– Напряжение чуть отпустило.
Стоут достал из шкафа банку, откинул крышку и показал содержимое.
– Догадываюсь, что это, – недовольно протянул Клэпли. – Много я переправил всякого дерьма, но сам никогда наркотой не пользовался. Закон профессии.
– Это не герыч, Боб. Порошок из носорожьего рога.
– Ух ты! – Клэпли мизинцем потрогал мелкие крупинки. – Слыхал я про него.
– Барби одарят тебя любовью. Потом еще одарят, еще и еще, – подмигнул Стоут.
– Честно?
– Волшебная эрекция. Потом расскажешь в подробностях.
Мысленно Стоут похвалил себя, что вспомнил о порошке. Теперь они с Робертом снова почти друзья. Клэпли закрыл банку и взял подмышку, словно футбольный мяч. Воспарив от ощущения свободы, Стоут проводил гостя до дверей.
– А как пользоваться порошком? – спросил Клэпли. – Нюхать, курить или что?
– Посыпь в вино, – сказал Стоут. – Вино пьешь? Вот в него и добавь. – Так советовал китаец из Панама-Сити.
– А сколько сыпать?
Этого Палмер не знал, он забыл спросить мистера Йи о дозировке.
– Обычно кладут столовую ложку, но тебе лучше две – по одной на Барби.
– Уж я постараюсь ни одну не обидеть! – рассмеялся Клэпли.
– Вот это правильно! – хохотнул Стоут.
– Спокойной ночи, Палмер. Извини, если мистер Гэш тебя напугал, но надо было во всем разобраться.
– Кстати, чуть не забыл… – Стоут беспокойно оглянулся. – А как быть с этой чертовой крысой?
– Оставь себе, – дружелюбно ответил Клэпли. – Она твоя.
Вопреки общему мнению Лиза Джун Питерсон не спала со своим боссом. Вообще-то Дик Артемус держал это в уме, когда брал ее на работу. Тройное имя, длинные соломенные волосы, безупречные официальные рекомендации – она олицетворяла все, чего может хотеть новый губернатор от младшего сотрудника администрации. Но похотливые планы в отношении Лизы Джун рухнули из-за ее неожиданно блестящих способностей, благодаря которым она оказалась слишком ценным кадром, чтобы превращать ее в любовницу. Дик Артемус звезд с неба не хватал, но таланты ценил, особенно такие, что подавали его в выгодном свете. Дотошная, сообразительная и с хорошей интуицией, Лиза Джун быстро продвинулась на влиятельную должность ответственного секретаря – стража губернаторской администрации. Никто не получал аудиенции у Дика Артемуса без проверки Лизой Джун Питерсон. Ни один телефонный звонок не мог пройти к губернатору, миновав уши Лизы Джун. В немалой степени это была ее заслуга, что в администрации Дика Артемуса все шло гладко.
Наверное, губернатор огорчился бы, узнав, что усилия Лизы Джун Питерсон, сберегающие его благополучие, не имеют ничего общего с преданностью. Усердие и ответственность были ее природой. На службу ее привлекла не высокая честь работать у губернатора, а, скорее, глубоко расчетливый интерес. Ей хотелось узнать, как в действительности ведется управление, кто обладает подлинной властью и как ее получает. Дик Артемус мотался в Джексонвилл на слет торговцев «тойотами», а Лиза Джун смотрела в будущее, в тот день, когда сама станет серьезным игроком, найдет хорошее применение всем усвоенным трюкам и использует контакты, которые наладила, пока нянчилась с губернатором Диком…
– Кем ты видишь себя в дальнейшем, милочка? – спрашивал он порой.
– Я бы хотела стать лоббистом, – отвечала Лиза Джун.
Дик Артемус кривился, будто наступил в собачье дерьмо, – дескать, уж отвратительней профессии на свете не найти. Лизу Джун Питерсон всегда подмывало отпустить шпильку по поводу высоких нравственных стандартов любого торговца автомобилями…
Но она держала язык за зубами и принимала звонки. Новый губернатор изображал презрение к лоббистам, но многие из их числа были его приятелями. В большинстве своем, как сразу поняла Лиза Джун, народец гнилой. Взять хотя бы Негги Киля – тщедушного представителя Национальной стрелковой ассоциации в Таллахасси. Или того же Карла Бэндсо – проныру, отстаивающего интересы производителей сахарного тростника и владельцев фосфатных шахт. Но главная свинья среди них – Палмер Стоут с его лоснящейся мордой. За хорошие деньги он не отказывался от самых грязных дел, работал на кого угодно. Неимоверный себялюбец, он открыто гордился своим занятием. Улаживание сделок считал престижной работой.
Другие лоббисты не пытались заманить Лизу Джун Питерсон в постель, поскольку считали, что она спит с губернатором. Дик Артемус не опровергал этот слух. Лиза Джун тоже, потому что это облегчало жизнь и избавляло от необходимости отгонять полчища развесивших губу притязателей. И лишь Палмер Стоут не придавал значения молве. Он даже неоднократно намекал, что раньше они с губернатором «делили» женщин, и словно бы приглашал вступить в закрытый клуб. Лиза Джун вежливо, но твердо отказывалась. Сам Дик Артемус за два года лишь раз спьяну полез к ней, когда она как-то вечером сидела за своим столом. Он подошел сзади и схватил ее за груди. Лиза Джун не стала вырываться и вопить, а просто положила телефонную трубку и сказала:
– У вас есть шестьдесят секунд, губернатор.
– На что? – спросил Дик Артемус, дыша перегаром.
– Чтобы за них подержаться. Постарайтесь получить максимальное удовольствие, поскольку ничего другого не достанется. Никаких «отсосать», «подрочить», «перепихнуться» – ничего. Это ваша звездная минута, губернатор. Валяйте, наслаждайтесь.
Дик Артемус отдернул руки, словно от осиного гнезда, и нетвердо удалился в служебный туалет, где отсиживался, пока Лиза Джун не ушла домой. К радости губернатора, она никогда не вспоминала об этом инциденте, а также не вмешивалась в его многочисленные интрижки с другими сотрудницами, оставляя их без комментариев. Дик Артемус ошибался, когда принимал молчание Лизы Джун за осмотрительность, – ее просто не интересовали его похождения. Дурацкие выходки губернатора ее не удивляли и не смущали, как и поведение законодателей, членов кабинета или (ну да) лоббистов. Все они ловчили, но это не обескураживало Лизу Джун, а внушало надежду. Ничего не стоило обвести вокруг пальца этих распутных, безмозглых клоунов; придет время, и она это сделает.
А пока Лиза Джун наблюдала, слушала, училась. Каждое утро она приходила на службу ровно в восемь – всегда собранная, приветливая и готовая к работе. Так было и в тот день, когда (редкий случай) Дик Артемус пришел в контору раньше нее. Лиза Джун принесла ему кофе, а он попросил закрыть дверь и сесть.
– У меня возникла небольшая проблема, Лиза Джун. – Губернатор всегда называл ее полным именем.
– Слушаю, сэр.
– Мне нужно разыскать одного пропавшего человека.
– Я сейчас же позвоню в ФОП. – Флоридский отдел правопорядка – местный аналог ФБР.
– Не, лучше по-другому, – помотал головой губернатор. – Если я его назову, сможете собрать о нем информацию?
– Разумеется.
– Потратьте столько времени, сколько нужно, хоть весь день. Это очень важно, Лиза Джун.
Губернатор назвал имя человека и сказал, что этот человек сделал.
– Я никогда о нем не слышала, – удивилась Лиза.
– Это произошло еще до вас, милочка.
– Да, но…
– Давняя история. Вы когда родились?
– В семьдесят пятом.
– Господи! – улыбнулся Дик Артемус. – Вы под стол пешком ходили, когда это произошло.
Утро Лиза Джун провела в архиве штата, обеденный перерыв потратила на телефонные разговоры, а вторую половину дня проторчала в редакционном хранилище «Демократа Таллахасси». Вечером она вошла в кабинет губернатора с двумя коробками папок и газетных вырезок.
– Вся информация очень старая, – доложила она. – Очень. Он мог уже и умереть.
– Сильно сомневаюсь, – ответил губернатор. – А кто-нибудь может это знать? И где этот человек находится?
Лиза Джун передала губернатору бумагу – копию рапорта дорожного полицейского своему командиру с обычным прошением о переводе по службе. Красным Лиза Джун обвела подпись внизу рапорта.
– Возможно, он знает, – сказала она. – И он все еще служит.
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Да. – Лиза Джун протянула копию другого документа. Там стояла подпись самого человека.
Дик Артемус прочел бумагу.
– Отлично, – сказал он. – Превосходно. Спасибо, Лиза Джун.
– Не за что.
Лиза отправилась домой, приняла душ, легла в постель без ужина и всю ночь не сомкнула глаз. Она все думала о пропавшем человеке, и почему через столько лет Дик Артемус захотел его разыскать.
Торговец автомобилями заделался губернатором.
Подобные высказывания бесили Дика Артемуса; в них высокомерно подразумевалось, что все торговцы машинами жуликоваты, лживы и недостойны занимать высокие общественные посты. Поначалу он огрызался и с гордостью говорил, что его агентства торговали исключительно «тойотами» – самыми популярными и надежными автомобилями в мире. Качественные машины! Высоко ценятся во всех солидных каталогах потребительских товаров!
Но потом медиа-консультанты подсказали, что подобные заявления отдают мелочной саморекламой. Те, кто обожает свой новый «камри», не обязаны любить парня, его продавшего. Для его будущей политической карьеры лучше, если избиратели вообще забудут (коли позволят демократы), что он когда-то торговал машинами. Выбирайте магистральное направление, говорили советники. Ведите себя по-губернаторски.
Это было нелегко, но Дик Артемус послушно приказывал себе не отвечать на шутки и подначки о его прежней жизни. Он был горд и убежден в том, что не занял бы губернаторский особняк, если б не сбывал в поте лица партии машин. Вот где выявляются умения твоих людей, говаривал он своим сотрудникам. Вот где проявляются искренность, подхалимство и великодушие. Вот где учишься улыбаться до оскомины, до боли в щеках.
Дик Артемус любил говорить, что баллотирование в губернаторы – чепуха по сравнению с тем, как сбыть за год 107 легких пикапов (что он собственноручно провернул в 1988 году). Новый губернатор выиграл выборы и потом частенько ловил себя на том, что в общении с тучными лоббистами, законодателями и избирателями использует проверенную методику продаж. Ведь в политике главное убедить. А разве не этим Дик Артемус занимался всю сознательную жизнь – убеждал сомневающихся и недоверчивых людей раскошелиться?
Он понимал, что не вполне готов к новой работе, но был уверен в своей способности продать кому угодно что угодно. (В интервью он настаивал, чтобы его называли «простой человек от простого народа», что вызывало беззвучный вздох сотрудников.) Непоколебимая вера губернатора в свое обаяние стала причиной многочисленных личных встреч в особняке. Один на один – вот как я веду дела, говаривал Дик Артемус. И даже самые циничные помощники признавали, что встречи с глазу на глаз ему удаются как никому – уговорит рыбу купить зонтик, а собаку – плетку.
Вот такую беседу Дик Артемус и проводил. Он распустил галстук, закатал рукава и развалился в кожаном кресле в своем кабинете с высокими стеллажами из дерева ценных пород, где стояли ни разу не открытые книги. Дик Артемус разговаривал один на один с чернокожим, одетым в жесткую серую форму дорожного полицейского. На рукаве патрульного красовался шеврон с изображением спелого апельсина – предполагалось, что приятное яркое пятно отвлечет туриста, когда ему выписывают штраф в 180 долларов за превышение скорости.
Чернокожий полицейский, сидевший в кабинете губернатора, был широкоплеч, с красивым волевым лицом. Лет пятидесяти, в коротко стриженных волосах серебрилась седина.
– Ну как, многое переменилось, с тех пор как вы здесь работали? – спросил Дик Артемус, имея в виду губернаторский особняк.
– Не особенно, – вежливо улыбнулся полицейский.
– Вы теперь лейтенант?
– Да, сэр.
– Это впечатляет. – Было понятно, что подразумевает губернатор: в дорожной полиции неохотно продвигали по службе представителей национальных меньшинств. – Как жена?
– Прекрасно, сэр.
– Она ведь тоже служила в полиции?
– Так точно, сэр.
– Но не вернулась?
– Нет, сэр.
Дик Артемус одобрительно покивал.
– Достаточно одного копа в семье. На дорогах чертовски опасно.
Будто лейтенант сам этого не знал.
– Вот зачем я попросил вас заглянуть на приватную беседу, – сказал губернатор так, словно полицейский мог и отказаться. – У меня возникла проблема, с ней нужно управиться быстро и без шума. Деликатная ситуация, где замешан весьма неуравновешенный индивид, псих, если говорить без обиняков, который где-то разгуливает на свободе. – Дик Артемус вяло махнул в окно.
Лицо полицейского нисколько не изменилось, но губернатор тотчас уловил во взгляде легкое беспокойство и напряженность. Он много раз замечал такой взгляд у клиентов «Тойота-Лэнд, США».
– Все, что я расскажу, – губернатор подался вперед, – должно остаться строго между нами.
– Разумеется, – ответил полицейский. Его звали Джим Тайл.
И Дик Артемус поведал всю историю, или почти всю, как некий молодой человек похитил собаку Палмера Стоута и прислал по почте ее отрезанное ухо, чтобы остановить строительство моста на Жабий остров.
– Или «остров Буревестника», как его называет рвач-застройщик, – добавил губернатор. – Но я пригласил вас не для того, чтобы говорить о спасении собаки придурка-лоббиста, об этом позаботятся. Речь о молодом человеке, который способен – скажу, хоть я не психиатр, – причинить вред или даже кого-нибудь убить, если мы быстро его не разыщем.
– И что потом?
– Окажем ему помощь, разумеется. Профессиональную помощь, лейтенант Тайл. Ему это нужно.
– Вам известно его имя?
– Нет.
– Как он выглядит?
– Это можно выяснить. Его видели в баре «Поклонник» в Лодердейле.
– Где он сейчас? Имеете представление?
– Ни малейшего, друг мой. – Губернатора позабавили лобовые вопросы полицейского, которому он загадал шараду.
– Тогда вряд ли я что смогу сделать, – сказал Джим Тайл.
– Не совсем так, – улыбнулся губернатор. Но не той улыбкой, что предназначалась для продажи автомобилей, и не той, что использовалась в избирательной кампании. Эта была из разряда «ладно, хорош пороть ерунду». – Послушайте, Джим, вы прекрасно понимаете, что мне от вас нужно.
Полицейский тотчас отвел взгляд. Дик Артемус заметил, как у Таила напряглись жилы на шее.
– Так расскажите, как поживает наш бывший губернатор? Только не спрашивайте – какой. Вы знаете. Тот самый, выживший из ума. Клинтон Тайри.
– Не знаю, сэр. Я с ним не общался с год, а то и больше.
– Но вы ведь знаете, где его найти?
– Нет, сэр, – ответил Джим Тайл. Это не назовешь ложью: он знал, как разыскать экс-губернатора, но не знал где.
Дик Артемус встал, потянулся и прошел к окну.
– Здешние старожилы его все еще вспоминают. Ведь он года два до исчезновения даже не появлялся в администрации. А о нем все говорят: где он? что поделывает? его еще не поймали? думаете, он жив? Черт, такие недоумки всегда интересуют публику. Как сейчас называет себя старина Клинт?
– Не знаю, – бесстрастно произнес полицейский. – Я его называю губернатором.
Реплика прозвучала так невозмутимо, что Дик Артемус резко обернулся. Во взгляде Джима Таила он прочел не просто недоверие и неприязнь, но равнодушное и оскорбительное безразличие.
– Послушайте, Джим, ведь вы были здесь, когда это произошло. Вы были его телохранителем.
– И другом.
– Ну конечно, и другом, разумеется. Когда я говорю «выживший из ума», вы понимаете, что я имею в виду. Но есть безумие и безумие. У того парня, что в политических целях кромсает собак, дурное безумие.
– Уверен, вы его найдете, сэр. – Джим Тайл поднялся со стула. Он был на несколько дюймов выше губернатора, настоящий здоровяк.
По торговой привычке Дик Артемус продолжал давить:
– Кажется, экс-губернатор сейчас называет себя Скунсом? Или Сцинком? Видите, лейтенант, я тоже подсуетился. Мне, как и всем, любопытны эти разговоры и слухи. Представляете, он никогда не позировал. Во всем особняке ни фотографии, ни таблички с именем – ничего, что говорило бы о его присутствии здесь. Черт, ну еще бы меня не заело.
– Простите, сэр, мне пора. Через двадцать минуту меня занятие с водителями, задержанными в нетрезвом виде.
– Это займет пять минут. – Дик Артемус ненароком загородил выход. – Затея с мостом на Жабий остров стоит двадцать восемь миллионов долларов. А люди, которые хотят получить контракт на строительство, дали уйму денег на мою избирательную кампанию. Хочешь не хочешь, чертов мост будет построен, можете голову прозакладывать. Но из-за этого сумасшедшего парня может подняться шумиха, а мне это ни к чему. И моим верным друзьям с будущего курорта на острове Буревестника это тоже нежелательно… Дальше – хуже. У меня четкое ощущение, что своими выходками парень себя подвергает серьезной опасности. Информация не для чужих ушей, лейтенант. Скажу одно: кое-кто из заинтересованных в проекте людей не такие уж душки. Думаете, я горжусь, что они сделали меня губернатором?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Стоут достал из шкафа банку, откинул крышку и показал содержимое.
– Догадываюсь, что это, – недовольно протянул Клэпли. – Много я переправил всякого дерьма, но сам никогда наркотой не пользовался. Закон профессии.
– Это не герыч, Боб. Порошок из носорожьего рога.
– Ух ты! – Клэпли мизинцем потрогал мелкие крупинки. – Слыхал я про него.
– Барби одарят тебя любовью. Потом еще одарят, еще и еще, – подмигнул Стоут.
– Честно?
– Волшебная эрекция. Потом расскажешь в подробностях.
Мысленно Стоут похвалил себя, что вспомнил о порошке. Теперь они с Робертом снова почти друзья. Клэпли закрыл банку и взял подмышку, словно футбольный мяч. Воспарив от ощущения свободы, Стоут проводил гостя до дверей.
– А как пользоваться порошком? – спросил Клэпли. – Нюхать, курить или что?
– Посыпь в вино, – сказал Стоут. – Вино пьешь? Вот в него и добавь. – Так советовал китаец из Панама-Сити.
– А сколько сыпать?
Этого Палмер не знал, он забыл спросить мистера Йи о дозировке.
– Обычно кладут столовую ложку, но тебе лучше две – по одной на Барби.
– Уж я постараюсь ни одну не обидеть! – рассмеялся Клэпли.
– Вот это правильно! – хохотнул Стоут.
– Спокойной ночи, Палмер. Извини, если мистер Гэш тебя напугал, но надо было во всем разобраться.
– Кстати, чуть не забыл… – Стоут беспокойно оглянулся. – А как быть с этой чертовой крысой?
– Оставь себе, – дружелюбно ответил Клэпли. – Она твоя.
Вопреки общему мнению Лиза Джун Питерсон не спала со своим боссом. Вообще-то Дик Артемус держал это в уме, когда брал ее на работу. Тройное имя, длинные соломенные волосы, безупречные официальные рекомендации – она олицетворяла все, чего может хотеть новый губернатор от младшего сотрудника администрации. Но похотливые планы в отношении Лизы Джун рухнули из-за ее неожиданно блестящих способностей, благодаря которым она оказалась слишком ценным кадром, чтобы превращать ее в любовницу. Дик Артемус звезд с неба не хватал, но таланты ценил, особенно такие, что подавали его в выгодном свете. Дотошная, сообразительная и с хорошей интуицией, Лиза Джун быстро продвинулась на влиятельную должность ответственного секретаря – стража губернаторской администрации. Никто не получал аудиенции у Дика Артемуса без проверки Лизой Джун Питерсон. Ни один телефонный звонок не мог пройти к губернатору, миновав уши Лизы Джун. В немалой степени это была ее заслуга, что в администрации Дика Артемуса все шло гладко.
Наверное, губернатор огорчился бы, узнав, что усилия Лизы Джун Питерсон, сберегающие его благополучие, не имеют ничего общего с преданностью. Усердие и ответственность были ее природой. На службу ее привлекла не высокая честь работать у губернатора, а, скорее, глубоко расчетливый интерес. Ей хотелось узнать, как в действительности ведется управление, кто обладает подлинной властью и как ее получает. Дик Артемус мотался в Джексонвилл на слет торговцев «тойотами», а Лиза Джун смотрела в будущее, в тот день, когда сама станет серьезным игроком, найдет хорошее применение всем усвоенным трюкам и использует контакты, которые наладила, пока нянчилась с губернатором Диком…
– Кем ты видишь себя в дальнейшем, милочка? – спрашивал он порой.
– Я бы хотела стать лоббистом, – отвечала Лиза Джун.
Дик Артемус кривился, будто наступил в собачье дерьмо, – дескать, уж отвратительней профессии на свете не найти. Лизу Джун Питерсон всегда подмывало отпустить шпильку по поводу высоких нравственных стандартов любого торговца автомобилями…
Но она держала язык за зубами и принимала звонки. Новый губернатор изображал презрение к лоббистам, но многие из их числа были его приятелями. В большинстве своем, как сразу поняла Лиза Джун, народец гнилой. Взять хотя бы Негги Киля – тщедушного представителя Национальной стрелковой ассоциации в Таллахасси. Или того же Карла Бэндсо – проныру, отстаивающего интересы производителей сахарного тростника и владельцев фосфатных шахт. Но главная свинья среди них – Палмер Стоут с его лоснящейся мордой. За хорошие деньги он не отказывался от самых грязных дел, работал на кого угодно. Неимоверный себялюбец, он открыто гордился своим занятием. Улаживание сделок считал престижной работой.
Другие лоббисты не пытались заманить Лизу Джун Питерсон в постель, поскольку считали, что она спит с губернатором. Дик Артемус не опровергал этот слух. Лиза Джун тоже, потому что это облегчало жизнь и избавляло от необходимости отгонять полчища развесивших губу притязателей. И лишь Палмер Стоут не придавал значения молве. Он даже неоднократно намекал, что раньше они с губернатором «делили» женщин, и словно бы приглашал вступить в закрытый клуб. Лиза Джун вежливо, но твердо отказывалась. Сам Дик Артемус за два года лишь раз спьяну полез к ней, когда она как-то вечером сидела за своим столом. Он подошел сзади и схватил ее за груди. Лиза Джун не стала вырываться и вопить, а просто положила телефонную трубку и сказала:
– У вас есть шестьдесят секунд, губернатор.
– На что? – спросил Дик Артемус, дыша перегаром.
– Чтобы за них подержаться. Постарайтесь получить максимальное удовольствие, поскольку ничего другого не достанется. Никаких «отсосать», «подрочить», «перепихнуться» – ничего. Это ваша звездная минута, губернатор. Валяйте, наслаждайтесь.
Дик Артемус отдернул руки, словно от осиного гнезда, и нетвердо удалился в служебный туалет, где отсиживался, пока Лиза Джун не ушла домой. К радости губернатора, она никогда не вспоминала об этом инциденте, а также не вмешивалась в его многочисленные интрижки с другими сотрудницами, оставляя их без комментариев. Дик Артемус ошибался, когда принимал молчание Лизы Джун за осмотрительность, – ее просто не интересовали его похождения. Дурацкие выходки губернатора ее не удивляли и не смущали, как и поведение законодателей, членов кабинета или (ну да) лоббистов. Все они ловчили, но это не обескураживало Лизу Джун, а внушало надежду. Ничего не стоило обвести вокруг пальца этих распутных, безмозглых клоунов; придет время, и она это сделает.
А пока Лиза Джун наблюдала, слушала, училась. Каждое утро она приходила на службу ровно в восемь – всегда собранная, приветливая и готовая к работе. Так было и в тот день, когда (редкий случай) Дик Артемус пришел в контору раньше нее. Лиза Джун принесла ему кофе, а он попросил закрыть дверь и сесть.
– У меня возникла небольшая проблема, Лиза Джун. – Губернатор всегда называл ее полным именем.
– Слушаю, сэр.
– Мне нужно разыскать одного пропавшего человека.
– Я сейчас же позвоню в ФОП. – Флоридский отдел правопорядка – местный аналог ФБР.
– Не, лучше по-другому, – помотал головой губернатор. – Если я его назову, сможете собрать о нем информацию?
– Разумеется.
– Потратьте столько времени, сколько нужно, хоть весь день. Это очень важно, Лиза Джун.
Губернатор назвал имя человека и сказал, что этот человек сделал.
– Я никогда о нем не слышала, – удивилась Лиза.
– Это произошло еще до вас, милочка.
– Да, но…
– Давняя история. Вы когда родились?
– В семьдесят пятом.
– Господи! – улыбнулся Дик Артемус. – Вы под стол пешком ходили, когда это произошло.
Утро Лиза Джун провела в архиве штата, обеденный перерыв потратила на телефонные разговоры, а вторую половину дня проторчала в редакционном хранилище «Демократа Таллахасси». Вечером она вошла в кабинет губернатора с двумя коробками папок и газетных вырезок.
– Вся информация очень старая, – доложила она. – Очень. Он мог уже и умереть.
– Сильно сомневаюсь, – ответил губернатор. – А кто-нибудь может это знать? И где этот человек находится?
Лиза Джун передала губернатору бумагу – копию рапорта дорожного полицейского своему командиру с обычным прошением о переводе по службе. Красным Лиза Джун обвела подпись внизу рапорта.
– Возможно, он знает, – сказала она. – И он все еще служит.
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Да. – Лиза Джун протянула копию другого документа. Там стояла подпись самого человека.
Дик Артемус прочел бумагу.
– Отлично, – сказал он. – Превосходно. Спасибо, Лиза Джун.
– Не за что.
Лиза отправилась домой, приняла душ, легла в постель без ужина и всю ночь не сомкнула глаз. Она все думала о пропавшем человеке, и почему через столько лет Дик Артемус захотел его разыскать.
Торговец автомобилями заделался губернатором.
Подобные высказывания бесили Дика Артемуса; в них высокомерно подразумевалось, что все торговцы машинами жуликоваты, лживы и недостойны занимать высокие общественные посты. Поначалу он огрызался и с гордостью говорил, что его агентства торговали исключительно «тойотами» – самыми популярными и надежными автомобилями в мире. Качественные машины! Высоко ценятся во всех солидных каталогах потребительских товаров!
Но потом медиа-консультанты подсказали, что подобные заявления отдают мелочной саморекламой. Те, кто обожает свой новый «камри», не обязаны любить парня, его продавшего. Для его будущей политической карьеры лучше, если избиратели вообще забудут (коли позволят демократы), что он когда-то торговал машинами. Выбирайте магистральное направление, говорили советники. Ведите себя по-губернаторски.
Это было нелегко, но Дик Артемус послушно приказывал себе не отвечать на шутки и подначки о его прежней жизни. Он был горд и убежден в том, что не занял бы губернаторский особняк, если б не сбывал в поте лица партии машин. Вот где выявляются умения твоих людей, говаривал он своим сотрудникам. Вот где проявляются искренность, подхалимство и великодушие. Вот где учишься улыбаться до оскомины, до боли в щеках.
Дик Артемус любил говорить, что баллотирование в губернаторы – чепуха по сравнению с тем, как сбыть за год 107 легких пикапов (что он собственноручно провернул в 1988 году). Новый губернатор выиграл выборы и потом частенько ловил себя на том, что в общении с тучными лоббистами, законодателями и избирателями использует проверенную методику продаж. Ведь в политике главное убедить. А разве не этим Дик Артемус занимался всю сознательную жизнь – убеждал сомневающихся и недоверчивых людей раскошелиться?
Он понимал, что не вполне готов к новой работе, но был уверен в своей способности продать кому угодно что угодно. (В интервью он настаивал, чтобы его называли «простой человек от простого народа», что вызывало беззвучный вздох сотрудников.) Непоколебимая вера губернатора в свое обаяние стала причиной многочисленных личных встреч в особняке. Один на один – вот как я веду дела, говаривал Дик Артемус. И даже самые циничные помощники признавали, что встречи с глазу на глаз ему удаются как никому – уговорит рыбу купить зонтик, а собаку – плетку.
Вот такую беседу Дик Артемус и проводил. Он распустил галстук, закатал рукава и развалился в кожаном кресле в своем кабинете с высокими стеллажами из дерева ценных пород, где стояли ни разу не открытые книги. Дик Артемус разговаривал один на один с чернокожим, одетым в жесткую серую форму дорожного полицейского. На рукаве патрульного красовался шеврон с изображением спелого апельсина – предполагалось, что приятное яркое пятно отвлечет туриста, когда ему выписывают штраф в 180 долларов за превышение скорости.
Чернокожий полицейский, сидевший в кабинете губернатора, был широкоплеч, с красивым волевым лицом. Лет пятидесяти, в коротко стриженных волосах серебрилась седина.
– Ну как, многое переменилось, с тех пор как вы здесь работали? – спросил Дик Артемус, имея в виду губернаторский особняк.
– Не особенно, – вежливо улыбнулся полицейский.
– Вы теперь лейтенант?
– Да, сэр.
– Это впечатляет. – Было понятно, что подразумевает губернатор: в дорожной полиции неохотно продвигали по службе представителей национальных меньшинств. – Как жена?
– Прекрасно, сэр.
– Она ведь тоже служила в полиции?
– Так точно, сэр.
– Но не вернулась?
– Нет, сэр.
Дик Артемус одобрительно покивал.
– Достаточно одного копа в семье. На дорогах чертовски опасно.
Будто лейтенант сам этого не знал.
– Вот зачем я попросил вас заглянуть на приватную беседу, – сказал губернатор так, словно полицейский мог и отказаться. – У меня возникла проблема, с ней нужно управиться быстро и без шума. Деликатная ситуация, где замешан весьма неуравновешенный индивид, псих, если говорить без обиняков, который где-то разгуливает на свободе. – Дик Артемус вяло махнул в окно.
Лицо полицейского нисколько не изменилось, но губернатор тотчас уловил во взгляде легкое беспокойство и напряженность. Он много раз замечал такой взгляд у клиентов «Тойота-Лэнд, США».
– Все, что я расскажу, – губернатор подался вперед, – должно остаться строго между нами.
– Разумеется, – ответил полицейский. Его звали Джим Тайл.
И Дик Артемус поведал всю историю, или почти всю, как некий молодой человек похитил собаку Палмера Стоута и прислал по почте ее отрезанное ухо, чтобы остановить строительство моста на Жабий остров.
– Или «остров Буревестника», как его называет рвач-застройщик, – добавил губернатор. – Но я пригласил вас не для того, чтобы говорить о спасении собаки придурка-лоббиста, об этом позаботятся. Речь о молодом человеке, который способен – скажу, хоть я не психиатр, – причинить вред или даже кого-нибудь убить, если мы быстро его не разыщем.
– И что потом?
– Окажем ему помощь, разумеется. Профессиональную помощь, лейтенант Тайл. Ему это нужно.
– Вам известно его имя?
– Нет.
– Как он выглядит?
– Это можно выяснить. Его видели в баре «Поклонник» в Лодердейле.
– Где он сейчас? Имеете представление?
– Ни малейшего, друг мой. – Губернатора позабавили лобовые вопросы полицейского, которому он загадал шараду.
– Тогда вряд ли я что смогу сделать, – сказал Джим Тайл.
– Не совсем так, – улыбнулся губернатор. Но не той улыбкой, что предназначалась для продажи автомобилей, и не той, что использовалась в избирательной кампании. Эта была из разряда «ладно, хорош пороть ерунду». – Послушайте, Джим, вы прекрасно понимаете, что мне от вас нужно.
Полицейский тотчас отвел взгляд. Дик Артемус заметил, как у Таила напряглись жилы на шее.
– Так расскажите, как поживает наш бывший губернатор? Только не спрашивайте – какой. Вы знаете. Тот самый, выживший из ума. Клинтон Тайри.
– Не знаю, сэр. Я с ним не общался с год, а то и больше.
– Но вы ведь знаете, где его найти?
– Нет, сэр, – ответил Джим Тайл. Это не назовешь ложью: он знал, как разыскать экс-губернатора, но не знал где.
Дик Артемус встал, потянулся и прошел к окну.
– Здешние старожилы его все еще вспоминают. Ведь он года два до исчезновения даже не появлялся в администрации. А о нем все говорят: где он? что поделывает? его еще не поймали? думаете, он жив? Черт, такие недоумки всегда интересуют публику. Как сейчас называет себя старина Клинт?
– Не знаю, – бесстрастно произнес полицейский. – Я его называю губернатором.
Реплика прозвучала так невозмутимо, что Дик Артемус резко обернулся. Во взгляде Джима Таила он прочел не просто недоверие и неприязнь, но равнодушное и оскорбительное безразличие.
– Послушайте, Джим, ведь вы были здесь, когда это произошло. Вы были его телохранителем.
– И другом.
– Ну конечно, и другом, разумеется. Когда я говорю «выживший из ума», вы понимаете, что я имею в виду. Но есть безумие и безумие. У того парня, что в политических целях кромсает собак, дурное безумие.
– Уверен, вы его найдете, сэр. – Джим Тайл поднялся со стула. Он был на несколько дюймов выше губернатора, настоящий здоровяк.
По торговой привычке Дик Артемус продолжал давить:
– Кажется, экс-губернатор сейчас называет себя Скунсом? Или Сцинком? Видите, лейтенант, я тоже подсуетился. Мне, как и всем, любопытны эти разговоры и слухи. Представляете, он никогда не позировал. Во всем особняке ни фотографии, ни таблички с именем – ничего, что говорило бы о его присутствии здесь. Черт, ну еще бы меня не заело.
– Простите, сэр, мне пора. Через двадцать минуту меня занятие с водителями, задержанными в нетрезвом виде.
– Это займет пять минут. – Дик Артемус ненароком загородил выход. – Затея с мостом на Жабий остров стоит двадцать восемь миллионов долларов. А люди, которые хотят получить контракт на строительство, дали уйму денег на мою избирательную кампанию. Хочешь не хочешь, чертов мост будет построен, можете голову прозакладывать. Но из-за этого сумасшедшего парня может подняться шумиха, а мне это ни к чему. И моим верным друзьям с будущего курорта на острове Буревестника это тоже нежелательно… Дальше – хуже. У меня четкое ощущение, что своими выходками парень себя подвергает серьезной опасности. Информация не для чужих ушей, лейтенант. Скажу одно: кое-кто из заинтересованных в проекте людей не такие уж душки. Думаете, я горжусь, что они сделали меня губернатором?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39