Вплоть до тотального террора и гражданской войны. Впрочем, возможно, этого им и не понадобится. Насколько я понимаю, теперь они бросят все силы на отстрел селектов и учеников. В государстве, где счет убийств идет на десятки тысяч, несколько сотен дополнительных смертей останутся незамеченными…
– Я говорил, что тебе нужно уезжать, Валерий, – негромко гудел Фил. – Тебе и твоим товарищам. В эмиграции нет позора, когда она совершается, чтобы сберечь силы для будущих боев. Как нет и доблести в бессмысленной и бесцельной гибели. Это только тактическое отступление. Я проведу всех вас обратно, уже завтра мы будем в Вермонте. А уже оттуда организуем отъезд остальных селектов вместе с учениками.
Магистр не успел ничего ответить, потому что дверь с шумом распахнулась и влетел Гонта.
– Магистр! У них получилось! – выпалил он с порога. – Они нашли ключ!
* * *
…Тогда Господин мой взял меня за руку, приказав закрыть глаза, дабы сияние небесных сфер, созерцать кои простой смертный не в силах, не ослепило меня, и провел тайной тропой между мирами. А потом он сказал: «Открой глаза и зри совершенный мир, равный Эдему, который до тебя не видело ни одно человеческое создание». И я увидел страну под ласковым солнцем, не оскверненную людской злобой, тучные земли, не знавшие плуга, речные воды, чистотой сравнимые с благородным хрусталем, вековые леса, кишащие дичью. И я спросил своего Господина: отчего же он не приведет сюда несчастных и обездоленных, чье жалкое существование на Земле суть безысходная скорбь от рождения до смерти. На что Господин мой ответил, что в урочный час мир сей откроется для достойнейших, но до той поры мне надлежит хранить в строгой тайне сведения 6 нем и путях, к нему ведущих.
Тут небывалое смятение охватило все мое существо. Будучи не в силах его утаивать, я спросил своего Господина: «Именем святым заклинаю тебя, поведай мне: Божий ли этот мир? Не управляют ли им существа, лишенные душ, неподвластные Великому Творцу нашему? Не обрекут ли нашедшие его свои души на вечные скитания в поисках Царства Божьего, не имея возможности его достичь ?»
Господин мой, засмеявшись, сказал, что и этот мир, и многие другие, которые людям видеть не дозволительно, сотворены единой Волей и что сомнения мои во всемогуществе Творца не что иное, как тягчайшая ересь, недостойная добродетельного христианина. Устыдившись до глубины души, я смиренно молил о прощении, и Господин мой даровал его мне. А потом он взял меня за руку, приказав зажмуриться, и спустя короткое мгновение мы вновь очутились возле храма на берегу озера, которое жители здешних мест именуют Володай…
– Это Валдай! – сказал Гонта. – Магистр, это Валдай, нет никаких сомнений! Храм на берегу! Да я знаю это место, был я там на турбазе в юные годы. Честное слово, с такими ориентирами я Вход и без карты найду! Магистр, мы должны немедленно туда ехать. Тут же по шоссе меньше сотни километров!
– Вы как всегда слишком торопитесь, уважаемый коллега, – ехидно заметил Музыкант. – Неужели вы предлагаете бросить город на растерзание этим бандитам и…
– Вы же сами прекрасно понимаете, что мы не можем держать Периметр закрытым вечно, – с досадой перебил его Гонта. – Для уточнения координат Входа и разведки на месте туда должна отправиться совсем небольшая группа. На это нам потребуется дня два. А вам нужно немедленно начинать реализацию Плана в полном объеме. Естественно, с необходимыми коррективами. Периметр открывать следующим же утром, уходить самим, эвакуировать тех, кому грозит опасность, и действовать.
– Я отсюда никуда не уйду, – заявил Музыкант. – Я не позволю уничтожить еще один Периметр, хватит нам и Волгограда.
– Это неразумно, Иосиф, – мягко произнес Магистр. – В одиночку тебе долго не продержаться, анималы готовы на все и ни перед чем не остановятся.
– Комес тоже остается, – сказал Музыкант. – Вдвоем мы продержимся ровно столько, сколько нужно, пока ты с остальными не заваришь кашу – ваш пресловутый План – в нашей уважаемой столице. После этого, полагаю, анималам будет уже не до Периметра. По крайней мере, надеюсь на это.
– Может быть, ты и прав, – ответил Магистр после короткого размышления. – Но обещай мне хотя бы, что не будешь лезть на рожон. Не забывай, у них тут Целая армия нюхачей… Кстати, Гонта, вы напрасно пренебрегаете картой. Валдай достаточно велик и церквей на его берегах хватает. А триста лет назад их было намного больше. Боюсь, поискать вам придется изрядно, даже с картой в руках…
А Нестеров в этот момент переживал жесточайшее Разочарование. Гонта с ходу объявил, что на Валдай Нестеров не поедет. «Как же так?» – пытался он возражать. Все-таки именно они с Гошей были главными виновниками открытия.
«Извини, Олег, – сказал Гонта, – у нас физически не хватит сил, чтобы прикрывать тебя в случае какой-то неожиданной разборки. Мы же все-таки не машины. Дай бог самим прикрыться. Но даю честное слово, что после нас ты войдешь в это ДП первым. Завтра вместе с остальными отправишься в Москву. Там тоже дел хватает, скучать не придется, я тебе обещаю».
Нестеров понимал, что Гонта прав, но разочарование и обида были сильнее доводов разума, поэтому, оскорбленно задрав подбородок, он удалился, не проронив более ни слова. Провожать уезжавших он тем не менее пришел. Вместе с Гонтой отправлялись Байкал и подполковник Рыжкин.
Выезжать решили с наступлением темноты. Ночь была безлунной и очень темной. Небо с вечера затянули облака, грозившие пролиться дождем. Полтора километра до автомагистрали предстояло ехать, не включая фар: Магистр надеялся, что таким образом удастся не потревожить наблюдателей, расставленных в окрестностях Периметра. Машина Гонты выехала первой. Она миновала границу Периметра, и почти сразу же раздались резкие хлопки выстрелов. Они звучали издалека, но в ночной тишине слышались очень отчетливо. Двигатель машины взревел, Нестеров услышал натужный скрип резины об асфальт, развернувшись на месте и врубив фары, автомобиль прыгнул под защиту Периметра, сопровождаемый градом пуль, звонко вонзавшихся в его металлическое тело.
Машина резко затормозила, Гонта и Рыжкин выскочили из кабины и принялись вытаскивать Байкала с заднего сиденья. Нестеров увидел, что светлая рубашка пожилого селекта с правой стороны потемнела от крови. Им бросились помогать, раненого уложили на появившиеся откуда-то носилки и унесли. Гонта тяжело дышал и отирал со лба испарину, лицо его выражало гнев и отчаяние.
– Снайперов с ночной оптикой поставили, – произнес он. – Байкалу угодили в плечо. Рана не опасная, хотя крови немало вытекло. Выходит, по дорогам на машине не прорвешься. Придется полем, по-тихому, ползком да перебежками. Это сколько же у нас времени уйдет!
– Зачем! – вмешался подполковник Рыжкин. – У нас тут бронетранспортер есть. Его из винтовки не пробьешь…
Нестеров подумал, что по бронетранспортеру точно так же можно ударить из гранатомета, но Гонта и Магистр посмотрели на подполковника с интересом.
– А ведь верно, Виктор! – сказал Гонта. – На бэтээре мы сумеем подойти к ним почти вплотную, а там их пукалки уже будут бесполезны. Только я давно не катался, немного подзабыл, как его заводить.
– Я умею водить бронетранспортер, – внезапно Для себя громко выкрикнул Нестеров.
– Ты? – чрезвычайно удивился Гонта. – Интересно, где ты этому научился?
– Между прочим, я в армии служил, – обиделся Нестеров. – У меня военная специальность есть: механик-водитель боевой машины пехоты.
Баки бэтээра оказались залитыми горючим под завязку, в чем Нестеров удостоверился, едва занял кресло Водителя. Внутри железной коробки было жарко и Душно даже в ночную пору. Нагретый солнцем за день Металл так и не успел отдать тепло вовне без остатка. Некоторое время Нестеров просто сидел в тесном и неудобном водительском кресле, прикасаясь пальцами к рычажкам и тумблерам переключателей, постепенно, но без особого труда восстанавливая в памяти накрепко вбитые армейской службой знания. «Ну, поехали», – пробормотал он, включая стартер. В недрах машины коротко скрежетнуло, и корпус бэтээра задрожал, наполнившись гулом могучего двигателя. Вспыхнувшие фары осветили асфальт. Бэтээр тронулся с места, плавно набирая скорость.
* * *
Услышав рев двигателя, Тимохин и Кротов приникли к окулярам инфракрасных прицелов, пытаясь отыскать его источник. Приближаясь, звук нарастал, и через некоторое время обрел материальную плоть. Приборы ночного видения сделались не нужны. По шоссе, заливая все вокруг ярким светом фар, мчался бронетранспортер.
– Это еще что за орлы тут по ночам катаются? – недоуменно сказал Кротов. – Вояки, что ли?
– Нажрались и за водкой добавлять поехали, – предположил Тимохин. – Не слабо живут армейцы!
– А откуда они вообще взялись? Выскочили, как черт из коробочки.
– А тут вообще не разберешь, кто, что и откуда выскакивает. Бермудский треугольник, мать его!
– Тимоха, свяжись на всякий случай со штабом, – сказал Кротов. – Сообщи, что армейцы казенную солярку жгут.
– Зачем? – возразил Тимохин. – Вздумалось какой-то мудрой голове ночные маневры устраивать, так пусть с ними свои и разбираются.
– А может, он из Зоны вылетел?
– Откуда в Зоне бэтээры? – удивился Тимохин. – Эти еврейские колдуны, которые тут дел наворотили, армией не командуют.
Как раз в этот момент бронетранспортер поравнялся с укрытием снайперов.
– Может, врезать ему по колесам? – подумал вслух Кротов.
– Это бесполезно. Он даже не почешется. Тут гранатомет нужен, а еще лучше – ПТУРС . Да ладно тебе, пусть себе едет!..
Расчет Магистра и Гонты был верен. И засады, и контрольный пост при въезде на автомагистраль они миновали без задержки: здесь уже привыкли к передвижениям техники, никто даже не подумал остановить военную машину, которых тут каталось туда-сюда немало все последние дни. Напряжение среди экипажа бэтээра значительно уменьшилось, Рыжкин раздраил верхние люки, и ворвавшийся в кабину прохладный ночной воздух подействовал на всех еще более успокаивающе. Машина пожирала километры пустого ночного шоссе, с каждой минутой приближаясь к Валдаю.
* * *
Периметр открылся ранним утром. Окрестности окутывал густой предрассветный туман, поэтому появление города произошло совершенно незамеченным Для снайперов, изрядно уставших к этому часу таращиться в оптику. И лишь когда солнечный диск неторопливо выкатился из-за горизонта, его лучи прорезали и разогнали белесые хлопья, открывая взгляду дома, улицы и кварталы. В этот час город еще спал, не слыша и не замечая начавшейся вокруг него лихорадочной суеты. По окрестным дорогам и проселкам помчались «уазики» с армейскими номерами, иномарки с тонированными стеклами, эфир заполнился переговорами десятков радиостанций и мобильных телефонов.
Спустя два часа на центральную площадь города вновь въехали два грузовика с вооруженными людьми в камуфляжной форме. Солдаты резво попрыгали через борта на асфальт и скучились возле машин, оглядываясь по сторонам в ожидании дальнейших команд от офицера, который был занят тем, что переругивался с кем-то по рации. Из переулка выехал милицейский «Москвич» с включенной мигалкой. Милицейский майор выбрался из кабины и неторопливо подошел к майору военному.
– С чем к нам пожаловали? – добродушно спросил он. – Маневры, что ли? Своих полигонов уже не хватает?
– Имею приказ обеспечить безопасность и общественный порядок в городе, – буркнул армейский майор, злясь не на собеседника, а на тех, кто отдавал ему это непонятное и совершенно бестолковое, на его взгляд, распоряжение.
– А мы здесь для чего? – удивился милиционер. – Да вроде у нас и так все в порядке.
– Если в порядке, куда же ваш город пропадал?
– Никуда он не пропал, как видишь, – милиционер широким жестом повел рукой. – Все на месте. А что касается оптической иллюзии, так это просто местный природный феномен. Раз в столетие обязательно такое происходит, у нас в летописях записи имеются.
– Что за феномен такой?
– Кто его знает, – пожал милиционер плечами. – Современная наука объяснить пока не в состоянии. А что тут удивительного? Возьми хотя бы шаровые молнии: все про них знают, а что это такое, объяснить до сих пор не могут. Так вот и живем. Хотя вреда от него никакого. Я же говорю: оптическая иллюзия.
– Странная какая-то иллюзия, – подозрительно сказал военный. – Почему же к вам никто прорваться не мог?
– А когда мираж в пустыне – озеро там увидишь или что еще, – тоже ведь никогда не догнать. Хотя видно очень хорошо. А здесь у нас получается немного по-другому. И не видишь, и не попадешь.
Подозрение во взгляде армейского майора не уменьшалось: последний аргумент показался ему весьма сомнительным, но лицо милиционера было столь простодушно, столь доброжелательно, к тому же военный попросту не представлял, что же тут можно возразить.
– Хренота все это, – произнес он тем не менее. – Не верю я. Миражи, экстрасенсы, гадалки… У народа и так от всего крыша едет. Быть такого не может.
– Да я и сам иногда не верю, – признался милиционер. – Но от фактов куда денешься? Ты же сам все видел.
– Видел, – подтвердил военный. – А почему же вы сами оттуда не выходили? Тоже не могли?
– Куда же от своего хозяйства пойдешь? – резонно возразил майор. – А если мародеры набегут? Тем более народ в курсе событий, паники у нас никакой не было, порядок соблюдали на все сто.
– Ладно, – махнул рукой военный, – пусть в этом Разбираются те, кому по чину положено.
– Слушай, майор, – внезапно сказал милиционер. – Л ведь ты нам действительно можешь помочь. Сейчас сюда шпана всякая собирается понаехать. Ну, типа тех Же мародеров. Бандюки, как воронье, на жареное первыми всегда слетаются, сам знаешь. У нас отделение маленькое – всего двадцать человек, боюсь, не справимся. А помощи из области ждать не приходится. Может, перекроешь со своими ребятами дорогу в город? Ну, чтобы не пускать сюда всякую шваль, крутых этих. Хотя бы надень.
Майор подумал, пожевал губами.
– А что! – сказал он с усмешкой. – Живое дело, в конце концов. И в точности соответствует полученному приказу. Ладно, майор, сейчас мы тебе настоящий блокпост организуем. Ни одна гадюка не проползет!
Он повернулся и гаркнул:
– К машине!
Через минуту, плюнув сизым дымом, грузовики развернулись и уползли на окраину.
Стремительно приближавшаяся к городу со сторон автострады кавалькада из восьми подержанных иномарок, в каждой из которых сидело по четыре-пять человек, неуловимо, но похожих друг на друга прическами и выражением лиц, была вынуждена притормозить, а затем и вовсе остановиться перед грузовиком, перегородившим полосу движения. Второй грузовик замер на встречной полосе, так что для проезда оставался лишь узенький промежуток шириной с корпус легковой машины, посреди которого неподвижно стоял рослый парень в камуфляже с автоматом на груди. Дробью защелкали дверные замки, приехавшие вылезли из машин, рассматривая неожиданное препятствие. Двое из передней иномарки, отклячивая назад мускулистые зады, подошли слегка шаркающей походкой к часовому, глядевшему на гостей с холодным равнодушием.
– Что задела, командир? Нам в город надо!
– Въезд в город посторонним запрещен, – отчеканил часовой. – Поворачивайте.
– Это еще почему?
– Приказ военного коменданта района.
– Да ладно тебе, служивый, – осклабился один из приехавших – обритый наголо, с наколками в виде перстней на пальцах обеих рук. – У нас там дела на сто пудов. Маму навестить надо. Десять лет старушку не видел. Если надо за въезд заплатить – мы заплатим, ты так и скажи. Вот!
Он развернул бумажник, из которого вытащил стодолларовую купюру и протянул автоматчику. Тот взял, внимательно осмотрел с обеих сторон, потом плюнул в середину и звонко пришлепнул на покатый лоб просителя.
От неожиданности тот отшатнулся, затем лицо его перекосила гримаса ярости.
– Ты что, коз-зел?!
Фамилия бритого была Мануйлов, но уж много лет его звали просто Манал, и он привык к кличке пуще, чем к имени, полученному при рождении. Манал хорошо знал, чем должна заняться его бригада. Совсем недавно под Волгоградом в точно таком же городишке все прошло как по нотам: чересчур принципиальных местных ментов немедленно разогнали, «смотрящий» занял свое законное место, а все несговорчивое быдло получило по рогам. Хозяин умел организовать дело так, что сбой был исключен. Пост на дороге его ничуть не удивил и не обеспокоил, он был даже восхищен предусмотрительностью Хозяина, изолировавшего городишко от внешнего мира на время наведения в нем порядка. Поэтому поступок клоуна в камуфляже, хотя и с настоящим «калашом» в руках, поначалу вызвал у Манала только злость и обиду. Но спустя всего несколько секунд чувства эти сменились ужасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Я говорил, что тебе нужно уезжать, Валерий, – негромко гудел Фил. – Тебе и твоим товарищам. В эмиграции нет позора, когда она совершается, чтобы сберечь силы для будущих боев. Как нет и доблести в бессмысленной и бесцельной гибели. Это только тактическое отступление. Я проведу всех вас обратно, уже завтра мы будем в Вермонте. А уже оттуда организуем отъезд остальных селектов вместе с учениками.
Магистр не успел ничего ответить, потому что дверь с шумом распахнулась и влетел Гонта.
– Магистр! У них получилось! – выпалил он с порога. – Они нашли ключ!
* * *
…Тогда Господин мой взял меня за руку, приказав закрыть глаза, дабы сияние небесных сфер, созерцать кои простой смертный не в силах, не ослепило меня, и провел тайной тропой между мирами. А потом он сказал: «Открой глаза и зри совершенный мир, равный Эдему, который до тебя не видело ни одно человеческое создание». И я увидел страну под ласковым солнцем, не оскверненную людской злобой, тучные земли, не знавшие плуга, речные воды, чистотой сравнимые с благородным хрусталем, вековые леса, кишащие дичью. И я спросил своего Господина: отчего же он не приведет сюда несчастных и обездоленных, чье жалкое существование на Земле суть безысходная скорбь от рождения до смерти. На что Господин мой ответил, что в урочный час мир сей откроется для достойнейших, но до той поры мне надлежит хранить в строгой тайне сведения 6 нем и путях, к нему ведущих.
Тут небывалое смятение охватило все мое существо. Будучи не в силах его утаивать, я спросил своего Господина: «Именем святым заклинаю тебя, поведай мне: Божий ли этот мир? Не управляют ли им существа, лишенные душ, неподвластные Великому Творцу нашему? Не обрекут ли нашедшие его свои души на вечные скитания в поисках Царства Божьего, не имея возможности его достичь ?»
Господин мой, засмеявшись, сказал, что и этот мир, и многие другие, которые людям видеть не дозволительно, сотворены единой Волей и что сомнения мои во всемогуществе Творца не что иное, как тягчайшая ересь, недостойная добродетельного христианина. Устыдившись до глубины души, я смиренно молил о прощении, и Господин мой даровал его мне. А потом он взял меня за руку, приказав зажмуриться, и спустя короткое мгновение мы вновь очутились возле храма на берегу озера, которое жители здешних мест именуют Володай…
– Это Валдай! – сказал Гонта. – Магистр, это Валдай, нет никаких сомнений! Храм на берегу! Да я знаю это место, был я там на турбазе в юные годы. Честное слово, с такими ориентирами я Вход и без карты найду! Магистр, мы должны немедленно туда ехать. Тут же по шоссе меньше сотни километров!
– Вы как всегда слишком торопитесь, уважаемый коллега, – ехидно заметил Музыкант. – Неужели вы предлагаете бросить город на растерзание этим бандитам и…
– Вы же сами прекрасно понимаете, что мы не можем держать Периметр закрытым вечно, – с досадой перебил его Гонта. – Для уточнения координат Входа и разведки на месте туда должна отправиться совсем небольшая группа. На это нам потребуется дня два. А вам нужно немедленно начинать реализацию Плана в полном объеме. Естественно, с необходимыми коррективами. Периметр открывать следующим же утром, уходить самим, эвакуировать тех, кому грозит опасность, и действовать.
– Я отсюда никуда не уйду, – заявил Музыкант. – Я не позволю уничтожить еще один Периметр, хватит нам и Волгограда.
– Это неразумно, Иосиф, – мягко произнес Магистр. – В одиночку тебе долго не продержаться, анималы готовы на все и ни перед чем не остановятся.
– Комес тоже остается, – сказал Музыкант. – Вдвоем мы продержимся ровно столько, сколько нужно, пока ты с остальными не заваришь кашу – ваш пресловутый План – в нашей уважаемой столице. После этого, полагаю, анималам будет уже не до Периметра. По крайней мере, надеюсь на это.
– Может быть, ты и прав, – ответил Магистр после короткого размышления. – Но обещай мне хотя бы, что не будешь лезть на рожон. Не забывай, у них тут Целая армия нюхачей… Кстати, Гонта, вы напрасно пренебрегаете картой. Валдай достаточно велик и церквей на его берегах хватает. А триста лет назад их было намного больше. Боюсь, поискать вам придется изрядно, даже с картой в руках…
А Нестеров в этот момент переживал жесточайшее Разочарование. Гонта с ходу объявил, что на Валдай Нестеров не поедет. «Как же так?» – пытался он возражать. Все-таки именно они с Гошей были главными виновниками открытия.
«Извини, Олег, – сказал Гонта, – у нас физически не хватит сил, чтобы прикрывать тебя в случае какой-то неожиданной разборки. Мы же все-таки не машины. Дай бог самим прикрыться. Но даю честное слово, что после нас ты войдешь в это ДП первым. Завтра вместе с остальными отправишься в Москву. Там тоже дел хватает, скучать не придется, я тебе обещаю».
Нестеров понимал, что Гонта прав, но разочарование и обида были сильнее доводов разума, поэтому, оскорбленно задрав подбородок, он удалился, не проронив более ни слова. Провожать уезжавших он тем не менее пришел. Вместе с Гонтой отправлялись Байкал и подполковник Рыжкин.
Выезжать решили с наступлением темноты. Ночь была безлунной и очень темной. Небо с вечера затянули облака, грозившие пролиться дождем. Полтора километра до автомагистрали предстояло ехать, не включая фар: Магистр надеялся, что таким образом удастся не потревожить наблюдателей, расставленных в окрестностях Периметра. Машина Гонты выехала первой. Она миновала границу Периметра, и почти сразу же раздались резкие хлопки выстрелов. Они звучали издалека, но в ночной тишине слышались очень отчетливо. Двигатель машины взревел, Нестеров услышал натужный скрип резины об асфальт, развернувшись на месте и врубив фары, автомобиль прыгнул под защиту Периметра, сопровождаемый градом пуль, звонко вонзавшихся в его металлическое тело.
Машина резко затормозила, Гонта и Рыжкин выскочили из кабины и принялись вытаскивать Байкала с заднего сиденья. Нестеров увидел, что светлая рубашка пожилого селекта с правой стороны потемнела от крови. Им бросились помогать, раненого уложили на появившиеся откуда-то носилки и унесли. Гонта тяжело дышал и отирал со лба испарину, лицо его выражало гнев и отчаяние.
– Снайперов с ночной оптикой поставили, – произнес он. – Байкалу угодили в плечо. Рана не опасная, хотя крови немало вытекло. Выходит, по дорогам на машине не прорвешься. Придется полем, по-тихому, ползком да перебежками. Это сколько же у нас времени уйдет!
– Зачем! – вмешался подполковник Рыжкин. – У нас тут бронетранспортер есть. Его из винтовки не пробьешь…
Нестеров подумал, что по бронетранспортеру точно так же можно ударить из гранатомета, но Гонта и Магистр посмотрели на подполковника с интересом.
– А ведь верно, Виктор! – сказал Гонта. – На бэтээре мы сумеем подойти к ним почти вплотную, а там их пукалки уже будут бесполезны. Только я давно не катался, немного подзабыл, как его заводить.
– Я умею водить бронетранспортер, – внезапно Для себя громко выкрикнул Нестеров.
– Ты? – чрезвычайно удивился Гонта. – Интересно, где ты этому научился?
– Между прочим, я в армии служил, – обиделся Нестеров. – У меня военная специальность есть: механик-водитель боевой машины пехоты.
Баки бэтээра оказались залитыми горючим под завязку, в чем Нестеров удостоверился, едва занял кресло Водителя. Внутри железной коробки было жарко и Душно даже в ночную пору. Нагретый солнцем за день Металл так и не успел отдать тепло вовне без остатка. Некоторое время Нестеров просто сидел в тесном и неудобном водительском кресле, прикасаясь пальцами к рычажкам и тумблерам переключателей, постепенно, но без особого труда восстанавливая в памяти накрепко вбитые армейской службой знания. «Ну, поехали», – пробормотал он, включая стартер. В недрах машины коротко скрежетнуло, и корпус бэтээра задрожал, наполнившись гулом могучего двигателя. Вспыхнувшие фары осветили асфальт. Бэтээр тронулся с места, плавно набирая скорость.
* * *
Услышав рев двигателя, Тимохин и Кротов приникли к окулярам инфракрасных прицелов, пытаясь отыскать его источник. Приближаясь, звук нарастал, и через некоторое время обрел материальную плоть. Приборы ночного видения сделались не нужны. По шоссе, заливая все вокруг ярким светом фар, мчался бронетранспортер.
– Это еще что за орлы тут по ночам катаются? – недоуменно сказал Кротов. – Вояки, что ли?
– Нажрались и за водкой добавлять поехали, – предположил Тимохин. – Не слабо живут армейцы!
– А откуда они вообще взялись? Выскочили, как черт из коробочки.
– А тут вообще не разберешь, кто, что и откуда выскакивает. Бермудский треугольник, мать его!
– Тимоха, свяжись на всякий случай со штабом, – сказал Кротов. – Сообщи, что армейцы казенную солярку жгут.
– Зачем? – возразил Тимохин. – Вздумалось какой-то мудрой голове ночные маневры устраивать, так пусть с ними свои и разбираются.
– А может, он из Зоны вылетел?
– Откуда в Зоне бэтээры? – удивился Тимохин. – Эти еврейские колдуны, которые тут дел наворотили, армией не командуют.
Как раз в этот момент бронетранспортер поравнялся с укрытием снайперов.
– Может, врезать ему по колесам? – подумал вслух Кротов.
– Это бесполезно. Он даже не почешется. Тут гранатомет нужен, а еще лучше – ПТУРС . Да ладно тебе, пусть себе едет!..
Расчет Магистра и Гонты был верен. И засады, и контрольный пост при въезде на автомагистраль они миновали без задержки: здесь уже привыкли к передвижениям техники, никто даже не подумал остановить военную машину, которых тут каталось туда-сюда немало все последние дни. Напряжение среди экипажа бэтээра значительно уменьшилось, Рыжкин раздраил верхние люки, и ворвавшийся в кабину прохладный ночной воздух подействовал на всех еще более успокаивающе. Машина пожирала километры пустого ночного шоссе, с каждой минутой приближаясь к Валдаю.
* * *
Периметр открылся ранним утром. Окрестности окутывал густой предрассветный туман, поэтому появление города произошло совершенно незамеченным Для снайперов, изрядно уставших к этому часу таращиться в оптику. И лишь когда солнечный диск неторопливо выкатился из-за горизонта, его лучи прорезали и разогнали белесые хлопья, открывая взгляду дома, улицы и кварталы. В этот час город еще спал, не слыша и не замечая начавшейся вокруг него лихорадочной суеты. По окрестным дорогам и проселкам помчались «уазики» с армейскими номерами, иномарки с тонированными стеклами, эфир заполнился переговорами десятков радиостанций и мобильных телефонов.
Спустя два часа на центральную площадь города вновь въехали два грузовика с вооруженными людьми в камуфляжной форме. Солдаты резво попрыгали через борта на асфальт и скучились возле машин, оглядываясь по сторонам в ожидании дальнейших команд от офицера, который был занят тем, что переругивался с кем-то по рации. Из переулка выехал милицейский «Москвич» с включенной мигалкой. Милицейский майор выбрался из кабины и неторопливо подошел к майору военному.
– С чем к нам пожаловали? – добродушно спросил он. – Маневры, что ли? Своих полигонов уже не хватает?
– Имею приказ обеспечить безопасность и общественный порядок в городе, – буркнул армейский майор, злясь не на собеседника, а на тех, кто отдавал ему это непонятное и совершенно бестолковое, на его взгляд, распоряжение.
– А мы здесь для чего? – удивился милиционер. – Да вроде у нас и так все в порядке.
– Если в порядке, куда же ваш город пропадал?
– Никуда он не пропал, как видишь, – милиционер широким жестом повел рукой. – Все на месте. А что касается оптической иллюзии, так это просто местный природный феномен. Раз в столетие обязательно такое происходит, у нас в летописях записи имеются.
– Что за феномен такой?
– Кто его знает, – пожал милиционер плечами. – Современная наука объяснить пока не в состоянии. А что тут удивительного? Возьми хотя бы шаровые молнии: все про них знают, а что это такое, объяснить до сих пор не могут. Так вот и живем. Хотя вреда от него никакого. Я же говорю: оптическая иллюзия.
– Странная какая-то иллюзия, – подозрительно сказал военный. – Почему же к вам никто прорваться не мог?
– А когда мираж в пустыне – озеро там увидишь или что еще, – тоже ведь никогда не догнать. Хотя видно очень хорошо. А здесь у нас получается немного по-другому. И не видишь, и не попадешь.
Подозрение во взгляде армейского майора не уменьшалось: последний аргумент показался ему весьма сомнительным, но лицо милиционера было столь простодушно, столь доброжелательно, к тому же военный попросту не представлял, что же тут можно возразить.
– Хренота все это, – произнес он тем не менее. – Не верю я. Миражи, экстрасенсы, гадалки… У народа и так от всего крыша едет. Быть такого не может.
– Да я и сам иногда не верю, – признался милиционер. – Но от фактов куда денешься? Ты же сам все видел.
– Видел, – подтвердил военный. – А почему же вы сами оттуда не выходили? Тоже не могли?
– Куда же от своего хозяйства пойдешь? – резонно возразил майор. – А если мародеры набегут? Тем более народ в курсе событий, паники у нас никакой не было, порядок соблюдали на все сто.
– Ладно, – махнул рукой военный, – пусть в этом Разбираются те, кому по чину положено.
– Слушай, майор, – внезапно сказал милиционер. – Л ведь ты нам действительно можешь помочь. Сейчас сюда шпана всякая собирается понаехать. Ну, типа тех Же мародеров. Бандюки, как воронье, на жареное первыми всегда слетаются, сам знаешь. У нас отделение маленькое – всего двадцать человек, боюсь, не справимся. А помощи из области ждать не приходится. Может, перекроешь со своими ребятами дорогу в город? Ну, чтобы не пускать сюда всякую шваль, крутых этих. Хотя бы надень.
Майор подумал, пожевал губами.
– А что! – сказал он с усмешкой. – Живое дело, в конце концов. И в точности соответствует полученному приказу. Ладно, майор, сейчас мы тебе настоящий блокпост организуем. Ни одна гадюка не проползет!
Он повернулся и гаркнул:
– К машине!
Через минуту, плюнув сизым дымом, грузовики развернулись и уползли на окраину.
Стремительно приближавшаяся к городу со сторон автострады кавалькада из восьми подержанных иномарок, в каждой из которых сидело по четыре-пять человек, неуловимо, но похожих друг на друга прическами и выражением лиц, была вынуждена притормозить, а затем и вовсе остановиться перед грузовиком, перегородившим полосу движения. Второй грузовик замер на встречной полосе, так что для проезда оставался лишь узенький промежуток шириной с корпус легковой машины, посреди которого неподвижно стоял рослый парень в камуфляже с автоматом на груди. Дробью защелкали дверные замки, приехавшие вылезли из машин, рассматривая неожиданное препятствие. Двое из передней иномарки, отклячивая назад мускулистые зады, подошли слегка шаркающей походкой к часовому, глядевшему на гостей с холодным равнодушием.
– Что задела, командир? Нам в город надо!
– Въезд в город посторонним запрещен, – отчеканил часовой. – Поворачивайте.
– Это еще почему?
– Приказ военного коменданта района.
– Да ладно тебе, служивый, – осклабился один из приехавших – обритый наголо, с наколками в виде перстней на пальцах обеих рук. – У нас там дела на сто пудов. Маму навестить надо. Десять лет старушку не видел. Если надо за въезд заплатить – мы заплатим, ты так и скажи. Вот!
Он развернул бумажник, из которого вытащил стодолларовую купюру и протянул автоматчику. Тот взял, внимательно осмотрел с обеих сторон, потом плюнул в середину и звонко пришлепнул на покатый лоб просителя.
От неожиданности тот отшатнулся, затем лицо его перекосила гримаса ярости.
– Ты что, коз-зел?!
Фамилия бритого была Мануйлов, но уж много лет его звали просто Манал, и он привык к кличке пуще, чем к имени, полученному при рождении. Манал хорошо знал, чем должна заняться его бригада. Совсем недавно под Волгоградом в точно таком же городишке все прошло как по нотам: чересчур принципиальных местных ментов немедленно разогнали, «смотрящий» занял свое законное место, а все несговорчивое быдло получило по рогам. Хозяин умел организовать дело так, что сбой был исключен. Пост на дороге его ничуть не удивил и не обеспокоил, он был даже восхищен предусмотрительностью Хозяина, изолировавшего городишко от внешнего мира на время наведения в нем порядка. Поэтому поступок клоуна в камуфляже, хотя и с настоящим «калашом» в руках, поначалу вызвал у Манала только злость и обиду. Но спустя всего несколько секунд чувства эти сменились ужасом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41