Слезы снова навернулись на глаза миссис Прайс, и она, заглушая рыдания, прижала руку к губам.— Вы видели Мэри, — все тем же тоном продолжала Джулиана, — и могли убедиться, какая она милая и добрая женщина. И такая женщина и слезы не уронила на похоронах своего отца. Ни единой, хотя у могилы матери она громко плакала. А старший брат… Эвана… — Джулиана отвела глаза. — Он тоже один из самых вспыльчивых людей, каких я знаю. И его семейство тоже ходит в синяках. Думаю, расти в такой обстановке довольно трудно. И это оставляет свои следы воспитание, подученное там.Джулиана снова обратила взгляд на миссис Прайс:— Но Эван сумел все это преодолеть. Он получил образование вопреки системе, которая почти не допускает валлийцев в университеты. У него хватило силы и таланта сделать себя ученым и личностью. Но его не оставляет страх, что прошлое засело в нем навсегда… и что он недостоин любви. И если вы уйдете, оставив его с таким ощущением…— Пожалуйста, Джулиана, не продолжайте! — вскричала миссис Прайс. По ее лицу струились слезы. — Вы не понимаете. Я знаю, какой чудесный человек Эван. И была бы счастлива выйти за него замуж. Я почла бы это за честь. — Рыдания мешали ей говорить. — Но я не могу, и он знает почему.— В самом деле?— Да! — молодая женщина сжала руки. — Он знает, что у меня больше нет сосуда.Совершенно сбитая с толку, Джулиана с недоуменным видом смотрела на миссис Прайс.— Сосуд? Вы имеете в виду… тот сосуд, за которым вы ездили в Лондон?Кэтрин кивнула.— Но какое отношение имеет ко всему этому сосуд? Кэтрин сглотнула.— Это очень долгий рассказ. И вы все равно мне не поверите.Джулиана, набравшись терпения, села рядом с миссис Прайс и взяла ее руку в свою.— Откуда вам знать? Расскажите мне все, как есть. Сначала Джулиане показалось, что Кэтрин откажется.Но затем молодая женщина справилась с волнением и тихо заговорила:— Это проклятие, которое висит над всеми женщинами моего рода. Ни одна Леди Туманов не в состоянии избавиться от него. Если я выйду замуж и в день свадьбы не отопью из этого сосуда, мой муж умрет. Вот почему и Вилли, и мой отец, и мой дедушка умерли вскоре после свадьбы. Поэтому я и поехала в Лондон и купила сосуд.И глядя прямо перед собой, она прошептала:— Но его забрал Дейвид Морис. И он никогда не отдаст мне его назад. И если я выйду замуж за Эвана, он умрет. — Она посмотрела на Джулиану потемневшими глазами. — Увидеть, как Эван умирает, как я видела Вилли! Нет! Я никогда не пойду на такое.Джулиана чувствовала себя так, словно ей нанесли удар из-за угла. Все повернулось не так, как она рассчитывала. Значит, причина всего лишь в сосуде?— Но Эван ни разу даже не вспомнил о проклятии…— Но он знает о нем. Только не верит в него. Вчера, как мне показалось, он собирался предложить мне выйти за него замуж, совершенно не придавая значения проклятию. Я не знала, как мне поступить. Если бы я напомнила о проклятии, он постарался бы убедить меня, насколько это несущественно. И убеждал бы до тех пор, пока я не дала бы согласия. — Кэтрин покачала головой. — Понимаете, я не могу устоять перед Званом, если он… Когда дело касается Эвана, я теряю всякую способность сопротивляться…Джулиана попыталась скрыть улыбку. Значит, она не ошиблась в том, какие чувства испытывает Кэтрин к Эвану.— И я решила, что лучше, если я откажу ему без всяких объяснений. Но мы не успели договорить. Сначала появились вы, а потом к нему приехали родственники… — Она замолчала, вздохнув. — И встречаться с ними, зная, что я собираюсь отказать ему, мне было тяжело. Правда, я предложила ему позвать меня, если он хочет поговорить. Но, к счастью, он этого не сделал. Наверное, он догадался обо всем. Не знаю только, почему он так легко смирился. Но я довольна, что мне не пришлось лгать.Она подняла лицо к Джулиане.— Словом, Эван уже знает, что я не выйду за него. И самое лучшее, если я навсегда исчезну из его жизни.— Оставив его при убеждении, что это связано с его… происхождением и с его характером?Миссис Прайс вздрогнула, но потом взяла себя в руки.— Так будет проще. Если я только обмолвлюсь про сосуд, он не отпустит меня. А если он вынудит меня дать согласие, то умрет. Я хочу избежать этого любой ценой.Проклятие. На этот раз мурашки пробежали по спине Джулианы. На нее пахнуло таким темным средневековьем!И все же она не лишена была веры в неизведанное и поэтому заколебалась. И ведь, как утверждает миссис Прайс, четверо в семье действительно умерли не позже чем через три года после свадьбы!Но Джулиана стряхнула с себя наваждение. Если такое проклятие и в самом деле существует, то все равно можно найти способ обойти его. И если есть на свете человек, который найдет такой способ, то это, конечно же, Эван, что бы там ни думала миссис Прайс.— Теперь вы все знаете, — проговорила Кэтрин, с трудом выдавливая из себя слова. — И поможете мне собраться и уехать. Вы не станете удерживать меня.Джулиана сжала руку Кэтрин.— Ну конечно, — солгала она. — Пойду распоряжусь, чтобы вам прислали одежду и оседлали лошадь.Миссис Прайс кивнула, но когда Джулиана вышла, то услышала за собой приглушенные рыдания. Сурово насупившись, она шагнула к противоположной двери. Бедная миссис Прайс так страдает. И стоять в стороне, наблюдая за этим, нет сил. Эван должен придумать что-нибудь… с этим проклятием. На этот раз он, наверное, ничего не будет иметь против ее вмешательства.Стук ее был едва слышным. Джулиане не хотелось, чтобы молодая женщина догадалась о ее намерениях. Хотя, подумала Джулиана, в этом состоянии миссис Прайс вряд ли способна слышать что-либо.— Кто там? — раздался рык из-за двери.Джулиана улыбнулась. Прекрасно. Эван явно несчастен не меньше, чем миссис Прайс. Возможно, даже настолько, что сумеет положить этому конец.— Джулиана, — ответила она негромко. — Мне нужно переговорить с Тобой.Эван что-то невнятно пробормотал, а потом резко сказал:— Я… не одет. Ко мне нельзя!Если он думает, будто такие глупости могут ее удержать, значит, забыл, как она упряма. И к тому же она совершенно точно знала — сегодня утром к Эвану поднимался лакей, чтобы помочь больному одеться. Джулиана попробовала ручку двери. Слава Богу, она оказалась незапертой.— Я все равно войду! — заявила Джулиана на всякий случай, если ему и впрямь надо было привести себя в порядок, и после этого распахнула дверь. Как она и думала, Эван был полностью одет, по крайней мере насколько позволяла покоящаяся в повязке рука, и угрюмо стоял у окна.— Неужели я не имею права побыть наедине сам с собой? — мрачно проворчал он.— После нашего разговора ты получишь возможность оставаться наедине с собой сколько захочешь. — Она искоса глянула на полупустую бутылку из-под бренди и полный стакан в его руке. — А теперь выслушай, зачем я пришла. Рис и я вместе с детьми уезжаем в Кармартен на целый день. Не исключено, что нам придется и заночевать там, если мы не успеем вовремя управиться с делами.— Прекрасно, — бросил Эван, отворачиваясь к окну. — Желаю хорошо провести время. Если это все, что вы…Оглянувшись через плечо, Джулиана добавила:— Миссис Прайс тоже собирается уехать сегодня. Эван застыл словно статуя. И Джулиана видела, как побелели костяшки пальцев, в которых он сжимал стакан:— И куда она уезжает?— В Плас Найвл, наверное. Я не спросила. В голосе его послышалась горечь:— Надеюсь, она тоже неплохо проведет время. Подавив желание сердито одернуть его, Джулиана спросила:— Кстати, Эван. Что тебе известно про проклятие и сосуд?Он тяжело вздохнул:— Она рассказала тебе?— Конечно, ведь это единственная причина, почему она вынуждена отказать тебе.Эван резко повернулся:— Ложь! Сосуд у нее, и это проклятие уже не имеет силы.Ясно. Вот в чем загвоздка. Слава Богу! Джулиана глубоко разочаровалась бы в Эване, если бы он настолько не считался с чувствами миссис Прайс, что не учел, как серьезно она относится к этому проклятию.— Но у нее нет сейчас сосуда. Разве ты не знаешь? Этот Морис украл его, пока она защищала тебя с пистолетом в руках.Выражение беспредельного удивления быстро сменилось на лице Эвана столь же беспредельной яростью. На мгновение Джулиане показалось, что он зашла слишком далеко и он разозлился именно на нее. Но когда Эван, выругавшись, рванулся мимо нее, задержавшись только для того, чтобы поставить стакан с бренди, Джулиана с облегчением вздохнула.Обернувшись, она увидела, как он пересек коридор, распахнул дверь к миссис Прайс и без стука шагнул в комнату. После чего счастливая и довольная Джулиана отправилась вниз, к своему семейству.Свое дело она сделала. Все, что было в ее силах. Теперь они поняли, как много значат друг для друга, И если теперь не смогут все уладить, тогда она с полным правом может умыть руки.Но внутренне чутье подсказывало ей, что все пойдет наилучшим образом.
Когда за ее спиной со стуком захлопнулась дверь, Кэтрин вздрогнула. Она не слышала, как дверь отворилась, и повернулась от окна, считая, что это вернулась Джулиана. Но столкнулась лицом к лицу с Эваном, который сверкал на нее глазами, словно демон в человечьем обличье. Она замерла.— Ты… тебе не стоит вставать. Ты еще… не совсем здоров…— Я вполне прилично себя чувствую — учитывая, что последние пятнадцать часов не мог ни спать, ни есть. Я пробовал напиться, но из этого ничего не получилось. — Его взгляд пробежал по ее заплаканным глазам, припухшему носику, — и лицо его несколько смягчилось. — Ответь мне на один вопрос, Кэтрин.— Какой? — прошептала она.— Морис взял сосуд? Вопрос застал ее врасплох.— Ну конечно. Разве ты не видел, как он…— Я находился в полубессознательном состоянии, когда это происходило, — взорвался Эван. — Какие-то смутные обрывки разговора остались в памяти. Но с чем это связано, я не мог вспомнить.— А я думала, ты знаешь. — Она едва могла перевести дыхание. — Я решила, что ты не придаешь этому значения… потому что не веришь в проклятие. — Если он не знал, значит, это леди Джулиана сообщила ему. Кэтрин собралась было рассердиться на эту женщину, но вдруг поняла, что не в состоянии сделать этого.— Вчера, когда мы заговорили, ты ни словом не обмолвилась о проклятии, — начал напряженным голосом Эван. — Почему? Или у тебя есть какие-то другие основания… не выходить замуж?Надо солгать. Лучше сказать, что она не хочет выходить за него замуж, что больше не любит его. Но видеть, как его лицо исказится от боли… помня все, что рассказала ей Джулиана… и снова причинить ему страдания?Когда он рассказывал о своем тяжелом характере, Кэтрин не знала, что это связано с жестоким обращением, которое он вынужден был терпеть в детстве. Она понятия не имела, какие глубокие шрамы залегли в его душе, как сильно он уязвлен. Джулиана блестяще справилась со своим делом. Теперь Кэтрин была не в состоянии снова обидеть его.— Все дело только в проклятии, — сказала она, отвернувшись к окну. — И, зная тебя — ты ведь не веришь во все эти глупости, — я решила, что будет лучше, если ты сам найдешь объяснение моему отказу.Эван стоял прямо за ее спиной, и Кэтрин чувствовала его дыхание на шее, и ждала, когда же он наконец уйдет и оставит ее в покое. Нет. В глубине души она не хотела этого. Боже! Что делать! Как быть…— И тебе нет никакого дела до того, что я сын бедного арендатора… — пробормотал Эван, — что у меня плохой характер, что я недостоин целовать даже кончик твоего башмачка?— Господи! Конечно, нет! — в сердцах воскликнула она. — Это я недостойна тебя. Я… проклята навеки…— Для меня это ничего не значит, — прошептал он, обнимая ее за талию здоровой рукой и притягивая ее к себе. — Ты права. Я не намерен придавать какое бы то ни было значение этому проклятию. — Его губы прикоснулись к завиткам на шее, отчего, истома сразу накатила на Кэтрин. — И я непременно хочу жениться на тебе, Кэтрин. И занять место в твоей жизни в Плас Найвл — то место, которое ты сочтешь нужным отвести мне. Я хочу, чтобы каждую ночь, до скончания века, ты лежала в моих объятиях. Хочу видеть, как ты будешь носить в чреве нашего ребенка. И никакое проклятие не удержит меня.Каждое его слов манило и влекло, заставляя забывать обо всем. Она уже начинала видеть четкие очертания будущей жизни. Серьезная настойчивость, с которой он убеждал ее, начала оказывать действие. Кэтрин готова была поддаться ему. Подчиниться гипнотизирующей ее воле.— Пожалуйста, Эван, — пробормотала она. — Не надо говорить об этом. Все равно в этом нет смысла. Ничего не получится.Он резко развернул ее лицом к себе.— Скажи мне, что ты не хочешь того же, чего хочу я, — и я больше не стану заговаривать об этом— И отпущу тебя на все четыре стороны, даже если после этого буду тосковать по тебе всю оставшуюся жизнь. — Когда Кэтрин попыталась отвести взгляд, Эван взял ее за подбородок и заставил смотреть прямо в глаза. — Скажи, что ты не любишь меня, и со всем будет покончено. Это единственный способ избавиться от меня.«Единственный? Какой ужас! — подумала Кэтрин, глядя в бездонную глубину его темных глаз, понимая, что никогда не сможет солгать в этом. — Как ты жесток, любимый!»Лицо его вспыхнуло от нетерпения, а может быть, отчасти и от неуверенности.— То, что я люблю тебя, не имеет никакого значения… — начала она.Эван прервал ее:— Я спрашиваю не о том. Ты любишь меня, Кэтрин? Ответь мне!Она посмотрела на него. Ужасное детство. Постоянное ощущение одиночества, даже когда Эван вырос. Он бросился на ее защиту, даже когда считал ее участницей преступления… Человек, который стал ей дороже всего на свете. Обманывать его она не в состоянии.— Я люблю тебя, хотя мне не следовало бы этого говорить. И ты сам знаешь, как сильно я люблю тебя.Едва она вымолвила эти слова, как Эван припал к ней в жадном поцелуе. Эван целовал ее так, словно боялся, что сейчас она вспорхнет и улетит от него. Словно вселенная рухнет, если он прервет свой поцелуй. И, Господь да простит ее, Кэтрин отдалась этому поцелую без всякого сопротивления. Она даже ответила на страстный поцелуй Эвана. Губы ее приоткрылись, пропуская горячий нетерпеливый язык. Руки обвили его шею. Только один поцелуй, повторяла она про себя.Но что это был за поцелуй! Смешанный с легким запахом, он манил ее за собой в бесконечность. Эван словно пытался проникнуть в самую нежную, самую уязвимую часть души, коснуться сердца Кэтрин. И сила его желания, как и ее собственного, — совершенно непреодолимого — испугала молодую женщину.Словно угадав ее тревогу, Эван тронул пальцами ее шею нежным ласковым жестом — как объездчик гладит пугливого жеребенка. Но когда его рука скользнула вниз, к вырезу платья, Кэтрин протестующе вскрикнула и отпрянула к подоконнику.Несмотря на то что одна его рука висела на перевязи, Эван без труда удержал ее здоровой рукой. Приподняв, он усадил Кэтрин на подоконник и снова потянулся с поцелуем.Кэтрин попыталась отвернуться:— Нет, Эван! Мы не должны… нам нельзя…— Нужно, — твердо ответил он, и губы его, целуя, пробежали по изгибу шеи Кэтрин. И при каждом прикосновении его горячих, нетерпеливых губ к коже словно какие-то очередные перегородки рушились в душе женщины.Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но в эту минуту он спустил лиф ее платья, обнажив груди, и его горячие губы припали к соску. И Кэтрин вдруг еще крепче прижала Эвана к себе.— Вот так, моя сладкая, — пробормотал он, на секунду выпустив сосок, чтобы перейти к другому. — Позволь мне показать… как я люблю тебя. — Ласково сжав зубами затвердевший сосок, Эван заставил Кэтрин содрогнуться от нетерпеливого желания, от необыкновенного удовлетворения, охватившего все тело, отчего оно стало податливым как воск.«Но это сумасшествие, — невнятно подумала Кэтрин. — Я не должна позволять ему…»Именно этого она и боялась больше всего… Он сумел обернуть ее желание против нее самой. И победил.Но все же каким-то чудом она нашла в себе силы воспротивиться, когда он, продолжая сжимать ее сосок, потянулся рукой к краю платья.— Эван! — прошептала Кэтрин, пытаясь оттолкнуть его. — Прекрати! Сейчас же! Это не поможет и ничего не изменит. Нам будет только хуже. Ты же знаешь, я не могу стать твоей женой! Не могу.Он выпрямился, возвышаясь над Кэтрин подобно Зевсу Громовержцу и сверкнул глазами.— Можешь! Можешь и станешь, пусть даже мне придется силой повести себя под венец!Она уперлась кулаками в его грудь, отчаявшись переубедить:— Я не хочу видеть тебя мертвым! Для меня было мукой видеть, как умирает Вилли, хотя, как я теперь понимаю, я не любила его. И если у меня не будет сосуда, то и ты умрешь!— Ни за что! — объявил Эван. — Теперь, когда ты со мной, — ни за что!Слезы бессилия выступили у нее на глазах:— От тебя ничего не зависит, Эван. Неужели ты так и не понял?Кажется, он наконец начал осознавать всю степень отчаяния Кэтрин. Взяв в ладонь ее кулачок, он принялся целовать его, пока пальцы ее не ослабели и не разжались.— Если ты так глубоко веришь в силу проклятия, любовь моя, тогда мы вернем сосуд обратно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40