Они направлялись куда-то далеко и с определенной целью… Какой из крупных городов вдали от Кидана располагает силами и средствами для содержания такого огромного количества воинов?
– Сайенна, – подал голос Полома.
– Совершенно верно, Сайенна, – кивнул Кадберн. – Как известно, Намойя Кевлерен управляет Сайенной от имени Ривальда, а ривальдийцы – враги киданцев.
По галерее пронесся шепот одобрения.
– В прошлый раз, когда Кидан подвергся нападению, переселенцы и киданцы объединились, чтобы разгромить врага. Это удалось, но с большим трудом. Если мы начнем готовиться к обороне незамедлительно, то и на этот раз отразим нападение врага. Однако переселенцы не станут сражаться за город, который их отвергает. Они будут защищать только свой дом! Дайте этот дом колонистам, и они умрут за Кидан, как настоящие киданцы!..
Когда Полома закончил переводить, Неври резко поднялся со своего места.
– Как я уже говорил, мы неоднократно слышали от вас подобные предупреждения о возможном нападении. И ничего не произошло. Почему мы должны поверить на этот раз?
– Можете не верить. Ваше право, – ответил Избранный. Голос его звучал так, будто ему было все равно, поверят ему советники или нет.
– Но зачем отвергать нас? Мы хотим быть киданцами, а не хамилайцами.
Неври грохнул кулаком по столу.
– Потому что Намойе Кевлерену незачем нападать на Кидан, если в городе не будет вас, хамилайцев! – крикнул он.
– Вы дурак, Кайсор Неври, – брезгливо сказал Кадберн. – Два года назад Намойю Кевлерена не остановило наше отсутствие. Он напал – и захватил город.
* * *
Гэлис Валера поняла, что советник Неври побежден, как только он не ответил на выпад Кадберна.
Избранный замолчал. Все увидели, что «истинным» гражданам и их предводителю нечего возразить. Все поняли, что Намойя Кевлерен все равно нападет на город, будут в нем переселенцы или нет. Неври пытался что-то мямлить, но его уже никто не слушал. Решение совета стало очевидным для всех.
Кайсор замолчал, угрюмо опустил голову и сел на свое место. Полома призвал проголосовать по поводу статуса Кардера. Все, кроме воздержавшегося Неври, проголосовали за признание убийства переселенца равным убийству урожденного гражданина Кидана.
Когда префект огласил результаты, зрители на галерее разразились бурными аплодисментами.
После этого вновь вернулись к вопросу об определении наказания для Тори. На сей раз Кайсор Неври даже не пытался вмешаться. Гэлис, наблюдая за арестованным, заметила, как изменилось его лицо. Она уже видела подобное выражение – у побежденных и загнанных в угол. У Ланнела не осталось никакой надежды, если таковая вообще была. Полома озвучил три варианта приговора: ссылка, казнь или пожизненное служение семье жертвы, при этом добавив, что раз у Кардера в Кидане не было семьи, то остаются только первые два варианта. Один из советников заметил, что будет глупостью ссылать человека, который из жажды мести может встать на сторону врага, то есть Намойи Кевлерена.
– Я никогда так не сделаю! – закричал Ланнел Тори. – Если я и совершил преступление, то только из-за любви к Кидану!..
Гэлис верила ему. Стратег поняла, что двигало молодым человеком, когда он решился на убийство Кардера. Своего рода гипертрофированный патриотизм…
Однако остальные остались глухи к словам Ланнела. Голосование завершилось: Тори был приговорен к повешению. Казнь назначили в полдень на следующий день.
Полома спросил, ходатайствует ли кто-то о помиловании Тори. Все взгляды обратились к Кайсору Неври, но советник уставился прямо перед собой и не проронил ни слова. Плечи заключенного задрожали, он опустил голову, осознав, что остался один в целом мире.
– Я прошу о помиловании, – заявила Гэлис.
Взгляды всех присутствующих обратились к девушке.
Даже те, кто не понимал по-хамилайски, догадались о происходящем по выражениям лиц переселенцев.
– Стратег, я правильно вас расслышал? – спросил Полома.
– Да, префект Мальвара. Если можно, переведите то, что я сказала.
– Гэлис, что ты делаешь? – прошептал Гош. – Ты просишь сохранить жизнь человеку, из-за которого практически весь город разделился на два враждующих лагеря!..
– Я знаю, что делаю, – ответила девушка.
Полома спросил, на каких основаниях она заявляет ходатайство о помиловании.
– Хотя у Кардера и не было семьи в Новой Земле, его жизнь принадлежала экспедиции, прибывшей из-за Бушующего моря. Усердный труд Кардера способствовал ее успешному завершению. Нам его будет очень не хватать… Поэтому Ланнел Тори должен быть приговорен к пожизненному служению тем, кто строит новую жизнь в Кидане. Я заявляю ходатайство о помиловании Ланнела Тори, потому что его труд будет способствовать укреплению безопасности и свободы города!..
Как только Полома закончил переводить, в зале поднялся страшный гул: создавалось впечатление, что все заговорили одновременно. Гэлис посмотрела на Ланнела Тори и прочла в его глазах безмерное удивление: похоже, арестованный просто не мог поверить, что кто-то из переселенцев ходатайствует о его помиловании. Затем блуждающий взгляд Тори остановился на Эриот Флитвуд.
Полома потребовал тишины и объявил:
– Ланнелу Тори сохранена жизнь. Отныне и до конца своих дней он обязан служить переселенцам, прибывшим из-за Бушующего моря!..
– Нет, он обязан служить киданцам, – поправила его Гэлис. – И нашему общему городу.
* * *
Кадберн не меньше других был удивлен тому, что случилось в городском совете. Однако он понимал: все сложилось как нельзя более справедливо. Все – и ловкий ход Поломы в плане использования личности Ланнела для дискредитации «истинных» граждан, и рассказ Кадберна о готовящемся нападении вражеской армии на Кидан, и неожиданный акт милосердия со стороны Гэлис, – все это разом положило конец разделению города на два противоборствующих лагеря. Более того – произошедшее объединило граждан Кидана. Теперь местные жители перестанут сомневаться в верности переселенцев городу, а колонисты, в свою очередь, убедятся в том, что они стали настоящими киданцами.
Да, подумал Кадберн, чувство справедливости – великая вещь. Он думал об этом, когда заметил Гэлис и Гоша неподалеку от здания городского совета. Его друзья о чем-то спорили, но Избранный не вслушивался в суть разговора. Начал накрапывать легкий дождик; капли оказались на удивление теплыми. Акскевлерен посмотрел на небо и увидел, что собирается нешуточный ливень. Потребуется время, чтобы свыкнуться с погодой в Новой Земле. Дома, в Омеральте, дожди шли зимой, а не летом…
Нет, поправил он себя. Не дома. Теперь здесь – твой дом. И это был бы и дом Мэддина…
Хотя печаль все еще тяжким грузом лежала на душе Кадберна, он хорошо понимал, что уже дней десять или пятнадцать вспоминал о погибшем господине лишь мимоходом. Подобная мысль заставила Избранного устыдиться, но в то же время сильно озадачила его, потому что в какой-то момент после смерти Мэддина он решил, что никогда не сможет думать о чем-то, кроме своей утраты.
Это ведь тоже справедливо, сказал себе Кадберн. Теперь дело, начатое Мэддином Кевлереном, будет продолжаться. Даже нет: оно наверняка осуществится – как ни странно, именно потому, что самого принца уже нет в живых. Мэддин хотел подчинить Кидан Хамилайской империи, основать здесь колонию, некое заморское владение Кевлеренов.
Со странным чувством, больше походившим на банальный шок, Избранный понял, что противостоять любой попытке Кевлеренов захватить город было в интересах Кидана – и всех его жителей, включая переселенцев из Хамилая. И не важно, откуда родом очередной узурпатор – из Ривальда или из империи.
Кадберн посмотрел на Гэлис и Гоша. Они продолжали громко спорить.
– Я против их расформирования, – говорил Линседд. – Бойцов обучали драться в едином строю…
– Город не в состоянии содержать такое количество профессиональных солдат, – настаивала Гэлис.
– Оборона Кидана не может целиком зависеть от народного ополчения. Оно не оправдало себя во время первого нападения ривальдийцев. Непрофессиональные солдаты, возглавляемые непрофессиональными офицерами… Да они не могут отличить один конец копья от другого!
– Однако ополчение вполне справлялось, пока не появились солдаты из-за моря, – вставил подошедший вплотную к спорящим Кадберн.
– Они имели дело лишь с мелкими набегами соседних племен, – сказал полковник. – Не представляю, чтобы Новая Земля вернулась к былым временам…
– Это так, – спокойно ответила Гэлис, – однако киданцы всегда отличались благоразумием. Как сказал Кадберн, ополчение в прежние времена справлялось со своими задачами. Кроме того, здесь предусмотрительно построили Цитадель.
– Да ведь это скорее обычный форт, а не настоящая крепость, – отмахнулся Гош. – Как я уже говорил, все хорошо до тех пор, пока враг не появится тут с лонггонами. И все: стены не продержатся и нескольких часов.
– У нас тоже есть лонггоны, – возразила Гэлис. – На кораблях.
– Действительно, ведь скоро вернется «Аннглаф», – закивал Акскевлерен. – Он наверняка появится еще до атаки противника.
– Только если капитану Авьеру неслыханно повезет с течением и ветром, – засомневалась стратег. Она положила Линседду руку на плечо. – Пойми, проблема с профессиональными солдатами заключается в том, что они подготовлены для службы в пределах империи, которая достаточно велика и богата для того, чтобы создать и содержать регулярную армию. По хамилайским стандартам Кидан даже не является крупным городом, не говоря уж о том, чтобы считать его независимым государством.
– Но в Новой Земле он по-настоящему независимое государство и нуждается в регулярной армии, – продолжал настаивать на своем Гош. – Сколько раз Кидан подвергался нападениям за последние несколько лет? А?..
– Армия нужна, но не такая огромная, какую Мэддин привез из Хамилая.
– И все равно я не могу допустить, чтобы расформировывали существующие подразделения, – непреклонно произнес полковник.
– Не все. Только некоторые, – ответила девушка.
– И какие думаешь оставить?
– Мы сохраним лучших – личную гвардию Мэддина и драгун. Даже если у Намойи Кевлерена будут ривальдийские пехотинцы, нашим нет равных в Новой Земле…
– Еще инженеров, – вмешался Кадберн.
– А вот их лучше рассредоточить по разным отрядам, – сказал Гош. – Пусть обучают новобранцев.
– То же можно сказать и о кавалеристах, – кивнула Гэлис. – Мы можем использовать их как костяк нового народного ополчения. Имеет смысл создать смешанные подразделения из переселенцев и киданцев и вооружить их огнестрелами вместо старых копий.
– Да, это удачная мысль, – признал Кадберн. Он заметил, что девушка слегка улыбнулась.
Избранный недоверчиво посмотрел на нее. Ему показалось, что у Гэлис есть какая-то тайная мысль, которой она не собирается делиться с товарищами. Впрочем, какая разница, подумал он. В конце концов, у стратега могут быть причины для того, чтобы не болтать на каждом углу.
– Кстати, ополчению платить не надо, – добавила девушка.
Полковник нехотя кивнул, соглашаясь. Кадберн нисколько не удивился тому, что Гош сдался: ведь Гэлис позволила ему оставить своих обожаемых драгун.
– Расформирование трех больших воинских подразделений даст нам значительное количество рабочих рук для мирной деятельности, – уже совсем уверенно сказала девушка. – Проведем реорганизацию сейчас или после того, как справимся с Намойей?
Гош пожал плечами.
– Интересно, как скоро он объявится?
– Думаю, нападет до конца лета, – сказал Акскевлерен. – Он не может рисковать. Принц считает, что к нам прибудут подкрепления из Хамилая.
– Тогда времени не так много, – задумчиво проговорила Гэлис. – Оставим пока все как есть…
– Что именно вы собираетесь оставить как есть? – спросил неслышно подошедший Полома.
Стратег быстро пересказала ему весь разговор.
– Я бы не стал ждать, – покачал головой префект. – Вы совершенно правы, говоря, что наше ополчение выглядит довольно жалко в сравнении с профессиональными солдатами, но ополченцы понимают, что такое дисциплина и смелость. Они успеют подготовиться. Я думаю, их боевой дух вполне компенсирует временную нехватку выучки.
Полковник деликатно кашлянул.
– А кто будет ими командовать? – осторожно поинтересовался он у Поломы.
– Не вижу никаких причин, которые могут помешать вам принять командование на себя, полковник Гош Линседд. Кроме того, это ваша обязанность.
Гош слегка поклонился.
– В таком случае я немедленно займусь разработкой плана обороны города.
* * *
Они разошлись: Гош и Кадберн, продолжая беседу, отправились на Кархей, а Мальвара и стратег остались.
– Здорово у тебя получилось, – произнес Полома, обращаясь к Гэлис.
Она подняла брови.
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты прекрасно понимаешь, – ответил префект. Он оглянулся назад и посмотрел на здание Ассамблеи. – Стыдно признаться, но я здорово удивлен, что это сработало.
– Да что сработало?
– Совет. Ловко придумано – сыграть в благородство.
– Ты шутишь?..
Полома зашагал через площадь. Гэлис поспешила за ним.
– Почему – шучу?
– Ты ведь и сам умело воспользовался ситуацией с Ланнелом Тори.
– В тот момент мне показалось естественным так поступить.
– Ты прирожденный политик, – покачала головой девушка.
Полома тихо рассмеялся.
– Дразнишь меня?
– Кстати, что там с Тори?
– Не меняй тему.
– Прошлая тебе тоже не очень-то нравилась.
– Пока он в Цитадели. Можешь поступить с ним так, как заблагорассудится. Он принадлежит тебе.
– Переселенцам, – поправила девушка.
– Теоретически – да. Но ведь наш закон не предусматривает передачи заключенного в пользование целой общности людей, а только отдельному человеку. Выходит, что буквально – он твой, и поступай с ним, как сочтешь нужным…
Они пересекли площадь. Вдали показались неясные очертания Длинного моста.
– Кстати, как твоя мать? – поинтересовалась Гэлис. – Надеюсь, она чувствует себя лучше?
Лицо префекта помрачнело.
– Хотелось бы, чтоб это было так.
– Мне жаль… Могу я чем-то помочь?
В ответ Полома лишь покачал головой.
* * *
Мальвара и стратег расстались у Длинного моста. Гэлис спустилась по восточному склону, чтобы успеть на паром до Кархея. Полома, полностью погруженный в свои мысли, направился прямо домой.
Проходя мимо храма Кидан, префект неожиданно для себя замедлил шаг и остановился. Поколебавшись долю секунды, вошел внутрь и встал перед статуей богини.
Мальвара склонил голову и помолился за мать так, как она учила его много лет назад. На душе легче не стало. Молитва не убедила префекта в скором выздоровлении матери.
Выходя из храма, Полома вновь бросил взгляд на статую. И тут его посетила странная мысль. В образе богини – полуженщины-полукрокодила – таился глубокий смысл: соединение двух противоположностей в одном целом. Сегодня именно этого добились он и его друзья.
Полома неожиданно подумал, что судьба города предопределена. Она предначертана свыше.
Глава 20
Если бы не обстоятельства, Чиерма вполне мог наслаждаться, сопровождая императрицу. Лето – лучшее время года, чтобы любоваться Ривальдом: поля зрелой пшеницы, дальше на юг – бескрайние просторы ячменя. Солнце грело, но не припекало. Большинство надоедливых насекомых к этому времени уже уничтожили ласточки, а воздух сияюще-чист и прозрачен. Вся эта идиллия исчезнет, как только наступят осень и зима. Они принесут с собой бури, снег, гололед. Воздух станет тяжелым и серым, словно свинец.
Чиерма поморщился, когда рядом с грохотом пронесся еще один кавалерийский отряд. Лошади безжалостно вытаптывали молодые посевы. В конце концов, к чему такая спешка? Что – или кто – в Ривальде может помешать вторжению?.. Армия захватчиков неумолимо двигалась вперед, напоминая ползущий вниз ледник, сносящий и разбивающий вдребезги все на своем пути.
Лошадь бывшего губернатора Геймвальда пустила газы, и он услышал, как сзади раздалось неодобрительное бурчание гвардейцев. Чиерма коротко извинился. Да, солдаты никогда бы не позволили себе подобного поведения, будь он офицером или Кевлереном…
Губернатор вздохнул.
Тут к нему подбежал гонец.
– Ваша превосходительство, его светлость герцог Паймер просит вас прибыть к нему на обед.
– Передайте его светлости, что для меня это большая честь, – ответил Чиерма, и гонец поспешил обратно.
Хорошо, что теперь не стоит беспокоиться об обеде… Губернатор подсчитал, что таких обедов будет еще как минимум сто, прежде чем они достигнут Беферена. Может статься, имеет смысл подружиться с другими Кевлеренами и возложить на них заботу о своей персоне? Но раз Паймер заботится о нем, то чего беспокоиться?..
У края дороги он увидел какую-то девочку, которая пыталась спасти из-под сапог и копыт своих утят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Сайенна, – подал голос Полома.
– Совершенно верно, Сайенна, – кивнул Кадберн. – Как известно, Намойя Кевлерен управляет Сайенной от имени Ривальда, а ривальдийцы – враги киданцев.
По галерее пронесся шепот одобрения.
– В прошлый раз, когда Кидан подвергся нападению, переселенцы и киданцы объединились, чтобы разгромить врага. Это удалось, но с большим трудом. Если мы начнем готовиться к обороне незамедлительно, то и на этот раз отразим нападение врага. Однако переселенцы не станут сражаться за город, который их отвергает. Они будут защищать только свой дом! Дайте этот дом колонистам, и они умрут за Кидан, как настоящие киданцы!..
Когда Полома закончил переводить, Неври резко поднялся со своего места.
– Как я уже говорил, мы неоднократно слышали от вас подобные предупреждения о возможном нападении. И ничего не произошло. Почему мы должны поверить на этот раз?
– Можете не верить. Ваше право, – ответил Избранный. Голос его звучал так, будто ему было все равно, поверят ему советники или нет.
– Но зачем отвергать нас? Мы хотим быть киданцами, а не хамилайцами.
Неври грохнул кулаком по столу.
– Потому что Намойе Кевлерену незачем нападать на Кидан, если в городе не будет вас, хамилайцев! – крикнул он.
– Вы дурак, Кайсор Неври, – брезгливо сказал Кадберн. – Два года назад Намойю Кевлерена не остановило наше отсутствие. Он напал – и захватил город.
* * *
Гэлис Валера поняла, что советник Неври побежден, как только он не ответил на выпад Кадберна.
Избранный замолчал. Все увидели, что «истинным» гражданам и их предводителю нечего возразить. Все поняли, что Намойя Кевлерен все равно нападет на город, будут в нем переселенцы или нет. Неври пытался что-то мямлить, но его уже никто не слушал. Решение совета стало очевидным для всех.
Кайсор замолчал, угрюмо опустил голову и сел на свое место. Полома призвал проголосовать по поводу статуса Кардера. Все, кроме воздержавшегося Неври, проголосовали за признание убийства переселенца равным убийству урожденного гражданина Кидана.
Когда префект огласил результаты, зрители на галерее разразились бурными аплодисментами.
После этого вновь вернулись к вопросу об определении наказания для Тори. На сей раз Кайсор Неври даже не пытался вмешаться. Гэлис, наблюдая за арестованным, заметила, как изменилось его лицо. Она уже видела подобное выражение – у побежденных и загнанных в угол. У Ланнела не осталось никакой надежды, если таковая вообще была. Полома озвучил три варианта приговора: ссылка, казнь или пожизненное служение семье жертвы, при этом добавив, что раз у Кардера в Кидане не было семьи, то остаются только первые два варианта. Один из советников заметил, что будет глупостью ссылать человека, который из жажды мести может встать на сторону врага, то есть Намойи Кевлерена.
– Я никогда так не сделаю! – закричал Ланнел Тори. – Если я и совершил преступление, то только из-за любви к Кидану!..
Гэлис верила ему. Стратег поняла, что двигало молодым человеком, когда он решился на убийство Кардера. Своего рода гипертрофированный патриотизм…
Однако остальные остались глухи к словам Ланнела. Голосование завершилось: Тори был приговорен к повешению. Казнь назначили в полдень на следующий день.
Полома спросил, ходатайствует ли кто-то о помиловании Тори. Все взгляды обратились к Кайсору Неври, но советник уставился прямо перед собой и не проронил ни слова. Плечи заключенного задрожали, он опустил голову, осознав, что остался один в целом мире.
– Я прошу о помиловании, – заявила Гэлис.
Взгляды всех присутствующих обратились к девушке.
Даже те, кто не понимал по-хамилайски, догадались о происходящем по выражениям лиц переселенцев.
– Стратег, я правильно вас расслышал? – спросил Полома.
– Да, префект Мальвара. Если можно, переведите то, что я сказала.
– Гэлис, что ты делаешь? – прошептал Гош. – Ты просишь сохранить жизнь человеку, из-за которого практически весь город разделился на два враждующих лагеря!..
– Я знаю, что делаю, – ответила девушка.
Полома спросил, на каких основаниях она заявляет ходатайство о помиловании.
– Хотя у Кардера и не было семьи в Новой Земле, его жизнь принадлежала экспедиции, прибывшей из-за Бушующего моря. Усердный труд Кардера способствовал ее успешному завершению. Нам его будет очень не хватать… Поэтому Ланнел Тори должен быть приговорен к пожизненному служению тем, кто строит новую жизнь в Кидане. Я заявляю ходатайство о помиловании Ланнела Тори, потому что его труд будет способствовать укреплению безопасности и свободы города!..
Как только Полома закончил переводить, в зале поднялся страшный гул: создавалось впечатление, что все заговорили одновременно. Гэлис посмотрела на Ланнела Тори и прочла в его глазах безмерное удивление: похоже, арестованный просто не мог поверить, что кто-то из переселенцев ходатайствует о его помиловании. Затем блуждающий взгляд Тори остановился на Эриот Флитвуд.
Полома потребовал тишины и объявил:
– Ланнелу Тори сохранена жизнь. Отныне и до конца своих дней он обязан служить переселенцам, прибывшим из-за Бушующего моря!..
– Нет, он обязан служить киданцам, – поправила его Гэлис. – И нашему общему городу.
* * *
Кадберн не меньше других был удивлен тому, что случилось в городском совете. Однако он понимал: все сложилось как нельзя более справедливо. Все – и ловкий ход Поломы в плане использования личности Ланнела для дискредитации «истинных» граждан, и рассказ Кадберна о готовящемся нападении вражеской армии на Кидан, и неожиданный акт милосердия со стороны Гэлис, – все это разом положило конец разделению города на два противоборствующих лагеря. Более того – произошедшее объединило граждан Кидана. Теперь местные жители перестанут сомневаться в верности переселенцев городу, а колонисты, в свою очередь, убедятся в том, что они стали настоящими киданцами.
Да, подумал Кадберн, чувство справедливости – великая вещь. Он думал об этом, когда заметил Гэлис и Гоша неподалеку от здания городского совета. Его друзья о чем-то спорили, но Избранный не вслушивался в суть разговора. Начал накрапывать легкий дождик; капли оказались на удивление теплыми. Акскевлерен посмотрел на небо и увидел, что собирается нешуточный ливень. Потребуется время, чтобы свыкнуться с погодой в Новой Земле. Дома, в Омеральте, дожди шли зимой, а не летом…
Нет, поправил он себя. Не дома. Теперь здесь – твой дом. И это был бы и дом Мэддина…
Хотя печаль все еще тяжким грузом лежала на душе Кадберна, он хорошо понимал, что уже дней десять или пятнадцать вспоминал о погибшем господине лишь мимоходом. Подобная мысль заставила Избранного устыдиться, но в то же время сильно озадачила его, потому что в какой-то момент после смерти Мэддина он решил, что никогда не сможет думать о чем-то, кроме своей утраты.
Это ведь тоже справедливо, сказал себе Кадберн. Теперь дело, начатое Мэддином Кевлереном, будет продолжаться. Даже нет: оно наверняка осуществится – как ни странно, именно потому, что самого принца уже нет в живых. Мэддин хотел подчинить Кидан Хамилайской империи, основать здесь колонию, некое заморское владение Кевлеренов.
Со странным чувством, больше походившим на банальный шок, Избранный понял, что противостоять любой попытке Кевлеренов захватить город было в интересах Кидана – и всех его жителей, включая переселенцев из Хамилая. И не важно, откуда родом очередной узурпатор – из Ривальда или из империи.
Кадберн посмотрел на Гэлис и Гоша. Они продолжали громко спорить.
– Я против их расформирования, – говорил Линседд. – Бойцов обучали драться в едином строю…
– Город не в состоянии содержать такое количество профессиональных солдат, – настаивала Гэлис.
– Оборона Кидана не может целиком зависеть от народного ополчения. Оно не оправдало себя во время первого нападения ривальдийцев. Непрофессиональные солдаты, возглавляемые непрофессиональными офицерами… Да они не могут отличить один конец копья от другого!
– Однако ополчение вполне справлялось, пока не появились солдаты из-за моря, – вставил подошедший вплотную к спорящим Кадберн.
– Они имели дело лишь с мелкими набегами соседних племен, – сказал полковник. – Не представляю, чтобы Новая Земля вернулась к былым временам…
– Это так, – спокойно ответила Гэлис, – однако киданцы всегда отличались благоразумием. Как сказал Кадберн, ополчение в прежние времена справлялось со своими задачами. Кроме того, здесь предусмотрительно построили Цитадель.
– Да ведь это скорее обычный форт, а не настоящая крепость, – отмахнулся Гош. – Как я уже говорил, все хорошо до тех пор, пока враг не появится тут с лонггонами. И все: стены не продержатся и нескольких часов.
– У нас тоже есть лонггоны, – возразила Гэлис. – На кораблях.
– Действительно, ведь скоро вернется «Аннглаф», – закивал Акскевлерен. – Он наверняка появится еще до атаки противника.
– Только если капитану Авьеру неслыханно повезет с течением и ветром, – засомневалась стратег. Она положила Линседду руку на плечо. – Пойми, проблема с профессиональными солдатами заключается в том, что они подготовлены для службы в пределах империи, которая достаточно велика и богата для того, чтобы создать и содержать регулярную армию. По хамилайским стандартам Кидан даже не является крупным городом, не говоря уж о том, чтобы считать его независимым государством.
– Но в Новой Земле он по-настоящему независимое государство и нуждается в регулярной армии, – продолжал настаивать на своем Гош. – Сколько раз Кидан подвергался нападениям за последние несколько лет? А?..
– Армия нужна, но не такая огромная, какую Мэддин привез из Хамилая.
– И все равно я не могу допустить, чтобы расформировывали существующие подразделения, – непреклонно произнес полковник.
– Не все. Только некоторые, – ответила девушка.
– И какие думаешь оставить?
– Мы сохраним лучших – личную гвардию Мэддина и драгун. Даже если у Намойи Кевлерена будут ривальдийские пехотинцы, нашим нет равных в Новой Земле…
– Еще инженеров, – вмешался Кадберн.
– А вот их лучше рассредоточить по разным отрядам, – сказал Гош. – Пусть обучают новобранцев.
– То же можно сказать и о кавалеристах, – кивнула Гэлис. – Мы можем использовать их как костяк нового народного ополчения. Имеет смысл создать смешанные подразделения из переселенцев и киданцев и вооружить их огнестрелами вместо старых копий.
– Да, это удачная мысль, – признал Кадберн. Он заметил, что девушка слегка улыбнулась.
Избранный недоверчиво посмотрел на нее. Ему показалось, что у Гэлис есть какая-то тайная мысль, которой она не собирается делиться с товарищами. Впрочем, какая разница, подумал он. В конце концов, у стратега могут быть причины для того, чтобы не болтать на каждом углу.
– Кстати, ополчению платить не надо, – добавила девушка.
Полковник нехотя кивнул, соглашаясь. Кадберн нисколько не удивился тому, что Гош сдался: ведь Гэлис позволила ему оставить своих обожаемых драгун.
– Расформирование трех больших воинских подразделений даст нам значительное количество рабочих рук для мирной деятельности, – уже совсем уверенно сказала девушка. – Проведем реорганизацию сейчас или после того, как справимся с Намойей?
Гош пожал плечами.
– Интересно, как скоро он объявится?
– Думаю, нападет до конца лета, – сказал Акскевлерен. – Он не может рисковать. Принц считает, что к нам прибудут подкрепления из Хамилая.
– Тогда времени не так много, – задумчиво проговорила Гэлис. – Оставим пока все как есть…
– Что именно вы собираетесь оставить как есть? – спросил неслышно подошедший Полома.
Стратег быстро пересказала ему весь разговор.
– Я бы не стал ждать, – покачал головой префект. – Вы совершенно правы, говоря, что наше ополчение выглядит довольно жалко в сравнении с профессиональными солдатами, но ополченцы понимают, что такое дисциплина и смелость. Они успеют подготовиться. Я думаю, их боевой дух вполне компенсирует временную нехватку выучки.
Полковник деликатно кашлянул.
– А кто будет ими командовать? – осторожно поинтересовался он у Поломы.
– Не вижу никаких причин, которые могут помешать вам принять командование на себя, полковник Гош Линседд. Кроме того, это ваша обязанность.
Гош слегка поклонился.
– В таком случае я немедленно займусь разработкой плана обороны города.
* * *
Они разошлись: Гош и Кадберн, продолжая беседу, отправились на Кархей, а Мальвара и стратег остались.
– Здорово у тебя получилось, – произнес Полома, обращаясь к Гэлис.
Она подняла брови.
– Не понимаю, о чем ты.
– Все ты прекрасно понимаешь, – ответил префект. Он оглянулся назад и посмотрел на здание Ассамблеи. – Стыдно признаться, но я здорово удивлен, что это сработало.
– Да что сработало?
– Совет. Ловко придумано – сыграть в благородство.
– Ты шутишь?..
Полома зашагал через площадь. Гэлис поспешила за ним.
– Почему – шучу?
– Ты ведь и сам умело воспользовался ситуацией с Ланнелом Тори.
– В тот момент мне показалось естественным так поступить.
– Ты прирожденный политик, – покачала головой девушка.
Полома тихо рассмеялся.
– Дразнишь меня?
– Кстати, что там с Тори?
– Не меняй тему.
– Прошлая тебе тоже не очень-то нравилась.
– Пока он в Цитадели. Можешь поступить с ним так, как заблагорассудится. Он принадлежит тебе.
– Переселенцам, – поправила девушка.
– Теоретически – да. Но ведь наш закон не предусматривает передачи заключенного в пользование целой общности людей, а только отдельному человеку. Выходит, что буквально – он твой, и поступай с ним, как сочтешь нужным…
Они пересекли площадь. Вдали показались неясные очертания Длинного моста.
– Кстати, как твоя мать? – поинтересовалась Гэлис. – Надеюсь, она чувствует себя лучше?
Лицо префекта помрачнело.
– Хотелось бы, чтоб это было так.
– Мне жаль… Могу я чем-то помочь?
В ответ Полома лишь покачал головой.
* * *
Мальвара и стратег расстались у Длинного моста. Гэлис спустилась по восточному склону, чтобы успеть на паром до Кархея. Полома, полностью погруженный в свои мысли, направился прямо домой.
Проходя мимо храма Кидан, префект неожиданно для себя замедлил шаг и остановился. Поколебавшись долю секунды, вошел внутрь и встал перед статуей богини.
Мальвара склонил голову и помолился за мать так, как она учила его много лет назад. На душе легче не стало. Молитва не убедила префекта в скором выздоровлении матери.
Выходя из храма, Полома вновь бросил взгляд на статую. И тут его посетила странная мысль. В образе богини – полуженщины-полукрокодила – таился глубокий смысл: соединение двух противоположностей в одном целом. Сегодня именно этого добились он и его друзья.
Полома неожиданно подумал, что судьба города предопределена. Она предначертана свыше.
Глава 20
Если бы не обстоятельства, Чиерма вполне мог наслаждаться, сопровождая императрицу. Лето – лучшее время года, чтобы любоваться Ривальдом: поля зрелой пшеницы, дальше на юг – бескрайние просторы ячменя. Солнце грело, но не припекало. Большинство надоедливых насекомых к этому времени уже уничтожили ласточки, а воздух сияюще-чист и прозрачен. Вся эта идиллия исчезнет, как только наступят осень и зима. Они принесут с собой бури, снег, гололед. Воздух станет тяжелым и серым, словно свинец.
Чиерма поморщился, когда рядом с грохотом пронесся еще один кавалерийский отряд. Лошади безжалостно вытаптывали молодые посевы. В конце концов, к чему такая спешка? Что – или кто – в Ривальде может помешать вторжению?.. Армия захватчиков неумолимо двигалась вперед, напоминая ползущий вниз ледник, сносящий и разбивающий вдребезги все на своем пути.
Лошадь бывшего губернатора Геймвальда пустила газы, и он услышал, как сзади раздалось неодобрительное бурчание гвардейцев. Чиерма коротко извинился. Да, солдаты никогда бы не позволили себе подобного поведения, будь он офицером или Кевлереном…
Губернатор вздохнул.
Тут к нему подбежал гонец.
– Ваша превосходительство, его светлость герцог Паймер просит вас прибыть к нему на обед.
– Передайте его светлости, что для меня это большая честь, – ответил Чиерма, и гонец поспешил обратно.
Хорошо, что теперь не стоит беспокоиться об обеде… Губернатор подсчитал, что таких обедов будет еще как минимум сто, прежде чем они достигнут Беферена. Может статься, имеет смысл подружиться с другими Кевлеренами и возложить на них заботу о своей персоне? Но раз Паймер заботится о нем, то чего беспокоиться?..
У края дороги он увидел какую-то девочку, которая пыталась спасти из-под сапог и копыт своих утят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41