Возница дотронулся до шляпы. Мы проследили за тем, как кэб с раджой прогрохотал мимо. С минуту мы оставались на месте, потом возница щелкнул кнутом, и наш кэб тоже загрохотал по улице. Выпутавшись из бедлама толпы и экипажей, мы набрали скорость. На подъезде к повороту на Лондон-бридж Элиот наклонился вперед. Лицо его насторожилось, тело напряглось. Но кэб перед нами не свернул, продолжал грохотать по северному берегу Темзы. Элиот с недовольным видом сед обратно на место. — Мои расчеты не оправдались, — сообщил он. — Нас обнаружили, любезный Стокер! Я был уверен, что наш раджа поедет в Ротерхит, к таинственному Полидори. Однако мы проехали последний мост через Темзу, а так и не свернули на юг. Дурак я, безнадежный дурак… — Вы хотите прервать преследование? — уточнил я. Элиот раздраженно пожал плечами и, махнув рукой, принялся вглядываться сквозь легкий туман в предмет нашего преследования. Кэб с раджой рисовался лишь тусклым силуэтом, но сейчас он замедлил ход, ибо мы уже выехали из Сити и въезжали в Ист-Энд, а дорога под колесами кэба стала заметно ухабистее. улицы тоже сузились, и туман вился белыми клочьями над скользкими камнями мостовой. Любой свет от уличного фонаря или из окон бара сочился еле-еле, ничего не освещая вокруг. Вскоре из виду исчезли даже фонари; виднелись лишь заколоченные досками витрины лавок и двери домов между кучами мусора, а если попадались прохожие, то лица у них были как у грешников в аду — бледные, с мертвенным взглядом. Время от времени они пронзительно кричали что-то нам вслед или зловеще хохотали. Мне стало не по себе, но с Элиота, который не спускал глаз с кэба впереди, спало разочарование, и к нему вернулась прежняя бодрость. — Держитесь подальше, — торопливо прошептал он, ибо кэб впереди нас замедлил ход, после чего свернул в темную узкую улицу и исчез из вида. Медленно мы подъехали к проулку. Элиот высунулся из кэба. Улица была пуста. Элиот махнул вознице, чтобы тот двигался дальше. Наш кэб запрыгал по выщербленным скользким камням. В окнах над нами появились огни — немногочисленные, красные и тусклые, — а за шторами временами мелькали чьи-то силуэты. Впереди у стены скопились какие-то тени. Некоторые из них поднялись при нашем приближении, но большинство осталось на месте и едва ли походило на людей в своей убогости. Элиот оглянулся на них, и я заметил написанный на его лице ужасный гнев. Затем перед нами замаячил какой-то лес из тесно стоящих деревьев, и наш кэб потихоньку остановился. — Опять эти тени, — шепотом проговорил Элиот, ибо улица и скопище домов остались позади. Мы оказались у причала, уходящего влево от нас и заваленного мешками и ящиками. На фоне полной желтой луны виселицами прорисовывались черные мачты. За темными, тихими силуэтами виднелась Темза, несущая воды к морю. — Вон там, — прошептал Элиот, показывая. Я взглянул. Из кэба вышел раджа и зашагал вдоль зданий у причала; свернув в узкий проулок, он пропал из виду. Элиот сразу же выскочил из кэба, а я последовал за ним. Мы расплатились с возницей и, крадучись, двинулись за раджой. Войдя в проулок, Элиот жестом приказал мне пригнуться. Мы прокрались вперед и спрятались за грудой ящиков, откуда могли беспрепятственно наблюдать за улицей. Мы еле разглядели раджу, почти неразличимого в своем черном плаще среди грязных камней мостовой. Он разговаривал с какой-то женщиной, потом вдруг склонился над ней и схватил ее в объятия. Элиот вдруг напрягся. — Смотрите! — шепнул он. Я присмотрелся к происходящему. Раджа, крепко сжимая женщину в объятиях, принялся целовать ее шею. — А чего на это смотреть? — прошептал я. — Не вижу тут ничего опасного. Но Элиот, к моему удивлению, был поглощен этим зрелищем, и лицо его замерло в угрюмом напряжении. Я никак не мог понять, чего он опасается. Сам я никоим образом не сомневался в намерениях парочки. Поцелуи раджи становились все дольше, и он стал медленно расстегивать блузку женщины. Прижав женщину к стене, он приподнял ее над мостовой, потираясь щеками об ее обнажившиеся груди. Элиот протянул руку, словно предупреждая меня о каком-то надвигающемся ужасе, но мне хватило этого зрелища, и я отвернулся. Вдруг раздался вскрик и стон, и, к своему удивлению, я услышал, как Элиот подавил смешок у меня над ухом. Я вновь вгляделся вдаль. Раджа и его потаскушка вовсю совокуплялись, но я не видел причины веселиться над столь скабрезным зрелищем. Элиот же сиял от удовольствия. — Слава Богу, — сказал он. — Я действительно опасался, что мы узрим нечто куда худшее. Он снова взглянул в проулок и опять подавил смешок. — Думается, — шепнул он, — нам понадобится лодка. Проверьте, можно ли нанять ее. И ждите меня там. Я раскрыл было рот, намереваясь потребовать объяснений, но Элиот махнул рукой, прогоняя меня, и уставился на раджу и его шлюху. Я покинул его, беспокоясь, что все это значит. Но моя вера в силы Элиота была по-прежнему сильна, и я поступил согласно его указаниям, найдя старика-лодочника, сдавшего напрокат лодку, хотя и по откровенно грабительской цене. Затем с полчаса я лежал в укрытии у сходней, ведущих к лодкам, и дожидался возвращения Элиота. Начал накрапывать мелкий дождь. Луна вскоре, скрылась за черными клочьями туч. Вдруг я увидел., что Элиот ищет меня. Я вскочил, замахал ему, и он побежал ко мне вдоль причала. — Скорей! — сказал он, вскакивая в лодку. — Они уже отчалили, но у них весла как у нас, так что нагоним! — Они? — спросил я, когда мы начали выгребать меж двух гигантских судов. — Да, — кивнул Элиот, — в их лодке гребет какой-то ужасающий урод. Боюсь, он заставит нас попотеть. Крепок, черт! — Я когда-то считался очень сильным гребцом, — поведал я ему. — Отлично, Стокер! — вскричал он. — Тогда помогите лодочнику. А я, если не возражаете, сохраню энергию для предстоящего дела! Он пробрался на нос лодки и принялся рыскать пронзающим взором по водам реки. — Вон там! — вдруг вскричал Элиот, показывая. Неподалеку я заметил крохотную лодочку, борющуюся с течением и направляющуюся к дальнему берегу реки. — Они плывут к Ротерхиту, — заявил Элиот с охотничьим блеском в глазах. — Уверен, что туда. Его тонкое, возбужденное лицо осветила изнутри отчаянная энергия: — Быстрее! Быстрее! Нам надо перерезать им дорогу, прежде чем они подгребут к берегу! Гонка проходила весьма напряженно, ибо наши соперники были далеко впереди. Но постепенно мы начали нагонять их, а когда из темноты перед нами вдруг неожиданно выскочил буксир, прорезав тьму лучом своего фонаря, я довольно отчетливо различил фигуры преследуемых нами. Раджа сидел спиной, но когда он обернулся, я увидел, что ужасающая жестокость, ранее замеченная мною, исчезла с его лица, уступив место настороженности и почти что страху. Его спутник, сидевший в лодке лицом к нам, не выказывал никаких эмоций. Как и говорил Элиот, это было необычайно сильное и уродливое существо. Ужасающе бледное даже в свете огней дальнего берега лицо блестело. Глаза, однако, были настолько мертвенны, что, казалось, в глазницах у него вообще нет глазных яблок. Короче говоря, вид его был жуток, и в темноте он походил на Харона, перевозящего мертвецов в царство теней. Вот так и гнались мы, борясь с грязными водами реки. Впереди мерцали огни Лондона, красноватые на фоне накрапывающего дождя, а по обеим сторонам не было ничего, кроме темноты, полной угрюмого безмолвия. Никто во всем великом городе не знал о нас, и мы вели свою битву на протекавшей через его сердце реке в страннейшей гонке, еще невиданной ее водами. Мало-помалу мы настигали лодку противника. — Они, вроде, направляются к верфям, — прокричал Элиот. — Но мы их нагоним! Ему пришлось кричать, ибо к нам приближался торговый пароход и шум его машин звучал все оглушительнее. Я оглянулся — пароход возвышался над нами, и расходящиеся от него волны принялись раскачивать нашу лодку. Я вовсю работал веслами на пляшущих волнах, и вдруг Элиот выкрикнул что-то, прыгнул вперед и повалил меня за собой на дно лодки. В тот же миг я услышал, как мимо моего плеча что-то просвистело. Выглянув, я увидел, что гребец в лодке впереди нас вскочил, сжимая в руках револьвер. Он вновь прицелился, раджа рявкнул на него и хотел было схватить за руку, но урод отбросил его и вновь навел револьвер на голову Элиота. Однако в момент выстрела их лодку качнуло волной, и он промахнулся. Наш лодочник что-то проорал мне в ухо, но я не расслышал, ибо торговый пароход почти подмял нас, и шум от машин стоял ужасный. Лодочник громко выругался и шмыгнул мимо меня. Он что-то вытащил из-под брезента, и я узрел в руке у него старый револьвер. Он прицелился в урода. Раздался выстрел. В это самое время лодку нашу сильно качнуло прихлынувшей волной, мы все попадали, в общем, я так и не понял, попал он или нет. Когда я вновь взглянул на лодку впереди, то обнаружил, что урод распростерся на корме, рука его упала в воду и тащится за лодкой, а из головы стекает ручеек крови. Наш лодочник ухмыльнулся беззубой улыбкой. — Бывал я в южных морях, — проорал он мне в ухо, — а там пираты… Быстро учишься стрелять при качке! Волна, окатившая нас, теперь ударила по их лодке, отчего урода смыло в темные грязные воды, и он стал покачиваться на волнах, лицом вниз, как поплавок. Раджа вскочил и в ужасе уставился на плавающий труп. Лодочник вновь прицелился из револьвера. — Не надо! — вскричал Элиот, хватая его за руку, но лодочник уже выстрелил, и раджа, заорав и замахав руками, упал в реку. Волна подхватила его тело и почти подтащила к спуску с верфи, а нашу лодку, поскольку торговый пароход уже прошел мимо, течение вновь стало относить назад. — Смотрите! — сказал Элиот. К подножью верфи прибило какой-то ком тряпья. Ком зашевелился, и я понял, что это человеческая фигура. Она медленно поднялась на ноги и оглянулась на нас. Это был раджа. Элиот нахмурился, а костяшки пальцев, которыми он сжимал борт лодки, сильно побелели. Повернувшись к нам спиной, раджа начал взбираться на берег. Взобравшись, он шмыгнул в тень, и его поглотила темнота. Тонкие черты липа Элиота угрюмо застыли. Он не промолвил ни слова, когда мы причалили к верфи, выскочил из лодки, помог выбраться мне и присел на карачки у спуска. — Мы вам очень благодарны, — обратился он к лодочнику. — Это вам обойдется в две гинеи, — ответил тот. Элиот полез в карман, вынул монеты и сунул в ладонь речника. — Труп, конечно, найдут, — пробормотал он. — Найдут, — сказал лодочник, усмехнувшись. — А может, и нет. — Так позаботьтесь об этом! — Элиот повернулся ко мне. — Идемте, Стокер. У нас ведь срочное дело. Мы поднялись на берег. Я оглянулся на лодочника — он уже отплыл, — и последовал за Элиотом. — Что теперь? — спросил я. Элиот, всматривавшийся в расходящиеся от верфи улицы, обернулся. — Что теперь? — улыбнулся он. — Что ж, Стокер, мы приближаемся к разгадке тайны. — Но мы упустили его! — Кого? — Право, Элиот, кого вы думаете? Конечно, раджу! — А, да, естественно. Ну так пойдем и выследим его. — Вы знаете, где его найти? Элиот указал на мерзкого вида улицу прямо перед нами. Мы подошли к угловому дому, и Элиот ткнул в табличку на стене. — Колдлэйр-лейн, — прочел я. — Боже, значит, ваши подозрения оправдались? — Кажется, да, — кивнул он. — И все же, Стокер, боюсь, что я слегка запутался. Одна сторона этого дела мне до сих пор непонятна. — Только одна? — Ну да. Ведь сейчас дело вырисовывается очень ясно. — Не для меня, — ответил я. — Тогда сделаем так, — он зашагал по грязной Колдлэйр-лейн. — Навестим мистера Полидори. Мы двинулись по улочке, заваленной мусором и на вид совершенно заброшенной, ибо окна домов на ней были заколочены досками, а на большинстве дверей висели цепи и замки. — Ну вот мы и пришли, — пробормотал Элиот, останавливаясь. Он постучал в дверь, на которой мелом была жирно выведена цифра «3». Подождав, Элиот отступил на середину улочки, я — за ним. Перед нами оказался вход в лавку. Над витриной висела вывеска, на которой было написано: «Дж. Полидори. Сувениры». На темной, обшарпанной витрине не было ничего, кроме какой-то дряни. Элиот показал на окно над лавкой: — Видите, там, за шторами, что-то слабо мерцает? Я всмотрелся, но ничего не увидел. Комнаты наверху, вроде, были погружены во тьму. — Вон! — крикнул Элиот, и на этот раз я заметил какой-то оранжевый блеск, словно от искры. Элиот подошел к двери и забарабанил по ней. — Прошу вас! — закричал он. — Откройте! — Тут пахнет коварным и ужасным преступлением, — объяснил он мне. — Когда нам откроют, надо действовать с величайшим хладнокровием. И тогда, надеюсь, нам удастся сорвать «заговор» нашего противника. Он вновь поднял глаза на окно. — Идет! — шепнул он. Теперь и я услышал шаги из глубины лавки. Они остановились, заскрежетал отодвигаемый засов, и дверь со скрипом отворилась. — Да? Мне в нос ударила жгучая, кислая вонь. Я вспомнил, что нам рассказывала Люси о дыхании слуги. — Мистер Полидори, — с крайней вежливостью заговорил Элиот, — мне ваш адрес дал друг. Думается, у нас могут оказаться общие… э-э… интересы. — Интересы? — прошипел голос из-за полуоткрытой двери. Элиот взглянул на окно над лавкой: — Мы с другом приехали издалека… Говоря это, он жестом показал на меня. Я старался не подавать вида, но признаюсь, такой подход застал меня врасплох, ибо я не имел ни малейшего представления, о каких «интересах» идет речь. Полидори же, видимо, понял и, помедлив, открыл дверь. — Тогда вам лучше войти, — пробормотал он, впуская нас в лавку. Полидори запер дверь и повернулся к нам. Он был очень бледен, и шея его как-то странно изгибалась, но, если не считать этого, он был даже красив. На мой взгляд, ему было лет двадцать пять. Но что-то в его облике насторожило меня, не берусь объяснять что, возможно, какое-то беспокойство во взгляде и выражении лица. Оказавшись с ним в запертой лавчонке, я почувствовал напряжение и приготовился к самому худшему. — Наверх? — спросил Элиот. Полидори склонил голову. — После вас, — произнес он шелковистым голосом. Он жестом показал на ветхую лестницу, и мы поднялись по ней. Пришлось нагнуть голову, ибо проход был очень узок. Взбираясь, я почувствовал, как во мне поднимаются сильный ужас и отвращение, необычные для меня, ибо меня так легко не испугаешь. Причина была, однако, скорее физиологическая, ибо к вони дыхания лавочника теперь примешивался другой смрад, тяжелый и сладкий, смрад коричневого дыма, курящегося в комнате наверху. Я ощутил, как какие-то странные образы заползали, словно насекомые, в уголках моего сознания; я попытался отогнать их, но в то же время испытал искушение поддаться им, ибо они, казалось, обещали необычные удовольствия, великую мудрость и убежище от моих страхов. Однако я вспомнил предупреждение Элиота и собрался с силами. Наверху, у лестницы, висела занавесь из пурпурного шелка. Элиот отодвинул ее, и мы вошли в комнату, полную бурого дыма, запах которого я учуял на лестнице. Прошло несколько секунд, прежде чем мои глаза привыкли к этой пелене. На стенах висели изношенные гобелены, а в дальнем углу комнаты стояла металлическая жаровня. Время от времени она постреливала, летели искры, и я понял, что с улицы мы видели отблески горящего древесною угля. На огне стоял горшок, в нем что-то тушилось, а присматривала за этим старуха-малайка. Она взглянула на нас, и я про себя отметил, насколько она морщинистая и старая, с глазами, как тусклое стекло. Вдруг она принялась раскачиваться на стуле, громко смеясь, а человек, свернувшийся поблизости калачиком на диване, поднял голову и тоже засмеялся, после чего заговорил, резко, отрывисто, но монотонно, словно знал секрет бытия и хотел поделиться им, но у него не хватало слов. — Кровь, — бормотал он, — в крови поколение… и жизнь… в крови… Голос его затих, лицо исказила ужасная гримаса, и он недвижно замер. В руке у него была закопченная бамбуковая трубка, он поднес ее к губам, и, когда он вдохнул, я заметил, как в чашечке засветился красный огонек. По всей комнате виднелись такие же вспыхивающие и угасающие огоньки, и жертвы яда вдыхали свой дурман, не ведая ничего ни о нас, ни об окружающем мире. Они лежали скрюченные и онемевшие в фантастических позах и сквозь дым казались мне жертвами вулканического взрыва, забальзамированными в своих смертных муках в память и содрогание потомкам. Все это означало, что мы попали в царство могучего владыки Опиума. — Самый лучший наш товар для вас, сэр! Я обернулся. Полидори, зловеще ухмыляясь, протягивал мне трубку. Его зубы, обнажившись в ухмылке, были, как я заметил, очень остры. С приподнятой верхней тубой он стал похож на хищного стервятника. — Нет? — насмешливо удивился он, поворачиваясь к моему спутнику. — А вы, сэр? — Губы его вновь искривились. — Ну, вы-то уж точно у нас курнете… доктор Элиот! Элиот, никак не отреагировав на то, что его назвали по имени, остался совершенно спокоен: — Как я понимаю, мистер Полидори, вас уже предупредили о нашем интересе к вам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45