Нос оставался теплым.
Ц Давай, девочка, Ц сказал я, и мы принялись спускаться с горы.
Со всех сторон слышалось возбужденное тихое бормотание копателей. Мы ми
новали выдолбленную комнату, где двое диггеров, оба нагие и исцарапанные
, истекающие кровью, вгрызались в стену. Один из них, кажется, был женщиной.
Ц Булавка! Ц говорили они. Ц Розетка, крышка бутылки, жвачка, циферблат
, ножницы, часы.
Вскоре мы добрались до первых газовых горелок с их резким, дымным запахо
м. Я еще раз пшикнул в рот «Последней воли». Руки тут же попытались сложить
ся вместе, как в молитве. Вначале я держал левую руку в кармане, потом нача
л толкать тележку двумя руками со сплетенными пальцами. Так стало немног
о лучше.
Нога уже не болела, хотя я знал, что кровь не остановилась. Чувствовал, как
она заполняет ботинок.
Мы прошли еще несколько команд диггеров и шахтеров с тележками, похожими
на мою. Я ни с кем не говорил, и никто не замечал меня, пока я не нашел Вергил
ия на дне Ц он рассортировывал мусор в большие тележки и баки.
Ц У тебя получилось, Ц сказал он. Казалось, мой успех его удивил.
Ц Гомер, Ц представил я. Ц Вот, держите.
Я вытащил взятые из аптечки два баллончика со спреем из штанов с одной по
лосой, кинул ему. Полупустой оставил себе. Позже пожалел, что не оставил вс
е три. И пожалел, что не отдал все три Вергилию. Проще говоря, я оставил дост
аточно, чтобы разрушить свою жизнь, и слишком мало, чтобы ее спасти.
Ц Спасибо.
Ц Можно мне на время взять тележку? Ц спросил я. Ц Я верну. Вергилий кив
нул. Он уже запрокидывал голову и открывал рот, чтобы брызнуть туда из бал
лончика.
Снаружи похолодало Ц первая холодная ночь октября. Часы на телефоне пок
азывали почти полночь. Я провел внутри Грейт-Киллс почти семь часов!
Мои небесно-голубые брюки с одной полосой намокли от крови. Куппер остав
ался горячим. Хромая, я потащил Гомер через хилые, поредевшие леса и верну
лся на тротуар улицы. Там толкать тележку оказалось несравненно легче. Х
отя мы уже вышли к подножию горы, всю дорогу к «Уткам и селезням», где я ост
авил лектро, пришлось идти вниз. Надеюсь, батареи продержатся.
Гомер лежала в тележке, открыв один большой карий глаз, но ничего не отраж
алось в ее взгляде, как будто никого не было дома. Только оглядываясь на не
е, бледную, как привидение, в тусклом свете улицы, я сразу же прибавлял шаг
у. Хотя и понятия не имел, что буду делать с ней в «Утках и селезнях» или у Ге
нри. Я просто радовался, что она снова со мной.
Гора нависала над нами словно надгробный камень.
Путь к «Уткам и селезням» лежал мимо дома. На самом деле бар стоял в сторон
е, на полтора квартала дальше по Кленовой, то есть мне пришлось толкать те
лежку вверх по холму. Я хромал, в ботинке хлюпала кровь, но мы все равно све
рнули. Хотелось еще раз посмотреть собственными глазами, в чем дело. Може
т, я надеялся, что все мне просто приснилось.
Не приснилось. Внутри, как и раньше, я увидел движущиеся тени. Подъезд к до
му все еще заполняли лектро с номерными знаками Бюро. Принуждение? Я оста
новил тележку под деревом, в тени. Вспомнил об оружии у себя в кармане Ц о
пасная улика, наверное Ц и сунул его в тележку, под Гомер. Суматоха разбуд
ила ее, или, может, дом подействовал. Вероятно, она почувствовала, что близ
ко родной очаг, настолько близко, как потом оказалось, насколько она уже б
ольше никогда не подойдет к нему. Гомер открыла один глаз и подняла голов
у, собираясь завыть, и я бросился бежать, грохоча тележкой. Гомер так и не з
авыла, но я не остановился до самых «Уток и селезней».
Вывеска сверкала, и внутри горели огни, однако я не зашел. Не хотелось виде
ть ни Лоу, ни Данте. Проверил лектро. Стрелка застыла на желтом секторе, но
пока не собиралась перебираться на красный. Я засунул Гомер на переднее
сиденье и положил тележку в багажник.
После полуночи по мосту проехать легко. Нога вновь заболела Ц все из-за х
одьбы. Из-за бега. Куппер стал таким горячим, что обжег мне руку. У меня возн
икло чувство, что ситуация выходит из-под контроля.
Я осторожно приблизился к дому Генри, высматривая машины Принуждения. Вр
оде чисто. Генри впустила меня внутрь, не спрашивая «Кто?». Я знал, что лифт
определяет присутствие животных, и закрыл сенсор рукой, чтобы закрылись
дверцы, Ц такой уловке я научился от матери. Возможно, единственной. Боти
нок вновь наполнился кровью, сочившейся через швы. За мной оставались ма
ленькие красные следы в виде полумесяца. Дверь в квартиру Генри была отк
рыта. Приоткрыта. Свет выключен. Я осторожно вошел, опасаясь ловушки, а пот
ом увидел Генри, одиноко сидящую на кушетке.
Ц Генри, познакомься с Гомер, Ц сказал я, закрывая за собой дверь.
Она не ответила. Даже не подняла головы. Она сидела, сложившись пополам, и
плакала. Вначале я подумал, что ее подстрелили.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Имена двадцати человек, удостоившихся кресел у Александрийского Кругл
ого Стола, так и не опубликовали. Всякий любопытный мог бы назвать хоть па
рочку, а слухи и предположения породили еще стольких, что их невозможно б
ыло бы поместить в одной комнате.
Некоторые уже прославились на весь мир (удивительно, сколько знаменитос
тей на самом деле могут исчезнуть на одну-две недели без единого слова). Д
ругим еще предстояло завоевать популярность и признание. Большинство т
ак и осталось в неизвестности. А объединяло их Соглашение и понимание, чт
о не следует и пытаться нажиться на своем членстве любым способом, даже о
твергнув его.
Делегаты прибыли в главный город северо-запада в среду. Все прилетели ра
зными рейсами, получили пакеты с единственной страницей Соглашения и се
ли в лимузины, доставившие каждого в отель у аэропорта. В Соглашении изла
гались проект и его условия.
Проект представлялся как попытка «системно очистить канон без примене
ния насилия». Условий выдвигалось два: конфиденциальность и анонимност
ь. Также предлагалось две опции: «принимаю» и «отвергаю».
Принявшие предложение приглашались на завтрак в девять утра в ресторан
е отеля на следующее утро.
Отказов не последовало.
Вечер прошел необычно. Весь персонал отеля состоял из шести человек, не г
оворивших по-английски, да и вообще едва умевших говорить. Почти сразу де
легаты обнаружили, что они единственные гости в отеле. Некоторые узнали
друг друга по прошлым встречам или по слухам. Тем не менее разговор не зав
язался, и в результате все провели вечер в своих комнатах перед телевизо
ром. Непривычно и для многих необычайно приятно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ц Что случилось? Ц спросил я.
Я вкатил тележку с Гомер в квартиру Генри, потом закрыл и запер на ключ две
рь. Включил свет. Ночи мне уже хватило.
Генри закрыла глаза, она сидела согнувшись.
Ц Что случилось? Ц повторил я. Ц Ты рано пришла из школы? Тебя уволили?
Она покачала головой:
Ц Проводили собрание. Собачьи бега, или памятник, или еще что-то подобно
е. Я посадила учеников и пришла домой пораньше. Даже не делала перерывов. Н
икогда раньше.
Ц Каких перерывов? Она застонала.
Ц Не делала перерывов.
Она взвыла и схватилась за живот. Со свитера исчезли синие птицы, осталос
ь только серое на сером.
Ц Живот болит?
Она кивнула, и я увидел, как ее глаза наполняются слезами. Они пролились, к
огда Генри покачала головой из стороны в сторону.
Ц Хуже. Я не сказала тебе всей правды! И только-то?
Ц И только-то? Если бы лгать было так больно, люди постоянно держались бы
за животы!
Вообще-то я пошутил, но до Генри не дошло. По крайней мере она не засмеялас
ь. Я сходил на кухню и принес ей две таблетки аспирина и большой стакан вод
ы.
Ц Правды о чем? Ц спросил я, вернувшись.
Ц О Панаме. О Бобе. О себе. Ц Она посмотрела на крошечные таблетки и скрив
илась. Ц Они не помогут.
Но все равно проглотила их.
Генри опустошила стакан наполовину и вернула его мне.
Ц Плесни сюда немного виски, Ц попросила она. Ц Под раковиной.
Я действительно нашел бутылку с игривой этикеткой «Эй, милашка!» под рак
овиной в кухне. Выпрямившись, заметил, что штаны с одной полосой липкие и з
а мной все еще остаются кровавые следы. Но или нога больше не болела, или я
просто привык к боли.
Я доливал виски в воду, пока смесь не приобрела светло-коричневый цвет, и
вернулся в гостиную.
Генри уже выглядела лучше. Я вручил ей стакан, и она сделала изящный, испыт
ующий глоток. Потом выпила еще, посмотрела на Гомер, спящую в тележке, зате
м на меня.
Ц Он?
Ц Она, Ц поправил я. Ц Гомер. Моя собака.
Ц Мне казалось, она в больнице.
Ц Она… Ц Я не хотел говорить, что она умирает. Ц Она не поправится. Я при
вез ее домой. Теперь что касается тебя. Ты вызывала доктора?
Ц Мне не нужен доктор, Ц ответила Генри. Глотнула еще. Ц Я знаю, что со мн
ой. Мне нужны таблетки. Раз в день. Я получаю их от Боба. Но с самого рейда я е
го не видела. Он даже не звонил.
Я ее понимал.
Ц У него еще и мой альбом, Ц вставил я. Ц Какие таблетки?
Ц «Полужизнь». Для ребенка.
Ц Ребенка?
Ц Может, перестанешь постоянно повторять за мной?!
Генри сделала еще один маленький глоток виски, потом большой. Птицы возв
ращались: вначале крылья, потом маленькие тельца.
Ц Ребенок Панамы. Вот о чем я тебе так и не сказала. Я беременна. Узнала сра
зу после того, как он уехал.
Ц Но, по твоим словам, все произошло девять лет назад!
Ц Восемь с половиной, если точно. Боб приносит мне таблетки. «Полужизнь»
, одну в день. Они не дают ребенку родиться, понимаешь?
Ц Дай-ка мне немного виски.
Я допил все одним глотком и отдал ей пустой стакан.
Ц Ты беременна уже девять лет?
Ц Восемь с половиной. Ц Генри попыталась пожать плечами, потом застона
ла. Ц Боб пропал… когда вчера заболел живот, я испугалась. Но сегодня…
Она сложилась пополам в новом приступе и застонала Ц пугающий звук. Ста
кан ударился об пол и подпрыгнул. Я поднял его и, вернувшись на кухню, в тре
тий раз наполнил водой. Я как раз добавлял виски, когда услышал звяканье в
коридоре.
Генри открыла глаза: лифт.
В двери повернулся ключ.
Я выключил свет и встал рядом с дверью, держа за горлышко «Эй, милашку!» сл
овно дубину.
Дверь открылась.
Ц Генри? Боб.
Я включил свет.
Ц Где ты пропадал? Ц спросила Генри. Ц Я тебя всюду искала.
Ц Ты не поверишь! Ц ухмыльнулся Боб.
Он закрыл за собой дверь. Потом увидел меня с бутылкой на изготовку, и его
улыбка поблекла.
Ц Он все еще здесь? Мне казалось, ему надо на работу.
Ц До чего же я рад тебя видеть! Ц воскликнул я, опуская бутылку. Ц У тебя
мой альбом. Верни, пожалуйста.
Ц Я… потерял его в суматохе, Ц промямлил Боб. Ц Понимаешь, его украли во
время рейда.
Не слишком убедительно.
Ц Чушь собачья. Генри сказала мне, что альбом у тебя. Я видел, как ты его вз
ял.
Ц Я говорила только, что он спас его! Ц простонала Генри.
Ц Ты сказала ему, что я взял пластинку? Ц зло глянул на нее Боб. Ц Она пот
ерялась в суматохе. Кто-то украл ее.
Ц Чушь собачья! Ц крикнул я, вновь поднимая бутылку.
Боб выхватил ее из моей руки.
Ц Давайте сначала выпьем.
Он хлебнул прямо из бутылки и скривился.
Ц Что за дрянь? Какое-нибудь ковбойское виски?
Ц Не важно, Ц сказал я. Вручил Генри стакан и потянулся за бутылкой. Ц Г
де мой альбом? Ты украл его.
Ц Украл? Ц переспросил Боб обиженно. Или, может, виновато. Ц Не совсем. Ч
ерт, постараюсь объяснить. Только дай мне минутку.
Он снял шапку и с глубоким вздохом утонул в кресле. Лысый, в помятой одежде
. Он снова хлебнул. Потом увидел Гомер.
Ц Что с собакой в тележке? Ц Не увиливай, Ц сказал я. Ц Ты украл мой альб
ом.
Ц Ты принес мне таблетки? Ц спросила Генри, посасывая виски.
Хотя она все еще жаловалась, я видел, что ей стало лучше. Синие птицы верну
лись.
Ц Альбом не твой, Ц ответил Боб. Ц И не надо изображать из себя попранну
ю невинность. Именно ты взял его из сумки. Ц Прежде чем я успел ответить, о
н повернулся к Генри. Ц Таблетки у меня дома, но я не могу туда попасть. Дум
аю, за мной следят. Знаю, что следят. К тому же, по-моему, у тебя достаточно та
блеток.
Ц Мне пришлось принять слишком много на неделе. Снова начались боли.
Ц Не следует принимать больше, чем одну в день. Не так уж благотворно они
влияют на здоровье.
Ц Я хотел только раз послушать альбом, Ц оправдывался я, глотая виски.
Ц Вот и все. Мне надо вернуть его, или я потеряю работу. Кому ты его продал?
Ц Я не могу тебе рассказать, Ц заупрямился Боб. Ц На самом деле я вообще
ничего не могу тебе рассказать, кроме того, что не продавал его кому бы то
ни было. Я оказал услугу.
Ц Александрийцы, Ц догадался я. И почувствовал холодный ужас. Со мной в
се кончено. Я никогда не вернусь обратно…
Ц О-о-ох! Ц взвыла Генри, садясь.
Она поставила стакан на пол и согнулась пополам, как складной ножик.
Боб кинулся к ней, упал рядом на колени и положил ей руку на плечо.
Ц О-о-ох!
Ц У меня есть таблетки.
Они оба подняли головы: странно, именно глаза Боба оказались наполнены б
олью. Мне стало трудно его ненавидеть.
Я вытащил из кармана пузырек с «Полужизнью».
Ц Они для Гомер, Ц объяснил я. Ц Я взял их, когда спасал ее из Корпуса дом
ашних животных.
Ц Доза для животных, Ц определил Боб, выхватывая бутылочку у меня из ру
к и передавая Генри. Ц Прими две.
Ц Я перед тобой в долгу, Ц сказала она, вытряхивая две таблетки в ладонь.
Ц Оставь пару для Гомер, Ц попросил я.
Потом подумал: а какой смысл, если она умирает, зачем затягивать?
Генри проглотила обе пилюли и запила их оставшейся водой с виски. Потом з
акашлялась, вытерла маленький, похожий на сливу рот и отдала мне стакан.
Ц Не окажешь нам честь?
Я похромал обратно на кухню. Левый ботинок все еще оставался липким, оста
влял отметины в виде полумесяцев на напольных плитках. Я пытался не дума
ть ни о чем другом и почти преуспел. Наливая «Эй, милашку!» в стакан, услыша
л отчетливый, знакомый, угрожающий звук.
Дзинь!
Лифт.
Боб и Генри примерзли к кушетке, оба смотрели на дверь широко распахнуты
ми глазами, ожидая стука. Однако стука не последовало. БАМ! Дверь разлетел
ась, и два копа с защитными щитами ворвались в комнату. Я выронил стакан, н
о он не разбился. Даже подпрыгнул один раз. Я, помню, подумал, что стакан сде
лан из того же материала, что и щиты.
Мужчина в гражданской одежде выступил из-за спин копов. Он казался знако
мым. В одной руке держал пистолет, а в другой электроаркан.
Ц Гр-р-р! Ц проснулась Гомер, открыв один маленький черный и один большо
й карий глаза.
Она выпрыгнула из тележки, от чего та откатилась в сторону. Схватила граж
данского за руку своими желтыми челюстями.
Ц Р-р-р-р!
Гражданский нацелил пистолет на Гомер и выстрелил. Оба копа выстрелили.
ЗУП! ЗУП!
Гомер упала!
Тележка подкатилась к моим коленям. Я увидел искореженное, ржавое, побит
ое оружие на дне тележки. Подхватил револьвер, закрыл глаза и выстрелил.
БЛАМ! БЛАМ! БЛАМ!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Завтрак а-ля фуршет происходил у большого стола с двадцатью двумя стуль
ями. Когда двадцать заняли приглашенные, прибыл тайный и эксцентричный м
иллиардер-филантроп, известный миру как мистер Билл. Он носил рубашку и г
алстук, джинсы и полукеды. И казался моложе и приятнее, чем на редких фотог
рафиях, появлявшихся после падения его цифровой империи. Он формально пр
едставился, потом поинтересовался: «Есть ли вопросы?» Есть. Миллиардер о
тветил всем, прямо и откровенно.
Да, процесс очистки должен проходить справедливо, важно также, чтобы он к
азался справедливым окружающим.
Да, александрийцы будут представлены. Как именно Ц никто не ответил, но н
икто и не спросил.
Весь процесс займет ровно две недели. Начнется он сразу после ленча.
Тем, кто доведет работу до конца, заплатят еще по миллиону.
Результаты будут целиком принадлежать мистеру Биллу, который использу
ет их так, как посчитает нужным. Хотя участники должны понимать, что они ра
зрабатывают систему для всего мира.
Мистер Билл будет играть роль наблюдателя, но не участника, если его не по
просит группа.
Потом мистер Билл заявил, что хочет ответить на вопрос, который никто так
и не задал: чем обеспечат общую клятву молчания?
Он нажал кнопку на своем наручном компьютере, и двое мужчин в синих костю
мах втолкнули в комнату устройство. Оно достигало размеров стиральной м
ашины и катилось на резиновых колесиках. Это была, как объяснил мистер Би
лл, деликт-машина, подключенная к каждой медиаЦ и информационной сети в
мире, запрограммированная на отслеживание любого упоминания о данном с
обрании, его участниках или их обсуждениях, спорах, целях, планах, неудача
х и удачах за следующие пятьдесят пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Ц Давай, девочка, Ц сказал я, и мы принялись спускаться с горы.
Со всех сторон слышалось возбужденное тихое бормотание копателей. Мы ми
новали выдолбленную комнату, где двое диггеров, оба нагие и исцарапанные
, истекающие кровью, вгрызались в стену. Один из них, кажется, был женщиной.
Ц Булавка! Ц говорили они. Ц Розетка, крышка бутылки, жвачка, циферблат
, ножницы, часы.
Вскоре мы добрались до первых газовых горелок с их резким, дымным запахо
м. Я еще раз пшикнул в рот «Последней воли». Руки тут же попытались сложить
ся вместе, как в молитве. Вначале я держал левую руку в кармане, потом нача
л толкать тележку двумя руками со сплетенными пальцами. Так стало немног
о лучше.
Нога уже не болела, хотя я знал, что кровь не остановилась. Чувствовал, как
она заполняет ботинок.
Мы прошли еще несколько команд диггеров и шахтеров с тележками, похожими
на мою. Я ни с кем не говорил, и никто не замечал меня, пока я не нашел Вергил
ия на дне Ц он рассортировывал мусор в большие тележки и баки.
Ц У тебя получилось, Ц сказал он. Казалось, мой успех его удивил.
Ц Гомер, Ц представил я. Ц Вот, держите.
Я вытащил взятые из аптечки два баллончика со спреем из штанов с одной по
лосой, кинул ему. Полупустой оставил себе. Позже пожалел, что не оставил вс
е три. И пожалел, что не отдал все три Вергилию. Проще говоря, я оставил дост
аточно, чтобы разрушить свою жизнь, и слишком мало, чтобы ее спасти.
Ц Спасибо.
Ц Можно мне на время взять тележку? Ц спросил я. Ц Я верну. Вергилий кив
нул. Он уже запрокидывал голову и открывал рот, чтобы брызнуть туда из бал
лончика.
Снаружи похолодало Ц первая холодная ночь октября. Часы на телефоне пок
азывали почти полночь. Я провел внутри Грейт-Киллс почти семь часов!
Мои небесно-голубые брюки с одной полосой намокли от крови. Куппер остав
ался горячим. Хромая, я потащил Гомер через хилые, поредевшие леса и верну
лся на тротуар улицы. Там толкать тележку оказалось несравненно легче. Х
отя мы уже вышли к подножию горы, всю дорогу к «Уткам и селезням», где я ост
авил лектро, пришлось идти вниз. Надеюсь, батареи продержатся.
Гомер лежала в тележке, открыв один большой карий глаз, но ничего не отраж
алось в ее взгляде, как будто никого не было дома. Только оглядываясь на не
е, бледную, как привидение, в тусклом свете улицы, я сразу же прибавлял шаг
у. Хотя и понятия не имел, что буду делать с ней в «Утках и селезнях» или у Ге
нри. Я просто радовался, что она снова со мной.
Гора нависала над нами словно надгробный камень.
Путь к «Уткам и селезням» лежал мимо дома. На самом деле бар стоял в сторон
е, на полтора квартала дальше по Кленовой, то есть мне пришлось толкать те
лежку вверх по холму. Я хромал, в ботинке хлюпала кровь, но мы все равно све
рнули. Хотелось еще раз посмотреть собственными глазами, в чем дело. Може
т, я надеялся, что все мне просто приснилось.
Не приснилось. Внутри, как и раньше, я увидел движущиеся тени. Подъезд к до
му все еще заполняли лектро с номерными знаками Бюро. Принуждение? Я оста
новил тележку под деревом, в тени. Вспомнил об оружии у себя в кармане Ц о
пасная улика, наверное Ц и сунул его в тележку, под Гомер. Суматоха разбуд
ила ее, или, может, дом подействовал. Вероятно, она почувствовала, что близ
ко родной очаг, настолько близко, как потом оказалось, насколько она уже б
ольше никогда не подойдет к нему. Гомер открыла один глаз и подняла голов
у, собираясь завыть, и я бросился бежать, грохоча тележкой. Гомер так и не з
авыла, но я не остановился до самых «Уток и селезней».
Вывеска сверкала, и внутри горели огни, однако я не зашел. Не хотелось виде
ть ни Лоу, ни Данте. Проверил лектро. Стрелка застыла на желтом секторе, но
пока не собиралась перебираться на красный. Я засунул Гомер на переднее
сиденье и положил тележку в багажник.
После полуночи по мосту проехать легко. Нога вновь заболела Ц все из-за х
одьбы. Из-за бега. Куппер стал таким горячим, что обжег мне руку. У меня возн
икло чувство, что ситуация выходит из-под контроля.
Я осторожно приблизился к дому Генри, высматривая машины Принуждения. Вр
оде чисто. Генри впустила меня внутрь, не спрашивая «Кто?». Я знал, что лифт
определяет присутствие животных, и закрыл сенсор рукой, чтобы закрылись
дверцы, Ц такой уловке я научился от матери. Возможно, единственной. Боти
нок вновь наполнился кровью, сочившейся через швы. За мной оставались ма
ленькие красные следы в виде полумесяца. Дверь в квартиру Генри была отк
рыта. Приоткрыта. Свет выключен. Я осторожно вошел, опасаясь ловушки, а пот
ом увидел Генри, одиноко сидящую на кушетке.
Ц Генри, познакомься с Гомер, Ц сказал я, закрывая за собой дверь.
Она не ответила. Даже не подняла головы. Она сидела, сложившись пополам, и
плакала. Вначале я подумал, что ее подстрелили.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Имена двадцати человек, удостоившихся кресел у Александрийского Кругл
ого Стола, так и не опубликовали. Всякий любопытный мог бы назвать хоть па
рочку, а слухи и предположения породили еще стольких, что их невозможно б
ыло бы поместить в одной комнате.
Некоторые уже прославились на весь мир (удивительно, сколько знаменитос
тей на самом деле могут исчезнуть на одну-две недели без единого слова). Д
ругим еще предстояло завоевать популярность и признание. Большинство т
ак и осталось в неизвестности. А объединяло их Соглашение и понимание, чт
о не следует и пытаться нажиться на своем членстве любым способом, даже о
твергнув его.
Делегаты прибыли в главный город северо-запада в среду. Все прилетели ра
зными рейсами, получили пакеты с единственной страницей Соглашения и се
ли в лимузины, доставившие каждого в отель у аэропорта. В Соглашении изла
гались проект и его условия.
Проект представлялся как попытка «системно очистить канон без примене
ния насилия». Условий выдвигалось два: конфиденциальность и анонимност
ь. Также предлагалось две опции: «принимаю» и «отвергаю».
Принявшие предложение приглашались на завтрак в девять утра в ресторан
е отеля на следующее утро.
Отказов не последовало.
Вечер прошел необычно. Весь персонал отеля состоял из шести человек, не г
оворивших по-английски, да и вообще едва умевших говорить. Почти сразу де
легаты обнаружили, что они единственные гости в отеле. Некоторые узнали
друг друга по прошлым встречам или по слухам. Тем не менее разговор не зав
язался, и в результате все провели вечер в своих комнатах перед телевизо
ром. Непривычно и для многих необычайно приятно.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Ц Что случилось? Ц спросил я.
Я вкатил тележку с Гомер в квартиру Генри, потом закрыл и запер на ключ две
рь. Включил свет. Ночи мне уже хватило.
Генри закрыла глаза, она сидела согнувшись.
Ц Что случилось? Ц повторил я. Ц Ты рано пришла из школы? Тебя уволили?
Она покачала головой:
Ц Проводили собрание. Собачьи бега, или памятник, или еще что-то подобно
е. Я посадила учеников и пришла домой пораньше. Даже не делала перерывов. Н
икогда раньше.
Ц Каких перерывов? Она застонала.
Ц Не делала перерывов.
Она взвыла и схватилась за живот. Со свитера исчезли синие птицы, осталос
ь только серое на сером.
Ц Живот болит?
Она кивнула, и я увидел, как ее глаза наполняются слезами. Они пролились, к
огда Генри покачала головой из стороны в сторону.
Ц Хуже. Я не сказала тебе всей правды! И только-то?
Ц И только-то? Если бы лгать было так больно, люди постоянно держались бы
за животы!
Вообще-то я пошутил, но до Генри не дошло. По крайней мере она не засмеялас
ь. Я сходил на кухню и принес ей две таблетки аспирина и большой стакан вод
ы.
Ц Правды о чем? Ц спросил я, вернувшись.
Ц О Панаме. О Бобе. О себе. Ц Она посмотрела на крошечные таблетки и скрив
илась. Ц Они не помогут.
Но все равно проглотила их.
Генри опустошила стакан наполовину и вернула его мне.
Ц Плесни сюда немного виски, Ц попросила она. Ц Под раковиной.
Я действительно нашел бутылку с игривой этикеткой «Эй, милашка!» под рак
овиной в кухне. Выпрямившись, заметил, что штаны с одной полосой липкие и з
а мной все еще остаются кровавые следы. Но или нога больше не болела, или я
просто привык к боли.
Я доливал виски в воду, пока смесь не приобрела светло-коричневый цвет, и
вернулся в гостиную.
Генри уже выглядела лучше. Я вручил ей стакан, и она сделала изящный, испыт
ующий глоток. Потом выпила еще, посмотрела на Гомер, спящую в тележке, зате
м на меня.
Ц Он?
Ц Она, Ц поправил я. Ц Гомер. Моя собака.
Ц Мне казалось, она в больнице.
Ц Она… Ц Я не хотел говорить, что она умирает. Ц Она не поправится. Я при
вез ее домой. Теперь что касается тебя. Ты вызывала доктора?
Ц Мне не нужен доктор, Ц ответила Генри. Глотнула еще. Ц Я знаю, что со мн
ой. Мне нужны таблетки. Раз в день. Я получаю их от Боба. Но с самого рейда я е
го не видела. Он даже не звонил.
Я ее понимал.
Ц У него еще и мой альбом, Ц вставил я. Ц Какие таблетки?
Ц «Полужизнь». Для ребенка.
Ц Ребенка?
Ц Может, перестанешь постоянно повторять за мной?!
Генри сделала еще один маленький глоток виски, потом большой. Птицы возв
ращались: вначале крылья, потом маленькие тельца.
Ц Ребенок Панамы. Вот о чем я тебе так и не сказала. Я беременна. Узнала сра
зу после того, как он уехал.
Ц Но, по твоим словам, все произошло девять лет назад!
Ц Восемь с половиной, если точно. Боб приносит мне таблетки. «Полужизнь»
, одну в день. Они не дают ребенку родиться, понимаешь?
Ц Дай-ка мне немного виски.
Я допил все одним глотком и отдал ей пустой стакан.
Ц Ты беременна уже девять лет?
Ц Восемь с половиной. Ц Генри попыталась пожать плечами, потом застона
ла. Ц Боб пропал… когда вчера заболел живот, я испугалась. Но сегодня…
Она сложилась пополам в новом приступе и застонала Ц пугающий звук. Ста
кан ударился об пол и подпрыгнул. Я поднял его и, вернувшись на кухню, в тре
тий раз наполнил водой. Я как раз добавлял виски, когда услышал звяканье в
коридоре.
Генри открыла глаза: лифт.
В двери повернулся ключ.
Я выключил свет и встал рядом с дверью, держа за горлышко «Эй, милашку!» сл
овно дубину.
Дверь открылась.
Ц Генри? Боб.
Я включил свет.
Ц Где ты пропадал? Ц спросила Генри. Ц Я тебя всюду искала.
Ц Ты не поверишь! Ц ухмыльнулся Боб.
Он закрыл за собой дверь. Потом увидел меня с бутылкой на изготовку, и его
улыбка поблекла.
Ц Он все еще здесь? Мне казалось, ему надо на работу.
Ц До чего же я рад тебя видеть! Ц воскликнул я, опуская бутылку. Ц У тебя
мой альбом. Верни, пожалуйста.
Ц Я… потерял его в суматохе, Ц промямлил Боб. Ц Понимаешь, его украли во
время рейда.
Не слишком убедительно.
Ц Чушь собачья. Генри сказала мне, что альбом у тебя. Я видел, как ты его вз
ял.
Ц Я говорила только, что он спас его! Ц простонала Генри.
Ц Ты сказала ему, что я взял пластинку? Ц зло глянул на нее Боб. Ц Она пот
ерялась в суматохе. Кто-то украл ее.
Ц Чушь собачья! Ц крикнул я, вновь поднимая бутылку.
Боб выхватил ее из моей руки.
Ц Давайте сначала выпьем.
Он хлебнул прямо из бутылки и скривился.
Ц Что за дрянь? Какое-нибудь ковбойское виски?
Ц Не важно, Ц сказал я. Вручил Генри стакан и потянулся за бутылкой. Ц Г
де мой альбом? Ты украл его.
Ц Украл? Ц переспросил Боб обиженно. Или, может, виновато. Ц Не совсем. Ч
ерт, постараюсь объяснить. Только дай мне минутку.
Он снял шапку и с глубоким вздохом утонул в кресле. Лысый, в помятой одежде
. Он снова хлебнул. Потом увидел Гомер.
Ц Что с собакой в тележке? Ц Не увиливай, Ц сказал я. Ц Ты украл мой альб
ом.
Ц Ты принес мне таблетки? Ц спросила Генри, посасывая виски.
Хотя она все еще жаловалась, я видел, что ей стало лучше. Синие птицы верну
лись.
Ц Альбом не твой, Ц ответил Боб. Ц И не надо изображать из себя попранну
ю невинность. Именно ты взял его из сумки. Ц Прежде чем я успел ответить, о
н повернулся к Генри. Ц Таблетки у меня дома, но я не могу туда попасть. Дум
аю, за мной следят. Знаю, что следят. К тому же, по-моему, у тебя достаточно та
блеток.
Ц Мне пришлось принять слишком много на неделе. Снова начались боли.
Ц Не следует принимать больше, чем одну в день. Не так уж благотворно они
влияют на здоровье.
Ц Я хотел только раз послушать альбом, Ц оправдывался я, глотая виски.
Ц Вот и все. Мне надо вернуть его, или я потеряю работу. Кому ты его продал?
Ц Я не могу тебе рассказать, Ц заупрямился Боб. Ц На самом деле я вообще
ничего не могу тебе рассказать, кроме того, что не продавал его кому бы то
ни было. Я оказал услугу.
Ц Александрийцы, Ц догадался я. И почувствовал холодный ужас. Со мной в
се кончено. Я никогда не вернусь обратно…
Ц О-о-ох! Ц взвыла Генри, садясь.
Она поставила стакан на пол и согнулась пополам, как складной ножик.
Боб кинулся к ней, упал рядом на колени и положил ей руку на плечо.
Ц О-о-ох!
Ц У меня есть таблетки.
Они оба подняли головы: странно, именно глаза Боба оказались наполнены б
олью. Мне стало трудно его ненавидеть.
Я вытащил из кармана пузырек с «Полужизнью».
Ц Они для Гомер, Ц объяснил я. Ц Я взял их, когда спасал ее из Корпуса дом
ашних животных.
Ц Доза для животных, Ц определил Боб, выхватывая бутылочку у меня из ру
к и передавая Генри. Ц Прими две.
Ц Я перед тобой в долгу, Ц сказала она, вытряхивая две таблетки в ладонь.
Ц Оставь пару для Гомер, Ц попросил я.
Потом подумал: а какой смысл, если она умирает, зачем затягивать?
Генри проглотила обе пилюли и запила их оставшейся водой с виски. Потом з
акашлялась, вытерла маленький, похожий на сливу рот и отдала мне стакан.
Ц Не окажешь нам честь?
Я похромал обратно на кухню. Левый ботинок все еще оставался липким, оста
влял отметины в виде полумесяцев на напольных плитках. Я пытался не дума
ть ни о чем другом и почти преуспел. Наливая «Эй, милашку!» в стакан, услыша
л отчетливый, знакомый, угрожающий звук.
Дзинь!
Лифт.
Боб и Генри примерзли к кушетке, оба смотрели на дверь широко распахнуты
ми глазами, ожидая стука. Однако стука не последовало. БАМ! Дверь разлетел
ась, и два копа с защитными щитами ворвались в комнату. Я выронил стакан, н
о он не разбился. Даже подпрыгнул один раз. Я, помню, подумал, что стакан сде
лан из того же материала, что и щиты.
Мужчина в гражданской одежде выступил из-за спин копов. Он казался знако
мым. В одной руке держал пистолет, а в другой электроаркан.
Ц Гр-р-р! Ц проснулась Гомер, открыв один маленький черный и один большо
й карий глаза.
Она выпрыгнула из тележки, от чего та откатилась в сторону. Схватила граж
данского за руку своими желтыми челюстями.
Ц Р-р-р-р!
Гражданский нацелил пистолет на Гомер и выстрелил. Оба копа выстрелили.
ЗУП! ЗУП!
Гомер упала!
Тележка подкатилась к моим коленям. Я увидел искореженное, ржавое, побит
ое оружие на дне тележки. Подхватил револьвер, закрыл глаза и выстрелил.
БЛАМ! БЛАМ! БЛАМ!
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
Завтрак а-ля фуршет происходил у большого стола с двадцатью двумя стуль
ями. Когда двадцать заняли приглашенные, прибыл тайный и эксцентричный м
иллиардер-филантроп, известный миру как мистер Билл. Он носил рубашку и г
алстук, джинсы и полукеды. И казался моложе и приятнее, чем на редких фотог
рафиях, появлявшихся после падения его цифровой империи. Он формально пр
едставился, потом поинтересовался: «Есть ли вопросы?» Есть. Миллиардер о
тветил всем, прямо и откровенно.
Да, процесс очистки должен проходить справедливо, важно также, чтобы он к
азался справедливым окружающим.
Да, александрийцы будут представлены. Как именно Ц никто не ответил, но н
икто и не спросил.
Весь процесс займет ровно две недели. Начнется он сразу после ленча.
Тем, кто доведет работу до конца, заплатят еще по миллиону.
Результаты будут целиком принадлежать мистеру Биллу, который использу
ет их так, как посчитает нужным. Хотя участники должны понимать, что они ра
зрабатывают систему для всего мира.
Мистер Билл будет играть роль наблюдателя, но не участника, если его не по
просит группа.
Потом мистер Билл заявил, что хочет ответить на вопрос, который никто так
и не задал: чем обеспечат общую клятву молчания?
Он нажал кнопку на своем наручном компьютере, и двое мужчин в синих костю
мах втолкнули в комнату устройство. Оно достигало размеров стиральной м
ашины и катилось на резиновых колесиках. Это была, как объяснил мистер Би
лл, деликт-машина, подключенная к каждой медиаЦ и информационной сети в
мире, запрограммированная на отслеживание любого упоминания о данном с
обрании, его участниках или их обсуждениях, спорах, целях, планах, неудача
х и удачах за следующие пятьдесят пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23