В связи
со вчерашним экспериментом, пожалуй, это будет наиболее важное из
государственных дел.
- Где я должен быть? - спросил Свет.
- Мы будем ждать вас в доме академика. Моховая, семь...
- Немедленно выезжаю. Баул с собой взять?
- Думаю, не надо. Хватит Серебряного Кольца.
Зеркало потемнело. Свет вызвал Берендея.
- Пусть Петр выводит экипаж, - сказал он, едва Берендей появился на
пороге. - Я выезжаю.
- Слушаюсь!.. Вас там ждут.
- Кто?
- Курьер от чародея Лаптя.
Буня, не будучи уверенным, что застанет Света дома, прежде всего отправил
к нему посыльного. Через посыльного разыскать человека проще. К тому
же, курьеры привозят с собой официальную бумагу от министерства безопасности,
и вы расписываетесь за ее получение. Конечно, если вы не подчинены
Путяте Утреннику, вы можете на эту бумагу и начихать, но в случае
какого-либо разбирательства между инстанциями эта бумага наверняка
явится на свет.
Свет спустился вниз, расписался, вскрыл пакет. Все верно, послание
лишь подтверждало полученное им по зеркалу приглашение.
- Передайте чародею Лаптю, что через десять минут я буду в пути.
Посыльный кивнул, а Свет отправился к волшебному зеркалу - отменять
и сегодняшние консультации в Институте теории волшебства. Теперь уже
- поскольку ныне была пятница - до окончания Паломной седмицы.
* * *
Около дома Барсука дежурили два стражника в партикулярном. Выслушали
Света и вызвали Буню Лаптя - стражники были из министерства безопасности.
Буня провел Света в дом.
Временная штаб-квартира сыскников располагалась в гостиной - кабинет
академика осматривали в поисках документов, способных пролить хоть
какой-нибудь свет на происшедшее.
В гостиной сидели двое в мундирах офицеров охраны порядка, писали
какие-то бумаги. Тут же со своим колдовским баулом находился сыскник-волшебник
Буривой Смирный. Со Смирным Свет был знаком - сыскник занимался особо
важными преступлениями государственного значения, и Свету уже приходилось
встречаться с ним. Смирный, правда, относился к Свету с некоторой
ревностью, но от помощи никогда не отказывался, благо убедиться в
способностях чародея Смороды ему пришлось еще в самый первый раз -
при расследовании убийства одного из отпрысков княжеской фамилии.
И осужденный позднее на казнь другой отпрыск был разоблачен исключительно
потому, что не был волшебником и понятия не имел о том, что среди
членов Колдовской Дружины появился колдун, кое в чем опережающий самого
Кудесника.
Поздоровались. Буня попросил Смирного ознакомить его и чародея Смороду
с добытыми следствием фактами.
- Вечор, - сказал Смирный, - около восьми часов, академик отправился
из института домой. Как показал его кучер, ехали обычным маршрутом.
Никаких происшествий по дороге не случилось. Академик находился в
экипаже один. Никого с собой не подвозил. Никуда не заезжали. Когда
въехали во двор дома, кучер спустился с козел, открыл дверцу кареты,
а там - труп.
- Орудие преступления? - спросил Лапоть.
- Отсутствовало. Характер разреза тканей позволяет предположить, что
смертельный удар был нанесен узким обоюдоострым режущим предметом.
Более точные данные будут получены опосля аутопсии.
- Отпечатки перстов?
- Достаточно много. В наших архивах ни одного из них не зафиксировано.
Впрочем, в экипаже с академиком в последние дни ездило немало людей.
- Иными словами, - сказал Лапоть, - академика мог убить человек, который
ранее преступлений не совершал. Что-либо из вещей убитого пропало?
- Да. Пропал кошелек с кое-какой мелочью. Думаю, это попытка увести
следствие в сторону, желание представить происшедшее как ограбление.
- Почему?
- Потому что обычный человек проникнуть в карету незаметно вряд ли
способен, а волшебнику для ограбления не было необходимости убивать.
Буня подумал и сказал:
- Пожалуй, вы правы.
- Насколько мне стало известно, с сегодняшнего дня академика должны
были взять под охрану стражники-волшебники, - продолжал Смирный. -
Причины этого мне никто не сообщил, но полагаю, что произошло нечто,
потребовавшее подобного уровня охраны.
- Произошло, - сказал Буня. - Если бы мне могло прийти в голову, что
произойдет еще и убийство, я бы распорядился взять под охрану академика
еще вчера. - Он виновато посмотрел на Света. - К сожалению, это потребовало
бы кое-каких мероприятий, существенно осложнивших бы жизнь академику
и задержавших его на работе до поздней ночи... Но мы слушаем вас,
брат Смирный.
- В качестве предварительной версии предлагаю следующую... Нападение
было произведено волшебником. А нож использовался для того, чтобы
не применять Ночное волшебство и, стало быть, избежать возможности
разоблачения со стороны Контрольной комиссии.
- Вы что же, - удивился Буня, - полагаете, что академик убит кем-то
из наших?
- Я покудова ничего не полагаю, - сказал Смирный, - я излагаю возможные
варианты. К тому же, насколько мне известно, Контрольные комиссии
существуют не только у нас, но и во всех цивилизованных странах.
- Хорошо. - Буня повернулся к Свету. - Будут ли у чародея Смороды
вопросы?
- Нет, - сказал Свет. - Факты ясны. А предположения и варианты на
данном этапе мне кажутся излишними. Сначала надо сделать магическое
проявление.
Они отправились во двор.
Карета, в которой было совершено преступление стояла в сарае. Тут
царил полумрак, и для волшебного действа обстановка была очень даже
подходящей: работе не мог помешать ни солнечный свет, ни ветер.
Проявляющая смесь у сыскника была уже готова. Он достал из своего
баула курительницу, спички и посмотрел на Света:
- Тут есть одна сложность. Место преступления - я имею в виду экипаж
академика - невелико по объему. Боюсь, нам будет не очень удобно находиться
при окуривании внутри.
Свет задумался. И в самом деле, в карете во время окуривания много
не насидишь - дым глаза выест. А дверцы должны быть закрытыми, иначе
окуривание станет бесполезным. Если же окуривать весь сарай, то потребуется
не курительница, а стационарное кадило. И не будет никаких гарантий,
что в спектрограмме следы вчерашнего происшествия не смешаются со
следами каких-либо событий, происходивших в самом сарае - вон он какой
старый. Может, здесь баранов резали!.. И хотя баран - не человек,
его смертный ужас вполне мог впечататься в стены сарая. Тем паче если
баранов было много... Поди потом разберись!
- У экипажа дверцы с обеих сторон, - сказал Смирный. - Можно поставить
курительницу на пол кареты, а самим подождать здесь. Потом быстро,
через обе дверцы, проникнуть внутрь. Чтобы дым не успел выветриться.
Только там вряд ли хватит места для троих.
- Я бы тоже хотел посмотреть, - сказал Буня Лапоть, глядя на Света.
Свет пожал плечами:
- Пожалуйста! Я могу и здесь постоять.
Буня, по-прежнему глядя на Света, некоторое время пребывал в раздумьи.
- Нет, - сказал он наконец. - Чего ради мы тогда вас сюда вызвали?
Смотрите вы вдвоем. Брат Смирный достаточно квалифицированный сыскник,
а у вас есть алиби. Так что резона мешать следствию с вашей стороны
нет.
Ого, подумал Свет. Они уже и меня прощупали. Когда, интересно? Не
иначе утренний "курьер" позаботился. Успел поинтересоваться,
в какое время хозяин вечор вернулся и не уезжал ли еще куда-либо.
Надо будет разобраться, у кого длинный язык. Впрочем, было бы странно,
если бы Буня прежде, чем привлечь меня к делу, не произвел проверку.
Он кивнул. Сыскник насыпал в курительницу проявляющую смесь, зажег
и поставил бронзовую пиалку на пол кареты. Закрыл плотно дверцу.
- Надеюсь, мы узнаем что-нибудь новое, - сказал Буня. - В противном
случае все обернется лишь потерей времени.
- Никогда не мешает проделать дополнительную проверку, - не согласился
с ним сыскник. - Пусть ничего нового не узнаем, зато спать будем с
чистой совестью.
- В этом вы правы, - сказал Буня, - но я все равно не буду спать спокойно,
покудова не найдем убийцу.
Сыскник пожал плечами: для него это было обычное дело в цепочке таких
же дел, ведь он не знал об установке, которую изобрел академик.
- У Барсука было много недругов в ученом мире? - спросил Свет.
- Вы имеете в виду убийство по найму? - Сыскник еще раз пожал плечами.
- Думаю, были. В науке, как в любви, - всегда найдутся ревнивые соперники.
Тем паче в нетрадиционной науке... Мы еще не успели заняться этим
направлением.
- А почему вы упомянули нетрадиционную науку? Думаете, там работают
морально нечистоплотные люди?
- Да нет, я бы не сказал... Просто там еще нет признанных авторитетов,
и каждый стремится оставить в истории собственное имя. В такой ситуации
склоки неизбежны.
Из щелей кареты начали вытягиваться тонкие струйки дыма. Смирный достал
из баула янтарную Волшебную Палочку, сжал ее перстами десницы. Потом
вытащил крышку курительницы, передал ее Свету.
- Давайте забирайтесь в экипаж с противоположной стороны. Постарайтесь
не уронить курительницу. Как только захлопнете дверцу, задержите дыхание.
Потом заскочу я. Так мы не выпустим из кареты много дыма. Когда я
сотворю заклинание, накроете курительницу крышкой. Потом обменяемся
мнениями по поводу толкования спектрограммы.
Свет кивнул: поскольку сыскник, в отличие от него, должен был производить
волшебные манипуляции, тому было лучше оказаться в экипаже вторым.
Свет обошел карету и сказал:
- Я готов.
- Давайте!
Свет медленно, стараясь не создавать вихрей внутри экипажа, открыл
дверцу, зажмурился, вскочил на ступеньку, втиснулся в уголок сиденья
и захлопнул дверцу. Через секунду экипаж качнулся - Смирный присоединился
к своему коллеге. Свет услышал, как он творит акустическую формулу
заклинания, и снова почувствовал, как качнулась карета - сыскник взмахивал
Волшебной Палочкой. Свет подождал пять секунд, наклонился и приоткрыл
правый глаз.
Все было в порядке. Центр экипажа почти очистился - дым, подчиняясь
колдовским манипуляциям Смирного, устремился к стенкам кареты.
Свет быстро накрыл крышкой курительницу и вздохнул. Ничего, запах,
когда не слишком интенсивен, даже кажется приятным. Впрочем, и аромат
духов бывает противен, если переборщить с количеством.
Сыскник подождал, пока дым не сгустится тонким слоем у стенок кареты,
и сотворил новое заклинание. Частички дыма качнулись, заметались,
успокоились. Свет потер Серебряное Кольцо, включил Зрение, и перед
его волшебным взором родилась ее милость Спектрограмма. Смирный тоже
крутил головой, бормотал что-то себе под нос, внимательно изучая невидимые
глазу обычного человека переплетения разноцветных полос. Наконец он
повернулся к Свету:
- Вы закончили, чародей?
- Да. Думаю, больше отсюда мы ничего не вытянем.
- Жаль, повторное заклинание уже не дает возможности получить правильную
картину. А то бы и чародей Лапоть мог проверить наши впечатления.
- Увы, брат... Семарглу виднее.
Они выбрались из кареты.
- Ну как? - Буня с нетерпением переводил взгляд с одного волшебника
на другого. - Что вы обнаружили?
- Кто начнет? - спросил Свет.
- Давайте вы, чародей, - сказал сыскник. - Все равно отчет писать
мне. Да и Зрение у вас острее.
- Ничего нового к тому, что вы уже установили, я не обнаружил. Психологическая
картина происшедшего чрезвычайно проста. Никаких отпечатков ужаса.
Лишь очень короткий болевой шок. Либо академика убил неожиданным ударом
кто-то хорошо ему знакомый, кого он ни в коей мере не опасался. Либо
убийца наложил заклятье на невидимость, и академик вообще его не видел.
Как известно, присутствие заклятья на невидимость можно обнаружить
в течение очень короткого времени после его действия. Вот если бы
мы могли произвести проявление сразу после убийства...
- Если бы такое было возможно, убийства, совершаемые волшебниками,
вообще ушли бы из жизни общества, - сказал Буня. - А ваши выводы,
брат Смирный?
- Я полностью согласен с чародеем Смородой. Практически ничего нового
проявление нам не дало. Придется вести сыск обычным путем: мотив,
способ и тому подобное.
Буня покачал головой:
- Мда-а-а... Я, честно говоря, рассчитывал на большее...
Сыскник собрал свой баул и сказал:
- Пойду оформлять протокол. - Он повернулся к Свету. - Вы подождете
или прислать его вам на подпись с посыльным?
Свет вопросительно посмотрел на Буню.
- Думаю, брат, мы не будем задерживать чародея Смороду, - сказал Буня.
- Оформление полученных результатов подобных жертв не требует.
Смирный попрощался со Светом и ушел в дом.
- Вы намерены привлечь меня к расследованию? - спросил Свет Буню.
Буня некоторое время раздумывал. Потом махнул рукой:
- Нет. Коли сыск будет вестись обычным путем, ваша помощь вряд ли
потребуется. Брат Смирный в этом деле дока. Вам же, мне кажется, надо
поплотнее заняться вашей гостьей. Сдается мне, почти одновременное
ее появление и убийство академика Барсука суть звенья одной цепи.
- Может быть, - сказал Свет. - А может, и нет. Не исключена и случайность.
- Не исключена и случайность, - пробормотал Буня. Он напряженно над
чем-то размышлял.
- Смерть Барсука чрезвычайно своевременна для наших противников, -
сказал Свет. - Если они тоже занимаются этой проблемой, у них будет
фора.
- Им до успехов академика еще далеко, - сказал Буня. И спохватился:
- Впрочем, этого я вам не говорил. Это уже относится к государственной
тайне.
- Понимаю. - Свет скрипнул зубами: на сердце накатилась удушливая
волна раздражения. - Я, кстати, ничего от вас и не слышал.
Буня пожал ему десницу.
У кареты Света ждал посыльный с пакетом от Кудесника. Свет расписался,
залез в карету и сломал печать на пакете.
Послание было лично от Кудесника. Остромир настоятельно приглашал
чародея Смороду разделить с ним сегодня дневную трапезу.

16. Взгляд в былое: век 75, лето 91, серпень.
Колокольчик зазвенел, когда напряженка схлынула. Запланированные начальством
дела были вскрыты, а новых почему-то не привозили. Наверное, родной
город вымер. Или, наконец, уснул.
Впрочем, Репня на это не надеялся и потому помчался открывать.
Это оказался вовсе не дежурный фаэтон. В конус, выхваченный из мрака
газовым фонарем, вступила женщина. Репня удивленно смотрел на нее:
он был готов дать голову на отсечение, что еще секунду назад в радиусе
десяти метров от него не было ни единого человеческого существа. Во
всяком случае он никого не заметил. Одета незнакомка была довольно-таки
небрежно, на голове простенькая шляпка, лицо под вуалью, подол темной
верхней юбки изрядно запылен - явно шла пешком. И издалека.
- Вам кого, сударыня?
- Вас, сударь.
Голос с хрипотцой показался неожиданно знакомым, но кому он мог принадлежать,
Репня не имел ни малейшего понятия. К тому же ему показалось, что
хрипотца была нарочитой.
- Прошу! - Заинтригованный Репня отступил в сторону,
Незнакомка на секунду замерла на низеньких ступеньках, но Репня готов
был поклясться, что по сторонам она не оглядывалась. Потом уверенно
шагнула внутрь.
- Слушаю вас...
Гостья не ответила. Подошла к выкрашенной белым двери в прозекторскую,
замерла, постояла секунду, как на крыльце, и направилась к кабинету
дежурного.
Еще более заинтригованный Репня двинулся за ней. В нем уже зрела догадка.
Гостья открыла дверь, шагнула через порог и, подняв вуаль, обернулась
к вошедшему следом Репне.
Он не отшатнулся. Догадка оказалась верной: перед ним стояла мать
Ясна. Но сердце заколотилось.
Она молча смотрела на него - знакомые красивые глаза, знакомый подбородок
с ямочкой. Вот токмо от глаз разбегались к вискам незнакомые морщинки
- все-таки ей было уже далеко за сорок, буде не все пятьдесят.
- Узнали?
Репня лишь сглотнул.
- Не ждали?
- Ждал, - сказал Репня внезапно осипшим голосом. - Очень давно. И
очень ждал...
Мать Ясна кивнула без улыбки:
- Понимаю. Но вы должны были справиться сами. И с обрушившимися на
вас переменами, и с внезапной любовью.
- А с чего это вы взяли, что я был в вас влюблен?
Хотел произнести эти слова гордо, с вызовом, но голос внезапно задрожал,
и получилось так, словно протявкал нашкодивший щенок.
- Вы ведь были не первый. - Мать Ясна по-прежнему не улыбалась, и
Репня был ей за это благодарен. - И далеко не последний... Может быть,
предложите мне чаю?
Репня, отрывисто покашляв, справился с голосом:
- Предлагаю.
- А я не отказываюсь. - Мать Ясна сняла шляпку с вуалью, повертела
в руках. - Куда бы это деть?
Волосы у нее по-прежнему были коротко постриженными, но кое-где их
уже слегка присыпало пеплом седины.
Репня отобрал у нее шляпку, убрал в шкаф у двери.
- Присаживайтесь!
Она присела, но не к столу, а на кушетку у стены, откинулась на спинку:
- У-ух! Устала я...
Репня пожал плечами и пошел набирать воду в чайник. Сердце по-прежнему
колотилось, аки сумасшедшее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35