И Берен преклонил перед ним колени и сказал:
- Я вернулся, как я обещал. Я пришел, чтобы потребовать принадлежащее
мне!
Но Тингол спросил:
- Чем завершились твои поиски и как с твоим обетом?
И Берен ответил:
- Я исполнил его! Сейчас Сильмариль в моей руке!
Тогда Тингол сказал:
- Покажи мне его!
Берен протянул свою левую руку и медленно разжал пальцы, но рука была
пуста. И он поднял правую руку, и с того часа стал называть себя
Комлостом, Пусторуким.
Тогда Тингол смягчился, и Берен сел подле его трона по левую руку, а
Лютиен по правую. Они рассказали историю своих поисков, и все с изумлением
слушали их.
И Тинголу показалось, что этот человек не похож на остальных смертных
людей и является одним из великих Арда, и что любовь к нему Лютиен - нечто
новое и необычное.
И он понял, что нет такой силы в мире, которая могла бы противостоять
их судьбе.
Поэтому Тингол уступил, и Берен получил руку Лютиен перед троном ее
отца.
Но радость Дориата при возвращени прекрасной Лютиен была омрачена,
потому что, узнав о причине безумия Кархорота, народ испугался еще больше,
полагая, что из-за священного камня сила волка стала еще ужасней, и едва
ли кто-нибудь справится с ним. А Берен, услышав о нападении волка, понял,
что поиски еще не закончены.
Поэтому они приготовились к охоте на волка - самой опасной из всех.
На эту охоту отправились Хуан, Маблунг, Белег Тугой Лук, Берен Эрхамион и
Тингол, король Дориата.
Они выехали утром и переправились через реку Эсгалдуин, но Лютиен
осталась у ворот Менегрота. Тьма сгустилась вокруг нее, и ей показалось,
что солнце стало меньше и почернело.
Охотники повернули на восток, потом на север и обнаружили Кархорота в
мрачной долине, откуда Эсгалдуин срывался вниз водопадом. Там Кархорот
пытался утолить сжигавшую его жажду, и охотники узнали, где он находится.
Волк, заметив их приближение, не бросился тут же в атаку, и пока
преследователи подъехали к нему, он отполз в сторону, в заросли, и
затаился там. Но они поставили охрану вокруг всего этого места и стали
ждать, а тени в лесу все удлинялись.
Берен стоял рядом с Тинголом, и вдруг он заметил, что Хуан покинул
их. Потом в чаще раздался оглушительный лай, так как Хуан бросился в
заросли, чтобы выгнать волка оттуда, но Кархорот избежал встречи с ним и,
вырвавшись из чащи, неожиданно прыгнул на Тингола. Берен быстро встал
перед королем, выставив копье, но Кархорот отбросил оружие и поразил
Берена, ударив его в грудь. В тот же момент Хуан прыгнул из зарослей на
спину волка, и они покатились по земле в жестокой схватке.
Никогда не бывало битвы между волком и собакой подобной этой битве,
потому что в лае Хуана слышались звуки труб Ороме и гнев Валар, а в
завываниях Кархорота была ненависть и злоба Моргота. От этого шума
трескались скалы и падали в воды Эсгалдуина. Пес и волк сражались
насмерть, но Тингол не обращал на них внимания: он опустился на колени
возле Берена, видя что тот серьезно ранен.
И Хуан убил Кархорота, но он был смертельно ранен, и яд Моргота
проник в его пасть. Хуан выбрался из чащи, упал рядом с Береном и
заговорил в третий раз, успев перед смертью попрощаться с ним. Берен не
мог ответить, но положил свою руку на голову пса, и так они расстались с
ним.
Маблунг и Белег поспешили на помощь к королю, но увидев, что
произошло, бросили свои копья и заплакали. Затем, Маблунг вынул нож и
вспорол брюхо волка, и оказалось, что внутри оно почто все сожжено, как
будто огнем, рука же Берена, сжимавшая камень, осталась нетленной. Но
когда Маблунг коснулся ее, рука рассыпалась, открыв Сильмариль, который
осветил лес. Тогда Маблунг быстро схватил камень и вложил его в руку
Берена, и от прикосновения Сильмариля Берен очнулся и встал. Он высоко
поднял камень, а потом протянул Тинголу:
- Вот теперь поиск завершен, - сказал Берен, - как и моя судьба.
И более он уже не говорил.
Они унесли Берена Комлоста на носилках из ветвей, положив рядом
Хуана, и ночь настала прежде, чем они вернулись в Менегрот. Лютиен
встретила их медленное шествие, и некоторые несли рядом с носилками
факелы. Она обняла Берена, поцеловала его и велела ждать ее за западным
морем. И прежде, чем душа его рассталась с телом, он взглянул на Лютиен,
но для нее угас свет звезд, и тьма сгустилась вокруг нее.
Так кончились поиски Сильмариля, но песнь о Лютиен, об освобождении
из оков еще не кончилась.
Потому что дух Берена по просьбе Лютиен задержался в залах Мандоса,
не желая покидать мир, пока Лютиен не придет сказать ему свое последнее
прости на тусклых берегах Внешнего Моря, куда уходят умершие люди, чтобы
никогда не вернуться.
А Лютиен потеряла сознание, и дух ее покинул тело, и оно было похоже
на внезапно сорванный цветок. И тогда для Тингола наступила зима его
жизни.
А Лютиен ушла в залы Мандоса, в место, назначенное для Эльдалие за
поселениями Запада, на границах Мира. Там сидят те, кому пришел срок
ждать, погруженные во мрак своих мыслей, но красота Лютиен превосходила их
красоту, и она упала на колени перед Мандосом и запела для него.
Слушая ее, Валар опечалились, потому что Лютиен сплела в ней две
песни: печали и горя. И когда она стояла на коленях перед Мандосом, слезы
ее падали к его ногам, и в нем появилось сочувствие, поэтому он вызвал к
себе Берена, и они встретились за Западным морем. Мандос отправился к
Манве, и Манве искал в своих сокровенных мыслях, где появилась воля
Илюватара.
И тогда он предоставил Лютиен право выбора, она могла избежать залов
Мандоса и уйти в Валинор, чтобы жить там среди Валар до конца мира, забыв
о печали своей жизни. Берен туда попасть не мог, потому что Валар не было
дозволено отвратить от него смерть, являющуюся даром Илюватара людям.
А другой выбор у Лютиен был таков: она могла вернуться в
Среднеземелье, взяв с собой Берена, и вновь поселиться там, но не быть
спокойной за свою жизнь и радость. И Лютиен избрала эту судьбу, покинув
Благословенное Королевство и oтказавшись от всех притязаний на родство с
теми, кто жил так. Таким образом, какое бы горе ни ожидало Берена и Лютиен
впереди, они могли избрать общую судьбу и уйти вместе за границы мира. Вот
как получилось, что, единственная из всех Эльдалие, Лютиен умерла и в
давно минувшее время покинула мир. Однако, ее выбор соединил два рода, и
она стала проматерью многих, в ком Эльдарцы и сейчас ее видят, - хотя весь
мир изменился - подобие Лютиен Прекрасной, какую они утратили.

20. О ПЯТОЙ БИТВЕ: НИРНАЕТ АРНОЕДИНАД
Как было сказано, Берен и Лютиен вернулись в северные страны
Среднеземелья и некоторое время жили там вместе, как живут мужчина и
женщина, снова приняв то обличье, в каком они были в Дориате. Те, кто
видел их, и радовались, и пугались, и Лютиен отправилась в Менегрот и
излечила прикосновением руки Тингола от поразившей его старости. А Мелиан
заглянула в глаза дочери и прочла в них ее судьбу, и отвернулась. Она
узнала, что впереди у них вечная разлука, и не было в тот час более
тяжелого горя утраты, чем горе Майяр Мелиан.
А потом Берен и Лютиен ушли одни и поселились на Тол Галене, зеленом
острове посреди Адуранта, и никто ничего не знал о них. Впоследствии
эльдарцы назвали эту страну ДорФирн-и-Гуинар, Cтрана Оживших Мертвых, и
там родился прекрасный Диор Аранель, известный как Диор Элухиль, Наследник
Тингола. Ни один смертный человек не говорил больше с Береном, и никто не
видел, как Берен или Лютиен покинули мир.
В те дни Маэдрос воспрянул сердцем, почувствовав, что Моргот вовсе не
неуязвим, потому что подвиги Берена и Лютиен воспевались во многих песнях
по всему Белерианду. Однако Моргот уничтожил бы всех своих противников,
если бы им не удалось вновь объединиться и образовать новый совет. И
Маэдрос создал такой совет, чтобы возвысить судьбу Эльдара, и совет был
назван Союзом Маэдроса.
Однако клятва Феанора и злые его деяния повредили замыслам Маэдроса,
и он получил помощь меньшую, чем было нужно. Ородрет из-за поступков
Колегорма и Куруфина не стал бы поддерживать никого из сыновей Феанора, к
тому же эльфы Нарготронда все еще надеялись защитить свою скрытую
крепость, сохраняя секретность. Оттуда пришел лишь небольшой отряд во
главе с Гвиндором, сыном Гуилина, известным своей доблестью князем. Он
против воли Ородрета отправился принять участие в северной войне, потому
что скорбел об утраченном брате Гальмире. Они носили эмблему дома
Фингольфина и маршировали под знаменами Фингона, и никто из них не
вернулся обратно, кроме одного.
Из Дориата пришло мало помощи, потому что Маэдрос и его братья перед
этим отправили Тинголу послание, напомнив ему о притязаниях вернуть
Сильмариль, либо стать врагом.
Мелиан посоветовала Тинголу уступить камень, но слова сыновей Феанора
были угрожающими, и Тингол пришел в ярость, думая о страданиях Лютиен и
крови Берена, которыми был завоеван камень, и глядя каждый день на
Сильмариль, он все больше хотел оставить камень у себя навсегда, потому
что такова была власть камня.
Тингол отправил посланцев обратно с презрительными словами.
Маэдрос не ответил потому, что в то время он начал обдумывать союз с
объединением эльфов, но Колегорм и Куруфин открыто поклялись убить Тингола
и уничтожить его народ, если камень не уступят им добровольно.
Тогда Тингол укрепил границы своего королевства и не пошел на войну;
не пошел никто и из Дориата, кроме Маблунга и Белега, не пожелавших
остаться в стороне от великих деяний.
Тингол дал им разрешение уйти, но запретил служить сыновьям Феанора,
и они присоединились к войску Фингона.
Однако Маэдрос получил помощь от Наугрим, и кузнецы Ногрода были
заняты в те дни. И он снова собрал у себя всех братьев и весь народ, а
люди Бора и Уфланга тоже стали готовиться к войне и призвали с востока
своих родичей. Кроме того, на западе Фингон, всегдашний друг Маэдроса,
держал совет в Химринге, а в Хитлуме нольдорцы и люди из дома Хадора
занялись военными приготовлениями.
В лесу Бретиль Хальмир, вождь племени Халадин, собрал своих воинов, и
они точили топоры. Но Хальмир умер прежде, чем началась война, и Хальдир,
его сын, стал править этим народом, и вести об этом пришли в Гондолин
Тургону.
Но Маэдрос решил испытать свою силу слишком рано, прежде чем его
планы осуществились. И хотя орки были изгнаны из северных областей
Белерианда, и на время даже Дор-Финион оказался свободным, Морготу стало
известно об усилении Эльдара и друзей эльфов, и он учел это в своих
замыслах.
Он заслал в стан Маэдроса множество шпионов - к большой выгоде для
себя, потому что вероломные люди проникли в секреты сыновей Феанора.
Наконец, Маэдрос решил атаковать Ангбанд с востока и запада и
намеревался пройти через Анфауглит, но когда, как надеялся Маэдрос, он
выманит на себя армии Моргота, из прохода Хитлума появится Фингон. Они
рассчитывали, что таким образом силы Моргота окажутся как бы между
наковальней и молотом и будут разбиты по частям.
В назначенный срок утром Дня Середины Лета трубы эльдарцев
приветствовали восход солнца, и на востоке появился стяг сыновей Феанора,
а на западе - знамя Фингона. Тогда Фингон вышел на стены Эйфель Сириона, и
его войско выстроилось в долинах и лесах Эред Витрина, скрытое от глаз
врага. Но Фингон знал, что войско это очень велико, потому что там
собрались все нольдорцы Хитлума вместе с эльфами Фаласа и отрядом Гвиндора
из Нарготронда.
А еще у Фингона было очень много людей, к ним присоединились Хальдир
из Бретиля с людьми из леса.
Тогда Фингон взглянул на Тангородрим: черный дым поднялся оттуда, и
Фингон знал, что гнев Моргота пробудился и что вызов принят. Тень сомнения
омрачила сердце Фингона, и он посмотрел на восток: не клубится ли пыль
Анфауглита под ногами войск Маэдроса? Он не знал, что выступлению Маэдроса
помешало коварство Ульдора Проклятого, обманувшего его ложным
предостережением о нападении с Ангбанда.
И вдруг донесся крик; переходя от долины к долине, эльфы и люди
присоединились к нему с удивлением и радостью, потому что неожиданно, без
зова, явился Тургон из Гондолина с десятитысячной армией, и едва лишь
Фингон услышал вдали шум огромной трубы Тургона, его брата, как тень,
омрачавшая его сердце, исчезла, и он воспрянул духом и громко крикнул:
- Атулиен ауре! Айя Эльдалие ар Атани - тари атулиен ауре! - День
настал, смотрите, народ Эльдара и отцы Людей - день настал!
И все, кто слышал его клич, ответили:
- Аута и ломе! - Ночь проходит!
А Моргот, знавший о делах своих врагов, избрал этот же час. Веря, что
предатели, его тайные слуги, задержат Маэдроса и помешают соединению
врагов, он бросил значительные силы в атаку на Хитлум, и войско его успело
далеко проникнуть в пески Анфауглита, прежде чем их приближение было
замечено.
Тогда сердца нольдорцев загорелись, и их предводители решили
атаковать врагов на равнине, но Хурин выступил против этого и предостерег
их от коварства Моргота. И поскольку сигнала о приближении Маэдроса не
было, Хурин убеждал их дождаться этого сигнала. Но предводителю западной
армии Моргота было приказано любыми средствами выманить Фингона из его
холмов, и он продвигался к потокам Сириона, и аванпосты Фингона могли уже
видеть глаза своих врагов.
Но ответа на вызов орков не последовало. Тогда предводитель Моргота
послал парламентеров, приведя с собой Гальмира, сына Гуилина - вождя из
Нарготронда, которого орки ослепили, захватив его в Дагор Браголахе. Затем
герольды Ангбанда вытолкнули его вперед, выкрикивая:
- Дома у нас много лучших, чем этот. Однако вам следует торопиться,
если вы хотите найти их, потому что мы разделаемся с ними, когда вернемся!
И они отрубили Гальмиру руки и ноги, и затем голову - и бросили его.
По несчастной случайности в том месте находился Гвиндор, брат
Гальмира. Его ярость перешла в безумие. Он прыгнул на спину коня, и многие
последовали его примеру. Они убили герольдов и вклинились в главное
войско. Видя это, воины Нольдора воодушевились, и Фингон, надев свой шлем,
велел трубить в трубы, и все войско Хитлума ринулось с холмов в атаку.
И блеск взметнувшихся мечей Нольдора напоминал пламя на поле, их
натиск был быстр и ужасен, замыслы Моргота едва не оказались нарушены.
Прежде чем армия, которую он послал на запад, успела закрепиться, она была
сметена, и знамена Фингона взвились перед стенами Ангбанда. И в первых
рядах сражались Гвиндор и эльфы Нарготронда, они перебили охрану на самых
ступенях Ангбанда, и Моргот задрожал на своем троне.
Но там они попали в ловушку и все погибли, кроме Гвиндора,
захваченного живым, потому что Фингон не мог прийти им на помощь. Через
тайные двери Моргот выпустил войско, и Фингон с большими потерями был
отброшен назад, от стен.
И тогда на равнине Анфауглита началась битва Нирнает Арноедиад -
Битва Бесчисленных Слез, потому что ни песня, ни рассказы не могут
вместить в себя все причиненные ею несчастья.
Войско Фингона отступало через пески, Хальдир был убит, а с ним
погибло много людей Бретиля.
К концу пятого дня орки окружили войско Хитлума. Сражение
продолжалось до наступления дня, и кольцо сжималось все сильнее. Утро
принесло надежду, когда послышались звуки рогов Тургона, спешившего с
войском Гондолина. Теперь он торопился на помощь брату.
Отряд телохранителей короля разметал орков, и Тургон прорубил себе
путь к брату, и встреча их была радостной.
В третьем часу утра раздались звуки труб Маэдроса, и знамена сыновей
Феанора развернулись у врага в тылу. Орки дрогнули, и атаки их
захлебнулась, и многие обратились в бегство.
Но лишь только авангард Маэдроса вступил в бой, Моргот бросил в бой
последние силы, опустошив Ангбанд. То были волки, всадники на волках,
бальроги и драконы, и среди них Глаурунг, отец драконов. Сила и могущество
великого змея стали теперь огромными, и эльфы и люди бежали перед ним. И
он прошел между войсками Маэдроса и Фингона, уничтожая все на своем пути.
Если бы не предательство людей, Моргот не добился бы своей цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36