Тайрел выскочил в холл, упал и стал перекатываться по полу, стараясь избежать падающих обломков. Взгляд его упал на Пула, которому придавило ногу стеллажом. Хоторн вскочил на ноги, подбежал к лейтенанту, вытащил его из-под стеллажа и потащил в направлении арки. Арка рухнула, тяжелые куски мрамора посыпались на пол. Хоторн рванул Пула назад, выждал момент и ринулся вместе с лейтенантом в пролом. Секунду спустя позади них упала мраморная глыба, которая наверняка могла раздавить обоих. Тайрел обернулся на звук упавшей глыбы, но внимание его было обращено только на падроне, который истерически смеялся в своей коляске, а все вокруг него рушилось и падало. Из последних сил Тайрел обхватил правой рукой туловище лейтенанта, закинул его руку себе на плечо и выскочил через массивные стеклянные двери наружу. Они врезались в ствол фальшивой пальмы, и лейтенант застонал:
— Стой! Нога! Я не могу двигаться!
— Черт побери, поднимайся! Следующими взлетят на воздух эти пальмы! — С этими словами Хоторн волоком потащил лейтенанта через настоящие и фальшивые пальмы, пока они не достигли поляны с сухой травой.
— Оставь меня, ради Бога! Я не могу идти, очень больно!
— Скоро ты узнаешь, как тебе на самом деле могло бы быть больно, — крикнул Тайрел, наблюдая за вспышками огня и пожаром в доме. Его опасения подтвердились буквально через тридцать секунд. Все опоясывающее дом кольцо фальшивых деревьев взлетело на воздух, как будто под них было заложено двадцать тонн динамита.
— Не могу поверить в это, — прошептал Пул в оцепенении. Они с Тайрелом лежали рядом на темной, выжженной солнцем поляне. — Он взорвал всю эту чертовщину!
— У него не было выбора, лейтенант, — угрюмо отозвался Тайрел.
Но Пул, однако, не слушал его.
— Кэти! — закричал лейтенант. — Где Кэти?
В пламени огня на краю поляны показалась кричащая что-то фигура в черном. Хоторн вскочил и побежал к ней, крича во весь голос:
— Кэти, мы здесь! Все о'кэй!
Майор Кэтрин Нильсен рванулась в сторону темной поляны и попала в объятия коммандера (в отставке) Тайрела Хоторна.
— Слава Богу, с тобой все в порядке! А где Джексон?
— Я здесь, Кэти! — раздался голос Пула. — Мы с этим сукиным сыном выбрались оттуда. Это он меня вытащил!
— О, дорогой мой! — воскликнула майор очень уж как-то совсем не повоенному, вырвалась из объятий коммандера, подбежала к лейтенанту, опустилась на колени и обняла его.
— Я на самом деле что-то недопонимаю, — тихо сказал себе Хоторн и направился в сторону темных фигур, сидящих на земле.
Глава 12
Тихая музыка в исполнении струнного квартета доносилась с балкона над террасой, выходящей на плавательный бассейн, вода в котором, подсвечиваемая изнутри, искрилась голубым светом. Так выглядел ранним вечером «Золотой берег» в Палм-Бич. Вокруг большой ухоженной лужайки располагались три бара и как минимум шесть буфетных стоек, освещаемых факелами. Прием обслуживали официанты в желтых куртках, они разносили еду в напитки среди курортной элиты, разодетой в шикарные летние наряды. Это была великолепная картина роскошной жизни, которую вели богатые люди. Все внимание присутствующих было приковано к высокому, смущенному, очень симпатичному юноше, одетому в смокинг с алым кушаком. Он не совсем понимал, что происходит с ним, но, во всяком случае, подобное отношение к нему было гораздо лучше любого, с которым он сталкивался в родном Портичи.
Юноша обходил собравшихся на прием в сопровождении своей тетушкиграфини, выступавшей в роли переводчицы, и хозяйки дома — блондинки с белоснежными зубами, слишком крупными для ее ротика. Амайя Бажарат ни на шаг не отходила от хозяйки и «племянника»
— Человек, к которому она ведет нас, очень влиятельный сенатор, ты уже встречал его среди гостей, — прошептала Бажарат Николо, когда хозяйка направилась вместе с ними к невысокому полному мужчине. — Сейчас можешь трещать что угодно по-итальянски, а когда он будет говорить, ты поворачивайся ко мне. Вот и все.
— Хорошо, хорошо, синьора.
Восторженная хозяйка дома представила их друг другу.
— Сенатор Несбит, барон ди Равелло...
— Простите, синьора, — мягко поправил ее Николо, — но я младший барон ди Равелло.
— О да, конечно, я изрядно подзабыла итальянский.
— Если когда-то и знала его, Сильвия. — Сенатор искренне улыбнулся Николо и поклонился графине. — Очень приятно, молодой человек, — продолжил он, пожимая руку Николо. — Вы еще не унаследовали титул своего отца, и я надеюсь, что это случится не скоро.
— Что? — спросил самозваный барон, поворачиваясь к Бажарат, которая перевела ему слова сенатора на итальянский. Николо ответил, в Бажарат снова перевела:
— Он надеется, что это произойдет не раньше, чем через сто лет. Он очень любящий сын.
— Рад слышать такие слова в наши дни, — сказал Несбит, переводя взгляд на графиню. — Не могли бы вы спросить барона... простите, может быть, это не слишком корректно...
— Младшего барона, — с улыбкой прервала его Бажарат. — Это просто означает, что он наследник титула, но это не так важно. Данте Паоло только пояснил, что означает его титул, который гораздо менее важен для него, чем возможность набраться опыта у такого знающего человека, как вы, сенатор... Вы хотели, чтобы я задала ему вопрос?
— Я читал в газете отчет о его вчерашней пресс-конференции... Если честно, то на это обратил мое внимание секретарь, так как я небольшой любитель светской хроники... Так вот, меня заинтересовало его заявление о лояльности и благотворительности. О том, что его семья ценит социальную лояльность так же высоко, как и благотворительность.
— Совершенно верно, сенатор Несбит. И то и другое служит на пользу этой семье.
— Я не из этого штата, мадам... о, простите, графиня...
— Не обращайте внимания, прощу вас.
— Спасибо... Думаю, вы имеете право назвать меня просто провинциальным адвокатом, который взлетел так высоко, как и сам никогда не ожидал...
— Провинция, как вы ее назвали, является стержнем любого государства, сенатор.
— Хорошо сказано, на самом деле очень хорошо! Я сенатор от штата Мичиган, где, честно говоря, много различных проблем, но, по моему мнению, в этом штате также существует много возможностей для инвестиций, особенно в плане сегодняшних цен. Будущее штата связано с ростом образованной, квалифицированной рабочей силы, и мы возлагаем на это большие надежды.
— Пожалуйста, сенатор, позвоните нам завтра. Я предупрежу портье о вашем звонке и расскажу Данте Паоло, какое большое впечатление произвели на меня ваше высокое положение и ваши суждения.
— Вообще-то я на отдыхе, — сказал седовласый мужчина, уже третий раз за четыре минуты взглянув на своз часы, демонстрируя как символ благополучия «Роллекс», инкрустированный бриллиантами. — Но обязательно должен находиться рядом с телефоном, вот-вот позвонят эти сонные гиены из Женевы. Вы меня понимаете?
— Безусловно, синьор, — ответила Бажарат. — На младшего барона я меня большое впечатление произвели ваши предложения. Замечательное поле деятельности для инвестиций!
— Должен сказать вам, графиня, что семья ди Равелло сможет получить ощутимые доходы. На долю моих компаний в Калифорнии, без преувеличения, приходится семь, процентов ассигнований Пентагона, я эта цифра может только увеличиваться. У нас более современная техника и технология по сравнению с остальными компаниями, они могут потерпеть неудачу, а мы нет. У нас в штате двенадцать бывших генералов и восемь адмиралов.
— Пожалуйста, позвоните вам завтра. Я предупрежу о вашем звонке.
— Вы понимаете, мадам, что я не имею права раскрыть вам или вашему молодому титулованному спутнику все детали, но дело касается космоса, я мы работаем в этой области. На нашей стороне все перспективно мыслящие члены конгресса и многие из них приобрели на крупные суммы акции нашего Центра исследования и развития в Техасе, Оклахоме и Миссури... и выплаты будут грандиозными! Я могу связать вас, естественно не афишируя этого, с рядом конгрессменов и сенаторов.
— Пожалуйста, позвоните нам завтра. Я предупрежу о вашем звонке.
— Вечеринки с участием политиков — это просто национальная игра, — усмехнулся рыжеволосый мужчина лет тридцати, поздоровавшись за руку с младшим бароном и поклонившись — ниже, чем того требует этикет, — графине. — Вы сразу поймете это, если походите среди гостей без сопровождения нашей хозяйки.
— Уже поздно, и я думаю, что ей это надоело, — ответила, смеясь, Бажарат. — Она оставила нас недавно, решив, что Данте Паоло уже познакомился со всеми заслуживающими внимания гостями.
— О, тогда она забыла обо мне, — возразил рыжеволосый. — Ей бы следовало знать, что я получил срочное приглашение на этот прием.
— А кто вы?
— Один из самых ярких организаторов политических кампаний в этой стране, но, к сожалению, моя репутация не выходит за рамки штата... ну, скажем, нескольких штатов.
— Тогда вы на самом деле не такая уж важная фигура, — подытожила графиня. — Непонятно, каким образом вы получили приглашение.
— Меня пригласили потому, что мои уникальные таланты убедили «Нью-Йорк Таймс» привлечь меня к регулярному сотрудничеству, чтобы я высказывал им свою точку зрения. Платят мало, но это мой бизнес. Бели мое имя будет достаточно часто появляться в таком солидном издании, то со временем придут и деньги. Так что все очень просто.
— Да, очень приятно было побеседовать с вами, но боюсь, что мы с бароном уже устали и должны попрощаться с вами, синьор.
— Подождите, пожалуйста, графиня. Вы можете не поверить мне, но я на вашей стороне, если вы действительно являетесь теми, за кого себя выдаете.
— Откуда это у вас такие мысли?
— Видите вон того человека? — спросил рыжеволосый журналист, кивнув в сторону стоящего в толпе человека среднего роста с загорелым лицом, который наблюдал за ними. Это был репортер «Майами геральд», говорящий по-итальянски. — Он считает, что вы дурачите всех.
Тело Хоторна ныло от всей этой бешеной кутерьмы, происходившей там, на дымящемся холме. Они с Пулом, сбросив черные костюмы, сидели в одних рубашках на тускло освещенном луной пляже. Они ждали, когда из субмарины, стоявшей на мелководье, появится Кэтрин Нильсен.
— Как нога? — усталым голосом спросил Тайрел.
— Переломов нет, просто несколько чертовски болезненных ушибов, — ответил лейтенант. — А как твое плечо? Кровь до сих пор течет из-под повязки, которую наложила Кэти.
— Кровь уже останавливается. Кэти просто плохо затянула повязку, вот и все.
— Ты критикуешь мое начальство? — улыбнулся Пул.
— Мне бы не хотелось делать этого в твоем присутствии... мой дорогой.
— Тебя на самом деле задевает эта фраза, да?
— Нет, Джексон, она меня нисколько не задевает. Просто я нахожу ее несколько загадочной в свете нашего предыдущего разговора, где ты говорил об отсутствии взаимности.
— Мне кажется, что я тогда говорил о «настоящей страсти», а не просто об обычных человеческих отношениях.
— А сейчас я слышу голос другого Пула?
— Нет, сейчас ты слышишь голос несостоявшегося мужа из Луизианы, чья невеста так и не явилась в церковь.
— Не понял, о чем ты? — спросил Хоторн, поднимая отяжелевшие ресницы и вглядываясь в усмехающегося офицера ВВС.
— Ох, мне в своей жизни приходилось столько извиняться... Это даже превратилось в своего рода шутку вроде «мой дорогой».
— Ты не мог бы объяснить мне, в чем здесь дело?
— Конечно. — Пул улыбнулся и задумался. — Меня обманули, — и я тронулся умом — вот что произошло. Я вместе со своей суженой отыскал лучшую баптистскую церковь в Майами, и в назначенное время наши семьи собрались там. Мы прождали два часа, а потом с криком прибежала ее горничная... Оказалось, что моя невеста сбежала с гитаристом.
— Прости...
— Не извиняйся. Лучше уж тогда, чем когда у нас появились бы дети... Но у меня помутился рассудок.
— Помутился рассудок? — Несмотря на огромное желание поспать, Тайрел не мог оторвать взгляд от лейтенанта.
— Я выскочил из церкви как угорелый, купил несколько бутылок виски, сел в свадебную машину с лентами и разукрашенными стеклами и поехал в самый грязный притон со стриптизом, который только смог отыскать. Чем больше я пил, тем больше склонялся к мысли о самоубийстве...
— Ну и что было дальше?
— Ладно. Кэти, Сал и Чарли поняли, что я не в себе, и отправились разыскивать меня. Не такими уж они оказались ловкими, как считали, просто моя машина была слишком приметной. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да. И что произошло потом?
— Потом, коммандер, была буйная сцена. Они нашли меня в притоне, где я вел себя слегка по-хулигански, приставая к любимой девочке владельца заведения. Сал и Чарли довольно уверенно чувствовали себя в драке... Конечно, до меня им далеко, но все же... Поэтому они сумели убедить моих противников оставить меня в покое, но возникла проблема с тем, чтобы увести меня оттуда. — Почему?
— Потому что я все еще хотел покончить жизнь самоубийством.
— Ну и ну, — Хоторн опустил голову на грудь — и огорошенный рассказом Пула, и от усталости.
— Поэтому Кэти обхватила мою голову руками и все время громко шептала мне в ухо: «Мой дорогой, мой дорогой, мой дорогой». И ей удалось вытащить меня оттуда. Вот так все и было.
— Так все дело в этом?
— Да, в этом.
Наступило молчание! потом Тайрел тихо произнес:
— А знаешь, ты и на самом деле слегка не в себе.
— Эй, коммандер, а кто отыскал это место?
— Ладно, ты не совсем потерянный псих...
— Послушайте! — крикнула майор Нильсен, выбравшись из субмарины и спрыгнув в воду. — Получен приказ с британского патрульного катера, подтвержденный Вашингтоном в Парижем. К счастью, пилот гидроплана остался жив. Сломана нога, нахлебался воды, но выкарабкается. К рассвету здесь будет гидроплан с базы Патрик, часа через три-четыре. Он нас и заберет.
— Куда? — спросил Хоторн.
— Они мне не сказали. Просто заберет отсюда.
— А как насчет собачек? — поинтересовался Пул. Вдалеке еще раздавался лай сторожевых собак, — Я себя неуютно чувствую в их присутствии.
— С гидропланом прилетит кинолог, который позаботится и о животных, и о стороже. Он будет в составе следственной группы.
— Я повторяю вопрос: куда отвезет нас гидроплан с базы Патрик?
— Не знаю. Возможно, на базу.
— Ни в коем случае! Я высажусь на Горде, даже если мне для этого придется прыгать с парашютом, — запротестовал Тайрел. — Раньше мне приходилось прыгать.
— Но почему?
— Потому что там убили двух моих друзей, и я хочу знать, кто это сделал и почему! Там можно найти след, по которому я собираюсь пойти, и его единственное разумное решение. Эта сучка-психопатка действует где-то на островах.
— Когда сядем в самолет, ты сможешь связаться с кем угодно. Как ты уже доказал, ты на самом деле контактируешь с людьми, принимающими решения.
— Ты права, — согласился Хоторн, понижая голос. — Прости, я не имею права кричать на тебя.
— Да, не имеешь. Ты потерял двух друзей, но и мы потеряли друга. Я считаю, что мы действуем заодно, и несколько часов назад ты прекрасно понял это.
— Майор, наверное, просто пытается втолковать тебе, что если ты собираешься высадиться на Верджин-Горде, то и мы последуем за тобой, — сказал Пул. — Мы четко помним приказ находиться в твоем распоряжении и хотим помочь, — добавил он и, приподнявшись, поморщился от боли.
— В твоем состоянии от тебя будет мало толку, лейтенант.
— Через день все пройдет, нужно только несколько горячих ванн и, может быть, мазь кортизон, — заверил его Джексон. — Я разбираюсь в физическом состоянии, тем более в своем.
— Хорошо, — устало кивнул Тайрел, не в силах больше сопротивляться. — Но если я отменю свой приказ, вы согласитесь, что всем руководить буду я? Будете меня слушаться?
— Конечно, — ответила майор. — Ты командир.
— Когда-то ты не была такой покладистой.
— Она имеет в виду, коммандер...
— Не надо говорить за меня, — оборвала Пула майор, садясь, скрестив ноги, на песок и внимательно глядя на лейтенанта.
— Хорошо, я беру вас в свою команду, но, правда, один Бог знает для чего.
— Если уж зашла речь о команде, — сказала Нильсен, глядя на Тайрела. — Ты не ладишь с капитаном Стивенсом, так ведь?
— Это не имеет значения. Я ему не подчиняюсь.
— Но он же твое начальство...
— Черта с два. Меня наняли англичане, МИ-6.
— Наняли? — воскликнул Пул.
— Совершенно верно. Их устроила моя цена, лейтенант. — Хоторн устало опустил голову.
— Но ведь ты говорил об этой невероятной террористке, об армии фанатиков, стоящих за ней и поддерживающих ее, о том, что они готовят массовые убийства в Лондоне, Париже и Иерусалиме... И ты взялся за это из-за денег?
— Да, именно так оно и было.
— Странный ты парень, коммандер Хоторн. Я совсем не уверена, что понимаю тебя.
— А это и необязательно для этой операции, майор.
— Конечно, нет... сэр.
— Это необязательно, Кэти, потому что ты задеваешь его больные места, — сказал Пул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
— Стой! Нога! Я не могу двигаться!
— Черт побери, поднимайся! Следующими взлетят на воздух эти пальмы! — С этими словами Хоторн волоком потащил лейтенанта через настоящие и фальшивые пальмы, пока они не достигли поляны с сухой травой.
— Оставь меня, ради Бога! Я не могу идти, очень больно!
— Скоро ты узнаешь, как тебе на самом деле могло бы быть больно, — крикнул Тайрел, наблюдая за вспышками огня и пожаром в доме. Его опасения подтвердились буквально через тридцать секунд. Все опоясывающее дом кольцо фальшивых деревьев взлетело на воздух, как будто под них было заложено двадцать тонн динамита.
— Не могу поверить в это, — прошептал Пул в оцепенении. Они с Тайрелом лежали рядом на темной, выжженной солнцем поляне. — Он взорвал всю эту чертовщину!
— У него не было выбора, лейтенант, — угрюмо отозвался Тайрел.
Но Пул, однако, не слушал его.
— Кэти! — закричал лейтенант. — Где Кэти?
В пламени огня на краю поляны показалась кричащая что-то фигура в черном. Хоторн вскочил и побежал к ней, крича во весь голос:
— Кэти, мы здесь! Все о'кэй!
Майор Кэтрин Нильсен рванулась в сторону темной поляны и попала в объятия коммандера (в отставке) Тайрела Хоторна.
— Слава Богу, с тобой все в порядке! А где Джексон?
— Я здесь, Кэти! — раздался голос Пула. — Мы с этим сукиным сыном выбрались оттуда. Это он меня вытащил!
— О, дорогой мой! — воскликнула майор очень уж как-то совсем не повоенному, вырвалась из объятий коммандера, подбежала к лейтенанту, опустилась на колени и обняла его.
— Я на самом деле что-то недопонимаю, — тихо сказал себе Хоторн и направился в сторону темных фигур, сидящих на земле.
Глава 12
Тихая музыка в исполнении струнного квартета доносилась с балкона над террасой, выходящей на плавательный бассейн, вода в котором, подсвечиваемая изнутри, искрилась голубым светом. Так выглядел ранним вечером «Золотой берег» в Палм-Бич. Вокруг большой ухоженной лужайки располагались три бара и как минимум шесть буфетных стоек, освещаемых факелами. Прием обслуживали официанты в желтых куртках, они разносили еду в напитки среди курортной элиты, разодетой в шикарные летние наряды. Это была великолепная картина роскошной жизни, которую вели богатые люди. Все внимание присутствующих было приковано к высокому, смущенному, очень симпатичному юноше, одетому в смокинг с алым кушаком. Он не совсем понимал, что происходит с ним, но, во всяком случае, подобное отношение к нему было гораздо лучше любого, с которым он сталкивался в родном Портичи.
Юноша обходил собравшихся на прием в сопровождении своей тетушкиграфини, выступавшей в роли переводчицы, и хозяйки дома — блондинки с белоснежными зубами, слишком крупными для ее ротика. Амайя Бажарат ни на шаг не отходила от хозяйки и «племянника»
— Человек, к которому она ведет нас, очень влиятельный сенатор, ты уже встречал его среди гостей, — прошептала Бажарат Николо, когда хозяйка направилась вместе с ними к невысокому полному мужчине. — Сейчас можешь трещать что угодно по-итальянски, а когда он будет говорить, ты поворачивайся ко мне. Вот и все.
— Хорошо, хорошо, синьора.
Восторженная хозяйка дома представила их друг другу.
— Сенатор Несбит, барон ди Равелло...
— Простите, синьора, — мягко поправил ее Николо, — но я младший барон ди Равелло.
— О да, конечно, я изрядно подзабыла итальянский.
— Если когда-то и знала его, Сильвия. — Сенатор искренне улыбнулся Николо и поклонился графине. — Очень приятно, молодой человек, — продолжил он, пожимая руку Николо. — Вы еще не унаследовали титул своего отца, и я надеюсь, что это случится не скоро.
— Что? — спросил самозваный барон, поворачиваясь к Бажарат, которая перевела ему слова сенатора на итальянский. Николо ответил, в Бажарат снова перевела:
— Он надеется, что это произойдет не раньше, чем через сто лет. Он очень любящий сын.
— Рад слышать такие слова в наши дни, — сказал Несбит, переводя взгляд на графиню. — Не могли бы вы спросить барона... простите, может быть, это не слишком корректно...
— Младшего барона, — с улыбкой прервала его Бажарат. — Это просто означает, что он наследник титула, но это не так важно. Данте Паоло только пояснил, что означает его титул, который гораздо менее важен для него, чем возможность набраться опыта у такого знающего человека, как вы, сенатор... Вы хотели, чтобы я задала ему вопрос?
— Я читал в газете отчет о его вчерашней пресс-конференции... Если честно, то на это обратил мое внимание секретарь, так как я небольшой любитель светской хроники... Так вот, меня заинтересовало его заявление о лояльности и благотворительности. О том, что его семья ценит социальную лояльность так же высоко, как и благотворительность.
— Совершенно верно, сенатор Несбит. И то и другое служит на пользу этой семье.
— Я не из этого штата, мадам... о, простите, графиня...
— Не обращайте внимания, прощу вас.
— Спасибо... Думаю, вы имеете право назвать меня просто провинциальным адвокатом, который взлетел так высоко, как и сам никогда не ожидал...
— Провинция, как вы ее назвали, является стержнем любого государства, сенатор.
— Хорошо сказано, на самом деле очень хорошо! Я сенатор от штата Мичиган, где, честно говоря, много различных проблем, но, по моему мнению, в этом штате также существует много возможностей для инвестиций, особенно в плане сегодняшних цен. Будущее штата связано с ростом образованной, квалифицированной рабочей силы, и мы возлагаем на это большие надежды.
— Пожалуйста, сенатор, позвоните нам завтра. Я предупрежу портье о вашем звонке и расскажу Данте Паоло, какое большое впечатление произвели на меня ваше высокое положение и ваши суждения.
— Вообще-то я на отдыхе, — сказал седовласый мужчина, уже третий раз за четыре минуты взглянув на своз часы, демонстрируя как символ благополучия «Роллекс», инкрустированный бриллиантами. — Но обязательно должен находиться рядом с телефоном, вот-вот позвонят эти сонные гиены из Женевы. Вы меня понимаете?
— Безусловно, синьор, — ответила Бажарат. — На младшего барона я меня большое впечатление произвели ваши предложения. Замечательное поле деятельности для инвестиций!
— Должен сказать вам, графиня, что семья ди Равелло сможет получить ощутимые доходы. На долю моих компаний в Калифорнии, без преувеличения, приходится семь, процентов ассигнований Пентагона, я эта цифра может только увеличиваться. У нас более современная техника и технология по сравнению с остальными компаниями, они могут потерпеть неудачу, а мы нет. У нас в штате двенадцать бывших генералов и восемь адмиралов.
— Пожалуйста, позвоните вам завтра. Я предупрежу о вашем звонке.
— Вы понимаете, мадам, что я не имею права раскрыть вам или вашему молодому титулованному спутнику все детали, но дело касается космоса, я мы работаем в этой области. На нашей стороне все перспективно мыслящие члены конгресса и многие из них приобрели на крупные суммы акции нашего Центра исследования и развития в Техасе, Оклахоме и Миссури... и выплаты будут грандиозными! Я могу связать вас, естественно не афишируя этого, с рядом конгрессменов и сенаторов.
— Пожалуйста, позвоните нам завтра. Я предупрежу о вашем звонке.
— Вечеринки с участием политиков — это просто национальная игра, — усмехнулся рыжеволосый мужчина лет тридцати, поздоровавшись за руку с младшим бароном и поклонившись — ниже, чем того требует этикет, — графине. — Вы сразу поймете это, если походите среди гостей без сопровождения нашей хозяйки.
— Уже поздно, и я думаю, что ей это надоело, — ответила, смеясь, Бажарат. — Она оставила нас недавно, решив, что Данте Паоло уже познакомился со всеми заслуживающими внимания гостями.
— О, тогда она забыла обо мне, — возразил рыжеволосый. — Ей бы следовало знать, что я получил срочное приглашение на этот прием.
— А кто вы?
— Один из самых ярких организаторов политических кампаний в этой стране, но, к сожалению, моя репутация не выходит за рамки штата... ну, скажем, нескольких штатов.
— Тогда вы на самом деле не такая уж важная фигура, — подытожила графиня. — Непонятно, каким образом вы получили приглашение.
— Меня пригласили потому, что мои уникальные таланты убедили «Нью-Йорк Таймс» привлечь меня к регулярному сотрудничеству, чтобы я высказывал им свою точку зрения. Платят мало, но это мой бизнес. Бели мое имя будет достаточно часто появляться в таком солидном издании, то со временем придут и деньги. Так что все очень просто.
— Да, очень приятно было побеседовать с вами, но боюсь, что мы с бароном уже устали и должны попрощаться с вами, синьор.
— Подождите, пожалуйста, графиня. Вы можете не поверить мне, но я на вашей стороне, если вы действительно являетесь теми, за кого себя выдаете.
— Откуда это у вас такие мысли?
— Видите вон того человека? — спросил рыжеволосый журналист, кивнув в сторону стоящего в толпе человека среднего роста с загорелым лицом, который наблюдал за ними. Это был репортер «Майами геральд», говорящий по-итальянски. — Он считает, что вы дурачите всех.
Тело Хоторна ныло от всей этой бешеной кутерьмы, происходившей там, на дымящемся холме. Они с Пулом, сбросив черные костюмы, сидели в одних рубашках на тускло освещенном луной пляже. Они ждали, когда из субмарины, стоявшей на мелководье, появится Кэтрин Нильсен.
— Как нога? — усталым голосом спросил Тайрел.
— Переломов нет, просто несколько чертовски болезненных ушибов, — ответил лейтенант. — А как твое плечо? Кровь до сих пор течет из-под повязки, которую наложила Кэти.
— Кровь уже останавливается. Кэти просто плохо затянула повязку, вот и все.
— Ты критикуешь мое начальство? — улыбнулся Пул.
— Мне бы не хотелось делать этого в твоем присутствии... мой дорогой.
— Тебя на самом деле задевает эта фраза, да?
— Нет, Джексон, она меня нисколько не задевает. Просто я нахожу ее несколько загадочной в свете нашего предыдущего разговора, где ты говорил об отсутствии взаимности.
— Мне кажется, что я тогда говорил о «настоящей страсти», а не просто об обычных человеческих отношениях.
— А сейчас я слышу голос другого Пула?
— Нет, сейчас ты слышишь голос несостоявшегося мужа из Луизианы, чья невеста так и не явилась в церковь.
— Не понял, о чем ты? — спросил Хоторн, поднимая отяжелевшие ресницы и вглядываясь в усмехающегося офицера ВВС.
— Ох, мне в своей жизни приходилось столько извиняться... Это даже превратилось в своего рода шутку вроде «мой дорогой».
— Ты не мог бы объяснить мне, в чем здесь дело?
— Конечно. — Пул улыбнулся и задумался. — Меня обманули, — и я тронулся умом — вот что произошло. Я вместе со своей суженой отыскал лучшую баптистскую церковь в Майами, и в назначенное время наши семьи собрались там. Мы прождали два часа, а потом с криком прибежала ее горничная... Оказалось, что моя невеста сбежала с гитаристом.
— Прости...
— Не извиняйся. Лучше уж тогда, чем когда у нас появились бы дети... Но у меня помутился рассудок.
— Помутился рассудок? — Несмотря на огромное желание поспать, Тайрел не мог оторвать взгляд от лейтенанта.
— Я выскочил из церкви как угорелый, купил несколько бутылок виски, сел в свадебную машину с лентами и разукрашенными стеклами и поехал в самый грязный притон со стриптизом, который только смог отыскать. Чем больше я пил, тем больше склонялся к мысли о самоубийстве...
— Ну и что было дальше?
— Ладно. Кэти, Сал и Чарли поняли, что я не в себе, и отправились разыскивать меня. Не такими уж они оказались ловкими, как считали, просто моя машина была слишком приметной. Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да. И что произошло потом?
— Потом, коммандер, была буйная сцена. Они нашли меня в притоне, где я вел себя слегка по-хулигански, приставая к любимой девочке владельца заведения. Сал и Чарли довольно уверенно чувствовали себя в драке... Конечно, до меня им далеко, но все же... Поэтому они сумели убедить моих противников оставить меня в покое, но возникла проблема с тем, чтобы увести меня оттуда. — Почему?
— Потому что я все еще хотел покончить жизнь самоубийством.
— Ну и ну, — Хоторн опустил голову на грудь — и огорошенный рассказом Пула, и от усталости.
— Поэтому Кэти обхватила мою голову руками и все время громко шептала мне в ухо: «Мой дорогой, мой дорогой, мой дорогой». И ей удалось вытащить меня оттуда. Вот так все и было.
— Так все дело в этом?
— Да, в этом.
Наступило молчание! потом Тайрел тихо произнес:
— А знаешь, ты и на самом деле слегка не в себе.
— Эй, коммандер, а кто отыскал это место?
— Ладно, ты не совсем потерянный псих...
— Послушайте! — крикнула майор Нильсен, выбравшись из субмарины и спрыгнув в воду. — Получен приказ с британского патрульного катера, подтвержденный Вашингтоном в Парижем. К счастью, пилот гидроплана остался жив. Сломана нога, нахлебался воды, но выкарабкается. К рассвету здесь будет гидроплан с базы Патрик, часа через три-четыре. Он нас и заберет.
— Куда? — спросил Хоторн.
— Они мне не сказали. Просто заберет отсюда.
— А как насчет собачек? — поинтересовался Пул. Вдалеке еще раздавался лай сторожевых собак, — Я себя неуютно чувствую в их присутствии.
— С гидропланом прилетит кинолог, который позаботится и о животных, и о стороже. Он будет в составе следственной группы.
— Я повторяю вопрос: куда отвезет нас гидроплан с базы Патрик?
— Не знаю. Возможно, на базу.
— Ни в коем случае! Я высажусь на Горде, даже если мне для этого придется прыгать с парашютом, — запротестовал Тайрел. — Раньше мне приходилось прыгать.
— Но почему?
— Потому что там убили двух моих друзей, и я хочу знать, кто это сделал и почему! Там можно найти след, по которому я собираюсь пойти, и его единственное разумное решение. Эта сучка-психопатка действует где-то на островах.
— Когда сядем в самолет, ты сможешь связаться с кем угодно. Как ты уже доказал, ты на самом деле контактируешь с людьми, принимающими решения.
— Ты права, — согласился Хоторн, понижая голос. — Прости, я не имею права кричать на тебя.
— Да, не имеешь. Ты потерял двух друзей, но и мы потеряли друга. Я считаю, что мы действуем заодно, и несколько часов назад ты прекрасно понял это.
— Майор, наверное, просто пытается втолковать тебе, что если ты собираешься высадиться на Верджин-Горде, то и мы последуем за тобой, — сказал Пул. — Мы четко помним приказ находиться в твоем распоряжении и хотим помочь, — добавил он и, приподнявшись, поморщился от боли.
— В твоем состоянии от тебя будет мало толку, лейтенант.
— Через день все пройдет, нужно только несколько горячих ванн и, может быть, мазь кортизон, — заверил его Джексон. — Я разбираюсь в физическом состоянии, тем более в своем.
— Хорошо, — устало кивнул Тайрел, не в силах больше сопротивляться. — Но если я отменю свой приказ, вы согласитесь, что всем руководить буду я? Будете меня слушаться?
— Конечно, — ответила майор. — Ты командир.
— Когда-то ты не была такой покладистой.
— Она имеет в виду, коммандер...
— Не надо говорить за меня, — оборвала Пула майор, садясь, скрестив ноги, на песок и внимательно глядя на лейтенанта.
— Хорошо, я беру вас в свою команду, но, правда, один Бог знает для чего.
— Если уж зашла речь о команде, — сказала Нильсен, глядя на Тайрела. — Ты не ладишь с капитаном Стивенсом, так ведь?
— Это не имеет значения. Я ему не подчиняюсь.
— Но он же твое начальство...
— Черта с два. Меня наняли англичане, МИ-6.
— Наняли? — воскликнул Пул.
— Совершенно верно. Их устроила моя цена, лейтенант. — Хоторн устало опустил голову.
— Но ведь ты говорил об этой невероятной террористке, об армии фанатиков, стоящих за ней и поддерживающих ее, о том, что они готовят массовые убийства в Лондоне, Париже и Иерусалиме... И ты взялся за это из-за денег?
— Да, именно так оно и было.
— Странный ты парень, коммандер Хоторн. Я совсем не уверена, что понимаю тебя.
— А это и необязательно для этой операции, майор.
— Конечно, нет... сэр.
— Это необязательно, Кэти, потому что ты задеваешь его больные места, — сказал Пул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66