А в центре уникальной гостиной, сидя за уютным столом, две приятные женщины пили кофе.Хозяйка дома — очень пожилая, очень ухоженная дама с голубыми волосами — рассказывала своей молодой гостье:— Можете себе представить, Наташенька, это сокровище, — она указала взглядом на одну из картин, — муж приобрел еще до войны в провинциальной комиссионке. Поехал на встречу с читателями… Не помню, в Саратов, кажется. И там увидел — глазам не поверил.— Действительно сокровище, — согласилась Наташа. — И вся коллекция — просто чудо! Но самое удивительное в другом, Людмила Ильинична.— Интересно…— Разные мастера, разные манеры, даже эпохи — и то разные, а собрание картин смотрится как единое целое. — Наташа не льстила: коллекция была на редкость хороша.— Верно, — кивнула Людмила Ильинична. — Муж очень чувствовал живопись. Ах, Наташенька!.. Вообще не вероятного таланта был человек, что говорить! Сейчас перевелись такие писатели… И дом был шумный, открытый — вечно гости… Не то, что теперь. — Пожилая дама горько вздохнула. — Одинокая старуха в прекрасных стенах.— Неправда! Вы не старуха! — горячо возразила Наташа.— А кто же? — Хозяйка квартиры испытующе взглянула на собеседницу.— Очаровательная женщина! — заявила Наташа с неподдельной искренностью.— Ну, если не лукавить, я тоже так думаю, — сказала Людмила Ильинична. — По крайней мере, мне есть с кем себя сравнивать, — она кивнула на пышногрудых фламандских дев, смотревших с картины. — Я моложе их — лет на триста.— Да, и стиль у вас гораздо элегантнее, — добавила Наташа.Обе рассмеялись. Они нравились друг другу.— А если бы вы увидели меня при полном параде!.. — старшая из дам многозначительно замолкла.— Вы всегда при полном параде, Людмила Ильинична, — заверила ее Наташа.— Нет. Погодите, я вам кое-что покажу… — Она поднялась из-за стола.…Людмила Ильинична принесла шкатулку, открыла и высыпала на стол драгоценности. В солнечном свете они переливались желтыми, изумрудными и голубоватыми искрами.— Господи, какая красота… — тихо произнесла Наташа после паузы, любуясь восхитительными украшениями и даже забыв на несколько мгновений об их баснословной стоимости.— А большинство говорит: богатство, — усмехнулась Людмила Ильинична.Наташа вдруг прислушалась, вскинула голову, с трудом оторвав взгляд от сверкающих сокровищ.— По-моему, вошел кто-то, — сказала она, тревожно.— Побойтесь Бога, Наташенька. Я после вашего прихода на все замки закрылась… Вот это ожерелье, — Людмила Ильинична взяла его в руки, — принадлежало матери моего мужа…— Не двигаться, суки, — негромко и страшно приказал появившийся в дверях человек в маске и с пистолетом в руках.Он сделал два шага к столу, но тут Людмила Ильинична в ужасе закричала:— А-а-а-а!Рванувшись вперед, человек в маске хлестнул ее по лицу. Людмила Ильинична осела и завалилась на бок. Наташа кинулась к бандиту, вцепилась в него, затрясла:— Скотина! Негодяй!..Бандит оторвал ее от себя, откинул в угол.— Молчи! Крови не хочу. Но будешь орать — замочу и тебя, и бабку!Он рывком поставил ее на ноги, ухватил за плечо и, ткнув дуло пистолета ей в позвоночник, повел к ванной комнате.В дверях Наташа сделала последнюю попытку вырваться. Резко развернувшись, она толкнула бандита так, что с его головы соскочила спортивная шапочка. Сама девушка кинулась в сторону. Но налетчик успел ее перехватить, затолкал в ванную и повернул задвижку. Надел шапочку обратно, сунул пистолет за ремень и вернулся в гостиную.Людмила Ильинична неподвижно лежала на полу. Бандит собрал со стола драгоценности и пересыпал их в небольшой мешочек.Потом он достал фотографии и, сверившись по ним, шагнул к одной из картин.Людмила Ильинична приподняла голову, открыла глаза и застонала. Бандит обернулся и хлестнул ее по лицу еще раз. Она потеряла сознание. Бандит ловко вырезал полотна из рам.
В дежурной части отделения милиции, как всегда, трезвонили телефоны.Начальник отделения подполковник Беляков листал журнал происшествий, взятый у дежурного, и делился впечатлениями со своим заместителем — Сергеем Никольским.— Опять у Дома журналистов мордобой. Во дают, писаки! Закрыть бы их ресторан…— Какие писаки? — возразил Никольский. — Им сейчас не до ресторана — на хлеб не хватает. Посмотрите протокол: акционерное общество дралось с банком.— Серьезная публика. Стрельбы не было? — осведомился Беляков.— Что вы, товарищ подполковник! — встрял в разговор Митрофанов. — Тихо дрались, культурно. Стенка на стенку.— Не остри, — осадил его подполковник. — Тихо — и слава Богу. В первый раз, что ли? Место-то это поганое.— Там бы временный пост организовать, — предложил Никольский.— Откуда я тебе людей возьму?! — ненатурально вспылил начальник. — Одного не поставишь, а двоих — оголим остальную территорию.— Значит, пусть дерутся? — съязвил Никольский.— Не доставай меня, Сергей. Картина благополучная в целом. Чего ты суетишься?— Товарищ подполковник, — вдруг доложил Митрофанов, опустив трубку после очередного звонка. — Вооруженное ограбление!— Где?! — И начальник, и его заместитель разом вскочили на ноги.— Под боком. Вдову классика обчистили, — быстро пояснил Митрофанов.Беляков посмотрел на него, потом на Никольского и сказал сокрушенно:— Сам сглазил.
Картин больше не было. Золотые рамы тускло смотрели темными дырами.Людмила Ильинична лежала на обширном кожаном диване, Наташа сидела у нее в ногах. Рядом стояли Беляков и Никольский.— Наташенька держалась очень достойно, а я струсила, — говорила Людмила Ильинична, прикладывая к разбитому лицу мокрое полотенце.— Как чувствуете себя? — осведомился Беляков.— Спасибо, теперь лучше.— Я тоже струсила, — улыбнулась Наташа Сергею. — Неожиданная встреча у нас с вами получилась, правда? И, к сожалению, нельзя сказать, что приятная.Никольский улыбнулся в ответ. Несмотря на обстоятельства встречи, он был не просто рад ей — он был почти счастлив. Сергей не забыл тех взглядов, которыми они обменивались с Наташей тогда, перед той презентацией и после нее. Он собирался в ближайшие же дни найти девушку, пригласить куда-нибудь… И вот — свидание состоялось, нежданно-негаданно, само собой.— Вы в порядке? — спросил Никольский Наташу.Она кивнула.— Знакомы, что ли? — прищурился Беляков. — Служба у нас такая: приятного вообще мало, — пояснил он Наталье деловито. — Имя-отчество ваше как?— Наталья Николаевна, — отозвалась девушка.— Как у жены Пушкина… — хмыкнул подполковник. — Фамилия?— Не Гончарова, — заверила его Наташа. — Румянцева.— Угу, — Беляков отвернулся.— Виталий Петрович неточно выразился, — вмешался Никольский. — Он имел в виду, что очень рад.— Не надо меня поправлять, — осадил его Беляков. — Я всегда вежливо выражаюсь.Он шагнул к пустой раме, достал из кармана шариковую ручку и дотронулся до клочка, оставленного от поспешно вырезанного полотна.— Вот сукин сын! Шпана беспредельная! Сам ничего трудом не нажил, и чужого не жалко!— Вы найдете его? — спросила Людмила Ильинична.— Как карта ляжет, — вздохнул Беляков и оглядел гостиную. — Что это за кольцо на столе?— Где? — вскочила с дивана Наташа.— Не трогать! — рявкнул Беляков.Девушка в испуге замерла.— До приезда экспертов лучше ни к чему не прикасаться, — сказал Никольский. Он всячески пытался как-то нейтрализовать грубость своего шефа.Подполковник осторожно приблизился к столу. Большой глубокого зеленого цвета изумруд в причудливой оправе лежал рядом с кофейником.— Перстень амстердамской работы конца девятнадцатого века, — сообщила Наташа.— А почему он здесь лежит? — поинтересовался Беляков.Людмила Ильинична привстала с дивана.— Я показывала Наташеньке свои побрякушки, — пояснила она.— Зачем вы их показывали? — напрягся Беляков.— Меня назначили смотрителем этого дома, — объяснила Наташа. — По совместительству.— Не понял! — Подполковник грозно уставился на нее.— Неделю назад Людмила Ильинична передала все ценности в дар государству, — ровно проговорила Наташа, не подозревая, какая бомба таится в ее словах.Беляков ошалело уставился на Никольского и медленно опустился на стул.— Стало быть, это государственная собственность?.. — пробормотал он обреченно.— Что с вами, голубчик? — всполошилась Людмила Ильинична.— Благородный поступок, — молвил Беляков упавшим голосом. — За государством не пропадет. Оно попомнит.— Да, меня благодарили, — удивленно согласилась хозяйка квартиры. Странное поведение старшего из двух офицеров милиции, посетивших ее дом, беспокоило и настораживало ее.— А теперь нас поблагодарят… — пробормотал Беляков потерянно. — Да так поблагодарят…Из прихожей послышался топот, и в гостиную ввалилась бригада МУРа во главе с Котовым.— Привет! — жизнерадостно гаркнул он Белякову и Никольскому. — Ой, какие вы кислые!— Загрустили маленько, — признался Беляков.— Веселей, веселей надо грустить! — бодро выдал Котов, а затем, обернувшись через плечо, бросил своим: — Приступайте, мужики!И началось: эксперты обрабатывали ручки дверей и рамы картин, сверкали вспышки блицев, у Людмилы Ильиничны снимали отпечатки пальцев, в прихожей подавала голос собака.Никольский и Наташа устроились в кабинете за шахматным столиком.— Как выглядел бандит? — спросил Сергей.— Высокий. В черной маске и черной спортивной шапочке.— Во что одет?— Черные брюки, черная кожаная куртка.— Вооружен?— У него был пистолет.— Какой?— Большой и черный.— Однообразная какая-то цветовая гамма, — заметил Сергей. — Даже страшно.— Вспомнила! — воскликнула Наташа. — Когда он затаскивал меня в ванную, у него с головы слетела шапочка. Волосы тоже черные-черные…— Опять?!— А в них — седая прядь от виска к затылку.— Спасибо! — облегченно вздохнул Сергей. — А то совсем запугали.В кабинет торопливо вошли Беляков и Котов. Они тоже подсели к шахматному столику, не спуская с Наташи цепких взглядов.— Хозяйка сказала, что вы фотографа сюда приводили, Румянцева, — напористо начал Беляков.— Да, приводила, — пожала плечами девушка.— Что он фотографировал? — продолжал Беляков с нажимом.— Картины.— Зачем?— Для нашего музея. Мы составляем каталог, — пояснила Наталья.— Кто этот фотограф? — вступил в разговор Котов. — Имя, телефон, адрес?— Кажется, у меня с собой его визитная карточка. — Девушка покопалась в сумке и нашла. — Вот, пожалуйста.Котов нетерпеливо выхватил карточку из ее рук.— Я помчался, — объявил он, и дверь за ним захлопнулась.— Что случилось? — полюбопытствовала Наташа.— Пока ничего, — сухо ответил Беляков. — Идите, Румянцева, у вас отпечатки пальцев снимут. — Он дождался, пока девушка вышла, и добавил. — А еще хозяйка сказала, что видела фотографии картин у бандита.— Наводка? — нахмурился Никольский.— Чистая… Давно с барышней знаком? — вдруг спросил подполковник.— А в чем дело? — тотчас ощетинился Сергей.На самом деле он прекрасно понял, в чем дело: Беляков подозревает, что Наташа — наводчица. Но Никольский-то наверняка знал, сердцем чувствовал: не может быть преступницей эта восхитительная девушка. Не тот тип личности. Не стремится она к богатству, другие у нее интересы. Иначе осталась бы при Тарасове в качестве секс-куклы удачливого дельца. Но Сергей точно выяснил, у самого Алексея узнал: Наталья отвергла все домогательства бизнесмена. Значит, чужда ей алчность …— Размышляю… — расплывчато пояснил между тем свой вопрос Беляков: он разом смягчился, увидев реакцию подчиненного.— Зря размышляете, — отрезал Сергей. — Не она, головой ручаюсь.И тут во всем доме, полном разноголосого шума, воцарилась такая тишина, что стало слышно, как на стене тикают часы.Беляков и Никольский переглянулись и поспешили из кабинета.Посреди гостиной возвышался генерал Колесников, окруженный свитой.— Что взяли? — ни к кому не обращаясь, пророкотал он.Беляков встал перед ним навытяжку.— Картины и драгоценности, товарищ генерал! — рявкнул он, всем своим видом выражая усердие и готовность выполнить любой приказ начальства.— Вы знаете, что это государственная собственность? — зловеще поинтересовался Колесников.— Узнали час назад, — отозвался Никольский.— А сколько она стоит, вам известно?.. Почему неизвестно?! Отвечайте! — распалился генерал.— Два миллиона долларов, — сообщила Наташа из-за спины Никольского.— Сколько?.. — неожиданно тихо переспросил Колесников, достал платок и вытер лоб. — Ну, так… Не найдете — Никольского сошлю в участковые, а тебя, Беляков — на дачку, грядки копать!Он развернулся и величественно удалился, но при этом все же непроизвольно ссутулился: мысль о цене похищенного просто пригибала генерала к земле. Свита послушным стадом двинулась вслед за отцом-командиром.— Вот и поблагодарили, — горько заметил Беляков, когда процессия скрылась за дверью квартиры и за ней щелкнул замок.Наташа, стоявшая рядом с Никольским, тронула его руку:— Я могу чем-нибудь помочь?— Конечно, — невесело улыбнулся Сергей. — Постарайтесь мне присниться.
Котов подъехал к отделению милиции, вылез из машины, прошел через дежурную часть, поздоровавшись с Митрофановым, и поднялся на второй этаж в кабинет Никольского.— Ну, отработал я фотографа, — сообщил он с порога. — Подышал одним воздухом с талантливым человеком.Беляков и Никольский сидели за столом, заваленным бумагами.— Выкладывай! — оживился Беляков.— Гущин Всеволод Георгиевич. Снимал картины и драгоценности вдовы на слайды. По заказу музея личных коллекций.— На слайды? — переспросил Никольский. — А контрольные отпечатки на бумаге он делал? Или прямо с пленки на пленку?— Делал, как положено, чтобы уточнить цвет, — ответил Котов. — По шесть фотографий с каждого кадра. Я проверил: все карточки на месте. Архив у него образцовый.— Он мог и больше напечатать, — предположил Никольский.— Верно! — азартно согласился с ним Беляков. — Вот откуда фотографии у бандита.— Остыньте, ребятки, — вздохнул Котов и устало опустился на стул. — Семьдесят шесть лет старику. Войну прошел. Заслуженный художник. Персональные выставки — одна за другой. Можете себе представить, чтобы он с урками связался? Короче, не наш клиент. Чист, как стеклышко.— А кому он слайды отдал? — сникнув, осведомился Беляков.— Румянцевой в собственные руки. В чем она и расписалась.— Но вдова видела у бандита карточки, а не слайды, — напомнил Никольский.— Со слайдов нетрудно карточки напечатать, — заметил, пожав плечами, Котов. — Неужели барышня навела?— Тогда бы ее не было у вдовы при ограблении, — возразил Никольский.— Ну, может, по глупости, — неуверенно сказал Котов. — Или, наоборот, умна чересчур… Кому в голову придет подозревать потерпевшую?— Мне, — объявил Беляков. — Уж больно нежно с ней бандит обошелся. Старуху чуть жизни не лишил. А ее не ударил ни разу. С чего бы это? Понравилась, что ли?.. Хотя она многим нравится, — и он покосился на Никольского.Котов не понял намека.— Да, на вид скромная такая…— Тихая, — уточнил Беляков. — Как омут.Сергей промолчал. Он ни секунды не верил в виновность Наташи. Но ситуация складывалась поганая: теперь Никольский не имел права ни на какие попытки развить свои отношения с девушкой, узнать ее лучше. Ведь теперь она главная подозреваемая по делу, которое расследует Сергей. И любые неслужебные контакты с Наташей для Никольского теперь исключены. Не на что и надеяться.
Утром следующего дня Никольский стоял на своем балконе и снимал с веревки белье. Когда он вернулся в комнату, то обнаружил там Тарасова, с любопытством наблюдавшего за хозяйственными хлопотами приятеля.— Алеша! — расплылся в улыбке Сергей.— А дверь у тебя всегда нараспашку? Я это учту, когда приду сводить с тобой счеты. Но пока ты мне еще нужен, старик! — объявил он с шутливой важностью.— Пошли на кухню, позавтракаем, — предложил Сергей.Алексей кивнул. Они прошли на кухню, где Никольский за считанные минуты сварганил нехитрый завтрак. Поели мужчины быстро и молча. Потом Сергей убрал тарелки в мойку и снял с плиты кипящий чайник.— Я в курсе вашего дела об ограблении писательской вдовы, — сообщил Тарасов за кофе. — Наташе вчера звонил. Ну, беспредел! И главное — средь бела дня.— Да, надо полагать, этот бандюга — большой любитель живописи, — усмехнулся Никольский. — Хотел получше рассмотреть, что берет.— Не оскорбляй любителей, Сережа, — сказал Тарасов. — Я сам любитель, — и добавил с неожиданной ненавистью. — А подонка этого растерзал бы! Гнида! Уголовник! Ох, попадись он мне!.. Ниточка есть какая-нибудь?!— Нет пока. Чего ты так раскипятился-то? — слегка удивился Сергей.— Девку жалко, — объяснил Тарасов. — Перенервничала — сама не своя.— Естественно, — сказал Никольский. — Не каждый день мирным гражданам под дулом пистолета стоять приходится. Даже в нынешние милые времена.— Кстати, как тебе Наталья?.. — поинтересовался Алексей с деланным равнодушием. — Можешь не отвечать, но учти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В дежурной части отделения милиции, как всегда, трезвонили телефоны.Начальник отделения подполковник Беляков листал журнал происшествий, взятый у дежурного, и делился впечатлениями со своим заместителем — Сергеем Никольским.— Опять у Дома журналистов мордобой. Во дают, писаки! Закрыть бы их ресторан…— Какие писаки? — возразил Никольский. — Им сейчас не до ресторана — на хлеб не хватает. Посмотрите протокол: акционерное общество дралось с банком.— Серьезная публика. Стрельбы не было? — осведомился Беляков.— Что вы, товарищ подполковник! — встрял в разговор Митрофанов. — Тихо дрались, культурно. Стенка на стенку.— Не остри, — осадил его подполковник. — Тихо — и слава Богу. В первый раз, что ли? Место-то это поганое.— Там бы временный пост организовать, — предложил Никольский.— Откуда я тебе людей возьму?! — ненатурально вспылил начальник. — Одного не поставишь, а двоих — оголим остальную территорию.— Значит, пусть дерутся? — съязвил Никольский.— Не доставай меня, Сергей. Картина благополучная в целом. Чего ты суетишься?— Товарищ подполковник, — вдруг доложил Митрофанов, опустив трубку после очередного звонка. — Вооруженное ограбление!— Где?! — И начальник, и его заместитель разом вскочили на ноги.— Под боком. Вдову классика обчистили, — быстро пояснил Митрофанов.Беляков посмотрел на него, потом на Никольского и сказал сокрушенно:— Сам сглазил.
Картин больше не было. Золотые рамы тускло смотрели темными дырами.Людмила Ильинична лежала на обширном кожаном диване, Наташа сидела у нее в ногах. Рядом стояли Беляков и Никольский.— Наташенька держалась очень достойно, а я струсила, — говорила Людмила Ильинична, прикладывая к разбитому лицу мокрое полотенце.— Как чувствуете себя? — осведомился Беляков.— Спасибо, теперь лучше.— Я тоже струсила, — улыбнулась Наташа Сергею. — Неожиданная встреча у нас с вами получилась, правда? И, к сожалению, нельзя сказать, что приятная.Никольский улыбнулся в ответ. Несмотря на обстоятельства встречи, он был не просто рад ей — он был почти счастлив. Сергей не забыл тех взглядов, которыми они обменивались с Наташей тогда, перед той презентацией и после нее. Он собирался в ближайшие же дни найти девушку, пригласить куда-нибудь… И вот — свидание состоялось, нежданно-негаданно, само собой.— Вы в порядке? — спросил Никольский Наташу.Она кивнула.— Знакомы, что ли? — прищурился Беляков. — Служба у нас такая: приятного вообще мало, — пояснил он Наталье деловито. — Имя-отчество ваше как?— Наталья Николаевна, — отозвалась девушка.— Как у жены Пушкина… — хмыкнул подполковник. — Фамилия?— Не Гончарова, — заверила его Наташа. — Румянцева.— Угу, — Беляков отвернулся.— Виталий Петрович неточно выразился, — вмешался Никольский. — Он имел в виду, что очень рад.— Не надо меня поправлять, — осадил его Беляков. — Я всегда вежливо выражаюсь.Он шагнул к пустой раме, достал из кармана шариковую ручку и дотронулся до клочка, оставленного от поспешно вырезанного полотна.— Вот сукин сын! Шпана беспредельная! Сам ничего трудом не нажил, и чужого не жалко!— Вы найдете его? — спросила Людмила Ильинична.— Как карта ляжет, — вздохнул Беляков и оглядел гостиную. — Что это за кольцо на столе?— Где? — вскочила с дивана Наташа.— Не трогать! — рявкнул Беляков.Девушка в испуге замерла.— До приезда экспертов лучше ни к чему не прикасаться, — сказал Никольский. Он всячески пытался как-то нейтрализовать грубость своего шефа.Подполковник осторожно приблизился к столу. Большой глубокого зеленого цвета изумруд в причудливой оправе лежал рядом с кофейником.— Перстень амстердамской работы конца девятнадцатого века, — сообщила Наташа.— А почему он здесь лежит? — поинтересовался Беляков.Людмила Ильинична привстала с дивана.— Я показывала Наташеньке свои побрякушки, — пояснила она.— Зачем вы их показывали? — напрягся Беляков.— Меня назначили смотрителем этого дома, — объяснила Наташа. — По совместительству.— Не понял! — Подполковник грозно уставился на нее.— Неделю назад Людмила Ильинична передала все ценности в дар государству, — ровно проговорила Наташа, не подозревая, какая бомба таится в ее словах.Беляков ошалело уставился на Никольского и медленно опустился на стул.— Стало быть, это государственная собственность?.. — пробормотал он обреченно.— Что с вами, голубчик? — всполошилась Людмила Ильинична.— Благородный поступок, — молвил Беляков упавшим голосом. — За государством не пропадет. Оно попомнит.— Да, меня благодарили, — удивленно согласилась хозяйка квартиры. Странное поведение старшего из двух офицеров милиции, посетивших ее дом, беспокоило и настораживало ее.— А теперь нас поблагодарят… — пробормотал Беляков потерянно. — Да так поблагодарят…Из прихожей послышался топот, и в гостиную ввалилась бригада МУРа во главе с Котовым.— Привет! — жизнерадостно гаркнул он Белякову и Никольскому. — Ой, какие вы кислые!— Загрустили маленько, — признался Беляков.— Веселей, веселей надо грустить! — бодро выдал Котов, а затем, обернувшись через плечо, бросил своим: — Приступайте, мужики!И началось: эксперты обрабатывали ручки дверей и рамы картин, сверкали вспышки блицев, у Людмилы Ильиничны снимали отпечатки пальцев, в прихожей подавала голос собака.Никольский и Наташа устроились в кабинете за шахматным столиком.— Как выглядел бандит? — спросил Сергей.— Высокий. В черной маске и черной спортивной шапочке.— Во что одет?— Черные брюки, черная кожаная куртка.— Вооружен?— У него был пистолет.— Какой?— Большой и черный.— Однообразная какая-то цветовая гамма, — заметил Сергей. — Даже страшно.— Вспомнила! — воскликнула Наташа. — Когда он затаскивал меня в ванную, у него с головы слетела шапочка. Волосы тоже черные-черные…— Опять?!— А в них — седая прядь от виска к затылку.— Спасибо! — облегченно вздохнул Сергей. — А то совсем запугали.В кабинет торопливо вошли Беляков и Котов. Они тоже подсели к шахматному столику, не спуская с Наташи цепких взглядов.— Хозяйка сказала, что вы фотографа сюда приводили, Румянцева, — напористо начал Беляков.— Да, приводила, — пожала плечами девушка.— Что он фотографировал? — продолжал Беляков с нажимом.— Картины.— Зачем?— Для нашего музея. Мы составляем каталог, — пояснила Наталья.— Кто этот фотограф? — вступил в разговор Котов. — Имя, телефон, адрес?— Кажется, у меня с собой его визитная карточка. — Девушка покопалась в сумке и нашла. — Вот, пожалуйста.Котов нетерпеливо выхватил карточку из ее рук.— Я помчался, — объявил он, и дверь за ним захлопнулась.— Что случилось? — полюбопытствовала Наташа.— Пока ничего, — сухо ответил Беляков. — Идите, Румянцева, у вас отпечатки пальцев снимут. — Он дождался, пока девушка вышла, и добавил. — А еще хозяйка сказала, что видела фотографии картин у бандита.— Наводка? — нахмурился Никольский.— Чистая… Давно с барышней знаком? — вдруг спросил подполковник.— А в чем дело? — тотчас ощетинился Сергей.На самом деле он прекрасно понял, в чем дело: Беляков подозревает, что Наташа — наводчица. Но Никольский-то наверняка знал, сердцем чувствовал: не может быть преступницей эта восхитительная девушка. Не тот тип личности. Не стремится она к богатству, другие у нее интересы. Иначе осталась бы при Тарасове в качестве секс-куклы удачливого дельца. Но Сергей точно выяснил, у самого Алексея узнал: Наталья отвергла все домогательства бизнесмена. Значит, чужда ей алчность …— Размышляю… — расплывчато пояснил между тем свой вопрос Беляков: он разом смягчился, увидев реакцию подчиненного.— Зря размышляете, — отрезал Сергей. — Не она, головой ручаюсь.И тут во всем доме, полном разноголосого шума, воцарилась такая тишина, что стало слышно, как на стене тикают часы.Беляков и Никольский переглянулись и поспешили из кабинета.Посреди гостиной возвышался генерал Колесников, окруженный свитой.— Что взяли? — ни к кому не обращаясь, пророкотал он.Беляков встал перед ним навытяжку.— Картины и драгоценности, товарищ генерал! — рявкнул он, всем своим видом выражая усердие и готовность выполнить любой приказ начальства.— Вы знаете, что это государственная собственность? — зловеще поинтересовался Колесников.— Узнали час назад, — отозвался Никольский.— А сколько она стоит, вам известно?.. Почему неизвестно?! Отвечайте! — распалился генерал.— Два миллиона долларов, — сообщила Наташа из-за спины Никольского.— Сколько?.. — неожиданно тихо переспросил Колесников, достал платок и вытер лоб. — Ну, так… Не найдете — Никольского сошлю в участковые, а тебя, Беляков — на дачку, грядки копать!Он развернулся и величественно удалился, но при этом все же непроизвольно ссутулился: мысль о цене похищенного просто пригибала генерала к земле. Свита послушным стадом двинулась вслед за отцом-командиром.— Вот и поблагодарили, — горько заметил Беляков, когда процессия скрылась за дверью квартиры и за ней щелкнул замок.Наташа, стоявшая рядом с Никольским, тронула его руку:— Я могу чем-нибудь помочь?— Конечно, — невесело улыбнулся Сергей. — Постарайтесь мне присниться.
Котов подъехал к отделению милиции, вылез из машины, прошел через дежурную часть, поздоровавшись с Митрофановым, и поднялся на второй этаж в кабинет Никольского.— Ну, отработал я фотографа, — сообщил он с порога. — Подышал одним воздухом с талантливым человеком.Беляков и Никольский сидели за столом, заваленным бумагами.— Выкладывай! — оживился Беляков.— Гущин Всеволод Георгиевич. Снимал картины и драгоценности вдовы на слайды. По заказу музея личных коллекций.— На слайды? — переспросил Никольский. — А контрольные отпечатки на бумаге он делал? Или прямо с пленки на пленку?— Делал, как положено, чтобы уточнить цвет, — ответил Котов. — По шесть фотографий с каждого кадра. Я проверил: все карточки на месте. Архив у него образцовый.— Он мог и больше напечатать, — предположил Никольский.— Верно! — азартно согласился с ним Беляков. — Вот откуда фотографии у бандита.— Остыньте, ребятки, — вздохнул Котов и устало опустился на стул. — Семьдесят шесть лет старику. Войну прошел. Заслуженный художник. Персональные выставки — одна за другой. Можете себе представить, чтобы он с урками связался? Короче, не наш клиент. Чист, как стеклышко.— А кому он слайды отдал? — сникнув, осведомился Беляков.— Румянцевой в собственные руки. В чем она и расписалась.— Но вдова видела у бандита карточки, а не слайды, — напомнил Никольский.— Со слайдов нетрудно карточки напечатать, — заметил, пожав плечами, Котов. — Неужели барышня навела?— Тогда бы ее не было у вдовы при ограблении, — возразил Никольский.— Ну, может, по глупости, — неуверенно сказал Котов. — Или, наоборот, умна чересчур… Кому в голову придет подозревать потерпевшую?— Мне, — объявил Беляков. — Уж больно нежно с ней бандит обошелся. Старуху чуть жизни не лишил. А ее не ударил ни разу. С чего бы это? Понравилась, что ли?.. Хотя она многим нравится, — и он покосился на Никольского.Котов не понял намека.— Да, на вид скромная такая…— Тихая, — уточнил Беляков. — Как омут.Сергей промолчал. Он ни секунды не верил в виновность Наташи. Но ситуация складывалась поганая: теперь Никольский не имел права ни на какие попытки развить свои отношения с девушкой, узнать ее лучше. Ведь теперь она главная подозреваемая по делу, которое расследует Сергей. И любые неслужебные контакты с Наташей для Никольского теперь исключены. Не на что и надеяться.
Утром следующего дня Никольский стоял на своем балконе и снимал с веревки белье. Когда он вернулся в комнату, то обнаружил там Тарасова, с любопытством наблюдавшего за хозяйственными хлопотами приятеля.— Алеша! — расплылся в улыбке Сергей.— А дверь у тебя всегда нараспашку? Я это учту, когда приду сводить с тобой счеты. Но пока ты мне еще нужен, старик! — объявил он с шутливой важностью.— Пошли на кухню, позавтракаем, — предложил Сергей.Алексей кивнул. Они прошли на кухню, где Никольский за считанные минуты сварганил нехитрый завтрак. Поели мужчины быстро и молча. Потом Сергей убрал тарелки в мойку и снял с плиты кипящий чайник.— Я в курсе вашего дела об ограблении писательской вдовы, — сообщил Тарасов за кофе. — Наташе вчера звонил. Ну, беспредел! И главное — средь бела дня.— Да, надо полагать, этот бандюга — большой любитель живописи, — усмехнулся Никольский. — Хотел получше рассмотреть, что берет.— Не оскорбляй любителей, Сережа, — сказал Тарасов. — Я сам любитель, — и добавил с неожиданной ненавистью. — А подонка этого растерзал бы! Гнида! Уголовник! Ох, попадись он мне!.. Ниточка есть какая-нибудь?!— Нет пока. Чего ты так раскипятился-то? — слегка удивился Сергей.— Девку жалко, — объяснил Тарасов. — Перенервничала — сама не своя.— Естественно, — сказал Никольский. — Не каждый день мирным гражданам под дулом пистолета стоять приходится. Даже в нынешние милые времена.— Кстати, как тебе Наталья?.. — поинтересовался Алексей с деланным равнодушием. — Можешь не отвечать, но учти:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33