Голубая Утка поднялась на ноги, оставив растерзанное тело Доггера лежать в пыли. Лошадь встряхнулась; ее уздечка зловеще звенела в полной тишине, воцарившейся на арене.
Нэш готов был поклясться: проживи он еще двести лет, ему никогда не забыть того ужаса, который отразился на испачканном пылью лице Доггера. Молодой ковбой лежал распростертый на быке, его ноги в хлопчатобумажных штанах были раскинуты в стороны так, будто он сел на шпагат, а вывернутая верхняя часть туловища походила на штопор для открывания бутылок.
– Срочно вызовите «скорую помощь»! – прокричал Нэш дяде.
– Весельчак?.. – Доггер моргал пыльными ресницами, стараясь сфокусировать взгляд на своем идоле и друге.
– Не шевелись, Доггер, – произнес Хэл, появившись из-за спины старшего брата. – Держись крепче, пока мы постараемся вытащить этого быка из-под тебя.
Хэл и Нэш ухватились за рога животного, пытаясь вытянуть его вперед, чтобы бык смог подняться на ноги.
Где-то в подсознании Нэша всплыл образ злой рыжеволосой журналистки, обвинявшей ковбоев в жестоком обращении с животными. Но именно ковбой сейчас валялся в пыли. А бык весом в семьсот фунтов и лошадь весом в тысячу двести фунтов убежали целыми и невредимыми. И это было правилом, а не исключением из него.
Нэш смотрел сверху вниз на своего молодого друга, опиравшегося на ободранный локоть. Когда Доггер уставился на ковбоя полным боли взглядом, тот почувствовал, как к горлу подступил комок.
Дерзай, ломай себе шею. Увидишь, что мне будет наплевать на это… Увидишь… что… мне… будет наплевать на это…
Нэш съежился, вспомнив эти слова. На самом деле ему было совсем не наплевать. Леви Купер стал его близким другом, его партнером по турне, его протеже. У сироты из Бойз-Тауна, штат Небраска, не было другой семьи, кроме друзей по родео. И хотя Нэш нес ответственность за Леви, он не помог своему другу именно тогда, когда тот больше всего нуждался в помощи. Нэш бесшабашно пьянствовал, празднуя свою победу, и пришел на спортивную арену совсем разбитым, что и привело к страшной беде.
Только одна мысль громко и ясно стучала в голове: именно его, Нэша, нужно винить в случившемся. Он реагировал на все слишком медленно, не обращал на происходящее достаточно внимания. И еще ему нужно было настойчивее требовать, чтобы Доггер ехал на специально подготовленной лошади. Оба животных оказались не по ту сторону ворот, к которой они привыкли, и поэтому действовали неверно, даже с точностью наоборот. Именно небрежность Нэша привела к несчастью.
– Подними меня, – требовал Доггер, хватая ртом воздух. – Клянусь, я никогда не позволю вынести меня с арены на носилках, особенно с большого шоу. Пусть я не заработал призовых денег, но уж с чувством собственного достоинства я не намерен расставаться.
– Я восхищаюсь твоим мужеством, Доггер, – сказал Нэш, – но на этот раз тебе придется немного поступиться гордостью уроженца штата Небраска. – Нэш обернулся к приближающейся машине «скорой помощи», потом снова посмотрел на своего друга. – Иногда уйти с арены на своих двоих – не самое мудрое решение, ты можешь сделать себе только еще хуже.
– Прекрасно, тогда я поднимусь без твоей помощи, – прошипел Доггер, испытывая боль и унижение. Он попытался выпрямить ноги, но тело не слушалось его. Ужас исказил лицо Леви. – Проклятие, я не могу пошевелиться!
Нэш отпрянул назад, как будто его ударили. В шоке оба брата наблюдали за тем, как врачи положили Доггера на носилки и быстро понесли к машине «скорой помощи».
– Я не должен был разрешать ему ехать верхом на Голубой Утке, – со страданием в голосе прошептал Нэш. – Эта лошадь не готова к соревнованиям. Мне нужно было проявить больше настойчивости и заставить Доггера выступать на Пучеглазом.
– Мы оба должны были проявить больше настойчивости, – мрачно пробормотал Хэл.
Пока носилки ставили в машину, Доггер с отчаянием на лице смотрел назад – на Нэша и Хэла. Он испуганно и умоляюще поднял окровавленную руку.
– Помогите мне! Я не могу заставить эти проклятые ноги двигаться!.. – успел прокричать он, прежде чем дверцы машины захлопнулись.
Истеричные слова Доггера резанули Нэша как ножом. Яркий неоновый свет Глиттер-Галча, ослеплявший любого, заставлявший поверить в то, что в Лас-Вегасе – каждый день праздник, вспыхнул в сознании Нэша и погас, уступив место кромешной тьме. Для Весельчака Гриффина вечеринка закончилась. Его триумф превратился в пытку, он нес ответственность за теперешнее состояние своего друга.
«Моя вина, – жалобно повторял Нэш. – Моя вина!..»
Нэш заключил с собой сделку раз и навсегда. Кодекс чести гласил, что ковбой ни при каких обстоятельствах не имеет права подвести друга. Нэш совершил самый страшный грех. И до тех пор пока Леви Купер снова не встанет на ноги, Нэш будет заботиться о нем, делая все необходимое, чтобы Доггер ни в чем не нуждался. Нэш просто обязан сделать это для Леви. Это и гораздо больше.
Глава 1
Криста Делани cняла очки и убрала их в футляр. У нее ушло целое утро на то, чтобы ознакомиться с данными обо всех пациентах, проходящих курс физиотерапии, с графиками работы персонала, их отчетами, в том числе и о больных, получающих помощь на дому. Как новый начальник отделения окружной больницы города Канима, Криста обязана была знать о каждом пациенте больше, чем просто имя и статистические данные о курсе лечения. Если она лично посетит каждого больного, проходящего курс реабилитации, она будет чувствовать себя более комфортно на новой должности, которую считала подарком судьбы.
Три недели назад Криста собрала все пожитки и уехала подальше от своего прошлого. Из Оклахома-Сити она отправилась на машине на юг по дороге, ведущей через несколько небольших селений, в больницу, обслуживающую такие городки, как Кеота-Флэтс, Канима-Спрингс и Хачукби.
Эта замечательная холмистая местность, с заросшими лесом бухтами и заливами, со сверкающими речками, изобилующими рыбой и дичью, в прошлом веке составляла часть индейской территории. Это был настоящий рай для рыболовов и охотников, скрытый от посторонних глаз благодаря особенностям изрезанного рельефа.
Местность напоминала Кристе ранчо в северной части штата Оклахома, где она выросла. Единственная разница заключалась в том, что здесь не было ее отца, навязывающего ей во всем свою точку зрения и предъявляющего бесконечные требования, ни на секунду не дающего дочери вздохнуть свободно.
И здесь нет Джонатана Хейвуда Третьего…
Криста намеренно подавляла в душе беспорядочный вихрь эмоций, связанных с именем ее бывшего мужа. «Пусть прошлое остается в прошлом», – без конца напоминала она сама себе. Когда-то она совершила трагическую ошибку, выйдя замуж за Джона, но сейчас у нее начиналась новая жизнь. Она получила независимость, а также трудную, но интересную работу вдалеке от городской суматохи и суеты.
Криста взяла в аренду уютный, частично модернизированный фермерский домик, расположенный к западу от поселка Канима-Спрингс, население которого составляло восемьсот тридцать семь человек. Жители гордились наличием в их городке ресторана, пивного бара, двух бензозаправочных станций и двух маленьких продуктовых магазинчиков. От поселка до Оклахома-Сити можно было добраться на машине за час, если ехать быстро, или за час двадцать минут, если не спешить.
Именно в таком месте хотелось, вернее, нужно было пожить Кристе. Она пыталась упорядочить свою жизнь, и, к ее радости, это ей удавалось.
Криста уже изучила две трети формуляров по работе персонала, когда Джил Форрестер просунула голову в дверь.
– Лучше потренируйся отдавать приветствие, босс, – спокойно посоветовала Джил. – Инспектор только что вошла в коридор.
Криста невольно вздохнула. Дэйзи Дарвин, военная медсестра в отставке, служившая раньше в морских войсках, получила свою должность только благодаря военному удостоверению. Она была несокрушимым поборником соблюдения жесточайшей дисциплины. Криста это поняла с самого первого дня знакомства со своей начальницей. Та была настоящим старым воякой и абсолютно ничего не понимала в физиотерапии, однако требовала, чтобы в отделении составлялись подробные отчеты по работе с каждым пациентом – не важно, бывшим или настоящим. Кабинет Кристы с полками, стоящими в три ряда и до отказа забитыми папками с медицинскими формулярами и данными о пациентах, был таким маленьким, что Криста едва могла повернуться в нем.
Стараясь придать лицу вежливое выражение, Криста слушала, как каблуки ортопедических ботинок Дэйзи стучат по натертому до блеска полу. Потом спокойно, но в то же время оценивающе осмотрела рослую фигуру Железной Маски, когда та возникла в дверях. Ей даже удалось изобразить на лице радушную улыбку, когда Дэйзи уставилась на нее.
– Как дела, Дэйзи?
Начальница высокомерно взглянула на Кристу и недовольно шмыгнула носом. Она была не из тех, кто тратит время на пустые любезности. Ее белое как мел лицо и перекошенный рот застыли во всегдашней гримасе неодобрения. Кристе казалось, что Дэйзи вообще не умеет улыбаться. Образ ласковой, сострадательной медсестры из зоны военных действий никак не сочетался с прозвищем Адмирал: так Криста часто за глаза называла Дэйзи.
– Ты здесь находишься уже три недели, – без всякого вступления заявила Дэйзи. – Медовый месяц кончился. Надеюсь, все твои досье разобраны и теперь лежат в порядке. А почему администрация больницы предоставила тебе должность начальника отделения – в твоем-то возрасте и с твоими внешними данными, – мне совершенно понятно.
Пальцы Кристы, лежавшие на папке, невольно сжались в кулаки. Ей безудержно хотелось стиснуть что-нибудь. Для начала – голову Дэйзи с копной седых волос. Криста получила свою должность не за то, что рассыпала обаятельные улыбки перед администрацией и высокомерно относилась к подчиненным. К своим двадцати восьми годам Криста получила очень неплохое медицинское образование и усердным трудом наработанный опыт, а ее организаторские способности считались безупречными. Вопреки всем дурацким домыслам Дэйзи Криста получила самые лучшие рекомендации для этой должности.
Прикусив язык, Криста наблюдала, как бывшая военная медсестра развернулась, будто солдат на параде, и промаршировала к полкам в надежде найти хотя бы одно досье на пациента, стоящее не в хронологическом порядке, хотя бы один незаконченный отчет. К явному разочарованию Дэйзи, все формуляры были составлены в трех экземплярах, и все данные по каждому пациенту, как и все медицинские отчеты с датами, были расставлены в безупречном порядке.
– Кажется, здесь все на своих местах, – произнесла Дэйзи, и ее темные глазки сузились от зависти и разочарования; седая голова вертелась над широкими плечами как на шарнирах.
Отлично исполнив поворот кругом, Железная Маска скрестила руки на своей обширной груди и в упор посмотрела на сидевшую за столом привлекательную блондинку.
– Не забывай ни на минуту, что я буду внимательно следить за тобой, хотя тебе и удалось неплохо начать свою новую работу.
«Неужели, – подумала Криста, – есть на свете такие глупые люди, которые собираются думать об этом?»
– Ты, наверное, также знаешь, что пожилая женщина, на чью должность ты заступила, ушла именно из-за моих рекомендаций. Она не справилась со своими обязанностями. С подчиненными вела себя неофициально и нестрого. Здесь твое рабочее место, а я считаю, что на работе себя нужно вести соответственно.
«Она не шутит», – подумала Криста. Единственная проблема заключалась в том, что лучше бы Криста больше времени тратила на посещение больных, чем на досье, которые переписывала много раз только потому, что Адмирал любила копаться в бумажках.
Слегка кивнув, Дэйзи повернулась направо и, печатая шаг, направилась к выходу, распрямив плечи.
– Я не спущу с тебя глаз, Делани. Даже и не рассчитывай на это, – бросила она через плечо, на секунду задержавшись в дверях.
Криста про себя произнесла несколько нецензурных слов в адрес инспектора. Дэйзи Дарвин была такой же приятной, как бородавка на ступне. Она никогда никого ни за что не хвалила, всегда искала повод обвинить в чем-то. Криста подумала, можно ли сравнить Дэйзи с ее отцом-вдовцом. У них очень много общего, именно поэтому Криста старалась держать язык за зубами, общаясь с начальницей. За плечами Кристы были восемнадцать лет печального опыта, когда все решают за тебя, постоянно тебя поучают, даже не позволяя слова сказать в свою защиту.
Джил Форрестер появилась в дверях, не спуская голубых глаз с уходящей Дэйзи.
– Как я заметила, Адмирал Дарвин умудрилась выпустить пару торпед, прежде чем пойти на дно.
– Ш-ш-ш! – чуть слышно произнесла Криста. Она чуть не упала со стула от смеха. – В чем же ее проблема?
– Полное отсутствие личной жизни, – игривым тоном поставила диагноз Джил. Она зашла в кабинет и плюхнулась на свободный стул. – Ни один мужчина не может ласкать Железную Маску и салютовать ей в то же самое время.
Криста хихикнула, пытаясь представить себе эту картину. Прежде чем она успела сказать что-либо в ответ, в комнату вбежала Венди Йорк и кинула на стол еще одно досье.
– Есть какой-нибудь прогресс у Даниэля Ригса? – спросила Криста молодого врача-физиотерапевта.
– Поправляется медленно, но верно. Думаю, он уже готов к визиту специалиста по трудотерапии. Даниэль будет себя чувствовать намного лучше, когда научится самостоятельно одеваться и принимать ванну, то есть станет хоть немного меньше зависеть от других.
– Достаточно ли окрепли его руки и торс?
– Вполне для того, чтобы приступить к следующей стадии реабилитации, – кивнула своей милой белокурой головкой Венди.
Криста обсуждала с физиотерапевтами успехи подростка, когда в кабинет влетела Уильма Эллиот; ее глаза покраснели от слез. Она с такой силой швырнула на стол досье больного, что все три молодые женщины вздрогнули.
– Все! Я ухожу! – выпалила Уильма. – Вы ни за какие деньги не сможете уговорить меня вернуться. В последний раз я терпела язвительные выпады этого хищного дракона. Или вы забираете от меня этого больного, или я увольняюсь сегодня же, сию минуту, сию секунду!
Криста взглянула на имя, написанное на обложке досье. Она уже успела внимательно изучить карту Леви Купера. Правда, ей не удалось много узнать о пациенте, только медицинские показатели в его пухлой карте за пять лет физио– и трудотерапии и отчеты об улучшении его состояния.
В досье ничего не говорилось о «хищном драконе». Но с другой стороны, Адмирал Дарвин никогда не интересовалась такого рода подробностями: только медицинскими формулярами и поминутными отчетами с указанием даты. В трех экземплярах.
– Он выставил меня за дверь прежде, чем я успела осмотреть больного, – рыдая сказала Уильма. – Он думает, что я фокусник? Я не могу заставить работать нервы и мускулы, если они необратимо повреждены. Когда же наконец он поймет своими куриными мозгами, что Леви Купер поправляется так быстро, насколько это вообще возможно?! – Уильма в отчаянии стиснула руки на столе и сквозь пелену слез посмотрела на Кристу. – Или вы найдете другого врача для посещений Леви Купера, или я увольняюсь.
Криста умоляюще посмотрела на Джил Форрестер.
– Только не я, ни за что, – заявила Джил. – Я один раз была по вызову на ранчо Чулоса. Этот дьявол наорал на меня без всякого повода и выгнал. Он даже не позволил войти в дом и осмотреть Леви. Этот огнедышащий дракон не позволит мне лечить Леви, даже если бы я и захотела. Хотя, по правде говоря, я и сама не горю желанием.
Криста повернулась к Венди Йорк. Белокурая девушка сразу подняла обе руки, будто на нее нацелили пистолет.
– Мне тоже запретили пересекать границу этой частной собственности сразу после того, как выгнали оттуда Джил, и предупредили, чтобы мы не возвращались. Причем он сказал это отнюдь не любезным тоном.
– Ну так что? – требовала ответа Уильма, продолжая всхлипывать. – Вы будете искать мне замену или нет?
Криста не собиралась терять прекрасного терапевта из-за какого-то ворчливого брюзги, который, может быть, походил на Железную Маску.
– Считай, что тебя освободили от Купера.
– Спасибо, Криста, – с облегчением вздохнула Уильма. – Для меня будет лучше, если я никогда больше не увижу этого маньяка. А если когда-нибудь ему понадобится моя врачебная помощь, пусть хоть сгниет на своем ранчо! – Уильма развернулась и ушла обедать.
Криста взяла досье и просмотрела данные о состоянии здоровья больного. Согласно прекрасно заполненным отчетам, Леви Купер пять лет назад пострадал от несчастного случая во время родео. Из-за трещины в поясничном позвонке ему требовалась усиленная постоянная реабилитация. Больной к настоящему времени уже самостоятельно сидел в инвалидном кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Нэш готов был поклясться: проживи он еще двести лет, ему никогда не забыть того ужаса, который отразился на испачканном пылью лице Доггера. Молодой ковбой лежал распростертый на быке, его ноги в хлопчатобумажных штанах были раскинуты в стороны так, будто он сел на шпагат, а вывернутая верхняя часть туловища походила на штопор для открывания бутылок.
– Срочно вызовите «скорую помощь»! – прокричал Нэш дяде.
– Весельчак?.. – Доггер моргал пыльными ресницами, стараясь сфокусировать взгляд на своем идоле и друге.
– Не шевелись, Доггер, – произнес Хэл, появившись из-за спины старшего брата. – Держись крепче, пока мы постараемся вытащить этого быка из-под тебя.
Хэл и Нэш ухватились за рога животного, пытаясь вытянуть его вперед, чтобы бык смог подняться на ноги.
Где-то в подсознании Нэша всплыл образ злой рыжеволосой журналистки, обвинявшей ковбоев в жестоком обращении с животными. Но именно ковбой сейчас валялся в пыли. А бык весом в семьсот фунтов и лошадь весом в тысячу двести фунтов убежали целыми и невредимыми. И это было правилом, а не исключением из него.
Нэш смотрел сверху вниз на своего молодого друга, опиравшегося на ободранный локоть. Когда Доггер уставился на ковбоя полным боли взглядом, тот почувствовал, как к горлу подступил комок.
Дерзай, ломай себе шею. Увидишь, что мне будет наплевать на это… Увидишь… что… мне… будет наплевать на это…
Нэш съежился, вспомнив эти слова. На самом деле ему было совсем не наплевать. Леви Купер стал его близким другом, его партнером по турне, его протеже. У сироты из Бойз-Тауна, штат Небраска, не было другой семьи, кроме друзей по родео. И хотя Нэш нес ответственность за Леви, он не помог своему другу именно тогда, когда тот больше всего нуждался в помощи. Нэш бесшабашно пьянствовал, празднуя свою победу, и пришел на спортивную арену совсем разбитым, что и привело к страшной беде.
Только одна мысль громко и ясно стучала в голове: именно его, Нэша, нужно винить в случившемся. Он реагировал на все слишком медленно, не обращал на происходящее достаточно внимания. И еще ему нужно было настойчивее требовать, чтобы Доггер ехал на специально подготовленной лошади. Оба животных оказались не по ту сторону ворот, к которой они привыкли, и поэтому действовали неверно, даже с точностью наоборот. Именно небрежность Нэша привела к несчастью.
– Подними меня, – требовал Доггер, хватая ртом воздух. – Клянусь, я никогда не позволю вынести меня с арены на носилках, особенно с большого шоу. Пусть я не заработал призовых денег, но уж с чувством собственного достоинства я не намерен расставаться.
– Я восхищаюсь твоим мужеством, Доггер, – сказал Нэш, – но на этот раз тебе придется немного поступиться гордостью уроженца штата Небраска. – Нэш обернулся к приближающейся машине «скорой помощи», потом снова посмотрел на своего друга. – Иногда уйти с арены на своих двоих – не самое мудрое решение, ты можешь сделать себе только еще хуже.
– Прекрасно, тогда я поднимусь без твоей помощи, – прошипел Доггер, испытывая боль и унижение. Он попытался выпрямить ноги, но тело не слушалось его. Ужас исказил лицо Леви. – Проклятие, я не могу пошевелиться!
Нэш отпрянул назад, как будто его ударили. В шоке оба брата наблюдали за тем, как врачи положили Доггера на носилки и быстро понесли к машине «скорой помощи».
– Я не должен был разрешать ему ехать верхом на Голубой Утке, – со страданием в голосе прошептал Нэш. – Эта лошадь не готова к соревнованиям. Мне нужно было проявить больше настойчивости и заставить Доггера выступать на Пучеглазом.
– Мы оба должны были проявить больше настойчивости, – мрачно пробормотал Хэл.
Пока носилки ставили в машину, Доггер с отчаянием на лице смотрел назад – на Нэша и Хэла. Он испуганно и умоляюще поднял окровавленную руку.
– Помогите мне! Я не могу заставить эти проклятые ноги двигаться!.. – успел прокричать он, прежде чем дверцы машины захлопнулись.
Истеричные слова Доггера резанули Нэша как ножом. Яркий неоновый свет Глиттер-Галча, ослеплявший любого, заставлявший поверить в то, что в Лас-Вегасе – каждый день праздник, вспыхнул в сознании Нэша и погас, уступив место кромешной тьме. Для Весельчака Гриффина вечеринка закончилась. Его триумф превратился в пытку, он нес ответственность за теперешнее состояние своего друга.
«Моя вина, – жалобно повторял Нэш. – Моя вина!..»
Нэш заключил с собой сделку раз и навсегда. Кодекс чести гласил, что ковбой ни при каких обстоятельствах не имеет права подвести друга. Нэш совершил самый страшный грех. И до тех пор пока Леви Купер снова не встанет на ноги, Нэш будет заботиться о нем, делая все необходимое, чтобы Доггер ни в чем не нуждался. Нэш просто обязан сделать это для Леви. Это и гораздо больше.
Глава 1
Криста Делани cняла очки и убрала их в футляр. У нее ушло целое утро на то, чтобы ознакомиться с данными обо всех пациентах, проходящих курс физиотерапии, с графиками работы персонала, их отчетами, в том числе и о больных, получающих помощь на дому. Как новый начальник отделения окружной больницы города Канима, Криста обязана была знать о каждом пациенте больше, чем просто имя и статистические данные о курсе лечения. Если она лично посетит каждого больного, проходящего курс реабилитации, она будет чувствовать себя более комфортно на новой должности, которую считала подарком судьбы.
Три недели назад Криста собрала все пожитки и уехала подальше от своего прошлого. Из Оклахома-Сити она отправилась на машине на юг по дороге, ведущей через несколько небольших селений, в больницу, обслуживающую такие городки, как Кеота-Флэтс, Канима-Спрингс и Хачукби.
Эта замечательная холмистая местность, с заросшими лесом бухтами и заливами, со сверкающими речками, изобилующими рыбой и дичью, в прошлом веке составляла часть индейской территории. Это был настоящий рай для рыболовов и охотников, скрытый от посторонних глаз благодаря особенностям изрезанного рельефа.
Местность напоминала Кристе ранчо в северной части штата Оклахома, где она выросла. Единственная разница заключалась в том, что здесь не было ее отца, навязывающего ей во всем свою точку зрения и предъявляющего бесконечные требования, ни на секунду не дающего дочери вздохнуть свободно.
И здесь нет Джонатана Хейвуда Третьего…
Криста намеренно подавляла в душе беспорядочный вихрь эмоций, связанных с именем ее бывшего мужа. «Пусть прошлое остается в прошлом», – без конца напоминала она сама себе. Когда-то она совершила трагическую ошибку, выйдя замуж за Джона, но сейчас у нее начиналась новая жизнь. Она получила независимость, а также трудную, но интересную работу вдалеке от городской суматохи и суеты.
Криста взяла в аренду уютный, частично модернизированный фермерский домик, расположенный к западу от поселка Канима-Спрингс, население которого составляло восемьсот тридцать семь человек. Жители гордились наличием в их городке ресторана, пивного бара, двух бензозаправочных станций и двух маленьких продуктовых магазинчиков. От поселка до Оклахома-Сити можно было добраться на машине за час, если ехать быстро, или за час двадцать минут, если не спешить.
Именно в таком месте хотелось, вернее, нужно было пожить Кристе. Она пыталась упорядочить свою жизнь, и, к ее радости, это ей удавалось.
Криста уже изучила две трети формуляров по работе персонала, когда Джил Форрестер просунула голову в дверь.
– Лучше потренируйся отдавать приветствие, босс, – спокойно посоветовала Джил. – Инспектор только что вошла в коридор.
Криста невольно вздохнула. Дэйзи Дарвин, военная медсестра в отставке, служившая раньше в морских войсках, получила свою должность только благодаря военному удостоверению. Она была несокрушимым поборником соблюдения жесточайшей дисциплины. Криста это поняла с самого первого дня знакомства со своей начальницей. Та была настоящим старым воякой и абсолютно ничего не понимала в физиотерапии, однако требовала, чтобы в отделении составлялись подробные отчеты по работе с каждым пациентом – не важно, бывшим или настоящим. Кабинет Кристы с полками, стоящими в три ряда и до отказа забитыми папками с медицинскими формулярами и данными о пациентах, был таким маленьким, что Криста едва могла повернуться в нем.
Стараясь придать лицу вежливое выражение, Криста слушала, как каблуки ортопедических ботинок Дэйзи стучат по натертому до блеска полу. Потом спокойно, но в то же время оценивающе осмотрела рослую фигуру Железной Маски, когда та возникла в дверях. Ей даже удалось изобразить на лице радушную улыбку, когда Дэйзи уставилась на нее.
– Как дела, Дэйзи?
Начальница высокомерно взглянула на Кристу и недовольно шмыгнула носом. Она была не из тех, кто тратит время на пустые любезности. Ее белое как мел лицо и перекошенный рот застыли во всегдашней гримасе неодобрения. Кристе казалось, что Дэйзи вообще не умеет улыбаться. Образ ласковой, сострадательной медсестры из зоны военных действий никак не сочетался с прозвищем Адмирал: так Криста часто за глаза называла Дэйзи.
– Ты здесь находишься уже три недели, – без всякого вступления заявила Дэйзи. – Медовый месяц кончился. Надеюсь, все твои досье разобраны и теперь лежат в порядке. А почему администрация больницы предоставила тебе должность начальника отделения – в твоем-то возрасте и с твоими внешними данными, – мне совершенно понятно.
Пальцы Кристы, лежавшие на папке, невольно сжались в кулаки. Ей безудержно хотелось стиснуть что-нибудь. Для начала – голову Дэйзи с копной седых волос. Криста получила свою должность не за то, что рассыпала обаятельные улыбки перед администрацией и высокомерно относилась к подчиненным. К своим двадцати восьми годам Криста получила очень неплохое медицинское образование и усердным трудом наработанный опыт, а ее организаторские способности считались безупречными. Вопреки всем дурацким домыслам Дэйзи Криста получила самые лучшие рекомендации для этой должности.
Прикусив язык, Криста наблюдала, как бывшая военная медсестра развернулась, будто солдат на параде, и промаршировала к полкам в надежде найти хотя бы одно досье на пациента, стоящее не в хронологическом порядке, хотя бы один незаконченный отчет. К явному разочарованию Дэйзи, все формуляры были составлены в трех экземплярах, и все данные по каждому пациенту, как и все медицинские отчеты с датами, были расставлены в безупречном порядке.
– Кажется, здесь все на своих местах, – произнесла Дэйзи, и ее темные глазки сузились от зависти и разочарования; седая голова вертелась над широкими плечами как на шарнирах.
Отлично исполнив поворот кругом, Железная Маска скрестила руки на своей обширной груди и в упор посмотрела на сидевшую за столом привлекательную блондинку.
– Не забывай ни на минуту, что я буду внимательно следить за тобой, хотя тебе и удалось неплохо начать свою новую работу.
«Неужели, – подумала Криста, – есть на свете такие глупые люди, которые собираются думать об этом?»
– Ты, наверное, также знаешь, что пожилая женщина, на чью должность ты заступила, ушла именно из-за моих рекомендаций. Она не справилась со своими обязанностями. С подчиненными вела себя неофициально и нестрого. Здесь твое рабочее место, а я считаю, что на работе себя нужно вести соответственно.
«Она не шутит», – подумала Криста. Единственная проблема заключалась в том, что лучше бы Криста больше времени тратила на посещение больных, чем на досье, которые переписывала много раз только потому, что Адмирал любила копаться в бумажках.
Слегка кивнув, Дэйзи повернулась направо и, печатая шаг, направилась к выходу, распрямив плечи.
– Я не спущу с тебя глаз, Делани. Даже и не рассчитывай на это, – бросила она через плечо, на секунду задержавшись в дверях.
Криста про себя произнесла несколько нецензурных слов в адрес инспектора. Дэйзи Дарвин была такой же приятной, как бородавка на ступне. Она никогда никого ни за что не хвалила, всегда искала повод обвинить в чем-то. Криста подумала, можно ли сравнить Дэйзи с ее отцом-вдовцом. У них очень много общего, именно поэтому Криста старалась держать язык за зубами, общаясь с начальницей. За плечами Кристы были восемнадцать лет печального опыта, когда все решают за тебя, постоянно тебя поучают, даже не позволяя слова сказать в свою защиту.
Джил Форрестер появилась в дверях, не спуская голубых глаз с уходящей Дэйзи.
– Как я заметила, Адмирал Дарвин умудрилась выпустить пару торпед, прежде чем пойти на дно.
– Ш-ш-ш! – чуть слышно произнесла Криста. Она чуть не упала со стула от смеха. – В чем же ее проблема?
– Полное отсутствие личной жизни, – игривым тоном поставила диагноз Джил. Она зашла в кабинет и плюхнулась на свободный стул. – Ни один мужчина не может ласкать Железную Маску и салютовать ей в то же самое время.
Криста хихикнула, пытаясь представить себе эту картину. Прежде чем она успела сказать что-либо в ответ, в комнату вбежала Венди Йорк и кинула на стол еще одно досье.
– Есть какой-нибудь прогресс у Даниэля Ригса? – спросила Криста молодого врача-физиотерапевта.
– Поправляется медленно, но верно. Думаю, он уже готов к визиту специалиста по трудотерапии. Даниэль будет себя чувствовать намного лучше, когда научится самостоятельно одеваться и принимать ванну, то есть станет хоть немного меньше зависеть от других.
– Достаточно ли окрепли его руки и торс?
– Вполне для того, чтобы приступить к следующей стадии реабилитации, – кивнула своей милой белокурой головкой Венди.
Криста обсуждала с физиотерапевтами успехи подростка, когда в кабинет влетела Уильма Эллиот; ее глаза покраснели от слез. Она с такой силой швырнула на стол досье больного, что все три молодые женщины вздрогнули.
– Все! Я ухожу! – выпалила Уильма. – Вы ни за какие деньги не сможете уговорить меня вернуться. В последний раз я терпела язвительные выпады этого хищного дракона. Или вы забираете от меня этого больного, или я увольняюсь сегодня же, сию минуту, сию секунду!
Криста взглянула на имя, написанное на обложке досье. Она уже успела внимательно изучить карту Леви Купера. Правда, ей не удалось много узнать о пациенте, только медицинские показатели в его пухлой карте за пять лет физио– и трудотерапии и отчеты об улучшении его состояния.
В досье ничего не говорилось о «хищном драконе». Но с другой стороны, Адмирал Дарвин никогда не интересовалась такого рода подробностями: только медицинскими формулярами и поминутными отчетами с указанием даты. В трех экземплярах.
– Он выставил меня за дверь прежде, чем я успела осмотреть больного, – рыдая сказала Уильма. – Он думает, что я фокусник? Я не могу заставить работать нервы и мускулы, если они необратимо повреждены. Когда же наконец он поймет своими куриными мозгами, что Леви Купер поправляется так быстро, насколько это вообще возможно?! – Уильма в отчаянии стиснула руки на столе и сквозь пелену слез посмотрела на Кристу. – Или вы найдете другого врача для посещений Леви Купера, или я увольняюсь.
Криста умоляюще посмотрела на Джил Форрестер.
– Только не я, ни за что, – заявила Джил. – Я один раз была по вызову на ранчо Чулоса. Этот дьявол наорал на меня без всякого повода и выгнал. Он даже не позволил войти в дом и осмотреть Леви. Этот огнедышащий дракон не позволит мне лечить Леви, даже если бы я и захотела. Хотя, по правде говоря, я и сама не горю желанием.
Криста повернулась к Венди Йорк. Белокурая девушка сразу подняла обе руки, будто на нее нацелили пистолет.
– Мне тоже запретили пересекать границу этой частной собственности сразу после того, как выгнали оттуда Джил, и предупредили, чтобы мы не возвращались. Причем он сказал это отнюдь не любезным тоном.
– Ну так что? – требовала ответа Уильма, продолжая всхлипывать. – Вы будете искать мне замену или нет?
Криста не собиралась терять прекрасного терапевта из-за какого-то ворчливого брюзги, который, может быть, походил на Железную Маску.
– Считай, что тебя освободили от Купера.
– Спасибо, Криста, – с облегчением вздохнула Уильма. – Для меня будет лучше, если я никогда больше не увижу этого маньяка. А если когда-нибудь ему понадобится моя врачебная помощь, пусть хоть сгниет на своем ранчо! – Уильма развернулась и ушла обедать.
Криста взяла досье и просмотрела данные о состоянии здоровья больного. Согласно прекрасно заполненным отчетам, Леви Купер пять лет назад пострадал от несчастного случая во время родео. Из-за трещины в поясничном позвонке ему требовалась усиленная постоянная реабилитация. Больной к настоящему времени уже самостоятельно сидел в инвалидном кресле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41