cit., р.456: "X в различных ноэматических актах, задаваемых
разными установками, с необходимостью узнаМтся как одно и то же..."; р.478:
"Каждому действительному объекту внутренне соответствует -- в a priori
безусловной всеобщности сущности -- идея возможного сознания, в котором сам
объект может быть изначально усмотрен, и при этом совершенно адекватным
образом..."; р.480: "Такая непрерывность точнее определяется как бесконечная во
всех смыслах-направлениях, как состоящая во всех своих фазах из явлений одного и
того же определяемого X...".
137
ЛОГИКА СМЫСЛА
"врожденной"? При этом в ней не только измерение сигнификации дается уже готовым
при смысле, понимаемом как общий предикат; и не только измерение денотации уже
задается в предполагаемом отношении смысла со всяким определяемым и
индивидуализированным объектом. В ней имеется еще целое измерение манифестации,
которое -- в позиции трансцендентального субъекта -- сохраняет личностную форму,
то есть форму личностного сознания и субъективной самотождественности, и
которое, не мало не смущаясь, выводит трансцендентальное из характеристик
эмпирического. То же самое, что мы видим у Канта, когда он непосредственно
выводит три трансцендентальных синтеза из соответствующих психологических
синтезов, не менее очевидно и у Гуссерля, когда тот выводит прирожденное и
трансцендентальное "видение" из перцептивного "зрения".
Значит, не только все то,- что должно порождаться посредством понятия смысла,
уже дано в понятии смысла, но и -- что более важно -- все это понятие в целом
теряет четкость, когда мы смешиваем выражение с другими измерениями
[предложения], от которых мы пытались его отличить. Мы "трансцендентально"
смешиваем его с измерениями, от которых хотели отличить его формально. Метафора
ядра настораживает; она заслоняет саму суть вопроса. Действительно, по Гуссерлю
дар смысла предполагает адекватное появление однородных и регрессивных серий
степень за степенью; затем он предполагает появление организации неоднородных
серий, то есть ноэзисов и ноэм, пробегаемых двусторонней инстанцией (Urdoxa и
объект вообще)4. Но это только рациональная или рационализированная карикатура
на подлинный генезис, на наделение смыслом, который должен вызвать этот генезис
посредством самореализации внутри серии; наконец это карикатура на двойной
нонсенс, который должен предшествовать дарованию смысла, выступая как
квази-причина последнего. Фактически, наделение смыслом на основе имманентной
квази-причины и статичного генезиса других измерений
__________
4 Гуссерль, ор. cit., 100-101, и 102 и т.д. 138
ДВОЙНАЯ КАУЗАЛЬНОСТЬ
предложения может происходить только внутри трансцендентального поля,
отвечающего условиям, сформулированным Сартром в его программной статье 1937
года: безличное трансцендентальное поле, не имеющее формы синтетического
сознания личности или субъективной самотождественности. Напротив, субъект всегда
конституируется5. Основание никогда не походит на то, что оно обосновывает. Об
основании недостаточно сказать, что оно из другой материи -- у него также и
другая география, хотя это и не другой мир. Трансцендентальное поле смысла
должно исключать не только форму личного, но также формы общего и
индивидуального. Ибо первая форма характеризует только манифестирующего себя
субъекта; вторая -- только означаемые объективные классы и свойства; а третья --
только подлежащие обозначению системы, которые индивидуализируются объективным
образом, отсылая к субъективным точкам зрения, причем последние сами являются
индивидуализирующими и обозначающими. Итак, мы не считаем, что таким образом
можно продвинуться в решении обсуждаемой проблемы, даже при том, что Гуссерль
вписывает в трансцендентальное поле центры индивидуации, индивидуальные системы,
монады и точки зрения Я подобно тому, как это делал Лейбниц, а не форму Я, как
это делал Кант6. Тем не менее, здесь обнаруживается, как
__________
5 См. Сартр, "La Transcendance de 1'Ego", в Recherches philosophiques,
1936-1937. Эта идея "безличного и до-личного" трансцендентального поля, которое
производит Я и Эго, очень важна. Сделать все возможные выводы из данного тезиса
Сартру мешает то, что безличное трансцендентальное поле все еще определяется как
поле сознания, и как таковое оно должно быть само унифицировано посредством игры
интенциональностей или чистых ретенций.
6 В Картезианских размышлениях монады, центры видения или точки зрения занимают
очень важное место в Я как синтетическом единстве апперцепции. Среди
комментаторов Гуссерля выделяется Гастон Берже, который настаивал на этом
аспекте; следовательно, он мог возразить Сартру, что до-личное сознание,
возможно, и не нуждается в Я, но оно не способно действовать вне точек зрения
или центров индивидуации. (см. G.Berger, Le Cogito dans la philosophie de
Husseri, Aubier, 1941, p. 154; et Recherches sur les conditions de la
connaissances, P.U.F., 1941, pp. 190 -- 193.) Возражение справедливое, поскольку
трансцендентальное поле все еще определяется как поле, конституирующее
"сознание".
139
ЛОГИКА СМЫСЛА
мы еще увидим, очень важное изменение. Ибо трансцендентальное поле и
не-индивидуально, и не-лично; оно ни общее, ни универсальное. Значит ли это, что
оно -- нечто бездонное, без-образное и аморфное, что оно -- шизофреническая
бездна? Все противоречит подобному заключению, начиная с поверхностной
организации этого поля. Идея сингулярностей -- а значит, анти-общностей --
которые, однако, и безличны, и доиндивидуальны, должна теперь послужить нам
гипотезой для определения данной области и ее порождающей силы.
Пятнадцатая серия: сингулярности
Эти двойственные аспекты смысла -- бесстрастность и генезис, нейтральность и
продуктивность -- не таковы, чтобы внешне их можно было принять друг за друга.
Нейтральность, бесстрастность события, его безразличие к определенностям
внутреннего и внешнего, к индивидуальному и коллективному, к особенному и общему
и так далее образуют некую константу, без которой событие не обладало бы вечной
истиной и не отличалось бы от своих актуализаций во времени. Битва потому и не
является примером события среди других событий, а выступает, скорее, как Событие
в его сущности, что она одновременно осуществляется многими способами, а каждый
участник выхватывает в ее восприятии какой-то отличный от других аспект
осуществления внутри ее изменчивого настоящего. То же верно и для современного
классического сопоставления Стендаля, Гюго и Толстого -- в том как они "видят"
битву сами и заставляют "видеть" ее своих героев. Кроме того, еще и сама битва
парит над своим собственным полем, она нейтральна в отношении всех своих
актуализаций во времени, нейтральна и бесстрастна к победителям и побежденным,
трусам и храбрецам; и оттого она -- еще страшнее. Она никогда не в настоящем, но
всегда или вот-вот произойдет, или уже произошла. Битва уловима только для
анонимной воли, которую она сама инспирирует. Эта воля -- ее следует назвать
"безразличием" -- присуща смертельно раненному солдату, который больше уже ни
храбр, ни труслив, ни победитель, ни побежденный, а вообще за пределами этих
различий -- он там, где длится Событие, и значит, причастен к его ужасающей
беспристрастности. "Где" происходит битва? Вот почему солдат бежит, когда бежит,
и поднимается в
141
ЛОГИКА СМЫСЛА
атаку, когда поднимается в атаку, вынужденный рассматривать каждую временную
реализацию с высоты вечной истины события, воплощающей себя в этой реализации и,
увы, в своей собственной плоти. И еще, солдат должен долго бороться, чтобы
подняться над храбростью и трусостью и достичь этого чистого схватывания события
посредством "волевой интуиции", то есть посредством воли, пробуждаемой в нем
событием. Такая интуиция отлична от любой эмпирической интуиции, все еще
соответствующей тому или иному типу осуществления события'. Поэтому самой
великой книгой о событии -- более великой даже, чем произведения Стендаля, Гюго
и Толстого, -- является книга Стефана Кране Красный Символ Мужества, где герой
анонимно назван "молодым человеком" или "молодым солдатом". Это чем-то
напоминает битвы Кэррола, где великая суета, огромная черная нейтральная туча
или шумная толпа довлеют над сражающимися, обособляя и рассеивая их только ради
того, чтобы сделать их еще более безликими. Действительно, существует бог войны,
но из всех богов он самый бесстрастный, самый бесчувственный к мольбам --
"Светозвуководонепроницаемость", пустые небеса. Эон.
Что касается общих модусов предложения, то нейтральность смысла проявляется по
отношению к ним с нескольких точек зрения. С точки зрения количества смысл не
является ни частным, ни общим, ни универсальным, ни личным. С точки зрения
качества он совершенно не зависит ни от утверждения, ни от отрицания. С точки
зрения модальности он не является ни ассерторическим, ни аподиктическим, ни даже
вопросительным (в модусе субъективной неопределенности или объективной
возможности). С точки зрения отношения он не сливается внутри выражающего его
предложения ни с денотацией, ни с манифестацией, ни с сигнификацией. И, наконец,
__________
1 Георг Гурвич вводит словосочетание "волевая интуиция" для выделения типа
интуиции, чья "данность" не ставит предела деятельности. Он применял ее к Богу
Дунса Скотта и Декарта, к воле Канта и чистому действию Фихте. (Morale theorique
et science des moeurs, Paris, P.U.F., 1948, pp.54 sq.). Нам кажется, что по
содержанию оно ближе всего к "воле" стоиков -- то есть, воле к событию, что
передается двойной связкой родительного падежа.
142
СИНГУЛЯРНОСТИ
с типологической точки зрения он не совпадает ни с какой-либо интуицией, ни с
какой-либо "позицией" сознания, которые мы эмпирически вывели благодаря разбору
предыдущих характеристик предложения: то есть интуициями и позициями восприятия,
воображения, памяти, понимания, веления и так далее. В полном соответствии с
требованиями метода феноменологической редукции Гуссерль наглядно показал
независимость смысла от известного числа этих модусов, или точек зрения. Но
понять всю (световодозвуконепроницаемую) нейтральность смысла ему мешает
стремление удержать в нем рациональный аспект здравого и общезначимого смысла --
поскольку Гуссерль ошибочно представляет последние как матрицу, "не-модальную
корневую форму" (Urdoxa). И это же стремление заставляет его сохранять внутри
трансцендентальной сферы форму сознания. Отсюда следует, что полную
нейтральность смысла можно получить только в качестве одной из сторон дизъюнкции
самого сознания: либо корневая первичность реального когито под юрисдикцией
разума; либо нейтрализация когито в виде "двойника", некоего "ложного когито",
ни активной, ни пассивной "тени или отражения", изъятой из-под юрисдикции
разума2. Таким образом, то, что представлено как радикальный раскол сознания,
явным образом соответствует двум аспектам смысла: его нейтральности и
порождающей силе по отношению к модусам предложения. Но решение об
альтернативном распределении этих двух аспектов в рамках данной дизъюнкции не
удовлетворительнее решения, трактующего один из них как проявление другого. В
этом случае не только генезис оказывается лже-генезисом, но и нейтральность --
псевдо-нейтральностью. Наоборот, как мы видели в отношении модификаций бытия и
модальностей предложения, одна и та же вещь должна фиксироваться и как
нейтральный поверхностный эффект, и как продуктивный принцип производства. Ее
нужно понимать не в плане дизъюнкции сознания, а в плане разделения и конъюнкции
двух каузальностей.
Мы ищем определение для безличного и до-индивидуального трансцендентального
поля, которое не похоже
________
2 См. Идеи, особенно 114 (о юрисдикции разума см. 111). 143
ЛОГИКА СМЫСЛА
на соответствующие эмпирические поля и которое, тем не менее, не совпадает с
недифференцированной глубиной. Это поле не может быть определено как поле
сознания. Вопреки всем усилиям Сартра, мы не можем рассматривать сознание как
среду, но в то же время мы выступаем против формы личности и точки зрения
индивидуальности. Сознание -- ничто без синтеза объединения, но не существует
синтеза объединения сознания без формы Я, без точки зрения Эго. Напротив, то,
что не выступает ни как индивидуальное, ни как личное, является источником
сингулярностей, поскольку они занимают бессознательную поверхность и обладают
подвижностью, имманентной способностью само-воссоединения через номадическое
распределение, которое радикально отличается от фиксированных и оседлых
распределений как условий синтезов сознания. Сингулярности -- это подлинные
трансцендентальные события:
то, что Ферлингетти называет "четвертым лицом единственного числа". Не будучи ни
индивидуальными, ни личными, сингулярности заведуют генезисом и
индивидуальностей, и личностей; они распределяются в "потенциальном", которое не
имеет вида ни Эго, ни Я, но которое производит их, самоактуализируясь и
самоосуществляясь, хотя фигуры этого самоосуществления совсем не похожи на
реализующееся потенциальное. Только теория сингулярных точек позволяет выйти за
пределы синтеза личности и анализа индивидуального как они существуют (или
производятся) в сознании. Мы не можем принять альтернативу, которая ставит под
угрозу целиком всю психологию, космологию и теологию: либо сингулярности уже
содержатся в индивидуальностях и личностях, либо -- недифференцированная бездна.
Только тогда, когда перед нами открывается мир, кишащий анонимными,
номадическими (кочевыми), безличными и до-индивидуальными сингулярностями, мы
наконец вступаем на поле трансцендентального. На основе предыдущих серий можно
наметить пять принципиальных характеристик такого мира.
Первое положение: сингулярности-события соответствуют неоднородным сериям,
организованным в систему, которая ни стабильна, ни не стабильна, а, скорее,
144
СИНГУЛЯРНОСТИ
"метастабильна". Эта система наделена потенциальной энергией, распределяющей
различия между сериями. (Потенциальная энергия -- это энергия чистого события,
тогда как формы осуществления соответствуют реализации события). Второе
положение: сингулярности способны к само-воссоединению, процесс которого всегда
подвижен и смещается по мере того, как парадоксальный элемент пробегает серии и
вынуждает их резонировать, сворачивая соответствующие сингулярные точки в одну
случайную точку, а все излучения, все броски (игральной кости) -- в один бросок.
Третье положение: сингулярности, или потенциалы, блуждают по поверхности. Все
случается на поверхности кристалла, рост которого происходит только на его
гранях. Ясно, что организм так не растет. Организм всегда сосредоточен во
внутреннем пространстве и распространяется во внешнее пространство --
ассимилируя и воплощаясь. Но мембраны не менее важны: они несут потенциалы и
удерживают полярности. Именно они приводят в соприкосновение внутреннее и
внешнее пространства вне зависимости от расстояния между ними. Внутреннее и
внешнее, глубина и высота обретают биологическую значимость только благодаря
этой топологической поверхности контакта. Следовательно, даже с биологической
точки зрения, необходимо понять, что "глубочайшее -- это кожа". Кожа обладает
неким жизненным и собственно поверхностным потенциалом энергии. И точно так же,
как события не занимают поверхность, а лишь возникают на ней, так и
поверхностная энергия не локализуется на поверхности, а лишь участвует в ее
формировании и переформировании. Хорошо выразил это Жильбер Симондон: "Живое
живет на пределе самого себя, на собственном пределе. ...Характерные для жизни
полярности существуют на уровне мембраны; именно здесь жизнь присутствует
сущностным образом как аспект динамической топологии. Последняя сама
поддерживает метастабильность, благодаря которой и существует. ...Все содержание
внутреннего пространства находится в топологическом контакте с содержанием
внешнего пространства на пределах живого; фактически, в топологии не существует
дистанции; вся масса живой материи, содержащаяся во внутреннем про-
145
ЛОГИКА СМЫСЛА
странстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого.
...Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри, но и быть на
внутренней стороне предела. ...На уровне поляризованной мембраны внутреннее
прошлое и внешнее будущее встречаются..."3.
Четвертое положение, следовательно, таково: поверхность -- это местоположение
смысла: знаки остаются бессмысленными до тех пор, пока они не входят в
поверхностную организацию, обеспечивающую резонанс двух серий (двух
образов-знаков, двух фотографий, двух следов и так далее).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
разными установками, с необходимостью узнаМтся как одно и то же..."; р.478:
"Каждому действительному объекту внутренне соответствует -- в a priori
безусловной всеобщности сущности -- идея возможного сознания, в котором сам
объект может быть изначально усмотрен, и при этом совершенно адекватным
образом..."; р.480: "Такая непрерывность точнее определяется как бесконечная во
всех смыслах-направлениях, как состоящая во всех своих фазах из явлений одного и
того же определяемого X...".
137
ЛОГИКА СМЫСЛА
"врожденной"? При этом в ней не только измерение сигнификации дается уже готовым
при смысле, понимаемом как общий предикат; и не только измерение денотации уже
задается в предполагаемом отношении смысла со всяким определяемым и
индивидуализированным объектом. В ней имеется еще целое измерение манифестации,
которое -- в позиции трансцендентального субъекта -- сохраняет личностную форму,
то есть форму личностного сознания и субъективной самотождественности, и
которое, не мало не смущаясь, выводит трансцендентальное из характеристик
эмпирического. То же самое, что мы видим у Канта, когда он непосредственно
выводит три трансцендентальных синтеза из соответствующих психологических
синтезов, не менее очевидно и у Гуссерля, когда тот выводит прирожденное и
трансцендентальное "видение" из перцептивного "зрения".
Значит, не только все то,- что должно порождаться посредством понятия смысла,
уже дано в понятии смысла, но и -- что более важно -- все это понятие в целом
теряет четкость, когда мы смешиваем выражение с другими измерениями
[предложения], от которых мы пытались его отличить. Мы "трансцендентально"
смешиваем его с измерениями, от которых хотели отличить его формально. Метафора
ядра настораживает; она заслоняет саму суть вопроса. Действительно, по Гуссерлю
дар смысла предполагает адекватное появление однородных и регрессивных серий
степень за степенью; затем он предполагает появление организации неоднородных
серий, то есть ноэзисов и ноэм, пробегаемых двусторонней инстанцией (Urdoxa и
объект вообще)4. Но это только рациональная или рационализированная карикатура
на подлинный генезис, на наделение смыслом, который должен вызвать этот генезис
посредством самореализации внутри серии; наконец это карикатура на двойной
нонсенс, который должен предшествовать дарованию смысла, выступая как
квази-причина последнего. Фактически, наделение смыслом на основе имманентной
квази-причины и статичного генезиса других измерений
__________
4 Гуссерль, ор. cit., 100-101, и 102 и т.д. 138
ДВОЙНАЯ КАУЗАЛЬНОСТЬ
предложения может происходить только внутри трансцендентального поля,
отвечающего условиям, сформулированным Сартром в его программной статье 1937
года: безличное трансцендентальное поле, не имеющее формы синтетического
сознания личности или субъективной самотождественности. Напротив, субъект всегда
конституируется5. Основание никогда не походит на то, что оно обосновывает. Об
основании недостаточно сказать, что оно из другой материи -- у него также и
другая география, хотя это и не другой мир. Трансцендентальное поле смысла
должно исключать не только форму личного, но также формы общего и
индивидуального. Ибо первая форма характеризует только манифестирующего себя
субъекта; вторая -- только означаемые объективные классы и свойства; а третья --
только подлежащие обозначению системы, которые индивидуализируются объективным
образом, отсылая к субъективным точкам зрения, причем последние сами являются
индивидуализирующими и обозначающими. Итак, мы не считаем, что таким образом
можно продвинуться в решении обсуждаемой проблемы, даже при том, что Гуссерль
вписывает в трансцендентальное поле центры индивидуации, индивидуальные системы,
монады и точки зрения Я подобно тому, как это делал Лейбниц, а не форму Я, как
это делал Кант6. Тем не менее, здесь обнаруживается, как
__________
5 См. Сартр, "La Transcendance de 1'Ego", в Recherches philosophiques,
1936-1937. Эта идея "безличного и до-личного" трансцендентального поля, которое
производит Я и Эго, очень важна. Сделать все возможные выводы из данного тезиса
Сартру мешает то, что безличное трансцендентальное поле все еще определяется как
поле сознания, и как таковое оно должно быть само унифицировано посредством игры
интенциональностей или чистых ретенций.
6 В Картезианских размышлениях монады, центры видения или точки зрения занимают
очень важное место в Я как синтетическом единстве апперцепции. Среди
комментаторов Гуссерля выделяется Гастон Берже, который настаивал на этом
аспекте; следовательно, он мог возразить Сартру, что до-личное сознание,
возможно, и не нуждается в Я, но оно не способно действовать вне точек зрения
или центров индивидуации. (см. G.Berger, Le Cogito dans la philosophie de
Husseri, Aubier, 1941, p. 154; et Recherches sur les conditions de la
connaissances, P.U.F., 1941, pp. 190 -- 193.) Возражение справедливое, поскольку
трансцендентальное поле все еще определяется как поле, конституирующее
"сознание".
139
ЛОГИКА СМЫСЛА
мы еще увидим, очень важное изменение. Ибо трансцендентальное поле и
не-индивидуально, и не-лично; оно ни общее, ни универсальное. Значит ли это, что
оно -- нечто бездонное, без-образное и аморфное, что оно -- шизофреническая
бездна? Все противоречит подобному заключению, начиная с поверхностной
организации этого поля. Идея сингулярностей -- а значит, анти-общностей --
которые, однако, и безличны, и доиндивидуальны, должна теперь послужить нам
гипотезой для определения данной области и ее порождающей силы.
Пятнадцатая серия: сингулярности
Эти двойственные аспекты смысла -- бесстрастность и генезис, нейтральность и
продуктивность -- не таковы, чтобы внешне их можно было принять друг за друга.
Нейтральность, бесстрастность события, его безразличие к определенностям
внутреннего и внешнего, к индивидуальному и коллективному, к особенному и общему
и так далее образуют некую константу, без которой событие не обладало бы вечной
истиной и не отличалось бы от своих актуализаций во времени. Битва потому и не
является примером события среди других событий, а выступает, скорее, как Событие
в его сущности, что она одновременно осуществляется многими способами, а каждый
участник выхватывает в ее восприятии какой-то отличный от других аспект
осуществления внутри ее изменчивого настоящего. То же верно и для современного
классического сопоставления Стендаля, Гюго и Толстого -- в том как они "видят"
битву сами и заставляют "видеть" ее своих героев. Кроме того, еще и сама битва
парит над своим собственным полем, она нейтральна в отношении всех своих
актуализаций во времени, нейтральна и бесстрастна к победителям и побежденным,
трусам и храбрецам; и оттого она -- еще страшнее. Она никогда не в настоящем, но
всегда или вот-вот произойдет, или уже произошла. Битва уловима только для
анонимной воли, которую она сама инспирирует. Эта воля -- ее следует назвать
"безразличием" -- присуща смертельно раненному солдату, который больше уже ни
храбр, ни труслив, ни победитель, ни побежденный, а вообще за пределами этих
различий -- он там, где длится Событие, и значит, причастен к его ужасающей
беспристрастности. "Где" происходит битва? Вот почему солдат бежит, когда бежит,
и поднимается в
141
ЛОГИКА СМЫСЛА
атаку, когда поднимается в атаку, вынужденный рассматривать каждую временную
реализацию с высоты вечной истины события, воплощающей себя в этой реализации и,
увы, в своей собственной плоти. И еще, солдат должен долго бороться, чтобы
подняться над храбростью и трусостью и достичь этого чистого схватывания события
посредством "волевой интуиции", то есть посредством воли, пробуждаемой в нем
событием. Такая интуиция отлична от любой эмпирической интуиции, все еще
соответствующей тому или иному типу осуществления события'. Поэтому самой
великой книгой о событии -- более великой даже, чем произведения Стендаля, Гюго
и Толстого, -- является книга Стефана Кране Красный Символ Мужества, где герой
анонимно назван "молодым человеком" или "молодым солдатом". Это чем-то
напоминает битвы Кэррола, где великая суета, огромная черная нейтральная туча
или шумная толпа довлеют над сражающимися, обособляя и рассеивая их только ради
того, чтобы сделать их еще более безликими. Действительно, существует бог войны,
но из всех богов он самый бесстрастный, самый бесчувственный к мольбам --
"Светозвуководонепроницаемость", пустые небеса. Эон.
Что касается общих модусов предложения, то нейтральность смысла проявляется по
отношению к ним с нескольких точек зрения. С точки зрения количества смысл не
является ни частным, ни общим, ни универсальным, ни личным. С точки зрения
качества он совершенно не зависит ни от утверждения, ни от отрицания. С точки
зрения модальности он не является ни ассерторическим, ни аподиктическим, ни даже
вопросительным (в модусе субъективной неопределенности или объективной
возможности). С точки зрения отношения он не сливается внутри выражающего его
предложения ни с денотацией, ни с манифестацией, ни с сигнификацией. И, наконец,
__________
1 Георг Гурвич вводит словосочетание "волевая интуиция" для выделения типа
интуиции, чья "данность" не ставит предела деятельности. Он применял ее к Богу
Дунса Скотта и Декарта, к воле Канта и чистому действию Фихте. (Morale theorique
et science des moeurs, Paris, P.U.F., 1948, pp.54 sq.). Нам кажется, что по
содержанию оно ближе всего к "воле" стоиков -- то есть, воле к событию, что
передается двойной связкой родительного падежа.
142
СИНГУЛЯРНОСТИ
с типологической точки зрения он не совпадает ни с какой-либо интуицией, ни с
какой-либо "позицией" сознания, которые мы эмпирически вывели благодаря разбору
предыдущих характеристик предложения: то есть интуициями и позициями восприятия,
воображения, памяти, понимания, веления и так далее. В полном соответствии с
требованиями метода феноменологической редукции Гуссерль наглядно показал
независимость смысла от известного числа этих модусов, или точек зрения. Но
понять всю (световодозвуконепроницаемую) нейтральность смысла ему мешает
стремление удержать в нем рациональный аспект здравого и общезначимого смысла --
поскольку Гуссерль ошибочно представляет последние как матрицу, "не-модальную
корневую форму" (Urdoxa). И это же стремление заставляет его сохранять внутри
трансцендентальной сферы форму сознания. Отсюда следует, что полную
нейтральность смысла можно получить только в качестве одной из сторон дизъюнкции
самого сознания: либо корневая первичность реального когито под юрисдикцией
разума; либо нейтрализация когито в виде "двойника", некоего "ложного когито",
ни активной, ни пассивной "тени или отражения", изъятой из-под юрисдикции
разума2. Таким образом, то, что представлено как радикальный раскол сознания,
явным образом соответствует двум аспектам смысла: его нейтральности и
порождающей силе по отношению к модусам предложения. Но решение об
альтернативном распределении этих двух аспектов в рамках данной дизъюнкции не
удовлетворительнее решения, трактующего один из них как проявление другого. В
этом случае не только генезис оказывается лже-генезисом, но и нейтральность --
псевдо-нейтральностью. Наоборот, как мы видели в отношении модификаций бытия и
модальностей предложения, одна и та же вещь должна фиксироваться и как
нейтральный поверхностный эффект, и как продуктивный принцип производства. Ее
нужно понимать не в плане дизъюнкции сознания, а в плане разделения и конъюнкции
двух каузальностей.
Мы ищем определение для безличного и до-индивидуального трансцендентального
поля, которое не похоже
________
2 См. Идеи, особенно 114 (о юрисдикции разума см. 111). 143
ЛОГИКА СМЫСЛА
на соответствующие эмпирические поля и которое, тем не менее, не совпадает с
недифференцированной глубиной. Это поле не может быть определено как поле
сознания. Вопреки всем усилиям Сартра, мы не можем рассматривать сознание как
среду, но в то же время мы выступаем против формы личности и точки зрения
индивидуальности. Сознание -- ничто без синтеза объединения, но не существует
синтеза объединения сознания без формы Я, без точки зрения Эго. Напротив, то,
что не выступает ни как индивидуальное, ни как личное, является источником
сингулярностей, поскольку они занимают бессознательную поверхность и обладают
подвижностью, имманентной способностью само-воссоединения через номадическое
распределение, которое радикально отличается от фиксированных и оседлых
распределений как условий синтезов сознания. Сингулярности -- это подлинные
трансцендентальные события:
то, что Ферлингетти называет "четвертым лицом единственного числа". Не будучи ни
индивидуальными, ни личными, сингулярности заведуют генезисом и
индивидуальностей, и личностей; они распределяются в "потенциальном", которое не
имеет вида ни Эго, ни Я, но которое производит их, самоактуализируясь и
самоосуществляясь, хотя фигуры этого самоосуществления совсем не похожи на
реализующееся потенциальное. Только теория сингулярных точек позволяет выйти за
пределы синтеза личности и анализа индивидуального как они существуют (или
производятся) в сознании. Мы не можем принять альтернативу, которая ставит под
угрозу целиком всю психологию, космологию и теологию: либо сингулярности уже
содержатся в индивидуальностях и личностях, либо -- недифференцированная бездна.
Только тогда, когда перед нами открывается мир, кишащий анонимными,
номадическими (кочевыми), безличными и до-индивидуальными сингулярностями, мы
наконец вступаем на поле трансцендентального. На основе предыдущих серий можно
наметить пять принципиальных характеристик такого мира.
Первое положение: сингулярности-события соответствуют неоднородным сериям,
организованным в систему, которая ни стабильна, ни не стабильна, а, скорее,
144
СИНГУЛЯРНОСТИ
"метастабильна". Эта система наделена потенциальной энергией, распределяющей
различия между сериями. (Потенциальная энергия -- это энергия чистого события,
тогда как формы осуществления соответствуют реализации события). Второе
положение: сингулярности способны к само-воссоединению, процесс которого всегда
подвижен и смещается по мере того, как парадоксальный элемент пробегает серии и
вынуждает их резонировать, сворачивая соответствующие сингулярные точки в одну
случайную точку, а все излучения, все броски (игральной кости) -- в один бросок.
Третье положение: сингулярности, или потенциалы, блуждают по поверхности. Все
случается на поверхности кристалла, рост которого происходит только на его
гранях. Ясно, что организм так не растет. Организм всегда сосредоточен во
внутреннем пространстве и распространяется во внешнее пространство --
ассимилируя и воплощаясь. Но мембраны не менее важны: они несут потенциалы и
удерживают полярности. Именно они приводят в соприкосновение внутреннее и
внешнее пространства вне зависимости от расстояния между ними. Внутреннее и
внешнее, глубина и высота обретают биологическую значимость только благодаря
этой топологической поверхности контакта. Следовательно, даже с биологической
точки зрения, необходимо понять, что "глубочайшее -- это кожа". Кожа обладает
неким жизненным и собственно поверхностным потенциалом энергии. И точно так же,
как события не занимают поверхность, а лишь возникают на ней, так и
поверхностная энергия не локализуется на поверхности, а лишь участвует в ее
формировании и переформировании. Хорошо выразил это Жильбер Симондон: "Живое
живет на пределе самого себя, на собственном пределе. ...Характерные для жизни
полярности существуют на уровне мембраны; именно здесь жизнь присутствует
сущностным образом как аспект динамической топологии. Последняя сама
поддерживает метастабильность, благодаря которой и существует. ...Все содержание
внутреннего пространства находится в топологическом контакте с содержанием
внешнего пространства на пределах живого; фактически, в топологии не существует
дистанции; вся масса живой материи, содержащаяся во внутреннем про-
145
ЛОГИКА СМЫСЛА
странстве, активно наличествует во внешнем мире на пределе живого.
...Принадлежать внутреннему значит не только быть внутри, но и быть на
внутренней стороне предела. ...На уровне поляризованной мембраны внутреннее
прошлое и внешнее будущее встречаются..."3.
Четвертое положение, следовательно, таково: поверхность -- это местоположение
смысла: знаки остаются бессмысленными до тех пор, пока они не входят в
поверхностную организацию, обеспечивающую резонанс двух серий (двух
образов-знаков, двух фотографий, двух следов и так далее).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91