Вся религия -- это процесс разучивания. Обучение --
это процесс эго, разучивание -- это процесс не-эго. Наученная,
ваша лодка полна, полна вами.
Когда у Муллы Насреддина был паром, и, если времена наставали
тяжелые, он зарабатывал на жизнь тем, что перевозил пассажиров с
одного берега реки на другой.
Как-то раз великий книжник, грамматик и пандит переправлялся
через реку на его пароме. Этот пандит спросил Насреддина:
"Скажи-ка, лодочник, а знаешь ли ты Коран? Изучал ли ты
писания?"
"Нет, некогда мне", -- отмахнулся Насреддин.
"Да, тогда половина твоей жизни прошла зря", -- изрек пандит.
В это время налетел ураган, маленькую лодку закружило и понесло
понесло от берега. Поднявшиеся волны перехлестывали через борта
и лодка быстро наполнялась водой. В любой момент она могла
затонуть. Насреддин поинтересовался: "Скажите-ка, господин
учитель, а знаете ли вы, как плавают?"
Тот человек очень испугался, весь покрылся холодным потом.
"Нет", -- признался он.
"Да, тогда _вся_ ваша жизнь прошла зря, -- заметил
Насреддин, перелезая через борт. -- Ну, я поплыл!"
Итак, этой лодке не достичь другого берега. Но люди думают, что
обучение может стать для них лодкой или обучение может заменить
им умение плавать. Нет! Ну как могут писания стать лодками? Нет,
они чересчур тяжелы. С ними вы можете утонуть, но пересечь реку
на них невозможно. Разучивание освобождает вас от веса;
разучивание делает вас вновь невинными.
Когда вы не знаете, то что происходит в этом незнании? Самое
прекрасное явление... Величайший экстаз приходит к вам тогда,
когда вы не знаете -- когда вы не знаете, рождается тишина,
безмолвие. Кто-то задает вопрос, а вы не знаете. Жизнь -- это
головоломка, а вы не знаете. Повсюду таинство, а вы стоите там,
не зная, удивляясь. Когда вы не знаете, появляется восхищение,
удивление, а удивление -- это самое религиозное качество.
Глубочайшее религиозное качество -- удивление, изумление. Лишь
ребенок способен удивляться. Человек, который знает, удивляться
не может, а без удивления никто никогда не достигнет
божественного. Это для удивляющегося сердца все является
таинством... бабочка -- это таинство, прорастающее зерно -- это
таинство.
И помните, ничто не изучено, не разрешены никакие проблемы: вся
ваша наука ничего не сделала. Прорастающее зерно -- остается
таинством, и оно будет таинством. Даже если наука сумеет создать
зерно, само прорастание останется таинством. Рождается ребенок;
это таинство -- то, что он рождается. Даже если ребенка удастся
создать в пробирке, это ничего не меняет. Таинство по-прежнему
останется.
Вы здесь. Это поразительное таинство. Вы не заработали, не
заслужили этого, вы не можете заявить вселенной: "Я здесь,
потому что я это заслужил". Это самый настоящий подарок, вы
здесь вообще безо всякой причины. Если бы вы были не здесь, то
какая была бы разница? Если бы вы были не здесь, то в какой суд
вы бы обратились?
Это чистое существование, это дыхание, что входит и выходит, то,
что вы в этот момент здесь, слушаете меня, ветер, птиц, то, что
вы живы, -- это великое таинство. Если вы сможете оказаться с
этим таинством лицом к лицу безо всякого знания, вы вступите в
него. Если лицом к лицу с ним вы окажетесь, отягощенный знанием,
и воскликнете: "Я знаю, я знаю ответ", -- то двери будут закрыты
для вас -- не из-за таинства, двери останутся закрыты из-за
вашего знания, ваших теорий, вашей философии, вашей теологии,
вашего христианства, вашего индуизма -- все они запирают пред
вами двери.
Человек, который полагает, что он знает -- не знает. Упанишады
продолжают утверждать, что человек, который считает себя
незнающим, знает. Сократ замечает: "Когда человек действительно
знает, он знает одно: что он ничего не знает". Чжуан Цзы
говорит: "Это оттого, что он разучился". Все, чему его научил
мир, чему его научило общество, чему его научили родители и
утилитариане, он отбросил. Он вновь стал ребенком. Его глаза
снова полны удивления. Он смотрит на все окружающее -- и повсюду
видит таинство.
Эго убивает таинство. Эго ли это ученого, эго ли это книжника
или философа -- разницы не составляет. Эго заявляет: "Я знаю".
"Если я и не знаю, то, рано или поздно, я узнаю", -- добавляет
оно. Эго утверждает, что нет ничего недоступного знанию.
Для эго все подразделяется на две категории: известное и
неизвестное. Известное -- это та часть, которую эго уже прошло в
своем путешествии, а неизвестное -- это та часть, которую эго
пройдет: эго считает, что по всему возможно пропутешествовать и
что нет ничего такого, чего узнать нельзя.
Эго не оставляет в мире таинства. А когда вокруг вас нет
таинства, то не может быть таинства и внутри. Когда исчезает
таинство, исчезают все песни; когда исчезает таинство, поэзия
умирает; когда исчезает таинство, в храме больше нет Бога, нет
ничего, кроме мертвой статуи; когда исчезает таинство, нет
возможности для любви, ибо лишь два таинства могут любить друг
друга. Если вы знаете, то любовь становится невозможна -- знание
противоположно любви. А любовь всегда за разучивание. Но потому,
что он разучился:
Его природа стекается к своему корню в единое.
Его жизненность, его сила --
скрыты в тайне Дао.
Его природа стекается к своему корню... Эго
существует в голове, запомните, а вы несете свою голову очень
высоко поднятой. Корень как раз на другом полюсе вашего
существа.
Чжуан Цзы и Лао Цзы повторяли: "Концентрируйтесь на пальце ноги.
Закройте глаза и переместитесь в палец ноги и оставайтесь там.
Это придаст вам равновесие. Голова дала вам слишком много
разбалансированности". Палец ноги?.. Может показаться, что они
шутят. Нет, они имеют ввиду именно это, они не шутят. Они правы.
Выбирайтесь из головы, потому что голова -- это вовсе не корень,
а мы слишком уж в голове.
Его природа стекается к своему корню, к самому
источнику. Волна идет вглубь океана, в единое. И помните,
источник един. Волн может быть множество, миллионы, но океан
один. Вы отделены там, я отделен здесь, но вглядитесь всего лишь
чуть глубже в корни -- и мы одно; мы словно ветви одного и того
же дерева. Посмотрите на ветви -- и они отдельны, но там, далеко
внизу, они -- одно.
Чем глубже вы погружаетесь, тем меньше и меньше вы будете
находить множественности, тем больше и больше единства. В самой
глубине все -- едино. Вот почему индусы говорят о недуальном,
едином, адвайт(advait).
Его жизненность, его сила --
скрыты в тайне Дао.
И какую бы жизненность ни получал человек Дао, она не
управляема, не создана им, она дана корнями. Он живой, потому
что он укоренен; он живой, ибо он воссоединился с океаном, с
единым. Он вернулся к источнику, он пришел к матери.
Когда он един,
в нем нету ни щели,
в которую можно вклиниться.
Когда человек укоренится в глубочайшей сердцевине своей сути,
единой сути, то бреши нет. Вы не можете проникнуть в такого
человека. Мечи не могут вонзиться в него, огонь не может его
сжечь. Как вы можете уничтожить окончательное, вечное? Вы можете
уничтожить моментальное, временное, но как вы можете уничтожить
вневременное? Вы можете разрушить волну, как вы можете разрушить
океан? Вы можете убить индивидуальность, но вы не можете убить
душу. Форма может быть убита, но бесформенное...? Каким образом
вы убьете бесформенное? Где вы отыщете меч, способный убить
бесформенное?
Кришна сказал в Гите: "Найнам чхеданти саштрани(Nainam
chhedanti sashtrani) -- никакой меч не может это убить,
никакой огонь не может это сжечь". Речь не о том, что, если вы
пойдете и попытаетесь убить Чжуан Цзы, то вы не сможете этого
сделать. Вы сможете -- убить форму, но эта форма не есть Чжуан
Цзы -- а сам он будет смеяться.
Александр Македонский, возвращаясь из Индии, внезапно вспомнил
об Аристотеле, своем учителе, одном из величайших логиков.
Аристотель -- это первоисточник всей глупости Запада, он ее
отец. Он создал логический ум. Он создал анализ, он создал метод
анатомирования, он создал эго и индивидуума, и он был учителем
Александра.
Он попросил Александра, когда тот будет возвращаться, привезти
мистика-индуса, саньясина, потому что полярные противоположности
всегда интересны. Ему, наверное, было очень интересно узнать,
кто такой индийский мистик. Что же он за тип человека такой, что
живет вне логики, утверждает, что есть лишь единое, но не
дуальное, который объединяет и примиряет в себе все противоречия
и парадоксы, чье отношение ко всему есть отношение синтеза, а не
анализа? Человек, который никогда не признает часть, но всегда
признает лишь целое -- что это за тип человека может быть?
Поэтому он попросил Александра: "Когда ты будешь возвращаться
назад, привези с собой мистика-индуса, саньясина. Я хотел бы
взглянуть на него. Человек, живущий безумно и утверждающий, что
есть нечто за пределами разума -- это редкое явление". А
Аристотель никогда не верил в то, что что-либо может быть за
пределами разума; для него ум был всем.
Когда Александр возвращался назад, он вдруг вспомнил об этой
просьбе. Поэтому он велел своим солдатам пойти и найти великого
индийского мистика, великого саньясина, святого, мудреца. Они
стали расспрашивать в городе, знает ли кто-нибудь, где найти
такого саньясина, и им сказали: "Да. На берегу реки стоит голый
человек. Он там стоит уже не первый год, и мы полагаем, что он
мистик. Мы не уверены, потому что он никогда не говорит много,
а, кроме того, даже то, что он говорит, мы не очень понимаем.
То, что он говорит, выглядит совершенно нелогично. Может, это
правда, может, и нет".
"Это как раз тот, кто и нужен, -- обрадовался Александр. -- Мой
учитель, создавший основы логики, хотел бы увидеть иллогичного
человека. Ступайте и скажите ему, что Александр приглашает его".
Солдаты отправились на берег реки и передали этому голому
человеку, что Александр Великий приглашает его: он будет
королевским гостем, все удобства будут ему предоставлены, так
что ему не о чем беспокоиться.
Тот человек расхохотался и ответил: "Человек, именующий себя
Великим, -- дурак. Пойдите и скажите ему, что я не имею дела с
дураками. Я именно поэтому и стою здесь один уже много лет. Если
бы я хотел иметь дело с дураками, то уж не думаете ли вы, что в
Индии их меньше, чем в его стране? Этот город полон ими".
Они были очень задеты, эти солдаты, но они обязаны были
вернуться с докладом. Александр поинтересовался, что ответил тот
человек -- Дандами было его имя. Александр в своих воспоминаниях
называл его другим именем -- Дандамас. Когда Александр все
услышал, он почувствовал раздражение, но это была последняя
деревня перед границей, и скоро он был бы за пределами Индии,
поэтому он решил: "Лучше всего будет, если я сам пойду и
посмотрю, что это за тип человека".
Очень может быть, что он вспомнил Диогена -- вполне вероятно,
этот человек был того же типа, благо он тоже стоял голым
неподалеку от реки. Аналогичная история произошла и с Диогеном.
Тот тоже рассмеялся и решил, что Александр дурак.
Короче говоря, Александр подошел к Дандами с обнаженным мечом и
потребовал: "Следуй со мной, или я немедленно отсеку твою
голову. Я не верю в споры, я верю в приказы".
Тот человек рассмеялся и сказал: "Так отсеки ее -- не тяни
время! Ту голову, что хочешь отсечь ты, я отсек уже
давным-давно. Ничего нового ты не придумал, я уже безголовый.
Отсеки ее прочь, а я тебе скажу, что, когда голова упадет на
землю, ты увидишь ее падение, и я тоже это увижу, потому что я
-- не голова".
Человека Дао можно сжечь, но все равно человек Дао не может
сгореть. Форма всегда в огне. Она уже сгорает. Но
бесформенное... бесформенное никогда не затрагивается никаким
огнем. Откуда приходит эта сила, откуда берется такая
жизненность? Они скрыты в тайне Дао. Дао означает: великая
природа; Дао означает: великий океан; Дао означает: великий
источник.
Так пьяный, выпав из повозки,
ушибается, но не покалечен.
Кости его не отличаются от костей других,
но падение его иное.
Эго нет...
Дух его целен.
Он не ведает, что попал в повозку
или что выпал из нее.
Жизнь и смерть для него -- ничто.
Он не тревожится,
встречает препятствия без мысли, без заботы,
и преодолевает их, о них не зная.
Раз вино дарует такую безопасность,
сколь же больше ее в Дао?
Мудрый человек скрыт в Дао;
ничто не коснется его.
Понаблюдайте за пьяницей, потому что человек Дао во многих
отношениях похож на него. Он идет, но идущего нет; поэтому он и
выглядит таким разбалансированным, шатающимся. Он идет, но лодка
пуста -- всего лишь на мгновение, но пуста.
Понаблюдайте за пьяным. Последуйте за ним и посмотрите, что с
ним происходит. Если кто-то ударяет его, он не раздражается.
Если он падает, он принимает падение, он не сопротивляется, он
падает, как мертвый. Если люди смеются и шутят над ним, это не
беспокоит его. Он даже может шутить с ними, он может начать
смеяться вместе с ними, он может начать смеяться над собой. Что
происходит? На мгновение, благодаря химическим реакциям, его эго
не стало.
Эго -- это сооружение: вы можете избавиться от него даже с
помощью химических соединений. Это всего лишь сооружение; это не
реальность, это не существенно, не важно, не истинно в вас.
Стараниями общества вы убеждены в обратном. Алкоголь же просто
выбивает вас из общества. Вот почему общество всегда против
алкоголя, правительство всегда борется с алкоголем, университет
всегда против спиртного, все моралисты всегда против пьянства --
потому что алкоголь опасен, он дает вам проблеск того, что вне
общества. Вот поэтому разведено столько пропаганды в Америке и
на Западе против наркотиков.
Правительства, политики, церковь, папа -- все они пугаются,
поскольку новое поколение очень увлечено наркотиками. А
наркотики крайне опасны для общества, потому что раз у вас есть
проблески того, что вне общества, то вас никогда уже не смогут
сделать по-настоящему регулируемой его частью. Вы всегда
останетесь кем-то вне его. Раз у вас есть проблески не-эго, то
тогда общество не сможет легко доминировать над вами. А если
погрузиться в наркотики слишком глубоко, эго может оказаться
вообще полностью разрушено. И вы станете таким, как если бы вы
были безумны.
Раз-другой наркотик даст вам проблеск, этакое мгновенное
просветление; это как окно, которое открывается и закрывается. А
если вы упорствуете и привязываетесь к нему, то эго может
внезапно отпасть. Но в том-то и проблема: эго отпадет, но не-эго
не возникнет. Вы сойдете с ума, станете шизофреником,
разделенным.
Религия действует с другой стороны, с другого конца: она
пытается привнести, воспитать сперва не-эго. И чем больше не-эго
проявляется, тем больше утверждается целое, и по мере этого эго
отпадет само собой, постепенно. Перед тем, как эго отпадает
окончательно, целое овладевает вами. Вы не сойдете с ума, вы не
станете ненормальным, вы будете просто естественны. Вы выпадете
из общества в природу.
С помощью наркотиков вы тоже можете выпасть из общества -- но в
безумие. Вот поэтому религии тоже против наркотиков. Общество
дало вам занятия для эго: с помощью него вы кое-как управляете,
вы как-то ведете жизнь. Но если вами овладевает целое, то тогда
эта проблема -- управления жизнью -- отпадает -- вы становитесь
человеком Дао. Тогда в эго нет нужды, вы можете бросить его
собакам.
Но вы можете поступить и иначе. Вы можете просто разрушить это
эго при помощи химических препаратов. Это можно сделать. Вот
тогда-то действительно _будет_ проблема, потому что вы
просто сойдете с ума. Вы будете ощущать определенную силу, но
сила та будет фальшивой, поскольку целое не овладело вами.
Имеется множество описаний таких случаев. Одна девушка в
Нью-Йорке, опьяненная ЛСД, просто выпрыгнула из окна тридцатого
этажа, потому что она решила, что может летать. А когда вы под
наркотиком, то, если приходит мысль, что вы можете летать,
сомнений в этом нет никаких. Вы абсолютно уверены в этом, потому
что сомневающегося, эго, -- в вас нет. Так кому же сомневаться?
Вы верите в это. Но целое не утвердило себя.
Чжуан Цзы, может, и летал. Чжуан Цзы, вполне вероятно, вылетал
из окна, как птица на крыльях, но под ЛСД вы этого не сможете.
Эго нет, поэтому вы не можете сомневаться, но целое не овладело
вами, а, значит, вы не сильны. Силы нет, одна только иллюзия
силы. Это порождает неприятности.
Опьяненные алкоголем, вы можете делать некоторые странноватые
вещи...
Когда цирк переезжал в специальном поезде из одного города в
другой, клетка льва была повреждена, и он сбежал. Тогда директор
цирка собрал всех сильных мужчин и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40