И я подумал, что если он вырос здесь, то надо спросить про наших учителей, и кто преподавал ему, например, арифметику и физику. Он и сам, похоже, хотел вступить в разговор, но собака-боксер с фырканьем потрусила к овчарке на газоне, и он побежал за ней. Нашли окна нашего 1 "Г" класса на четвертом этаже. Вспомнили Ольгу Константиновну - нашу первую учительницу, ребят, девчонок. Хорошо бы снова собраться, как в 1974, десять лет назад. Тогда собирались в моей комнате на Петроградской, я продал джинсы-колокола за 50 рублей, привезенные из Венгрии, и организовал костяк стола - ждал Ирку Епифанову. И она была, принесла бутылку рислинга и пластинку Тухманова - лично мне. Я нес какую-то умную ерунду, станцевал с ней пару танцев, вел себя сковано, и она ушла рано - ждали муж и малыха-дочка.
Зашли во двор дома, где жил Мих. Повспоминали.
В своем дворе Мих и допил вермут.
Я посадил его на автобус на Лиговке и поехал домой.
Я не пил, но от компании и разговоров захмелел вместе с ним. Ольга удивилась, что я приехал трезвый. Еще посидел на кухне и попытался писать.
10 октября 1982.
Ездили с Ольгой в Зеленогорск. Ходили за грибами. Странно, но нашли. Горькушки, финские зеленые сыроежки.
Максим у дедушки с бабушкой.
Денек выдался солнечный, но с прохладцей. Золотая осень. Запомнились сумерки в лесу.
Солнце село за дальний лес, а у нас, на горе, светились золотом верхушки берез. Под ногами темно, в воздухе густеет мрак, а посмотришь наверх - свет, золотистый свет. Мертвые, угрюмые муравейники. Как круглые шляпки дотов. Ходы еще не закрыты, но жильцов не видно.
Ольга сказала:
- Наверное, все дела за день сделали и отдыхают.
- Телевизоры смотрят, - поддержал я.
Поговорили о том, есть ли в муравейнике главный муравей - начальник муравейника. И есть ли у него замы. Сколько, по каким вопросам? И как у муравьев с женами и квартирами.
Зашли на кладбище. Посидели, помолчали. Я ждал белочку с черными глазами и сиреневой холкой, но она не пришла.
Вечером ходили на залив. Темно. Маяки хорошо видны. Вода чуть слышно плещется о стенки ковша. Посреди моря, но на взгляд близко, зажигались по очереди два рубиновых фонаря. И гасли медленно. Кронштадт светился неясно, как из-под воды.
11 октября 1982г.
Я в отпуске.
Рассказал Ольге эпизод из своей молодости, когда мы с покойным Валерой, дав в кафе "Рим" рубль гардеробщику, сдавали свои куртки в забитый гардероб. Валера при этом трепался с двумя девицами, которым тоже хотелось в бар. Но мест в гардеробе не было. Девицы канючили, обращаясь к Валере как к более представительному из нас: "Повешайте пальто. Повешайте пальто..." Валера трепался просто так, по привычке, без дальнейшего прицела - было видно, что девчонки лимитчицы и сидеть с ними весь вечер не входило в наши планы. Мы уже были слегка поддатые и, как всегда, обсуждали аспирантские дела. "Повешайте пальто" стало потом нашей фразой для внутреннего пользования. Об этой выдающейся фразе я и рассказал Ольге.
Ольга усмехнулась и сказала, что во всех моих рассказах, где присутствуют девушки, я нахожусь на втором или даже третьем плане. Мои друзья беседуют с девушками, куда-то их приглашают, а я стою себе тихонечко - равнодушный, как буфет, и в лучшем случае улыбаюсь невинно. Вот что сказала мне Ольга.
Отпуск летит. Стремительно мчится к финишу. Работал до часу ночи. Долбал статью "Записки книгонелюба". Ольга завтра работает. Макс приболел простуда. Первую половину дня буду с ним один. Потом придет теща. Поеду по редакциям и в другие места. Дел много.
Ничто так не угнетает меня, как отсутствие денег и насморк, сказал я однажды. На сегодняшний день оба компонента угнетения вольной души налицо.
Клен под нашими окнами облетел за считанные дни. На кривых ветвях остался десяток желто-зеленых листочков и стрекозиные крылышки семян. Тоже желтые. Но с красноватым оттенком.
Через дорогу, напротив нашего дома, заброшенное Смоленское кладбище. Река Смоленка. Вода в ней кажется зеленой от заросших травой берегов и нависших крон деревьев. По зеленой воде плавают серые утки. Церковь. По вечерам слышны колокола. За Смоленкой - многоэтажное здание НИИ с шаром. В шаре, говорят, конференц-зал. Неподалеку, на берегу залива, фешенебельная гостиница "Прибалтийская", строили шведы. Я был там в ресторане, когда ухаживал за Ольгой. Попросил принести мне стакан молока - не пил и выпендривался. Ольга с подружкой пили шампанское. Молоко принесли, накрытое салфеткой. Я объяснил девушкам, что у меня завтра важный доклад на заседании кафедры, боюсь напиться. Улицы - Кораблестроителей, Нахимова, Детская (наша). Раньше здесь дымили паром болота и охотники палили в уток.
На Смоленском кладбище затерялась могила няни Пушкина. Там же художник Маковский и прочие герои России. Могила родителей Косыгина - ухоженная, охраняемая милицией. Я водил Ольгу по темному кладбищу, когда ухаживал за ней, и мы заходили в заброшенные склепы и часовни. Целовались. Темные ограды обелисков на белом снегу. Черные дырочки собачьих следов. И теплая шуба Ольги, под которой я грел после снежков руки.
14 октября 1982г.
Ездил к Аркадию Спичке в редакцию. Из восьми предложенных мною юморесок взял четыре. Остальные, как он выразился, хороши, но не пройдут. Цензура, коньюнктура и прочие соображения, в которые он меня не посвятил, но сказал, что сам от них устал. Есть простые понятия, сказал он - смешно, не смешно, умно или пошло; мне твои вещи нравятся, но начальство везде видит подвох и подкоп, потому и проблемы с печатанием. Если я тебя сейчас засвечу, как критикана и очернителя, от тебя шарахаться будут, даже если ты принесешь сказку про Курочку Рябу. Одним словом, терпи, казак - атаманом будешь. Так, кстати, любил поговаривать мой покойный родитель...
16 октября 1982г.
Сегодня ездил к Молодцовым под Тосно - помогал копать траншею для фундамента. Моросило. Промокли. Во время сильных шквалов прятались в туалете. Это пока единственное строение на их участке.
Молодцов рассуждал о музыкантах, дирижерах и прочих творческих работниках. У них, дескать, лица одухотворенные, творческие. Конечно... Он с утра встанет, кофе выпьет, коньячком опохмелится, на свое хреновине поиграет (муз. инструмент) и думает - какую бы бабу ему сегодня притиснуть? К кому бы под юбку залезть? И все заботы. А посади его управляющим трестом и увидишь, какое одухотворенное лицо у него будет к концу квартала или года, когда придет время за объемы отчитываться. Главк жмет, Обком теребит, исполком вздохнуть не дает, народный контроль на хвосте сидит. Да... Критиковать строителей все любят... "Жизнь, как у графина - всяк норовит взять за горло", - пошутил Саня.
Написал рассказик "Как поступить в театральный", для конкурса об искусстве в газете "Смена". В понедельник надо сдать. Писал два часа, ночью. Писалось легко, потому что сюжет видел от начала и до конца. Дело было за словами.
Купил книгу "Литературные заботы" С. Залыгина. Читаю. Это сборник статей и речей о литературе. Самого Залыгина, автора романов и повестей о гражданской войне в Сибири и др. сибириад, не читал.
Ольга сделала мне выговор за эту покупку - нет денег! Отдал за нее заначеный рубль.
Написать рассказик, как некто, инженер Имярек писал рассказы для многотиражки о своих коллегах. И что из этого получалось.
Концовки пока не вижу. Но завязка есть. Буду ждать озарения.
Не даются мне "Записки книгонелюба". Отпуск на исходе, а я не добавил к ним ни одной толковой строчки. Разгребаю текучку, пишу юморески и успокаиваю себя тем, что коль не лежит душа, то нечего и браться. Только испортишь.
Написал "Концерт" несколько дней назад. Сейчас прочитал - показалось вяло. Требуется сокращение.
24 октября 1982г.
Последний день отпуска. Приболела Ольга. Температура, кашель.
Договорился с Яковом Соломоновичем Липковичем, что пошлю ему "Записки" в конце недели или начале следующей, но пока материал не готов. Надо дописать страниц 7-8 и перепечатать.
Сегодня весь день провел в домашних хлопотах.
Что я сделал?..
Дважды гулял с Максимом. Сходил с ним же в магазин.
Консервировали с Ольгой помидоры, которые я случайно купил.
Накормил ее и себя и обедом.
Поколдовал с домашним вином из черноплодки.
Заквасили капусту.
Отделал для "Литературки" шутливый экономический проект "В резерве бревно". Завтра отошлю.
Правил текст "Книгонелюба".
Развесил сушиться пеленки.
Разобрал антресоли в туалете.
Все...
Ушел весь день и два часа следующих суток. Сейчас начало третьего. Ложусь спать.
30 октября 1982г.
На прошлой неделе ходили с Ольгой в Дом писателя на вечер сатиры и юмора в Белый зал. Устроил билеты Аркадий Спичка. Он же посоветовал мне ходить в клуб сатириков при Дворце культуры железнодорожников - общаться. На мой взгляд, это следовало сделать давно. Творческое общение еще никому не мешало.
"Книгонелюбы" идут со скрипом. Смущает очевидность излагаемых фактов и нелады с компоновкой. Бытовые сценки и высокие рассуждения плохо вяжутся.
В комендатуре особых новостей нет. Мышиная возня. Но гнетет она, комендатура. Махоркин предложил мне место в Совете общежития - председателя учебной секции - то, с чего я начинал. С удовольствием согласился. Удовольствие вижу в том, что гораздо меньше хлопот чем у председателя. А эффект для личного дела одинаковый - занимался общественной работой.
Генка пьет, прогуливает работу.
Балбуцкий - неизвестно где.
Читаю одновременно: А.Житинского - его первую книгу прозы "Голоса", "Редактирование отдельных видов литературы", книгу "А.Ф. Кони" (о нем), "Это простое и сложное кино" Д. Булишкина и Сергеева-Ценского - "Трудитесь много и радостно", сб. статей.
Коля Максимов прислал письмо с зоны (No5). Еще не читал - оно у начальника отряда.
У нас в комендатуре, в нашей квартире, когда обнаруживается какая-то неаккуратность, то виновником ее обязательно оказывается отсутствующий жилец. Я спросил: кто повесил мое полотенце для ног на кухню?
- Балбуцкий, наверное. Кто же еще? - в один голос ответили Коля, Гена и Сашка. (Сашка живет у нас пятым, но т.к. кто-нибудь всегда отсутствует, то спать ему находится где).
Когда Коля Лысов болел дома, найденный под столом окурок приписывался его неаккуратности.
- Коля, наверное. Он здесь на днях сидел, курил. Известный разгильдяй.
Нет Генки, и грязная посуда - его рук дело.
- Генка... Кто же еще!.. Он никогда посуду за собой не вымоет!
Так как я чаще других отсутствую, то наверняка держу первенство по разгильдяйству и неаккуратности в нашей квартире. А как же иначе?..
Толстой высказывал мысль, что в каждом литературной произведении следует различать "три элемента:
самый главный - это содержание,
затем любовь автора к своему предмету
и, наконец, техника.
Только гармония содержания и любви дают полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент - техника - достигает известного совершенства сам собой."
По словам Кони, Толстой сказал, что в произведениях Тургенева, в сущности, немного содержания, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника.
Достоевский - огромное содержание, но никакой техники.
Некрасов - есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.
3 ноября 1982г.
Рассказ А.Житинского "Прыжок в высоту" состоит из одного предложения. Точнее, написан с одной заглавной буквой - в начале. Рассказ на четырех книжных страницах. Хороший текст. И название символическое.
Вспомнил, как Коля Максимов рассказывал о своем сидении в "Крестах".
1) Переговоры между камерами через унитазы. Надо вычерпать воду и кричать в унитаз, как в микрофон - звук идет по трубам. Охрана делает так, чтобы из бачка всегда лилась вода.
2) Как чифирят, если есть чай и кружка. Из одежды дергают нитки, скручивают фитиль, и на нем кипятят чай.
3) Распускают капроновые носки на разноцветные нитки, и плетут из них оболочку-корпус для шариковых ручек.
4) Старые зеки рассказывали, как раньше делали в камере карты (стирки). Из кожаного ботинка извлекали железку, которая соединяет каблук с подошвой супинатор. Затачивали ее о каменный пол и получали косой нож. Из размокшего хлеба готовили клейкую массу. Из газет и журналов выбирали чистые куски бумаги, размером с крупную почтовую марку и склеивали из них заготовки для карт. Из резинового каблука вырезали штампы карточных мастей: пики, буби... Коптили их на спичке и печатали на картах. И т.д. Очень сложный и долгий процесс.
Прочитал в "Лит. учебе" рассказ Михаила Веллера - "Учитель". Веллера я встречал на страницах "Искорки", у него там печаталась фантастическая повесть.
Веллеру - 33.
В "Учителе" Веллер описывает наставления старого литератора, Мастера, молодому подмастерью.
Вот некоторые поучения, позволяющие сберечь время, азбука.
- Выкидывай все, что можно выкинуть. Своди страницу в абзац, а абзац в предложение!
- Никаких украшения! Никаких повторов! Ищи синонимы, заменяй повторяющиеся на странице слова чем хочешь!
Никаких "что" и "чтобы", "если" и "следовательно", "так" и "который".
(Еще "был" - запретное слово)
Не суетись и не умствуй: прослушивай внимательно свое нутро, пока камертон не откликнется на истинную, единственную ноту.
Не нагромождай детали - тебе кажется, что они уточняют, а на самом деле они отвлекают от точного изображения. Скупость текста - это богатство восприятия.
Синтаксис. Восемь знаков препинания способны делать с текстом что угодно. Изменяй смысл текста на обратный только синтаксисом. Пробуй, перегибай палку, ищи. Почитай Стерна (?), Лермонтова.
Акутагава - японец. Прочитать!
Стерн - англичанин?
Экклезиаст. Древний?
Обязательно найти и прочитать!
Прием асов: ружье, которое не стреляет.
"Лишняя деталь". Умение одной деталью давать неизмеримую глубину подтексту, ощущение неисчерпаемости всех факторов происходящего.
- Вставляй лишние, ненужные по смыслу слова. Но так, чтобы без этих слов пропадал смак фразы. Пример - "Мольер" Булгакова.
- Вещь должна читаться в один присест. Исключение - беллетристика: детектив, авантюра, ах-любовь.
2 ноября 1982г.
Я в казарме. Максим у бабки с дедкой. Ольга, надо полагать, дома?..
Завтра мною затыкают дыру на 4-й площадке нашего гаража - кто-то уходит в отпуск.
Наш Балбуцкий обнаружился в спецприемнике на ул. Каляева. Он там уже неделю. Шалит парень. Может плохо кончить. А чем поможешь? Своего ума не дашь. Пьет с друзьями на работе. Пьет дома с друзьями. Здесь, в казарме, не пьет. Разговоры наши не помогают. Или не те слова произносим? Ему до зоны осталось совсем немного - нарушений уже хватает на двоих.
4 ноября 1982г. Вчера договорился на работе и уехал ночевать домой. Выспался в тепле. Здесь, на 4-й площадке, в будке механиков - грязь и бардак. Сама будка - избушка на курьих ножках, стоит на семи ветрах, и в ней чуть ли не змеи водятся Собак нет, есть облезлая кошка, которая вечно пищит и просит жрать, хотя объедков хватит, чтобы держать кабанчика. Печка-буржуйка, обложенная снаружи и внутри кирпичами.
Вокруг - ни деревца, ни кустика, машины стоят под открытым небом. Сразу за будкой - поле, за которым виднеется башня растворного узла.
Разговорился с водителем дежурного автобуса - Колей Морозкиным. Он зеленогорский. Ему двадцать три года, у него 89 статья - украл на овощной базе полмашины картошки. Ох уж эта зеленогорская овощная база!.. Вспомнили общих знакомых, почетных пьяниц Зеленогорска и прочих выдающихся людей. Коля живет на Комсомольской улице, около рынка, в девятиэтажном доме. Он и отпустил меня на ночь домой - довез до электрички, а утром встретил у платформы.
"Демоби-би-би...- забибикал пьяный солдат. - Демобилизация у нас. Дембель!"
11 ноября 1982г.
Дежурю в Коммунаре, на 4-й площадке.
Пришел водитель развозки Юра и сказал, что умер Брежнев. Вчера умер 10 ноября.
За эти 18 лет в США сменилось четыре президента, и сейчас придуривает пятый - бывший голливудский киноактер Р. Рейган.
О смерти Брежнева еще знают не все. В нашу дыру новости доходят с опозданием, даже такие. А вчера и сегодня не было электричества - приемник не работает.
"Химики" гадают - не отменят ли амнистию, которую все ждут к 60-летию образования СССР? Указ о ней должен приниматься 16 ноября на пленуме Президиума Верх. Совета. Я думаю, амнистию не отменят, а Пленум перенесут на неопределенный срок. Дележка портфелей начнется.
Люди живо обсуждают случившееся. Скорби особой нет. Всех интересует что будет дальше? Кто станет преемником?
Большинство высказывает мнение, что так все и останется.
Но как бы хотелось - никто не говорит...
Сейчас 20-00. Дали свет, и я услышал правительственное сообщение.
Траур с завтрашнего дня вплоть до дня похорон. Будет артиллерийский салют во всех городах, прощальные гудки в течении трех минут. Школьники не будут учиться. Остановка предприятий на пять минут. Траур в Индии. Телеграммы соболезнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Зашли во двор дома, где жил Мих. Повспоминали.
В своем дворе Мих и допил вермут.
Я посадил его на автобус на Лиговке и поехал домой.
Я не пил, но от компании и разговоров захмелел вместе с ним. Ольга удивилась, что я приехал трезвый. Еще посидел на кухне и попытался писать.
10 октября 1982.
Ездили с Ольгой в Зеленогорск. Ходили за грибами. Странно, но нашли. Горькушки, финские зеленые сыроежки.
Максим у дедушки с бабушкой.
Денек выдался солнечный, но с прохладцей. Золотая осень. Запомнились сумерки в лесу.
Солнце село за дальний лес, а у нас, на горе, светились золотом верхушки берез. Под ногами темно, в воздухе густеет мрак, а посмотришь наверх - свет, золотистый свет. Мертвые, угрюмые муравейники. Как круглые шляпки дотов. Ходы еще не закрыты, но жильцов не видно.
Ольга сказала:
- Наверное, все дела за день сделали и отдыхают.
- Телевизоры смотрят, - поддержал я.
Поговорили о том, есть ли в муравейнике главный муравей - начальник муравейника. И есть ли у него замы. Сколько, по каким вопросам? И как у муравьев с женами и квартирами.
Зашли на кладбище. Посидели, помолчали. Я ждал белочку с черными глазами и сиреневой холкой, но она не пришла.
Вечером ходили на залив. Темно. Маяки хорошо видны. Вода чуть слышно плещется о стенки ковша. Посреди моря, но на взгляд близко, зажигались по очереди два рубиновых фонаря. И гасли медленно. Кронштадт светился неясно, как из-под воды.
11 октября 1982г.
Я в отпуске.
Рассказал Ольге эпизод из своей молодости, когда мы с покойным Валерой, дав в кафе "Рим" рубль гардеробщику, сдавали свои куртки в забитый гардероб. Валера при этом трепался с двумя девицами, которым тоже хотелось в бар. Но мест в гардеробе не было. Девицы канючили, обращаясь к Валере как к более представительному из нас: "Повешайте пальто. Повешайте пальто..." Валера трепался просто так, по привычке, без дальнейшего прицела - было видно, что девчонки лимитчицы и сидеть с ними весь вечер не входило в наши планы. Мы уже были слегка поддатые и, как всегда, обсуждали аспирантские дела. "Повешайте пальто" стало потом нашей фразой для внутреннего пользования. Об этой выдающейся фразе я и рассказал Ольге.
Ольга усмехнулась и сказала, что во всех моих рассказах, где присутствуют девушки, я нахожусь на втором или даже третьем плане. Мои друзья беседуют с девушками, куда-то их приглашают, а я стою себе тихонечко - равнодушный, как буфет, и в лучшем случае улыбаюсь невинно. Вот что сказала мне Ольга.
Отпуск летит. Стремительно мчится к финишу. Работал до часу ночи. Долбал статью "Записки книгонелюба". Ольга завтра работает. Макс приболел простуда. Первую половину дня буду с ним один. Потом придет теща. Поеду по редакциям и в другие места. Дел много.
Ничто так не угнетает меня, как отсутствие денег и насморк, сказал я однажды. На сегодняшний день оба компонента угнетения вольной души налицо.
Клен под нашими окнами облетел за считанные дни. На кривых ветвях остался десяток желто-зеленых листочков и стрекозиные крылышки семян. Тоже желтые. Но с красноватым оттенком.
Через дорогу, напротив нашего дома, заброшенное Смоленское кладбище. Река Смоленка. Вода в ней кажется зеленой от заросших травой берегов и нависших крон деревьев. По зеленой воде плавают серые утки. Церковь. По вечерам слышны колокола. За Смоленкой - многоэтажное здание НИИ с шаром. В шаре, говорят, конференц-зал. Неподалеку, на берегу залива, фешенебельная гостиница "Прибалтийская", строили шведы. Я был там в ресторане, когда ухаживал за Ольгой. Попросил принести мне стакан молока - не пил и выпендривался. Ольга с подружкой пили шампанское. Молоко принесли, накрытое салфеткой. Я объяснил девушкам, что у меня завтра важный доклад на заседании кафедры, боюсь напиться. Улицы - Кораблестроителей, Нахимова, Детская (наша). Раньше здесь дымили паром болота и охотники палили в уток.
На Смоленском кладбище затерялась могила няни Пушкина. Там же художник Маковский и прочие герои России. Могила родителей Косыгина - ухоженная, охраняемая милицией. Я водил Ольгу по темному кладбищу, когда ухаживал за ней, и мы заходили в заброшенные склепы и часовни. Целовались. Темные ограды обелисков на белом снегу. Черные дырочки собачьих следов. И теплая шуба Ольги, под которой я грел после снежков руки.
14 октября 1982г.
Ездил к Аркадию Спичке в редакцию. Из восьми предложенных мною юморесок взял четыре. Остальные, как он выразился, хороши, но не пройдут. Цензура, коньюнктура и прочие соображения, в которые он меня не посвятил, но сказал, что сам от них устал. Есть простые понятия, сказал он - смешно, не смешно, умно или пошло; мне твои вещи нравятся, но начальство везде видит подвох и подкоп, потому и проблемы с печатанием. Если я тебя сейчас засвечу, как критикана и очернителя, от тебя шарахаться будут, даже если ты принесешь сказку про Курочку Рябу. Одним словом, терпи, казак - атаманом будешь. Так, кстати, любил поговаривать мой покойный родитель...
16 октября 1982г.
Сегодня ездил к Молодцовым под Тосно - помогал копать траншею для фундамента. Моросило. Промокли. Во время сильных шквалов прятались в туалете. Это пока единственное строение на их участке.
Молодцов рассуждал о музыкантах, дирижерах и прочих творческих работниках. У них, дескать, лица одухотворенные, творческие. Конечно... Он с утра встанет, кофе выпьет, коньячком опохмелится, на свое хреновине поиграет (муз. инструмент) и думает - какую бы бабу ему сегодня притиснуть? К кому бы под юбку залезть? И все заботы. А посади его управляющим трестом и увидишь, какое одухотворенное лицо у него будет к концу квартала или года, когда придет время за объемы отчитываться. Главк жмет, Обком теребит, исполком вздохнуть не дает, народный контроль на хвосте сидит. Да... Критиковать строителей все любят... "Жизнь, как у графина - всяк норовит взять за горло", - пошутил Саня.
Написал рассказик "Как поступить в театральный", для конкурса об искусстве в газете "Смена". В понедельник надо сдать. Писал два часа, ночью. Писалось легко, потому что сюжет видел от начала и до конца. Дело было за словами.
Купил книгу "Литературные заботы" С. Залыгина. Читаю. Это сборник статей и речей о литературе. Самого Залыгина, автора романов и повестей о гражданской войне в Сибири и др. сибириад, не читал.
Ольга сделала мне выговор за эту покупку - нет денег! Отдал за нее заначеный рубль.
Написать рассказик, как некто, инженер Имярек писал рассказы для многотиражки о своих коллегах. И что из этого получалось.
Концовки пока не вижу. Но завязка есть. Буду ждать озарения.
Не даются мне "Записки книгонелюба". Отпуск на исходе, а я не добавил к ним ни одной толковой строчки. Разгребаю текучку, пишу юморески и успокаиваю себя тем, что коль не лежит душа, то нечего и браться. Только испортишь.
Написал "Концерт" несколько дней назад. Сейчас прочитал - показалось вяло. Требуется сокращение.
24 октября 1982г.
Последний день отпуска. Приболела Ольга. Температура, кашель.
Договорился с Яковом Соломоновичем Липковичем, что пошлю ему "Записки" в конце недели или начале следующей, но пока материал не готов. Надо дописать страниц 7-8 и перепечатать.
Сегодня весь день провел в домашних хлопотах.
Что я сделал?..
Дважды гулял с Максимом. Сходил с ним же в магазин.
Консервировали с Ольгой помидоры, которые я случайно купил.
Накормил ее и себя и обедом.
Поколдовал с домашним вином из черноплодки.
Заквасили капусту.
Отделал для "Литературки" шутливый экономический проект "В резерве бревно". Завтра отошлю.
Правил текст "Книгонелюба".
Развесил сушиться пеленки.
Разобрал антресоли в туалете.
Все...
Ушел весь день и два часа следующих суток. Сейчас начало третьего. Ложусь спать.
30 октября 1982г.
На прошлой неделе ходили с Ольгой в Дом писателя на вечер сатиры и юмора в Белый зал. Устроил билеты Аркадий Спичка. Он же посоветовал мне ходить в клуб сатириков при Дворце культуры железнодорожников - общаться. На мой взгляд, это следовало сделать давно. Творческое общение еще никому не мешало.
"Книгонелюбы" идут со скрипом. Смущает очевидность излагаемых фактов и нелады с компоновкой. Бытовые сценки и высокие рассуждения плохо вяжутся.
В комендатуре особых новостей нет. Мышиная возня. Но гнетет она, комендатура. Махоркин предложил мне место в Совете общежития - председателя учебной секции - то, с чего я начинал. С удовольствием согласился. Удовольствие вижу в том, что гораздо меньше хлопот чем у председателя. А эффект для личного дела одинаковый - занимался общественной работой.
Генка пьет, прогуливает работу.
Балбуцкий - неизвестно где.
Читаю одновременно: А.Житинского - его первую книгу прозы "Голоса", "Редактирование отдельных видов литературы", книгу "А.Ф. Кони" (о нем), "Это простое и сложное кино" Д. Булишкина и Сергеева-Ценского - "Трудитесь много и радостно", сб. статей.
Коля Максимов прислал письмо с зоны (No5). Еще не читал - оно у начальника отряда.
У нас в комендатуре, в нашей квартире, когда обнаруживается какая-то неаккуратность, то виновником ее обязательно оказывается отсутствующий жилец. Я спросил: кто повесил мое полотенце для ног на кухню?
- Балбуцкий, наверное. Кто же еще? - в один голос ответили Коля, Гена и Сашка. (Сашка живет у нас пятым, но т.к. кто-нибудь всегда отсутствует, то спать ему находится где).
Когда Коля Лысов болел дома, найденный под столом окурок приписывался его неаккуратности.
- Коля, наверное. Он здесь на днях сидел, курил. Известный разгильдяй.
Нет Генки, и грязная посуда - его рук дело.
- Генка... Кто же еще!.. Он никогда посуду за собой не вымоет!
Так как я чаще других отсутствую, то наверняка держу первенство по разгильдяйству и неаккуратности в нашей квартире. А как же иначе?..
Толстой высказывал мысль, что в каждом литературной произведении следует различать "три элемента:
самый главный - это содержание,
затем любовь автора к своему предмету
и, наконец, техника.
Только гармония содержания и любви дают полноту произведению, и тогда обыкновенно третий элемент - техника - достигает известного совершенства сам собой."
По словам Кони, Толстой сказал, что в произведениях Тургенева, в сущности, немного содержания, но большая любовь к своему предмету и великолепная техника.
Достоевский - огромное содержание, но никакой техники.
Некрасов - есть содержание и техника, но нет элемента действительной любви.
3 ноября 1982г.
Рассказ А.Житинского "Прыжок в высоту" состоит из одного предложения. Точнее, написан с одной заглавной буквой - в начале. Рассказ на четырех книжных страницах. Хороший текст. И название символическое.
Вспомнил, как Коля Максимов рассказывал о своем сидении в "Крестах".
1) Переговоры между камерами через унитазы. Надо вычерпать воду и кричать в унитаз, как в микрофон - звук идет по трубам. Охрана делает так, чтобы из бачка всегда лилась вода.
2) Как чифирят, если есть чай и кружка. Из одежды дергают нитки, скручивают фитиль, и на нем кипятят чай.
3) Распускают капроновые носки на разноцветные нитки, и плетут из них оболочку-корпус для шариковых ручек.
4) Старые зеки рассказывали, как раньше делали в камере карты (стирки). Из кожаного ботинка извлекали железку, которая соединяет каблук с подошвой супинатор. Затачивали ее о каменный пол и получали косой нож. Из размокшего хлеба готовили клейкую массу. Из газет и журналов выбирали чистые куски бумаги, размером с крупную почтовую марку и склеивали из них заготовки для карт. Из резинового каблука вырезали штампы карточных мастей: пики, буби... Коптили их на спичке и печатали на картах. И т.д. Очень сложный и долгий процесс.
Прочитал в "Лит. учебе" рассказ Михаила Веллера - "Учитель". Веллера я встречал на страницах "Искорки", у него там печаталась фантастическая повесть.
Веллеру - 33.
В "Учителе" Веллер описывает наставления старого литератора, Мастера, молодому подмастерью.
Вот некоторые поучения, позволяющие сберечь время, азбука.
- Выкидывай все, что можно выкинуть. Своди страницу в абзац, а абзац в предложение!
- Никаких украшения! Никаких повторов! Ищи синонимы, заменяй повторяющиеся на странице слова чем хочешь!
Никаких "что" и "чтобы", "если" и "следовательно", "так" и "который".
(Еще "был" - запретное слово)
Не суетись и не умствуй: прослушивай внимательно свое нутро, пока камертон не откликнется на истинную, единственную ноту.
Не нагромождай детали - тебе кажется, что они уточняют, а на самом деле они отвлекают от точного изображения. Скупость текста - это богатство восприятия.
Синтаксис. Восемь знаков препинания способны делать с текстом что угодно. Изменяй смысл текста на обратный только синтаксисом. Пробуй, перегибай палку, ищи. Почитай Стерна (?), Лермонтова.
Акутагава - японец. Прочитать!
Стерн - англичанин?
Экклезиаст. Древний?
Обязательно найти и прочитать!
Прием асов: ружье, которое не стреляет.
"Лишняя деталь". Умение одной деталью давать неизмеримую глубину подтексту, ощущение неисчерпаемости всех факторов происходящего.
- Вставляй лишние, ненужные по смыслу слова. Но так, чтобы без этих слов пропадал смак фразы. Пример - "Мольер" Булгакова.
- Вещь должна читаться в один присест. Исключение - беллетристика: детектив, авантюра, ах-любовь.
2 ноября 1982г.
Я в казарме. Максим у бабки с дедкой. Ольга, надо полагать, дома?..
Завтра мною затыкают дыру на 4-й площадке нашего гаража - кто-то уходит в отпуск.
Наш Балбуцкий обнаружился в спецприемнике на ул. Каляева. Он там уже неделю. Шалит парень. Может плохо кончить. А чем поможешь? Своего ума не дашь. Пьет с друзьями на работе. Пьет дома с друзьями. Здесь, в казарме, не пьет. Разговоры наши не помогают. Или не те слова произносим? Ему до зоны осталось совсем немного - нарушений уже хватает на двоих.
4 ноября 1982г. Вчера договорился на работе и уехал ночевать домой. Выспался в тепле. Здесь, на 4-й площадке, в будке механиков - грязь и бардак. Сама будка - избушка на курьих ножках, стоит на семи ветрах, и в ней чуть ли не змеи водятся Собак нет, есть облезлая кошка, которая вечно пищит и просит жрать, хотя объедков хватит, чтобы держать кабанчика. Печка-буржуйка, обложенная снаружи и внутри кирпичами.
Вокруг - ни деревца, ни кустика, машины стоят под открытым небом. Сразу за будкой - поле, за которым виднеется башня растворного узла.
Разговорился с водителем дежурного автобуса - Колей Морозкиным. Он зеленогорский. Ему двадцать три года, у него 89 статья - украл на овощной базе полмашины картошки. Ох уж эта зеленогорская овощная база!.. Вспомнили общих знакомых, почетных пьяниц Зеленогорска и прочих выдающихся людей. Коля живет на Комсомольской улице, около рынка, в девятиэтажном доме. Он и отпустил меня на ночь домой - довез до электрички, а утром встретил у платформы.
"Демоби-би-би...- забибикал пьяный солдат. - Демобилизация у нас. Дембель!"
11 ноября 1982г.
Дежурю в Коммунаре, на 4-й площадке.
Пришел водитель развозки Юра и сказал, что умер Брежнев. Вчера умер 10 ноября.
За эти 18 лет в США сменилось четыре президента, и сейчас придуривает пятый - бывший голливудский киноактер Р. Рейган.
О смерти Брежнева еще знают не все. В нашу дыру новости доходят с опозданием, даже такие. А вчера и сегодня не было электричества - приемник не работает.
"Химики" гадают - не отменят ли амнистию, которую все ждут к 60-летию образования СССР? Указ о ней должен приниматься 16 ноября на пленуме Президиума Верх. Совета. Я думаю, амнистию не отменят, а Пленум перенесут на неопределенный срок. Дележка портфелей начнется.
Люди живо обсуждают случившееся. Скорби особой нет. Всех интересует что будет дальше? Кто станет преемником?
Большинство высказывает мнение, что так все и останется.
Но как бы хотелось - никто не говорит...
Сейчас 20-00. Дали свет, и я услышал правительственное сообщение.
Траур с завтрашнего дня вплоть до дня похорон. Будет артиллерийский салют во всех городах, прощальные гудки в течении трех минут. Школьники не будут учиться. Остановка предприятий на пять минут. Траур в Индии. Телеграммы соболезнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44