Вы так привязались к ней и отождествили себя с
нею!
Этот Самадхи Садхана Шибир, этот медитационный лагерь -- он
существует для того, чтобы убедить вас устремиться к
бесформенности -- научить вас быть вне формы. Каждая форма
означает эго: даже у петуха есть свое эго, и у человека есть
свое. Любая форма сосредоточивается в эго. Бесформенность
означает отсутствие эго; тогда вы не сконцентрированы в эго,
тогда ваш центр, ваше средоточие, ваша основа -- повсюду и
нигде. Это возможно, это, кажущееся почти невероятным, -- это
возможно, и что именно это произошло со мной. И когда я говорю с
вами об этом, то я говорю, исходя из своего опыта.
Где бы вы ни были, я бывал там, и повсюду, где побывал я, можете
быть и вы. Вглядитесь в меня так глубоко, как только возможно, и
почувствуйте меня так глубоко, как только сможете, потому что я
-- ваше будущее. Я -- ваше возможное.
Когда бы я ни говорил "сдаться мне", я имею ввиду сдаться,
отдаться этому возможному. Вас можно исцелить, ибо болезнь ваша
-- всего лишь идея, мысль. Принц сошел с ума, потому что он
отождествил себя с идеей, что он -- петух. Каждый из нас --
сумасшедший, пока он не придет к пониманию того, что он не
отождествим ни с какой формой -- только тогда психическое
здоровье возможно.
Итак, психически здоровый не будет никем в частности, не будет
иметь никакой формы. Не может иметь. Только сумасшедший может
быть кем-то конкретно -- петухом ли, человеком ли,
премьер-министром или президентом, или кем угодно еще.
Нормальный психически ощутит свою нетелесность. В этом
заключается главная опасность...
Вы пришли ко мне как кто-то, как некто, но, если вы мне
позволите, если вы предоставите мне такую возможность, этот
некто сможет исчезнуть, и вы станете никем. Все усилия
направлены на то, чтобы сделать вас никем. Но зачем? Зачем
стремиться стать никем? Затем, что, пока вы не сумеете этого, вы
не можете быть блаженны; пока вы этого не добьетесь, вам не
достигнуть экстаза; пока вы не станете никем, благословение не
для вас -- вы продолжаете растрачивать жизнь попусту.
На самом деле вы не живете, вы -- обуза, вы просто влачите себя,
как тяжкую ношу. Вам достается много боли, много отчаяния, много
печали, но ни единого лучика блаженства -- он не может пробиться
к вам. Если вы кто-то, вы точно сплошной каменный монолит, ничто
не может проникнуть в вас. Когда вы начинаете становиться никем,
в вас появляются поры, просветы. Когда вы никто, вы становитесь
действительно пусты, прозрачны, все что угодно может пройти
сквозь вас. Ничто в вас не мешает, не препятствует этому, в вас
нет вообще никакого сопротивления. Вы становитесь пассивностью,
дверью.
Сейчас вы подобны стене; и стеною в вас является этот самый
"кто-то". Становясь дверью, вы становитесь никем. Дверь -- это
именно пустота, любой может пройти насквозь, совершенно не
испытывая сопротивления, никакого препятствия нет. Кто-то... --
вы безумны; никто... -- вы впервые становитесь психически
здоровы.
Но все это общество, образование, цивилизация, культура, -- все
они растят в вас этого "кого-то" и помогают вам стать им. Вот
поэтому я и говорю: религия против цивилизации, религия против
образования, религия против культуры -- потому что религия за
естественное, за природное -- за Дао.
Все цивилизации противоестественны природе, потому что они
стремятся сделать из вас кого-то особенного. И чем больше вы
кристаллизуетесь в кого-то, тем меньше и меньше божественного
может проникнуть в вас.
Вы идете в храмы, в церкви, к священникам, но и там тоже вы
ищите способа стать кем-нибудь в другом мире, способа достичь
чего-то, способа преуспеть. Озабоченный достижениями ум
преследует вас, как тень. Куда бы вы ни направились, вы
отправляетесь с мыслями о выгоде, успехе, приобретении. Если
кто-нибудь явился сюда с такой целью, то пусть он уезжает, и чем
скорее, тем лучше, пусть бежит от меня со всех ног, потому что я
не могу помочь вам стать кем-то.
Я вам не враг. Я могу только помочь вам стать никем. Я могу лишь
толкнуть вас в пропасть... в бездну. Вы ничего не достигнете, вы
просто растворитесь. Вы будете падать и падать, и растворяться,
и в тот момент, когда вы растворитесь, все ваше существо
испытает экстаз. И все сущее будет славить происходящее.
Будда этого достиг. Из-за языка я говорю "достиг", тут не
подобрать другого слова; вообще-то это слово безобразно,
никакого достижения здесь нет -- но вы поймете, о чем я говорю.
Будда достиг этой пустоты, этого небытия. Две недели, в течение
четырнадцати дней без перерыва, он сидел в безмолвии,
неподвижно, молча, не делая ничего.
Говорят, что даже божества встревожились -- очень редко
случается, чтобы кто-нибудь стал такой абсолютной пустотой. Все
его существо ликовало, и тогда божества явились. Они поклонились
Будде; и они сказали: "Ты должен прервать молчание, рассказать,
чего ты достиг". Говорят, Будда засмеялся и ответил: "Ничего я
не достиг; наоборот, из-за этого ума, который вечно старается
чего-нибудь достичь, я все и упускал. Я ничего не достиг, это не
достижение; как раз наоборот -- достигающий исчез. Меня больше
нет, и, заметьте, как это прекрасно, -- когда я был, я был
несчастен, а когда меня не стало, все -- обратилось в
блаженство: блаженство изливается и изливается беспрерывно на
меня, вокруг меня, повсюду. И теперь исчезло страдание".
До этого Будда говорил: "Жизнь -- это страдание, рождение -- это
страдание, смерть -- страдание, все полно страдания". Так было,
поскольку существовало эго. Лодка не была пустой. Теперь же
лодка была пуста; теперь не было ни страдания, ни печали, ни
грусти. Существование стало праздником и осталось праздником
навечно, навсегда.
Вот почему я говорю, что это опасно -- то, что вы пришли ко мне.
Вы сделали рискованный шаг. Если вы смелы, то будьте готовы к
прыжку в пропасть.
Все усилия направлены на то, чтобы вас убить, все усилия
направлены на то, чтобы вас разрушить. Как только вы
разрушитесь, проявится неразрушимое -- оно и сейчас там, в вас,
но оно скрыто. Как только то, что несущественно, будет изъято,
существенное станет подобно пламени -- вы оживете, достигая
абсолютного торжества.
Эта притча Чжуан Цзы прекрасна. Он уподабливает мудреца пустой
лодке.
Таков совершенный человек --
его лодка пуста.
Внутри никого нет.
Если вы повстречаете какого-нибудь Чжуан Цзы, или какого-нибудь
Лао Цзы, или меня, то вы увидите, что лодка есть, но она пуста,
в ней никого. Если вы просто взглянете на поверхность, то вам
покажется, что кто-то есть, потому что есть лодка. Но если вы
приглядитесь повнимательнее, если вы действительно приблизитесь
ко мне, забудете о теле, о лодке, то вы приблизитесь к встрече с
небытием.
Чжуан Цзы -- редкое цветение, потому что стать никем -- это
самая сложная, почти невозможная, самая удивительная вещь в
мире.
Обыкновенный ум страстно желает стать чем-то выдающимся, это
желание -- часть его обыкновенности; заурядный ум вожделеет быть
кем-то особенным, это признак его обыкновенности. Вы можете
стать Александром Македонским, но вы по-прежнему останетесь
самым заурядным -- кто ж тогда необыкновенен?
Необыкновенное начинается только тогда,
когда вы больше не желаете необыкновенного. Тогда путешествие
начинается; тогда новое семя пускает ростки.
Это и имеет в виду Чжуан Цзы, когда говорит: "Совершенный
человек подобен пустой лодке". Слова эти многогранны. Во-первых,
пустая лодка ни к чему не стремится, не имеет цели, ибо некому
направлять ее, некому управлять ею, некому вести ее куда-нибудь.
Пустая лодка просто есть, она никуда не направляется. Даже если
она движется, это не движение куда-то.
Когда отсутствует ум, жизнь остается движением, но оно не
целенаправлено. Вы будете двигаться, вы будете меняться, вы
будете подобным реке потоком, но никуда не устремленным, без
видимой цели. Совершенный человек живет без всяких намерений;
совершенный человек движется, но без какого-либо мотива. Если вы
спрашиваете совершенного человека: "Что ты делаешь?" -- он
пожмет плечами: "Не знаю, просто то, что происходит". Если вы
спросите меня почему я беседую с вами, я отвечу: "Спросите
цветок, почему он цветет". Это происходит, это не управляемо.
Некому влиять на это, эта лодка пуста. Если же присутствует
намерение, вы всегда будете несчастны. Почему?
Как-то раз спросили скупца, великого скупца: "Как ты сумел
накопить такое огромное состояние?"
"Благодаря моему девизу, -- объяснил тот. -- Все, что нужно
делать завтра, сделай сегодня, а сегодняшнее удовольствие отложи
на завтра. Таков мой девиз". Он преуспел в накоплении богатства
-- и люди точно таким же образом преуспевают в накоплении всякой
чепухи!
Тот скупец тоже был несчастным. С одной стороны, он преуспел в
накоплении богатства, но с другой стороны он преуспел в
накоплении несчастья. А девиз один и тот же -- как для
накопления денег, так и для накопления несчастья: все, что нужно
сделать завтра, делай сегодня, прямо сейчас, не откладывай
этого. А всем тем, что может принести наслаждение прямо сейчас,
никогда не наслаждайся сейчас, отложи до завтра.
Это отличный способ угодить в ад. Этот способ всегда приводит к
успеху, он беспроигрышен. Попробуйте, и вы добьетесь успеха --
или, может, вы уже добились его. Вы, возможно, уже применяете
его, сами того не сознавая. Отложите все, чем могли бы
наслаждаться, оставьте до завтра.
По этой причине был распят Иисус, по этой и ни по какой другой.
Не то, чтобы евреи были были против Иисуса -- Иисус был
совершенным человеком, прекрасным человеком, с чего бы это
евреям распинать его? Более того, напротив, они ждали этого
человека. Веками они надеялись и ждали: когда же придет Мессия?
И после всего этого этот Иисус провозглашает: "Я тот мессия,
которого вы ждете, Я пришел. Взгляните на Меня".
Они забеспокоились -- потому что ум может ждать, он всегда
наслаждается ожиданием, но ум не в силах предстать лицом к лицу
с фактом, ум не может столкнуться с настоящим. Это можно было
всегда отложить, это было так легко откладывать: "Мессия идет,
скоро он подойдет ближе..." Веками евреи думали и откладывали, и
вдруг этот человек разрушил все надежды, потому что он заявил:
"Я здесь". Ум забеспокоился. Им пришлось убить этого человека,
иначе они не смогли бы жить надеждой на завтра.
И не только Иисус, много других провозглашали с тех пор: "Я
здесь, Я -- Мессия!" И евреи всегда отвергали Его, потому что
если бы они его признали, то как бы они тогда смогли надеяться и
как откладывать? Они жили этой надеждой с таким пылом, с такой
глубокой верой, в какие с трудом можно поверить. Были такие
евреи, которые, ложась вечером спать, надеялись, что эта ночь
будет последней, что утром прибудет Мессия...
Я слышал об одном рабби, который говорил жене: "Если Он появится
ночью, не жди ни секунды, буди меня немедленно". Мессия все
ближе и ближе, он может явиться в любой момент.
Мне говорили о другом рабби, сын которого собрался жениться, и
он разослал друзьям приглашения на свадьбу, написав в них: "Мой
сын будет жениться в Иерусалиме тогда-то и тогда-то, но если
Мессия к тому еще времени не придет, то свадьба состоится здесь,
в этой деревне Корца". Кто знает, пока наступит день свадьбы,
Мессия может уже и придти. Тогда мы будем не здесь, мы будем в
Иерусалиме, празднуя. Так что если он до свадьбы еще подойдет,
то только тогда она состоится здесь, в этой деревне; иначе же
она будет в Иерусалиме.
Они ждали и ждали, мечтая и надеясь. Умы всех евреев были
захвачены навязчивой идеей о грядущем Мессии. Но когда бы Мессия
ни приходил, они немедленно отвергали его. Поймите это! Так
функционирует ум: вы живете в ожидании блаженства, экстаза, но
когда они приходят, вы отрицаете их, вы от них отворачиваетесь.
Ум может жить в будущем, но не может жить в настоящем. В
настоящем вы можете лишь надеяться и желать. Так вы порождаете
страдание. Если вы начинаете жить в этот самый момент, в "здесь
и сейчас"(here-and-now), то страдание исчезает.
Но как это соотносится с эго? Эго -- это накопленное из
прошлого. Все то, что вы узнали, пережили, прочитали, все, что
только ни случалось с вами в прошлом, все это целиком накоплено
в нем. Все прошлое -- это эго, это вы.
Прошлое может отражаться в будущее -- будущее это ничто иное,
как продолженное прошлое -- но прошлое не в силах оказаться
лицом к лицу с настоящим. Настоящее -- совершенно иное, оно
имеет качество пребывания "здесь и сейчас". Прошлое всегда
мертво, настоящее -- это жизнь, это сам источник всего живого.
Прошлое не может предстать лицом к лицу с настоящим, поэтому оно
устремляется в будущее, но и то, и другое -- и прошлое, и
будущее -- мертвы, и то, и другое -- не существуют. Настоящее --
это жизнь; будущее не может столкнуться с настоящим, так же как
и прошлое не может столкнуться с настоящим. И ваше эго, ваше
"некто", -- это ваше прошлое. Пока вы не станете пусты, вы не
сможете быть "здесь", и пока вы не будете "здесь", вы не сможете
быть живым.
Как можете вы познать блаженство жизни? Каждую секунду оно
изливается на вас, и вы проходите мимо него.
Чжуан Цзы говорит:
Таков совершенный человек --
его лодка пуста.
Пуста от чего? Пуста от "я", пуста от эго, пуста от кого бы то
ни было внутри.
Управляющий людьми живет в смятении;
управляемый людьми живет в печали.
Управляющий людьми живет в смятении. Почему?
Желание управлять исходит от эго; желание владеть, быть
наделенным властью, желание доминировать, влиять происходит из
эго. Чем большим королевством можете вы владеть, тем большее эго
вы сможете взрастить. С увеличением ваших владений ваш
внутренний некто становится все больше и больше. Часто лодка
становится так мала, потому что эго становиться так велико...
Это то, что происходит с политиками, с людьми, захваченными
богатством, престижем, властью. Их эго так разрослись, что их
лодки не могут выдержать их. Они постоянно на грани того, чтобы
утонуть, напряжены, боятся, напуганы до смерти. А чем больше вы
боитесь, тем большим собственником вы становитесь, потому что вы
думаете, что с помощью владений, с помощью собственности
каким-то образом достигается безопасность. Чем больше вы
боитесь, тем больше вам кажется, что, будь ваше королевство хоть
чуть-чуть покрупнее, вы были бы в большей безопасности.
Управляющий людьми живет в смятении...
На самом деле, желание управлять исходит из вашего смятения;
желание выбиться в вожди исходит от вашего смятения. Когда вы
ведете других, вы забываете о собственном смятении -- это своего
рода побег, обман, трюк. Вы больны, но если болен кто-нибудь
другой и вы заботитесь о нем, вы забываете о своей болезни.
Говорят, однажды Бернард Шоу позвонил своему врачу и заявил:
"Мне очень плохо. Сердце, кажется, совсем сдает. Приходите
скорее!"
Врач прибежал. Ему пришлось взбежать три лестничных пролета, и
он тяжело дышал. Он вошел и, не говоря ни слова, упал в кресло и
закрыл глаза. Бернард Шоу выскочил из постели и испуганно
спросил: "Что с вами?"
"Ничего, ничего. -- ответил врач. -- Похоже, я умираю. Сердечный
приступ".
Бернард Шоу кинулся помогать ему; он принес чашку чаю, несколько
таблеток аспирина, он сделал все, что мог. Через полчаса его
врач пришел в себя. И вдруг заявил: "Теперь мне пора идти,
выдайте мне мой гонорар".
"Вот это да! -- воскликнул Джордж Бернард Шоу. -- Это вы должны
бы заплатить мне! Я полчаса бегал вокруг вас, а вы даже не
спросили ничего о моем самочувствии".
"Я вылечил вас, -- возразил ему врач. -- Это и есть лечение, и
вам придется мне заплатить".
Когда вы озабочены болезнью кого-то другого, то забываете про
ваше собственное заболевание, и поэтому столько вождей, столько
гуру, такое множество мастеров. Это вас отвлекает. Если ваша
жизнь заполнена заботой о других людях, если вы слуга народа,
общественный работник, помогаете другим, то вы забываете про
ваше собственное смятение, вашу внутреннюю неразбериху, -- ведь
вы так заняты!
Психиатры никогда не сходят с ума -- не потому, что обладают
иммунитетом к сумасшествию, но потому, что они настолько заняты
сумасшествием других, излечивая, помогая, что они совершенно
забывают, что тоже могут сойти с ума.
Я познакомился со многими общественными работниками, лидерами,
политиками, гуру, -- они остаются здоровы только благодаря тому,
что они полны забот о других.
Но если вы ведете за собою других, возвышаетесь над другими, то,
в результате собственного смятения, вы и в их жизнях породите
смятение. Это, возможно, и вылечивает вас самих, это, вероятно,
удобный выход для вас, но это -- распространение вашей болезни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40