчинился, определенно предпочитая обойтись без своей подопечной. Пианист заиграл Шопена, и раздались вежливые аплодисменты. Я прослушала весь концерт до конца, не вставая с места. После того, как затихли заключительные аккорды, я увидела, что ко мне направляется человек. Он был высок, очень красив и чем-то смутно знаком мне.– А ведь мы уже встречались, – сказал он с лукавой улыбкой.И тут я узнала его.– Да, да. Дрэйк Олдрингэм собственной персоной, а вы – Ленор. Я узнал бы вас, где угодно, хоть вы и изменились. Как я рад, что снова встретил вас.Он взял мою руку и с чувством пожал ее.– Тогда я уехал, не попрощавшись. Вы помните? Я не мог оставаться там долее ни минуты.– Я все хорошо помню.Он засмеялся.– Как это было давно. – Он посерьезнел. – Я знаю о Филиппе. Джулия рассказала. Мне очень жаль.– А как поживаете вы? – спросила я.– Жил за границей. Вернулся около года назад. У моего отца свои интересы на Золотом берегу. Ну, теперь я вернулся насовсем. Недавно на дополнительных выборах был избран членом парламента от Свэддингхэма.– Поздравляю вас.– Спасибо. Мне нравится это занятие. Я всегда к этому стремился, но мои родители считали, что я должен сначала попутешествовать... посмотреть мир. Возможно, они и правы. Но как бы там ни было, теперь я здесь.– Вы живете в Свэдцингхэме?– У меня дом поблизости... мне повезло, что я живу рядом со своими избирателями. У меня есть дом и в городе... недалеко отсюда. У каждого члена парламента должно быть два дома – один там, где его избрали, а второй – в парламенте. Я слышал, у вас преуспевающий салон модного платья.– Да, но не только мой – там работают моя бабушка, Касси... вы помните Касси?... И графиня Бэллэдер.– Ну, я вижу вы стали действительно серьезной деловой женщиной.– Что ж... можно сказать и так.– Это редкость в наше время.– Для женщины это всегда нелегко. Ей приходится работать вдвое больше, чем мужчине, чтобы добиться равного успеха.– Очень несправедливое положение вещей, но полагаю, что это действительно так. Я часто думал о вас.– Правда?– Да. Вы остались в этом доме, где вам угрожала такая опасность. С моей стороны было непростительно. Уехать вот так. Я должен был набраться мужества и остаться.– Но как вы могли? Вы ведь были гостем Чарльза.– Он поступил отвратительно. У меня до сих пор вскипает кровь в жилах, когда я думаю об этом.– Было очень любезно с вашей стороны заступиться за меня.– Слишком поздно... ведь злодеяние все равно совершилось.– И все равно спасибо.– Мне бы хотелось зайти к вам как-нибудь, посмотреть, как вы устроились. Вы позволите?– Конечно. К нам заходят и мужчины, – правда, обычно они сопровождают дам.– Тогда я попрошу Джулию привезти меня к вам.– Отличная мысль.– Джулия говорит, у вас маленькая дочка.– Ей уже семь лет. Она очаровательна. – Я почувствовала, что начинаю светиться, как бывало всегда, когда речь заходила о Кэти.– Глядя на вас, я мог бы об этом догадаться, – с улыбкой сказал он.К нам подошла Джулия.– О, Дрэйк... так ты нашел Ленор.– Да, мы предавались воспоминаниям.– Ну, это совсем старая история.– Не такая уж старая.– Послушай, Дрэйк, все мы были тогда детьми. Иди поговори с Роскоффом. Он, конечно, божественно играет, но разговорить его трудновато. Увидимся позже, Ленор.Он улыбнулся мне и ушел вместе с Джулией.Меня взволновала эта встреча.В этот вечер нам больше не представилось шанса поговорить. Касси захотела домой, и так как мы никогда не задерживались после концерта, я уехала вместе с ней.По дороге я спросила у нее:– Ты видела Дрэйка Олдрингэма?– Дрэйка Олдрингэма? Это не того...– Да, тот самый, что приезжал к нам когда-то с Чарльзом. Потом был скандал, и он кинул твоего брата в озеро.– Да, я помню. Он наказал Чарльза за то, что тот запер тебя в мавзолее. Так он был здесь сегодня?– Да, и он определенно подружился с Джулией.– Как странно! Но вряд ли между ними есть что-то серьезное. Джулия встречается с таким количеством народу. Они неизбежно должны были когда-нибудь встретиться.Когда мы приехали домой, я рассказала об этой встрече бабушке. Она всегда любила послушать, как мы провели вечер.– Я так удивилась, когда увидела его, – сказала я.– Ты сразу его узнала?– Конечно. Он из тех людей, кого не забудешь. В нем всегда было что-то особенное. Помнишь, как Чарльз гордился, что он соблаговолил провести каникулы в Шелковом доме?– Интересно, увидитесь ли вы с ним снова, – произнесла бабушка, внимательно глядя на меня.– Он сказал, что заедет, – ответила я, – с Джулией.Он и правда заехал – и действительно с Джулией. Бабушка с Касси вышли их встречать, я представила ему графиню.– Ну разве не странно видеть Ленор в таком месте? – сказала Джулия. – Кто бы мог подумать такое лет десять назад?– С тех пор мы все изменились, – напомнила я ей. – Не хотите ли выпить кофе? В это время мы часто пьем кофе.– Да, пожалуйста, и мне хотелось бы здесь все осмотреть.– О, Дрэйк, – воскликнула Джулия, – ты же не интересуешься модой.– Зато я интересуюсь Ленор, – парировал он.– Это просто чудо, что им удалось такое сделать, – заметила Джулия.– Они очень способные, – улыбнулся мне Дрэйк.Бабушка была очень радушна.– Графиня Бэллэдер вывела меня в свет, – сказала Джулия.– Сейчас я оставила это занятие, – объяснила графиня, – мне больше по вкусу этот магазин.Касси приготовила кофе, и мы расселись в приемной с красными коврами и белой мебелью. Обстановку выбрала графиня – она считала, что эта комната должна производить впечатление роскоши.Дрэйк часто задерживал на мне взгляд. Я догадывалась, что он сравнивает меня с той маленькой испуганной девочкой, которую когда-то заперли в склепе.– Ну и как у вас идут дела? – спросила Джулия.– Прекрасно, – ответила графиня.– Да, ваши платья действительно в моде, – сказала Джулия, – я только вчера разговаривала с леди Бронсон, она по чьему-то совету купила себе бальное платье в другом месте... не у Ленор, и, Боже, как теперь расскаивается в своей ошибке.– Надеюсь, у нее достаточно здравого смысла, чтобы не повторить ее, – улыбнулась графиня.– Мне хочется заказать себе новое утреннее платье, – сказала Джулия. – Нужно будет потом посмотреть, что у вас есть, раз уж мы заехали.Беседа текла легко и непринужденно. Дрэйк рассказывал о своем загородном доме:– Это совсем небольшое поместье, которое принадлежит нашей семье уже несколько поколений. До меня там жила моя тетя, недавно она умерла, и я переехал туда. Его расположение просто идеально, учитывая, что там живут мои избиратели.– Да, в этом вам повезло, – согласилась я.– А мой городской дом еще меньше. Поэтому я, по возможности, живу загородом.– Как это, наверное, интересно – находиться в центре всех событий, – сказала я. – Мы только читаем о них в газетах, а вы являетесь их непосредственным участником.– Это меня всегда и привлекало в политике. Честно говоря, я не ожидал, что пройду на выборах с первого раза. Отчасти мне повезло. Я оказался в нужное время в нужном месте.– Это общее правило жизненного успеха, – включилась в разговор бабушка, – оказаться в нужном месте в нужное время.– И как редко это удается, – добавила я.– Но когда удается, следует быть благодарным судьбе. Нужно хватать удачу и держаться за нее обеими руками.– Когда вы хотели бы посмотреть платья? – спросила у Джулии графиня.– Может быть, прямо сейчас? – предложила Джулия.– Пойдемте, я провожу вас.Джулия с графиней ушли, и я почувствовала себя свободнее. У меня вызывало легкую досаду ее поведение по отношению к Дрэйку. И мне все время казалось, что она наблюдает за нами обоими, когда мы обращаемся друг к другу.– Вы – либерал, – сказала я, когда они ушли, – а это значит, что ваша партия сейчас не у власти.– Мы исправим это на следующих выборах.– Ив кабинет снова придет мистер Гладстон. Кажется, уже в третий раз?– В четвертый.– Он уже немолод, вы так не считаете?– Это величайший политик нашего столетия.– О, слова истинного последователя! Но я думаю, что кое-кто на верхних ступенях власти не согласится с вами.– Вы намекаете на Ее Величество королеву.– Разве я не права?– Она – человек стойких пристрастий и предубеждений. К сожалению, последнее относится к мистеру Гладстону.– А это не повлияет на его назначение премьер-министром?– Конечно, повлияет. Никак не могу понять, почему она так настроена против него.– Полагаю, все мы питаем к одним людям необъяснимую привязанность, а к другим – стойкую антипатию.– Вы тоже?– К большинству людей я отношусь с симпатией, но есть отдельные личности, которых я никогда не полюблю.В эту минуту я думала о Чарльзе. Даже до инцидента с мавзолеем я испытывала к нему неприязнь.– Мистер Гладстон – не столь блестящий придворный в том смысле, в каком им был лорд Мельбурн. Юная королева была ему предана.– А позже – Дизраэли, – прибавила я.– Никогда этого не понимал. Но он ловко манипулировал словами.– А Гладстон – нет?– Он был хорош как оратор... но не как льстец. Гладстон – великий человек, и ради торжества своих идеалов он готов рискнуть даже своей политической карьерой. Такие люди – большая редкость.Его глаза горели энтузиазмом. Мне нравилась его пылкость. Я находила, что прекрасно провела это утро.Бабушка извинилась и ушла по делам, прихватив с собой Касси; мы с Дрэйком остались одни.Мы говорили легко и естественно. Я рассказала Дрэйку про магазин и про то, как, оставшись вдовой с ребенком на руках, я не захотела жить в Шелковом доме. Я жаждала независимости, и в конце концов пришло время, когда отъезд стал просто необходим.– Так я бухнула весь свой капитал в это предприятие, – закончила я.Он внимательно меня слушал. Я была благодарна ему за то, что он ничего не спросил о Филиппе. Потом я рассказала ему, как трудно мы начинали и как графиня спасла нас от краха.– Салон очень много значит для вас, да, Ленор? – спросил он.– Этим я зарабатываю себе на жизнь.– Но ведь дело не только в этом, правда? Магазин знаменует для вас свободу и что-то еще, что вы хотите доказать всему миру.– Что же это?– То, что женщина по своим деловым качествам ни в чем не уступает мужчине.– Я не задумывалась об этом, но думаю, вы не ошиблись.– Уверен в этом. Вы ненавидите всякую несправедливость и во всем хотите докопаться до истины. Вы хотите, чтобы в любом деле преобладала логика.– Полагаю, что так.– Я разделяю этот взгляд на вещи. Поэтому и пошел в парламент. Я хочу справедливости... для всех. Я не принимаю на веру расхожие мнения, а предпочитаю основываться на собственных суждениях. Такой же тактики придерживается и Гладстон. Он стал очень непопулярен, когда выдвинул законопроект о самоуправлении в Ирландии. Это и позволило консерваторам во главе с Солсбери победить на последних выборах.– Я нахожу все это очень интересным, – сказала я.– Хорошо бы нам встречаться иногда... чтобы вот так посидеть, поговорить. Я часто бываю в Лондоне. Что вы на это скажете?– Скажу, что мне нравится эта мысль.– Значит, решено.Вошла Джулия и вклинилась в наш разговор:– Оно поистине божественно. Бледно-лиловое с лентами более глубокого оттенка – не гелиотроп, а скорее, лаванда, правда, графиня?– И сидит на вас великолепно, – сказала графиня. – Мы пришлем вам его.– У тебя такой серьезный вид, – сказала Джулия, бросив быстрый внимательный взгляд на нас обоих. Видимо, ее удивило, что мы одни, и я сочла необходимым объясниться.– У бабушки срочная работа, и она попросила Касси помочь ей.– У нас туг была очень интересная беседа, – сказал Дрэйк, – о политике.Джулия состроила гримаску.– Об этом ты мог и не говорить. Я и сама бы догадалась. Твоя излюбленная тема, Дрэйк. Ни о чем другом ты говорить не способен.– Наверное, ты права. – Он посмотрел на меня. – Надеюсь, я не наскучил вам?– Отнюдь.– Ленор всегда очень вежлива, – сказала Джулия.– Причем тут вежливость, я просто сказала то, что думаю, – запротестовала я.– Дрэйк так предан лидеру своей партии, верно, Дрэйк? – сказала Джулия.– У меня есть на то веские основания.– Какая жалость, что не все разделяют твою преданность, – рассмеялась Джулия.– Но многие, – защищался Дрэйк.– И многих удивляют его ночные похождения, – продолжала веселиться Джулия.Дрэйк повернулся ко мне.– Джулия говорит о кампании мистера Гладстона по спасению падших женщин.– Да, – усмехнулась Джулия, – он бродит по ночным улицам, выискивая дам легкого поведения.– Чтобы спасти их, – быстро проговорил Дрэйк. – Он очень хороший человек. Конечно, он уже немолод, но он в течение сорока лет ходил по маршруту от Пиккадилли до Сохо, по набережной Темзы, где обычно встречаются такие женщины. Он приглашал их к себе домой, кормил ужином и укладывал спать, а наутро они с миссис Гладстон беседовали с ними и пытались убедить их прекратить вести такой образ жизни.– Очень опасная разновидность филантропии, – заметила Джулия, – могут найтись люди, которые заподозрят, что он преследовал при этом совсем иные цели.– Это еще больше делает ему честь. – Дрэйк повернулся ко мне. – Вы согласны, Ленор?– Да, люди всегда готовы подозревать в других дурное и из имеющихся у них фактов всегда выстраивают самую неприглядную версию.Мне вспомнилось, какие взгляды бросали на меня после загадочной гибели Филиппа. Когда совершает самоубийство человек, который совсем недавно женился, в этом обязательно как-то замешана его жена.– Ленор явно на твоей стороне, – сказала Джулия.– Я сказала, что думаю.– Что ж, Дрэйк, а я думаю, что нам пора. Ведь ты в это время занимаешься делами, верно?– Я провел чудесное утро, – он задержал мою руку. – Аи revoir.– А где остальные? – спросила Джулия. – Нужно же с ними попрощаться.Я позвала их, и мы проводили Джулию с Дрэйком до дверей, где их ожидал экипаж.Глядя вслед удаляющемуся экипажу, я вдруг подумала, что Джулия обращалась с Дрэйком так, словно имеет на него какие-то права. И они, кажется, очень хорошо знали друг друга.Я вспомнила, как он ей нравился когда-то и как она злилась на меня из-за того, что он уехал. «Наверное, она в него влюблена, – подумала я. – Она кажется мягче, добрее. И тогда, давно, она тоже была к нему неравнодушна».– Какой очаровательный мужчина! – заметила графиня.– Он был очень привлекателен еще юношей, – сказала Касси.– Мне он нравится, что-то есть в нем хорошее. – Бабушка посмотрела на меня с любящей улыбкой. – Надеюсь, он еще придет.
По пятницам мы обычно устраивали совещания, на которых обсуждали текущие дела и новые идеи, если таковые имелись. С некоторых пор графиня регулярно ездила в Париж. «Париж – центр мировой моды, – говорила она, – и мы должны следить за тем, что у них там происходит в этом направлении».Раза два вместе с графиней во Францию ездила бабушка. Графиня была знатоком по части фасонов, в которые вносила свои поправки – или улучшения, как она их называла, а бабушка прикидывала, насколько реально осуществить эти улучшения на практике.Я не могла ездить вместе с ними из-за Кэти. Мне не хотелось оставлять ее одну. Из этих поездок бабушка каждый раз возвращалась помолодевшей. Думаю, помимо радости от свидания с родиной, она получала огромное удовольствие от всего, что было связано с одеждой и модой.На этот раз по возвращении графиня потрясла нас заявлением.– Мы откроем филиал в Париже, – сказала она.Мы молча уставились на нее. Открыться в Париже! Нам и в Лондоне было неплохо – с каждым годом мы расширялись и постепенно стали хорошо известны в придворных кругах.– Во-первых, – продолжила графиня, – большинство фирм имеют там свои магазины. А во-вторых, я сама берусь все это устроить и до самого открытия магазина буду проводить там почти все время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Джулия прислала мне приглашение на музыкальный вечер. Я раздумывала – идти или не идти. Подошла бабушка и сказала:– Ты же любишь эти вечера. На твоем месте я бы пошла. Касси тоже с удовольствием пойдет.И мы с Касси отправились к Джулии.Я никогда не забуду этот вечер – элегантный зал с пальмами в углу, огромный рояль на возвышении и Джулию – любезную хозяйку в лиловом бархатном платье с отделкой из небеленого кружева. Это платье сшила ей бабушка.Джулия скомандовала какому-то джентльмену средних лет заняться Касси, и он неохотно подчинился, определенно предпочитая обойтись без своей подопечной. Пианист заиграл Шопена, и раздались вежливые аплодисменты. Я прослушала весь концерт до конца, не вставая с места. После того, как затихли заключительные аккорды, я увидела, что ко мне направляется человек. Он был высок, очень красив и чем-то смутно знаком мне.– А ведь мы уже встречались, – сказал он с лукавой улыбкой.И тут я узнала его.– Да, да. Дрэйк Олдрингэм собственной персоной, а вы – Ленор. Я узнал бы вас, где угодно, хоть вы и изменились. Как я рад, что снова встретил вас.Он взял мою руку и с чувством пожал ее.– Тогда я уехал, не попрощавшись. Вы помните? Я не мог оставаться там долее ни минуты.– Я все хорошо помню.Он засмеялся.– Как это было давно. – Он посерьезнел. – Я знаю о Филиппе. Джулия рассказала. Мне очень жаль.– А как поживаете вы? – спросила я.– Жил за границей. Вернулся около года назад. У моего отца свои интересы на Золотом берегу. Ну, теперь я вернулся насовсем. Недавно на дополнительных выборах был избран членом парламента от Свэддингхэма.– Поздравляю вас.– Спасибо. Мне нравится это занятие. Я всегда к этому стремился, но мои родители считали, что я должен сначала попутешествовать... посмотреть мир. Возможно, они и правы. Но как бы там ни было, теперь я здесь.– Вы живете в Свэдцингхэме?– У меня дом поблизости... мне повезло, что я живу рядом со своими избирателями. У меня есть дом и в городе... недалеко отсюда. У каждого члена парламента должно быть два дома – один там, где его избрали, а второй – в парламенте. Я слышал, у вас преуспевающий салон модного платья.– Да, но не только мой – там работают моя бабушка, Касси... вы помните Касси?... И графиня Бэллэдер.– Ну, я вижу вы стали действительно серьезной деловой женщиной.– Что ж... можно сказать и так.– Это редкость в наше время.– Для женщины это всегда нелегко. Ей приходится работать вдвое больше, чем мужчине, чтобы добиться равного успеха.– Очень несправедливое положение вещей, но полагаю, что это действительно так. Я часто думал о вас.– Правда?– Да. Вы остались в этом доме, где вам угрожала такая опасность. С моей стороны было непростительно. Уехать вот так. Я должен был набраться мужества и остаться.– Но как вы могли? Вы ведь были гостем Чарльза.– Он поступил отвратительно. У меня до сих пор вскипает кровь в жилах, когда я думаю об этом.– Было очень любезно с вашей стороны заступиться за меня.– Слишком поздно... ведь злодеяние все равно совершилось.– И все равно спасибо.– Мне бы хотелось зайти к вам как-нибудь, посмотреть, как вы устроились. Вы позволите?– Конечно. К нам заходят и мужчины, – правда, обычно они сопровождают дам.– Тогда я попрошу Джулию привезти меня к вам.– Отличная мысль.– Джулия говорит, у вас маленькая дочка.– Ей уже семь лет. Она очаровательна. – Я почувствовала, что начинаю светиться, как бывало всегда, когда речь заходила о Кэти.– Глядя на вас, я мог бы об этом догадаться, – с улыбкой сказал он.К нам подошла Джулия.– О, Дрэйк... так ты нашел Ленор.– Да, мы предавались воспоминаниям.– Ну, это совсем старая история.– Не такая уж старая.– Послушай, Дрэйк, все мы были тогда детьми. Иди поговори с Роскоффом. Он, конечно, божественно играет, но разговорить его трудновато. Увидимся позже, Ленор.Он улыбнулся мне и ушел вместе с Джулией.Меня взволновала эта встреча.В этот вечер нам больше не представилось шанса поговорить. Касси захотела домой, и так как мы никогда не задерживались после концерта, я уехала вместе с ней.По дороге я спросила у нее:– Ты видела Дрэйка Олдрингэма?– Дрэйка Олдрингэма? Это не того...– Да, тот самый, что приезжал к нам когда-то с Чарльзом. Потом был скандал, и он кинул твоего брата в озеро.– Да, я помню. Он наказал Чарльза за то, что тот запер тебя в мавзолее. Так он был здесь сегодня?– Да, и он определенно подружился с Джулией.– Как странно! Но вряд ли между ними есть что-то серьезное. Джулия встречается с таким количеством народу. Они неизбежно должны были когда-нибудь встретиться.Когда мы приехали домой, я рассказала об этой встрече бабушке. Она всегда любила послушать, как мы провели вечер.– Я так удивилась, когда увидела его, – сказала я.– Ты сразу его узнала?– Конечно. Он из тех людей, кого не забудешь. В нем всегда было что-то особенное. Помнишь, как Чарльз гордился, что он соблаговолил провести каникулы в Шелковом доме?– Интересно, увидитесь ли вы с ним снова, – произнесла бабушка, внимательно глядя на меня.– Он сказал, что заедет, – ответила я, – с Джулией.Он и правда заехал – и действительно с Джулией. Бабушка с Касси вышли их встречать, я представила ему графиню.– Ну разве не странно видеть Ленор в таком месте? – сказала Джулия. – Кто бы мог подумать такое лет десять назад?– С тех пор мы все изменились, – напомнила я ей. – Не хотите ли выпить кофе? В это время мы часто пьем кофе.– Да, пожалуйста, и мне хотелось бы здесь все осмотреть.– О, Дрэйк, – воскликнула Джулия, – ты же не интересуешься модой.– Зато я интересуюсь Ленор, – парировал он.– Это просто чудо, что им удалось такое сделать, – заметила Джулия.– Они очень способные, – улыбнулся мне Дрэйк.Бабушка была очень радушна.– Графиня Бэллэдер вывела меня в свет, – сказала Джулия.– Сейчас я оставила это занятие, – объяснила графиня, – мне больше по вкусу этот магазин.Касси приготовила кофе, и мы расселись в приемной с красными коврами и белой мебелью. Обстановку выбрала графиня – она считала, что эта комната должна производить впечатление роскоши.Дрэйк часто задерживал на мне взгляд. Я догадывалась, что он сравнивает меня с той маленькой испуганной девочкой, которую когда-то заперли в склепе.– Ну и как у вас идут дела? – спросила Джулия.– Прекрасно, – ответила графиня.– Да, ваши платья действительно в моде, – сказала Джулия, – я только вчера разговаривала с леди Бронсон, она по чьему-то совету купила себе бальное платье в другом месте... не у Ленор, и, Боже, как теперь расскаивается в своей ошибке.– Надеюсь, у нее достаточно здравого смысла, чтобы не повторить ее, – улыбнулась графиня.– Мне хочется заказать себе новое утреннее платье, – сказала Джулия. – Нужно будет потом посмотреть, что у вас есть, раз уж мы заехали.Беседа текла легко и непринужденно. Дрэйк рассказывал о своем загородном доме:– Это совсем небольшое поместье, которое принадлежит нашей семье уже несколько поколений. До меня там жила моя тетя, недавно она умерла, и я переехал туда. Его расположение просто идеально, учитывая, что там живут мои избиратели.– Да, в этом вам повезло, – согласилась я.– А мой городской дом еще меньше. Поэтому я, по возможности, живу загородом.– Как это, наверное, интересно – находиться в центре всех событий, – сказала я. – Мы только читаем о них в газетах, а вы являетесь их непосредственным участником.– Это меня всегда и привлекало в политике. Честно говоря, я не ожидал, что пройду на выборах с первого раза. Отчасти мне повезло. Я оказался в нужное время в нужном месте.– Это общее правило жизненного успеха, – включилась в разговор бабушка, – оказаться в нужном месте в нужное время.– И как редко это удается, – добавила я.– Но когда удается, следует быть благодарным судьбе. Нужно хватать удачу и держаться за нее обеими руками.– Когда вы хотели бы посмотреть платья? – спросила у Джулии графиня.– Может быть, прямо сейчас? – предложила Джулия.– Пойдемте, я провожу вас.Джулия с графиней ушли, и я почувствовала себя свободнее. У меня вызывало легкую досаду ее поведение по отношению к Дрэйку. И мне все время казалось, что она наблюдает за нами обоими, когда мы обращаемся друг к другу.– Вы – либерал, – сказала я, когда они ушли, – а это значит, что ваша партия сейчас не у власти.– Мы исправим это на следующих выборах.– Ив кабинет снова придет мистер Гладстон. Кажется, уже в третий раз?– В четвертый.– Он уже немолод, вы так не считаете?– Это величайший политик нашего столетия.– О, слова истинного последователя! Но я думаю, что кое-кто на верхних ступенях власти не согласится с вами.– Вы намекаете на Ее Величество королеву.– Разве я не права?– Она – человек стойких пристрастий и предубеждений. К сожалению, последнее относится к мистеру Гладстону.– А это не повлияет на его назначение премьер-министром?– Конечно, повлияет. Никак не могу понять, почему она так настроена против него.– Полагаю, все мы питаем к одним людям необъяснимую привязанность, а к другим – стойкую антипатию.– Вы тоже?– К большинству людей я отношусь с симпатией, но есть отдельные личности, которых я никогда не полюблю.В эту минуту я думала о Чарльзе. Даже до инцидента с мавзолеем я испытывала к нему неприязнь.– Мистер Гладстон – не столь блестящий придворный в том смысле, в каком им был лорд Мельбурн. Юная королева была ему предана.– А позже – Дизраэли, – прибавила я.– Никогда этого не понимал. Но он ловко манипулировал словами.– А Гладстон – нет?– Он был хорош как оратор... но не как льстец. Гладстон – великий человек, и ради торжества своих идеалов он готов рискнуть даже своей политической карьерой. Такие люди – большая редкость.Его глаза горели энтузиазмом. Мне нравилась его пылкость. Я находила, что прекрасно провела это утро.Бабушка извинилась и ушла по делам, прихватив с собой Касси; мы с Дрэйком остались одни.Мы говорили легко и естественно. Я рассказала Дрэйку про магазин и про то, как, оставшись вдовой с ребенком на руках, я не захотела жить в Шелковом доме. Я жаждала независимости, и в конце концов пришло время, когда отъезд стал просто необходим.– Так я бухнула весь свой капитал в это предприятие, – закончила я.Он внимательно меня слушал. Я была благодарна ему за то, что он ничего не спросил о Филиппе. Потом я рассказала ему, как трудно мы начинали и как графиня спасла нас от краха.– Салон очень много значит для вас, да, Ленор? – спросил он.– Этим я зарабатываю себе на жизнь.– Но ведь дело не только в этом, правда? Магазин знаменует для вас свободу и что-то еще, что вы хотите доказать всему миру.– Что же это?– То, что женщина по своим деловым качествам ни в чем не уступает мужчине.– Я не задумывалась об этом, но думаю, вы не ошиблись.– Уверен в этом. Вы ненавидите всякую несправедливость и во всем хотите докопаться до истины. Вы хотите, чтобы в любом деле преобладала логика.– Полагаю, что так.– Я разделяю этот взгляд на вещи. Поэтому и пошел в парламент. Я хочу справедливости... для всех. Я не принимаю на веру расхожие мнения, а предпочитаю основываться на собственных суждениях. Такой же тактики придерживается и Гладстон. Он стал очень непопулярен, когда выдвинул законопроект о самоуправлении в Ирландии. Это и позволило консерваторам во главе с Солсбери победить на последних выборах.– Я нахожу все это очень интересным, – сказала я.– Хорошо бы нам встречаться иногда... чтобы вот так посидеть, поговорить. Я часто бываю в Лондоне. Что вы на это скажете?– Скажу, что мне нравится эта мысль.– Значит, решено.Вошла Джулия и вклинилась в наш разговор:– Оно поистине божественно. Бледно-лиловое с лентами более глубокого оттенка – не гелиотроп, а скорее, лаванда, правда, графиня?– И сидит на вас великолепно, – сказала графиня. – Мы пришлем вам его.– У тебя такой серьезный вид, – сказала Джулия, бросив быстрый внимательный взгляд на нас обоих. Видимо, ее удивило, что мы одни, и я сочла необходимым объясниться.– У бабушки срочная работа, и она попросила Касси помочь ей.– У нас туг была очень интересная беседа, – сказал Дрэйк, – о политике.Джулия состроила гримаску.– Об этом ты мог и не говорить. Я и сама бы догадалась. Твоя излюбленная тема, Дрэйк. Ни о чем другом ты говорить не способен.– Наверное, ты права. – Он посмотрел на меня. – Надеюсь, я не наскучил вам?– Отнюдь.– Ленор всегда очень вежлива, – сказала Джулия.– Причем тут вежливость, я просто сказала то, что думаю, – запротестовала я.– Дрэйк так предан лидеру своей партии, верно, Дрэйк? – сказала Джулия.– У меня есть на то веские основания.– Какая жалость, что не все разделяют твою преданность, – рассмеялась Джулия.– Но многие, – защищался Дрэйк.– И многих удивляют его ночные похождения, – продолжала веселиться Джулия.Дрэйк повернулся ко мне.– Джулия говорит о кампании мистера Гладстона по спасению падших женщин.– Да, – усмехнулась Джулия, – он бродит по ночным улицам, выискивая дам легкого поведения.– Чтобы спасти их, – быстро проговорил Дрэйк. – Он очень хороший человек. Конечно, он уже немолод, но он в течение сорока лет ходил по маршруту от Пиккадилли до Сохо, по набережной Темзы, где обычно встречаются такие женщины. Он приглашал их к себе домой, кормил ужином и укладывал спать, а наутро они с миссис Гладстон беседовали с ними и пытались убедить их прекратить вести такой образ жизни.– Очень опасная разновидность филантропии, – заметила Джулия, – могут найтись люди, которые заподозрят, что он преследовал при этом совсем иные цели.– Это еще больше делает ему честь. – Дрэйк повернулся ко мне. – Вы согласны, Ленор?– Да, люди всегда готовы подозревать в других дурное и из имеющихся у них фактов всегда выстраивают самую неприглядную версию.Мне вспомнилось, какие взгляды бросали на меня после загадочной гибели Филиппа. Когда совершает самоубийство человек, который совсем недавно женился, в этом обязательно как-то замешана его жена.– Ленор явно на твоей стороне, – сказала Джулия.– Я сказала, что думаю.– Что ж, Дрэйк, а я думаю, что нам пора. Ведь ты в это время занимаешься делами, верно?– Я провел чудесное утро, – он задержал мою руку. – Аи revoir.– А где остальные? – спросила Джулия. – Нужно же с ними попрощаться.Я позвала их, и мы проводили Джулию с Дрэйком до дверей, где их ожидал экипаж.Глядя вслед удаляющемуся экипажу, я вдруг подумала, что Джулия обращалась с Дрэйком так, словно имеет на него какие-то права. И они, кажется, очень хорошо знали друг друга.Я вспомнила, как он ей нравился когда-то и как она злилась на меня из-за того, что он уехал. «Наверное, она в него влюблена, – подумала я. – Она кажется мягче, добрее. И тогда, давно, она тоже была к нему неравнодушна».– Какой очаровательный мужчина! – заметила графиня.– Он был очень привлекателен еще юношей, – сказала Касси.– Мне он нравится, что-то есть в нем хорошее. – Бабушка посмотрела на меня с любящей улыбкой. – Надеюсь, он еще придет.
По пятницам мы обычно устраивали совещания, на которых обсуждали текущие дела и новые идеи, если таковые имелись. С некоторых пор графиня регулярно ездила в Париж. «Париж – центр мировой моды, – говорила она, – и мы должны следить за тем, что у них там происходит в этом направлении».Раза два вместе с графиней во Францию ездила бабушка. Графиня была знатоком по части фасонов, в которые вносила свои поправки – или улучшения, как она их называла, а бабушка прикидывала, насколько реально осуществить эти улучшения на практике.Я не могла ездить вместе с ними из-за Кэти. Мне не хотелось оставлять ее одну. Из этих поездок бабушка каждый раз возвращалась помолодевшей. Думаю, помимо радости от свидания с родиной, она получала огромное удовольствие от всего, что было связано с одеждой и модой.На этот раз по возвращении графиня потрясла нас заявлением.– Мы откроем филиал в Париже, – сказала она.Мы молча уставились на нее. Открыться в Париже! Нам и в Лондоне было неплохо – с каждым годом мы расширялись и постепенно стали хорошо известны в придворных кругах.– Во-первых, – продолжила графиня, – большинство фирм имеют там свои магазины. А во-вторых, я сама берусь все это устроить и до самого открытия магазина буду проводить там почти все время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44