Под проливным дождем они чувствовали себя утопающими мышатами. Поля в округе быстро превращались в огромные грязевые болота, а ливень словно и не собирался стихать. Полковник приказал большинству кавалеристов возвращаться в казармы, а сам с маленьким отрядом остался на месте на случай, если кто-либо из колонистов или «истинных» граждан решит вернуться и продолжить конфронтацию.
Было очень мокро и холодно, к тому же темнело. Гош завернулся в плащ, пытаясь спрятаться от дождя. Большую часть жизни полковник радовался тому, что он – солдат… но только не в такие минуты.
* * *
По пути назад Эриот не произнесла ни слова. Впрочем, дождь лил с такой силой, что вопрос о продолжении разговора отпал сам собой.
Они с Арденом сидели посередине лодки, никто из них не греб: Эриот не позволял рост, а Арден был так силен, что сбивал бы остальных гребцов с ритма, и лодку могло закружить в водовороте.
Когда добрались до берега, девушка оттащила великана в сторону под навес временного зернохранилища.
– Кто контролирует Цитадель? – требовательно спросила Эриот. – Наши?
– Кто?.. Ну, Гэлис Валера, Гош Линседд, Кадберн Акскевлерен и солдаты, находящиеся там, если их можно считать нашими, – пробурчал Арден.
– Наши – это те, кто выступил против советника, возглавлявшего «истинных» граждан.
– Кайсор Неври, насколько я расслышал. О чем задумалась?
– О том, что нужно быть осторожнее, вот и все. Мы оказались не готовы к тому, что произошло сегодня утром.
– Никто не ждал, что события начнут разворачиваться так быстро… по крайней мере не раньше, чем станет ясно, готовит ли Ривальд новое нападение.
– Нервы натянуты до предела по обе стороны пролива. Мы не можем гарантировать, что столкновения не начнутся в ближайшее время. Надо держать ситуацию под контролем, иначе мы все потеряем. Стратег и остальные не могут официально принять чью-либо сторону. А это нас не устраивает.
Несколько минут Арден молчал.
– Уж не предлагаешь ли ты?..
– Я ничего не предлагаю, – отрезала Эриот. – Просто будь готов.
* * *
Полома приблизился к матери и взял ее под руку. От неожиданности и испуга женщина даже подпрыгнула.
Префект почувствовал себя виноватым. Соркро вымокла до нитки. Должно быть, ей пришлось несладко: стоя посередине Длинного моста в полном одиночестве под дождем, она напряженно прислушивалась, стараясь убедиться в том, что ее сын, ее последний оставшийся в живых ребенок, в безопасности…
Полома пожалел, что не захватил с собой какую-нибудь накидку. Он обнял мать и помог ей спуститься с моста.
Внизу их ожидала Гэлис.
– Я помогу вам, – сказала стратег, подхватив Соркро под руку.
Рука Гэлис коснулась Поломы, и он очень удивился пробежавшей между ними электрической искорке. Из груди его матери вырвался звук, похожий на вздох облегчения.
– Сейчас отыщем постоялый двор, чтобы укрыться от ливня, – прокричал префект сквозь шум дождя.
– Мне кажется, что Цитадель ближе, – ответила Гэлис.
– Отведите меня домой, – настойчиво сказала Соркро. Стратег вопросительно посмотрела на Полому. Тот перевел ей сказанное.
– Мудрейшая из Мальвара, ты уже и так вся промокла. Давай поищем укрытие…
– Делай, что говорит тебе мать, – настаивала Соркро. Они практически дошли до конца главной дороги, когда посыпался град. Сначала градинки были небольшими, и их удары походили на укусы малюсеньких насекомых, затем стали крупнее и забарабанили по земле и крышам.
Полома поморщился от боли, когда одна из градин больно стукнула его по затылку. Беспокоясь за Соркро, они с Гэлис провели женщину под навес у одного из прилавков, где торговали шляпами от солнца. Хозяин одарил их взглядом, полным презрения, Полома же в ответ добродушно улыбнулся.
Навес начал прогибаться под тяжестью града, но пока держался. Все трое могли лишь дрожать от холода и слушать, как ледяные шарики рикошетом отлетают от черепицы и бьют по головам пробегающих мимо прохожих.
Когда град закончился, воздух стал чище и свежее. Полома выглянул из-под навеса и посмотрел на небо. Тучи изрядно поредели, но с севера уже надвигались новые дождевые облака. Префект увидел длинные серые полосы, нависавшие над равнинами к северу от реки.
– Мама, мы должны идти. До дома совсем близко…
– Я справлюсь, – ответила женщина и, не дожидаясь помощи, шагнула из-под навеса на улицу.
Гэлис и Полома последовали за ней.
Добравшись до дома Мальвары, они первым делом столкнулись с Хэтти, очень обеспокоенной судьбой своей хозяйки. Служанка, неодобрительно глядя на префекта, выбранила его за то, что он оставил Соркро под дождем. Полома только пожал плечами и приказал слугам приготовить горячие ванны: одну для Гэлис, другую – для себя. Стратег долго отказывалась, уверяя, что ей нужно вернуться в Цитадель.
– Чепуха, – отмахнулся Полома. – Так недолго и простудиться. Кроме того, нам нужно кое-что обсудить.
Гэлис посмотрела на пол. Вода, стекающая с ее одежды, образовала изрядную лужицу. Девушка почувствовала озноб.
– Мои слуги высушат и выгладят одежду, – заботливо добавил префект.
Гэлис кивнула, признавая поражение. Полома оставил ее, чтобы проведать мать.
* * *
Ланнел Тори не собирался убивать колониста, однако после совершенного не чувствовал никаких угрызений совести.
Уже не чувствовал. С тех пор как Кайсор Неври объяснил ему ситуацию. Колонисты были врагами. Они должны уйти – или по собственному желанию, или…
Или по нашему желанию, мысленно добавил Тори. Он удивлялся тому, что не чувствовал за собой вины после убийства. Ланнел считал, что во всем виноваты те, кто привел сюда, на его родину, чужеземцев. Погибший принц Кевлерен… его Избранный, белокурая женщина-стратег и командир ненавистных драгун. И Полома Мальвара. Больше всех – именно префект Полома Мальвара.
Проблема заключалась в том, что Мальвара, хороший и смелый человек, стал марионеткой в руках чужаков. Ланнел не мог понять причины подобного поведения префекта, но его ум бросился на решение этой задачи, как крыса бросается на мешок зерна. Ничто его не остановит.
Странно, Ланнелу казалось, что от решения этой проблемы зависит не только его собственная жизнь, но и судьба всего Кидана.
С трудом укрывшись от дождя под кронами нескольких деревьев неподалеку от дома Мальвары, Тори видел, как к двери подошли префект, стратег и пожилая женщина. Наверное, Соркро Мальвара, подумал он.
На некоторое время дождь ослаб, но затем пошел с новой силой. Темные тучи вновь укутали землю, сливая тени воедино. Деревья теперь представляли слабую защиту от бушевавшего ненастья, однако Ланнел не обращал на это никакого внимания, равно как и не замечал, что прилипшая к телу от дождя одежда стала похожа на вторую кожу. Холода он совершенно не чувствовал.
Так же как не чувствовал никаких сомнений в своей правоте. Решение, которое Ланнел так упорно искал, прочно вошло в его мозг, словно отполированное лезвие.
* * *
Пока Гэлис принимала ванну, ее одежда была высушена и отутюжена.
Слегка смущенная девушка стояла в дверях зала, ожидая Полому. Она не знала, что ее так смутило, но сейчас почему-то чувствовала себя незваной гостьей – или кем-то, кто просит милости.
«Проситель» – слово, которое пришло ей на ум и заставило покраснеть. Гэлис никогда не думала о Поломе в таком свете, но ведь она – одинокая женщина и находится сейчас в доме у одинокого мужчины. Несмотря на все их общее боевое прошлое, несмотря на совместную цель – создание такого будущего для города, в котором было бы место и переселенцам, и коренным жителям, – стратег понимала, что в их отношениях может появиться новая грань.
Теоретически может появиться, предупредила себя Гэлис, все еще не уверенная, нужно ли ей это. Со времени смерти Китайры мысль о союзе с кем-то – физическом или любом другом – не приходила в голову Гэлис. Она была слишком занята работой, скорбью, попытками забыть прошлое, чтобы подумать о своем личном будущем.
– Я думаю, угроза со стороны Сайенны пока не дает шанса экстремистам, – произнес Полома.
Префект словно призрак возник перед Гэлис. Девушка невольно отметила про себя, что Полома одет достаточно изысканно… и от него хорошо пахнет.
– Я полагаю, Кайсора Неври кто-то подтолкнул к подобным действиям, – сказала она.
– Это был шанс, который он не мог упустить, – невозмутимо заметил префект.
Гэлис крепко сжала губы.
– Смею предположить, ты согласишься со мной, что смерть переселенца Кардера – не его рук дело.
– У меня нет причин считать советника убийцей. Тем не менее он знает, кто это сделал. Более того, Кайсор решил воспользоваться ситуацией в своих интересах…
Гэлис помолчала, потом сказала:
– Знаешь, а ведь Эриот Флитвуд права.
– Насчет представительства колонистов в совете?
Гэлис кивнула.
– Чем быстрее это случится, тем лучше.
– Если я предложу твою кандидатуру, совет непременно согласится.
Полома произнес эти слова спокойно, уверенно глядя на девушку. Но Гэлис не покидало странное чувство, что сказанное – предложение простого человека, но никак не политика.
Все идет не так, подумала она, ощущая явный дискомфорт.
– А почему не Гош? Или даже Кадберн?
– Линседд – солдат, да еще из Хамилая. Если дать ему место в Ассамблее, то в глазах большинства «истинных» граждан это будет равносильно военному поражению.
– А Кадберн – Избранный, – задумчиво сказала девушка.
– Точно. Остаешься только ты.
– Переселенцы воспримут это как предательство. Они ведь не считают меня одной из них. Почему не Эриот Флитвуд?
– Что ж, может быть… Но никак не Арден. Это будет равносильно тому, как если бы мы посадили за стол медведя.
– Тогда Эриот, – сказала Гэлис. Полома тяжело вздохнул.
– Буду с тобой откровенен, Гэлис Валера. Я боюсь, что если надавлю на совет сейчас, то потеряю влияние, а переселенцы вообще не получат мест в Ассамблее. К тому же меня могут сместить с поста префекта…
Стратег покачала головой – больше от растерянности, чем от непонимания или неприятия слов Поломы. Если бы он был посмелее, подумала она. Если бы мог выказать больше мужества…
Девушка нахмурилась. У нее нет никакого права сомневаться в мужестве этого человека после испытаний, выпавших на его долю.
– В порядке? – спросил Полома. Гэлис вздохнула.
– Мне нужно возвращаться в Цитадель.
На лице префекта появилось разочарование. Он неохотно кивнул.
– Конечно. У тебя есть дела, а я от них отрываю…
– Это не… – начала Гэлис, но не закончила. Она молча направилась к двери.
* * *
Как только пошел град, Гош послал своих драгун на западную сторону Седловины.
Колкие ледышки продолжали хлестать по лицам солдат и крупам лошадей, но не так сильно, как на открытом пространстве. Никто из драгун не был серьезно ранен, а лошади были слишком хорошо обучены, чтобы запаниковать. Когда град сменился дождем, Линседд приказал отряду отправляться назад, в казармы. Он хотел присоединиться к солдатам, но решил, что сейчас важнее обсудить произошедшее в Седловине с Гэлис. Полковник был поражен тем, как близко переселенцы и местные оказались к вооруженному столкновению. Если бы принц остался жив, тогда будущее предстало бы яснее для всех нас.
Мечты, мечты…
Прекрати, приказал себе Гош. Ты должен справиться с этой заварушкой прежде, чем начнется новая. Такова доля солдата.
Он поднялся по восточному склону обрыва и направился к Цитадели. Один из инженеров, находившихся на дежурстве, сообщил ему, что стратег ушла более часа назад и до сих пор не вернулась. Гош выругался и развернул лошадь, чтобы двинуться обратно. И тут дождь разразился с новой силой.
Он остановился, слез с кобылы и кинул поводья охраннику.
– Присмотри за ней. Я подожду возвращения стратега внутри.
* * *
Гэлис взялась за ручку двери, когда Полома произнес:
– Я постоянно переживаю…
– По поводу чего? – поинтересовалась она. Похоже, Полома и сам не ожидал собственных слов.
– М-м… – протянул он. Потом стал топтаться на месте с видом крайне озабоченным и даже огорченным. Потоптавшись таким манером некоторое время, префект с трудом выдавил: – Обо всем…
Сердце сжалось в груди Поломы. Зачем он это сказал?.. Гэлис остановилась и наблюдала за ним, ожидая продолжения.
– К примеру, о совете, о размежевании среди старых киданцев и новых, о том, что происходит в империи, об угрозе со стороны Сайенны, где бы она ни находилась…
– Что ж, давай, – кивнула девушка.
Мальвара нахмурил брови, пытаясь понять, что именно в этом перечислении привлекло ее внимание.
– Новые киданцы и старые киданцы, – повторила Гэлис. – Единственное различие между ними – это то, как долго они здесь, а не то, имеют ли они право здесь находиться.
Префект улыбнулся, но как-то криво, обрадовавшись, впрочем, что удалось найти тему для разговора. И тут же изумился, осознав, что не хочет, чтобы Гэлис ушла.
Она далеко не красавица, насмешливо пробурчал внутренний голос. Совсем не такая, как Китайра… и даже не такая, как Эриот Флитвуд.
Однако в голове Поломы запищал и другой голосок, который напомнил ему, что Гэлис умная, она смелая, она стоит…
Мальвара вытаращил глаза, пытаясь разобраться в своих внутренних голосах.
Чего она стоит?..
– Нужно убедиться, что противоборствующие группы пришли к полному пониманию вопроса, – с трудом произнес префект. – Мы словно две стороны одной монеты, навсегда вместе, но с разными лицами…
Полома покраснел. Не нужно было ему сейчас изощряться в сочинении метафор… да еще эти назойливые голоса…
Гэлис улыбнулась. Мальвара покраснел еще больше и опустил голову, разглядывая носки своих башмаков.
– Две стороны одной монеты, – задумчиво сказала девушка.
Полома решил еще раз попытаться повести умный разговор, но тут в комнату вошла Хэтти.
– Господин, вам стоит пойти со мной, – мягко, но уверенно сказала она.
– Хэтти?..
– Это важно, иначе я не стала бы вас тревожить.
Гэлис не говорила по-кидански, однако вежливо отвела взгляд в сторону. Полома неожиданно посмотрел на ее присутствие в своем доме по-другому. Она чужая, иностранка…
– Прошу прощения, – пролепетал он. – Семейные дела…
– Я все понимаю, – ответила Гэлис и вышла. Когда дверь за девушкой закрылась, Полома повернулся к Хэтти и вдруг заметил, что та на грани истерики.
– Ради Кидан и Фрей, моя милая Хэтти, что произошло?!
– Это ваша мама, мой маленький Полома. Она очень больна…
* * *
Ланнел узнал в девушке, вышедшей из дома, стратега.
Гэлис Валера – так, кажется, ее зовут. Отчаянный борец. Убежденный сторонник переселенцев. Ее смерть плохо отразится на их единстве, возможно, даже станет для переселенцев катастрофой.
Эта мысль все решила. Тори двинулся вслед за Гэлис.
Как же лучше сделать? – подумал он. У него под туникой спрятан длинный нож – тот самый, который он брал с собой на сегодняшнее собрание. Да, правильно… Мягко вонзить клинок ей сзади между ребер. Словно отрезать кусочек от нежного фрукта… Или можно перерезать горло, чтобы увидеть, как на белоснежной шее расцветет кроваво-красный цветок…
К своему удивлению, Ланнел заметил на улице не так много своих сограждан: все торопились укрыться от дождя. Тори лавировал между прохожими, чтобы не упустить стратега из виду. Торговцы. Священник. Люди с корзинами, полными еды. Молодая пара, воркующая о любви…
… Или один точный удар в глаз – прямо в мозг. Так она быстрее умрет. Увидит его, а потом – яркая вспышка, спазм боли, такой сильный, что может показаться просто прекрасным, затем сознание покинет ее разум, и…
Ланнел обнаружил, что начал размышлять о смерти, о том, как она прекрасна. Интересно, когда он умрет, то встретится с отцом? Или с матерью, которую никогда не видел, потому что она умерла, когда ему было несколько минут от роду? Узнает ли его мать, возмужавшего, пожираемого ненавистью – и преданного Кидану до смерти?
Встретит ли Ланнел того переселенца, которого уже убил?..
А вдруг – ничего нет? Возможно, смерть – это ничто, нескончаемая ночь, мир без горизонта. Зима без лета.
Несмотря на ливень, Тори показалось, что улицы стали ярче с приходом весны, спешившей превратиться в лето. Деревья полностью покрылись листвой. Голубые, цвета слоновой кости, желтые и светящиеся, как солнце, темно-красные, как пролитое вино, цветы… Когда дождя не было, птичьи трели доносились с каждой ветки. По ночам сверчки пели так громко, что воздух сотрясался от их симфоний. Ланнел с нетерпением ждал лета. Ему нравилось успокаивающее солнечное тепло… а бури, подобные сегодняшней, уходят вниз по побережью и уносят свой мрак в далекие-далекие страны…
Тори тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Он продолжал следовать за белокурой Гэлис Валера, предполагая, что она направляется к обрыву. Возможно, акт возмездия удастся свершить там, как и в прошлый раз…
Но тогда это был несчастный случай, напомнил он себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Было очень мокро и холодно, к тому же темнело. Гош завернулся в плащ, пытаясь спрятаться от дождя. Большую часть жизни полковник радовался тому, что он – солдат… но только не в такие минуты.
* * *
По пути назад Эриот не произнесла ни слова. Впрочем, дождь лил с такой силой, что вопрос о продолжении разговора отпал сам собой.
Они с Арденом сидели посередине лодки, никто из них не греб: Эриот не позволял рост, а Арден был так силен, что сбивал бы остальных гребцов с ритма, и лодку могло закружить в водовороте.
Когда добрались до берега, девушка оттащила великана в сторону под навес временного зернохранилища.
– Кто контролирует Цитадель? – требовательно спросила Эриот. – Наши?
– Кто?.. Ну, Гэлис Валера, Гош Линседд, Кадберн Акскевлерен и солдаты, находящиеся там, если их можно считать нашими, – пробурчал Арден.
– Наши – это те, кто выступил против советника, возглавлявшего «истинных» граждан.
– Кайсор Неври, насколько я расслышал. О чем задумалась?
– О том, что нужно быть осторожнее, вот и все. Мы оказались не готовы к тому, что произошло сегодня утром.
– Никто не ждал, что события начнут разворачиваться так быстро… по крайней мере не раньше, чем станет ясно, готовит ли Ривальд новое нападение.
– Нервы натянуты до предела по обе стороны пролива. Мы не можем гарантировать, что столкновения не начнутся в ближайшее время. Надо держать ситуацию под контролем, иначе мы все потеряем. Стратег и остальные не могут официально принять чью-либо сторону. А это нас не устраивает.
Несколько минут Арден молчал.
– Уж не предлагаешь ли ты?..
– Я ничего не предлагаю, – отрезала Эриот. – Просто будь готов.
* * *
Полома приблизился к матери и взял ее под руку. От неожиданности и испуга женщина даже подпрыгнула.
Префект почувствовал себя виноватым. Соркро вымокла до нитки. Должно быть, ей пришлось несладко: стоя посередине Длинного моста в полном одиночестве под дождем, она напряженно прислушивалась, стараясь убедиться в том, что ее сын, ее последний оставшийся в живых ребенок, в безопасности…
Полома пожалел, что не захватил с собой какую-нибудь накидку. Он обнял мать и помог ей спуститься с моста.
Внизу их ожидала Гэлис.
– Я помогу вам, – сказала стратег, подхватив Соркро под руку.
Рука Гэлис коснулась Поломы, и он очень удивился пробежавшей между ними электрической искорке. Из груди его матери вырвался звук, похожий на вздох облегчения.
– Сейчас отыщем постоялый двор, чтобы укрыться от ливня, – прокричал префект сквозь шум дождя.
– Мне кажется, что Цитадель ближе, – ответила Гэлис.
– Отведите меня домой, – настойчиво сказала Соркро. Стратег вопросительно посмотрела на Полому. Тот перевел ей сказанное.
– Мудрейшая из Мальвара, ты уже и так вся промокла. Давай поищем укрытие…
– Делай, что говорит тебе мать, – настаивала Соркро. Они практически дошли до конца главной дороги, когда посыпался град. Сначала градинки были небольшими, и их удары походили на укусы малюсеньких насекомых, затем стали крупнее и забарабанили по земле и крышам.
Полома поморщился от боли, когда одна из градин больно стукнула его по затылку. Беспокоясь за Соркро, они с Гэлис провели женщину под навес у одного из прилавков, где торговали шляпами от солнца. Хозяин одарил их взглядом, полным презрения, Полома же в ответ добродушно улыбнулся.
Навес начал прогибаться под тяжестью града, но пока держался. Все трое могли лишь дрожать от холода и слушать, как ледяные шарики рикошетом отлетают от черепицы и бьют по головам пробегающих мимо прохожих.
Когда град закончился, воздух стал чище и свежее. Полома выглянул из-под навеса и посмотрел на небо. Тучи изрядно поредели, но с севера уже надвигались новые дождевые облака. Префект увидел длинные серые полосы, нависавшие над равнинами к северу от реки.
– Мама, мы должны идти. До дома совсем близко…
– Я справлюсь, – ответила женщина и, не дожидаясь помощи, шагнула из-под навеса на улицу.
Гэлис и Полома последовали за ней.
Добравшись до дома Мальвары, они первым делом столкнулись с Хэтти, очень обеспокоенной судьбой своей хозяйки. Служанка, неодобрительно глядя на префекта, выбранила его за то, что он оставил Соркро под дождем. Полома только пожал плечами и приказал слугам приготовить горячие ванны: одну для Гэлис, другую – для себя. Стратег долго отказывалась, уверяя, что ей нужно вернуться в Цитадель.
– Чепуха, – отмахнулся Полома. – Так недолго и простудиться. Кроме того, нам нужно кое-что обсудить.
Гэлис посмотрела на пол. Вода, стекающая с ее одежды, образовала изрядную лужицу. Девушка почувствовала озноб.
– Мои слуги высушат и выгладят одежду, – заботливо добавил префект.
Гэлис кивнула, признавая поражение. Полома оставил ее, чтобы проведать мать.
* * *
Ланнел Тори не собирался убивать колониста, однако после совершенного не чувствовал никаких угрызений совести.
Уже не чувствовал. С тех пор как Кайсор Неври объяснил ему ситуацию. Колонисты были врагами. Они должны уйти – или по собственному желанию, или…
Или по нашему желанию, мысленно добавил Тори. Он удивлялся тому, что не чувствовал за собой вины после убийства. Ланнел считал, что во всем виноваты те, кто привел сюда, на его родину, чужеземцев. Погибший принц Кевлерен… его Избранный, белокурая женщина-стратег и командир ненавистных драгун. И Полома Мальвара. Больше всех – именно префект Полома Мальвара.
Проблема заключалась в том, что Мальвара, хороший и смелый человек, стал марионеткой в руках чужаков. Ланнел не мог понять причины подобного поведения префекта, но его ум бросился на решение этой задачи, как крыса бросается на мешок зерна. Ничто его не остановит.
Странно, Ланнелу казалось, что от решения этой проблемы зависит не только его собственная жизнь, но и судьба всего Кидана.
С трудом укрывшись от дождя под кронами нескольких деревьев неподалеку от дома Мальвары, Тори видел, как к двери подошли префект, стратег и пожилая женщина. Наверное, Соркро Мальвара, подумал он.
На некоторое время дождь ослаб, но затем пошел с новой силой. Темные тучи вновь укутали землю, сливая тени воедино. Деревья теперь представляли слабую защиту от бушевавшего ненастья, однако Ланнел не обращал на это никакого внимания, равно как и не замечал, что прилипшая к телу от дождя одежда стала похожа на вторую кожу. Холода он совершенно не чувствовал.
Так же как не чувствовал никаких сомнений в своей правоте. Решение, которое Ланнел так упорно искал, прочно вошло в его мозг, словно отполированное лезвие.
* * *
Пока Гэлис принимала ванну, ее одежда была высушена и отутюжена.
Слегка смущенная девушка стояла в дверях зала, ожидая Полому. Она не знала, что ее так смутило, но сейчас почему-то чувствовала себя незваной гостьей – или кем-то, кто просит милости.
«Проситель» – слово, которое пришло ей на ум и заставило покраснеть. Гэлис никогда не думала о Поломе в таком свете, но ведь она – одинокая женщина и находится сейчас в доме у одинокого мужчины. Несмотря на все их общее боевое прошлое, несмотря на совместную цель – создание такого будущего для города, в котором было бы место и переселенцам, и коренным жителям, – стратег понимала, что в их отношениях может появиться новая грань.
Теоретически может появиться, предупредила себя Гэлис, все еще не уверенная, нужно ли ей это. Со времени смерти Китайры мысль о союзе с кем-то – физическом или любом другом – не приходила в голову Гэлис. Она была слишком занята работой, скорбью, попытками забыть прошлое, чтобы подумать о своем личном будущем.
– Я думаю, угроза со стороны Сайенны пока не дает шанса экстремистам, – произнес Полома.
Префект словно призрак возник перед Гэлис. Девушка невольно отметила про себя, что Полома одет достаточно изысканно… и от него хорошо пахнет.
– Я полагаю, Кайсора Неври кто-то подтолкнул к подобным действиям, – сказала она.
– Это был шанс, который он не мог упустить, – невозмутимо заметил префект.
Гэлис крепко сжала губы.
– Смею предположить, ты согласишься со мной, что смерть переселенца Кардера – не его рук дело.
– У меня нет причин считать советника убийцей. Тем не менее он знает, кто это сделал. Более того, Кайсор решил воспользоваться ситуацией в своих интересах…
Гэлис помолчала, потом сказала:
– Знаешь, а ведь Эриот Флитвуд права.
– Насчет представительства колонистов в совете?
Гэлис кивнула.
– Чем быстрее это случится, тем лучше.
– Если я предложу твою кандидатуру, совет непременно согласится.
Полома произнес эти слова спокойно, уверенно глядя на девушку. Но Гэлис не покидало странное чувство, что сказанное – предложение простого человека, но никак не политика.
Все идет не так, подумала она, ощущая явный дискомфорт.
– А почему не Гош? Или даже Кадберн?
– Линседд – солдат, да еще из Хамилая. Если дать ему место в Ассамблее, то в глазах большинства «истинных» граждан это будет равносильно военному поражению.
– А Кадберн – Избранный, – задумчиво сказала девушка.
– Точно. Остаешься только ты.
– Переселенцы воспримут это как предательство. Они ведь не считают меня одной из них. Почему не Эриот Флитвуд?
– Что ж, может быть… Но никак не Арден. Это будет равносильно тому, как если бы мы посадили за стол медведя.
– Тогда Эриот, – сказала Гэлис. Полома тяжело вздохнул.
– Буду с тобой откровенен, Гэлис Валера. Я боюсь, что если надавлю на совет сейчас, то потеряю влияние, а переселенцы вообще не получат мест в Ассамблее. К тому же меня могут сместить с поста префекта…
Стратег покачала головой – больше от растерянности, чем от непонимания или неприятия слов Поломы. Если бы он был посмелее, подумала она. Если бы мог выказать больше мужества…
Девушка нахмурилась. У нее нет никакого права сомневаться в мужестве этого человека после испытаний, выпавших на его долю.
– В порядке? – спросил Полома. Гэлис вздохнула.
– Мне нужно возвращаться в Цитадель.
На лице префекта появилось разочарование. Он неохотно кивнул.
– Конечно. У тебя есть дела, а я от них отрываю…
– Это не… – начала Гэлис, но не закончила. Она молча направилась к двери.
* * *
Как только пошел град, Гош послал своих драгун на западную сторону Седловины.
Колкие ледышки продолжали хлестать по лицам солдат и крупам лошадей, но не так сильно, как на открытом пространстве. Никто из драгун не был серьезно ранен, а лошади были слишком хорошо обучены, чтобы запаниковать. Когда град сменился дождем, Линседд приказал отряду отправляться назад, в казармы. Он хотел присоединиться к солдатам, но решил, что сейчас важнее обсудить произошедшее в Седловине с Гэлис. Полковник был поражен тем, как близко переселенцы и местные оказались к вооруженному столкновению. Если бы принц остался жив, тогда будущее предстало бы яснее для всех нас.
Мечты, мечты…
Прекрати, приказал себе Гош. Ты должен справиться с этой заварушкой прежде, чем начнется новая. Такова доля солдата.
Он поднялся по восточному склону обрыва и направился к Цитадели. Один из инженеров, находившихся на дежурстве, сообщил ему, что стратег ушла более часа назад и до сих пор не вернулась. Гош выругался и развернул лошадь, чтобы двинуться обратно. И тут дождь разразился с новой силой.
Он остановился, слез с кобылы и кинул поводья охраннику.
– Присмотри за ней. Я подожду возвращения стратега внутри.
* * *
Гэлис взялась за ручку двери, когда Полома произнес:
– Я постоянно переживаю…
– По поводу чего? – поинтересовалась она. Похоже, Полома и сам не ожидал собственных слов.
– М-м… – протянул он. Потом стал топтаться на месте с видом крайне озабоченным и даже огорченным. Потоптавшись таким манером некоторое время, префект с трудом выдавил: – Обо всем…
Сердце сжалось в груди Поломы. Зачем он это сказал?.. Гэлис остановилась и наблюдала за ним, ожидая продолжения.
– К примеру, о совете, о размежевании среди старых киданцев и новых, о том, что происходит в империи, об угрозе со стороны Сайенны, где бы она ни находилась…
– Что ж, давай, – кивнула девушка.
Мальвара нахмурил брови, пытаясь понять, что именно в этом перечислении привлекло ее внимание.
– Новые киданцы и старые киданцы, – повторила Гэлис. – Единственное различие между ними – это то, как долго они здесь, а не то, имеют ли они право здесь находиться.
Префект улыбнулся, но как-то криво, обрадовавшись, впрочем, что удалось найти тему для разговора. И тут же изумился, осознав, что не хочет, чтобы Гэлис ушла.
Она далеко не красавица, насмешливо пробурчал внутренний голос. Совсем не такая, как Китайра… и даже не такая, как Эриот Флитвуд.
Однако в голове Поломы запищал и другой голосок, который напомнил ему, что Гэлис умная, она смелая, она стоит…
Мальвара вытаращил глаза, пытаясь разобраться в своих внутренних голосах.
Чего она стоит?..
– Нужно убедиться, что противоборствующие группы пришли к полному пониманию вопроса, – с трудом произнес префект. – Мы словно две стороны одной монеты, навсегда вместе, но с разными лицами…
Полома покраснел. Не нужно было ему сейчас изощряться в сочинении метафор… да еще эти назойливые голоса…
Гэлис улыбнулась. Мальвара покраснел еще больше и опустил голову, разглядывая носки своих башмаков.
– Две стороны одной монеты, – задумчиво сказала девушка.
Полома решил еще раз попытаться повести умный разговор, но тут в комнату вошла Хэтти.
– Господин, вам стоит пойти со мной, – мягко, но уверенно сказала она.
– Хэтти?..
– Это важно, иначе я не стала бы вас тревожить.
Гэлис не говорила по-кидански, однако вежливо отвела взгляд в сторону. Полома неожиданно посмотрел на ее присутствие в своем доме по-другому. Она чужая, иностранка…
– Прошу прощения, – пролепетал он. – Семейные дела…
– Я все понимаю, – ответила Гэлис и вышла. Когда дверь за девушкой закрылась, Полома повернулся к Хэтти и вдруг заметил, что та на грани истерики.
– Ради Кидан и Фрей, моя милая Хэтти, что произошло?!
– Это ваша мама, мой маленький Полома. Она очень больна…
* * *
Ланнел узнал в девушке, вышедшей из дома, стратега.
Гэлис Валера – так, кажется, ее зовут. Отчаянный борец. Убежденный сторонник переселенцев. Ее смерть плохо отразится на их единстве, возможно, даже станет для переселенцев катастрофой.
Эта мысль все решила. Тори двинулся вслед за Гэлис.
Как же лучше сделать? – подумал он. У него под туникой спрятан длинный нож – тот самый, который он брал с собой на сегодняшнее собрание. Да, правильно… Мягко вонзить клинок ей сзади между ребер. Словно отрезать кусочек от нежного фрукта… Или можно перерезать горло, чтобы увидеть, как на белоснежной шее расцветет кроваво-красный цветок…
К своему удивлению, Ланнел заметил на улице не так много своих сограждан: все торопились укрыться от дождя. Тори лавировал между прохожими, чтобы не упустить стратега из виду. Торговцы. Священник. Люди с корзинами, полными еды. Молодая пара, воркующая о любви…
… Или один точный удар в глаз – прямо в мозг. Так она быстрее умрет. Увидит его, а потом – яркая вспышка, спазм боли, такой сильный, что может показаться просто прекрасным, затем сознание покинет ее разум, и…
Ланнел обнаружил, что начал размышлять о смерти, о том, как она прекрасна. Интересно, когда он умрет, то встретится с отцом? Или с матерью, которую никогда не видел, потому что она умерла, когда ему было несколько минут от роду? Узнает ли его мать, возмужавшего, пожираемого ненавистью – и преданного Кидану до смерти?
Встретит ли Ланнел того переселенца, которого уже убил?..
А вдруг – ничего нет? Возможно, смерть – это ничто, нескончаемая ночь, мир без горизонта. Зима без лета.
Несмотря на ливень, Тори показалось, что улицы стали ярче с приходом весны, спешившей превратиться в лето. Деревья полностью покрылись листвой. Голубые, цвета слоновой кости, желтые и светящиеся, как солнце, темно-красные, как пролитое вино, цветы… Когда дождя не было, птичьи трели доносились с каждой ветки. По ночам сверчки пели так громко, что воздух сотрясался от их симфоний. Ланнел с нетерпением ждал лета. Ему нравилось успокаивающее солнечное тепло… а бури, подобные сегодняшней, уходят вниз по побережью и уносят свой мрак в далекие-далекие страны…
Тори тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Он продолжал следовать за белокурой Гэлис Валера, предполагая, что она направляется к обрыву. Возможно, акт возмездия удастся свершить там, как и в прошлый раз…
Но тогда это был несчастный случай, напомнил он себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41