Ц Сядь, я сама. И покуда я буду с этой скребучей проволокой воевать, можеш
ь сидеть и воображать, что купаешься в моей любви.
Ц Жанетта, ты не поняла. Мне нельзя бриться. Я теперь «ламедник», а «ламед
никам» положено отращивать бороду.
Она так и замерла с баночкой в руке.
Ц Нельзя? Ты имеешь в виду, есть такой закон и тебя посадят в тюрьму, если т
ы побреешься?
Ц Нет, не совсем так, Ц сказал он. Ц Впередник ничего на сей счет не гово
рил и никаким законом носить бороду не обязывал. Но обычай у нас такой. И п
очетно, потому что только тем, кто носит «ламед», дозволяется отращивать
бороду.
Ц А что случится, если бороду отрастит не Ц «ламедник»?
Ц Не знаю, Ц сказал он скучным голосом. Ц Такого не бывает. Можешь быть
совершенно уверена. Такое может прийти в голову только сумасшедшему изв
ращенцу.
Ц Но борода тебя портит, Ц сказала она. Ц И царапает мне лицо. Будто я це
луюсь с пружинным матрасом.
Ц Тогда одно из двух, Ц рассвирепел он. Ц Либо ты научишься целоваться
с пружинным матрасом, либо вообще отвыкай от поцелуев. Потому что я долже
н отрастить бороду. Должен!
Ц А вот и не должен! Ц сказала она с вызовом. Ц Что толку быть «ламедник
ом», если тебе от этого свободы не прибыло, если опять приходится делать т
о, что обязан? Почему нельзя поступить против этого дурацкого обычая?
От ярости и от страха у Хэла все в голове перепуталось. Вдруг почудилось, ч
то она хлопнет дверью и уйдет, продолжай он стоять на своем. А если уступит
ь, то среди «ламедников» корабля он будет как белая ворона.
В результате обозвал Жанетту дурехой. Получил в ответ «дурака». Поссорил
ись Полночи прошло, прежде чем она первая сделала шаг к примирению.
А прежде чем окончательно выяснили, что любят друг друга, наступил рассв
ет.
Утром он побрился. Три дня на «Гаврииле» никто к нему не приставал, никаки
х замечаний не делал, а он маялся: чувствовал себя виноватым и ловил на себ
е косые взгляды (или воображал, что ловит). Наконец убедил себя: либо никто
ничего не заметил, либо все слишком заняты и разоряться по поводу Хэлова
бритого подбородка ни у кого нет ни времени, ни желания. Даже начал подумы
вать, а нет ли других докук, связанных с ношением «ламеда», которыми можно
было бы точно так же, тишком-молчком, пренебречь на здоровье.
А на четвертое утро его вызвали в рабочий кабинет к Макнеффу.
Сандальфон сидел за столом, теребил себе бородищу. Воззрился на Хэла вод
янистыми очами и долго не отвечал на приветствие.
Ц Легко себе представить, Ярроу, что вы увлечены исследованиями в поле и
обо всем прочем вам просто некогда думать, Ц сказал сандальфон. Ц Это у
кладывается в истиннизм. Нештатная обстановка, и все помыслы устремлены
ко дню, когда мы перейдем к окончательному решению поставленной задачи.

Макнефф встал и принялся вышагивать перед Хэлом из угла в угол.
Ц Но в то же время вы обязаны помнить, что «ламед» на груди означает не то
лько привилегии, но и ответственность.
Ц Буверняк, авва.
Макнефф на полном ходу остановился и нацелил Хэлу в грудь длинный костис
тый палец.
Ц Тогда почему не отращиваете бороду? Ц резко спросил он. И метнул свир
епый взгляд.
Хэл почуял, что цепенеет, как во времена, когда в него, в малолетку, АХ, Порнс
ен незабвенный, точно так же целился пальцем и таким же испепеляющим взг
лядом буравил. И ушла душа в пятки, будто Хэл Ярроу и вправду нашкодивший п
ацаненок.
Ц Я… я…
Ц Должно не только стремиться к получению «ламеда», должно стремиться
постоянно доказывать себе и окружающим свое право носить его. Безупречн
ость и только безупречность помогает преуспеть в этом, беззаветное усил
ие блюсти свою безупречность!
Ц Извините, авва, Ц сказал Хэл дрогнувшим голосом. Ц Я прилагаю беззав
етное усилие и блюду свою безупречность.
И с этими словами набрался смелости глянуть сандальфону в глаза, хотя, от
куда набрался, и сам не знал. Смелости глянуть и смелости лгать наглейшим
образом, лгать в присутствии безупречнейшего из безупречнейших, велико
го сандальфона! Он, Хэл, погрязший в еретической скверне!
Ц Однако не понял, что общего между моей безупречностью и тем, что брею б
ороду. Ни в «Талмуде Запада», ни в каком-либо другом труде Впередника нет
ни слова об истиннизме или антиистиннизме касательно бороды.
Ц Вы мне будете рассказывать, что есть и чего нет в писаниях? Ц вспылил с
андальфон.
Ц Разумеется, нет. Но при том я говорю правду, не так ли?
Макнефф снова заходил по кабинету.
Ц Мы обязаны быть безупречны, обязаны. Даже малейшее послабление псевд
обудущему, малейший отход от истиннизма способны опорочить нас. Да, Сигм
ен нигде и никогда не высказывался по поводу ношения бороды. Но давно рас
познано, что только истинно безупречный достоин отращивать бороду по пр
имеру Впередника. И в знак своей истинной безупречности мы обязаны блюст
и соответствующий внешний вид.
Ц Всем сердцем согласен, Ц сказал Хэл.
Дошло, что дрожит он только по старой привычке, будто стоит навытяжку пер
ед Порнсеном, а не перед архиуриелитом. А Порнсена нет, с Порнсеном поконч
ено, его пепел развеян по ветру. Рукой самого Хэла развеян во время погреб
альной церемонии. Мысль об этом добавила Хэлу решимости.
Ц В штатной обстановке немедля отрастил бы, Ц сказал он. Ц Но нахожусь
в поле и помимо исполнения прямых служебных обязанностей произвожу эфф
ективный сбор агентурных данных. Обнаружилось, что наблюдаемые считают
бороду омерзительной; как вам известно, у них нет растительности на лице.
Им непонятно, почему мы отращиваем бороды при том, что располагаем средс
твами для удаления волос. Им дурно в присутствии человека с бородой. Я не с
мог бы войти к ним в доверие, если бы отрастил бороду. Но как только мы пере
йдем к окончательному решению поставленной задачи, я немедленно отращу
бороду.
Макнефф хмыкнул и запустил пальцы в рыжее свидетельство своей безупреч
ности.
Ц Отчасти резонно. Нештатная обстановка и ее последствия. Почему своев
ременно не поставили в известность?
Ц Вы настолько заняты с утра до вечера, что не хотел вас отвлекать по лич
ному делу, Ц ответил Хэл.
А сам гадал, найдется ли у Макнеффа время и охота проверить правдивость с
лов бритого «ламедника». Жучи-то ни единым словом не обмолвились Хэлу на
счет бород у землян. Все это он выдумал себе в оправдание, припомнив, как а
мериканские индейцы были удивлены видом бородатых белых людей. Где-то к
огда-то об этом читал.
Макнефф еще раз кратко напомнил Хэлу, как важно блюсти безупречность, и о
тпустил с Сигменом.
И Хэл, с трудом справляясь с дрожью после этого нагоняя, отправился домой.
Дома принял маленько для успокоения, а потом добавил, чтобы поужинать вм
есте с Жанеттой. Когда чуток тяпнешь, перестает действовать на нервы зре
лище, как Жанетта кладет себе пищу кусок за куском в открытый рот, Ц это о
н усвоил безупречно.

17

В один прекрасный день, возвратись с рынка с тяжеленной корзиной, Хэл Ярр
оу объявил:
Ц Больно ты нажимаешь на солененькое в последнее время. Уж не за двоих ли
? А может, и за троих? Жанетта побелела.
Ц Ты что? Ты в своем уме? Что говоришь! Он бухнул корзину на стол, взял ее за
плечи.
Ц Буверняк, в своем. Не сей секунд в голову взбрело Ц давно замечаю да по
малкиваю. Сначала убедиться хотел. Так я прав?
Она в одну точку уставилась, а саму трясет.
Ц Ой, нет! Не может быть!
Ц Уж так и не может!
Ц Да. Я знаю. Не спрашивай, откуда знаю. Но этого не может быть. И вперед не с
мей говорить мне такие вещи. Даже в шутку. Я с ума сойду!
Привлек ее к груди, сказал поверх плеча:
Ц Это из-за того, что не можешь? Из-за того, что знаешь: от меня детей не буд
ет?
Пышная, слегка пахнущая духами прическа слегка дрогнула.
Ц Знаю. И не спрашивай, откуда знаю. Приотпустил ее, удержал на расстояни
и вытянутых рук.
Ц Слушай, Жанетта, кажется, я понял. Мы с тобой относимся к разным видам. Ка
к твои мать и отец. Но у них были дети. Точно так же, например, у осла и кобылы
могут быть детеныши-лошачихи, но сами лошачихи бесплодны. Можно скрести
ть льва и тигрицу, а вот получившихся львигра и тигвицу Ц уже нельзя. Верн
о? И ты боишься, что с тобой, как с той лошачихой!
Она ткнулась лицом ему в грудь, от ее слез рубашка мигом насквозь промокл
а.
Ц Люба моя, давай смотреть правде в глаза. Может, так оно с тобой и есть. Ну
и что? Впереднику ведомо, у нас положеньице то еще, не хватало нам ребеночк
а! Хорошо бы… да ну… у тебя есть я, у меня есть ты, разве не так? И большего не п
рошу. Главное, есть ты.
Утер ей слезы, поцеловал, помог затолкать покупки в холодильник, но мысль
Ц она есть мысль: придет Ц не вдруг отвяжется.
Соленого и молочного Жанетта поглощала много больше нормы, особенно мол
очного. Но перемен во внешнем виде, чтобы сами за себя говорили, не было. А х
оть как-то должно же сказаться это обжорство! Месяц прошел. Хэл с Жанетты
глаз не спускал. В нее уходило, как в прорву. И безо всяких последствий.
Решил, что ошибся. И то сказать: вид другой, обмен веществ другой, а что он в
этом понимает?
Еще месяц прошел. На выходе из библиотеки «Гавриила» снова попался навст
речу Тернбой, ШПАГ-историк.
Ц Слух идет, технарей можно поздравить, Ц привязался. Ц Нынче в 15. 30 на пл
анерке вроде бы объявят, что последняя серия удалась.
Ц Неужели буверняк?
Отчаянием жгло, но Хэл постарался, чтобы голос не выдал.
Когда в 16. 50 планерка закончилась, побрел домой Ц куда ж еще? Ц а лучше бы н
а край света. Пситовирус был уже в производстве. Самое большее через неде
лю наберется столько, что хватит наполнить емкости шести самолетов-снар
ядов. Первым номером по порядку намечена обработка города Сиддо. Следуя
по разворачивающимся спиральным траекториям, самолеты-снаряды засеют
район приличных размеров. Потом их возвратят, перезаправят и вышлют снов
а. И так до тех пор, пока не будет поражена вся Оздва.
Доплелся до дому, и оказалось, что Жанетта лежит в постели, черные кудри ко
роной на подушке. Слабо улыбается.
Обо всем на свете позабыл, встревожился.
Ц Жанетта, что с тобой?
Пощупал ей лоб. Кожа сухая, шершавая, жарок чувствуется.
Ц Не знаю. Мне уже недели две неможется, но я держалась, виду не подавала. Д
умала, пройдет. А нынче совсем прихватило, пришлось лечь, я с утра лежу.
Ц Ну, мы тебя живенько поднимем.
Бодрым голосом сказал. А в голове звенело: «Каюк!» Если что серьезное, то в
рача взять негде и лекарств тоже.
Следующие несколько дней Жанетта провела в постели. Температура с утра д
ержалась на 37, 5°, к вечеру подскакивала до 37, 8. Хэл ухаживал как только мог. Ас
пирин давал, мокрое полотенечко на лоб, пузырь со льдом. Аппетит у нее почт
и пропал, только пить просила. Пила и пила молоко. А таракановки своей люби
мой и сигарет в рот не брала.
Но не так сама по себе Жанеттина хворь приводила Хэла в отчаяние, сколько
Жанеттина молчаливость. Сколько он ее знал, Жанетта тараторила Ц легко,
весело, радостно для души. Случалось, примолкала, но только если что-нибуд
ь незнакомое рассматривает, полностью увлечена, от любопытства сама не с
воя. А теперь говорил только он один. И если умолкал, тишины не заполняли н
и расспросы Жанеттины, ни мнения.
Надеясь ее развеселить, он рассказал, что задумал угнать гичку и бежать в
джунгли. Помутневшие глаза у Жанетты ожили, давно так не сияли. Она даже пр
ивстала, когда он разложил перед ней на кровати карту материка. Показала,
где жила, описала местность: тут джунгли в низине, там горы, а вот здесь, на п
лоскогорье, развалины древней столицы и в подземельях ее тетки и сестры
ютятся.
Хэл присел за шестиугольный прикроватный столик, будто бы занялся бумаж
ными делами. А сам украдкой на нее погладывал. Полулежит на боку, лилейное
плечико из халата торчит, глаза горят, а под ними Ц нехорошие тени.
Ц Всего хлопот Ц ключик увести, Ц объяснять пустился. Ц Видишь ли, на к
аждой гичке есть блокиратор, его перед каждым вылетом на нуль сбрасывают
. Полсотни километров можно пройти на ручном управлении. Но как намотал п
олсотни, так блокиратор автоматически отрубает движок и в эфир идет сигн
ал, чтобы гичку запеленговали. Это чтобы никто не сбежал. Но блокиратор мо
жно вскрыть и отключить. Для этого есть специальный ключик. И уж я Ц то до
буду его в два счета. Так что ты не тревожься.
Ц Неужели ты меня настолько любишь?
Ц Насчет этого буверняк полный. А по мне, так и сверхбуверняк.
Встал, поцеловал ее. А у нее губы не шелковые, не сочные, а сухие, жесткие. Та
кое ощущение, что вся кожа ороговела.
Занялся писаниной. Час прошел Ц донесся вздох. Хэл вскинул взгляд. Жанет
та полусидит, как сидела, глаза закрыты, нижняя губа чуть отвисла. И пот по
лицу ручьем бежит.
Вспыхнула надежда: кризис, сейчас температура спадет! Нет. Даже чуть подс
кочила Ц 37, 9.
Жанетта что-то пробормотала.
Наклонился к ней.
Ц Что?
Ни слова не понял. Видимо, язык ее материнского племени. Бредит.
Ругнулся. Действовать надо. И о последствиях не думать. Сбегал в ванную, вы
тряс из пузырька большую таблетку «баю-баю», вернулся, чуть ли не силком е
й в рот втолкнул. Еле уговорил запить.
Запер спальню, накинул плащ, капюшон нахлобучил, побежал в ближайшую апт
еку. Купил три средних иглы, три шприца, лимоннокислый натрий в растворе, ч
тобы кровь не сворачивалась. И бегом домой кровь у Жанетты взять. Игла тол
ько с четвертой попытки вошла, когда в спешке чуть ли не изо всех сил нажал
.
А Жанетта, когда колол, ни глаз не открыла, ни руки не отдергивала.
Затаив дыхание, потянул кровь из вены в шприц. Самому невдомек, что даже гу
бу закусил. Жуткое подозрение, которое вот уже месяц с трудом отгонял, всп
лыло и сей миг должно было разрешиться. В шприц пробилась первая капельк
а крови Ц красной! Ерундовая мысль оказалась. И слава Сигмену!
С большим трудом растолкал Жанетту, чтобы взять на анализ мочу. Жанетта б
ормотала что-то непонятное, отрывочное и тут же не то засыпала, не то созн
ание теряла Ц он так и не понял. С отчаяния по щекам ей надавал, чтобы хоть
ненадолго очнулась. Еще раз себя обругал: только сейчас сообразил, что пр
ежде надо было на горшок посадить, а потом уже «баю-баю» в рот ей запихива
ть. Вот дурак! Но сосредоточиться не мог: волнение мешало. И по поводу Жане
тты, и по поводу того, что предстояло на корабле.
Заварил кофе как можно крепче, попытался влить ей в рот. У нее по подбородк
у текло, весь халатик залило.
То ли от кофе, то ли все же от его отчаянного голоса, но Жанетта пришла в себ
я, глаза открыла, выслушала, что нужно сделать и зачем. Прокипятил баночку
, слил туда мочу, завернул баночку и шприц с кровью в носовой платок, сунул
в карман плаща.
Вызвал по браслетке гичку с «Гавриила». На улице бибикнуло. Глянул на Жан
етту, запер спальню и кубарем скатился с лестницы. Гичка парила над земле
й у поребрика. Забрался, сел, нажал кнопку «ВОЗВРАТ». Гичка взмыла на трист
а метров и по глиссаде в 11° пошла к парку, где стоял корабль.
В медотсеке было пусто, сидел один дежурный фельдшер. Вскочил, комикс на п
ол с колен уронил.
Ц Вольно, вольно, Ц сказал Хэл. Ц Я на минутку встану к анализатору. Без
возни насчет заявки в трех экземплярах. Личные заботы-трудности. Вопрос
ы есть?
А сам Ц плащ нараспашку, чтобы виден был золотой «ламед» на груди.
Ц Буверняк, нет, Ц буркнул дежурный фельдшер, заметив «ламед».
Хэл протянул ему две сигареты.
Ц Ого! Спасибо.
Дежурный фельдшер закурил, уселся и подхватил с пола комикс «Впередник и
Далила в скверном городе Газа».
Анализатор стоял в закутке, дежурному фельдшеру не было видно Хэла. Ярро
у набрал нужную программу, ввел пробы, сел. Вскочил, забегал по закутку. Те
м временем анализатор мурлыкал, как довольный кот, пировал на свой манер
химический. Через полчаса гукнул разок, и загорелась зеленая надпись «АН
АЛИЗ ЗАВЕРШЕН».
Хэл нажал кнопку. Как язычок из металлического ротика, высунулась заполн
енная бланк-распечатка. Прочел. Моча в норме. Никаких инфекций, рН в норме.
И что самое удивительное, кровь в норме!
Не было уверенности, что анализатор не напортачил с анализом крови Жанет
ты. Но вероятность, что кровь у нее такая же, как у землян, тоже была велика.
Почему бы и нет? Хотя от Земли до Оздвы четыре десятка световых лет, но зак
оны развития живых существ от этого не меняются. Что там, что тут двояково
гнутый диск Ц наиболее эффективная форма частички, которая обеспечива
ет максимальный перенос кислорода.
Так, по крайней мере, думалось, пока собственными глазами не увидел, как вы
глядят кровяные тельца у жучей.
Анализатор застрекотал. Пошла распечатка. Неизвестный гормон! Судя по ви
ду молекулы, похожий на один из гормонов паращитовидных желез, управляющ
ий обменом кальция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20