– Почему это Хизер должна извиняться? Ведь не она облила тебя вином, а ты ее! Черт побери, Роксана, это уже не лезет ни в какие ворота!
– Ох, Кен, перестань! – Роксана досадливо сморщилась. – Я же не виновата, что ты души не чаешь в своей новой подружке и не видишь, что она на самом деле собой представляет.
– Может быть, если бы ты не стала нападать на нее без всякой причины и постаралась понять…
– Без всякой причины?! – в ярости воскликнула Роксана. – Да этих причин целая куча, и я могу назвать с десяток, не сходя с этого места!
– Послушай, Рокси, не кипятись, – остановила ее Мэгги. – Все равно это ничего не даст. Неужели ты не понимаешь, Кендис? Мы пришли повидаться с тобой и друг с другом. И присутствие посторонних…
– Ага, значит мы трое – это такой закрытый клуб для избранных, да? – запальчиво возразила Кендис. – Вроде масонов или каких-то немыслимых аристократов, которые не принимают к себе тех, кто не может похвастаться богатством или благородным происхождением? А вы сами-то кто такие?! Герцогини? Принцессы?!
– Да нет же, Кен! Мы просто…
– Вы просто решили, что она вам не подходит, не так ли? – Кендис почувствовала, что у нее начинают дрожать губы. – Не знаю, зачем тогда нам вообще встречаться! Моих друзей вы презираете, мое мнение…
– Я тоже не знаю, зачем мы встречаемся, – перебила Мэгги, в свою очередь начиная закипать. – Мне, во всяком случае, вовсе неинтересно слушать, как вы вспоминаете школу и какую-то Анну Стейплз, которая вытатуировала себе на заднице розу или что там у нее было. Я с таким трудом вырвалась сюда, я… Мне даже пришлось кое-чем пожертвовать ради сегодняшней встречи, а в результате я с тобой даже словом не перемолвилась.
– Мы могли бы встретиться в другой раз, – возразила Кендис. – И вообще…
– Да не могу я в другой раз! – воскликнула Мэгги. – Как ты не понимаешь – у меня нет ни минуты свободной! Я еле выкроила несколько часов, унижалась перед свекровью, перед Джайлсом, и вот – на тебе!..
– Может быть, я бы поговорила с тобой побольше, если бы ты поменьше распространялась о своем ребенке! – отрезала Кендис. – Я пришла развлекаться, и я хочу развлекаться, а не слушать – Люсия то, Люсия се…
Несколько мгновений все потрясенно молчали, потом Роксана тронула Мэгги за плечо.
– Идем, Мэг. До встречи, Кен… – бросила она и величественно поплыла к выходу, таща за собой Мэгги. Ни та ни другая ни разу не оглянулись на Кендис, которая осталась стоять возле стола. От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. «Проклятье! – думала она. – Как я могла сказать Мэгги такое?! Как вообще случилось, что мы трое кричали друг на друга?!»
Колени у Кендис внезапно задрожали, и она поспешно опустилась на стул, с несчастным видом глядя на засыпанный колотым льдом мокрый стол и на счет, лежавший на единственном сухом уголке в зеленой кожаной папочке.
– Эй, мисс, вы платите, или вы еще не закончили? – осведомилась у нее официантка, одетая как Дороти из «Волшебника из страны Оз».
– Нет, я сейчас ухожу, – ответила Кендис. – Подождите минуточку… – Она достала из сумочки кошелек и отсчитала три банкноты. – Вот, этого должно хватить.
– Ну, вот и я… А где остальные? Ушли?
Кендис подняла голову. Волосы Хизер все еще были чуточку влажными, но глаза заново подкрашены, а щеки – нарумянены.
– Да, – машинально ответила Кендис. – Они… В общем, оказалось, что им уже пора.
Хизер внимательно посмотрела на нее.
– Значит, вы все-таки поссорились… – расстроенно проговорила она.
– Что-то вроде того, – ответила Кендис и попыталась улыбнуться.
– Мне очень жаль, Кен, – сказала Хизер, кладя руку на плечо Кендис. – Честное слово – жаль. – Она несильно сжала руку, потом посмотрела на часы. – Прости, но боюсь, что мне тоже надо бежать, иначе я опоздаю.
– Конечно, иди, – согласилась Кендис. – Желаю приятно провести время. И передай привет Эду, – добавила она, но Хизер уже шагала прочь и не услышала.
– Ваш счет, пожалуйста, – сказала официантка, возвращая Кендис счет.
– Благодарю.
Кендис рассеянно кивнула, спрятала счет в карман и встала. Она не испытывала ничего, кроме усталости и разочарования. Как могло случиться, что вечер, которого она так ждала, закончился столь плачевно?
– Желаю вам благополучно добраться домой, – заученно сказала Дороти. – Приходите еще. Мы всегда рады видеть вас в нашем баре.
– Да… – ответила Кендис упавшим голосом. – Да, конечно, мы еще придем.
Но на самом деле ей не очень-то в это верилось.
Глава 14
Проснувшись на следующее утро, Кендис сразу вспомнила о том, что произошло вчера, и почувствовала, как сердце ее болезненно сжалось. Сначала она старалась не обращать на это внимание и долго лежала неподвижно, глядя в потолок. Но острое чувство потери не проходило, и Кендис, повернувшись на живот, зарылась головой в подушку, словно надеясь спрятаться от собственного горя. Однако это не помогло. Постоянно Кендис возвращалась к событиям вчерашнего вечера; безжалостная память снова и снова подсказывала ей, что она поссорилась с Мэгги и Роксаной – своими лучшими подругами. И не просто поссорилась, а разорвала отношения, ибо ее не покидало ощущение, что Роксана и Мэгги больше не захотят иметь с ней никаких дел.
При мысли об этом Кендис едва не завыла от горя и отчаяния. Больше всего ей хотелось забыть о том, что произошло, но как бы крепко она ни зажмуривалась, как ни затыкала уши, перед ней словно наяву вставало холодное лицо Роксаны и потрясенное – Мэгги, звучали их голоса – осуждающие, презрительные.
«Как я могла допустить такое? – снова и снова спрашивала себя Кендис. – Как могла позволить им уйти, не объяснившись с ними, не извинившись?»
Но, по мере того как в памяти всплывали подробности вчерашней ссоры, Кендис чувствовала, как вместе с отчаянием в ней нарастает обида. В самом деле, какое преступление она совершила, что Мэгги и Роксана так с ней обошлись? Да, она пригласила в «Манхэттен» подругу – ну так что с того? Разве это запрещено? Кендис допускала, что Мэгги и Роксане хотелось поболтать и повеселиться в своем кругу, без посторонних, но разве она виновата в том, что у них такие эгоистические желания? Откуда она могла знать, что Мэгги и Роксана – такие умные, милые, добрые – встретят Хизер в штыки? Зная своих подруг, Кендис имела право предполагать совершенно иное отношение. Она была на сто процентов уверена, что Хизер им понравится, и вовсе не виновата, что из ее затеи ничего не вышло. Конечно, ей не стоило оскорблять Мэгги, но и она в свою очередь не должна была называть Хизер стервой!
Почувствовав острый приступ раздражения, Кендис села на кровати, гадая, приняла уже Хизер душ или нет. И тут ее как будто ударило. В квартире стояла полная тишина, хотя в это время Хизер обычно уже хозяйничала на кухне.
На цыпочках подкравшись к двери, Кендис выглянула в коридор и снова прислушалась. Ничего. Дверь спальни Хизер была приоткрыта, и по пути на кухню Кендис увидела, что в комнате никого нет, и что кровать Хизер аккуратно заправлена. В ванной тоже никого не оказалось. Кендис была в квартире одна.
Часы на кухне показывали половину восьмого. «Должно быть, Хизер встала очень рано и куда-то вышла, – подумала Кендис, ставя на огонь чайник. – Но почему? Может быть, у нее разыгралась бессонница? А может, она решила установить для себе новый, спартанский режим? Кроме того, Хизер могла остаться на ночь у Эда…»
При мысли об этом Кендис сердито покачала головой. Она понимала, конечно, что отношения Хизер и Эда ее не касаются. Больше того, она должна была бы радоваться за подругу, которую пригласили на свидание. И даже если Хизер настолько неразборчива, что согласна провести вечер с мужчиной, который уверен, будто гурман – это тот, кто ест пиццу с хлебом, это не ее дело.
Вернувшись в спальню, Кендис сняла ночную рубашку и отправилась в душ, машинально отметив, что сегодня утром им еще не пользовались. Быстро намылившись ароматным гелем с оптимистичным названием «Утреннее настроение», она включила самую горячую воду, какую только могла выдержать, надеясь вместе с пеной смыть и неприятные воспоминания о вчерашнем дне, и свое неуместное любопытство по поводу Хизер и Эда. Главное – успокоиться, тогда можно попытаться что-то изменить или даже исправить.
Когда, завернувшись в теплый махровый халат, Кендис вышла из ванной, на коврике перед входной дверью уже лежала изрядная горка утренней корреспонденции, а закипевший чайник подпрыгивал на конфорке и сердито пыхтел. Заварив чай с ромашкой, Кендис присела к столу и, разложив на нем почту, стала ее просматривать, намеренно оставив на потом розовато-лиловый конверт, лежавший в самом низу кучи.
Первым ей попался отчет банка по кредитной карточке. Расход, как заметила Кендис, был больше, чем обычно, но это было как раз понятно. С переездом к ней Хизер она стала чаще выходить и больше тратить. А вот уведомление о состоянии текущего банковского счета Кендис удивил. У нее на счету оказалась чересчур большая сумма, но откуда могли взяться лишние деньги, она понятия не имела. В конце концов Кендис решила не ломать голову и, спрятав уведомление обратно в конверт, стала просматривать остальную почту. Мебельный каталог в прозрачном пластиковом пакете ее не заинтересовал, письмо с приглашением принять участие в юбилейной общенациональной лотерее – тоже. Рекламные буклеты она откладывала не читая, пока не добралась наконец до заветного конверта, адрес на котором был надписан знакомым петлистым почерком матери. Несколько секунд Кендис рассматривала его, потом вскрыла конверт и достала письмо. Впрочем, она и так знала, что в нем может быть написано.
«Дорогая Кендис, – писала мать. – Надеюсь, у тебя все в порядке. У нас установилась очень хорошая погода, а как у вас, в Лондоне? Мы с Кеннетом ездили отдыхать в Корнуэлл. Дочь Кеннета ждет второго ребенка…»
Дочитав письмо до конца, Кендис убрала его в конверт и тяжело вздохнула. В письме не было ничего нового – все те же нейтральные слова, все те же ничего не значащие вопросы. Такое письмо мог бы написать совершенно посторонний человек. Оно поддерживало дистанцию между ней и матерью – дистанцию, которую Кендис никак не удавалось сократить. И она знала причину. Это письмо написала женщина, чьи чувства были настолько парализованы страхом перед прошлым, что она не разрешала себе быть откровенной даже с собственной дочерью.
И снова, как всегда в таких случаях, в душе Кендис вспыхнуло пламя обиды – вспыхнуло и тут же погасло. За свою взрослую жизнь она получила от матери слишком много таких сдержанно-нейтральных писем, чтобы расстраиваться по-настоящему. Кроме того, сегодня утром Кендис вообще чувствовала себя неспособной что-либо воспринимать. «Мне все равно! – подумала она, складывая почту аккуратной стопкой на столе. – Все равно».
Кендис допила свой ромашковый чай и собиралась уже поставить чашку в мойку, когда зазвонил звонок на входной двери. Поплотнее запахнувшись в халат, она пошла открывать.
Это оказался Эд Эрмитедж.
– Я слышал, что вчера одна из твоих подруг вылила Хизер на голову коктейль со льдом, – как ни в чем не бывало сказал он, словно продолжая недавно прерванный разговор, и восхищенно покачал головой. – Признаться, я не подозревал, что ты общаешься с такими… гм-м… темпераментными особами.
– Что тебе надо? – хмуро спросила Кендис.
– Я бы хотел, чтобы ты познакомила меня с этой своей Роксаной, – заявил Эд, нисколько не смутившись. – Но для начала сойдет и чашечка кофе.
– Что с тобой, Эд? Неужели ты не в состоянии даже сварить себе кофе? И, кстати, не скажешь ли ты, где сейчас Хизер?..
Кендис тут же пожалела об этих словах, но было уже поздно.
– Интересный вопрос… – Эд лениво облокотился о косяк. – Уж не хочешь ли ты сказать, что Хизер должна готовить мне кофе?
– Нет, – отрезала Кендис. – Я только… – Она покачала головой. – Впрочем, неважно.
– Ты только хотела узнать, не так ли? – Эд посмотрел на часы и с самым невинным видом усмехнулся: – Откровенно говоря, я не знаю, где сейчас Хизер. Возможно, как раз в эти минуты она едет на работу.
Пожав плечами, Кендис повернулась к нему спиной и отправилась в кухню.
– Кстати, должен тебя поблагодарить за совет, – проговорил Эд следом. Заглянув в буфет, он отыскал там молотый кофе и принялся перекладывать его из баночки в кофеварку. – А ты будешь кофе?
– Нет, спасибо, – холодно ответила Кендис. – Я по утрам пью чай с ромашкой – очень бодрит. А какой совет я тебе дала?
– Насчет Хизер, – объяснил Эд. – Ведь это ты посоветовала мне пригласить ее куда-нибудь.
– Да, что-то такое было, – пробормотала Кендис, припоминая.
Последовала пауза. «Нельзя ни о чем расспрашивать, – твердила себе Кендис, пока Эд наливал в кофеварку горячую воду. – Только не расспрашивай, молчи. Эд сам все расскажет – ведь он явился сюда только затем, чтобы похвастаться!»
– Ну и как? – не выдержала она наконец.
– Что – ну и как? – поинтересовался Эд и снова ухмыльнулся, а Кендис почувствовала, что краснеет.
– Как прошел ваш вечер? – пояснила она, сделав чуть заметное ударение на последнем слове.
– Ах, вечер… Очаровательно, – ответил Эд.
– Что ж, я за вас рада. – Кендис с безразличным видом пожала плечами.
– Хизер очень привлекательная девушка, – продолжал Эд задумчиво. – Прекрасные волосы, красивое платье, приятные манеры…
– Рада это слышать.
– …и, как и следовало ожидать, круглая идиотка. Я бы даже сказал, у нее не все дома.
– Что ты имеешь в виду? – сварливо сказала Кендис. Проклятый Эд, вечно он все жилы вытянет, прежде чем скажет что-нибудь по делу! – Что значит – не все дома?
– Странная она. Немного не в своем уме, – уточнил Эд. – Впрочем, ты, наверное, сама заметила.
– Ничего я не заметила, что за глупости!..
– Но ведь ты – ее старинная подруга. – Эд отхлебнул кофе и недоуменно посмотрел на Кендис поверх чашки.
– Здесь совершенно нечего замечать! – вспылила Кендис.
– Тебе виднее, – лениво протянул Эд.
Кендис смерила его взглядом, который мог свалить и слона, но Эд, несомненно, был существом куда более толстокожим.
– Ты, конечно, знаешь ее лучше, чем я, – добавил он, – и все же, если хочешь знать мое мнение…
– Твое мнение меня не интересует! – отрезала Кендис. – И вообще, что ты понимаешь в людях? Если тебя и интересует что-то, так это еда, которую можно перехватить на скорую руку. Ну и деньги, разумеется.
– Вот, значит, как ты обо мне думаешь? – Эд слегка приподнял брови. – Браво, Кендис, браво! Ты, оказывается, мастер психоанализа. И что же, по-твоему, для меня важнее? Деньги или полуфабрикаты из «Макдоналдса»? А может быть – одинаково?..
Кендис насупилась.
– Не смешно, – сказала она. – Ты прекрасно понял, что я имела в виду.
– Нет, не понял, – произнес Эд после паузы. – То есть кое-какие догадки у меня имеются, но я не уверен…
– Ну и ладно, и не обращай внимания.
Эд поглядел на нее с интересом.
– Что ж, пожалуй, и сделаю. – Поставив чашку на стол, он поднялся и лениво двинулся к двери, но на пороге остановился. – Только одно, Кендис. Имей в виду: обо мне ты знаешь очень немного, и все-таки больше, чем о своей старинной подруге.
Кендис, открыв рот, проводила его взглядом. Она хотела окликнуть его, спросить, что он имеет в виду, но не смогла. Когда же она справилась с растерянностью, было уже поздно: Эд вернулся к себе.
Когда два часа спустя Кендис приехала на работу и вошла в редакцию, она первым делом поискала глазами Хизер, но ее нигде не было. Ее рабочий стол был пуст, компьютер выключен, а стул задвинут глубоко под стол, как поставила его уборщица. Судя по всему, Хизер еще не приходила.
– Доброе утро, Кендис, – приветствовал ее Джастин, направлявшийся к своему кабинету.
– Привет, – рассеянно отозвалась Кендис, все еще глядя на пустой стол подруги. – Кстати, – спохватилась она, – ты не знаешь, где Хизер?
– Откуда мне знать? – Джастин даже остановился. – А что?
– Нет, ничего, – быстро ответила Кендис. – Я просто спросила.
И она улыбнулась Джастину, ожидая, что он тоже улыбнется, но тот неожиданно нахмурился.
– Не слишком ли ты ее опекаешь? – спросил он недовольно.
– Что-что? – Кендис удивленно подняла брови. – Что ты имеешь в виду, Джастин?
– Говорят, ты проверяешь все ее работы. Это так?
– Ну… – Кендис замялась. – Иногда я действительно кое-что смотрю, но…
– Только смотришь – и все?
Кендис почувствовала, что ее щеки предательски краснеют. Неужели Джастин догадался, что она делает за Хизер большую часть работы? Может быть, он узнал ее стиль или наткнулся на какие-то присущие только ей выражения и обороты? А может, он видел, как она работает над материалами, которые были поручены Хизер? Или заметил, что они постоянно обмениваются посланиями через редакционный сервер?
– Ну, если я натыкаюсь на грубую ошибку, – начала она, – я считаю своим долгом… Но это бывает совсем редко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38