О Семье.
Сообщения громоздились в памяти машины, компьютер выплевывал их в
бешеном темпе. Раен читала, а над домом гремел гром.
Одно из них пришло от сэра Дейна: ПРИНОШУ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ. ХУДОЖНИК -
СЭР ТОЛ ЭРРИН, 1028 Д, ПОБЕРЕЖЬЕ. Большинство остальных содержали какой-то
вздор. Протерев глаза, Раен отхлебнула кофе и вошла в сеть планетарного
компьютера. Нашла номер личного учета и включила его в программу.
Сообщение от Пола Холда: НОВЫЙ ПОРТ НЕВЫНОСИМ. УЖАСНО СТРАДАЮ. МОЖЕШЬ
РАДОВАТЬСЯ.
Она глотнула еще кофе, теряясь в ритме песни маджат, звучащей внутри
дома, и подготовилась для входа в интеркомп. Данные шли непрерывным
потоком: планета - станции, станция - станции, станция - планете. Однажды
отправленные данные вернуть было невозможно.
Раен вызвала заранее подготовленную программу, касавшуюся контрактов,
экспортных квот и отклоненных просьб о разрешениях.
УДОВЛЕТВОРИТЬ, - ввела она.
Через час Совет будет заблокирован запросами и начнется хаос. Блокада
была прорвана, но на Цердине узнают об этом только через восемь дней.
Она соединилась с отелем в Городе и вытащила из кровати заспанного
чужака.
- Попроси Таллена, - приказала она, используя свое изображение и
прямую передачу голоса, чего не делала с момента прибытия на Истру.
Таллен появился быстро, не совсем одетый и раскрасневшийся от сна.
- Конт'Раен, - он узнал ее.
- У меня здесь есть ази, - сообщила она. - Он вас знает. Его зовут
Том Манди.
Таллен начал было что-то говорить, но передумал.
Сонливость мгновенно покинула его.
- С ним ничего не случилось, - заверила Раен. - И не случится. Но я
хочу знать, сколько времени это уже продолжается, сэр Таллен. Я требую
ответа: сколько это продолжается и как далеко зашло?
- Нам нужно встретиться.
Она покачала головой.
- Прошу ответить, как широко раскинута сеть?
- Я бы не хотел говорить об этом на расстоянии.
- Может, мне спросить Манди?
Таллен замер.
- Ты и так сделаешь, как захочешь. Торговая миссия...
- Подчиняется законам Района. Законам Контрин. Я делаю, что хочу, это
правда. Пока он в безопасности, и я отдам его тебе, так что незачем делать
поспешные шаги. Я только хочу сказать, что ты поступил крайне неумно, сэр.
Сообщи мне номера, и я постараюсь все устроить. Ты меня понял, не так ли?
Я могу действовать там, куда для вас доступа нет. И охотно это сделаю...
из чистой гуманности. Так что прошу номера.
Таллен прервал связь.
Этого она и боялась. Раен покачала головой, глотнула остывшего кофе,
чтобы прополоскать горло, и наконец переключила компьютер на
автоматический прием.
Кривясь, допила кофе, добавила к его вкусу рюмку ликера и села,
вслушиваясь в звуки грозы.
- Леди, - голос Джима испугал ее. Она взглянула в сторону двери.
- Иди спать, - посоветовала ему. - Отдохни. Ты сделал все, что мог.
Он не хотел уходить, но все-таки повиновался, и она услышала, как
стихают на лестнице его шаги. Посидев еще немного, слушая песню маджат,
Раен встала и спустилась вниз, в темноту подвалов.
Ее окружили ази маджат, она оттолкнула их и терпеливо снесла
прикосновение Работниц и Воинов.
Потом нашла охраняемые Воинами двери, открыла их, и двое
стражников-ази поднялись со стульев внутри помещения. Третий мужчина,
завернувшись в одеяло, лежал в углу.
- Я говорила с Талленом, - сообщила Раен. - Он крайне обеспокоен.
Могу я что-нибудь сделать, чтобы тебе было удобнее?
Он покачал головой, не желая на нее смотреть. В подвале его развязали
- веревки не требовались, когда у дверей стояла двойная охрана.
- Ты занимался охраной транспортов. Достаточно ли ты умен, чтобы
понять, что увиденное тобой в этом мире ненормально, что события пошли не
тем путем?
Он продолжал молчать, что было в его положении самым разумным. Раен
села, обхватила руками колени и внимательно пригляделась к нему.
- Рискну выдвинуть гипотезу, сэр 113-489-6798, что все ваши начинания
кончились крахом. Если бы у вас получилось, Таллен узнал бы меня при
первой встрече. Вы раскидали своих людей по этой планете и добились того,
что они оказались заблокированы эмбарго, если не здесь, то на Педре или
Джине. А знаешь, что с ними происходит? Они попали в клетки, как и ты.
Тебя заперли, когда перестали работать склады, около полугода назад. Как
полагаешь, что станет с теми, кто находится там дольше? Для некоторых это
уже два года. Что с ними будет? Думаешь, они сохранят разум? Сомневаюсь. А
знаешь, сколько ази имеет доступ к передаче информации через интеркомп? Ни
один. Вы просто растеряли людей так же, как тебя.
Следившие за ней глаза под бритым черепом, худые ладони, прижимающие
колени к груди...
УЖЕ НИКОГДА, - подумала Раен, - ОН НЕ БУДЕТ ЧЕЛОВЕКОМ, КАКИМ МОГ БЫ
БЫТЬ. Молодость потеряна, и он не один такой. Он сломался бы, как и
большинство других, если бы маджат задавали вопросы. Но вряд ли он знал
что-то о других.
- Маджат убили ази, место которого ты занял, - снова заговорила она.
- Трудно было эскортировать грузы?
- Они везде, - хрипло прошептал он. - Фермы... это укрепленные
лагеря. Из-за них.
Раен кивнула.
- Ты видел их когда-нибудь на открытом пространстве?
- Однажды. На полях, Мы уехали так быстро, как только смогли.
- Как думаешь, что бы они сделали?
- Порой пропадали транспорты. Потом находили грузовики. Ничего
больше.
Она медленно кивнула.
- Все сходится, сэр Манди. Спасибо. А теперь отдохни, поспи. Никто не
будет тебе мешать, Если останешься в этой комнате, я отвезу тебя к Таллену
целого и невредимого. Не пытайся рисковать с моими охранниками. Обычная
царапина, нанесенная маджат, так же смертельна, как и укус. Но они сюда не
войдут.
Она встала и вышла, пройдя между Воинами. Дверь закрылась. Раен
выбрала одного из более крупных маджат, коснулась его, погладила.
- Воин, в голубом кургане много ази? Оружия?
- Да.
- Курганы забирали ази и продукты?
Он шевельнул клешнями, словно обеспокоенный вопросом.
- Забирали, да. Красный курган забирает, золотистые забирают, зеленые
забирают, голубой курган, да. Собирать много, много. Мать говорит: БЕРИТЕ,
ПРЯЧЬТЕ, НЕ ДАВАЙТЕ ДРУГИМ КУРГАНАМ.
- Воин, голубой курган убивал людей?
- Нет. Забирал ази. Держит.
- Много ази?
- Много, - согласился Воин.

5
Джим сидел на кровати, растирал себе виски и пытался утихомирить
пульсирующую головную боль.
НЕ ВПАДАЙ В ПАНИКУ, ПОДУМАЙ. МЫШЛЕНИЕ - ЭТО ХОРОШЕЕ ЗАНЯТИЕ.
Он редко помнил ленты дословно, мысли просто находились в его мозгу.
В ту ночь он помнил и боролся за эту память. Странные дела, странный
мир... Джим весь дрожал от тяжести переживаний.
Второй Контрин ушел, улетел на другой конец мира - пусть хотя бы так.
Но маджат не уйдут, так же как эта толпа ази. Он один выделялся из их
массы и изо всех сил держался за эту мысль. У него было ЗДЕСЬ кое-что
свое; у них - нет. У него была эта комната, место, которое он делил с нею.
Другие этого не имели.
В конце концов он встал и занялся тем, что пристало человеку. Правда,
на "Сокровище" действовали весьма строгие правила, касавшиеся личной
гигиены, но даже на верхних палубах не было таких возможностей, как здесь.
Он встал под душ, обильно намылился раз, другой, третий, с наслаждением
вдыхая запах, такой непохожий на горький запах детергента, автоматически
текущего из кранов на палубе ази, щиплющего глаза и нос. Он заботился о
своем виде, считая это долгом по отношению к НЕЙ, чтобы не слишком
выделяться среди всех прекрасных вещей, которыми она владела и которыми
позволяла ему пользоваться. ОНА была мерой всего обширного мира, сквозь
который вела его за собой. Он видел богатых людей, могущественных людей,
дрожавших перед ней от страха, видел, как они боятся ее маджат и как
послушны ей. И тот, второй Контрин, относился к ней с уважением. А он был
к ней ближе всего. Чувство собственной значимости кружило ему голову, как
вино.
На корабле его поражала реакция других на ее присутствие, он не знал,
что значит жить по другую сторону, внутри защитного панциря.
Он находился дома, внутри, а другие - нет. Он видел новые вещи,
детали которых продолжали оставаться для него загадкой, для которых он не
мог даже подобрать названий, не имел сравнений, кроме того, что узнал из
лент, которые она ему дала. Он посетил с нею места, где не бывали даже те
богатые и могущественные люди, которых он видел в салоне "Сокровища",
демонстрировавшие ему лишь обрывки своей жизни, скрытой и до и после этого
завесой тумана. Он ушел оттуда в невообразимо широкий мир, где жили
рожденные люди, и ОНА была рядом с ним, чтобы он никогда не потерялся.
Он снова стоял над клетками ази, почти забытыми, потому что период до
"Сокровищ Андры" расплывался в его памяти, недосягаемый из настоящего, ибо
был лишенной всего пустотой. Сегодня он снова взглянул вниз, как смотрел
когда-то, но теперь он знал что на этот раз не возвращается после
гимнастики в свою камеру, в мир лент, шепчущих в его мозгу. На этот раз он
пришел посмотреть и уйти, а свежий воздух и свет прогнали вонь клеток.
Страх перед этим местом исчез навсегда.
Благодаря ЕЙ.
Она была рядом с ним ночью, когда он видел сны об одиночестве между
стенами камеры, где был только яркий свет прожекторов и паутина
металлических помостов над головой, где он съеживался в углу, Потому что
только стен мог коснуться, только на стены мог опереться и успокоиться. На
палубе с "Сокровища" все ази спали рядом друг с другом, чтобы обрести это
впечатление, и худшее, что могло случиться, это оказаться снаружи, когда
никто не хотел тебя коснуться. Ощущение, что находишься снаружи осталось в
памяти как самое страшное воспоминание долгого путешествия, когда Контрин
стала его проклятием, и никто не хотел к нему подойти.
Она сделала это... и даже гораздо больше, чем те пассажирки, которые
ангажировали его на одну ночь или даже на все путешествие... она осталась.
Богатые позволяли ему касаться себя, давали впечатление переживаний,
навсегда остающихся недоступными ази; во всяком случае он верил в
существование таких вещей, в чувства более глубокие, чем жмущиеся друг к
другу ази. ЛЮБОВЬ, - говорили они. Но потом богатые уходили своим путем, а
он оставался на корабле, связанный контрактом навсегда. Только ази давали
тепло, достижимое после дня работы, когда он возвращался ночью на матрац и
был внутри, со всеми рядом.
А потом пришла Раен. Раен, которая была всем этим, которая имела его
контракт, и значит, была навсегда.
Разогретый купанием, он лег в прохладную постель и думал о ней,
вглядываясь в тучи над куполом, в мелькающие среди них молнии и капли
дождя, падающие на стекло и преломляющие свет в потоках воды.
Он не любил молний. Никогда, с тех пор, как проработал свой год на
полях Андры, прежде чем попасть на "Сокровище". Это не изменилось и до сих
пор. Какие-то вздорные мысли блуждали в его голове - рваные фрагменты
гипнолент.
Для некоторых глаз цвета невидимы.
Для других невидимое имеет множество цветов.
И обе эти вещи правдивы. И обе нет.
И одна из них обман. И - ни одна.
Зажмурившись, он увидел маджат, и страшных нагих ази, несущих голубые
огни, и ази, который не был ази, а только рожденным человеком и свихнулся
в камере, слушая предназначенные для ази гипноленты. Огни над клетками
никогда не мерцали, звуки доносились редко и ничего не означали. Молния
осветила комнату резким, белым светом, потом оглушающе ударил гром. Джим
подскочил, а потом снова лежал без движения, чувствуя, как бьется его
сердце. Вновь повторилось то же самое, но на этот раз он был готов и даже
не вздрогнул. Он не хотел показать ей, что боится.
Она все не приходила, и это беспокоило его больше, чем молнии.
Наконец, он заснул, побежденный усталостью.
Разбудил его какой-то шум, более громкий, чем бормотание маджат.
Пришла Раен, но не прошла в ванную, как накануне, а одетая искала что-то
среди вещей.
- Я не сплю, - сказал он, чтобы она не думала, что нужно вести себя
тихо.
Раен подошла и села на кровать, а когда он поднялся, взяла и пожала
его руку. Драгоценности на тыльной стороне ее руки холодно сверкали, почти
бесцветные в темноте. Капли дождя по-прежнему разбивались о стекло,
изредка сверкали молнии.
- Я уезжаю, - сообщила она. - Это недолгая поездка, скоро я вернусь.
На этот раз тебе безопаснее остаться дома.
- Нет, - запротестовал он, и сердце болезненно ударило, потому что
НЕТ было словом запрещенным. Он хотел быстро выбраться из постели, чтобы
успеть собрать вещи, прежде чем она будет готова, но Раен решительно
остановила его и покачала головой.
- Ты нужен мне здесь. Ты можешь управлять тем, что происходит в доме.
Что сделал бы Макс, не говори ты ему, что он должен делать? И что сделали
бы другие, зависящие от его распоряжений? Ты не боишься маджат, обходишься
с ними лучше некоторых Контрин.
Это польстило ему, хотя он содрогнулся при одной лишь мысли о маджат.
Однако он знал, что это правда, потому что так сказала ОНА.
- Куда ты едешь?
- Вопрос? Ты меня удивляешь, Джим.
- Леди?
- И сразу все испортил, - бесконечно осторожно она откинула его
волосы со лба. Этот жест смягчил его боль и чувство вины за огорчение,
которое он ей доставил. - Я не могу тебе сказать, понимаешь? Но если я
понадоблюсь, свяжись с имением Тела. Спроси компьютер об Исане Теле.
Сумеешь это сделать?
Он кивнул.
- Но только в крайнем случае. Понял?
Джим подтвердил.
- Я помогу тебе собраться, - предложил он.
Она не возражала. Встав с постели, он взял халат - в комнате было
холодно. Раен включила свет, а Джим завернулся в халат, откинул со лба
лезущие в глаза волосы и нашел коричневый чемодан, про который она
спрашивала.
Честно говоря, вещей было немного, и это его утешило - большая их
часть оставалась дома, и значит, она вернется за ними. И за ним тоже.
Укладывая чемодан, Джим дрожал всем телом.
- Нет ни малейших оснований для волнения, - резко сказала Раен. - Ни
малейших. Ты справишься. Макс займется тем, что снаружи, а ты - тем, что
внутри дома.
- Кто с тобой едет? - спросил он, обеспокоенный мыслью о ней,
вынужденной быть наедине с новыми, странными ази.
- Мерри и много новых охранников. Этого хватит. Еще мы заберем Манди,
тебе не придется беспокоиться о нем. Вернемся прежде, чем что-либо успеет
произойти. Это ему не понравилось, хотя сказать так он, разумеется, не
мог. Джим смотрел, как Раен вынимает из шкафа другой, толстый плащ.
Голубой она оставляла.
- Эти ази... - начал он. - Эти... странные ази...
- Ази маджат.
- Как мне с ними разговаривать? - воскликнул он, борясь с
отвращением, которое вызывала сама мысль о них.
- Они говорят и понимают. В некотором смысле это маджат, они будут
сражаться, если возникнет необходимость. Кстати, пусть маджат занимаются
своими ази: говори Воину, что тебе от них нужно.
- Я не могу различать их.
- С маджат это не имеет значения. Каждый Воин - ЭТОТ Воин. Дай ему
вкус и говори. Он ответит. Ты не разочаруешь меня, правда?
Джим убежденно покачал головой.
Раен захлопнула чемодан.
- Машина ждет внизу. Извини, я знаю, что ты хотел бы поехать со мной,
но все обстоит так, как я сказала: ты нужен здесь.
Она направилась к двери.
- РАЕН, - выдавил Джим, лицо его покраснело от усилий.
Она оглянулась. Ему было стыдно за себя, лицо пылало, он не мог
справиться с дрожащими губами и к тому же испытывал тошноту. Он не знал,
почему так происходит, но именно так он чувствовал себя, когда поступал
вопреки тому, что было ПРАВИЛЬНО.
- Чудо, - пробормотала она, вернулась и поцеловала его в губы, чего
он почти не почувствовал из-за тошноты. Потом вышла, сбежала по лестнице,
сама неся чемодан, поскольку он вовремя не сообразил и не помог ей. Джим
тоже спустился вниз, босиком... беспомощно остановился перед дверью, когда
она выбежала в темноту и дождь, туда, где ждала группа новых ази.
Маджат тоже были там, они крутились возле машины, гудели и жужжали
что-то друг другу, Вести машину должен был Мерри, но Макс тоже был рядом.
Кроме того, стояли другие машины, не принадлежащие резиденции грузовики, в
которые усаживались новые ази с карабинами. Мерри подъехал к воротам,
грузовики двинулись следом.
Макс посмотрел на Джима, тот сунул ладони в карманы халата и нервно
осмотрелся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37