локально обновляться ради новых конечных осуществлении и новых
конечных расширений. Ни одна из этих характеристик не принадлежит сингулярностям
как таковым; скорее, они относятся к индивидуализированному миру и мирским
индивидуальностям, охватывающим собой сингулярности. Вот почему осуществление
всегда одновременно и коллективно, и индивидуально, носит и внутренний, и
внешний характер.
Быть осуществленным означает также и быть выраженным. Лейбницу принадлежит
знаменитый тезис о том, что каждая индивидуальная монада выражает целый мир. Но
этот тезис толкуют неверно, когда говорят, будто он означает наличие врожденных
предикатов у выражающей мир монады. Верно, конечно, что выраженный мир не
существует вне выражающих его монад -- а значит, он существует внутри монад в
виде серий присущих им предикатов. Но верно и то, что Бог-то создавал мир, а
154
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
не монады, и что выражаемое не совпадает со своим выражением, а скорее лишь
содержится в нем, сохраняя свою самобытность'. Выраженный мир создан из
разнообразных связей и смежных друг с другом сингулярностей. Как таковой, он
сформирован именно так, что все серии, зависящие каждая от своей сингулярности,
сходятся друг к другу. Такое схождение определяет их "совозможность" как правило
мирового синтеза. Там, где серии расходятся, начинается иной мир, не-совозможный
с первым. Следовательно, необычное понятие совозможности определяется как
континуум сингулярностей -- неразрывное целое, имеющее в качестве своего
идеального критерия схождение серий. А это значит, что понятие не-совозможности
не сводимо к понятию противоречия. Скорее противоречие каким-то образом должно
выводиться из не-совозможности. Противоречие между понятиями Адам-грешник и
Адам-не-грешник -- это результат не-совозможности миров, в которых Ацам согрешил
или не согрешил. В любом из миров индивидуальная монада выражает все
сингулярности этого мира -- бесконечность -- хотя бы и невнятно, хотя бы и
бессознательно; но каждая монада при этом улавливает и "ясно" выражает только
определенное число сингулярностей, а именно, те сингулярности, в окрестности
которых она задана и которые связаны с ее собственным телом. Мы видим, что
континуум сингулярностей всецело инаков по отношению к индивидуальностям,
которые охватывают его собой в различных и дополняющих друг друга концентрациях
-- сингулярности доиндивидуальны. Если верно, что выражаемый мир существует
только в индивидуальностях и только как их предикат, то в сингулярностях,
управляющих образованием индивидуальностей, он содержится совершенно иным
образом -- как событие или глагол. Нет больше Адама-грешника, а есть мир, где
Ацам согрешил... Было бы большой вольностью настаивать, со ссылкой на философию
Лейбница, на врожденности предикатов у выражающих мир монад, ибо это уже
предполагает со-возможность выраженного мира, а последний, в свою очередь,
предполагает распре-
______
1 Это постоянная тема Писем Лейбница к Арну. Бог создавал не Адама, совершающего
грех, а мир, где Адам согрешил.
155
ЛОГИКА СМЫСЛА
деление чистых сингулярностей согласно правилам схождения и расхождения. Эти
правила принадлежат логике смысла и события, а не логике предикатов и истины.
Лейбниц очень далеко продвинулся в этом первом этапе генезиса -- вплоть до
осознания и полагания индивидуального в качестве центра, вокруг которого
сингулярности сворачиваются как внутри мира, так и на собственном теле
индивидуального.
Первый уровень осуществления производит коррелятивные индивидуализированные миры
и индивидуальные Я, населяющие каждый из этих миров. Индивидуальности возникают
в окрестности охватываемых ими сингулярностей; они выражают миры как циклы
сходящихся серий, зависящих от этих сингулярностей. В той мере, в какой
выражаемое не существует вне своих выражений -- то есть вне выражающих его
индивидуальностей, -- мир действительно является "принадлежностью" субъекта, а
событие действительно становится аналитическим предикатом субъекта. Зеленеть
указывает на сингулярность-событие, в окрестности которого задается дерево, а
грешить -- на сингулярность-событие, в окрестности которого образуется Адам. Но
быть зеленым или быть грешным ~ теперь это уже аналитические предикаты
образовавшихся субъектов, а именно, дерева и Адама. Поскольку все индивидуальные
монады выражают тотальность своего мира -- хотя ясно они выражают только
избранную его часть -- постольку их тела образуют смеси и скопления,
разнообразные объединения с зонами ясности и темноты. Вот почему даже отношения
здесь -- это предикаты смесей (Адам съел яблоко с дерева). Более того, в пику
некоторым аспектам теории Лейбница следует сказать, что аналитический порядок
предикатов -- это порядок сосуществования и следования, в котором нет логической
иерархии и который лишен характера всеобщности. Предикат, присваиваемый
индивидуальному субъекту, не получает тем самым никакой степени общности.
"Цветной" -- ничуть не более общий признак, чем "зеленый"; "быть животным" -- не
более общее свойство, чем "быть разумным". Повышение или понижение уровня
общности появляется только тогда, когда предикат задается в предложении так, что
служит в качестве субъекта для другого предиката. Когда
156
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
же предикаты соотносятся с индивидуальностями, мы должны признавать за ними
одинаковую непосредственность, совпадающую с их аналитическим характером. Быть
вообще какого-то цвета не "общее", чем быть зеленым, поскольку существует только
один зеленый цвет, а у зеленого -- именно такой-то оттенок, связанный с таким-то
индивидуальным субъектом. Конкретная роза не может быть красной без того, чтобы
быть именно этого красного цвета. А этот красный -- не цвет без того, чтобы быть
этим красным цветом. Можно оставить предикат неопределенным, без наделения его
какой-либо степенью общности -- то есть, еще вне порядка понятий и
опосредований, а только в порядке смесей, который соответствует сосуществованию
и последовательности. Животное и разумное, зеленое и цвет -- пары одинаково
непосредственных предикатов, привносящих смесь в тело индивидуального субъекта,
причем ни один из предикатов не принадлежит ему как-то более опосредованно, чем
любой другой. Разум, утверждают стоики -- это тело, проникающее и
распространяющееся в теле животного, цвет -- это светящееся тело, впитывающее
или отражающее другое тело. Аналитические предикаты еще не предполагают
логического расчленения на роды и виды или на свойства и классы; они
подразумевают только актуальные физические структуры и разнообразия, благодаря
которым они возможны внутри телесной смеси. Вот почему мы в конечном счете
отождествляем сферу интуиций как непосредственных представлений с аналитическими
предикатами существования и описаниями смесей и совокупностей.
На базе первого осуществления образуется и развивается второй его этап. Здесь мы
снова сталкиваемся с проблемой Гуссерля из Пятого картезианского размышления:
что именно в Эго выходит за пределы монады, ее придатков и предикатов? Или,
точнее, так: что, собственно говоря, придает монаде "тот смысл, который
позволяет ей осуществлять на деле переход к вторичной Объективной
трансценденции, отличной от "имманентной трансценденции" первого уровня?2
Феноменологического решения
_________
2 Картезианские размышления, 48. (Гуссерль непосредственно связал эту проблему
с трансцендентальной теорией Другого).
157
ЛОГИКА СМЫСЛА
здесь быть не может, поскольку Эго конституировано так же, как и индивидуальная
монада. Такая монада, такая живая индивидуальность были определены в
мире-континууме или в мире-цикле схождений; но Эго как сознающий субъект
появляется тогда, когда нечто идентифицируется внутри миров, которые, тем не
менее, не-совозможны, и пробегает серии, которые, тем не менее, расходятся. При
этом субъект оказывается лицом к лицу с миром -- в новом смысле слова "мир"
(Welt), тогда как живая индивидуальность оказывается внутри мира, а мир -- в ней
(Umwelt [окружение, среда -- нем.]). Поэтому, мы не можем следовать Гуссерлю,
когда он вводит в игру высший синтез отождествления внутри континуума, все линии
которого сходятся и согласуются3. Это не тот путь, на котором можно подняться
над первым уровнем. Только когда можно отождествить нечто в расходящихся сериях,
в не-совозможных мирах, -- появляются объект = X, выходящий за пределы
индивидуализированных миров, и Эго, которое убеждено, что превосходит
[transcende] все индивидуальности мира, придавая тем самым и миру новую ценность
в свете ценности вновь учрежденного субъекта.
Чтобы понять эту операцию, надо обратиться к театру Лейбница, а не к
тяжеловесной машинерии Гуссерля. С одной стороны, мы знаем, что сингулярность
неотделима от зоны совершенно объективной неопределенности, то есть, от
открытого пространства своего номадического распределения. Фактически,
сингулярность поднимает проблему условий, задающих эту высшую и позитивную
неопределенность; она побуждает событие к бесконечному делению и новому
воссоединению в одном и том же Событии; она заставляет сингулярные точки
распределяться согласно подвижным и коммуницирующим между собой фигурам, которые
превращают все метания кости в один и тот же бросок (случайная точка), а этот
бросок -- во множество метаний. Хотя Лейбниц не постиг свободного характера
такой игры, поскольку не хотел, да и не знал, как сделать ее вполне случайной,
как сделать расхождение объектом утверждения как таковым -- он, тем не менее,
получил все следствия на том уровне осуществления, ко-
_________
3 Идеи, 143. 158
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
торый нас сейчас занимает. У проблемы, говорил он, есть условия, необходимым
образом включающие в себя "двусмысленные знаки" или случайные точки, то есть
разнообразные распределения сингулярностей, соответствующие отдельным случаям
различных решений. Так, например, уравнение конических сечений выражает одно и
то же Событие, которое его двусмысленный знак подразделяет на разнообразные
события -- круг, эллипс, гиперболу, параболу, прямую линию. Эти события образуют
обширное множество случаев, соответствующих проблеме и определяющих генезис
решений. Следовательно, нужно понять, что не-совозможные миры, несмотря на их
не-совозможность, все же имеют нечто общее -- нечто объективно общее, -- что
представляет собой двусмысленный знак генетического элемента, в отношении
которого несколько миров являются решениями одной и той же проблемы (любое
метание результат одного и того же броска). Значит, внутри этих миров
существует, например, объективно неопределимый Адам, то есть Адам определяемый
позитивно только посредством нескольких сингулярностей, которые весьма
по-разному могут комбинироваться и соответствовать друг другу в разных мирах
(быть первым человеком, жить в саду, породить из себя женщину и так далее)4. Эти
не-совозможные миры становятся ва-
___________
4 Итак, мы различаем три выборки, соответствующие теме Лейбница: одна определяет
мир через схождение; вторая определяет завершенные индивидуальности в мире; и
наконец, та, что определяет незавершенные или даже двусмысленные элементы, общие
нескольким мирам и соответствующим индивидуальностям.
О третьей выборке, то есть о "неопределенном" Адаме, заданном небольшим числом
предикатов (быть первым человеком и так далее), который должен по-разному
реализовываться в различных мирах, см.: Лейбниц "Заметки по поводу писем к Арну"
(Janet I, pp.522 sq.). На самом деле в этом тексте неопределенного Адама нет. Он
существует только в связи с нашим конечным пониманием, и его предикаты -- это
только обобщения. Но с другой стороны, в его знаменитой Теодицее (414-416)
различные Сексты в различных мирах имели бы крайне специфическое объективное
единство, опирающееся на двойственную природу понятия сингулярности и категорию
проблемы с точки зрения бесконечного вычисления. Гораздо раньше Лейбниц
разработал теорию "двусмысленных знаков" в связи с сингулярными точками, взяв в
качестве примера конические сечения: см. "De la methode de 1'Universalite"
(Opuscules, Coutuart).
159
ЛОГИКА СМЫСЛА
риантами одной и той же истории: Секст, например, слышит оракула...; или же, как
пишет Борхес: "Скажем, Фан владеет тайной; к нему стучится неизвестный; Фан
решает его убить. Есть, видимо, несколько вероятных исходов: Фан может убить
незваного гостя; гость может убить Фана; оба могут уцелеть; оба могут погибнуть,
и так далее. Так вот, в книге Цюй Пэна реализуются все эти исходы, и каждый из
них дает начало новым развилкам"5 .
Перед нами теперь не индивидуализированный мир, образованный уже фиксированными
сингулярностями и организованный в сходящиеся серии, перед нами и не заданные
индивидуальности, выражающие этот мир. Теперь мы столкнулись со случайной точкой
из числа сингулярных точек, с двусмысленным знаком сингулярностей или, вернее, с
тем, что представляет этот знак и что равно присуще множеству этих миров -- а в
пределе, и всем мирам -- несмотря на их расхождение и населяющие их
индивидуальности. Таким образом, есть "неопределенный Адам", то есть бродяга,
кочевник-номад, некий Адам = X, общий для нескольких миров, как есть и Секст = Х
или Фан = X. В конце концов есть нечто = X, общее для всех миров. Все объекты =
Х -- это "личности". Они определяются посредством предикатов, но это уже не
аналитические предикаты индивидуальностей, заданных внутри мира, который
описывает данные индивидуальности. Напротив, это предикаты, синтетически
определяющие личность и раскрывающие с ее помощью различные миры и
индивидуальности как великое множество вариантов и возможностей: "быть первым
человеком и жить в саду" в случае Адама; "хранить тайну и быть потревоженным
незваным гостем" в случае Фана. Поскольку имеется абсолютно общий объект, по
отношению к которому все миры суть вариации, то его предикаты суть первичные
возможности, или категории. Дело обстоит не так, чтобы каждый мир был
аналитическим предикатом индивидуальностей, вписанных в серии, а так, что именно
не-совозможные миры являются синтетическими предикатами личностей, определяемых
в отношении дизъюнктивных синтезов. Что
_____________
5 Х.Л.Борхес. Письмена Бога, с.237.
160
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
касается вариаций, в которых осуществляются возможности личности, то мы должны
рассматривать их как понятия, с необходимостью означающие классы и свойства и,
следовательно, по самой своей сути подверженные или повышению или понижению
уровня общности в непрерывной спецификации на категориальной основе. В самом
деле, в саду может быть красная роза, но в других мирах или в других садах
существуют розы, не являющиеся красными, и цветы, не являющиеся розами. Вариации
-- это свойства и классы, всецело отличные от индивидуальных совокупностей
первого уровня. Свойства и классы имеют в качестве своей основы порядок
личностей потому, что сами личности -- это прежде всего классы, состоящие из
одного элемента, а их предикаты -- свойства, состоящие из одной постоянной.
Каждая личность -- это единственный член своего класса -- класса, который, тем
не менее, составлен из относящихся к нему миров, возможностей и
индивидуальностей. Классы (как множества) и свойства (как вариации) производны
от этих классов из одного члена и от свойств с одной постоянной. Таким образом,
мы полагаем, что полная последовательность вывода такова:
1) личности; 2) классы с одним заданным элементом и свойства с одной
принадлежащей им постоянной; 3) экстенсивные классы и вариабельные свойства, то
есть производные общие понятия. Именно в таком смысле мы интерпретируем
фундаментальную связь между понятием и Эго. Универсальное Эго -- это именно
личность, соответствующая чему-то = X, общему для всех миров, точно так же как
другие эго суть личности, соответствующие некой частной вещи = X, общей для
нескольких миров.
Мы не можем детально проследить весь вывод целиком. Важно зафиксировать два
этапа пассивного генезиса. Во-первых, начиная с сингулярностей-событий,
задаваемый ими смысл порождает первый комплекс, в котором он осуществляется:
Umwelt, организующий сингулярности в циклах схождения; индивидуальности,
выражающие эти миры; состояния тел; смеси или совокупности индивидуальностей;
аналитические предикаты, описывающие эти состояния. Далее появляется второй
комплекс, совершенно отличный от предыдущего и надстраивающийся над первым:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
конечных расширений. Ни одна из этих характеристик не принадлежит сингулярностям
как таковым; скорее, они относятся к индивидуализированному миру и мирским
индивидуальностям, охватывающим собой сингулярности. Вот почему осуществление
всегда одновременно и коллективно, и индивидуально, носит и внутренний, и
внешний характер.
Быть осуществленным означает также и быть выраженным. Лейбницу принадлежит
знаменитый тезис о том, что каждая индивидуальная монада выражает целый мир. Но
этот тезис толкуют неверно, когда говорят, будто он означает наличие врожденных
предикатов у выражающей мир монады. Верно, конечно, что выраженный мир не
существует вне выражающих его монад -- а значит, он существует внутри монад в
виде серий присущих им предикатов. Но верно и то, что Бог-то создавал мир, а
154
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
не монады, и что выражаемое не совпадает со своим выражением, а скорее лишь
содержится в нем, сохраняя свою самобытность'. Выраженный мир создан из
разнообразных связей и смежных друг с другом сингулярностей. Как таковой, он
сформирован именно так, что все серии, зависящие каждая от своей сингулярности,
сходятся друг к другу. Такое схождение определяет их "совозможность" как правило
мирового синтеза. Там, где серии расходятся, начинается иной мир, не-совозможный
с первым. Следовательно, необычное понятие совозможности определяется как
континуум сингулярностей -- неразрывное целое, имеющее в качестве своего
идеального критерия схождение серий. А это значит, что понятие не-совозможности
не сводимо к понятию противоречия. Скорее противоречие каким-то образом должно
выводиться из не-совозможности. Противоречие между понятиями Адам-грешник и
Адам-не-грешник -- это результат не-совозможности миров, в которых Ацам согрешил
или не согрешил. В любом из миров индивидуальная монада выражает все
сингулярности этого мира -- бесконечность -- хотя бы и невнятно, хотя бы и
бессознательно; но каждая монада при этом улавливает и "ясно" выражает только
определенное число сингулярностей, а именно, те сингулярности, в окрестности
которых она задана и которые связаны с ее собственным телом. Мы видим, что
континуум сингулярностей всецело инаков по отношению к индивидуальностям,
которые охватывают его собой в различных и дополняющих друг друга концентрациях
-- сингулярности доиндивидуальны. Если верно, что выражаемый мир существует
только в индивидуальностях и только как их предикат, то в сингулярностях,
управляющих образованием индивидуальностей, он содержится совершенно иным
образом -- как событие или глагол. Нет больше Адама-грешника, а есть мир, где
Ацам согрешил... Было бы большой вольностью настаивать, со ссылкой на философию
Лейбница, на врожденности предикатов у выражающих мир монад, ибо это уже
предполагает со-возможность выраженного мира, а последний, в свою очередь,
предполагает распре-
______
1 Это постоянная тема Писем Лейбница к Арну. Бог создавал не Адама, совершающего
грех, а мир, где Адам согрешил.
155
ЛОГИКА СМЫСЛА
деление чистых сингулярностей согласно правилам схождения и расхождения. Эти
правила принадлежат логике смысла и события, а не логике предикатов и истины.
Лейбниц очень далеко продвинулся в этом первом этапе генезиса -- вплоть до
осознания и полагания индивидуального в качестве центра, вокруг которого
сингулярности сворачиваются как внутри мира, так и на собственном теле
индивидуального.
Первый уровень осуществления производит коррелятивные индивидуализированные миры
и индивидуальные Я, населяющие каждый из этих миров. Индивидуальности возникают
в окрестности охватываемых ими сингулярностей; они выражают миры как циклы
сходящихся серий, зависящих от этих сингулярностей. В той мере, в какой
выражаемое не существует вне своих выражений -- то есть вне выражающих его
индивидуальностей, -- мир действительно является "принадлежностью" субъекта, а
событие действительно становится аналитическим предикатом субъекта. Зеленеть
указывает на сингулярность-событие, в окрестности которого задается дерево, а
грешить -- на сингулярность-событие, в окрестности которого образуется Адам. Но
быть зеленым или быть грешным ~ теперь это уже аналитические предикаты
образовавшихся субъектов, а именно, дерева и Адама. Поскольку все индивидуальные
монады выражают тотальность своего мира -- хотя ясно они выражают только
избранную его часть -- постольку их тела образуют смеси и скопления,
разнообразные объединения с зонами ясности и темноты. Вот почему даже отношения
здесь -- это предикаты смесей (Адам съел яблоко с дерева). Более того, в пику
некоторым аспектам теории Лейбница следует сказать, что аналитический порядок
предикатов -- это порядок сосуществования и следования, в котором нет логической
иерархии и который лишен характера всеобщности. Предикат, присваиваемый
индивидуальному субъекту, не получает тем самым никакой степени общности.
"Цветной" -- ничуть не более общий признак, чем "зеленый"; "быть животным" -- не
более общее свойство, чем "быть разумным". Повышение или понижение уровня
общности появляется только тогда, когда предикат задается в предложении так, что
служит в качестве субъекта для другого предиката. Когда
156
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
же предикаты соотносятся с индивидуальностями, мы должны признавать за ними
одинаковую непосредственность, совпадающую с их аналитическим характером. Быть
вообще какого-то цвета не "общее", чем быть зеленым, поскольку существует только
один зеленый цвет, а у зеленого -- именно такой-то оттенок, связанный с таким-то
индивидуальным субъектом. Конкретная роза не может быть красной без того, чтобы
быть именно этого красного цвета. А этот красный -- не цвет без того, чтобы быть
этим красным цветом. Можно оставить предикат неопределенным, без наделения его
какой-либо степенью общности -- то есть, еще вне порядка понятий и
опосредований, а только в порядке смесей, который соответствует сосуществованию
и последовательности. Животное и разумное, зеленое и цвет -- пары одинаково
непосредственных предикатов, привносящих смесь в тело индивидуального субъекта,
причем ни один из предикатов не принадлежит ему как-то более опосредованно, чем
любой другой. Разум, утверждают стоики -- это тело, проникающее и
распространяющееся в теле животного, цвет -- это светящееся тело, впитывающее
или отражающее другое тело. Аналитические предикаты еще не предполагают
логического расчленения на роды и виды или на свойства и классы; они
подразумевают только актуальные физические структуры и разнообразия, благодаря
которым они возможны внутри телесной смеси. Вот почему мы в конечном счете
отождествляем сферу интуиций как непосредственных представлений с аналитическими
предикатами существования и описаниями смесей и совокупностей.
На базе первого осуществления образуется и развивается второй его этап. Здесь мы
снова сталкиваемся с проблемой Гуссерля из Пятого картезианского размышления:
что именно в Эго выходит за пределы монады, ее придатков и предикатов? Или,
точнее, так: что, собственно говоря, придает монаде "тот смысл, который
позволяет ей осуществлять на деле переход к вторичной Объективной
трансценденции, отличной от "имманентной трансценденции" первого уровня?2
Феноменологического решения
_________
2 Картезианские размышления, 48. (Гуссерль непосредственно связал эту проблему
с трансцендентальной теорией Другого).
157
ЛОГИКА СМЫСЛА
здесь быть не может, поскольку Эго конституировано так же, как и индивидуальная
монада. Такая монада, такая живая индивидуальность были определены в
мире-континууме или в мире-цикле схождений; но Эго как сознающий субъект
появляется тогда, когда нечто идентифицируется внутри миров, которые, тем не
менее, не-совозможны, и пробегает серии, которые, тем не менее, расходятся. При
этом субъект оказывается лицом к лицу с миром -- в новом смысле слова "мир"
(Welt), тогда как живая индивидуальность оказывается внутри мира, а мир -- в ней
(Umwelt [окружение, среда -- нем.]). Поэтому, мы не можем следовать Гуссерлю,
когда он вводит в игру высший синтез отождествления внутри континуума, все линии
которого сходятся и согласуются3. Это не тот путь, на котором можно подняться
над первым уровнем. Только когда можно отождествить нечто в расходящихся сериях,
в не-совозможных мирах, -- появляются объект = X, выходящий за пределы
индивидуализированных миров, и Эго, которое убеждено, что превосходит
[transcende] все индивидуальности мира, придавая тем самым и миру новую ценность
в свете ценности вновь учрежденного субъекта.
Чтобы понять эту операцию, надо обратиться к театру Лейбница, а не к
тяжеловесной машинерии Гуссерля. С одной стороны, мы знаем, что сингулярность
неотделима от зоны совершенно объективной неопределенности, то есть, от
открытого пространства своего номадического распределения. Фактически,
сингулярность поднимает проблему условий, задающих эту высшую и позитивную
неопределенность; она побуждает событие к бесконечному делению и новому
воссоединению в одном и том же Событии; она заставляет сингулярные точки
распределяться согласно подвижным и коммуницирующим между собой фигурам, которые
превращают все метания кости в один и тот же бросок (случайная точка), а этот
бросок -- во множество метаний. Хотя Лейбниц не постиг свободного характера
такой игры, поскольку не хотел, да и не знал, как сделать ее вполне случайной,
как сделать расхождение объектом утверждения как таковым -- он, тем не менее,
получил все следствия на том уровне осуществления, ко-
_________
3 Идеи, 143. 158
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
торый нас сейчас занимает. У проблемы, говорил он, есть условия, необходимым
образом включающие в себя "двусмысленные знаки" или случайные точки, то есть
разнообразные распределения сингулярностей, соответствующие отдельным случаям
различных решений. Так, например, уравнение конических сечений выражает одно и
то же Событие, которое его двусмысленный знак подразделяет на разнообразные
события -- круг, эллипс, гиперболу, параболу, прямую линию. Эти события образуют
обширное множество случаев, соответствующих проблеме и определяющих генезис
решений. Следовательно, нужно понять, что не-совозможные миры, несмотря на их
не-совозможность, все же имеют нечто общее -- нечто объективно общее, -- что
представляет собой двусмысленный знак генетического элемента, в отношении
которого несколько миров являются решениями одной и той же проблемы (любое
метание результат одного и того же броска). Значит, внутри этих миров
существует, например, объективно неопределимый Адам, то есть Адам определяемый
позитивно только посредством нескольких сингулярностей, которые весьма
по-разному могут комбинироваться и соответствовать друг другу в разных мирах
(быть первым человеком, жить в саду, породить из себя женщину и так далее)4. Эти
не-совозможные миры становятся ва-
___________
4 Итак, мы различаем три выборки, соответствующие теме Лейбница: одна определяет
мир через схождение; вторая определяет завершенные индивидуальности в мире; и
наконец, та, что определяет незавершенные или даже двусмысленные элементы, общие
нескольким мирам и соответствующим индивидуальностям.
О третьей выборке, то есть о "неопределенном" Адаме, заданном небольшим числом
предикатов (быть первым человеком и так далее), который должен по-разному
реализовываться в различных мирах, см.: Лейбниц "Заметки по поводу писем к Арну"
(Janet I, pp.522 sq.). На самом деле в этом тексте неопределенного Адама нет. Он
существует только в связи с нашим конечным пониманием, и его предикаты -- это
только обобщения. Но с другой стороны, в его знаменитой Теодицее (414-416)
различные Сексты в различных мирах имели бы крайне специфическое объективное
единство, опирающееся на двойственную природу понятия сингулярности и категорию
проблемы с точки зрения бесконечного вычисления. Гораздо раньше Лейбниц
разработал теорию "двусмысленных знаков" в связи с сингулярными точками, взяв в
качестве примера конические сечения: см. "De la methode de 1'Universalite"
(Opuscules, Coutuart).
159
ЛОГИКА СМЫСЛА
риантами одной и той же истории: Секст, например, слышит оракула...; или же, как
пишет Борхес: "Скажем, Фан владеет тайной; к нему стучится неизвестный; Фан
решает его убить. Есть, видимо, несколько вероятных исходов: Фан может убить
незваного гостя; гость может убить Фана; оба могут уцелеть; оба могут погибнуть,
и так далее. Так вот, в книге Цюй Пэна реализуются все эти исходы, и каждый из
них дает начало новым развилкам"5 .
Перед нами теперь не индивидуализированный мир, образованный уже фиксированными
сингулярностями и организованный в сходящиеся серии, перед нами и не заданные
индивидуальности, выражающие этот мир. Теперь мы столкнулись со случайной точкой
из числа сингулярных точек, с двусмысленным знаком сингулярностей или, вернее, с
тем, что представляет этот знак и что равно присуще множеству этих миров -- а в
пределе, и всем мирам -- несмотря на их расхождение и населяющие их
индивидуальности. Таким образом, есть "неопределенный Адам", то есть бродяга,
кочевник-номад, некий Адам = X, общий для нескольких миров, как есть и Секст = Х
или Фан = X. В конце концов есть нечто = X, общее для всех миров. Все объекты =
Х -- это "личности". Они определяются посредством предикатов, но это уже не
аналитические предикаты индивидуальностей, заданных внутри мира, который
описывает данные индивидуальности. Напротив, это предикаты, синтетически
определяющие личность и раскрывающие с ее помощью различные миры и
индивидуальности как великое множество вариантов и возможностей: "быть первым
человеком и жить в саду" в случае Адама; "хранить тайну и быть потревоженным
незваным гостем" в случае Фана. Поскольку имеется абсолютно общий объект, по
отношению к которому все миры суть вариации, то его предикаты суть первичные
возможности, или категории. Дело обстоит не так, чтобы каждый мир был
аналитическим предикатом индивидуальностей, вписанных в серии, а так, что именно
не-совозможные миры являются синтетическими предикатами личностей, определяемых
в отношении дизъюнктивных синтезов. Что
_____________
5 Х.Л.Борхес. Письмена Бога, с.237.
160
СТАТИЧНЫЙ ОНТОЛОГИЧЕСКИЙ ГЕНЕЗИС
касается вариаций, в которых осуществляются возможности личности, то мы должны
рассматривать их как понятия, с необходимостью означающие классы и свойства и,
следовательно, по самой своей сути подверженные или повышению или понижению
уровня общности в непрерывной спецификации на категориальной основе. В самом
деле, в саду может быть красная роза, но в других мирах или в других садах
существуют розы, не являющиеся красными, и цветы, не являющиеся розами. Вариации
-- это свойства и классы, всецело отличные от индивидуальных совокупностей
первого уровня. Свойства и классы имеют в качестве своей основы порядок
личностей потому, что сами личности -- это прежде всего классы, состоящие из
одного элемента, а их предикаты -- свойства, состоящие из одной постоянной.
Каждая личность -- это единственный член своего класса -- класса, который, тем
не менее, составлен из относящихся к нему миров, возможностей и
индивидуальностей. Классы (как множества) и свойства (как вариации) производны
от этих классов из одного члена и от свойств с одной постоянной. Таким образом,
мы полагаем, что полная последовательность вывода такова:
1) личности; 2) классы с одним заданным элементом и свойства с одной
принадлежащей им постоянной; 3) экстенсивные классы и вариабельные свойства, то
есть производные общие понятия. Именно в таком смысле мы интерпретируем
фундаментальную связь между понятием и Эго. Универсальное Эго -- это именно
личность, соответствующая чему-то = X, общему для всех миров, точно так же как
другие эго суть личности, соответствующие некой частной вещи = X, общей для
нескольких миров.
Мы не можем детально проследить весь вывод целиком. Важно зафиксировать два
этапа пассивного генезиса. Во-первых, начиная с сингулярностей-событий,
задаваемый ими смысл порождает первый комплекс, в котором он осуществляется:
Umwelt, организующий сингулярности в циклах схождения; индивидуальности,
выражающие эти миры; состояния тел; смеси или совокупности индивидуальностей;
аналитические предикаты, описывающие эти состояния. Далее появляется второй
комплекс, совершенно отличный от предыдущего и надстраивающийся над первым:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91