Через минуту Твилли попросил Дези отозвать собаку. Он подошел к раскопкам Макгуина и ковырнул в ямке носком ботинка. Нагнулся и вывернул перламутрово-студенистый сгусток раздавленных жаб.
– Подойдите, миссис Стоут.
– Нет, не надо.
– Вы же хотели доказательств.
Но Дези уже убегала, Макгуин припустил за ней.
В машине Твилли сказал, что Дези пора возвращаться домой. У той не было сил спорить. Твилли подбросил ее до заправки в Бронсоне, дал две пятидесятки – позавтракать, купить одежду и взять такси до Гейнсвилла. Чтобы она не разгуливала полуголой, Твилли купил в автомате пластиковый плащ. Ярко-желтый, в упаковке, не больше пачки сигарет. Не говоря ни слова, Дези развернула его и надела.
Твилли подвел ее к телефонной будке и сунул в руку четвертак.
– Ну, я поехал, – сказал он.
– Можно мне попрощаться с Мага… с Макгуином?
– Вы уже попрощались.
– Не забудьте способ, как давать пилюли. Я ему так с ростбифом скармливала. Он от мяса тащится.
– Мы справимся.
– И не пускайте его в воду, пока швы не заживут.
– Не волнуйтесь.
Дези взглянула на свое отражение в треснувшем стекле телефонной будки.
– Господи, ну и видок у меня! Утопшая канарейка.
Она тянула время, потому что не получалось разобраться в себе, потому что не хотелось возвращаться к богатому и влиятельному мужу. Вот бы остаться с этим чокнутым парнем, который ворвался в ее жизнь и украл ее собаку! А что такого? Нормальное бабское желание, если ты по горло сыта обустроенной жизнью.
– Вы настроены всерьез? – спросила она.
Твилли хмыкнул:
– Вы видели то же, что и я. Да, черт возьми, всерьез.
– Но вас же посадят.
– Это еще вопрос.
– Я даже не знаю вашего имени.
Твилли улыбнулся:
– Знаете. Оно написано на квитанции за прокат машины. Прошлой ночью в Форт-Пирсе вы ее стянули из бардачка.
– О господи! – Дези покраснела. Твилли собрался уйти, но она ухватила его за рукав. – Я хочу знать наверняка. Там все взаправду? Они нарочно закопали этих маленьких безвредных…
– Да, нарочно.
– Боже мой! Да что же это за люди такие?
– Спросите мужа, – ответил Твилли, высвобождая руку.
7
Когда Дези села в двухмоторный самолет, пилот спросил:
– А где ваш приятель? – Дези перепугалась, думая, что он спрашивает о похитителе. – Пес, – пояснил летчик. – Мистер Стоут сказал, что вы путешествуете с собакой.
– Он перепутал. Я одна.
Самолет взлетел и взял курс на запад. Дези думала, он развернется на юг. Щурясь от солнца, она наклонилась к пилоту и постаралась перекричать шум двигателей:
– Куда вы летите?
– Сделаем по пути остановку, – бросил через плечо пилот. – В Панама-Сити.
– Зачем? – спросила Дези, но летчик не расслышал.
Полет длился больше часа, самолет трясло и кидало; на подлете к городу Дези уже вся кипела. Палмер должен был сам за ней прилететь – так поступает нормальный муж, когда жена вырвалась из лап похитителя. По крайней мере, он должен был приказать пилоту доставить ее прямо домой, а не делать дурацкие заезды. Наверное, Палмер решил воспользоваться рейсом и прихватить кого-то из высокопоставленных дружков, чтобы сэкономить деньги. Интересно, кто составит ей компанию до Лодердейла? Только бы не какой-нибудь говнюк-мэр или сенатор. Некоторые приятели Палмера еще переносимы в малых дозах, но политиков, с которыми муж жадно братался, Дези терпеть не могла. Даже Дик Артемус, этот неоспоримо харизматический губернатор, при первом же знакомстве умудрился вызвать отвращение идиотской шуткой на этническую тему. Дези подмывало плеснуть ему в физиономию коктейлем, но подоспевший Палмер увел ее в сторонку.
В Панама-Сити никто не подсел. Летчик на минутку выскочил из самолета, вернулся с обувной коробкой фирмы «Найк» и попросил Дези подержать ее в полете.
– Что там? – спросила она.
– Не знаю, мэм, но мистер Стоут велел обращаться с ней бережно. Сказал, большая ценность.
В иллюминатор Дези видела серый «кадиллак», припаркованный на площадке у терминала компании «Батлер». Рядом стоял средних лет азиат в малиновой безрукавке и лоснящихся коричневых брюках. Пересчитав пачку банкнот, он уложил деньги в бумажник. Когда самолет выруливал на взлет, азиат поднял голову и помахал – вероятно, пилоту.
Дези дождалась взлета и открыла коробку. В ней лежала темная пластмассовая банка, наполненная мелким светлым порошком, который можно было принять за сдобную муку, если б не странный мускусный запах. Дези захлопнула крышку банки, уложила в коробку и раздраженно подумала, не связался ли ее муж с наркобизнесом.
Палмер Стоут не прилетел за Дези в Гейнсвилл, потому что неожиданно позвонил Клэпли и поздравил с удачным лоббированием строительства нового моста на Жабий остров. В разговоре Клэпли упомянул, что едет к приятелю на ферму неподалеку от озера Окичоби пострелять птичек и будет счастлив, если Стоут составит ему компанию.
– К тому же с меня причитаются еще денежки, – добавил Клэпли.
Стоут выехал на 27-ю автостраду и погнал в направлении Клюистона. Через час он разыскал Клэпли, поджидавшего его в чистом поле, где не так давно выращивали помидоры. На земле были густо разбросаны зерна – приманка для голубей, и охотникам осталось лишь дождаться появления птиц. Подобная охота особого интереса не представляла, но помогала развеяться, поскольку Палмера Стоута все еще ломало с похмелья. Клэпли разбил вместительную палатку-укрытие и откупорил бутылку дорогого виски. Стоут ответно выпендрился и достал из кармана охотничьего жилета две большие сигары. Мужчины выпивали, попыхивали сигарами и врали о своей доблести в постели, пока не появились птицы. Палатка была достаточно вместительной, и охотники, одновременно паля из дробовиков, всего за два часа настреляли сорок одного голубя. Лишь нескольких птиц подстрелили в воздухе, а остальных угрохали на земле, пока те клевали приманку. Даже собака не понадобилась, поскольку все голуби полегли в двадцати ярдах от палатки, где для них были рассыпаны кучки корма.
Смеркалось, и охотники, прекратив стрельбу, сняли наушники. Клэпли собирал истерзанные дробью тельца и бросал в спортивную сумку. Стоут повесил на плечо дробовик дулом вниз и, пошатываясь, брел следом.
– Сколько вам этой вкуснятинки? – спросил Клэпли.
– Много не надо, Боб. Несколько штук для меня и жены.
Дома протрезвевший Стоут сообразил, что Роберт Клэпли забыл отдать чек на 50 000 долларов.
Когда приехала Дези, Палмер на кухне ощипывал голубей. Он хотел обнять жену, но та отстранилась.
– Расскажи, что произошло, милая, – сказал Стоут. – Ты в порядке?
– Как будто тебе не все равно.
Затем почти час Стоут просил прощенья: за то, что набрался прошлой ночью и не заметил отсутствия Дези; что не прилетел за ней в Гейнсвилл; что не встретил сам в аэропорту Форт-Лодердейла (хотя прислал машину с шофером!); что ничего не сказал про ее странное облачение – мешковатые тренировочные штаны и оранжевую сетчатую майку с эмблемой футбольной команды Флоридского университета, в спешке купленные в студенческой книжной лавке; что не спросил сразу – может, похититель ее изнасиловал или издевался над ней; что разложил на кухонном столе убитых птиц.
– Что ж ты даже не спросишь про Магарыча? – сказала Дези.
Стоут опять извинился, что не в должной мере озабочен похищением любимца.
– Где он, киса?
– Все еще у похитителя.
– Просто безумие!
– Это еще цветочки.
– Сколько он хочет?
– Деньги его не интересуют.
– А что?
Дези передала все, что велел странный юноша – похититель собак. О том, что сама навела его на проект «Буревестник», она умолчала.
Услышав требования похитителя, Стоут хмыкнул.
– Палмер, он настроен серьезно.
– Да ну?
– Лучше сделай, как он хочет.
– А то – что? – спросил Стоут. – Он убьет мою собаку? Мою собаку?
– Он так сказал.
Стоут опять усмехнулся и принялся ощипывать птиц.
– Полно, Дез. Самый распоследний сумасшедший не причинит вреда лабрадору. Особенно Магарычу – в него все по уши влюбляются.
Совершенно вымотанная, Дези тупо смотрела, как муж методично выдергивает серые перышки и складывает в бархатистую кучку. Ощипанные голуби казались чересчур тощими – и есть-то нечего. Выпирающие грудки, тушки некрасиво испещрены пурпурными дырочками от дроби.
– Да, чуть не забыл, – сказал Стоут. – Как посылка из Панама-Сити?
– На веранде, – ответила Дези. – Кстати, что в ней?
– Бумага.
– В банке?
– Ну… да, – замялся Стоут. – Чтоб не отсырела… Такая качественная… Тисненая.
– Не пори ерунды, Палмер. Там порошок.
– Ты открывала!
– Да. Мой муж – торговец героином! Не удивительно, что ты не хотел переправить посылку почтой.
Стоут запрокинул голову и расхохотался:
– Героин? Ты полагаешь, я торгую героином? Полный отпад!
– Тогда что там? – сердито спросила Дези. – Что в банке? Говори, Палмер!
Стоут рассказал и добавил:
– Я хотел, чтобы это стало сюрпризом.
– Сексуальный порошок из носорога? – Дези смотрела в упор.
– Киса, совсем не обязательно, что зверя из-за этого убили. Это все болтовня.
– Ты несносен.
– Просто подумал, будет небольшой оживляж. Ну? Попробовать-то можно?
Дези молча поднялась и пошла в спальню.
– Ты не проголодалась? – бодро крикнул ей вслед Стоут. – Мариса уже разжигает мангал.
Он еще минут сорок пять возился с головами и кожицей голубей. Не желая, чтобы мусорное ведро провоняло потрохами, Стоут завернул их в оберточную бумагу и пронес через задний двор и живую изгородь к ухоженным владениям соседей Кларков, где швырнул в пруд с карасями. Он по случайности знал, что Нед и Сьюзан Кларк отправились в поездку по казино Нассау.
Вернувшись в дом, Стоут отпустил кухарку, положил голубей в холодильник и долго стоял под горячим душем, раздумывая, что делать с Дезиратой. Он не поверил в историю с похищением и лишь утвердился во мнении – дело нечисто, у Дези, похоже, тараканы в голове. Может, она взбрыкнула и смылась с каким-то парнем, а потом передумала. Или просто психанула и понеслась неведомо куда. Маниакальная депрессия, синдром раздвоения личности – Стоут слыхал об этих заболеваниях, но смутно представлял симптомы. Учитывая странные события последних суток, вполне можно заподозрить, что несчастная супруга замешана в том, что изуродованы прекрасные чучела, изгажен красный «БМВ», а в его роскошную машину напустили жуков-говноедов. Очень похоже на правду.
Может, она так взывает о помощи? У малышки явно слегка поехала крыша, размышлял Стоут.
С Дези происходит нечто странное. А россказни про собаку? Этого Стоут уразуметь не мог. Что же она сделала с беднягой Магарычем и зачем?
Стоут вытерся и залез в постель. Обнял Дези и почувствовал, как она напряглась.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.
– Как никогда.
– Приятно пахнешь.
– Надеюсь, лучше, чем куча дохлых голубей.
– Милая, ты расстроена. По-моему, нам надо поговорить.
– А по-моему, нужно вызвать полицию.
Дези понимала – Стоут этого не сделает, но ее злило, что у него и мысли подобной не возникло. Любой заботливый муж тотчас бы связался с властями, после того как захватчик вломился в дом и похитил его жену! Даже если это не настоящее похищение, пусть она сама уехала, но ведь Палмер этого не знает.
– Милая, мы не можем вмешивать полицию.
– Почему это? Ты же сказал, он не причинит собаке вреда. Так что мы теряем?
– Все это попадет на телевидение и в газеты, вот почему. Клиенты полагаются на мою незаметность и сдержанность, – объяснил Стоут. – Это была бы катастрофа. Я стану посмешищем. «Похититель собак уделывает влиятельного лоббиста». Мать честная, представляешь газетные заголовки? – Дези высвободилась из его объятий. – Да мне после это и носу нельзя казать ни в Таллахасси, ни в Вашингтон. Поверь, я бы стал притчей во языцех. Представь, что будет с моим бизнесом.
– Прекрасно, – отрубила Дези.
– Не волнуйся. Мы вернем нашу псину.
– Тогда выполни требования маньяка. Это единственный способ.
Палмер деланно вздохнул и отвалился навзничь.
– Не единственный, уж поверь мне.
Дези повернулась к нему.
– Пожалуйста, сделай, как он сказал.
– Ты шутишь?
– Речь всего лишь о мосте, Палмер. Какой-то паршивый мост на гнусный островок. И без него прекрасно обойдутся.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. И потом, все уже сделано. Я не смогу остановить процесс, даже если б хотел. Но я не хочу.
– Не лги мне. Хотя бы в этом.
Стоут поперхнулся. Почему, черт возьми, она говорит «хотя бы в этом»?
Дези повторила сказанное похитителем:
– Твой дружок губернатор Дик еще не подписал бюджетный билль, ведь так? Скажи ему, пусть наложит вето на финансирование моста.
– Все, хватит. – Стоут сел и включил лампу. – Дорогая, ты явно лишилась мозгов.
Дези закрыла глаза, но головы с подушки не подняла.
– Иначе мы больше никогда не увидим собаку. Палмер, этот ненормальный уже сменил ей имя. Зовет Макгуином.
– Хм, ничего себе, – сказал Стоут и подумал: я и представить не мог, что у нее настолько больное воображение.
– Так ты считаешь меня сумасшедшей? – напряженно спросила Дези. – Ты только что сказал.
У Стоута ломило виски, он осторожно их помассировал.
– Слушай, Дез, давай договорим завтра. У меня уже нет сил.
Дези застонала и отвернулась.
Роберт Клэпли устроил праздник в особом стиле. Со своей долей добычи он приехал в Палм-Бич, где жил в многоквартирном доме, принадлежавшем его компании. Приготовив голубей под соусом из белого вина, Клэпли любовно угостил Катю и Тиш, которых чудно называл: Барби Первая и Барби Вторая. Катя была русская, Тиш – чешка. Обе ростом пять футов десять дюймов, весом примерно сто тридцать фунтов. Клэпли не знал и не спрашивал их фамилий и сколько им лет. Он познакомился с ними полгода назад в Саут-Бич на длившейся ночь напролет вечеринке, которую затеял один немец-бисексуал, крупный торговец недвижимостью. Девушки рассказали, что они – модели и приехали в Майами, надеясь сделать карьеру. В Восточной Европе трудно получить постоянную работу в модельном бизнесе, а заработки – гнусные по сравнению с тем, что платят во Франции или в Штатах. Роберт Клэпли подумал, что девушки слегка вульгарны для демонстрации высокой моды, но для него – весьма привлекательны. Хозяин вечеринки отвел Клэпли в сторонку и поведал, что это он оплатил трансатлантический перелет для Кати с Тиш, а также еще полудюжины девушек, рвавшихся в Америку. Парень отобрал их из ста с лишним претенденток, отсмотрев озвученную видеозапись, присланную московским «Агентством талантов».
– Только пойми правильно, Боб, – предуведомил немец. – Эти девушки не заурядные проститутки.
Да, Катя и Тиш были незаурядными. Через неделю Клэпли поселил их в одной из своих временных квартир в Палм-Бич: шестнадцатый этаж, джакузи, классная музыкальная система и сногсшибательный вид на Атлантический океан из каждого окна. Катя с Тиш были на седьмом небе и выражали благодарность Клэпли с безудержным усердием. Периодически они отправлялись на пробы по отбору моделей, но большую часть времени плавали, загорали, ходили по магазинам и смотрели американские мыльные оперы. Когда наконец истек срок виз, девушки были в отчаянии. Они обратились к своему новому великодушному приятелю Бобу, и тот сказал, что мог бы уладить их иммиграционные проблемы в обмен на любезность, хотя и не маленькую.
Роберт Клэпли был в семье младшим из пяти детей и единственным мальчиком. Детство протекало обычно, но в какой-то момент у юного Боба развился несколько неестественный интерес к куклам Барби, которых у сестер было навалом. В доме находилось столько Барби, игрушечных домиков и платьев, что сестры Роберта не замечали пропажи пары кукол, да им бы и в голову не пришло обвинить в том смирного братца. Увлечение Барби оказалось не скоротечной ребячьей прихотью: три предмета поклонения с роскошными формами – Барби-невеста, Барби-Золушка и Барби-диско (все в соответствующих одеяниях) – сопровождали Клэпли в колледж, куда он отправился в восемнадцать лет. И потом, когда дважды в месяц он доставлял наркотики из Картагены в Саут-Бимини, Клэпли не расставался со своей любимой Барби, у которой двигались руки-ноги, как у живой; она удобно устраивалась в застегнутом на «молнию» кармане отороченной мехом летной куртки.
Что же так полюбилось ему в пластмассовых куклах? Безусловно, пышность и безупречность форм. Каждая Барби была совершенно идеальна и на вид, и на ощупь. Конечно, в необычной страсти присутствовал и сексуальный момент, но Клэпли никогда бы не согласился, что его безобидная причуда – извращение. В самом деле, он относился к игрушечным Барби с предельным благоговением и учтивостью и раздевал лишь для того, чтобы сменить (или прогладить) изящные миниатюрные наряды. Как бы там ни было, Роберту Клэпли хватило ума хранить свой секрет. Никто бы его не понял. Клэпли самого изводила зацикленность на куклах, и он уже не надеялся с возрастом от нее избавиться, но тут повстречал Катю и Тиш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Подойдите, миссис Стоут.
– Нет, не надо.
– Вы же хотели доказательств.
Но Дези уже убегала, Макгуин припустил за ней.
В машине Твилли сказал, что Дези пора возвращаться домой. У той не было сил спорить. Твилли подбросил ее до заправки в Бронсоне, дал две пятидесятки – позавтракать, купить одежду и взять такси до Гейнсвилла. Чтобы она не разгуливала полуголой, Твилли купил в автомате пластиковый плащ. Ярко-желтый, в упаковке, не больше пачки сигарет. Не говоря ни слова, Дези развернула его и надела.
Твилли подвел ее к телефонной будке и сунул в руку четвертак.
– Ну, я поехал, – сказал он.
– Можно мне попрощаться с Мага… с Макгуином?
– Вы уже попрощались.
– Не забудьте способ, как давать пилюли. Я ему так с ростбифом скармливала. Он от мяса тащится.
– Мы справимся.
– И не пускайте его в воду, пока швы не заживут.
– Не волнуйтесь.
Дези взглянула на свое отражение в треснувшем стекле телефонной будки.
– Господи, ну и видок у меня! Утопшая канарейка.
Она тянула время, потому что не получалось разобраться в себе, потому что не хотелось возвращаться к богатому и влиятельному мужу. Вот бы остаться с этим чокнутым парнем, который ворвался в ее жизнь и украл ее собаку! А что такого? Нормальное бабское желание, если ты по горло сыта обустроенной жизнью.
– Вы настроены всерьез? – спросила она.
Твилли хмыкнул:
– Вы видели то же, что и я. Да, черт возьми, всерьез.
– Но вас же посадят.
– Это еще вопрос.
– Я даже не знаю вашего имени.
Твилли улыбнулся:
– Знаете. Оно написано на квитанции за прокат машины. Прошлой ночью в Форт-Пирсе вы ее стянули из бардачка.
– О господи! – Дези покраснела. Твилли собрался уйти, но она ухватила его за рукав. – Я хочу знать наверняка. Там все взаправду? Они нарочно закопали этих маленьких безвредных…
– Да, нарочно.
– Боже мой! Да что же это за люди такие?
– Спросите мужа, – ответил Твилли, высвобождая руку.
7
Когда Дези села в двухмоторный самолет, пилот спросил:
– А где ваш приятель? – Дези перепугалась, думая, что он спрашивает о похитителе. – Пес, – пояснил летчик. – Мистер Стоут сказал, что вы путешествуете с собакой.
– Он перепутал. Я одна.
Самолет взлетел и взял курс на запад. Дези думала, он развернется на юг. Щурясь от солнца, она наклонилась к пилоту и постаралась перекричать шум двигателей:
– Куда вы летите?
– Сделаем по пути остановку, – бросил через плечо пилот. – В Панама-Сити.
– Зачем? – спросила Дези, но летчик не расслышал.
Полет длился больше часа, самолет трясло и кидало; на подлете к городу Дези уже вся кипела. Палмер должен был сам за ней прилететь – так поступает нормальный муж, когда жена вырвалась из лап похитителя. По крайней мере, он должен был приказать пилоту доставить ее прямо домой, а не делать дурацкие заезды. Наверное, Палмер решил воспользоваться рейсом и прихватить кого-то из высокопоставленных дружков, чтобы сэкономить деньги. Интересно, кто составит ей компанию до Лодердейла? Только бы не какой-нибудь говнюк-мэр или сенатор. Некоторые приятели Палмера еще переносимы в малых дозах, но политиков, с которыми муж жадно братался, Дези терпеть не могла. Даже Дик Артемус, этот неоспоримо харизматический губернатор, при первом же знакомстве умудрился вызвать отвращение идиотской шуткой на этническую тему. Дези подмывало плеснуть ему в физиономию коктейлем, но подоспевший Палмер увел ее в сторонку.
В Панама-Сити никто не подсел. Летчик на минутку выскочил из самолета, вернулся с обувной коробкой фирмы «Найк» и попросил Дези подержать ее в полете.
– Что там? – спросила она.
– Не знаю, мэм, но мистер Стоут велел обращаться с ней бережно. Сказал, большая ценность.
В иллюминатор Дези видела серый «кадиллак», припаркованный на площадке у терминала компании «Батлер». Рядом стоял средних лет азиат в малиновой безрукавке и лоснящихся коричневых брюках. Пересчитав пачку банкнот, он уложил деньги в бумажник. Когда самолет выруливал на взлет, азиат поднял голову и помахал – вероятно, пилоту.
Дези дождалась взлета и открыла коробку. В ней лежала темная пластмассовая банка, наполненная мелким светлым порошком, который можно было принять за сдобную муку, если б не странный мускусный запах. Дези захлопнула крышку банки, уложила в коробку и раздраженно подумала, не связался ли ее муж с наркобизнесом.
Палмер Стоут не прилетел за Дези в Гейнсвилл, потому что неожиданно позвонил Клэпли и поздравил с удачным лоббированием строительства нового моста на Жабий остров. В разговоре Клэпли упомянул, что едет к приятелю на ферму неподалеку от озера Окичоби пострелять птичек и будет счастлив, если Стоут составит ему компанию.
– К тому же с меня причитаются еще денежки, – добавил Клэпли.
Стоут выехал на 27-ю автостраду и погнал в направлении Клюистона. Через час он разыскал Клэпли, поджидавшего его в чистом поле, где не так давно выращивали помидоры. На земле были густо разбросаны зерна – приманка для голубей, и охотникам осталось лишь дождаться появления птиц. Подобная охота особого интереса не представляла, но помогала развеяться, поскольку Палмера Стоута все еще ломало с похмелья. Клэпли разбил вместительную палатку-укрытие и откупорил бутылку дорогого виски. Стоут ответно выпендрился и достал из кармана охотничьего жилета две большие сигары. Мужчины выпивали, попыхивали сигарами и врали о своей доблести в постели, пока не появились птицы. Палатка была достаточно вместительной, и охотники, одновременно паля из дробовиков, всего за два часа настреляли сорок одного голубя. Лишь нескольких птиц подстрелили в воздухе, а остальных угрохали на земле, пока те клевали приманку. Даже собака не понадобилась, поскольку все голуби полегли в двадцати ярдах от палатки, где для них были рассыпаны кучки корма.
Смеркалось, и охотники, прекратив стрельбу, сняли наушники. Клэпли собирал истерзанные дробью тельца и бросал в спортивную сумку. Стоут повесил на плечо дробовик дулом вниз и, пошатываясь, брел следом.
– Сколько вам этой вкуснятинки? – спросил Клэпли.
– Много не надо, Боб. Несколько штук для меня и жены.
Дома протрезвевший Стоут сообразил, что Роберт Клэпли забыл отдать чек на 50 000 долларов.
Когда приехала Дези, Палмер на кухне ощипывал голубей. Он хотел обнять жену, но та отстранилась.
– Расскажи, что произошло, милая, – сказал Стоут. – Ты в порядке?
– Как будто тебе не все равно.
Затем почти час Стоут просил прощенья: за то, что набрался прошлой ночью и не заметил отсутствия Дези; что не прилетел за ней в Гейнсвилл; что не встретил сам в аэропорту Форт-Лодердейла (хотя прислал машину с шофером!); что ничего не сказал про ее странное облачение – мешковатые тренировочные штаны и оранжевую сетчатую майку с эмблемой футбольной команды Флоридского университета, в спешке купленные в студенческой книжной лавке; что не спросил сразу – может, похититель ее изнасиловал или издевался над ней; что разложил на кухонном столе убитых птиц.
– Что ж ты даже не спросишь про Магарыча? – сказала Дези.
Стоут опять извинился, что не в должной мере озабочен похищением любимца.
– Где он, киса?
– Все еще у похитителя.
– Просто безумие!
– Это еще цветочки.
– Сколько он хочет?
– Деньги его не интересуют.
– А что?
Дези передала все, что велел странный юноша – похититель собак. О том, что сама навела его на проект «Буревестник», она умолчала.
Услышав требования похитителя, Стоут хмыкнул.
– Палмер, он настроен серьезно.
– Да ну?
– Лучше сделай, как он хочет.
– А то – что? – спросил Стоут. – Он убьет мою собаку? Мою собаку?
– Он так сказал.
Стоут опять усмехнулся и принялся ощипывать птиц.
– Полно, Дез. Самый распоследний сумасшедший не причинит вреда лабрадору. Особенно Магарычу – в него все по уши влюбляются.
Совершенно вымотанная, Дези тупо смотрела, как муж методично выдергивает серые перышки и складывает в бархатистую кучку. Ощипанные голуби казались чересчур тощими – и есть-то нечего. Выпирающие грудки, тушки некрасиво испещрены пурпурными дырочками от дроби.
– Да, чуть не забыл, – сказал Стоут. – Как посылка из Панама-Сити?
– На веранде, – ответила Дези. – Кстати, что в ней?
– Бумага.
– В банке?
– Ну… да, – замялся Стоут. – Чтоб не отсырела… Такая качественная… Тисненая.
– Не пори ерунды, Палмер. Там порошок.
– Ты открывала!
– Да. Мой муж – торговец героином! Не удивительно, что ты не хотел переправить посылку почтой.
Стоут запрокинул голову и расхохотался:
– Героин? Ты полагаешь, я торгую героином? Полный отпад!
– Тогда что там? – сердито спросила Дези. – Что в банке? Говори, Палмер!
Стоут рассказал и добавил:
– Я хотел, чтобы это стало сюрпризом.
– Сексуальный порошок из носорога? – Дези смотрела в упор.
– Киса, совсем не обязательно, что зверя из-за этого убили. Это все болтовня.
– Ты несносен.
– Просто подумал, будет небольшой оживляж. Ну? Попробовать-то можно?
Дези молча поднялась и пошла в спальню.
– Ты не проголодалась? – бодро крикнул ей вслед Стоут. – Мариса уже разжигает мангал.
Он еще минут сорок пять возился с головами и кожицей голубей. Не желая, чтобы мусорное ведро провоняло потрохами, Стоут завернул их в оберточную бумагу и пронес через задний двор и живую изгородь к ухоженным владениям соседей Кларков, где швырнул в пруд с карасями. Он по случайности знал, что Нед и Сьюзан Кларк отправились в поездку по казино Нассау.
Вернувшись в дом, Стоут отпустил кухарку, положил голубей в холодильник и долго стоял под горячим душем, раздумывая, что делать с Дезиратой. Он не поверил в историю с похищением и лишь утвердился во мнении – дело нечисто, у Дези, похоже, тараканы в голове. Может, она взбрыкнула и смылась с каким-то парнем, а потом передумала. Или просто психанула и понеслась неведомо куда. Маниакальная депрессия, синдром раздвоения личности – Стоут слыхал об этих заболеваниях, но смутно представлял симптомы. Учитывая странные события последних суток, вполне можно заподозрить, что несчастная супруга замешана в том, что изуродованы прекрасные чучела, изгажен красный «БМВ», а в его роскошную машину напустили жуков-говноедов. Очень похоже на правду.
Может, она так взывает о помощи? У малышки явно слегка поехала крыша, размышлял Стоут.
С Дези происходит нечто странное. А россказни про собаку? Этого Стоут уразуметь не мог. Что же она сделала с беднягой Магарычем и зачем?
Стоут вытерся и залез в постель. Обнял Дези и почувствовал, как она напряглась.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – спросил он.
– Как никогда.
– Приятно пахнешь.
– Надеюсь, лучше, чем куча дохлых голубей.
– Милая, ты расстроена. По-моему, нам надо поговорить.
– А по-моему, нужно вызвать полицию.
Дези понимала – Стоут этого не сделает, но ее злило, что у него и мысли подобной не возникло. Любой заботливый муж тотчас бы связался с властями, после того как захватчик вломился в дом и похитил его жену! Даже если это не настоящее похищение, пусть она сама уехала, но ведь Палмер этого не знает.
– Милая, мы не можем вмешивать полицию.
– Почему это? Ты же сказал, он не причинит собаке вреда. Так что мы теряем?
– Все это попадет на телевидение и в газеты, вот почему. Клиенты полагаются на мою незаметность и сдержанность, – объяснил Стоут. – Это была бы катастрофа. Я стану посмешищем. «Похититель собак уделывает влиятельного лоббиста». Мать честная, представляешь газетные заголовки? – Дези высвободилась из его объятий. – Да мне после это и носу нельзя казать ни в Таллахасси, ни в Вашингтон. Поверь, я бы стал притчей во языцех. Представь, что будет с моим бизнесом.
– Прекрасно, – отрубила Дези.
– Не волнуйся. Мы вернем нашу псину.
– Тогда выполни требования маньяка. Это единственный способ.
Палмер деланно вздохнул и отвалился навзничь.
– Не единственный, уж поверь мне.
Дези повернулась к нему.
– Пожалуйста, сделай, как он сказал.
– Ты шутишь?
– Речь всего лишь о мосте, Палмер. Какой-то паршивый мост на гнусный островок. И без него прекрасно обойдутся.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь. И потом, все уже сделано. Я не смогу остановить процесс, даже если б хотел. Но я не хочу.
– Не лги мне. Хотя бы в этом.
Стоут поперхнулся. Почему, черт возьми, она говорит «хотя бы в этом»?
Дези повторила сказанное похитителем:
– Твой дружок губернатор Дик еще не подписал бюджетный билль, ведь так? Скажи ему, пусть наложит вето на финансирование моста.
– Все, хватит. – Стоут сел и включил лампу. – Дорогая, ты явно лишилась мозгов.
Дези закрыла глаза, но головы с подушки не подняла.
– Иначе мы больше никогда не увидим собаку. Палмер, этот ненормальный уже сменил ей имя. Зовет Макгуином.
– Хм, ничего себе, – сказал Стоут и подумал: я и представить не мог, что у нее настолько больное воображение.
– Так ты считаешь меня сумасшедшей? – напряженно спросила Дези. – Ты только что сказал.
У Стоута ломило виски, он осторожно их помассировал.
– Слушай, Дез, давай договорим завтра. У меня уже нет сил.
Дези застонала и отвернулась.
Роберт Клэпли устроил праздник в особом стиле. Со своей долей добычи он приехал в Палм-Бич, где жил в многоквартирном доме, принадлежавшем его компании. Приготовив голубей под соусом из белого вина, Клэпли любовно угостил Катю и Тиш, которых чудно называл: Барби Первая и Барби Вторая. Катя была русская, Тиш – чешка. Обе ростом пять футов десять дюймов, весом примерно сто тридцать фунтов. Клэпли не знал и не спрашивал их фамилий и сколько им лет. Он познакомился с ними полгода назад в Саут-Бич на длившейся ночь напролет вечеринке, которую затеял один немец-бисексуал, крупный торговец недвижимостью. Девушки рассказали, что они – модели и приехали в Майами, надеясь сделать карьеру. В Восточной Европе трудно получить постоянную работу в модельном бизнесе, а заработки – гнусные по сравнению с тем, что платят во Франции или в Штатах. Роберт Клэпли подумал, что девушки слегка вульгарны для демонстрации высокой моды, но для него – весьма привлекательны. Хозяин вечеринки отвел Клэпли в сторонку и поведал, что это он оплатил трансатлантический перелет для Кати с Тиш, а также еще полудюжины девушек, рвавшихся в Америку. Парень отобрал их из ста с лишним претенденток, отсмотрев озвученную видеозапись, присланную московским «Агентством талантов».
– Только пойми правильно, Боб, – предуведомил немец. – Эти девушки не заурядные проститутки.
Да, Катя и Тиш были незаурядными. Через неделю Клэпли поселил их в одной из своих временных квартир в Палм-Бич: шестнадцатый этаж, джакузи, классная музыкальная система и сногсшибательный вид на Атлантический океан из каждого окна. Катя с Тиш были на седьмом небе и выражали благодарность Клэпли с безудержным усердием. Периодически они отправлялись на пробы по отбору моделей, но большую часть времени плавали, загорали, ходили по магазинам и смотрели американские мыльные оперы. Когда наконец истек срок виз, девушки были в отчаянии. Они обратились к своему новому великодушному приятелю Бобу, и тот сказал, что мог бы уладить их иммиграционные проблемы в обмен на любезность, хотя и не маленькую.
Роберт Клэпли был в семье младшим из пяти детей и единственным мальчиком. Детство протекало обычно, но в какой-то момент у юного Боба развился несколько неестественный интерес к куклам Барби, которых у сестер было навалом. В доме находилось столько Барби, игрушечных домиков и платьев, что сестры Роберта не замечали пропажи пары кукол, да им бы и в голову не пришло обвинить в том смирного братца. Увлечение Барби оказалось не скоротечной ребячьей прихотью: три предмета поклонения с роскошными формами – Барби-невеста, Барби-Золушка и Барби-диско (все в соответствующих одеяниях) – сопровождали Клэпли в колледж, куда он отправился в восемнадцать лет. И потом, когда дважды в месяц он доставлял наркотики из Картагены в Саут-Бимини, Клэпли не расставался со своей любимой Барби, у которой двигались руки-ноги, как у живой; она удобно устраивалась в застегнутом на «молнию» кармане отороченной мехом летной куртки.
Что же так полюбилось ему в пластмассовых куклах? Безусловно, пышность и безупречность форм. Каждая Барби была совершенно идеальна и на вид, и на ощупь. Конечно, в необычной страсти присутствовал и сексуальный момент, но Клэпли никогда бы не согласился, что его безобидная причуда – извращение. В самом деле, он относился к игрушечным Барби с предельным благоговением и учтивостью и раздевал лишь для того, чтобы сменить (или прогладить) изящные миниатюрные наряды. Как бы там ни было, Роберту Клэпли хватило ума хранить свой секрет. Никто бы его не понял. Клэпли самого изводила зацикленность на куклах, и он уже не надеялся с возрастом от нее избавиться, но тут повстречал Катю и Тиш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39