– В Монкхэме. У черта на куличках.
– Где это – Монкхэм? – уточнила Кендис, наморщив лоб.
– В Уилтшире, – неожиданно подсказала Хизер. – Я знаю Монкхэм. По-моему, совершенно прелестный городок.
– Боюсь, мне все равно придется его продать, – сокрушенно покачал головой Эд. – А жаль – этот дом мне всегда нравился. Мальчиком я проводил у тетки каждое лето.
– Продавай, меняй, оставляй себе – кому до этого дело? – сухо сказала Кендис. – Тоже мне – проблема! В конце концов, это не так уж важно!..
– А что важно? – удивился Эд.
– Что тысячи людей в нашей стране едва сводят концы с концами! – отрезала Кендис.
– Придется подумать, не сделать ли из теткиного дома столовую для безработных. – Эд с комическим видом поскреб в затылке. – Или приют для сирот. Может быть, тогда твоя душенька будет довольна, о святая Кендис?
Он ухмыльнулся, и Кендис свирепо оскалилась в ответ.
– Идем, – бросила она Хизер. – Мы и так уже опаздываем.
Редакция «Лондонца» представляла собой большую, вытянутую в длину комнату. Верхняя половина одной из стен была застеклена, за ней находились кабинет выпускающего редактора и телетайпная. В самой комнате помещалось шесть столов для сотрудников и один – для секретаря редакции Келли. Как правило, здесь было слишком шумно, чтобы спокойно сосредоточиться на работе, а в редакционные дни в комнате начинался настоящий бедлам. Но когда Кендис и Хизер приехали в редакцию, в ней царила обычная понедельничная тишина, характерная для середины месяца. До одиннадцатичасового совещания никто по-настоящему не работал. Сотрудники лишь просматривали поступившие за выходные сообщения и почту, занимаясь этим в коротких промежутках между кофе (считавшимся лучшим лекарством после «наперсточка виски»), бесконечными перекурами и болтовней. В одиннадцать все собирались в крошечном конференц-зале по соседству и докладывали, как идет подготовка очередного номера. В полдень, исполнившись рабочего и творческого пыла, сотрудники дружными рядами отправлялись на обед, который растягивался порой до самого вечера. В этом отношении все понедельники были одинаковы.
Остановившись на пороге, Кендис ободряюще улыбнулась Хизер и, откашлявшись, громко сказала:
– Внимание всем! Это наш новый помощник секретаря редакции Хизер Трелони, прошу любить и жаловать.
Мучимые похмельем сотрудники ответили несвязным, но в целом довольно дружелюбным ропотом, и Кендис снова улыбнулась Хизер.
– Все в порядке, просто сегодня понедельник, – объяснила она. – Когда народ проснется, я тебя познакомлю с каждым в отдельности, а сейчас нам нужно найти Джастина.
– Кендис! – раздался голос позади нее, и Кендис вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела в дверях Джастина. Он был одет в темно-вишневый пиджак спортивного покроя и держал в руке чашку с кофе. Лицо у него было обиженным.
– Привет! – сказала Кендис с напускной жизнерадостностью. – Позволь представить тебе нашу новую….
– На пару слов, Кендис, – сухо перебил ее Джастин. – Если можно…
– О'кей… – растерялась Кендис. – Идем.
Кивнув Хизер, она пошла за Джастином в уголок, где стоял редакционный ксерокс. Со странным, горьким чувством она подумала, что когда-то Джастин отзывал ее в сторонку, чтобы шепнуть ей на ухо какую-то шутку или ласковое слово, но теперь все изменилось. Во всяком случае, когда Джастин остановился и повернулся к ней, выражение его лица было строго-официальным и недружелюбным. Перед Кендис стоял типичный новоиспеченный начальник, которого так и распирало от административного рвения.
Сложив руки на груди, она слегка приподняла подбородок и с вызовом уставилась на Джастина, пытаясь понять, какую ошибку она совершила. Обычно Кендис не допускала промахов – для этого она была слишком опытной журналисткой, – однако от случайностей никто не был застрахован.
– Что-нибудь не так?
– Где ты была в пятницу? – ответил Джастин вопросом на вопрос.
– Брала отгул.
– Чтобы не встречаться со мной?
– Вот уж нет! – возмутилась Кендис. Что он, в конце концов, о себе воображает?! – Разумеется, нет. Джастин, что случилось?
– И ты еще спрашиваешь, что случилось?! – Джастин аж зубами заскрипел. – Скажи, разве ты не ходила на прошлой неделе к Ральфу, чтобы просить его принять на работу твою знакомую? – Он мотнул головой в сторону Хизер. – Мало того, что ты нарушила правила, этим поступком ты подорвала мой авторитет! Скажи, ты это сделала нарочно или просто по глупости?
– Конечно, я сделала это не нарочно. Я… просто так получилось. Ты должен понять!
– Вот как? – По губам Джастина скользнула змеиная улыбка. – А я слышал, что ты отправилась к Ральфу сразу после нашего последнего разговора у тебя дома. Больше того, ты заявила ему, что мне, дескать, некогда работать с заявлениями кандидатов. Ведь ты так ему сказала, да, Кендис? Сознавайся!
– Ничего подобного! – с горячностью возразила Кендис и почувствовала, что краснеет. – То есть я не это имела в виду. Я просто…
Она запнулась на полуслове, сознавая, что, в общем-то, Джастин прав. Хотя главной ее целью было помочь Хизер, в глубине души Кендис была очень довольна, что ей удалось утереть Джастину нос. «Но ведь это получилось случайно! – подумала она с возмущением. – Ничего такого я на самом деле не планировала. К тому же, если бы Джастин не был таким самоуверенным снобом, я, быть может, не пошла бы к Ральфу, а обратилась непосредственно к нему».
– Ты поставила меня в крайне неловкое положение! – прошипел Джастин. – Что теперь подумает Ральф о моих способностях? Он вполне может решить, что ошибся в выборе, когда назначил меня ведущим редактором!
«Исполняющим обязанности ведущего редактора!» – мысленно поправила Кендис, а вслух сказала:
– Послушай, Джастин, это же сущий пустяк! Просто я случайно знала одну девушку, которая, как мне казалось, прекрасно нам подходила. К тому же ты действительно жаловался, что очень занят, и я решила…
–..Решила в первый же день нанести удар по моей репутации! – закончил за нее Джастин.
– Да нет же! – нетерпеливо воскликнула Кендис. – Неужели ты так обо мне думаешь? Я бы ни за что не стала этого делать, Джастин, ни за что и никогда!
– Так я тебе и поверил!
– Придется поверить, – с нажимом сказала Кендис, начиная злиться. – Вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я избавила тебя от долгой, кропотливой работы, ты набрасываешься на меня, словно я… словно ты… – Она задохнулась от возмущения и, с трудом переведя дух, добавила уже более спокойно: – Пойдем лучше я познакомлю тебя с Хизер. Вот увидишь, из нее получится отличный помощник секретаря.
– Надеюсь, что так, – с угрозой в голосе сказал Джастин. – Потому что у нас было больше полутора сотен претендентов на эту должность. Сто шестьдесят девять, если быть точным.
– Я помню – ты говорил, – поспешно согласилась Кендис. – Но ты не волнуйся, Хизер отлично справится. И я вовсе не хотела подрывать твою репутацию, честно!
Несколько секунд оба настороженно молчали, потом Джастин покорно вздохнул.
– О'кей, быть может, я действительно сделал из мухи слона – слишком много проблем свалилось на меня сегодня. – Он отхлебнул из чашки забытый кофе. – Твоя подруга Роксана, например, тоже подложила мне свинью, – добавил Джастин, искоса глядя на Кендис.
– В самом деле? – восхитилась она.
– Да. В последнем номере наша прекрасная Рокси назвала один новый отель «вульгарным убожеством», а сегодня рано утром мне позвонил представитель компании, которая им владеет. Они хотят, чтобы мы поместили опровержение. Кроме того, в качестве компенсации за нанесенный ущерб эта фирма требует бесплатно предоставить ей целый разворот под рекламу. Теперь мне предстоит это расхлебывать, пока сама Роксана прохлаждается где-то на Ривьере.
Кендис расхохоталась.
– Если Роксана написала «убожество», значит, это и есть убожество, – сказала она уверенно. – Хоть экспертизу назначай.
Кендис почувствовала рядом какое-то движение и поспешно обернулась.
– Я подумала, что мне стоит подойти и представиться, – сказала Хизер, очаровательно улыбаясь. – Вы, должно быть, Джастин?
– Джастин Веллис, ведущий редактор, – сказал Джастин, протягивая руку.
– Хизер Трелони. – Хизер крепко пожала его руку. – Я счастлива, что буду работать в «Лондонце». Я все время читала ваш журнал и мечтала, что когда-нибудь стану частью команды профессионалов, которые его делают.
– Вот и отлично, – коротко сказал Джастин.
– Кроме того, – добавила Хизер, – мне очень нравится ваш галстук. Я заметила его еще издалека… – Она лучезарно улыбнулась. – От Валентино?
– Д-да… – подтвердил застигнутый врасплох Джастин, машинально поправляя узел. – С вашей стороны это очень… любезно.
– Мне нравятся мужчины, которые носят вещи от Валентино, – сообщила Хизер.
– Гм-м… – Джастин смущенно откашлялся и слегка покраснел. – Рад с вами познакомиться, Хизер. Ральф говорил мне о вас. Он сказал – у вас хороший слог, и я уверен, что вы сумеете влиться, так сказать, в ряды…
Кивнув Хизер, он еще раз смерил Кендис подозрительным взглядом и, повернувшись на каблуках, зашагал прочь. Кендис и Хизер переглянулись и дружно прыснули.
– Хизер, ты – гений! – объявила Кендис. – Как ты догадалась, что Джастин обожает дорогие галстуки?
– По его глупому лицу, – тотчас ответила Хизер. – Редко кому из мужчин по-настоящему идет галстук, и все равно они напяливают эти удавки каждый раз, когда хотят выглядеть элегантными.
– Как бы там ни было, спасибо за помощь, ты здорово меня выручила, – сказала Кендис. – Джастин иногда бывает страшным занудой.
– Мне показалось, он тебя за что-то ругал, – небрежно промолвила Хизер. – Это, случаем, не имеет отношения к… ко мне? – Она бросила на Кендис неожиданно острый взгляд, и та почувствовала, что краснеет.
– Нет, что ты! – поспешно сказала она. – Джастин был недоволен одной… одной статьей, которую к тому же не я написала. На самом деле все это пустяки, – закончила Кендис уже более уверенным тоном.
– Ну тогда хорошо, – сказала Хизер, успокаиваясь. – Я бы не хотела, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности. В особенности у тебя.
– Никаких неприятностей, что ты! – воскликнула Кендис. – Идем, я покажу тебе твое рабочее место.
Глава 6
Сидя у окна в своей просторной спальне, Мэгги смотрела на грязно-бурые мокрые поля, тянувшиеся до самого горизонта. С утра не переставал дождь; внезапная оттепель растопила выпавший пару дней назад снег, и теперь он, сливаясь с дождевой водой, тусклыми слюдяными лужами стоял в канавах и ямках. На взгорке темнел лес. Милый, старомодный английский пейзаж, тридцать акров которого принадлежали теперь ей и Джайлсу.
Целых тридцать акров! По лондонским стандартам это было очень и очень много, и в первые месяцы после приобретения усадьбы мысль об этом участке земли доставляла Мэгги искреннюю и глубокую радость. Эта земля представлялась ей почти не тронутой – во всяком случае, не изгаженной неряшливым строительством или автомобильными дорогами. Джайлс, с детства привыкший к жизни в деревне, где у его родителей были свои пастбища, на которых паслись самые настоящие овцы, тоже был не прочь «вернуться к истокам», однако его чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала Мэгги. Она росла в городе, в двухэтажном домике с крошечным клочочком земли у задней двери, носившим гордое название сада, поэтому тридцать акров были для нее настоящим поместьем вроде тех, о которых она читала в «Унесенных ветром». Нередко Мэгги воображала, как будет объезжать свою землю верхом на лошади, как будет сажать деревья (она уже решила, что непременно должна посадить хотя бы несколько сосен, чтобы оправдать название дома) и отдыхать с подругами в уютных тенистых уголках, ведомых только ей.
И в первое же воскресенье после переезда (дело было еще в октябре) Мэгги приступила к осуществлению своих замыслов. За неимением лошади она отправилась к границе владения пешком, чтобы оттуда бросить взгляд на дом и убедиться, что он выглядит достаточно импозантно. На следующие выходные она наметила посадку сосен (если точнее, то она собиралась только определить место, где вскорости – не позднее, чем через пять-шесть месяцев после того, как она зароет в землю сосновые шишки, – вырастут медноствольные гиганты). Однако ее планам помешала погода, и Мэгги весь день провела в кухне у плиты. В третье воскресенье они с Джайлсом отправились на вечеринку к лондонским друзьям, и Мэгги было не до посадок.
А потом ее радость от обладания столь обширным участком земли в провинции сама собой начала меркнуть. Правда, в разговорах с друзьями и знакомыми Мэгги по-прежнему не упускала случая упомянуть о «поместье» и о своем намерении приобрести породистую лошадку «для воскресных прогулок», однако мысль о поездках по раскисшим от дождя полям (пусть даже своим собственным) больше не казалась ей привлекательной. «Поля как поля, – думала она. – Ничего особенного. Что я, грязи не видела, что ли?»
Зазвонил телефон, и Мэгги бросила взгляд на часы. «Должно быть, это Джайлс, – решила она. – Проверяет, как у меня дела». Она клятвенно обещала ему, что не станет подниматься на третий этаж, чтобы осмотреть гостевые спальни и прикинуть, что можно с ними сделать в смысле ремонта. Впрочем, ей и самой этого уже не хотелось, хотя еще вчера она буквально горела желанием немедленно приступить к перестановкам и начать двигать мебель. Утром Мэгги нехотя спустилась в кухню, позавтракала и, вернувшись в собственную спальню во втором этаже, села в кресло у окна. Чувствовала она себя вполне сносно – ей только постоянно хотелось спать. Но Мэгги решила, что на нее так действует дождливая погода.
– Привет, Джайлс, – сказала она, сняв трубку.
– Здравствуй, милая, как твои дела? У нас здесь настоящий потоп.
– У нас тоже, – ответила Мэгги и грузно завозилась в кресле, устраиваясь поудобнее. – Как началось с утра, так и не прекращалось. В саду не осталось ни клочка сухой земли. Я боюсь, как бы не смыло розовые кусты за домом.
– Что-то ты сегодня грустная, – заметил Джайлс. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Нормально, – мрачно ответила Мэгги. – Просто немного ломит поясницу, и дождь этот дурацкий надоел ужасно. А в остальном у меня все просто отлично.
– Кроватку привезли?
– Да, давно уже. Человек из магазина установил ее в детской. Выглядит она очень даже неплохо, но мне кажется, что балдахинчик… – Она не договорила: острая боль в животе заставила ее затаить дыхание.
– Мэгги? Ты где? Что-нибудь случилось? – с тревогой спросил Джайлс.
– Н-нет, ничего… – ответила она, почувствовав, что боль немного отпускает. – Просто небольшая судорога, вот и все. В последнее время это бывает довольно часто. Я думаю, это такая подготовка к родам.
– Скорей бы уж все осталось позади, – вздохнул Джайлс. – Ну ладно, дорогая, мне пора бежать. Береги себя. Целую.
– Подожди!.. – завопила Мэгги, неожиданно почувствовав какой-то необъяснимый страх. «Если Джайлс сейчас положит трубку, – подумала она в панике, – я останусь совсем, совсем одна. А если что-нибудь случится?..»
– Что, милая? – мягко спросил Джайлс.
– Я… я только хотела спросить, в котором часу ты будешь дома?
– Пока не знаю, Мэг, сегодня у меня очень много работы. Я постараюсь, конечно, удрать пораньше, но обещать ничего не могу. Знаешь, давай я тебе перезвоню попозже, когда что-то прояснится, ладно?
– Ладно, – грустно сказала Мэгги. – Пока.
Джайлс дал отбой, а Мэгги еще несколько минут сидела, прижимая к уху теплую трубку и слушая частые гудки. Наконец она положила трубку на аппарат и медленно обвела взглядом полупустую комнату. В спальне было так тихо, что казалось – сама тишина звенит. «А может, это у меня в ушах звенит?» – подумала Мэгги, с грустью глядя на телефон. Она чувствовала себя никому не нужной, покинутой, словно ребенок, который впервые попал в пансион. Во всяком случае, в эти минуты ей больше всего хотелось домой.
«Но ведь это и есть мой дом! – напомнила она себе. – Как же иначе? Ведь я уже довольно давно не мисс Филипс, а миссис Дрейкфорд из «Солнечных сосен»!»
С трудом поднявшись на ноги, Мэгги проковыляла в ванную комнату: обычно горячая вода хорошо помогала ей от болей в пояснице. А потом надо будет немного перекусить. Есть ей не очень хотелось, но чтобы скоротать время до возвращения Джайлса, любое средство годилось.
Наполнив ванну, Мэгги высыпала в нее пакетик ароматической соли и, сбросив халат, со всяческими предосторожностями перелезла через бортик. Укладываясь на спину, она снова почувствовала в животе резкую схваткообразную боль, но, вспомнив слова Джайлса, только вздохнула. В самом деле, сколько можно?! Почему для большинства женщин родить – раз плюнуть, и только она без конца прислушивается к любым новым ощущениям, лелея свой безобразный живот?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Где это – Монкхэм? – уточнила Кендис, наморщив лоб.
– В Уилтшире, – неожиданно подсказала Хизер. – Я знаю Монкхэм. По-моему, совершенно прелестный городок.
– Боюсь, мне все равно придется его продать, – сокрушенно покачал головой Эд. – А жаль – этот дом мне всегда нравился. Мальчиком я проводил у тетки каждое лето.
– Продавай, меняй, оставляй себе – кому до этого дело? – сухо сказала Кендис. – Тоже мне – проблема! В конце концов, это не так уж важно!..
– А что важно? – удивился Эд.
– Что тысячи людей в нашей стране едва сводят концы с концами! – отрезала Кендис.
– Придется подумать, не сделать ли из теткиного дома столовую для безработных. – Эд с комическим видом поскреб в затылке. – Или приют для сирот. Может быть, тогда твоя душенька будет довольна, о святая Кендис?
Он ухмыльнулся, и Кендис свирепо оскалилась в ответ.
– Идем, – бросила она Хизер. – Мы и так уже опаздываем.
Редакция «Лондонца» представляла собой большую, вытянутую в длину комнату. Верхняя половина одной из стен была застеклена, за ней находились кабинет выпускающего редактора и телетайпная. В самой комнате помещалось шесть столов для сотрудников и один – для секретаря редакции Келли. Как правило, здесь было слишком шумно, чтобы спокойно сосредоточиться на работе, а в редакционные дни в комнате начинался настоящий бедлам. Но когда Кендис и Хизер приехали в редакцию, в ней царила обычная понедельничная тишина, характерная для середины месяца. До одиннадцатичасового совещания никто по-настоящему не работал. Сотрудники лишь просматривали поступившие за выходные сообщения и почту, занимаясь этим в коротких промежутках между кофе (считавшимся лучшим лекарством после «наперсточка виски»), бесконечными перекурами и болтовней. В одиннадцать все собирались в крошечном конференц-зале по соседству и докладывали, как идет подготовка очередного номера. В полдень, исполнившись рабочего и творческого пыла, сотрудники дружными рядами отправлялись на обед, который растягивался порой до самого вечера. В этом отношении все понедельники были одинаковы.
Остановившись на пороге, Кендис ободряюще улыбнулась Хизер и, откашлявшись, громко сказала:
– Внимание всем! Это наш новый помощник секретаря редакции Хизер Трелони, прошу любить и жаловать.
Мучимые похмельем сотрудники ответили несвязным, но в целом довольно дружелюбным ропотом, и Кендис снова улыбнулась Хизер.
– Все в порядке, просто сегодня понедельник, – объяснила она. – Когда народ проснется, я тебя познакомлю с каждым в отдельности, а сейчас нам нужно найти Джастина.
– Кендис! – раздался голос позади нее, и Кендис вздрогнула от неожиданности. Обернувшись, она увидела в дверях Джастина. Он был одет в темно-вишневый пиджак спортивного покроя и держал в руке чашку с кофе. Лицо у него было обиженным.
– Привет! – сказала Кендис с напускной жизнерадостностью. – Позволь представить тебе нашу новую….
– На пару слов, Кендис, – сухо перебил ее Джастин. – Если можно…
– О'кей… – растерялась Кендис. – Идем.
Кивнув Хизер, она пошла за Джастином в уголок, где стоял редакционный ксерокс. Со странным, горьким чувством она подумала, что когда-то Джастин отзывал ее в сторонку, чтобы шепнуть ей на ухо какую-то шутку или ласковое слово, но теперь все изменилось. Во всяком случае, когда Джастин остановился и повернулся к ней, выражение его лица было строго-официальным и недружелюбным. Перед Кендис стоял типичный новоиспеченный начальник, которого так и распирало от административного рвения.
Сложив руки на груди, она слегка приподняла подбородок и с вызовом уставилась на Джастина, пытаясь понять, какую ошибку она совершила. Обычно Кендис не допускала промахов – для этого она была слишком опытной журналисткой, – однако от случайностей никто не был застрахован.
– Что-нибудь не так?
– Где ты была в пятницу? – ответил Джастин вопросом на вопрос.
– Брала отгул.
– Чтобы не встречаться со мной?
– Вот уж нет! – возмутилась Кендис. Что он, в конце концов, о себе воображает?! – Разумеется, нет. Джастин, что случилось?
– И ты еще спрашиваешь, что случилось?! – Джастин аж зубами заскрипел. – Скажи, разве ты не ходила на прошлой неделе к Ральфу, чтобы просить его принять на работу твою знакомую? – Он мотнул головой в сторону Хизер. – Мало того, что ты нарушила правила, этим поступком ты подорвала мой авторитет! Скажи, ты это сделала нарочно или просто по глупости?
– Конечно, я сделала это не нарочно. Я… просто так получилось. Ты должен понять!
– Вот как? – По губам Джастина скользнула змеиная улыбка. – А я слышал, что ты отправилась к Ральфу сразу после нашего последнего разговора у тебя дома. Больше того, ты заявила ему, что мне, дескать, некогда работать с заявлениями кандидатов. Ведь ты так ему сказала, да, Кендис? Сознавайся!
– Ничего подобного! – с горячностью возразила Кендис и почувствовала, что краснеет. – То есть я не это имела в виду. Я просто…
Она запнулась на полуслове, сознавая, что, в общем-то, Джастин прав. Хотя главной ее целью было помочь Хизер, в глубине души Кендис была очень довольна, что ей удалось утереть Джастину нос. «Но ведь это получилось случайно! – подумала она с возмущением. – Ничего такого я на самом деле не планировала. К тому же, если бы Джастин не был таким самоуверенным снобом, я, быть может, не пошла бы к Ральфу, а обратилась непосредственно к нему».
– Ты поставила меня в крайне неловкое положение! – прошипел Джастин. – Что теперь подумает Ральф о моих способностях? Он вполне может решить, что ошибся в выборе, когда назначил меня ведущим редактором!
«Исполняющим обязанности ведущего редактора!» – мысленно поправила Кендис, а вслух сказала:
– Послушай, Джастин, это же сущий пустяк! Просто я случайно знала одну девушку, которая, как мне казалось, прекрасно нам подходила. К тому же ты действительно жаловался, что очень занят, и я решила…
–..Решила в первый же день нанести удар по моей репутации! – закончил за нее Джастин.
– Да нет же! – нетерпеливо воскликнула Кендис. – Неужели ты так обо мне думаешь? Я бы ни за что не стала этого делать, Джастин, ни за что и никогда!
– Так я тебе и поверил!
– Придется поверить, – с нажимом сказала Кендис, начиная злиться. – Вместо того чтобы поблагодарить меня за то, что я избавила тебя от долгой, кропотливой работы, ты набрасываешься на меня, словно я… словно ты… – Она задохнулась от возмущения и, с трудом переведя дух, добавила уже более спокойно: – Пойдем лучше я познакомлю тебя с Хизер. Вот увидишь, из нее получится отличный помощник секретаря.
– Надеюсь, что так, – с угрозой в голосе сказал Джастин. – Потому что у нас было больше полутора сотен претендентов на эту должность. Сто шестьдесят девять, если быть точным.
– Я помню – ты говорил, – поспешно согласилась Кендис. – Но ты не волнуйся, Хизер отлично справится. И я вовсе не хотела подрывать твою репутацию, честно!
Несколько секунд оба настороженно молчали, потом Джастин покорно вздохнул.
– О'кей, быть может, я действительно сделал из мухи слона – слишком много проблем свалилось на меня сегодня. – Он отхлебнул из чашки забытый кофе. – Твоя подруга Роксана, например, тоже подложила мне свинью, – добавил Джастин, искоса глядя на Кендис.
– В самом деле? – восхитилась она.
– Да. В последнем номере наша прекрасная Рокси назвала один новый отель «вульгарным убожеством», а сегодня рано утром мне позвонил представитель компании, которая им владеет. Они хотят, чтобы мы поместили опровержение. Кроме того, в качестве компенсации за нанесенный ущерб эта фирма требует бесплатно предоставить ей целый разворот под рекламу. Теперь мне предстоит это расхлебывать, пока сама Роксана прохлаждается где-то на Ривьере.
Кендис расхохоталась.
– Если Роксана написала «убожество», значит, это и есть убожество, – сказала она уверенно. – Хоть экспертизу назначай.
Кендис почувствовала рядом какое-то движение и поспешно обернулась.
– Я подумала, что мне стоит подойти и представиться, – сказала Хизер, очаровательно улыбаясь. – Вы, должно быть, Джастин?
– Джастин Веллис, ведущий редактор, – сказал Джастин, протягивая руку.
– Хизер Трелони. – Хизер крепко пожала его руку. – Я счастлива, что буду работать в «Лондонце». Я все время читала ваш журнал и мечтала, что когда-нибудь стану частью команды профессионалов, которые его делают.
– Вот и отлично, – коротко сказал Джастин.
– Кроме того, – добавила Хизер, – мне очень нравится ваш галстук. Я заметила его еще издалека… – Она лучезарно улыбнулась. – От Валентино?
– Д-да… – подтвердил застигнутый врасплох Джастин, машинально поправляя узел. – С вашей стороны это очень… любезно.
– Мне нравятся мужчины, которые носят вещи от Валентино, – сообщила Хизер.
– Гм-м… – Джастин смущенно откашлялся и слегка покраснел. – Рад с вами познакомиться, Хизер. Ральф говорил мне о вас. Он сказал – у вас хороший слог, и я уверен, что вы сумеете влиться, так сказать, в ряды…
Кивнув Хизер, он еще раз смерил Кендис подозрительным взглядом и, повернувшись на каблуках, зашагал прочь. Кендис и Хизер переглянулись и дружно прыснули.
– Хизер, ты – гений! – объявила Кендис. – Как ты догадалась, что Джастин обожает дорогие галстуки?
– По его глупому лицу, – тотчас ответила Хизер. – Редко кому из мужчин по-настоящему идет галстук, и все равно они напяливают эти удавки каждый раз, когда хотят выглядеть элегантными.
– Как бы там ни было, спасибо за помощь, ты здорово меня выручила, – сказала Кендис. – Джастин иногда бывает страшным занудой.
– Мне показалось, он тебя за что-то ругал, – небрежно промолвила Хизер. – Это, случаем, не имеет отношения к… ко мне? – Она бросила на Кендис неожиданно острый взгляд, и та почувствовала, что краснеет.
– Нет, что ты! – поспешно сказала она. – Джастин был недоволен одной… одной статьей, которую к тому же не я написала. На самом деле все это пустяки, – закончила Кендис уже более уверенным тоном.
– Ну тогда хорошо, – сказала Хизер, успокаиваясь. – Я бы не хотела, чтобы из-за меня у кого-то были неприятности. В особенности у тебя.
– Никаких неприятностей, что ты! – воскликнула Кендис. – Идем, я покажу тебе твое рабочее место.
Глава 6
Сидя у окна в своей просторной спальне, Мэгги смотрела на грязно-бурые мокрые поля, тянувшиеся до самого горизонта. С утра не переставал дождь; внезапная оттепель растопила выпавший пару дней назад снег, и теперь он, сливаясь с дождевой водой, тусклыми слюдяными лужами стоял в канавах и ямках. На взгорке темнел лес. Милый, старомодный английский пейзаж, тридцать акров которого принадлежали теперь ей и Джайлсу.
Целых тридцать акров! По лондонским стандартам это было очень и очень много, и в первые месяцы после приобретения усадьбы мысль об этом участке земли доставляла Мэгги искреннюю и глубокую радость. Эта земля представлялась ей почти не тронутой – во всяком случае, не изгаженной неряшливым строительством или автомобильными дорогами. Джайлс, с детства привыкший к жизни в деревне, где у его родителей были свои пастбища, на которых паслись самые настоящие овцы, тоже был не прочь «вернуться к истокам», однако его чувства не шли ни в какое сравнение с тем, что испытывала Мэгги. Она росла в городе, в двухэтажном домике с крошечным клочочком земли у задней двери, носившим гордое название сада, поэтому тридцать акров были для нее настоящим поместьем вроде тех, о которых она читала в «Унесенных ветром». Нередко Мэгги воображала, как будет объезжать свою землю верхом на лошади, как будет сажать деревья (она уже решила, что непременно должна посадить хотя бы несколько сосен, чтобы оправдать название дома) и отдыхать с подругами в уютных тенистых уголках, ведомых только ей.
И в первое же воскресенье после переезда (дело было еще в октябре) Мэгги приступила к осуществлению своих замыслов. За неимением лошади она отправилась к границе владения пешком, чтобы оттуда бросить взгляд на дом и убедиться, что он выглядит достаточно импозантно. На следующие выходные она наметила посадку сосен (если точнее, то она собиралась только определить место, где вскорости – не позднее, чем через пять-шесть месяцев после того, как она зароет в землю сосновые шишки, – вырастут медноствольные гиганты). Однако ее планам помешала погода, и Мэгги весь день провела в кухне у плиты. В третье воскресенье они с Джайлсом отправились на вечеринку к лондонским друзьям, и Мэгги было не до посадок.
А потом ее радость от обладания столь обширным участком земли в провинции сама собой начала меркнуть. Правда, в разговорах с друзьями и знакомыми Мэгги по-прежнему не упускала случая упомянуть о «поместье» и о своем намерении приобрести породистую лошадку «для воскресных прогулок», однако мысль о поездках по раскисшим от дождя полям (пусть даже своим собственным) больше не казалась ей привлекательной. «Поля как поля, – думала она. – Ничего особенного. Что я, грязи не видела, что ли?»
Зазвонил телефон, и Мэгги бросила взгляд на часы. «Должно быть, это Джайлс, – решила она. – Проверяет, как у меня дела». Она клятвенно обещала ему, что не станет подниматься на третий этаж, чтобы осмотреть гостевые спальни и прикинуть, что можно с ними сделать в смысле ремонта. Впрочем, ей и самой этого уже не хотелось, хотя еще вчера она буквально горела желанием немедленно приступить к перестановкам и начать двигать мебель. Утром Мэгги нехотя спустилась в кухню, позавтракала и, вернувшись в собственную спальню во втором этаже, села в кресло у окна. Чувствовала она себя вполне сносно – ей только постоянно хотелось спать. Но Мэгги решила, что на нее так действует дождливая погода.
– Привет, Джайлс, – сказала она, сняв трубку.
– Здравствуй, милая, как твои дела? У нас здесь настоящий потоп.
– У нас тоже, – ответила Мэгги и грузно завозилась в кресле, устраиваясь поудобнее. – Как началось с утра, так и не прекращалось. В саду не осталось ни клочка сухой земли. Я боюсь, как бы не смыло розовые кусты за домом.
– Что-то ты сегодня грустная, – заметил Джайлс. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Нормально, – мрачно ответила Мэгги. – Просто немного ломит поясницу, и дождь этот дурацкий надоел ужасно. А в остальном у меня все просто отлично.
– Кроватку привезли?
– Да, давно уже. Человек из магазина установил ее в детской. Выглядит она очень даже неплохо, но мне кажется, что балдахинчик… – Она не договорила: острая боль в животе заставила ее затаить дыхание.
– Мэгги? Ты где? Что-нибудь случилось? – с тревогой спросил Джайлс.
– Н-нет, ничего… – ответила она, почувствовав, что боль немного отпускает. – Просто небольшая судорога, вот и все. В последнее время это бывает довольно часто. Я думаю, это такая подготовка к родам.
– Скорей бы уж все осталось позади, – вздохнул Джайлс. – Ну ладно, дорогая, мне пора бежать. Береги себя. Целую.
– Подожди!.. – завопила Мэгги, неожиданно почувствовав какой-то необъяснимый страх. «Если Джайлс сейчас положит трубку, – подумала она в панике, – я останусь совсем, совсем одна. А если что-нибудь случится?..»
– Что, милая? – мягко спросил Джайлс.
– Я… я только хотела спросить, в котором часу ты будешь дома?
– Пока не знаю, Мэг, сегодня у меня очень много работы. Я постараюсь, конечно, удрать пораньше, но обещать ничего не могу. Знаешь, давай я тебе перезвоню попозже, когда что-то прояснится, ладно?
– Ладно, – грустно сказала Мэгги. – Пока.
Джайлс дал отбой, а Мэгги еще несколько минут сидела, прижимая к уху теплую трубку и слушая частые гудки. Наконец она положила трубку на аппарат и медленно обвела взглядом полупустую комнату. В спальне было так тихо, что казалось – сама тишина звенит. «А может, это у меня в ушах звенит?» – подумала Мэгги, с грустью глядя на телефон. Она чувствовала себя никому не нужной, покинутой, словно ребенок, который впервые попал в пансион. Во всяком случае, в эти минуты ей больше всего хотелось домой.
«Но ведь это и есть мой дом! – напомнила она себе. – Как же иначе? Ведь я уже довольно давно не мисс Филипс, а миссис Дрейкфорд из «Солнечных сосен»!»
С трудом поднявшись на ноги, Мэгги проковыляла в ванную комнату: обычно горячая вода хорошо помогала ей от болей в пояснице. А потом надо будет немного перекусить. Есть ей не очень хотелось, но чтобы скоротать время до возвращения Джайлса, любое средство годилось.
Наполнив ванну, Мэгги высыпала в нее пакетик ароматической соли и, сбросив халат, со всяческими предосторожностями перелезла через бортик. Укладываясь на спину, она снова почувствовала в животе резкую схваткообразную боль, но, вспомнив слова Джайлса, только вздохнула. В самом деле, сколько можно?! Почему для большинства женщин родить – раз плюнуть, и только она без конца прислушивается к любым новым ощущениям, лелея свой безобразный живот?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38