лапшу-то, мол, мне на уши не вешай.— Они и не давали, — заторопился Гена.— А кто давал? — Никольский говорил по-прежнему насмешливо, демонстрируя недоверие к парню.— Они вручили мне бумагу, в которой были подробно расписаны мои задачи.Гена очень старался, чтобы ему поверили. Да и то сказать: мотать срок по чужим делам кому охота.— И что это за бумага? — перешел Сергей на деловитый тон.— Довольно толковая, — признал компьютерщик.— Как ты думаешь, кто ее написал? — Никольский перешел на почти доверительный тон, как бы призывая задержанного к сотрудничеству с органами следствия, обещающему в дальнейшем облегчение участи.Гена так его и понял.— Володька все о хозяине толковал, — с готовностью продолжал парень. — Если это правда, то их хозяин весьма неглупый человек. Только не очень грамотный.— А ты грамотный? — полюбопытствовал Сергей.— В общем, наверное, да… — помявшись, ответил Гена.— Шибко грамотный, а не знаешь, что за такое срок светит?! — вдруг выкрикнул возмущенный Шевелев.Сергей развернулся и пошел прочь.— Так тысячу долларов же! — плачуще прокричал Гена в спину уходившему Никольскому.— Что у тебя? — спросил Никольский Климова, напротив которого сидел задержанный водитель Гриша.— Полная отказка! — беспечно поведал Климов. — Я не я, и лошадь не моя. А поймали его двое случайно на Разгуляв. Вот он их и довез за тридцатку.— Ну, про случайного левака я уже в черном «воронке» от тебя слыхал, — «успокоил» Гришу Никольский и продолжал, обернувшись к Климову. — Он Вовчика надоумил, как нам порожняк гнать. Только вот не получится: компьютерщик Гена уже показал, что случайный левак Гриша с Вовчиком — друганы не разлей вода.— Этот недоносок вам со страху пенку пускает! — не выдержал водила Гриша.— Ну-ну, — не стал спорить Никольский. — Продолжай, Климов. Ты учти, Гриша, все раскопаем.
Лепилов, откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, виртуозно насвистывал мелодию хита «Убили негра».— У вас перекур? — полюбопытствовал Никольский.— Они думают, — пояснил Лепилов.— Он не думает, Миша, — возразил Никольский. — Он себя жалеет. Тряси его, пока у него разбитый фейс в крови. Он сейчас податливый.— Сучара ментовская, — повторно провыл фразу из своего небогатого репертуара Вовчик.— Слышишь, Лепилов, какой голосок жалостный? — с удовольствием отметил Сергей. — Вы тут беседуйте, а я домой спать пойду.
Тихо было в дежурной части.— Домой? — спросил Паршиков для порядка.— Домой, домой, — рассеянно подтвердил Никольс— Если этот тонконогий технарь действительно не в курсе, то эти «быки» тебе козырного туза не дадут, Сережа, — грустно сказал Паршиков.— А я и не догадываюсь! — разозлился Никольский.Он вышел на Садовое, прошагал недолго и устроился в прозрачном домике троллейбусной остановки. Поздно было, бежали по кольцу не в стаде, а поодиночке легковые автомобили, но ни десятого, ни «букашки» не было. Да и не ждал он троллейбуса. Он ждал ресторанного певца Виктора, своего агента, который скоро и объявился.— Проверился как следует? — первым делом спросил Никольский.— Васильевич, ты кого-то другого имеешь в виду? — возмутился Витек. Он не шутя считал себя высоким профессионалом, а тут незаслуженно обижает недоверием начальство.— Зачем вызвал? Срочность какая? — тотчас пресек его старания Сергей.— Цыган, — односложно, нарочито значительно, ответил Виктор.— А еще еврей. И чечены. И малаец. — Никольский устал и не скрывал раздражения. — Дело говори.— Я и говорю, — сбавил тон певец. — Цыган. Точнее, цыганский барон. У нас бродит. Про тебя расспрашивает. Каждому встречному-поперечному жалуется, что никак не может с тобой поговорить, а у него, мол, кое-что интересное для тебя имеется.— А про трех своих баб, что у нас в обезьяннике, ничего не говорил? — язвительно поинтересовался Никольский.— О бабах и речи нет, — покачал головой Виктор.— Хитрый, собака, — сделал вывод Никольский. — Точно рассчитал, что слушок о нем обязательно до отделения дойдет.— Нужен он тебе, Васильевич? — заискивающе спросил Витек.— А кто его знает… — В голосе Никольского уже совершенно отчетливо слышалось усталое равнодушие. — Все сказал?— Все, — кивнул информатор.— Тогда иди, — предложил Сергей с тем же усталым равнодушием.— Я лучше поеду! — решил Виктор, увидев, что приближается заблудившаяся в ночи «букашка». Громыхнули, открываясь и закрываясь, троллейбусные дверцы. Ресторанный певец укатил.— Возвращался домой Сергей мимо Патриарших прудов. Проходя вдоль ограды, он бездумно любовался белыми лебедями, плывшими по черной воде.
— Ты друг мне, начальник? — спросил цыганский барон и сам же ответил за Никольского. — Вижу, вижу, что друг, сердце ты мое сероглазое!— А без переплясов можешь? — лениво поинтересовался Никольский. — Ты, Паша, не в театре «Ромэн», а в 108-м отделении милиции. Что имеешь предложить? Без пены и без фуфла.— Обмен, Сергей Васильевич, выгодный для тебя обмен! — заторопился цыган.— Не понял! — отрезал Никольский.— И понимать нечего! — Паша даже руками замахал. — Я тебе двух баб, ты их видел, они внизу дожидаются, а ты мне — трех девочек, что у вас за решеткой сидят!— Три девочки, что за решеткой сидят, — воровки! — Сергей был непреклонен.— Какие они воровки? — затянул барон со слезой в голосе. — И не украли они вовсе, а попались. По глупости, из-за бабской жадности, в первый раз на такое пошли. А я тебе двух настоящих воровок дам. Много крали, многих людей обидели и ни разу не попались. Такие рецидивистки, такие рецидивистки! Их за решетку посадишь — большое дело для народа сделаешь! Не обмен, подарок для тебя, начальник!— Легко ты своих рецидивисток сдаешь! — усмехнулся Сергей. — Ведь они и тебе в клюве кое-что носили, а?— Они цыганский закон нарушили, — сурово сказал Паша. — Ну, по рукам?— Нет, — твердо отрезал Никольский и хлопнул ладонями по столешнице, вроде бы собираясь подняться и окончить разговор.— Уснула справедливость в твоей душе! Бюрократ в ней поселился, который только по инструкциям и статьям живет, а о благе государства и думать не желает!.. — речитативом затянул барон, и вдруг резко сменил тон на деловой. — А если я к обмену и премию пристегну?Сергей взглянул на него как на недоумка.— Иди с Богом, Паша… — вздохнул он.— Я не деньги тебе лично предлагаю, а кое-какие сведения по делу, которым ты без удачи сейчас занимаешься! — поспешно зачастил барон, поняв, что сморозил глупость и Сергей этих слов не простит.— Тогда говори, — разрешил майор.— Отдашь девочек? — сразу же начал торговаться цыган.— Смотря сколько весит твоя информация, — усмехнулся Никольский.Барон Паша поднялся со стула, подошел к столу, склонился над собеседником.— Автомат «Борз» с оптическим прицелом и последний его покупатель… — прошептал он значительно.— Сергей Васильевич, к вам можно? — В дверях стоял Лепилов.— Можно, — разрешил Никольский. И предложил барону: — Подождите пару минут в коридоре.Лепилов глянул на выходящего цыгана и начал осторожно:— Как и полагали, те двое из кемеровской группировки. Задерживались тамошней милицией не раз. Полные и проверенные имена: Владимир Афанасьевич Знарок, кличка «Нора», и Григорий Семенович Воропаев, кличка «Пай». — Лепилов положил пару фотографий на стол. — А вот фейс их главаря — Авилы. — На стол легла третья фотография.Никольский быстро просмотрел снимки, третий изучил внимательно и вернул Лепшюву.— Сделай подборку к ней и притащи быстрее. Цыгану хочу показать.Лепилов удивленно вскинул брови и шагнул к двери.— Миша, скажи барону, пусть заходит! — крикнул ему вслед Сергей.Вскоре Паша снова сидел перед Никольским. Тот смерил его насмешливо-заинтересованным взглядом и спросил весело:— Так что та бабка насчет гребли говорила?— Отдашь девок, начальник? — вновь завел цыган свою песню.— Если дашь достоверные сведения, — ответил майор.Барон вздохнул и сдался:— Таборные из-под Покрова этот автомат в лесу нашли.— Или из автомобиля у чеченцев украли? — предложил свою версию Никольский.— Тебе какая разница? — искренне удивился Паша.— Пока никакой, — согласился Никольский.— Мы, цыгане, народ мирный. Зачем нам автомат? Но мы, цыгане, народ бедный. А вещь дорогая.Ох, и любил барон вещать речитативом! «Как со сцены выступает, — поморщился Сергей. — Или со всей цыганской трибуны… из кибитки какой-нибудь. Перед табором».Сокращая эту долгую беседу, Никольский перебил:— Продали?— Куда же бедному цыгану деваться? — развел руками Паша.— Как покупателя нашли?Вопрос был, признаться, праздный, Сергей сам это понимал. Но не задать его не мог. И ответ не замедлил. Ожидаемый ответ.— Мы всюду, начальник, и знаем кое-что, — улыбнулся цыган кажущейся наивности милиционера.— Продавал лично ты? — наседал Никольский.— Я, — горделиво кивнул барон.— Кто он? — Сергей имел в виду покупателя. Паша понял.— Не знаю, потому что знать не хотел! — отрезал он.— А узнать сможешь? — не отставал Сергей.— Смогу, — ответил Паша неохотно.Дорого яичко к Христову дню. Вернулся Лепилов, без слов разложил на столе в три ряда девять фотографий.— Ищи, — предложил барону Никольский. Тон его слов был жестким.Барон лишь глянул опытным цыганским глазом на этот пасьянс и сразу же ткнул пальцем в первую справа во втором ряду фотку.— Вот он.— Авила, — любовно произнес Никольский и откинулся в своем стареньком полукресле.— Я пойду? — собирая фотографии со стола, попросил разрешения Лепилов.— Подожди! — остановил его Сергей. — Надо нам еще с нашим гостем погутарить. И лучше нам, Миша, чтобы потом он в отказку не сыграл. — И добавил, остро взглянув на барона: — Мало данных, Паша, увы, мало.— Он на «Ауди» девяносто девятого года синего цвета… — тяжело вздохнул цыган. — Номер 63-16. Все сказал, Сергей Васильевич. Теперь, если откажешь, не по чести поступишь.— Официально его опознаешь? — спросил Сергей все также жестко.— Что теперь делать несчастному цыгану! — Лепилову показалось, что барон даже всхлипнул.— Тогда спускайся в дежурку и жди, — распорядился Никольский. — Мне кое-какие формальности улаживать придется.Барон встал. Посмотрел на Никольского, строго глянул на Лепилова — в свидетели призывал.— Я тебе верю, начальник! — величественно объявил Паша перед уходом.Сергей проводил взглядом экзотического гостя и обернулся к Лепилову:— Миша, бери всех, кто свободен, и чтобы через полтора часа я знал имя, фамилию и отчество истинного владельца автомобиля «Ауди» синего цвета под номером 63-16.— А если тачка ворованная? — Вопрос был вполне по делу.— Авила не в бегах, не в розыске, — возразил Никольский. — Авила — полноправный гражданин. На кой хрен ему уголовный хомут на шею? Действуй, Миша!
Синий «Ауди» номер 63-16 замедлил ход, залез правыми колесами на тротуар и замер у ограды сада «Эрмитаж». Мощный, благопристойно и хорошо одетый мэн небрежно захлопнул дверцу и прошел за ограду, к летнему кафе под бордовым тентом, где не менее элегантный Тарасов, закинув ногу на ногу, благодушно попивал пивко. Поздним утром малолюдно было и в саду, и в кафе.— Местечко для свидания выбрал, чтобы я не забывал, кто я есть на самом деле? — Авила кивком указал на грязно-желтое здание МУРа. — Но и ты ведь в этой конторе погостил?— Было дело, — миролюбиво подтвердил Тарасов. — Садись. Пивка хочешь?— Водки хочу. Но не буду, — усаживаясь напротив, сказал Авила. — В чем срочность?— Двое твоих вчера сгорели синим пламенем. Знал? — Тарасов пристально взглянул на бандита. Но тот даже глазом не моргнул.— Не знал, но догадывался, — ответил он спокойно. — Где их взяли?— На выходе из берлоги Кузьмина. — Алексей отвернулся. Разговор ему предстоял трудный, и терять очки на первых же секундах не хотелось.— Все-то тебе известно, Леша, — недобро усмехнулся Авила.— Не все, конечно, но многое. При них — снятые с компьютера материалы, — продолжал Тарасов. Это уже была серьезная информация.— И что в этих материалах? — пока все еще спокойно поинтересовался бандит.— Вот этого не знаю. Многого хочешь, Авила! — отрезал Алексей.— Я тебя по имени, а ты меня кликухой… — с наигранным огорчением укорил Авила собеседника. — Нехорошо… — Он даже языком поцокал.— Извини. А тебя Никитой родители в честь Хрущева назвали? И ты ведь Никита Сергеевич. Полные тезки.Алексей откровенно насмехался. И был в этой насмешке ничуть не скрываемый второй смысл. Тарасов демонстрировал свое превосходство над Авилой, показывал, что ничуть не боится бандита. Но тот опять как бы ничего не заметил. Лишь посуровел.— Покривлялся и будя, — произнес он холодно. — Дело давай.Тарасов вздохнул, Авилу жалеючи, и кратко высказался по делу.— По всему по этому, Никита, тебе и твоим бойцам уплывать надо из Москвы. Или на дно лечь глубоко и надолго, понимаешь меня?— Не вижу необходимости, — заявил Авила твердо.Не ожидал Алексей от бандита столь спокойной твердости. Думал, сорвется Авила, зашипит по-блатному, на рожон полезет. Подавить волю истерика и потом настоять на своем Тарасову было бы куда проще. Но Никита держался, как скала. И Алексей слегка растерялся.— А заговорит твоя сладкая парочка? — спросил он чуть визгливо.— Не заговорят, — отрезал Авила.— Ты на их благородство не очень-то надейся! — проскрипел Тарасов.— Я не надеюсь. Им сдать меня — себе дороже, — осклабился Авила. — Сдадут — соучастие в убийстве Кузьмина, не сдадут — в худшем случае злостное хулиганство, незаконное проникновение в чужую квартиру. Надо полагать, они из квартиры ничего не вынесли?— Не вынесли, — скучно подтвердил Тарасов. — Но ведь береженого и Бог бережет…— А про небереженого уже не стоит, — перебил Авила. — Зачем тебе надо, чтобы мы ушли из Москвы?— Неспокойно здесь сейчас. Тревожусь я… — Похоже было, Алексей скис.Авила налег грудью на край стола и, глядя исподлобья на Тарасова, заговорил тихо, но злобно, сбиваясь на хрип:— Он тревожится! А ты тревожился, когда нас поднимал? А ты тревожился, когда золотые горы сулил? Когда территорию Китайца обещал? Когда с нашей помощью фээсбэшника решил замочить, чтобы Китайца с ног до головы замазать? Мои бойцы здесь осели, легально к Москве приковались, думали — на хлебном месте надолго прижились. Что я им скажу? Что ты тревожишься?.. Ты тревожишься, а мне что — слезами обливаться?.. Ты понимаешь, что мы свой регион отдали? Ты понимаешь, что нас нищими и бездомными делаешь? Сейчас я тебе, фраер московский, яйца для начала отстрелю, а потом прикончу, ты понял?!Слишком длинен был монолог. Тарасов успел и испугаться до смерти, и оклематься немного. Сказал осторожно, но почти уверенно:— Не прикончишь. Заробеешь. На голени, насколько мне известно, машинку с глушителем не пристроишь. А на полный выстрел менты оттуда вмиг примчатся. Ты и до своего «Ауди» добежать не успеешь. Вот и прикинь, что к чему. — Говоря это, Тарасов уже держал руку в кармане.И Авила разом успокоился: он лишь разыгрывал блатную истерику. На всякий случай он все же оскалился урожающе:— Опасаешься меня, клоп. Специально к хитрому домику привел.— Опасаюсь, но не боюсь, — согласился Тарасов. Он солгал лишь наполовину. — Давай рассуждать здраво.— Рассуждай, — разрешил Авила.— Мне необходимы три месяца тихой воды. Китаец на свою голову решил меня в депутаты двинуть. Эти три месяца я должен быть эталоном человека и гражданина. А вдруг? Вдруг какой-нибудь Никольский при нашей активности напрямую на убийство Кости выйдет? Полежать надо, полежать. А потом, когда я депутатом стану, за Китайца всерьез возьмемся. Я ни от чего не отказываюсь, Никита.— Пойду, выпью, — решил Авила и направился к стойке. Бармен мигом налил сто пятьдесят. Взяв в правую руку стакан, в левую — тарелку с орешками, Авила встал, опершись спиной о стойку и уперся в Тарасова тяжелым взглядом. Тот не выдержал взгляда, поднялся, подошел.— Мне пора, Никита. Мы договорились. Издержки я беру на себя.Авила, не отрываясь от стакана, опрокинул в себя сто пятьдесят и похрустел орешком.— А все-таки ты змей, Тарасов! — изрек бандит, гадливо скривясь.
Лепилов и Шевелев стояли у хлипкой двери на первом этаже замызганной пятиэтажки. Лепилов, опершись о косяк, устало толковал через закрытую дверь:— Маргарита Егоровна, мы из милиции… из милиции! Ну, хотите, я под дверь свое удостоверение просуну?Из-за двери раздался немолодой, но боевой старушечий голос:— А зачем мне твое удостоверение? Нынче у каждого бандита удостоверение.— Откройте же, поговорить надо, — едва не умолял Лепилов.— Не открою! — стояла на своем бабка.— Тогда мы во двор выйдем, а вы к нам спуститесь и там поговорим, — нашел вариант Шевелев.— Никуда я не пойду! — отрезала старуха.— Ну, тогда я вашу хилую дверь вышибу к чертовой бабушке! — взбесился Лепилов, почти уже готовый привести свою угрозу в исполнение.— Попробуй, попробуй! — хихикнула вредная бабуся. — Ответишь за выбитую дверь-то! Наш участковый на тебя управу быстро найдет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33