все вы братья. А
вы видели братьев? Да они сражаются похлеще, чем враги! Так что
ж толку делать из них братьев?
Человек сражается за свои объяснения, за свои толкования, за
свои убеждения. Все сражения глупы. Человек сражается за свои
знамена; да вы только посмотрите на эти знамена! Что за глупость
такая, что за новый тип сумасшествия развелся в мире?! За флаги,
за символы, за веры, за идеологии?
Чжуан Цзы говорит: "Не было у них
объяснений..." -- они рассмеялись. В этот таинственный
момент они объединились, стали целым, стали еще лучшими
друзьями, чем прежде.
Если вы действительно хотите быть друзьями, не имейте ни
объяснений, ни заключений, ни во что не верьте. И тогда вы
нераздельны, тогда все человечество будет едино, тогда не станет
барьеров.
Любовь действует не через ум, она проявляется через чувство.
Они рассмеялись. Смех рождается из сердца, смех исходит от души,
смех появляется, происходит из всего существа в целом. Когда
трое смеются, они становятся друзьями. Когда втроем плачут,
становятся друзьями. Когда три человека спорят, они превращаются
во врагов.
Потом один из друзей умер.
Конфуций послал ученика,
чтобы помочь другим двоим воспеть его доблести на его похоронах.

Конфуций был человеком весьма манерным наряду с наличием у него
развитого чувства собственного превосходства. Вряд ли в этом кто
его превзойдет. Поэтому он всегда уязвим и является мишенью для
насмешек Чжуан Цзы и Лао Цзы. Они часто упоминают в своих
историях Конфуция, просто для того, чтобы посмеяться над его
глупостью.
В чем выражалась эта глупость? Он жил по системе, он жил по
формуле, в соответствии с теориями и убеждениями. Он был
абсолютно цивилизованным человеком, самым совершенным
джентльменом, какого только видел мир: он передвигается, но он
передвигается в соответствии с правилами. Он смотрит, но он
смотрит в соответствии с правилами. Он смеется, но он смеется в
соответствии с правилами. Он никогда не переходит границ, он
живет в постоянном рабстве, созданном им самим. Поэтому он --
мишень для их насмешек, и Чжуан Цзы и Лао Цзы получают большое
удовольствие, привнося его в свои истории.
Потом один из друзей умер.
Конфуций послал ученика,
чтобы помочь другим двоим воспеть его доблести на его похоронах.

Ни жизнь, ни смерть -- ничто для него не является таинством. Это
все -- элементы системы, и следует придерживаться определенных
формальностей. Поэтому он послал своих учеников, чтобы
проверить, поступили ли с усопшим согласно всем правилам,
соответственно этикету, с предписанной молитвой, отпевали ли его
подобающим образом -- как записано в книгах. Покойнику нужно
оказывать уважение.
Вот в чем разница. Человек, живущий манерами, всегда думает об
уважении, но никогда о любви. И что такое уважение в сравнении с
любовью? Любовь -- это нечто живое; уважение же абсолютно
мертво.
Когда тот ученик пришел,
один из друзей уже сочинил песню,
а другой аккомпанировал ему на лютне.
Это невероятно! Какое неуважение по отношению к усопшему! Здесь
лежит тело, а один из друзей сочиняет песню! Они любили этого
человека, а когда вы любите человека, вы хотите напоследок
попрощаться с ним через вашу любовь, а не через книги, не через
заготовленное песнопение, уже набившее оскомину; стольких разных
людей уже отпевали этой молитвой, что она превратилась в нечто
совершенно бессмысленное, прогнившее и никуда не годное. И они
сочинили свою собственную песню, свежую, молодую. Само собой
разумеется, она была доморощенной, самодельной, не
отштампованной. Просто кустарная, не слишком отшлифованная,
конечно, они ведь не были поэтами, они были друзьями, и они не
знали, как пишутся песни. Размер стиха, скорее всего, был
неверен и грамматика неточна, но любовь не заботится о
грамматике, любовь не заботится о размерности и ямбах, любовь не
интересует ритм, потому что у любви свой собственный ритм,
живой, и поэтому заботится о чем-то ей нет нужды. Когда любви
нет -- тогда обо всем нужно позаботиться, ибо тогда вам
необходимо подменить любовь заботой.
Один играл на лютне -- а я знаю, что он был не слишком хорошим
лютнистом. Но как вы прощаетесь с другом? Ваши слова должны
исходить из вашего сердца, прощание должно быть спонтанным, оно
не может быть заранее подготовлено. В этом-то все и дело.
"Эй, Сунг Ху, куда ж ты ушел?" --
пропели они.
Таинство! Они не сказали: "Ты отправился на небеса". Они не
знают. Вы наоборот, когда кто-то умирает, заявляете: "Он
отправился на небеса". А кто же тогда отправляется в Ад? Этак
похоже, что Ад вообще пустует.<$FЗдесь необходимо заметить, что
английское выражение "go to hell" -- "отправиться в Ад",
имеет еще переносное, идиоматическое, значение, эквивалентное
русскому выражению "пойти (пошел ты) к черту". Таким образом,
"он отправился в ад", можно перевести, как "пошел он к
черту".Прим.перев.>
В Индии прощальное слово для умершего -- это
сваргия(swargiya). Оно переводится: "Тот, кто
отправился на небеса". Так кто же все-таки попадает в Ад? Если
вам ничего не известно, зачем же нести чушь? Кто его знает, куда
отправился этот человек, этот Сунг Ху -- в Ад или в Рай? Кто
знает, вообще существуют ли Ад и Рай? Никто не знает; это
таинство, и не стоит осквернять таинство, не следует превращать
его в мирское, в профанное, не нужно утверждать глупости. Это
настолько священно, что ни к чему говорить то, в чем вы не
уверены наверняка.
"Эй, Сунг Ху, куда ж ты ушел?"
-- здесь стоит знак вопроса.
"Эй, Сунг Ху, куда ж ты ушел?
А ушел ты туда, где на самом деле уже был,
а мы здесь -- будь оно все проклято! Мы все еще здесь!"
Говорят: "Ты ушел туда, откуда пришел". Это священный закон:
окончание может быть только началом. Круг замыкается, становясь
совершенным, завершенным, законченным, он достигает той же
точки, откуда он начался. Конец не может быть ничем иным, кроме
как началом, смерть не может быть ничем иным, кроме как
рождением. Завершение непременно становится источником, чем-то
исходным. Человек рождается из ничто и затем, умирая, обращается
в ничто. Лодка была пуста, когда вы родились, и, когда вы
умираете, она вновь пустеет. Просто вспышка молнии. На какое-то
мгновение вы -- в теле, а затем вы исчезаете. Никто не знает,
откуда вы пришли и куда ушли.
Они вовсе не утверждают, что что-то знают. Они говорят: "Мы
чувствуем, что ты, Сунг Ху, отправился туда, откуда пришел, а
мы, будь оно все проклято, мы все еще здесь". Да-да, они не
жалеют Ху, им жаль самих себя, ведь они застряли на пол-пути, а
его круг уже завершился.
Когда кто-нибудь умирает, какие чувства вы испытываете? Вы
жалеете умершего, или вам жаль себя? Действительно, когда
кто-нибудь умирает, горюете вы о нем или о ней или о себе?
Каждый жалеет самого себя, потому что любая смерть напоминает
вам, что вы тоже когда-то умрете. Но человек, способный смеяться
над таинством жизни, знает, что это такое, потому что лишь
истинное знание, лишь настоящая мудрость, способна смеяться.
Туда, где на самом деле уже был, ты ушел...
"А мы здесь -- будь оно все проклято! Мы все еще здесь!"
"А мы все еще на середине пути. Наше путешествие еще не
закончено, а твой круг завершился". Поэтому они жалеют самих
себя и, если они и рыдают, то плачут они о себе. Для третьего,
ушедшего, друга у них нет ничего, кроме песни, ничего, кроме
праздника души. Если они и жалеют, то они жалеют себя.
Это то, что ст'оит осознать очень глубоко. Если вы понимаете
жизнь, если вы можете смеяться над ней, тогда для вас смерть --
это завершение, тогда она -- не конец. Запомните: смерть -- не
конец жизни, это завершение, это пик, крещендо, кульминация,
высшая точка, достигнув которой, волна возвращается в свой
первоначальный источник.
Они жалеют самих себя, жалеют, что их волна еще только на
пол-пути. Они не достигли пика, а их друг добрался туда, где был
прежде. Он вернулся домой. Лишь те, кто понимает жизнь, могут
понять смерть, ибо жизнь и смерть -- неразделимы. Смерть -- это
кульминация, это апофеоз, завершение, итог, это окончательное
цветение, это -- аромат жизни.
Смерть кажется вам такой мерзкой, потому что вы никогда не знали
жизни, и пугает вас смерть потому, что вы боитесь жизни.
Запомните, каково бы ни было ваше отношение к жизни, ваше
отношение к смерти будет таким же. Если вы напуганы смертью,
значит, вы напуганы и жизнью; если вы любите жизнь, вы полюбите
и смерть, потому что смерть -- это ничто иное, как высочайший
пик, кульминация, завершение. Песня допета, река впадает в
океан. Река изначально родилась из океана. Теперь круг завершен,
река возвратилась, влилась в целое.
Тогда ученик Конфуция
накинулся на них со словами:
"Могу ли я поинтересоваться, где нашли вы такое
в правилах обряда погребения,
этот фривольный напев
в присутствии усопшего?"
Этому ученику Конфуция их не понять. Ему эти стихи кажутся
фривольными, неуважительными, а поведение друзей --
предосудительным. Где же песнопения, что это за куплеты? Откуда
вы их взяли? Как вы можете себе такое позволять, это же не из
Вед. "Могу ли я поинтересоваться, где нашли вы такое?.."
Все нужно делать по книгам, в соответствии с Библией, с Ведами.
Но жизнь не вписывается в книги -- жизнь превыше всех книг, она
выходит за все рамки, идет дальше; жизнь всегда отбрасывает
книги в сторону, устремляясь вперед.
"Где нашли вы такое в правилах обряда погребения, откуда вы
взяли этот фривольный напев, да еще в присутствии усопшего? Вам
следовало бы проявлять уважение. Кто-то скончался, кто-то умер,
а вы чем занимаетесь? Это мирское! Это профанизация!"
Двое друзей переглянулись
и рассмеялись:
"Бедняга,
он не знает новой литургии!"
Он не читал нового писания, он не знает новой религии. А это то,
что происходит здесь постоянно -- эта новая литургия.
Несколько дней назад сюда приезжал один человек, профессор
истории, и он задал мне вопрос: "К какой традиции, к какой школе
вы принадлежите?"
"Ни к какой", -- ответил я.
Он приехал из Соединенных Штатов, чтобы снять фильм о
медитативных техниках, о лагере, о том, что я говорю, о том, что
здесь происходит. Но как только он услышал, что я не принадлежу
ни к какой школе, не придерживаюсь никаких традиций, он просто
исчез. Ведь тогда я не принадлежу истории, это же очевидно.
Бедняга, он не знает новой литургии!
Хватит на сегодня.

8
БЕСПОЛЕЗНОЕ
Хуэй Цзы заметил Чжуан Цзы:
"Все твое учение сосредоточено на бесполезном".

Чжуан Цзы ответил:
"Если ты не ценишь бесполезное,
то как ты можешь говорить о чем-то полезном.
Земля, например, широка и огромна,
но из всех этих пространств человек использует лишь несколько
дюймов,
на которых ему случается стоять в это самое время.

"Представь, что ты внезапно уберешь
все, что он в действительности не использует,
и повсюду вкруг ног его воззияет бездна,
а он стоит средь пустоты
безо всякой опоры кроме пятачка земли под каждой ступней,
много ли ему будет пользы от того, что полезно ему сию секунду?"

Хуэй Цзы согласился:
"От этого не будет вообще никакого проку".
"Вот видишь, как необходимо
предполагавшееся бесполезным", --
заключил Чжуан Цзы.
БЕСПОЛЕЗНОЕ
Жизнь диалектична, вот почему она нелогична. Логичность
означает, что противоположное -- оно и в самом деле
противоположно, а жизнь всегда содержит противоположность в
самой себе. В жизни противоположное -- это не противоположное,
это дополнение. И без него ничто в жизни невозможно.
Например, жизнь существует благодаря смерти. Если бы смерти не
было, то не было бы и никакой жизни. Смерть это не конец и
смерть это не враг -- более того, наоборот, благодаря
существованию смерти становится возможной жизнь. Поэтому смерть
-- это не нечто заключительное, она вплетена в "здесь и
сейчас"(here-and-now). Каждый момент обладает своей
собственной жизнью и своей собственной смертью; а иначе
существование было бы невозможно.
Есть свет, и есть тьма. С точки зрения логики это --
противоположности, и логика утверждает: "Если есть свет, то не
может быть никакой темноты, а если темно, значит, нет никакого
света". Но жизнь доказывает нечто совершенно обратное. "Если
существует свет, то причиной этому -- тьма", -- утверждает она.
Мы, возможно, просто не в силах разглядеть это другое, хотя оно
спрятано здесь рядом, за углом.
Тишина существует потому, что есть звук. Если бы звука вообще не
было, то как бы вы были безмолвны? Как вы можете быть безмолвны?
Противоположное необходимо -- как фон, для сравнения. Те, кто
следует логике, всегда идут не в том направлении, потому что их
жизнь становится однобока. Они мечтают о свете, и поэтому они
отрицают тьму; они мечтают о жизни, и поэтому начинают бороться
со смертью.
Вот почему в мире не существует предания, которое утверждало бы,
что Бог -- это одновременно и свет, и тьма. Есть такая традиция,
которая гласит, что Бог -- это свет, что Он не темен. В Господе
нет тьмы для людей, верящих в то, что Бог есть свет. И
существует другая религия, утверждающая, что Господь -- это
тьма; но с ее точки зрения в Нем нет света. Обе они неверны,
поскольку обе логичны, они отрицают противоположное. А жизнь так
огромна, беспредельна, всеобъемлюща, она содержит
противоположное в самой себе. Она ничего не отрицает, она
заключает в себе все.
Однажды кто-то сказал Уолту Уитману, одному из величайших
поэтов: "Уитман, ты всегда противоречишь самому себе. Сегодня ты
говоришь одно, а назавтра ты заявляешь совершенно
противоположное".
Уолт Уитман расхохотался и ответил: "Я огромен. Я содержу в себе
все противоположности и противоречия".
Только мелкие умы последовательны, и, чем 'уже, чем скованнее
ум, тем он более последователен. Когда ум велик, бесконечен, он
охватывает все: свет и тьму, и Бога, и Дьявола тоже; он объемлет
все в своем абсолютном великолепии.
Только если вы понимаете этот таинственный, мистический процесс
жизни, проявляющей себя через противоположности, диалектичной,
нуждающейся в противоположном для придания равновесия, для
задания тона, создания предпосылки, фона, только тогда вы можете
понять Чжуан Цзы -- потому что все Даосское видение мира, вся
проницательность Даосов, вся их дальновидность, основаны на
взаимодополняемости противоположностей.
Они пользуются двумя словами: инь и ян. Слова эти противоположны
по смыслу, они обозначают мужское и женское начала. Просто
представьте себе мир абсолютно мужской, или мир абсолютно
женский. Такой мир будет мертвым, мертворожденным. В тот момент,
когда он родится, он уже будет мертв. В нем не может быть
никакой жизни. Если это мир женский -- женщины, женщины, одни
только женщины, никаких мужчин -- женщины покончат с собой.
Нужно противоположное, потому что противоположное притягательно.
Противоположное становится магнитом, оно притягивает вас;
противоположное позволяет вам взглянуть на себя, противоположное
разрушает вашу тюрьму, противоположное делает вас безбрежным,
безграничным. Если отринуть противоположное, случится беда. Но
этим мы и занимаемся все время, и отсюда в мире столько горя.
Мужчины пытались построить общество в основе своей мужское, что
породило массу проблем и конфликтов -- женщина была отвергнута,
ее отодвинули в тень. В прошлых веках женщину вообще не было
видно. Ее прятали в темных подвалах дома, ей даже не дозволялось
появляться в гостиной. Вы не смогли бы встретить ее на улице, вы
не смогли бы увидеть ее в магазине. Она перестала быть частью
жизни. Мир стал уродлив, ибо к чему же еще может привести
отрицание противоположного? Мир перекосился, равновесие было
нарушено. Мир сошел с ума.
Женщине до сих пор не позволяют принимать участие в жизни; на
самом деле она все еще не часть, не живая часть жизни. Мужчины
объединяются в группы, ориентированные на мужчин --
исключительно мужские клубы, где собираются только мужчины,
рынок, политика, научные группы. Повсюду эта неуравновешенность,
этот перекос. Мужчина доминирует, и это порождает столько
страданий! Когда превалирует одна из противоположностей, это
вызывает лишь страдание, потому что другая сторона чувствует
себя задетой и старается отомстить.
И поэтому каждая женщина старается отомстить дома. Конечно, она
ведь не может выйти и, приняв участие в жизни общества,
отомстить человечеству, отомстить мужскому полу. И она мстит
своему мужу. Это неизменный конфликт.
Говорят, что однажды Мулла Насреддин заявил своему сыну: "Какое
твое дело, мал еще задавать такие вопросы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40