Скоро начнутся дожди, это хорошо. Сухой сезон затянулся, но все же подходил к концу. Впрочем, скорее всего тучи принесут и град, а это не очень приятно…
Фермер тяжело вздохнул, вновь надел шляпу и ударил осла по крупу.
– Давай шевелись!..
Животное с огромной неохотой сделало несколько шагов и снова застыло как вкопанное.
– О, во имя Кидана!.. Я прирежу тебя, как только вернемся домой. А из шкуры сошью себе новые ботинки, если ты сейчас же не двинешься с места…
Неожиданно осел попятился, сталкивая хозяина в оросительный канал, проходивший вдоль дороги.
– Ты, скотское отродье!.. – взвыл фермер, но осел никак не отреагировал на проклятие и продолжал пятиться.
Мужчина открыл было рот, чтобы еще раз выбранить животное. Однако, будучи от природы человеком не злым, он не имел привычки бить скотину почем зря и поэтому заставил себя набрать в легкие побольше воздуха, успокоиться и вновь вернуться на главную дорогу.
Его окружали молодые зеленые поросли пшеницы, располагавшиеся на берегу пролива, разделявшего острова Кархей и Херрис. Погонщик со своим ослом направлялись к побережью, где фермер некогда соорудил ручной насос, качавший воду и распределявший ее по оросительным каналам, тянувшимся через поля. На спине осла громоздились две большущие тяжелые корзины с птичьим пометом, который нужно было перемешать с водой, чтобы получить готовое удобрение.
Работа, конечно, не из приятных: мужчина был уверен, что ослу подобное занятие тоже не по душе. Наверное, его тупое упрямство этим и объяснялось.
Фермер ворчал, а животное продолжало пятиться. Наконец осла удалось вернуть на главную дорогу, но тут погонщик заметил нечто, лежавшее поперек пути. Поначалу он не поверил своим глазам, но, сделав шаг вперед, явственно увидел перед собой окровавленного человека со свернутой шеей. Мертвец был одет в заморские одежды.
Фермер не сразу опомнился от потрясения. Первое, что пришло ему на ум: бедняга, должно быть, свалился с обрыва. Какая ужасная смерть, да еще так далеко от дома!..
* * *
Кайсор Неври проснулся задолго до рассвета. Его разбудил уличный шум, о котором он позабыл, как только открыл глаза.
Советник находился в странном состоянии полусна-полубодрствования. Он сел на краешек своей кровати и пожелал оказаться где-нибудь в другом месте.
Кайсор устал от ответственности, возложенной на его плечи, устал быть примером для тысяч сограждан. Когда он решил следовать по стопам брата и стать советником в Ассамблее, его единственной скромной целью было внести посильный вклад в улучшение жизни города и жителей. Да еще, как он припомнил, – работать под чутким руководством молодого префекта Поломы Мальвары, выходца из достойной купеческой семьи, человека, на которого возлагались большие надежды.
Но затем пришли ривальдийцы со своими ужасными огнестрелами и кошмарным колдуном Кевлереном – и разгромили мирный и процветающий город. Помочь мог только сосланный префект. Вдалеке от Кидана он собирал силы для освобождения города от иноземного ига.
Но когда Полома возвратился, то привел с собой хамилайцев с еще большим количеством огнестрелов и другим Кевлереном…
Нет, Кайсор не желал быть вожаком. Но иного лидера у Кидана не было. Молодой префект, некогда столь уважаемый, не в счет.
Неври лег обратно в постель и попытался заснуть – не получалось. Мозг занимали сотни и тысячи мелких проблем и вопросов, требовавших принятия немедленного решения.
Тяжело вздохнув, советник очень осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить жену. В одной ночной сорочке спустился в кухню, где нашел черствый хлеб и варенье. Кайсор собирался приготовить ранний завтрак, но тут услышал шум, доносившийся с заднего крыльца. Звук походил на скулеж побитой собаки. Советник вспомнил, что именно этот звук и разбудил его.
Неври приоткрыл дверь и обнаружил на ступеньках Ланнела Тори. С уголка рта у него свисала нитка тягучей слюны. Тори тихо и противно завывал.
– Ланнел?..
Кайсор не знал, что делать. До этого дня он никогда не видел, как ревет взрослый мужик. Увиденное вызвало в нем лишь глубокое отвращение.
– Поднимай свой зад, размазня! Что случилось?..
Ланнел, все еще захлебываясь рыданиями, потянулся к Неври.
Кайсор автоматически протянул руку, но понял, что в ней все еще зажат кусок хлеба, и отдернул ее.
– Поднимайся! – яростно прошипел он.
– Я совершил нечто ужасное, – простонал Ланнел. – О, дорогой мой Кидан, это убийство…
Остальные слова потонули в рыданиях.
– Убийство?!
Кайсор тупо уставился на Тори, затем отбросил хлеб и помог Ланнелу подняться.
– Быстро в дом, – скомандовал он.
– Это ужасно… – вновь начал рыдать Тори.
– Заткнись! – приказал Кайсор, вталкивая его в дом и закрывая входную дверь.
Из-под скамейки он достал стул, на который усадил незваного ночного гостя.
– Садись и говори тише, черт тебя подери!..
С верхнего этажа послышался голос жены советника:
– Кайсор?.. Кто там? Что ты делаешь?..
– Оставайся наверху, Зоул. Это Ланнел Тори, он пришел по делу.
– В такой час? Еще даже не рассвело.
Неври услышал, как жена встала с кровати.
– Неотложные дела! – крикнул он. – Очень секретные. Мы недолго!..
Кайсор затаил дыхание. Услышав, что Зоул вернулась в постель, советник притворил дверь на кухню.
– Так, – сказал он, оборачиваясь к Ланнелу. – В чем дело?
При помощи кремня Неври высек огонь и зажег фонарь, который поставил на скамью рядом с ночным визитером. Лицо Ланнела в таком свете казалось еще более вытянутым и осунувшимся. Словно маска, подумал со страхом советник и отпрянул.
Ланнел привстал и взял Кайсора за руку – прежде чем тот смог ее отдернуть.
– Советник Неври, я убил человека!..
* * *
– Ты действительно считаешь, что совет даст нам пару мест? – поинтересовался Арден у Эриот. – Я что-то не заметил, чтобы советники обрадовались возможности появления колонистов в представительском органе. Даже сторонники префекта…
– Я думаю, некоторые поддерживают Полому Мальвару по другим причинам, – сказала девушка. – Эти люди вовсе не обязаны любить нас.
– Ты думаешь, он любит нас?..
Они стояли у холма, на котором возводились конюшни, и осматривали новое поселение, занявшее большую часть восточной оконечности острова Кархей. Солнце еще не поднялось из-за горизонта, но небо уже озарилось розоватым светом. От этих отблесков недавно выстроенные хижины поселенцев выглядели как-то очень по-домашнему.
– Нужно укрепить дорогу, идущую с запада на восток, – сказала Эриот. – Один мощный ливень запросто смоет ее. Возможно, желоба – единственно верное решение. Надо пригласить инженера…
– Почему всякий раз, как я упоминаю об этом человеке, ты уходишь от разговора? – спросил Арден.
– Когда все закончим, необходимо подумать о постоянном жилье. Хижины, которые мы соорудили, не простоят и двух лет…
На несколько секунд, занятые каждый своими мыслями, оба замолчали. Арден первым сделал попытку продолжить разговор.
– Возвращаясь к префекту…
– … а затем понадобится новый док. Это ты должен мне сказать…
– Речь не обо мне, Эриот, речь о префекте.
Повернувшись, девушка пристально посмотрела на своего друга-великана.
– Хорошо, Арден. Но давай-ка сначала поговорим о тебе. Не знаю, сколько раз я просила тебя рассказать о своем прошлом, о том, чем ты занимался до встречи со мной, до отправки экспедиции из Хамилая. В ответ же постоянно слышу что-то невнятное. Ты либо набиваешь рот едой, либо просто игнорируешь меня!..
В воздухе повисла тишина, но Эриот продолжала пристально вглядываться в лицо собеседника. Арден тихо проговорил:
– Я вовсе не игнорирую…
Эриот пришлось зажмуриться, чтобы не дать волю раздражению.
– Я не понимаю тебя, – произнесла она.
– А?..
– Это дает тебе определенное превосходство, потому что я думаю, что ты многое обо мне знаешь!
– Но я не игнорирую тебя…
Эриот опустила руки в бессильной злобе.
– Нет, это невозможно…
– Могу я теперь спросить о нем?
– Да… и не только док, – начала девушка, поворачивая голову к поселению. – Склады тоже будут очень кстати.
Арден глубоко вздохнул.
– Ты помнишь, что случилось после битвы?
– Не забуду до конца своих дней, – буркнула Эриот.
– Я имею в виду – позже, когда я разговаривал с человеком принца…
– Кадберном.
– Да. Я знаю, что именно он чувствовал.
– Конечно, знаешь. Ты же когда-то был Акскевлереном.
Арден вытаращил глаза.
– Откуда ты?..
– Я слышала, о чем вы с ним говорили.
– Тогда зачем притворяться, что ты ничего обо мне не знаешь?
Эриот почувствовала в голосе великана смятение. Это доставило ей некоторое удовольствие.
– Потому что, – процедила девушка, – я слышала, как ты говорил это ему. Я расспрашивала тебя о прошлом так много раз… А ты просто сел с ним рядом и выложил всю свою жизнь.
– Все было не так…
– Мне показалось, что именно так, – тихо произнесла девушка. – А ведь предполагается, что мы… по крайней мере я считала, что мы… ну… друзья.
Великан долго не отвечал. Потом тихо спросил:
– Что ты хочешь знать?..
– Ты научился писать, когда был Акскевлереном?
– Да.
– А сражаться?
– Тоже.
– Должно быть, твой хозяин был очень важным человеком.
Арден кашлянул.
– Хозяйка, – отведя глаза, сказал он. – Да, она была важной персоной…
– Ты любил ее?
– Акскевлерен всегда любит своего Кевлерена. Семья следит за нами и контролирует…
Эриот наклонилась, чтобы взять его за руку.
– Это не любовь, Арден.
– Теперь я знаю. Но я действительно любил ее. Она была для нас всем: госпожой, матерью, богиней. Мы ощущали себя членами семьи. Она тоже нас любила. Я уверен.
Неожиданно Арден и Эриот увидели молодую девушку, бегущую по главной улице навстречу им. Они сразу заметили, что она бледна и очень испугана.
Девушка остановилась, переводя дух.
– Хэмли? – удивилась Эриот. – Я думала, сегодня ты работаешь в Цитадели. Что ты здесь делаешь?
– Кардер, – задыхаясь, начала Хэмли. – Он мертв, Эриот! Его убили!..
* * *
Гэлис сложила все вещи Китайры на кровати. Потом стала аккуратно складывать их в походный сундук умершей подруги.
Стратег сама не знала, зачем делает это. Может, подобное являлось лишь проявлением скорби… Сначала Гэлис думала, что, оставив вещи Китайры у себя, она сможет сохранить какую-то частичку возлюбленной, но быстро поняла – это всего лишь пустые иллюзии. Китайра умерла, а все, что от нее осталось, захоронено в братской могиле вместе с сотнями других тел. У девушки не было времени попрощаться или сказать подруге, как сильно она ее любила. В сердце Гэлис образовалась дыра, которую заполняли только работа и долг.
Убирая вещи, она гадала, как с ними стоит поступить. Китайра никогда не говорила о своей семье. Гэлис полагала, что именно близкие родственники должны получить их. Она отошлет вещи в университет… но не все: девушка решила оставить фамильную цепь, поскольку именно ее считала ключом к разгадке тайны смерти подруги.
Да, а что исследования?..
Гэлис взяла со стола часть бумаг, над которыми трудилась Китайра незадолго до смерти, и подошла к окну, чтобы прочесть написанное. Почерк казался торопливым, словно Китайра знала, что у нее в запасе не так много времени, и хотела записать как можно больше.
Почти все, что прочла Гэлис, касалось изучения различных аспектов Сефида. Ей пришло в голову, что именно работа над исследованием магического дара и послужила причиной смерти молодого грамматиста. Впрочем, быть может, Кевлерен и не использовал магию? Если так, то объясняет ли это и смерть Мэддина? Подобную идею следует непременно обсудить с Кадберном…
При мысли о принце Гэлис стала машинально выбирать глазами те куски текста, где упоминалось его имя.
Мэддин Кевлерен как-то сказал мне, что хочет использовать в новой колонии паровые экипажи. Для этой цели он даже нанял особых людей, прозванных «производителями пара». Я заметила, что количество лошадей, привезенных в колонию, не соответствует потребностям ремонтников. Возможно, они будут использованы при создании трассы для паровых экипажей. Без сомнений, всем известная неспособность принца к Сефиду и его намерение распространить паровые экипажи полностью совпадают с моей гипотезой об общем отношении семьи к развитию науки и технологий. Смотри Обс. Разн. Абз. 3.
Охваченная любопытством, Гэлис быстро перелистывала страницы. Затем то же самое проделала с бумагами на рабочем столе. Она обнаружила дюжину скрепленных вместе листочков, на верхнем из которых стояло: Обсуждения. Разное. На последней странице девушка прочла третий абзац.
Вот возможная тема для представления в Совет грамматистов… Но как ее правильно озаглавить, чтобы не вызвать негодования? Особ. от его светлости Малуса Майкома…
Кевлерены и техника, нерешенный конфликт.
Пример. В прошлом столетии возражали против усовершенствования конской сбруи и конных экипажей. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс – использование экипажей за пределами столицы.
Пример. В прошлом столетии возражали против использования новых видов оружия. Давление со стороны военных. Компромисс – государственный контроль за производством.
Пример. Десять лет назад возражали против начала пароходного сообщения между Омеральтом и Сомой. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс – государственный контроль за перевозками.
Причины: централизация власти, снижение конкурентоспособности техники по сравнению с Сефидом, ослабление влияния ученых-техников, вкл. физиков и инженеров.
А грамматисты?
Гэлис не понимала, как могла Китайра надеяться на опубликование такого исследования. Если бы его не уничтожил Совет грамматистов, это наверняка сделали бы Кевлерены.
Именно подобный документ и мог привести к сближению Китайры с Мэддином Кевлереном. Сосланный собственной семьей, не имеющий способностей к реализации Сефида, он был простым солдатом. Факты, упомянутые в документе, говорили о том, что кто-то пытается использовать его положение в своих целях. Похоже, принца вынудили принять руководство колонией, что являло для него прекрасный шанс использовать всю мощь и влияние, ассоциировавшиеся с Кевлеренами, владевшими магией Сефида.
Шум с улицы заставил Гэлис отвлечься от своих мыслей и выглянуть в окно.
Из-за высоких стен Цитадели многого не увидишь – разве что крыши домов и огромные статуи на Длинном мосту. Стратег перевела взгляд в сторону Кархея, но было слишком далеко, чтобы что-то рассмотреть. Однако у берега виднелось множество лодок, что казалось необычным.
Шум прекратился, и Гэлис решила вернуться к записям Китайры. Но мысли ее никак не хотели выстраиваться в ровную цепочку. Девушка отложила бумаги в сторону. Еще раз пройдясь взглядом по комнате, она немного порадовалась тому, что уборка в основном окончена. В то же время ей захотелось подольше задержаться в последнем пристанище возлюбленной.
Гэлис тряхнула головой. Прекрати, приказала она себе. Работы в колонии хватит лет на десять. А уж после этого скорби и причитай сколько вздумается.
* * *
– Доброе утро, мудрейшая из рода Мальвара! Надвигается гроза…
Через окно Полома видел горизонт, черный как ночь. Воздух был влажным. Муссон передвигался вдоль побережья с юга на север, принося влагу на иссохшие поля и очищая перед началом лета воздух от скопившейся пыли.
Кидан сильно страдал от подобных бурь: ветер рвал небеса, дождь хлестал нещадно. Иногда вышедшие из берегов реки уносили в море домашний скот и беспечных граждан. Однако все понимали, что дожди просто необходимы.
Впрочем, Полома любил, когда жарко и сухо. Именно по такой погоде он больше всего скучал, находясь в ссылке в высокогорном холодном Омеральте, за тридевять земель от дома.
Его мать, Соркро, тоже подошла к окну. Несмотря на то что она была слепой, Поломе казалось, что подчас ей видно нечто, недоступное ему.
– Состоится ли сегодня заседание совета?
– Нет, но мне нужно поговорить с Гэлис Валера.
Соркро замахала руками:
– Говорить, говорить, говорить… Тебе нужно подумать о другом, что нужно с ней сделать.
Полома вспыхнул.
– Мама, это неправильно…
– Ш-ш. Мне жаль, что ее возлюбленная погибла столь страшной смертью, но теперь она свободна, и ей нужен друг. Ты подходишь для этого, как никто в Кидане. Гэлис – хорошая женщина. Сильная. Умная. Смелая. Не самая привлекательная, как я слышала от Хэтти, но здоровая. В данном случае это самое важное…
– Мама!.. – произнес Полома более резко, чем хотелось бы. – Дел и так полно. Не надо усложнять мне жизнь.
Соркро лишь пожала плечами и в сопровождении сына прошла в столовую, где некогда находился огромный стол, за которым в свое время размещались все члены семьи Мальвара и их друзья.
Полома с матерью уселись. Пустые стулья у стен напоминали, что все родственники были убиты Майрой Сигни и его сторонниками-плутократами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Фермер тяжело вздохнул, вновь надел шляпу и ударил осла по крупу.
– Давай шевелись!..
Животное с огромной неохотой сделало несколько шагов и снова застыло как вкопанное.
– О, во имя Кидана!.. Я прирежу тебя, как только вернемся домой. А из шкуры сошью себе новые ботинки, если ты сейчас же не двинешься с места…
Неожиданно осел попятился, сталкивая хозяина в оросительный канал, проходивший вдоль дороги.
– Ты, скотское отродье!.. – взвыл фермер, но осел никак не отреагировал на проклятие и продолжал пятиться.
Мужчина открыл было рот, чтобы еще раз выбранить животное. Однако, будучи от природы человеком не злым, он не имел привычки бить скотину почем зря и поэтому заставил себя набрать в легкие побольше воздуха, успокоиться и вновь вернуться на главную дорогу.
Его окружали молодые зеленые поросли пшеницы, располагавшиеся на берегу пролива, разделявшего острова Кархей и Херрис. Погонщик со своим ослом направлялись к побережью, где фермер некогда соорудил ручной насос, качавший воду и распределявший ее по оросительным каналам, тянувшимся через поля. На спине осла громоздились две большущие тяжелые корзины с птичьим пометом, который нужно было перемешать с водой, чтобы получить готовое удобрение.
Работа, конечно, не из приятных: мужчина был уверен, что ослу подобное занятие тоже не по душе. Наверное, его тупое упрямство этим и объяснялось.
Фермер ворчал, а животное продолжало пятиться. Наконец осла удалось вернуть на главную дорогу, но тут погонщик заметил нечто, лежавшее поперек пути. Поначалу он не поверил своим глазам, но, сделав шаг вперед, явственно увидел перед собой окровавленного человека со свернутой шеей. Мертвец был одет в заморские одежды.
Фермер не сразу опомнился от потрясения. Первое, что пришло ему на ум: бедняга, должно быть, свалился с обрыва. Какая ужасная смерть, да еще так далеко от дома!..
* * *
Кайсор Неври проснулся задолго до рассвета. Его разбудил уличный шум, о котором он позабыл, как только открыл глаза.
Советник находился в странном состоянии полусна-полубодрствования. Он сел на краешек своей кровати и пожелал оказаться где-нибудь в другом месте.
Кайсор устал от ответственности, возложенной на его плечи, устал быть примером для тысяч сограждан. Когда он решил следовать по стопам брата и стать советником в Ассамблее, его единственной скромной целью было внести посильный вклад в улучшение жизни города и жителей. Да еще, как он припомнил, – работать под чутким руководством молодого префекта Поломы Мальвары, выходца из достойной купеческой семьи, человека, на которого возлагались большие надежды.
Но затем пришли ривальдийцы со своими ужасными огнестрелами и кошмарным колдуном Кевлереном – и разгромили мирный и процветающий город. Помочь мог только сосланный префект. Вдалеке от Кидана он собирал силы для освобождения города от иноземного ига.
Но когда Полома возвратился, то привел с собой хамилайцев с еще большим количеством огнестрелов и другим Кевлереном…
Нет, Кайсор не желал быть вожаком. Но иного лидера у Кидана не было. Молодой префект, некогда столь уважаемый, не в счет.
Неври лег обратно в постель и попытался заснуть – не получалось. Мозг занимали сотни и тысячи мелких проблем и вопросов, требовавших принятия немедленного решения.
Тяжело вздохнув, советник очень осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить жену. В одной ночной сорочке спустился в кухню, где нашел черствый хлеб и варенье. Кайсор собирался приготовить ранний завтрак, но тут услышал шум, доносившийся с заднего крыльца. Звук походил на скулеж побитой собаки. Советник вспомнил, что именно этот звук и разбудил его.
Неври приоткрыл дверь и обнаружил на ступеньках Ланнела Тори. С уголка рта у него свисала нитка тягучей слюны. Тори тихо и противно завывал.
– Ланнел?..
Кайсор не знал, что делать. До этого дня он никогда не видел, как ревет взрослый мужик. Увиденное вызвало в нем лишь глубокое отвращение.
– Поднимай свой зад, размазня! Что случилось?..
Ланнел, все еще захлебываясь рыданиями, потянулся к Неври.
Кайсор автоматически протянул руку, но понял, что в ней все еще зажат кусок хлеба, и отдернул ее.
– Поднимайся! – яростно прошипел он.
– Я совершил нечто ужасное, – простонал Ланнел. – О, дорогой мой Кидан, это убийство…
Остальные слова потонули в рыданиях.
– Убийство?!
Кайсор тупо уставился на Тори, затем отбросил хлеб и помог Ланнелу подняться.
– Быстро в дом, – скомандовал он.
– Это ужасно… – вновь начал рыдать Тори.
– Заткнись! – приказал Кайсор, вталкивая его в дом и закрывая входную дверь.
Из-под скамейки он достал стул, на который усадил незваного ночного гостя.
– Садись и говори тише, черт тебя подери!..
С верхнего этажа послышался голос жены советника:
– Кайсор?.. Кто там? Что ты делаешь?..
– Оставайся наверху, Зоул. Это Ланнел Тори, он пришел по делу.
– В такой час? Еще даже не рассвело.
Неври услышал, как жена встала с кровати.
– Неотложные дела! – крикнул он. – Очень секретные. Мы недолго!..
Кайсор затаил дыхание. Услышав, что Зоул вернулась в постель, советник притворил дверь на кухню.
– Так, – сказал он, оборачиваясь к Ланнелу. – В чем дело?
При помощи кремня Неври высек огонь и зажег фонарь, который поставил на скамью рядом с ночным визитером. Лицо Ланнела в таком свете казалось еще более вытянутым и осунувшимся. Словно маска, подумал со страхом советник и отпрянул.
Ланнел привстал и взял Кайсора за руку – прежде чем тот смог ее отдернуть.
– Советник Неври, я убил человека!..
* * *
– Ты действительно считаешь, что совет даст нам пару мест? – поинтересовался Арден у Эриот. – Я что-то не заметил, чтобы советники обрадовались возможности появления колонистов в представительском органе. Даже сторонники префекта…
– Я думаю, некоторые поддерживают Полому Мальвару по другим причинам, – сказала девушка. – Эти люди вовсе не обязаны любить нас.
– Ты думаешь, он любит нас?..
Они стояли у холма, на котором возводились конюшни, и осматривали новое поселение, занявшее большую часть восточной оконечности острова Кархей. Солнце еще не поднялось из-за горизонта, но небо уже озарилось розоватым светом. От этих отблесков недавно выстроенные хижины поселенцев выглядели как-то очень по-домашнему.
– Нужно укрепить дорогу, идущую с запада на восток, – сказала Эриот. – Один мощный ливень запросто смоет ее. Возможно, желоба – единственно верное решение. Надо пригласить инженера…
– Почему всякий раз, как я упоминаю об этом человеке, ты уходишь от разговора? – спросил Арден.
– Когда все закончим, необходимо подумать о постоянном жилье. Хижины, которые мы соорудили, не простоят и двух лет…
На несколько секунд, занятые каждый своими мыслями, оба замолчали. Арден первым сделал попытку продолжить разговор.
– Возвращаясь к префекту…
– … а затем понадобится новый док. Это ты должен мне сказать…
– Речь не обо мне, Эриот, речь о префекте.
Повернувшись, девушка пристально посмотрела на своего друга-великана.
– Хорошо, Арден. Но давай-ка сначала поговорим о тебе. Не знаю, сколько раз я просила тебя рассказать о своем прошлом, о том, чем ты занимался до встречи со мной, до отправки экспедиции из Хамилая. В ответ же постоянно слышу что-то невнятное. Ты либо набиваешь рот едой, либо просто игнорируешь меня!..
В воздухе повисла тишина, но Эриот продолжала пристально вглядываться в лицо собеседника. Арден тихо проговорил:
– Я вовсе не игнорирую…
Эриот пришлось зажмуриться, чтобы не дать волю раздражению.
– Я не понимаю тебя, – произнесла она.
– А?..
– Это дает тебе определенное превосходство, потому что я думаю, что ты многое обо мне знаешь!
– Но я не игнорирую тебя…
Эриот опустила руки в бессильной злобе.
– Нет, это невозможно…
– Могу я теперь спросить о нем?
– Да… и не только док, – начала девушка, поворачивая голову к поселению. – Склады тоже будут очень кстати.
Арден глубоко вздохнул.
– Ты помнишь, что случилось после битвы?
– Не забуду до конца своих дней, – буркнула Эриот.
– Я имею в виду – позже, когда я разговаривал с человеком принца…
– Кадберном.
– Да. Я знаю, что именно он чувствовал.
– Конечно, знаешь. Ты же когда-то был Акскевлереном.
Арден вытаращил глаза.
– Откуда ты?..
– Я слышала, о чем вы с ним говорили.
– Тогда зачем притворяться, что ты ничего обо мне не знаешь?
Эриот почувствовала в голосе великана смятение. Это доставило ей некоторое удовольствие.
– Потому что, – процедила девушка, – я слышала, как ты говорил это ему. Я расспрашивала тебя о прошлом так много раз… А ты просто сел с ним рядом и выложил всю свою жизнь.
– Все было не так…
– Мне показалось, что именно так, – тихо произнесла девушка. – А ведь предполагается, что мы… по крайней мере я считала, что мы… ну… друзья.
Великан долго не отвечал. Потом тихо спросил:
– Что ты хочешь знать?..
– Ты научился писать, когда был Акскевлереном?
– Да.
– А сражаться?
– Тоже.
– Должно быть, твой хозяин был очень важным человеком.
Арден кашлянул.
– Хозяйка, – отведя глаза, сказал он. – Да, она была важной персоной…
– Ты любил ее?
– Акскевлерен всегда любит своего Кевлерена. Семья следит за нами и контролирует…
Эриот наклонилась, чтобы взять его за руку.
– Это не любовь, Арден.
– Теперь я знаю. Но я действительно любил ее. Она была для нас всем: госпожой, матерью, богиней. Мы ощущали себя членами семьи. Она тоже нас любила. Я уверен.
Неожиданно Арден и Эриот увидели молодую девушку, бегущую по главной улице навстречу им. Они сразу заметили, что она бледна и очень испугана.
Девушка остановилась, переводя дух.
– Хэмли? – удивилась Эриот. – Я думала, сегодня ты работаешь в Цитадели. Что ты здесь делаешь?
– Кардер, – задыхаясь, начала Хэмли. – Он мертв, Эриот! Его убили!..
* * *
Гэлис сложила все вещи Китайры на кровати. Потом стала аккуратно складывать их в походный сундук умершей подруги.
Стратег сама не знала, зачем делает это. Может, подобное являлось лишь проявлением скорби… Сначала Гэлис думала, что, оставив вещи Китайры у себя, она сможет сохранить какую-то частичку возлюбленной, но быстро поняла – это всего лишь пустые иллюзии. Китайра умерла, а все, что от нее осталось, захоронено в братской могиле вместе с сотнями других тел. У девушки не было времени попрощаться или сказать подруге, как сильно она ее любила. В сердце Гэлис образовалась дыра, которую заполняли только работа и долг.
Убирая вещи, она гадала, как с ними стоит поступить. Китайра никогда не говорила о своей семье. Гэлис полагала, что именно близкие родственники должны получить их. Она отошлет вещи в университет… но не все: девушка решила оставить фамильную цепь, поскольку именно ее считала ключом к разгадке тайны смерти подруги.
Да, а что исследования?..
Гэлис взяла со стола часть бумаг, над которыми трудилась Китайра незадолго до смерти, и подошла к окну, чтобы прочесть написанное. Почерк казался торопливым, словно Китайра знала, что у нее в запасе не так много времени, и хотела записать как можно больше.
Почти все, что прочла Гэлис, касалось изучения различных аспектов Сефида. Ей пришло в голову, что именно работа над исследованием магического дара и послужила причиной смерти молодого грамматиста. Впрочем, быть может, Кевлерен и не использовал магию? Если так, то объясняет ли это и смерть Мэддина? Подобную идею следует непременно обсудить с Кадберном…
При мысли о принце Гэлис стала машинально выбирать глазами те куски текста, где упоминалось его имя.
Мэддин Кевлерен как-то сказал мне, что хочет использовать в новой колонии паровые экипажи. Для этой цели он даже нанял особых людей, прозванных «производителями пара». Я заметила, что количество лошадей, привезенных в колонию, не соответствует потребностям ремонтников. Возможно, они будут использованы при создании трассы для паровых экипажей. Без сомнений, всем известная неспособность принца к Сефиду и его намерение распространить паровые экипажи полностью совпадают с моей гипотезой об общем отношении семьи к развитию науки и технологий. Смотри Обс. Разн. Абз. 3.
Охваченная любопытством, Гэлис быстро перелистывала страницы. Затем то же самое проделала с бумагами на рабочем столе. Она обнаружила дюжину скрепленных вместе листочков, на верхнем из которых стояло: Обсуждения. Разное. На последней странице девушка прочла третий абзац.
Вот возможная тема для представления в Совет грамматистов… Но как ее правильно озаглавить, чтобы не вызвать негодования? Особ. от его светлости Малуса Майкома…
Кевлерены и техника, нерешенный конфликт.
Пример. В прошлом столетии возражали против усовершенствования конской сбруи и конных экипажей. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс – использование экипажей за пределами столицы.
Пример. В прошлом столетии возражали против использования новых видов оружия. Давление со стороны военных. Компромисс – государственный контроль за производством.
Пример. Десять лет назад возражали против начала пароходного сообщения между Омеральтом и Сомой. Давление со стороны коммерсантов. Компромисс – государственный контроль за перевозками.
Причины: централизация власти, снижение конкурентоспособности техники по сравнению с Сефидом, ослабление влияния ученых-техников, вкл. физиков и инженеров.
А грамматисты?
Гэлис не понимала, как могла Китайра надеяться на опубликование такого исследования. Если бы его не уничтожил Совет грамматистов, это наверняка сделали бы Кевлерены.
Именно подобный документ и мог привести к сближению Китайры с Мэддином Кевлереном. Сосланный собственной семьей, не имеющий способностей к реализации Сефида, он был простым солдатом. Факты, упомянутые в документе, говорили о том, что кто-то пытается использовать его положение в своих целях. Похоже, принца вынудили принять руководство колонией, что являло для него прекрасный шанс использовать всю мощь и влияние, ассоциировавшиеся с Кевлеренами, владевшими магией Сефида.
Шум с улицы заставил Гэлис отвлечься от своих мыслей и выглянуть в окно.
Из-за высоких стен Цитадели многого не увидишь – разве что крыши домов и огромные статуи на Длинном мосту. Стратег перевела взгляд в сторону Кархея, но было слишком далеко, чтобы что-то рассмотреть. Однако у берега виднелось множество лодок, что казалось необычным.
Шум прекратился, и Гэлис решила вернуться к записям Китайры. Но мысли ее никак не хотели выстраиваться в ровную цепочку. Девушка отложила бумаги в сторону. Еще раз пройдясь взглядом по комнате, она немного порадовалась тому, что уборка в основном окончена. В то же время ей захотелось подольше задержаться в последнем пристанище возлюбленной.
Гэлис тряхнула головой. Прекрати, приказала она себе. Работы в колонии хватит лет на десять. А уж после этого скорби и причитай сколько вздумается.
* * *
– Доброе утро, мудрейшая из рода Мальвара! Надвигается гроза…
Через окно Полома видел горизонт, черный как ночь. Воздух был влажным. Муссон передвигался вдоль побережья с юга на север, принося влагу на иссохшие поля и очищая перед началом лета воздух от скопившейся пыли.
Кидан сильно страдал от подобных бурь: ветер рвал небеса, дождь хлестал нещадно. Иногда вышедшие из берегов реки уносили в море домашний скот и беспечных граждан. Однако все понимали, что дожди просто необходимы.
Впрочем, Полома любил, когда жарко и сухо. Именно по такой погоде он больше всего скучал, находясь в ссылке в высокогорном холодном Омеральте, за тридевять земель от дома.
Его мать, Соркро, тоже подошла к окну. Несмотря на то что она была слепой, Поломе казалось, что подчас ей видно нечто, недоступное ему.
– Состоится ли сегодня заседание совета?
– Нет, но мне нужно поговорить с Гэлис Валера.
Соркро замахала руками:
– Говорить, говорить, говорить… Тебе нужно подумать о другом, что нужно с ней сделать.
Полома вспыхнул.
– Мама, это неправильно…
– Ш-ш. Мне жаль, что ее возлюбленная погибла столь страшной смертью, но теперь она свободна, и ей нужен друг. Ты подходишь для этого, как никто в Кидане. Гэлис – хорошая женщина. Сильная. Умная. Смелая. Не самая привлекательная, как я слышала от Хэтти, но здоровая. В данном случае это самое важное…
– Мама!.. – произнес Полома более резко, чем хотелось бы. – Дел и так полно. Не надо усложнять мне жизнь.
Соркро лишь пожала плечами и в сопровождении сына прошла в столовую, где некогда находился огромный стол, за которым в свое время размещались все члены семьи Мальвара и их друзья.
Полома с матерью уселись. Пустые стулья у стен напоминали, что все родственники были убиты Майрой Сигни и его сторонниками-плутократами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41