К полусвету Ц хотя верхние этажи и выг
лядели светлее, там на самом деле царил полумрак.
Динь!
Лифт остановился на девятнадцатом этаже. «Динь!» пробудил Генри, и я поду
мал, помнит ли она те зловещие, жуткие и даже роковые «динь!» в ее квартире
в Бруклине. Но глаза Генри полнились не паникой, а спокойствием и смотрел
а она не на меня, а на Панаму. Генри ничего не сказала и снова закрыла глаза.
Синие птицы вернулись и летели, по одной на каждой груди. Вот только на зап
ад или на восток?
Держа Генри на руках, Панама направился по открытому коридору к комнатам
, устроенным в центральном коридоре. Я последовал за ним, задержавшись, чт
обы посмотреть на лифт. Ощущение такое, будто висишь в космосе, бесконечн
ость над головой и бесконечность под ногами. Хотя я никогда не бывал в кос
мосе, иногда я представлял его себе. Кусочки пыли кружились в воздухе, как
планеты, в поисках луча света, в котором можно осесть. Сам свет был словно
затемнен. Позже я узнал, что он поляризован.
Ц Сюда.
Я вошел за Панамой и Генри в небольшую комнатку с двуспальной кроватью, т
елевизором и шкафом. На кровати лежали книги. Панама королевским жестом
указал на них подбородком, и я смахнул книги на пол.
Ц Мило пахнет, Ц заметила Гомер.
Ц Да, Ц вставил Ленни.
Ц Положи покрывало.
Я повиновался. Панама уложил Генри на кровать. Она улыбалась. Он укрыл ее д
о подбородка и обернулся ко мне.
Ц Зря вы ее сюда привезли.
Ц Все как раз наоборот, Ц поправил я. Ц Не я ее сюда привез, а она меня.
Я объяснил насчет Вильямса и рассказал, как я преследовал его по всей стр
ане. Опустил, где взял пластинку, однако Панама догадался по моим небесно-
голубым брюкам с одной полосой.
Ц Ренегат Бюро. Здесь вам не место, Шапиро.
Ц Замечательно, Ц согласился я. Ц Меня не интересуете ни вы, ни ваши але
ксандрийцы. Я только хочу свою пластинку, а потом вернуться в Нью-Йорк и п
олучить обратно работу. У меня еще неделя до октябрьского учета.
Ц Вы принимаете желаемое за действительное, Ц заявил Панама.
Ц Что именно?
Ц Всё. Пошли, я покажу вам.
Он провел меня в следующую комнату. Кровать и шкаф ломились от книг, компа
ктов, картин маслом и репродукций, старых обложек, фильмов, видео.
В следующей комнате то же самое плюс садовая скульптура (святой с птицей)
в углу и сваливающиеся с кровати книги и компакты.
И в следующей. И в следующей.
Все комнаты открыты, и в каждой книги, компакт-диски, музыка, картины, запи
си и даже пластинки Ц стопкой на кровати, рассыпанные по полу, засунутые
в ванну, вываливающиеся из платяного шкафа.
Много в некоторых, мало в других. Мы стояли у перил, и Панама махнул рукой в
сторону, потом вверх, потом вниз, будто он владел всем этим, хотя на самом д
еле так оно и было.
Ц «Миллениум» Ц большое здание, Ц сказал он. Ц Все, что сохранили алек
сандрийцы, Ц здесь. Пока.
Он рассказал, что бывшее казино состоит из двадцати четырех этажей и два
дцати четырех комнат на каждом из них. Таким образом, выходило пятьсот се
мьдесят шесть комнат. И недели не хватит, чтобы все их обойти. Но зачем, соб
ственно, все?
Ц Кто приносит старье наверх? Ц осведомился я.
Ц Я. Только я.
Ц Где новые поступления? Моя пластинка прибыла несколько дней назад. Он
а из последних.
Ц Слово «последний» приобретает здесь иной смысл, Ц заявил Панама. Ц
Вегас вне времени. Нам постоянно приходят новые поступления, по крайней
мере приходили, и у меня не хватает времени раскладывать их или сортиров
ать.
Ц А что же остальные александрийцы?
Ц Я здесь один.
Ц А Генри? А Боб?
Ц Индеец Боб? Тот, которого она знала?
Ц Боб снаружи, Ц пояснил я. Ц В грузовике. Он мертв.
Ц Боб никогда не принадлежал к александрийскому движению, Ц покачал г
оловой Панама Ц Он даже и не Индеец Боб. Бобы Ц бутлегеры. Они приносят о
дну копию всего, что вычеркивает Бюро… Ц он посмотрел на полосу на моих б
рюках, Ц …что вы, старьевщики, собираете, и оставляют на погрузочной плат
форме. Я сортирую.
Ц В каком порядке? Куда оно поступает?
Ц Я немного отстал, Ц признался Панама. Ц Слишком стараюсь наверстать
упущенное, чтобы продвигаться вперед.
Он улыбнулся тонкими губами, и я узнал шутку. Шутку бюрократа. Неудивител
ьно, что библиотекарь так сходит по нему с ума.

Ц Вы хотите сказать, что моя пластинка может лежать где-то наверху? Ц сп
росил я.
Ц Точно. Запомните, здесь уже валялась одна копия перед тем недавним при
возом, за которым вы охотились. Она может оказаться среди любых…
Внезапно он испугался, будто вспомнив о чем-то неотложном.
Ц Что я сделал с книгами, которые нес, когда вы вошли? Где я их положил?
Я начал понимать, что Панама, мягко говоря, запутался. Но еще горел желание
м помочь, хотя ясно видел, что он не окажет мне подобной же услуги.
Ц В вестибюле, Ц подсказал я.
В лифте я заметил, что кнопок двадцать пять.
Ц Забудь о верхнем этаже, Ц посоветовал Панама. Ц Он не является часть
ю отеля.
Потом мы вышли из лифта в вестибюль, и я увидел кипы книг, записей, картин и
компактов. Несколько маленьких кучек умещалось на раковине выключенно
го водопада. Я бы не сказал сразу, какую из них он положил последней. Все вы
глядели по-разному, и в то же время одинаково.
Ц Какие из них я положил сегодня? Ц спросил Панама.
Я указал наугад. Панама сгреб их одной рукой и направился к лифту. Ленни по
бежал за ним.
А я взялся за работу. Самое приятное, что пластинки обладают уникальным р
азмером и формой, а значит, мне не требовалось рассматривать каждую стоп
ку подробно. Я пытался вести учет комнат, вначале запоминал номера, а пото
м, когда начали отказывать мозги, просто ставил мылом метку на зеркале. Кр
ест. К счастью для меня, пластинки Ц редкая штука. (Представьте, если бы Ви
льямс писал книги, а я бы искал одно из его произведений!) Перетряхивание с
топки занимало буквально минуту. Также, к счастью для меня, от недостатка
пищи страдать не приходилось, в каждой комнате находился бездонный мале
нький бар.
Дня и ночи я не различал. После каждого ряда комнат проверял погрузочную
платформу. Она находилась за вестибюлем и представляла собой двухуровн
евый гараж с поднятой эстакадой, где Панама оставлял маленькие стопки кн
иг, записей, компактов и картин, которые затем каким-то образом исчезали.
Он, казалось, был замкнут в своеобразном круге. Новое от старого отличить
невозможно, как и то, что я проверял, от того, до чего еще не дошел. Я так ни ра
зу и не увидел Бобов, а большая ферропластиковая дверь наружу все время о
ставалась закрытой. Я видел солнечные лучи за ней, они были как слитки чис
того света. Периодически я проверял вестибюль, однако большей частью зан
имался комнатами, двигаясь от второго к двадцать четвертому этажу. Гомер
постоянно спала, с закрытыми глазами, свесив нос с одного конца тележки и
хвост Ц с другого. Голова ее росла, а тело уменьшалось. Она ела все меньше
и меньше: большей частью орешки из минибаров. Я засыпал каждый раз, когда ч
увствовал, что меня затягивает в темное спокойное озеро, куда мы ныряем, ч
тобы ловить сны, Ц разбирал кровать и даже иногда находил у себя в ногах
небольшую стопку книг, когда просыпался! Неужели я пропустил Панаму в ег
о бесконечных блужданиях по кругу?
Пару раз я ходил навестить Генри, но она тоже все время спала, свернувшись
под одеялами, свитер с синими птицами лежал, аккуратно сложенный, рядом н
а подушке. Я едва вспоминал о Бобе, завернутом в ковер, в грузовике. Я почти
не вспоминал о Нью-Йорке или работе. Бывшей работе? В номерах «Миллениума
» нет часов, нет окон, так что я даже не знал, день сейчас или ночь. Казино Ве
гаса, пусть даже предназначенное на снос, приводит человека в глубокое п
олусонное состояние, как я обнаружил, когда проснулся от непонятного, но
знакомого, жуткого звука.
Выстрелы.
Так-так-так!
За выстрелами последовал крик:
Ц Да! Да!
Еще одна очередь, и за ней Ц тишина.

ГЛАВА СОРОКОВАЯ

Люди вообще, а американцы особенно, любят три вещи: справедливость, игру и
автомобили, и, сложив их в одну привлекательную упаковку, Генератор Удал
ения необычайно облегчил процесс принятия Департамента искусств и раз
влечений населением. Позднее выяснилось, что порядком хода событий Ц пр
есс-конференция, презентация, принятие Ц руководил «Золотой мальчик»,
та же самая организация по общественным отношениям, которую нанимала ко
алиция «Права жертв» в 20… году для успешного лоббирования референдума, с
делавшего смертный приговор обязательным во всех случаях, когда шла реч
ь о потере жизни или собственности более чем на тысячу (позднее на 1500) казна
чейских билетов. Департамент искусств и развлечений огласил программу
своих действий двенадцатого июня 20… года. Не случайно и то, что данное чис
ло выпало на вторую годовщину не убийства Поупа (так как его искусно прод
ленная кончина не имела точной даты), но обнаружения первой «части» того,
что, как после доказала экспертиза, являлось его останками. И в таком опре
делении даты тоже очевидно вмешательство «Золотого мальчика».
Секретарь ДИР, Феникс, объявил, что, начиная с осени, тысячу двести предмет
ов всех видов искусств следует уничтожать ежегодно. Цифру возможно меня
ть, уменьшать или увеличивать, но только с одобрения секретаря или вице-п
резидента, обсуждение будет проходить каждый год. Между видами искусств
не предполагалось проводить разделительную черту, всё свалили в одну ку
чу или перемешали, как выяснилось позднее, и получилось следующее: писат
ели (включая поэтов), рожденные после 1900 года, художники Ц после 1875-го, музык
анты, чьи записи не старше 1950 года, и все художественные фильмы. Телевизион
ные шоу, танцы, эссе и мемуары, фотография в список не вошли (исключены, по с
ловам некоторых).
Когда дошло до таких деталей, члены Круглого Стола опознали собственную
работу, хотя, конечно, никто из них не решился объявить о своих догадках во
всеуслышание. Удаление отрегулировали в соответствии с расой и полом, о
пределявшимся особой формулой, выработанной самой машиной. Формулу над
лежало просматривать (но не исправлять) каждые полгода в Высокой комисси
и, чьи собственные правила требовали, чтобы любая исследовательская гру
ппа, занимающаяся искусством, состояла не менее чем из трех и не более чем
из шести человек. Кроме того, хотя бы двое должны представлять «цветные н
ации» и не более одного Ц Соединенные Штаты и/или Европейский Союз.

ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ

Перестрелка. Первая после рейда на подпольный клуб и вторая в целом. Разв
е удивительно, что я не решался ехать вниз на лифте?
Ц Пахнет трусливо, Ц заметила Гомер, открывшая оба больших карих глаза
, и мне пришлось с ней согласиться.
И все же еще большей глупостью казалось убегать, не выяснив, в чем дело. Мн
е нужно знать по крайней мере, кто пострадал и что на кону.
Я видел вспышки, пока мы падали медленно (но стремительно) вниз. Когда подо
брались ближе к вестибюлю, я различил «бадда-бадда-бадда!» «карильона» и
«так-так-так!» «вудпекера». От последнего у меня побежали мурашки по телу
, именно «вудпекер» подпортил мне ногу.
Ц Жди здесь, Ц приказал я Гомер, когда дверь раковины моллюска открылас
ь. Ц Хотя лучше жди наверху.
Я нажал двадцать с чем-то и вышел из лифта. Теперь я точно никуда не денусь.
Как раз перед тем как захлопнулась дверь, что-то ударило меня по ноге. Сли
шком нежно для пули. Я посмотрел вниз и увидел единственный красный глаз.
Жучок. А я и забыл про него! Сколько времени прошло? Я подобрал его трясущи
мися пальцами, припоминая, как приятен он на ощупь! Но сейчас надо позабот
иться о другом…
Я сунул жучка в карман и нырнул за стопку книг и записей. Никто пока не зам
етил меня, насколько я понял.
Я выглянул посмотреть, что происходит.
Клин света разлился по полу Ц такой яркий, что глазам больно Ц бадда-бад
да-бадда! В открытой двери стоял крошечный мужичок с гигантским пистоле
том и стрелял в стоянку.
Ленни!
Бадда-бадда-бадда!
Его отец, Панама, расположился позади и стрелял поверх головы сына.
Так-так-так!
Поскольку в меня никто не стрелял (или даже никто меня не заметил), я выпря
мился и побежал по вестибюлю.
Ц Что происходит? Ц спросил я Панаму.
Ц А вот что! Ц крикнул Панама. Ц Они нас нашли!
Ц Кто?
«Бадда-бадда-бадда!» Ц ответил «карильон» Ленни. Он вдвое превосходил м
аленького мужичка по длине и весу, но Ленни с легкостью удерживал оружие,
хотя отдача и относила его назад каждый раз, когда он выдавал очередь.
Я прищурился и выглянул за дверь. Солнечный свет ослеплял. На полпути к ст
оянке лежало тело в расплывающейся луже крови. Позади я разглядел черный
дым, оранжевое пламя. Горел грузовик. Пока я смотрел, он взорвался огненны
м шаром.
Ц Боб! Ц вспомнил я и потянулся вперед, однако Панама захлопнул дверь.
Я как раз вовремя отдернул руку.
Ц Панама ага «карильон», Ц сказал Ленни, бросая оружие на пол и вставля
я новую обойму коленкой. Ц «Миллениум» убийца хлопушка!
Ц Он прав, Ц согласился Панама. Ц «Огненные александрийцы». Они собир
аются выжечь нас отсюда.
Ц Сколько их?
Ц Трудно сказать, Ц пожал плечами он. Ц Пошли, давай втащим мертвеца вн
утрь и допросим его.
Панама открыл дверь, и Ленни выбежал наружу. Я следом. Солнце яростно полы
хало, жгло.
Грузовик уже отгорел. И превратился в дымящуюся кучу искореженного мета
лла. Будто солнце расплавило его своим яростным напором.
Ц «Миллениум» убийца хлопушка! Ц повторил Ленни, склоняясь над телом.

Покойник выглядел знакомо. Но ведь все мертвецы выглядят в каком-то смыс
ле одинаково.
Я пошел к грузовику поискать Боба. Все стало неузнаваемым, кроме несколь
ких проволочных костей руля. Остальное превратилось в пепел, а искорежен
ный металл оказался слишком горячим, чтобы до него дотрагиваться. Я не см
ог подойти ближе чем на десять футов.
Повернулся и увидел, как Ленни тащит тело к открытой двери. Я пошел следом
. Внутри, в темноте, наконец понял, почему мертвец выглядел знакомо. Данте.
Часть его лица снесло начисто (работа «карильона»), но непереносимая без
ошибочная ухмылка осталась. Я услышал знакомый скребущий звук. Панама вс
тряхивал баллончик с монахом в капюшоне.
Ц Что ты делаешь!? Ц воскликнул я. Ц Где ты его взял?
Но я и так знал: Генри держала «Последнюю волю» в бюстгальтере.
Ц Я знал парня, Ц пояснил Панама. Ц Мы были партнерами, друзьями до раск
ола. Помоги мне.
Только этого мне не хватало, но я повиновался. Открыл рот Данте и держал ег
о, пока Панама брызгал. Ленни наблюдал, сидя на теплом «карильоне», из кото
рого только что стрелял.
Ц О нет! Ц Единственный оставшийся глаз Данте распахнулся. Руки сцепил
ись вместе, и он сел. Ц Я умер, я знаю. Можете не говорить. Я не вынесу.
Ц Ты умер, Ц сообщил я.
Ц Мне казалось, именно смерти, вы, парни, и добивались, Ц заметил Панама.

Ц Проблема не в том, что я умер, Ц возразил Данте, Ц а в том, что осознаю с
вою смерть.
Ц Ты сгоришь в аду, Ц заявил я. Кажется, он обрадовался.
Ц Черт возьми… Панама, ты? Ты готов сгореть, мальчик?
Ц Ты же знаешь, что это я, Данте, Ц покачал головой Панама. Ц Как ты нас на
шел?
Ц Спроси у старьевщика, Ц предложил Данте. Ц Посмотри у него в кармане.
Рядом с членом.
Ленни и Панама уставились на меня. Я полез в карман и достал жучка. Пальцы
ощутили теплую пульсацию.
Ц За вами следили? Ц воскликнул Панама. Он выбил жучка из моих рук и наст
упил на него. Хруст эхом разнесся по вестибюлю. Ц Вы привели их сюда за со
бой?

Ц Жучок сидел на грузовике! Ц сказал я.
Встал на колени и попытался собрать кусочки, но Панама отбросил их.
Я зло глянул на него. Убил бы, если б смог.
Ц Жучок влюбился в него, Ц пояснил Данте. Ц Моя идея Ц вставить эроста
т. Его самообучающийся алгоритм отключил геопараметры много месяцев на
зад, и наш незаконный жучок с тех пор пересекал границы, пока не добрался с
юда.
Ц Месяцев? Ц глупо переспросил я. Ц Я уехал из Нью-Йорка только неделю
назад.
Ц Ты так думаешь? Ц усмехнулся Данте. Ц Скажи ему, Панама.
Ц Уже сказал, Ц отозвался Панама. Ц В казино не существует ни ночи, ни д
ня. В Вегасе время течет по-иному.
Я посмотрел вверх, в темное, пустое пространство. Я понимал, что они говоря
т правду, хоть и не хотел верить им. Неужели я действительно пропустил окт
ябрьский учет? Неужели все напрасно?
Ц Сколько я уже здесь?
Ц Восемь недель, Ц ответил Данте, Ц и четыре дня. Именно тогда мы замети
ли, что жучок остановился, и поняли, что поймали на крючок большую рыбу. Те
перь игра закончена. Ваша очередь гореть!
Ц Уверен? Ц спросил Панама. Ц А где остальные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23