– Это я понимаю, – с готовностью поддакнул Нестеров.
– Процесс этот медленный и весьма продолжительный. Хищники либо сами уходят, понимая, что существование в прежнем режиме уже невозможно, либо их сажают за конкретные преступления. Строго по закону. Некоторые суггесторы, кстати, в Периметрах прекрасно уживаются. Торгуют, снабжают. Нормально делают деньги. Они хорошо приспосабливаются, как вы знаете. И если рядом нет вожака, то вместо того чтобы драть овечек, они мирно кушают рядом с ними травку.
– Что же, там вообще преступности нет? – недоверчиво спросил Нестеров.
– Преступность есть, куда ей деться, – сказал Гонта. – Вот вы, например, неужели ни разу в жизни не дрались?
– Почти нет. Только в глубоком детстве.
– Верю, – согласился Гонта. – Но вообще меж людьми всякое случается. Выпили, повздорили… Несчастная любовь, роковой треугольник. Страсти по сценарию «Отелло»… Да и гастролеры, бывает, наведываются – пограбить, украсть. Периметр – это же не ограда с колючей проволокой. Но с гастролерами-то там справляются довольно быстро.
– А хищники?
– Что хищники?
– Разве они не пытаются вернуть там власть?
– Конечно, пытаются, – терпеливо разъяснял Гонта. – Ну как же такое можно терпеть: работают люди, целый город, целый район – и никто ни бандитам, ни взяточникам не платит! Никому не подчиняется, кроме закона, естественно. И подкупить чиновников пробуют, и запугать, и своих людей во власть пропихнуть. Тут для нас постоянная головная боль. Человек – увы! – слаб. Вот мы и должны постоянно помогать ему устоять, сохранить совесть, достоинство. Уж извини за красивые слова, но Периметр – не что иное, как зона высокой морали. Удерживать его, Олег, это вам не сациви лопать.
– При чем тут сациви? – невпопад спросил Нестеров.
– Да так, просто глупая поговорка. Привязалась откуда-то… Пока люди сохраняют трезвый рассудок, попытки эти успеха не имеют. Помните, как жулика Мавроди избирали в Госдуму? Одних он купил, других заморочил – и спокойно прошел. Пособник очень высокого класса до настоящего хищника не дотягивал совсем чуть-чуть. А в пределах любого Периметра на него бы как на клоуна смотрели.
Нестеров задумался.
– Скажите, а люди знают, что живут именно в Периметре?
– Конечно! Естественно, поначалу все происходит без особой огласки – к чему лишний раз гусей дразнить! – но рано ли поздно каждый житель Периметра осознает разницу между «здесь» и «там» и начинает задумываться. Нам же остается только немного подсказать правильный ответ.
– Но почему же вы?.. – начал было Нестеров очередной вопрос, но Гонта потянул его за рукав.
– Пойдемте-пойдемте, сначала завершим наши дела. На прочие вопросы отвечу немного позже.
Помещение, откуда Нестерову предстояло звонить Ирине, выглядело как обычный компьютерный центр. Белые халаты, свечение экранов мониторов, мягкое стрекотание клавиш. За журнальным столиком двое сотрудников склонились над шахматной доской.
– Георгий, помоги нам, пожалуйста, – сказал Гонта, и один из игравших, парень лет двадцати пяти с густой и мало ухоженной шевелюрой, поднял голову. – Организуй звоночек.
– Как ты не вовремя, – посетовал Георгий с весьма довольной ухмылкой, – еще пару ходов – и он бы сдался.
– Я сдался? – возмутился его партнер. – Да у тебя мат на носу!
– Все-все, – Георгий быстро смешал фигуры, – ладно, в этот раз согласен на ничью.
Не дожидаясь нового взрыва возмущения, Георгий повел Гонту и Нестерова в угол, уютно отгороженный от остального помещения стеллажами.
– Откуда будем звонить? – деловито осведомился он.
– Может, из Антарктиды? – предложил Гонта.
– Понял, – Георгий принялся набирать что-то на клавиатуре компьютера. – Готово, – объявил он через несколько минут. – Называйте номер! Звонок пойдет из Австралии через Сингапур. Подходит?
Ирина оказалась дома, именно в это время она чаще всего возвращалась из института. Нестеров услышал ее спокойное «да-а?», и сердце его учащенно забилось.
– Ирина, – хрипловато произнес он. – Здравствуй!
– Алло! Кто это?
– Это я, Ирина.
– Олег, – беспомощно сказала она. – Ты где, Олег? Что с тобой случилось?
Увидев, что Гонта выразительно постучал пальцем по циферблату наручных часов, Нестеров заторопился:
– Ирина, я потом тебе все объясню. Слушай меня внимательно! У тебя остался мой компьютер, за ним зайдет один человек, мой товарищ («Евгений», – шепотом подсказал Гонта)… Его зовут Евгений. Передай, пожалуйста, компьютер ему. Это очень важно, Ирина. И никому ничего не говори. Я позвоню тебе, мы встретимся, и я все тебе объясню… если ты захочешь.
– Компьютер? – услышал он в ответ.
– Передай его Евгению, – успел прокричать он, прежде чем Георгий разорвал связь.
– Злоупотреблять не стоит, – объяснил он Нестерову. – До минуты разговора абонент неопределим стопроцентно. Дальше могут возникать мелкие сложности. Так что лучше не рисковать.
– Ну что, реванш взять не желаешь? – окликнули Георгия из-за стеллажа. – До окончания обеденного перерыва еще пятнадцать минут, успеешь продуть мне еще раз.
– Какой реванш! – ужасно возмутился тот. – Это говоришь ты, которого лишь счастливый случай спас от позорного поражения? Ну, ладно, сам напросился!
И побежал расставлять шахматы. А Нестеров вслед за Гонтой вышел из компьютерного зала с ощущением сильнейшей зависти ко всем этим людям. Все время, пока он сидел в тюрьме и колонии, они продолжали жить нормальной, замечательной жизнью: занимались любимым делом, общались с такими же нормальными людьми, о чем сам он успел основательно позабыть.
– Они тоже селекты? – спросил он Гонту.
– Они – ученики. Должен вам сказать, что сведения, изложенные в манускрипте и, соответственно, в вашей статье, не совсем точны. Внутривидовые границы между людьми (я имею в виду именно людей) не так уж категоричны. Можно не быть селектом, но влиянию хищников все же не подчиняться. Интеллект, дружище, – могучая сила, развитый интеллект никакому внушению не подвержен. А кроме того, вполне возможно научиться защищаться от них, а также приобрести еще кое-какие полезные качества. Существует на то определенная методика, техника… Конечно, для этого нужно немало потрудиться. Таких людей, а также тех, кому в силу каких-то причин становится известно о существовании нашей организации, мы называем учениками. Собственно, вы, Олег, таким образом оказались автоматически зачисленным в ранг учеников. Если, конечно, не возражаете.
– Я не возражаю, – торопливо кивнул Нестеров. – Но скажите, что будет, если ученик вроде меня попадет в руки хищников и не сможет сохранить молчание? Если он по слабости или по иной причине выдаст все, что знает о вас? Конечно, о правилах конспирации я имею довольно приблизительное представление, но мне кажется, вы ею пренебрегаете полностью.
Гонта внимательно посмотрел на Нестерова, и в его взгляде тот заметил странный налет грусти.
– Не беспокойтесь об этом, – сказал Гонта. – Во-первых, они и так о нас давно знают. А во-вторых, вам просто нечего будет им рассказать…
* * *
Идея создания Периметров родилась на рубеже тридцатых годов. Это было самое благоприятное после страшных весен революции время для рождения и вынашивания идей, поскольку в то время за одни лишь мысли еще не сажали и не расстреливали. Как ни странно, главным теоретиком построения системы Периметров стал Николай Иванович Сперанский, прежде столь же последовательный и неукротимый ее критик – единственный из членов Совета побывавший в легендарной Шамбхале с заранее обозначенной целью доказать нерациональность ее существования.
Надо сказать, после возвращения уничижение сторонников гималайской модели удалось ему с блеском. Сугубая замкнутость мира Шамбхалы (или, как ее называли сами основатели, – Аугонседай) со всей наглядностью опровергала саму идею влиять таким образом на положение вещей. Чрезвычайно скромная по масштабам миссионерская (а по сути – монастырская) деятельность ограниченного числа селектов, отказавшихся от общения с миром, статистически абсолютно не меняла расстановку сил. Их почти тысячелетнее затворничество не принесло ничего, кроме бесполезных легенд, ставших в начале двадцатого столетия модными в Европе и России и породивших в среде комплексующей интеллигенции веру в существование некоего Всемирного Правительства, которое в конце концов непременно всех спасет.
И вот тогда, окончательно разочаровав даже безнадежных романтиков, Сперанский неожиданно предложил свою идею. Периметры обязательно нужно создавать, утверждал он. Однако на совершенно иных принципах. Никакой замкнутости, никаких непреодолимых пределов. Главной задачей селектов должна быть защита от хищников не границ Периметра, а сознания его обитателей. Пусть хищники приходят, если хотят, – вход в Периметр не заказан никому, – но селекты обязаны сделать так, чтобы никакой возможности доминировать в их пределах ни у суперанималов, ни у пособников не возникло. Задача селектов: установка постоянного щита против влияния хищников. Помочь людям помнить, что они – люди! В перспективе, как полагал Сперанский, по мере вытеснения и подавления хищников Периметры должны расти и, в конце концов, соединить свои границы. После года страстных дебатов во всех региональных секциях идею одобрили подавляющим большинством, но реализовать ее Сперанскому суждено не было.
Старая интеллигентская привычка обмениваться информацией посредством написания знаков на бумаге сыграла в его жизни роковую роль. Часть гималайской переписки Сперанского попала в руки работников НКВД. Около года это не имело никакого значения, но с началом коллективизации и наступления на частный сектор автоматически приобрело особый смысл. Чекисты тогда старательно искали иностранных шпионов где угодно и находили с большим успехом для собственной карьеры в самых неожиданных местах. В этом смысле Сперанский для них был просто подарком. Вернувшегося из британской Индии через британский Суэц и турецкий Босфор Николая Ивановича – идеального кандидата в шпионы мирового уровня – застрелили при аресте, когда он, услышав приближение оперативной группы, сжигал в печке документы, дающие хоть малейший повод заподозрить существование организации селектов.
Он не сумел защитить себя, потому что отдавал в тот момент все свои силы энергии пламени. Зрелище это было настолько фантастическим для обыкновенной московской квартиры, что старший группы захвата в полном ошеломлении несколько раз подряд нажал на спусковой крючок револьвера, восстанавливая ясность рассудка и пошатнувшуюся веру в диалектический материализм. Все четыре пули попали в спину Николая
Ивановича, он умер мгновенно, даже не увидев лица своего убийцы. На похоронах Сперанского присутствовали лишь его немногочисленные родственники и – в некотором отдалении – оперативники НКВД. Никто из селектов, конечно же, на погребение не пришел.
Убийца Сперанского получил выговор по службе за то, что не сумел захватить врага живьем, однако настоящее отмщение наступило немного позднее. Одним прекрасным утром застреливший Сперанского чекист прошел сквозь адъютанта и секретаршу в кабинет начальника управления и четко изложил свои возражения относительно директивных установок партии на тотальную борьбу с классовым врагом.
Он был самым обыкновенным деревенским парнем, искренне поверившим и в то, что его родную страну в несметном количестве заполонили шпионы, террористы, а также личные враги товарища Сталина, с которыми следует быть суровым и беспощадным. Вся эта мерзкая глупость внезапно словно стекла из его разума на грязный от весеннего снега асфальт прямо под ноги, когда одним прекрасным утром он вышел из трамвая маршрута «А» на остановке «Улица Дзержинского», чтобы проделать ставший привычным за последние два года путь на службу. Он чуть-чуть запнулся, когда спрыгивал с подножки, удивился своей неловкости и тут же о ней позабыл, потому что самым главным для него теперь стало ошеломляющее озарение, понимание того, что уничтожение невинных граждан Страны Советов вовсе не облегчит путь народов мира к светлому будущему коммунизма.
Его расстреляли всего спустя два часа после сбивчивого, эмоционального и совершенно неуставного доклада. Он умер в подвале тремя этажами ниже того кабинета, попасть в который он, сын крестьянина из Калужской области, совсем недавно полагал вершиной жизненного успеха.
Пелену обмана сдернул с его затуманенного мозга прямо на остановке «Аннушки» и тем самым фактически обрек его на гибель юный студент математического факультета МГУ Валера Рыбаков.
* * *
– Кто там? – испуганно спросили из-за двери, и Гонта отрекомендовался, придав голосу максимально бархатистые интонации:
– Евгений. Здравствуйте, Ирина. Вам обо мне недавно телефонировали.
Дверь открылась, стоявшая на пороге девушка тревожно оглядела Гонту с ног до головы и лишь после сделала шаг в сторону, приглашая войти.
– Скажите, что с Олегом? Вы его видели? Где он? Что с ним будет теперь? – выпалила она обойму вопросов.
– С Олегом все в порядке. Я его видел буквально час назад. Он находится в безопасном месте. С ним будет все хорошо, – обстоятельно ответил Гонта.
– Передайте ему… я не знала, я просто не могла поверить, – быстро говорила она, нервно теребя в руках платочек.
– И правильно сделали, что не поверили, – наклонил голову Гонта. – Его ложно обвинили в том, чего он никогда не делал. Сейчас мы исправляем эту несправедливость, на что, естественно, потребуется некоторое время.
– Я могу его увидеть? – спросила Ирина.
– Лучше пока этого не делать, – вежливо ответил Гонта. – Существуют некоторые трудности, которые не стоит увеличивать.
– Ко мне вчера приходили люди из милиции, – сообщила она. – Они сказали, что Олег убежал из колонии. Это правда?
– Откуда они узнали о вас? – тут же заинтересовался Гонта.
– Я несколько раз встречалась со следователем, когда Олег сидел в тюрьме. Я хотела с ним повидаться, но следователь так и не разрешил… Скажите, это правда, что Олег совершил побег?
– Формально – да. Он вынужден был так поступить ради спасения своей жизни. Не сомневайтесь, мы это докажем. Запомните самое главное: Олег не преступник, что бы и кто бы вам о нем ни говорил.
– Хотите чаю? – спохватилась Ирина, но Гонта отрицательно покачал головой:
– Извините, у меня очень мало времени. Давайте сразу перейдем к предмету моего визита. Так где его компьютер?
– Компьютер? – Ирина внезапно покраснела. – Видите ли… У меня его нет.
– Как нет? Вы его продали?
– Нет, конечно, что вы… Просто одна моя подруга попросила у меня его на время. Я же не знала, что он может вдруг понадобиться, вы понимаете?
– Понимаю, – кивнул Гонта. – Ну что ж! Ничего страшного. Сейчас вы позвоните вашей подруге и скажете, что я к ней заеду.
– Я уже звонила, – Ирина отвела взгляд в сторону. – Она… видите ли, она взяла компьютер не для себя, а для одного своего друга…
– Не вижу особой разницы.
– Ее друг… как бы вам сказать… он немного странный… Он сказал, что уже привык работать с этим компьютером, а мне, если нужно, купит новый.
– Как это? – удивился Гонта. – Что значит – новый?
– Он так сказал… Понимаете, он из этих… «новых русских» и очень вспыльчивый.
– Понимаю, – Гонта снова наклонил голову. – Друг вашей подруги – бандит. Он не отдает компьютер просто потому, что не хочет. Без всяких объяснений.
– Но он готов заплатить или купить новый, – поспешно добавила Ирина. – Он так обещал.
– Весьма деликатный и добрый человек, – сказал Гонта. – Будьте любезны, подскажите, как я могу его найти?
– Ноя не могу… ему может не понравиться… Гонта начал терять терпение.
– Послушайте, девушка, – размеренно произнес он. – Вы отдали кому-то вещь, принадлежащую близкому вам человеку (по крайней мере Олег так считает). Этот кто-то не желает ее возвращать – потому что просто так ему захотелось. Но эта вещь все-таки действительно принадлежит Олегу Нестерову, она ему сейчас понадобилась, и он намерен ее вернуть. А вы мне тут толкуете, что это может кому-то не понравиться. Как вас, вообще, понимать?
– Хорошо, как хотите, – нервно сказала Ирина. – Он живет за городом, у него дом… Пожалуйста, вот адрес!
Она на секунду вошла в комнату и вернулась с клочком бумажки.
– Учтите, у него есть охрана и он очень непростой… вспыльчивый.
– Вы хотели сказать «крутой», – уточнил Гонта. – Их ведь теперь так называют? Вы там были?
– Я не знаю, как их называют, – отвернулась Ирина. – Мне это совершенно все равно. Я была там один раз недолго… мы были с подругой, она меня просто попросила.
Она вдруг поняла, что начала оправдываться перед незнакомым человеком, и рассердилась и на себя, и на Гонту.
– Больше я ничего не могу сделать, – сказала она сердито и в то же время извиняюще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41