В середине дня они возвратились в офис сытые и довольные.
– Трент, дорогой, который час? – спросила Валентина, когда они, лениво зевая, входили в его кабинет.
Киркленд поднял руку, отодвинул манжету рубашки и посмотрел на массивные золотые часы с платиновым циферблатом.
– Сейчас без десяти три, дорогая.
– Хорошо, – сказала Валентина улыбаясь. – Квартет Стампса Бакстера и их менеджер не появятся здесь раньше половины четвертого. – И стала расстегивать свою темно-фиолетовую шелковую блузку.
Через пару минут оба были полностью раздеты.
– Где ты хочешь, дорогая? – спросил шестидесятисемилетний Киркленд Трент, привыкший к тому, что им командовала его двадцатитрехлетняя жена.
– М-м-м, – задумалась Валентина, – почему бы тебе не лечь на пол, Трент, а я сяду на тебя верхом.
Валентина извивалась, дергалась и кричала, пока наконец не обмякла на груди мужа, безвольно лежавшего на спине, и, тяжело дыша, пробормотала:
– Боже мой, Трент… Трент, Трент? О Боже, Трент, Трент!
Глава 7
Лаура бережно положила кроваво-красную розу на монумент поверх вытравленной в камне буквы «В». Потом медленно поднялась на ноги и застыла в задумчивом молчании. Ветер развевал ее черные волосы, хлестал ими по лицу и жалил глаза, затуманенные переполнявшими ее чувствами.
Наконец, неслышно вздохнув, она устало прошла по мраморному надгробию и спустилась на побуревшую зимнюю траву. Ни разу не оглянувшись, Лаура миновала мертвый газон, пересекла посыпанную галькой аллею и поднялась по ступеням особняка. Телохранители Бадди Хестер и Хэл Элкотт сопровождали ее на почтительном расстоянии.
Лаура остановилась перед высокими арочными дверями и достала из сумочки золотой ключ. Двойные двери распахнулись внутрь, и она обернулась к своим провожатым, застывшим у подножия лестницы.
– Бадди, на улице холодно. Идите в дом и ждите меня.
Лаура исчезла в роскошном особняке, ее шаги громким эхом отдавались в тишине прихожей. Она ни разу не посмотрела вниз на гладкий пол из итальянского мрамора и на английскую хрустальную люстру над головой. Не стала сворачивать направо в арочный проем, ведущий в просторную гостиную с обюссонским ковром и мебелью в стиле чиппендейл. Не стала поворачивать и налево – в столовую с английским банкетным столом на одной ножке, где был аккуратно расставлен тонкий вустерский фарфор, словно к обеду ждали важных гостей.
Парадные, заполненные антиквариатом комнаты не представляли для нее никакого интереса. Она равнодушно прошла мимо них и направилась в заднюю часть дома. Три мраморные ступени вели в огромную, отделанную дубовыми панелями библиотеку, где на полу лежал старинный персидский ковер работы девятнадцатого века.
Она улыбнулась.
Этой теплой комнатой, в которой сейчас царил беспорядок, Лаура дорожила больше всего. Здесь прошлое вновь стало настоящим, здесь Вождь учил ее читать, петь и играть на гитаре.
С этой истинно мужской библиотекой связаны ее первые воспоминания о Вожде. Именно здесь, в этой залитой солнечными лучами святыне, Лаура видела его чаще всего.
Скинув с плеч соболью шубу, она небрежно бросила ее на спинку кожаного кресла. Точно так же, как это было тысячу раз, Лаура проходила вдоль увешанных памятными вещами стен, любовно рассматривая экспонаты. Здесь были все сорок его золотых и платиновых дисков, упакованных и аккуратно развешанных симметричными рядами. И фотографии, десятки фотографий.
Юный Вождь обменивается рукопожатием с Эдом Салливаном и Диком Кларком – на конкурсе артистов американской эстрады, с Джеки Глиссоном. Вождь и президент Эйзенхауэр с победоносно поднятыми клюшками для гольфа. Вождь и энергичный молодой президент Джон Кеннеди, оба в смокингах, в руках бокалы с шампанским, празднуют сорок второй день рождения «ирландца». С генералом Уэстморлендом и Алексом Бартоном в Дананге. Вот Вождь на заднем сиденье темного «линкольна» с откидным верхом машет рукой над головой леди Джонсон. Президент Линдон Джонсон покровительственно обнимает Вождя за широкие плечи.
На съемочных площадках, где Вождь снимался с выдающимися актрисами. Красивая, молодая Натали Вуд, сексуальная Мэрилин Монро, Пи Энджели с ангельской внешностью. Вождь с близкими друзьями в Вегасе. Вождь и Том Джонс, две несравненные суперзвезды, обнявшись, паясничают перед камерой. Вождь и Элвис. Вождь и Король. Элвис гордо поднимает приз компании «Эф-Би-Ай», врученный ему президентом Никсоном.
А вот его родители – Эрнест и Гресси Маккарти, между ними стоит Вождь-мальчик, он держит их за руки и сияет улыбкой в миллион долларов. Свадебные фотографии. Великолепная молодая пара выглядит счастливой, пышущей здоровьем. Она так красива, что даже замирает сердце.
А дальше награды, везде награды. Диски на столе, на книжном шкафу и телевизоре. И гитары. Вот дорогой «Мартин» из красного дерева, изготовленный Умановым; он висит на стене рядом с мраморным камином. Красивая палисандровая «Овация» с серебряными колками и костяным мостом прислонена к дверному косяку. Редчайший «Модерн», изготовленный Гибсоном в 1958 году, – одна из семнадцати сделанных им за всю свою жизнь гитар. Все основные гитары были здесь, в этой заполненной сувенирами комнате. Кроме одной – старой гитары фирмы «Сие», которую Эрнест и Гресси Маккарти подарили своему девятилетнему сыну в рождественское утро 1945 года.
Ее здесь не было.
Лаура сжала зубы. Если бы инструмент был потерян или случайно сломан, то она бы так сильно не переживала. Самое печальное, что ею сейчас владел тот единственный человек на свете, который не имел на это никакого права.
– Будь она проклята! – горько прошептала Лаура. – Будь проклята эта сука! Я верну гитару и компанию назад, даже если на это уйдет вся моя жизнь!
Рассердившись, она схватила шубу с кожаного кресла и, перебросив ее через руку, в последний раз обошла комнату. Через несколько часов люди, толпящиеся сейчас возле «Музыкальных ворот», набьются в эту комнату, с любопытством осматривая находящиеся здесь реликвии и дотрагиваясь до них.
Эти мысли расстроили Лауру. Она знала, как это было бы противно Вождю. Сколько раз Лаура слышала его слова: «Это – мой дом, мое убежище, мое святилище. Я не хочу видеть здесь никого, кроме моих друзей и семьи. Это – часть меня самого, которая не принадлежит моим поклонникам. Так должно быть!»
Ощущая его постоянное присутствие здесь, Лаура наконец подняла глаза на портрет Вождя в натуральную величину, написанный Димитри Вэйлом. Он висел над камином. Вождь был изображен в своем традиционном костюме, в котором всегда выступал перед публикой: идеально сшитый смокинг, белая рубашка, черный галстук и одинокая красная роза в атласе лацкана. Вождь улыбался с портрета, его темные завораживающие глаза смотрели прямо на нее.
Лаура улыбнулась в ответ и повторила то, что сказала на его могиле:
– Еще только два года, папа.
Она повернулась и вышла из комнаты.
– Роберт, – попросила Лаура, садясь в лимузин, – перед тем как мы поедем в «Лав-Филд», отвези меня к дому Мисси.
Устав от нескольких бессонных ночей, она положила голову на сиденье и закрыла воспаленные глаза.
И снова увидела позорную сцену в доме на озере. Гротескные кадры прокручивались перед ней, как на экране, повторяясь снова и снова, хотя Лаура изо всех сил пыталась остановить этот кошмарный просмотр.
Мисси Ди-Грасси, обнаженная, мирно спала под шелковыми простынями стоимостью десять тысяч долларов, вышитыми вручную в Италии. Она была одна в оснащенной кондиционером спальне, которую шутя именовала «Северный Даллас, сорок». Большая розовая вилла итальянского типа имела сорок комнат, и в большинство из них Мисси сама еще ни разу не заходила.
Площадь особняка, вместившего в себя бассейн, комнаты для гостей и помещения для прислуги, составляла более двух тысяч квадратных метров. Располагался он посреди сорока акров тщательно обустроенного участка земли с вышками, английскими садиками, прудами с лилиями, террасами и оштукатуренными конюшнями для скаковых пони.
Красивый и богатый венесуэлец Арто Ди-Грасси отдал предпочтение этой вилле из-за ее близости к стадиону для забегов пони – «Уиллоу бенд поло» и клубу охотников, а также за огромную площадь участка. Три года жизни в особняке «Северный Даллас, сорок» среди такого количества вещей, что ими невозможно было воспользоваться за всю жизнь, вполне удовлетворяли тщеславие и жажду наслаждений Мисси Ди-Грасси.
Она слегка вздрогнула, когда слуга постучал в дверь спальни.
– Миссис Ди-Грасси, к вам посетительница.
– Пошел прочь!
– Ах… извините, что потревожил вас, миссис Ди-Грасси, но…
– Так перестаньте меня тревожить, черт возьми! – раздраженно прокричала Мисси. – Оставьте меня одну!
Она схватила шелковую простыню, натянула ее на голову и крепко зажмурила глаза.
– Мадам, – упорствовал слуга, – но дама говорит, что это важно.
– Какая дама? – с некоторым интересом спросила она.
– Мисси, это я, Лаура, – послышалось из-за двери, и Мисси узнала этот голос.
– Лаура? – Мисси открыла сонные глаза и сбросила простыню.
– Да, это я. Вставай, мне нужно поговорить с тобой. Я подожду внизу.
– К черту низ, входи сюда!
Но Лаура уже не слышала ее. Мисси вздохнула и окончательно проснулась.
Зевая, свесила длинные ноги с постели и стала искать в беспорядочно разбросанном на ковре белье что-нибудь подходящее, дабы набросить на себя. Босиком, с потоками светлых волос, ниспадающими на спину и лицо, Мисси, спотыкаясь, пошла вниз по застеленной ковром винтовой лестнице. При этом она почесывала левую грудь. На ней ничего не было, кроме длинной, огромного размера футболки с надписью: «Я личный друг Джо Боба Бригса».
Поморщившись от соприкосновения ног с холодным мраморным полом коридора, Мисси заторопилась в гостиную. Она взглянула сначала на Лауру, потом на золотые часы Денье на мраморной полке над камином.
– О Боже, Лаура, ты приехала среди ночи!
Глядя на раздраженную подругу, Лаура улыбнулась, несмотря на все свои неприятности.
– Сейчас половина восьмого. Некоторые люди уже работают.
– Но я не отношусь к этим «некоторым людям», и ты очень хорошо знаешь, что я никогда не встаю раньше полудня. – Мисси плюхнулась на диван рядом с Лаурой.
– Ты лентяйка, Мисси. – Лаура все еще улыбалась.
– Браво! Ты открыла страшную тайну. – Мисси достала из серебряного ящичка, стоявшего на черном лакированном кофейном столике, сигарету, но не стала прикуривать. – Если б ты не отказалась остаться у меня на ночь, тебе не пришлось бы…
– Мисси, я только что из «Мюзикленда».
Мисси откинула волосы, закрывавшие глаза.
– О Боже, после всего, что ты испытала…
– Сегодня день его рождения, – утомленно напомнила Лаура.
Мисси сердито покачала головой:
– Ты сама напрашиваешься на неприятности, разве не так? Почему ты считаешь, что должна приходить к его могиле каждый год? Я думаю, что…
– Я должна приходить, Мисси, – тихо сказала Лаура.
– Чушь! – Мисси зажгла сигарету, размахивая ею, как Бетт Дэвис. – Человек мертв, Лаура. Его нет уже восемь лет. Последние несколько дней были очень тяжелыми для тебя. Имело ли смысл добавлять к ним еще и это?
Лаура вздохнула. Прошедшие несколько дней действительно были настоящим кошмаром и совершенно вымотали ее. Она откинула голову на спинку дивана.
– Мне кажется, становится только хуже, а не лучше. Я по-прежнему вспоминаю их и… я… Господи… ты даже не можешь себе представить, Мисси, – мрачно прошептала Лаура. – Вот почему я снова здесь сегодня утром. Я подумала, что ты могла бы проявить немного…
– …понимания? – закончила за нее Мисси. – Тогда ты пришла не по адресу. – Она соскочила с дивана. – Хочешь, чтобы тебя пожалели? Останови пьяницу на улице. Напиши дорогой Эбби. Но не жди, что я сейчас зальюсь слезами.
– Ты жестокая женщина, Мисси.
– А ты – плакса. Пойдем выпьем кофе. Я могу достать бутылку шампанского и выпить за сегодняшнее утро. – Мисси хрипло рассмеялась. – Предвижу, что оно будет очень длинным.
Лаура не могла удержаться от улыбки. Острый язычок Мисси был именно тем средством, в котором она сейчас нуждалась. Вот почему она и приехала сюда ранним утром. С того момента как они познакомились в «Хокдее» много лет назад и Мисси дерзко сказала ей: «Прекрати плакать и дуться, ты уже не ребенок», между ними сложились своеобразные отношения. Они отличались отсутствием всякого сочувствия со стороны «ужасной» Мисси и бескорыстной дружбой.
Лаура проследовала за босоногой хозяйкой в огромную кухню с множеством окон. Подруги устроились на краю длинного, застеленного скатертью стола. Сначала пили кофе из изящных фарфоровых чашечек, а потом Мисси заказала, словно в ресторане, шампанское.
– «Боллингер», 1966 года. Сто долларов бутылка, – заявила она, наливая золотистую, с веселыми пузырьками жидкость в тюльпанообразные хрустальные бокалы.
Смеясь, она подняла свой бокал.
– За то, чтобы спать до полудня!
– За шампанское на завтрак!
– За наших предков.
Они чокнулись.
Мисси с жадностью осушила бокал и удовлетворенно выдохнула. Но, увидев серьезное лицо подруги, резко сказала:
– Ох, Лаура, поскорее разберись со своим дерьмом и кончай хандрить. Окунись в этот огромный и прекрасный мир!
– Я это делала уже не раз. И что из этого вышло?
– Подумаешь, большое дело! – Мисси покачала головой. – Где твоя жажда приключений? Где твоя храбрость? Твоя решительность?
Она вновь наполнила свой бокал.
– Давай допивай. Пусть хмель ударит в голову!
Лаура выпила.
Вдвоем они опустошили бутылку «Боллингера» и теперь со смехом воспринимали каждое сказанное слово.
– Знаешь, куда я собираюсь податься отсюда? – Лаура чувствовала восхитительную расслабленность.
– Снова к дому у озера?
– Я никогда больше не появлюсь там, – угрюмо произнесла Лаура.
– Извини, я забыла. – Мисси пожала плечами. – К священнику? В Палм-Спрингс? В Вегас?
Лаура в ответ лишь улыбнулась.
– Тогда сдаюсь. Так куда?
– В Черногорию.
– Что за шутка! Я пожертвовала бутылкой «Боллингера», чтобы подбодрить тебя, а ты собираешься уехать в этот свой далекий домик на утесе в мрачную, старую Югославию. Неужели ты действительно самоубийца?
Охмелевшая Лаура вяло защищалась:
– Я долго думала, куда поехать, и идея отправиться именно туда показалась мне блестящей.
– Она тухлая, – заявила Мисси. – Это совсем другой мир, ты не знаешь там ни души, и никто не знает тебя, туда тяжело добираться, и там ты будешь в изоляции…
– Мисси, ты только что напомнила мне, почему я туда собралась.
Глава 8
Расположенный на небольшой земляной косе, вдающейся в Адриатическое море, и обнесенный стеной, старинный городок Будва казался изолированным от остального мира.
Лаура стояла на каменном балконе добротного шестикомнатного дома, в котором ее родители когда-то провели свой медовый месяц. Над ним, на другом гористом склоне, находился точно такой же дом, обычно пустовавший; во всяком случае, ни в один из своих приездов в Югославию Лаура не видела его владельцев. Больше никаких построек поблизости не было.
Шесть акров скалистой местности отделяли два одинаковых дома от шоссе, огибающего полуостров. Крутая, узкая дорожка вилась, петляя, от магистрали вверх, к воротам владений.
Уже два дня Лаура пребывала в полном одиночестве, к чему так безудержно стремилась: в верхнем доме по-прежнему не было видно никаких признаков жизни.
Убедив своих пилотов и телохранителей в том, что чувствует себя весьма комфортно в уединенном доме, Лаура отослала их в городской отель «Плаза».
Всякий раз, приезжая сюда, она замирала от чарующих звуков прибоя далеко внизу. Прежде дикая и суровая красота этого фантастического края всегда доставляла ей несказанное удовольствие. Она часами могла наблюдать за лодками, снующими в небольшой гавани, поглощая инжир, персики и арбузы из местного магазинчика «Озеро Шадра», и загорать обнаженной на горячем черногорском солнце.
Но сейчас она была ко всему равнодушна.
Какое ей дело до того, что полуостров уже расцвечен первыми признаками весны, что погода в середине февраля здесь такая же, как в Далласе в мае. Было так тепло, что Лаура стояла босиком и в одном халате на голое тело.
Ничего больше не имело значения. Совсем ничего.
Она почувствовала, как слезы сами собой катятся по щекам. Несколько прошедших дней принесли ей столько разочарований, боли и унижения. Как она была слепа! Как она не догадалась, что Стивен был… что он был… После той ночи… ужасной ночи… она окаменела. Лаура не могла ни спать, ни есть. У нее пропал аппетит к жизни.
Никто не мог понять глубину ее боли. Даже Мисси. А впрочем, только Мисси и знала о ее позоре. О том, что она жертва обмана. Ненужная. Нелюбимая.
В своем горе она даже не заметила, как солнце уплыло за море, замерцали огни в бухте Котор и теплый воздух сменился ночной прохладой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39