Должен заметить, кстати, что километр – предельное расстояние, которого мы можем достичь в этом пространстве в наших тяжелых защитных костюмах без помощи мощных и хорошо защищенных от внешнего воздействия механических транспортных средств. Большего не позволяют чудовищные бури, налетающие, словно по часам, каждые сорок-пятьдесят минут. По этой причине я вообще не понимаю мотивации тех наших коллег, которые настояли на строительстве станции именно здесь, что потребовало огромных человеческих сил и финансовых ресурсов.
Кажется, я несколько отвлекся. Тем более, когда вы читаете эти строки, подобные споры уже потеряли всяческий смысл.
Я обнаружил Вход, и мы с Сергеем решили войти в него немедленно. Времени для возвращения на станцию у нас оставалось в обрез, мы заранее решили, что разведка будет очень недолгой и мы отправимся в обратный путь, удовлетворившись лишь краткой первичной информацией.
Полагаю, вы поймете меня, если я скажу, что дальнейшее повергло нас в состояние глубокого шока. Все мы в наших экспедициях подсознательно ожидали встречи с себе подобными, хотя никто искренне в это не верил. Простая статистика двухсотлетней истории разведки ДП давала однозначный ответ: шансы на контакт равны исчезающе малой величине. Лично я находился в числе тех, кто полагал эти шансы вообще равными нулю. Я опять отвлекаюсь от темы, но, думаю, тут вы меня поймете и извините.
Мы с Сергеем – таким же скептиком, как и я, – были готовы встретиться с чем угодно: с волнами кислотного океана, вакуумом и невесомостью астероида или лавой первородных вулканов. Но мы даже в самых безумных предположениях не ожидали оказаться в центре городской площади, заполненной людьми. Если быть точным, выход оказался на каменном возвышении, установленном чуть в стороне от центра геометрически правильного квадрата, образующего эту площадь.
Первые секунды мы находились в состоянии полного ошеломления, но людей этого мира наше появление поразило гораздо меньше. Едва мы справились с волнением, то обнаружили, что окружены отрядом военных или полицейских, оружие которых было направлено на нас. Мы знаками показали, что не имеем агрессивных намерений, и хозяева этого ДП все отлично поняли. К нам не пытались применить насилие. Лишь недвусмысленно дали понять, что мы должны следовать, куда нам они укажут. Мы шли по улицам города – очень красивого, кстати, города! – постепенно приходя в себя. Наше ошеломление сменилось восторгом, проявить который в полной мере не позволяли лишь спецкостюмы – чрезвычайно необходимые в условиях ДП-36/2, но совершенно ненужные в этом приветливом мире. И когда мы выразили желание от них избавиться, наши охранники это прекрасно поняли и помогли нам с предупредительной вежливостью. Точно так же помогают снять верхнюю одежду пришедшему в гости другу. С этой минуты я воспринимал их вовсе не как охранников, а как сопровождающих. Мы ведь и в самом деле нуждались в сопровождении!
То, о чем я сейчас сообщу, коллеги, неизбежно вас потрясет. Мы с Сергеем заподозрили это с первой минуты нашего появления, но не решались поверить до конца. На площади не было хищников. В числе наших охранников хищники отсутствовали. Точно так же, как и во всем городе. И на всей планете. То был мир без хищников! Теория доктора Садлера, таким образом, блестяще подтверждалась на наших глазах. И мы пребывали в полной уверенности, что так оно и есть, пока не наступил момент жестокого прозрения.
Пока же все казалось просто замечательным. Нас поместили в здании посреди зеленого газона, обнесенного высокой каменной оградой, однако даже сугубый пессимист постеснялся бы назвать его тюрьмой. Скорее это походило на спецгостиницу для особо важных персон с предупредительным персоналом, прекрасным обслуживанием и отличной кухней, тщательно охраняемую лишь от некоей угрозы извне. Встречи с руководителями города начались на следующий день и продолжались на протяжении всего времени, что мы находились в этом гостеприимном мире.
Кстати, внешнюю охрану сняли сразу после первой встречи, с той минуты мы были совершенно вольны в своих перемещениях. Разумеется, существование языкового барьера создавало в нашем общении немалые проблемы, однако с помощью исключительных ментальных способностей Сергея их, к обоюдному удовлетворению, всякий раз удавалось преодолевать.
Эти люди называют себя «молана». Нам не удалось точно установить, является это слово самоназванием биологического вида, расы или нации. Они действительно люди, биологически совместимые с нами, в чем мы убедились на собственном печальном опыте. Уровень развития цивилизации молана примерно соответствует концу девятнадцатого века европейской истории. Они открыли и активно используют электричество, строят паровые машины, хотя еще не знакомы с двигателем внутреннего сгорания. Зато успехи молана в биологии и медицине выглядели бы в Европе того времени просто фантастичными. Они давно научились справляться с эпидемиями, открыли и широко применяют природные антибиотики, а также синтезируют лекарственные препараты. Им удалось решить проблему иммунной несовместимости, и пересадка органов, насколько мы поняли, явление здесь довольно обыденное.
Молана знают о существовании ДП, им известно несколько входов, в том числе и тот, через который мы прошли (именно по этой причине наше появление они восприняли как теоретически ожидаемый факт), однако способных совершать переход среди них крайне мало. Насколько мы смогли понять, появление человека с такими способностями хотя бы в одном поколении молана считают событием исключительным.
Мир молана вполне можно назвать стабильным и гармоничным, в иных условиях я рассказал бы о нем намного больше, но мое время на исходе и потому перехожу к финалу. Мы глубоко заблуждались, полагая отсутствие хищников на этой планете естественным. Хищники здесь существовали. Более того, в определенный период истории они были (или сделались?) доминирующим видом. Молана находились на грани уничтожения, пока их биологам не удалось создать абсолютное оружие. Они разработали вирус, смертельный для конкурирующего вида и совершенно безопасный для нехищников, в организме которых вирус не погибает, но постоянно присутствует как симбиот. Он участвует в обменных процессах, размножается и передается по наследству. По сути, каждый молана после той глобальной вакцинации сделался постоянным источником вирусной инфекции, поразившей хищников. Всех до последней особи.
А теперь самое главное. Борьба с хищниками завершилась около столетия назад, но с той поры молана отнюдь не утратили бдительности. Они заразили нас вирусом в день нашего появления. Как мы узнали, инфицирование было произведено воздушно-капельным путем. Они впрыснули культуру вируса в отведенную нам комнату в тот же момент, как только мы туда вошли. Летальный исход настигает хищников менее чем через сутки, но признаки болезни проявляются уже спустя несколько часов. Молана скрытно наблюдали за нами, ожидая результатов. Болезнь не поразила нас, мы остались абсолютно здоровы. Нас не нужно было бояться, именно поэтому молана уже на следующий день полностью сняли охрану вокруг нашей гостиницы. Именно поэтому они охотно и без малейших опасений вступили с нами в контакт. И когда уяснили, что на Земле, как и в их далеком прошлом, одновременно существуют два вида, выразили уверенность, что теперь наша проблема наконец-то будет решена радикально и окончательно. В тот момент одновременно с Сергеем мы решили, что молана намерены передать нам штамм смертоносного вируса.
Не знаю, как истолковали молана сильнейшее замешательство, которое мы с Сергеем испытали, но они его определенно заметили. Я не нашел возможным объяснять неприемлемость их предложения и довольно неуклюже мотивировал наш отказ тем, что доставить органику через два ДП с настолько агрессивной внешней средой нам просто не удастся.
Молана просто рассмеялись. Никаких технических проблем не возникнет, пояснили они. Смерть хищникам находится в нас самих. Мы уже несем в себе вирус-убийцу, который начнет размножаться с огромной скоростью, едва мы вернемся домой. Только тогда мы окончательно осознали, что с нами сделали молана.
Нет, я не виню их. Молана прошли собственный путь. Долгое время гибель грозила каждому из них ежедневно и ежечасно. Возможно, у них в самом деле не оставалось иного выбора и они совершили единственно возможное ради выживания. Но люди не могут и не должны убивать себе подобных. Этим мы и отличаемся от хищников. И потому мы не имеем права на возвращение.
Мы бросили жребий: погибать обоим нет никакой необходимости. Сергей Гребнев останется в ДП-Зб/3, в мире молана навсегда. А мне предстоит навечно закрыть туда Вход. Я взорвал станцию ДП-36/2 и сейчас готовлюсь сделать то же самое с ДП-36/1. Контейнер с этим посланием полностью стерилен, таким образом, с уничтожением обеих переходных станций опасности проникновения вируса на Землю не существует.
Сейчас я отнесу его в точку Входа, затем наполню станцию кислородом и взорву гранату. Огонь уничтожит все.
И последнее. Несмотря ни на что, я продолжаю искренне верить, что теория доктора Садлера верна. Человечество способно избавиться от своей темной стороны в процессе эволюции. И это произойдет естественным, а потому ненасильственным путем. Я верю, потому что в отсутствие этой веры жизнь вообще не имеет смысла. Даже те несколько минут, что остались мне до конца. Я прошу передать доктору Садлеру эти мои последние слова.
Прощайте.
Витас.
* * *
Едва различимая с самого начала лесная тропинка растворилась в траве без следа уже через несколько сотен шагов, а количество комаров, напротив, умножилось многократно. Единственным постоянным ориентиром оставалось яркое солнце на безоблачном небе, чьи лучи пробивали насквозь листву и хвою даже самых густых крон. Но и они не способны были разогнать стаи кровососущих тварей, стартовавших эскадрильями и целыми соединениями из-под каждого потревоженного куста.
– Их что, вообще тут никто не кормит? – возмущался Рыжкин, с равномерностью и постоянством метронома охлопывая ладонями шею, щеки, лоб, а потом, поочередно, оба запястья. – Что за отношение к родной природе! Я так понимаю, что, если б мы сейчас не появились, они бы через неделю от голода передохли!
– Это твоя родина, – зачем-то сказал Гонта, прокладывая путь сквозь частый подлесок.
– А ты не смог бы их отогнать, если ты такой всемогущий? – спросил Рыжкин.
– Не смог бы, – ответил Гонта. – У них мозгов нет. Зато могу сделать так, чтобы ты их не замечал.
– Так они меня совсем сожрут! – воскликнул Рыжкин.
– Это возможно, – согласился Гонта.
Сейчас лес окружал их со всех сторон, берег озера остался где-то справа. Скрупулезно следовать за изрезанной заливчиками и мысками береговой линией не имело смысла – их путь удлинился бы десятикратно. Рыжкин и Гонта считали шаги, изредка посматривали на карту и коротко совещались. По всему выходило, что километра через полтора озеро должно было вновь открыться взгляду. Постепенно деревья начали редеть, зато кустарник сделался много гуще, и Нестеров подумал: если бы не солнце, заплутаться можно было бы в пять минут. Однако не бывает худа без добра: комары в заросли за ними не последовали.
Внезапно кусты расступились, обнаружив ровную поляну, покрытую мягким мхом. Да не поляну, а болото, протянувшееся влево и вправо, плавно огибавшее оконечность твердой почвы, на которой сейчас стояли путники. Противоположный край болота был метрах в семидесяти. Там сразу за кустарником вновь поднимались толстые стволы сосен и в просвете между ними угадывались очертания какого-то строения.
– Вот блин! – в сердцах произнес Рыжкин. – Вон они, наши развалины. Да только чего-то мне не хочется в болото лезть. Близок локоток, а не укусишь!
– А мне обходить не хочется, – возразил Гонта. – Это как минимум километра два. Час потеряем, если не больше. Давай рискнем! Лето сухое, авось не утонем… Ты как считаешь, Олег?
– Втроем не утонем, конечно, – сказал Нестеров. – Но измажемся, как чушки.
– Ничего, – махнул рукой Гонта, – озеро рядом, Обмоемся и высохнем.
Рыжкин вновь скрылся в кустах и вскоре вернулся с тремя длинными шестами, вырезанными из молодых осин. Подошел к краю болота и воткнул свой шест в мох. Шест ушел сантиметров на двадцать.
– Неглубоко, – оптимистически заметил Гонта.
– По краям и океан мелким покажется, – мудро возразил Рыжкин. – Значит, ты берешь ответственность на себя?
– Отвечаю! – подтвердил Гонта.
– Ладно, давай попробуем.
Передав свою сумку Гонте, Рыжкин шагнул первым, погрузился в чавкнувший мох по щиколотку, сделал следующий шаг и увяз до половины голени.
– Начало мне не нравится, – сказал он, с усилием вытащил ногу, ткнул перед собой шестом, шагнул еще и еще раз. – Да нет, вроде ничего.
Они осторожно двинулись через болото, пробуя шестами почву перед каждым шагом. Растительный слой под ногами сильно пружинил, недовольно чавкал, но пока держал. Шедший впереди Рыжкин вдруг охнул, рванулся назад и, не сумев выдернуть ногу, медленно завалился на спину. Его ушедший в мох до половины шест остался торчать, словно флагшток в ожидании стяга.
– Там вообще дна нет, – сообщил Рыжкин, перевернувшись на живот. – Возвращаться надо.
– Куда возвращаться! Мы больше половины прошли, – возразил Гонта. – Давай на карачках, потихоньку. На шесты опираться будем. Не бойся, пролезем. Не из таких дыр вылезали.
Передвигаться на четвереньках оказалось утомительно, противно и мокро, зато достаточно надежно. Хотя локти и колени немедленно вымокли насквозь, грязь на поверхность мха не проступала, что позволяло в дальнейшем обойтись без генеральной стирки. Правда, им пришлось сделать два зигзага, минуя водяные окна, густо затянутые ряской и прочей болотной зеленью и оттого почти невидимые даже с метрового расстояния.
– Вот тебе и сухое лето, – то и дело бормотал Рыжкин и негромко ругал Гонту. Делал он это, практически не используя элементы неформальной лексики. Нестерову слушать внимательно было недосуг, но он сумел понять, что Рыжкин сравнивал различные качества Гонты с аналогичными достоинствами представителей животного мира. Например, он утверждал, что ползает Гонта не в пример хуже самой последней болотной гадюки. А уж соображением равняться не может даже с местными лягушками. Рыжкин ругал Гонту совершенно без злобы, будто просто пел песню, помогающую в пути путнику. Гонта на выпады никакого внимания не обращал, он только кряхтел и полз дальше.
Тщательно ощупывая путь, Нестеров почти не поднимал головы и понял, что переправа закончена, лишь когда увидел перед своим носом носки армейских башмаков Рыжкина.
– Вставай, хватит уже, – сказал Рыжкин. – Или понравилось?
Сразу за узкой полосой болотной осоки и кустарника почва пошла на подъем. Они взобрались на усыпанный сосновой хвоей пригорок и увидели разрушенный монастырь. Время и люди потрудились тут основательно. Окружающие монастырь стены были разобраны практически до фундамента, лишенный креста церковный купол зиял проломами, от жилых помещений остались лишь остовы с пустыми глазницами оконных проемов.
Местоположение главных ворот можно было отыскать лишь по едва заметным признакам дороги, что когда-то вела к монастырю от населенных мест, а ныне терялась в лесу без следа. Но не понять, что место для строительства монастыря его основатели выбрали просто замечательное, было невозможно. Могучий темный бор окружал его с трех сторон, а с четвертой, отражая голубизну неба, расстилалась озерная гладь.
Нестеров вдруг увидел, что Гонта как-то вытянулся и задрал подбородок, сделавшись похожим на встревоженную птицу, что прислушивается к чему-то слышному ей одной. Через несколько секунд Гонта расслабился и повернулся к своим спутникам.
– Вовремя мы сюда успели, – сказал он. – Наши до Москвы добрались успешно, у них все в порядке, теперь они ждут от нас добрых вестей.
– Это телепатия? – спросил Нестеров. Гонта отрицательно помотал головой:
– Нет. Я тебе уже говорил, что чужие мысли слышать я не могу. Только сигналы. Хорошие или плохие. Без подробностей. Сейчас я услышал хороший сигнал.
– Как им удалось выбраться?
– Да как тебе объяснить? – весело пожал плечами Гонта. – Пожалуй, я точно не скажу. Просто я не могу перечислить соединенные возможности четырех десятков селектов. Но когда обстоятельства вынуждают, хищникам рядом с ними делать просто нечего.
Очередная волна горечи затопила Нестерова.
– Почему же вы тогда… – начал было он и остановился под суровым взглядом Гонты.
– Мы это уже обсуждали, – сухо произнес Гонта. – Потому что Мы – не Они!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41