Надоело!
И Мэгги закрыла глаза, отдаваясь приятной сонливости, обволакивавшей тело. В конце концов она от корки до корки изучила брошюру для беременных, в которой говорилось, что многие женщины принимают ложные схватки за начало родов и впадают в панику.
«Дудки, со мной этот номер не пройдет!» – мрачно подумала Мэгги. Она не станет пугаться ложных схваток, не станет вызывать с работы Джайлса и мчаться в больницу только затем, чтобы узнать, что ошиблась. «Разве это схватки? – спросила она сама себя. – Это же просто тьфу, а не схватки! Переживем».
И Мэгги решила терпеть. В конце концов, в той же брошюрке было написано, что настоящие схватки ни с чем не спутаешь.
Роксана поднесла к губам бокал с апельсиновым соком, сделала порядочный глоток и снова вытянулась в удобном шезлонге. Шезлонг стоял на веранде отеля «Пляж Афродиты», выходившей к плавательному бассейну. Чуть дальше, за живой изгородью из мирта и лавра, синело море. Белые барашки волн один за другим накатывались на берег, и Роксане вдруг чудилось, что она даже слышит шуршание воды по гальке и песку. В солнечном небе с криками вились чайки. В их резких голосах Роксане ясно слышались прощальные нотки, но она тут же подумала, что напрасно приписывает глупым прожорливым птицам свои собственные чувства.
Как бы то ни было, сегодня – последний день ее командировки, и ей предстоит сказать Средиземному морю: «До свидания». Чемодан ее был уже собран. Последняя солнечная ванна, последний бокал бренди в баре отеля – и можно ехать в аэропорт…
Небольшой светлый чемоданчик Роксаны стоял тут же возле шезлонга. Он вполне мог сойти за ручную кладь, которую берут с собой в самолет. Никакого другого багажа у нее не было – Роксана считала, что человеческая жизнь и так слишком коротка, чтобы растрачивать ее попусту, разыскивая в аэропорту собственные баулы и саквояжи, которые к тому же могли как раз в это время преспокойно лететь куда-нибудь в Канаду.
Отпив еще глоток сока, Роксана закрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением солнечных лучей. За эту неделю она неплохо поработала – можно сказать без ложной скромности. Статья на две тысячи слов об отдыхе на Кипре, которую заказывал ей «Лондонец», была почти готова и лежала в чемоданчике. Роксане оставалось только в последний раз проглядеть ее, поправить стиль и расставить недостающие запятые. Кроме того, она объездила все побережье и ознакомилась с состоянием местного рынка недвижимости и земли. Эти сведения нужны были Роксане для обзорной статьи, которую она подрядилась написать для экономического раздела одной из центральных газет. А для конкурирующего издания Роксана собиралась подготовить – разумеется, под псевдонимом – легкую статью в виде дневника постоянно проживающего на Кипре англичанина.
Иными словами, все складывалось просто замечательно. Правда, «Лондонец» оплатил Роксане только половину расходов, связанных с этой поездкой, но она знала, что благодаря двум другим статьям не только не останется внакладе, но даже, наоборот, заработает приличную сумму, и все это – практически не вылезая из моря и из бара.
«Славная у меня работка!» – подумала она, мурлыча себе под нос какую-то песенку.
– Наслаждаешься солнышком, Рокси? – раздался рядом знакомый голос, и она открыла глаза.
В соседнем шезлонге сидел всегда безупречно одетый, всегда безупречно спокойный и вежливый Нико Георгиадис – сорокалетний владелец отеля.
С Георгиадисами Роксана познакомилась во время первой командировки на Кипр, когда ездила на открытие отеля «Пляж Афродиты», и с тех пор останавливалась только здесь. С Нико и его братом Андреасом у нее сложились близкие дружеские отношения. На Кипре им принадлежало еще два крупных отеля, а третий как раз сооружался на северном берегу.
– Обожаю солнце, – лениво отозвалась Роксана. – Кроме того, мне очень нравится «Пляж Афродиты». Это правда, а не комплимент, – добавила она, усмехнувшись. – В нем есть что-то такое… стильное, и вместе с тем по-домашнему уютное. Впрочем, ты, наверное, знаешь, что из всех кипрских отелей я предпочитаю именно «Пляж».
– Мы всегда рады видеть тебя у нас, – ответил Нико и, подняв руку, знаком подозвал официанта в белоснежной тужурке. – Один эспрессо, пожалуйста, – сказал он и посмотрел на Роксану. – Тебе что-нибудь заказать?
– Нет, ничего, спасибо. Мне скоро уезжать.
– Я знаю, – кивнул Нико. – Я сам отвезу тебя в аэропорт.
– Но я уже заказала такси! – воскликнула Роксана.
– Я его отослал. – Нико улыбнулся. – Дело в том, что мне нужно поговорить с тобой, Рокси.
– Да? – заинтересовалась она. – А о чем? Официант принес кофе, и Нико ответил не сразу, дожидаясь, пока тот отойдет на достаточное расстояние.
– Насколько мне известно, ты побывала на нашем новом курорте «Водопады Афродиты»…
– Да, я ездила на стройплощадку, – кивнула Роксана. – То, что там вырисовывается, мне очень понравилось. И водопады, конечно, тоже. Это что-то совершенно фантастическое!
– Так и задумано. Ничего подобного на Кипре еще не было, да и в других местах тоже.
– Я с нетерпением жду, когда же «Водопады» откроются, – сказала Роксана. – Из этого можно сделать превосходный репортаж, а если дополнить его фотографиями… Я говорю это совершенно объективно, – добавила она на всякий случай. – Газетчик должен быть объективным и непредвзятым. Но если вы не пригласите меня на открытие – тогда берегитесь!
Нико рассмеялся, размешивая серебряной ложечкой кофе. От ложечки во все стороны летели солнечные зайчики.
– «Водопады Афродиты» – очень дорогостоящий и важный для нас проект, – сказал он. – Мы заинтересованы, чтобы затраты окупились как можно скорее, поэтому нам необходим энергичный, знающий человек, который бы занялся его раскруткой. Олухи с дипломом нам ни к чему. Мы ищем энергичного, талантливого человека с хорошими связями в газетно-журнальном мире…
Нико сделал паузу, но Роксана ничего не ответила, и тогда он сказал совсем тихо:
– Наконец, нам нужен человек, который хорошо знает местный стиль жизни и любит его. – Их глаза встретились. – Желательно, чтобы это была красивая англичанка лет тридцати.
– Ты имеешь в виду меня? – удивилась Роксана. – Это что, шутка?
– Я говорю совершенно серьезно, – ответил Нико. – Мы с Андреасом посоветовались и решили, что лучше тебя нам не найти. Мы оба сочли бы за честь, если бы ты нашла возможным принять наше предложение.
– Но я имею очень слабое представление о маркетинге и рекламном менеджменте! – возразила Роксана. – Я никогда этому не училась и…
– Я же сказал – нам не нужны дипломированные болваны, – перебил Нико. – Я перевидал их немало, и у меня сложилось стойкое впечатление, что от учебы их мозги только еще больше задубели. Они способны мыслить разве что взятыми из учебников стереотипами! Молодые люди приходят в колледжи со своими идеями, задумками, с энтузиазмом, а выходят скучными, заплесневелыми консерваторами, усвоившими лишь пару-тройку стандартных ходов да профессиональный жаргон.
Роксана рассмеялась:
– Очко в твою пользу!
– Мы готовы предоставить в твое распоряжение номер в отеле или квартиру – как ты сама пожелаешь. – Нико слегка подался вперед. – Что касается зарплаты, то… в твоем случае мы не склонны экономить.
– Нико…
– Разумеется, мы рассчитываем, что ты будешь много ездить по другим отелям и курортам… с целью исследования рынка.
– Вы что, выдумали эту должность специально для меня?
Нико загадочно улыбнулся:
– В каком-то смысле – да.
– Понятно. – Роксана уставилась в свой бокал с соком. На самом деле она ничего не понимала. – Но… почему?
Последовала пауза, потом Нико сказал без тени сомнения:
– Ты знаешь почему.
Ее сердце как-то странно подпрыгнуло, и Роксана поспешно закрыла глаза. В голове царил полный сумбур. Солнце продолжало согревать ей лицо, вдали слышался мерный рокот прибоя и визг детей. «Мама! Мамочка! Иди скорей сюда!» – кричал по-английски кто-то из малышей. «Я могла бы жить здесь круглый год, – подумала Роксана. – Жить, просыпаться под шум моря, каждый день встречать теплое южное солнце, участвовать в бесконечных неспешных праздниках, ходить в тихие греческие церкви, которые так сильно отличаются от английских».
Но кроме того, был еще Нико. Всегда готовый услужить, вежливый, галантный, он никогда не скрывал своих чувств к ней, но вместе с тем ухитрялся не навязываться. Верный, добрый Нико… Она скорее умрет, чем причинит ему боль!
– Я не могу, – ответила Роксана и, открыв глаза, увидела, что Нико смотрит на нее в упор. Выражение его лица было таким, что она едва не зарыдала.
– Я не могу уехать из Лондона! – сказала она резко. – И ты знаешь почему. Не могу, понимаешь?!..
– Ты не можешь оставить его, – уточнил Нико, одним глотком допивая свой кофе.
…Из забытья Мэгги вывел какой-то звон. Похоже, звонил будильник. А может быть – телефон. Или дверной звонок. Как бы там ни было, Мэгги резко вздрогнула и открыла глаза. Поглядев на циферблат наручных часов, оставленных на скамеечке возле ванны, она с удивлением поняла, что и в самом деле задремала. С тех пор как она влезла в ванну, прошел почти час, и вода успела остыть – не настолько, впрочем, чтобы разбудить ее.
Все еще полусонная, Мэгги стала выбираться из ванны. Ей это удалось, и она потянулась к полотенцу, чтобы вытереться.
И вот тут-то ее прихватило снова. На этот раз ложные схватки были такими сильными, что Мэгги мертвой хваткой вцепилась в бортик ванны, молясь про себя, чтобы не свалиться в воду. Когда боль немного отпустила, внизу снова зазвонил дверной звонок.
– Да подождите же, черт бы вас побрал! – заорала Мэгги и, сорвав с крючка пушистый купальный халат, сердито в него закуталась.
Сунув ноги в тапочки, она вышла в спальню, а оттуда – в коридор, ведший к лестнице. На площадке Мэгги бросила взгляд в зеркало и была неприятно поражена землистым цветом своего лица. В эти минуты про нее отнюдь нельзя было сказать, что она пышет здоровьем, как полагается будущим мамочкам, но сейчас Мэгги было на это плевать.
Кое-как спустившись вниз, она заковыляла к входной двери. Судя по силуэту с другой стороны матированного стекла, ее снова посетила свекровь. Пэдди бывала у нее почти каждый день, каждый раз изобретая какой-нибудь новый предлог. То это было одеяльце для младенца, то вязаные пинетки, то какой-то потрясающий рецепт, то просто букет цветов из собственной оранжереи.
«Твоя мама следит за мной, словно я состою под надзором полиции, – жаловалась Мэгги Джайлсу буквально накануне. – Она ездит сюда, как на работу!»
Она, конечно, шутила, потому что общество Пэдди было все же лучше, чем ничего. Кроме того, она больше не привозила с собой Венди, и за это Мэгги была ей от души благодарна.
– О, Мэгги! – воскликнула Пэдди буквально с порога. – Извини, что без предупреждения. Дело в том, что я решила приготовить томатный суп и, как обычно, сварила слишком много. Вот я и подумала, может быть, тебе захочется… Он, к счастью, совсем не острый, так что младенцу не повредит.
– Спасибо, Пэдди, входи. Я думаю, твой суп не пропадет.
Мэгги отступила в сторону, пропуская свекровь в прихожую, и тут ее скрутило в третий раз. Боль была адская, в животе словно толкли стекло, и Мэгги невольно ухватилась за ручку двери, чтобы устоять на ногах. Она даже прикусила губу, чтобы не закричать: перед глазами у нее помутилось от боли. «Хорошо бы сейчас потерять сознание», – пришла ей в голову неожиданно ясная мысль.
– Мэгги, дорогая, что с тобой? – в тревоге воскликнула Пэдди.
– Ничего… – прошипела Мэгги сквозь стиснутые зубы. – Ложные схватки… – Живот немного отпустило, и она почувствовала, что снова способна дышать.
– Что-что? – переспросила Пэдди, как показалось Мэгги – испуганно.
– Синдром Бракстона-Хикса, – терпеливо объяснила Мэгги. – Об этом написано в книжке про роды. Для последних недель беременности это вполне типичное явление. – Она через силу улыбнулась Пэдди. – Выпьешь со мной чашечку кофе?
– Знаешь, ты лучше посиди, – заявила Пэдди, внимательно ее разглядывая. – Я сама все приготовлю. Скажи, ты точно чувствуешь себя нормально?
– Правда, Пэдди, все в порядке, – сказала Мэгги, шествуя за свекровью в кухню. – Просто я немного устала. И поясница опять болит. Надо будет принять парацетамол.
– А ты уверена, что он тебе не повредит? – нахмурилась Пэдди. – Впрочем, как хочешь…
Она наполнила чайник водой, воткнула электрический шнур в розетку и вынула из буфета две чашки. Поставив их на стол, Пэдди снова повернулась к невестке.
– Послушай, Мэгги, ты уверена, что это не… не…
– Что? – Мэгги вдруг почувствовала, как по ногам пробежал какой-то странный холодок. – Ты имеешь в виду настоящие схватки? Но ведь еще слишком рано. Я должна родить только через две недели. – Она облизала пересохшие губы. – Кроме того, эти боли длятся у меня вот уже почти неделю, и ничего…
– Тебе виднее. – Пэдди потянулась за банкой с кофе, но вдруг остановилась. – Может быть, все-таки стоит поехать в больницу? Просто на всякий случай, а? Я могла бы отвезти тебя туда и обратно.
– Нет, – тут же ответила Мэгги. – Я и так знаю, что мне скажут в больнице. Мне скажут, что я просто паникерша, и отошлют назад.
– Но, может быть, все-таки лучше перестраховаться?
– Честное благородное слово, Пэдди, волноваться совершенно не из-за чего! – сказала Мэгги со всей искренностью, на какую была способна, и тут же почувствовала, как живот снова стягивает как будто железным обручем. – Я… Ой!..
Закончить фразу она не смогла. Задержав дыхание, Мэгги ждала, пока боль пройдет, но она не проходила. Поглядев на свекровь, Мэгги увидела, что Пэдди держит в руках ключи от машины.
– Я, конечно, не врач, – сказала она каким-то странным, звенящим голосом, – но даже мне ясно, что это никакой не синдром Перкинса-Попкинса. – Она улыбнулась. – У тебя началось, Мэгги! Ты рожаешь!
– Не может быть! – услышала Мэгги свой собственный испуганный голос. – Не может быть! Я не могу. Я еще не готова!…
Когда Роксана вышла из метро на станции Бэронс-Корт, шел обычный для Лондона дождь – мелкий и холодный. Небо было затянуто плотными серыми облаками, в лужах плавали обертки от батончиков «Марс», размокшие окурки и свежие номера «Ивнинг стандарт». Холод пробирал до костей, и Роксана подняла воротник плаща.
Переложив чемоданчик в другую руку, она быстро зашагала вдоль улицы, лавируя между лужами и морщась каждый раз, когда проносящаяся по дороге машина обдавала ее грязными брызгами. Невозможно было представить, что всего несколько часов назад она беззаботно жарилась на жарком средиземноморском солнце.
Нико отвез Роксану в аэропорт на своем сверкающем «Мерседесе». Несмотря на протесты, он отобрал у нее чемоданчик и не отдавал, пока они не подошли к таможне. Роксана пользовалась «зеленым коридором», так что ждать им не пришлось. Нико нехотя протянул ей чемодан и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за воротами. О его предложении они больше не говорили. Всю дорогу до аэропорта Нико рассказывал Роксане о какой-то новой книге, о поездке в Нью-Йорк, куда он должен был вскорости отправиться по делам фирмы. Роксана слушала его с благодарностью – она очень боялась, что Нико станет ее уговаривать, но он проявил себя настоящим джентльменом. Лишь перед тем как попрощаться с ней, он проговорил с неожиданной страстью в голосе:
– Ну и дурак же он – этот твой мужик!..
– Ты хочешь сказать – это я дура? – Роксана попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.
Нико покачал головой, потом взял ее за руки.
– Возвращайся скорее, – негромко сказал он. – И… подумай, ладно? Хотя бы подумай!..
– Хорошо, – пообещала Роксана, хотя в глубине души она уже приняла решение.
Нико, казалось, понял это. Заглянув ей в глаза, он вздохнул и, низко наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
– Таких, как ты, больше нет, – сказал он. – Твоему мужику крупно повезло.
В ответ Роксана улыбнулась и, энергично помахав Нико рукой, быстро зашагала через таможню к выходу на поле, где уже ждал самолет итальянской компании.
Но теперь, окунувшись в лондонскую сырость и холод, она чувствовала себя далеко не так бодро. Знакомый город казался ей серым, хмурым, неприветливым – почти враждебным. «И чего ради я так за него цепляюсь?» – невольно подумала Роксана.
Дойдя до дома, она взбежала на крыльцо и открыла дверь подъезда своим ключом. Ее крошечная, уютная квартирка находилась на последнем этаже, откуда открывался неплохой вид на Лондон. Именно это обстоятельство в свое время соблазнило Роксану, но сейчас, поднимаясь пешком на самую верхотуру (лифт, по обыкновению, не работал), она проклинала и собственную глупость, и владельцев дома, не способных починить лифт, и риелтора, который всучил ей этот крошечный скворечник под самой крышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
И Мэгги закрыла глаза, отдаваясь приятной сонливости, обволакивавшей тело. В конце концов она от корки до корки изучила брошюру для беременных, в которой говорилось, что многие женщины принимают ложные схватки за начало родов и впадают в панику.
«Дудки, со мной этот номер не пройдет!» – мрачно подумала Мэгги. Она не станет пугаться ложных схваток, не станет вызывать с работы Джайлса и мчаться в больницу только затем, чтобы узнать, что ошиблась. «Разве это схватки? – спросила она сама себя. – Это же просто тьфу, а не схватки! Переживем».
И Мэгги решила терпеть. В конце концов, в той же брошюрке было написано, что настоящие схватки ни с чем не спутаешь.
Роксана поднесла к губам бокал с апельсиновым соком, сделала порядочный глоток и снова вытянулась в удобном шезлонге. Шезлонг стоял на веранде отеля «Пляж Афродиты», выходившей к плавательному бассейну. Чуть дальше, за живой изгородью из мирта и лавра, синело море. Белые барашки волн один за другим накатывались на берег, и Роксане вдруг чудилось, что она даже слышит шуршание воды по гальке и песку. В солнечном небе с криками вились чайки. В их резких голосах Роксане ясно слышались прощальные нотки, но она тут же подумала, что напрасно приписывает глупым прожорливым птицам свои собственные чувства.
Как бы то ни было, сегодня – последний день ее командировки, и ей предстоит сказать Средиземному морю: «До свидания». Чемодан ее был уже собран. Последняя солнечная ванна, последний бокал бренди в баре отеля – и можно ехать в аэропорт…
Небольшой светлый чемоданчик Роксаны стоял тут же возле шезлонга. Он вполне мог сойти за ручную кладь, которую берут с собой в самолет. Никакого другого багажа у нее не было – Роксана считала, что человеческая жизнь и так слишком коротка, чтобы растрачивать ее попусту, разыскивая в аэропорту собственные баулы и саквояжи, которые к тому же могли как раз в это время преспокойно лететь куда-нибудь в Канаду.
Отпив еще глоток сока, Роксана закрыла глаза, наслаждаясь теплым прикосновением солнечных лучей. За эту неделю она неплохо поработала – можно сказать без ложной скромности. Статья на две тысячи слов об отдыхе на Кипре, которую заказывал ей «Лондонец», была почти готова и лежала в чемоданчике. Роксане оставалось только в последний раз проглядеть ее, поправить стиль и расставить недостающие запятые. Кроме того, она объездила все побережье и ознакомилась с состоянием местного рынка недвижимости и земли. Эти сведения нужны были Роксане для обзорной статьи, которую она подрядилась написать для экономического раздела одной из центральных газет. А для конкурирующего издания Роксана собиралась подготовить – разумеется, под псевдонимом – легкую статью в виде дневника постоянно проживающего на Кипре англичанина.
Иными словами, все складывалось просто замечательно. Правда, «Лондонец» оплатил Роксане только половину расходов, связанных с этой поездкой, но она знала, что благодаря двум другим статьям не только не останется внакладе, но даже, наоборот, заработает приличную сумму, и все это – практически не вылезая из моря и из бара.
«Славная у меня работка!» – подумала она, мурлыча себе под нос какую-то песенку.
– Наслаждаешься солнышком, Рокси? – раздался рядом знакомый голос, и она открыла глаза.
В соседнем шезлонге сидел всегда безупречно одетый, всегда безупречно спокойный и вежливый Нико Георгиадис – сорокалетний владелец отеля.
С Георгиадисами Роксана познакомилась во время первой командировки на Кипр, когда ездила на открытие отеля «Пляж Афродиты», и с тех пор останавливалась только здесь. С Нико и его братом Андреасом у нее сложились близкие дружеские отношения. На Кипре им принадлежало еще два крупных отеля, а третий как раз сооружался на северном берегу.
– Обожаю солнце, – лениво отозвалась Роксана. – Кроме того, мне очень нравится «Пляж Афродиты». Это правда, а не комплимент, – добавила она, усмехнувшись. – В нем есть что-то такое… стильное, и вместе с тем по-домашнему уютное. Впрочем, ты, наверное, знаешь, что из всех кипрских отелей я предпочитаю именно «Пляж».
– Мы всегда рады видеть тебя у нас, – ответил Нико и, подняв руку, знаком подозвал официанта в белоснежной тужурке. – Один эспрессо, пожалуйста, – сказал он и посмотрел на Роксану. – Тебе что-нибудь заказать?
– Нет, ничего, спасибо. Мне скоро уезжать.
– Я знаю, – кивнул Нико. – Я сам отвезу тебя в аэропорт.
– Но я уже заказала такси! – воскликнула Роксана.
– Я его отослал. – Нико улыбнулся. – Дело в том, что мне нужно поговорить с тобой, Рокси.
– Да? – заинтересовалась она. – А о чем? Официант принес кофе, и Нико ответил не сразу, дожидаясь, пока тот отойдет на достаточное расстояние.
– Насколько мне известно, ты побывала на нашем новом курорте «Водопады Афродиты»…
– Да, я ездила на стройплощадку, – кивнула Роксана. – То, что там вырисовывается, мне очень понравилось. И водопады, конечно, тоже. Это что-то совершенно фантастическое!
– Так и задумано. Ничего подобного на Кипре еще не было, да и в других местах тоже.
– Я с нетерпением жду, когда же «Водопады» откроются, – сказала Роксана. – Из этого можно сделать превосходный репортаж, а если дополнить его фотографиями… Я говорю это совершенно объективно, – добавила она на всякий случай. – Газетчик должен быть объективным и непредвзятым. Но если вы не пригласите меня на открытие – тогда берегитесь!
Нико рассмеялся, размешивая серебряной ложечкой кофе. От ложечки во все стороны летели солнечные зайчики.
– «Водопады Афродиты» – очень дорогостоящий и важный для нас проект, – сказал он. – Мы заинтересованы, чтобы затраты окупились как можно скорее, поэтому нам необходим энергичный, знающий человек, который бы занялся его раскруткой. Олухи с дипломом нам ни к чему. Мы ищем энергичного, талантливого человека с хорошими связями в газетно-журнальном мире…
Нико сделал паузу, но Роксана ничего не ответила, и тогда он сказал совсем тихо:
– Наконец, нам нужен человек, который хорошо знает местный стиль жизни и любит его. – Их глаза встретились. – Желательно, чтобы это была красивая англичанка лет тридцати.
– Ты имеешь в виду меня? – удивилась Роксана. – Это что, шутка?
– Я говорю совершенно серьезно, – ответил Нико. – Мы с Андреасом посоветовались и решили, что лучше тебя нам не найти. Мы оба сочли бы за честь, если бы ты нашла возможным принять наше предложение.
– Но я имею очень слабое представление о маркетинге и рекламном менеджменте! – возразила Роксана. – Я никогда этому не училась и…
– Я же сказал – нам не нужны дипломированные болваны, – перебил Нико. – Я перевидал их немало, и у меня сложилось стойкое впечатление, что от учебы их мозги только еще больше задубели. Они способны мыслить разве что взятыми из учебников стереотипами! Молодые люди приходят в колледжи со своими идеями, задумками, с энтузиазмом, а выходят скучными, заплесневелыми консерваторами, усвоившими лишь пару-тройку стандартных ходов да профессиональный жаргон.
Роксана рассмеялась:
– Очко в твою пользу!
– Мы готовы предоставить в твое распоряжение номер в отеле или квартиру – как ты сама пожелаешь. – Нико слегка подался вперед. – Что касается зарплаты, то… в твоем случае мы не склонны экономить.
– Нико…
– Разумеется, мы рассчитываем, что ты будешь много ездить по другим отелям и курортам… с целью исследования рынка.
– Вы что, выдумали эту должность специально для меня?
Нико загадочно улыбнулся:
– В каком-то смысле – да.
– Понятно. – Роксана уставилась в свой бокал с соком. На самом деле она ничего не понимала. – Но… почему?
Последовала пауза, потом Нико сказал без тени сомнения:
– Ты знаешь почему.
Ее сердце как-то странно подпрыгнуло, и Роксана поспешно закрыла глаза. В голове царил полный сумбур. Солнце продолжало согревать ей лицо, вдали слышался мерный рокот прибоя и визг детей. «Мама! Мамочка! Иди скорей сюда!» – кричал по-английски кто-то из малышей. «Я могла бы жить здесь круглый год, – подумала Роксана. – Жить, просыпаться под шум моря, каждый день встречать теплое южное солнце, участвовать в бесконечных неспешных праздниках, ходить в тихие греческие церкви, которые так сильно отличаются от английских».
Но кроме того, был еще Нико. Всегда готовый услужить, вежливый, галантный, он никогда не скрывал своих чувств к ней, но вместе с тем ухитрялся не навязываться. Верный, добрый Нико… Она скорее умрет, чем причинит ему боль!
– Я не могу, – ответила Роксана и, открыв глаза, увидела, что Нико смотрит на нее в упор. Выражение его лица было таким, что она едва не зарыдала.
– Я не могу уехать из Лондона! – сказала она резко. – И ты знаешь почему. Не могу, понимаешь?!..
– Ты не можешь оставить его, – уточнил Нико, одним глотком допивая свой кофе.
…Из забытья Мэгги вывел какой-то звон. Похоже, звонил будильник. А может быть – телефон. Или дверной звонок. Как бы там ни было, Мэгги резко вздрогнула и открыла глаза. Поглядев на циферблат наручных часов, оставленных на скамеечке возле ванны, она с удивлением поняла, что и в самом деле задремала. С тех пор как она влезла в ванну, прошел почти час, и вода успела остыть – не настолько, впрочем, чтобы разбудить ее.
Все еще полусонная, Мэгги стала выбираться из ванны. Ей это удалось, и она потянулась к полотенцу, чтобы вытереться.
И вот тут-то ее прихватило снова. На этот раз ложные схватки были такими сильными, что Мэгги мертвой хваткой вцепилась в бортик ванны, молясь про себя, чтобы не свалиться в воду. Когда боль немного отпустила, внизу снова зазвонил дверной звонок.
– Да подождите же, черт бы вас побрал! – заорала Мэгги и, сорвав с крючка пушистый купальный халат, сердито в него закуталась.
Сунув ноги в тапочки, она вышла в спальню, а оттуда – в коридор, ведший к лестнице. На площадке Мэгги бросила взгляд в зеркало и была неприятно поражена землистым цветом своего лица. В эти минуты про нее отнюдь нельзя было сказать, что она пышет здоровьем, как полагается будущим мамочкам, но сейчас Мэгги было на это плевать.
Кое-как спустившись вниз, она заковыляла к входной двери. Судя по силуэту с другой стороны матированного стекла, ее снова посетила свекровь. Пэдди бывала у нее почти каждый день, каждый раз изобретая какой-нибудь новый предлог. То это было одеяльце для младенца, то вязаные пинетки, то какой-то потрясающий рецепт, то просто букет цветов из собственной оранжереи.
«Твоя мама следит за мной, словно я состою под надзором полиции, – жаловалась Мэгги Джайлсу буквально накануне. – Она ездит сюда, как на работу!»
Она, конечно, шутила, потому что общество Пэдди было все же лучше, чем ничего. Кроме того, она больше не привозила с собой Венди, и за это Мэгги была ей от души благодарна.
– О, Мэгги! – воскликнула Пэдди буквально с порога. – Извини, что без предупреждения. Дело в том, что я решила приготовить томатный суп и, как обычно, сварила слишком много. Вот я и подумала, может быть, тебе захочется… Он, к счастью, совсем не острый, так что младенцу не повредит.
– Спасибо, Пэдди, входи. Я думаю, твой суп не пропадет.
Мэгги отступила в сторону, пропуская свекровь в прихожую, и тут ее скрутило в третий раз. Боль была адская, в животе словно толкли стекло, и Мэгги невольно ухватилась за ручку двери, чтобы устоять на ногах. Она даже прикусила губу, чтобы не закричать: перед глазами у нее помутилось от боли. «Хорошо бы сейчас потерять сознание», – пришла ей в голову неожиданно ясная мысль.
– Мэгги, дорогая, что с тобой? – в тревоге воскликнула Пэдди.
– Ничего… – прошипела Мэгги сквозь стиснутые зубы. – Ложные схватки… – Живот немного отпустило, и она почувствовала, что снова способна дышать.
– Что-что? – переспросила Пэдди, как показалось Мэгги – испуганно.
– Синдром Бракстона-Хикса, – терпеливо объяснила Мэгги. – Об этом написано в книжке про роды. Для последних недель беременности это вполне типичное явление. – Она через силу улыбнулась Пэдди. – Выпьешь со мной чашечку кофе?
– Знаешь, ты лучше посиди, – заявила Пэдди, внимательно ее разглядывая. – Я сама все приготовлю. Скажи, ты точно чувствуешь себя нормально?
– Правда, Пэдди, все в порядке, – сказала Мэгги, шествуя за свекровью в кухню. – Просто я немного устала. И поясница опять болит. Надо будет принять парацетамол.
– А ты уверена, что он тебе не повредит? – нахмурилась Пэдди. – Впрочем, как хочешь…
Она наполнила чайник водой, воткнула электрический шнур в розетку и вынула из буфета две чашки. Поставив их на стол, Пэдди снова повернулась к невестке.
– Послушай, Мэгги, ты уверена, что это не… не…
– Что? – Мэгги вдруг почувствовала, как по ногам пробежал какой-то странный холодок. – Ты имеешь в виду настоящие схватки? Но ведь еще слишком рано. Я должна родить только через две недели. – Она облизала пересохшие губы. – Кроме того, эти боли длятся у меня вот уже почти неделю, и ничего…
– Тебе виднее. – Пэдди потянулась за банкой с кофе, но вдруг остановилась. – Может быть, все-таки стоит поехать в больницу? Просто на всякий случай, а? Я могла бы отвезти тебя туда и обратно.
– Нет, – тут же ответила Мэгги. – Я и так знаю, что мне скажут в больнице. Мне скажут, что я просто паникерша, и отошлют назад.
– Но, может быть, все-таки лучше перестраховаться?
– Честное благородное слово, Пэдди, волноваться совершенно не из-за чего! – сказала Мэгги со всей искренностью, на какую была способна, и тут же почувствовала, как живот снова стягивает как будто железным обручем. – Я… Ой!..
Закончить фразу она не смогла. Задержав дыхание, Мэгги ждала, пока боль пройдет, но она не проходила. Поглядев на свекровь, Мэгги увидела, что Пэдди держит в руках ключи от машины.
– Я, конечно, не врач, – сказала она каким-то странным, звенящим голосом, – но даже мне ясно, что это никакой не синдром Перкинса-Попкинса. – Она улыбнулась. – У тебя началось, Мэгги! Ты рожаешь!
– Не может быть! – услышала Мэгги свой собственный испуганный голос. – Не может быть! Я не могу. Я еще не готова!…
Когда Роксана вышла из метро на станции Бэронс-Корт, шел обычный для Лондона дождь – мелкий и холодный. Небо было затянуто плотными серыми облаками, в лужах плавали обертки от батончиков «Марс», размокшие окурки и свежие номера «Ивнинг стандарт». Холод пробирал до костей, и Роксана подняла воротник плаща.
Переложив чемоданчик в другую руку, она быстро зашагала вдоль улицы, лавируя между лужами и морщась каждый раз, когда проносящаяся по дороге машина обдавала ее грязными брызгами. Невозможно было представить, что всего несколько часов назад она беззаботно жарилась на жарком средиземноморском солнце.
Нико отвез Роксану в аэропорт на своем сверкающем «Мерседесе». Несмотря на протесты, он отобрал у нее чемоданчик и не отдавал, пока они не подошли к таможне. Роксана пользовалась «зеленым коридором», так что ждать им не пришлось. Нико нехотя протянул ей чемодан и провожал ее взглядом, пока она не скрылась за воротами. О его предложении они больше не говорили. Всю дорогу до аэропорта Нико рассказывал Роксане о какой-то новой книге, о поездке в Нью-Йорк, куда он должен был вскорости отправиться по делам фирмы. Роксана слушала его с благодарностью – она очень боялась, что Нико станет ее уговаривать, но он проявил себя настоящим джентльменом. Лишь перед тем как попрощаться с ней, он проговорил с неожиданной страстью в голосе:
– Ну и дурак же он – этот твой мужик!..
– Ты хочешь сказать – это я дура? – Роксана попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.
Нико покачал головой, потом взял ее за руки.
– Возвращайся скорее, – негромко сказал он. – И… подумай, ладно? Хотя бы подумай!..
– Хорошо, – пообещала Роксана, хотя в глубине души она уже приняла решение.
Нико, казалось, понял это. Заглянув ей в глаза, он вздохнул и, низко наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
– Таких, как ты, больше нет, – сказал он. – Твоему мужику крупно повезло.
В ответ Роксана улыбнулась и, энергично помахав Нико рукой, быстро зашагала через таможню к выходу на поле, где уже ждал самолет итальянской компании.
Но теперь, окунувшись в лондонскую сырость и холод, она чувствовала себя далеко не так бодро. Знакомый город казался ей серым, хмурым, неприветливым – почти враждебным. «И чего ради я так за него цепляюсь?» – невольно подумала Роксана.
Дойдя до дома, она взбежала на крыльцо и открыла дверь подъезда своим ключом. Ее крошечная, уютная квартирка находилась на последнем этаже, откуда открывался неплохой вид на Лондон. Именно это обстоятельство в свое время соблазнило Роксану, но сейчас, поднимаясь пешком на самую верхотуру (лифт, по обыкновению, не работал), она проклинала и собственную глупость, и владельцев дома, не способных починить лифт, и риелтора, который всучил ей этот крошечный скворечник под самой крышей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38