С удовольствием взглянул бы на него еще разок.
Хинч выдвинул ящик стола и тут же задвинул его обратно
— Что случилось?
— Его уже здесь нет. Вчера после вашего ухода я его куда-то переложил. Подумал, что не стоит держать его в ящике. А куда я его дел, не помню...
— Жаль. Ну ничего, посмотрю в следующий раз,— сказал Пооч и подошел к двери.— Сегодня тоже прекрасная погода, обронил он на прощанье и направился к лифту.
— Какой унылый пейзаж!— вздохнул Кепеш, выйдя из автобуса на конечной остановке. Поблизости было всего несколько домов; справа вдоль дороги тянулось кукурузное поле, слева — стройплощадка, горы строительного материала, известковые ямы и кучи всякого мусора: бумажные отбросы, ржавое железо, битое стекло, старые автомобильные шины. Дома находились за канавой, вырытой под электрокабель. Ветхие одноэтажные домишки за ржавыми проволочными изгородями. В одном из дворов залаяла рыжая собака.
Взглянув на свои начищенные ботинки, Кепеш окинул взглядом море грязи, отделявшее его от дома, и, глубоко вздохнув, сошел с дороги. Ему повезло — через ров была перекинута доска. На первой же изгороди висела облупившаяся табличка: «Кальман Тисаи, краснодеревщик», и ниже: «Стучите громче!»
В глубине двора виднелся домик, ничем не отличавшийся от соседних, такой же запущенный, убогий. Во дворе лежало несколько досок, прикрытых полиэтиленовой пленкой, из земли торчали пыльные кустики помидор и крохотные кочаны капусты.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?..— крикнул Кепеш.
Ответа не последовало, и он стал трясти калитку. Вскоре скрипнула дверь, из-за дома вынырнул маленький старичок в широких брюках, державшихся на ярких подтяжках.
— Кто вам нужен?
— Кальман Тисаи, краснодеревщик!— крикнул Кепеш.
— Это я,— сказал старик, но не сдвинулся с места.
— Извольте подойти поближе,— разозлился Кепеш. Ботинки его намокли, брюки были забрызганы грязью.
Старик подошел.
— Так вы ко мне? Кто вы будете?— спросил он, подозрительно щурясь.— Что вам надо?
— Милиция.
— Покажите ваше удостоверение.
Кепеш достал удостоверение, старик внимательно изучил его и только потом достал из кармана брюк ключ и открыл калитку.
— Это другое дело,— пробормотал он.— Заходите. Вы небось из-за этой проклятой мебели, да? Жена меня предупреждала, что из-за нее у нас будут неприятности. Уговаривала, чтобы я не брался. Сюда, пожалуйста.— Он засеменил впереди и, то и дело оглядываясь, принялся объяснять:
— Вчера как раз должны были за нее заплатить, вернее — отдать оставшиеся тридцать тысяч, потому что десять я получил вперед. Только вот заказчик не явился. Я тогда сразу подумал, что тут что-то не так. Какой же нормальный человек потащится сюда заказывать мебель? За сорок-то тысяч! Я, конечно, свое дело знаю — сделано на совесть, никаких претензий у заказчицы
не будет. Только вот вывезти отсюда — это ж целое состояние! Когда-то я сам доставлял, когда у меня лошади были, прямо к дому. Тогда и дорога здесь была, а сейчас,— он показал рукой назад,— одна грязь. Все перекопали. Подъезжать-то нужно с другой стороны. Машина едва могла проехать.
— А что за машина была, помните?
— А как же! Грузовое такси. Еле развернулось. Грузили мы вдвоем, шофер не помогал, так что мне пришлось.
— Как?! Грузили вдвоем с женщиной? Да как же вы управились?— недоверчиво спросил Кепеш.
— Почему с женщиной?— удивился старик.— Мужчина приезжал, а не женщина, крепкий такой, да все равно тяжело было.— Он открыл дверь и пропустил следователя вперед.— Может, выпьете немного винца?
— Нет, я на службе.
— Свое, домашнее.
— В другой раз.
Они вошли в кухню. Дверь в комнату была прикрыта, оттуда слышался шорох. Старик подмигнул Кепешу.
— Тсс! Только не пугайте мою жену. В последнее время она всего боится. Лучше бы мне вовсе не браться за эту проклятую мебель! Не жаль даже, что не получу за нее остальных денег — на них лежит проклятье! Жена сразу это почувствовала. А что было делать? Думал, отремонтирую на них дом. А то пенсия у меня маленькая, не хватает.
Дверь из комнаты открылась, из-за нее выглянула худая старая женщина.
— Мне можно войти?— шепотом спросила она.
— Входи, входи,— сказал старик,— это не он.
Женщина вошла и внимательно посмотрела на лейтенанта. Взгляд у нее был странный: испуганный и вместе с тем проницательный.
— Вы милиционер?
— Угадали,— кивнул Кепеш.
— Вы ищете того человека?— Она не сказала, какого, рассчитывая, видимо, что милиционер знает, о ком идет речь.
— Да.
— Ищите ветра в поле!— сказала она с коротким хриплым смешком.— Ни вы, ни мы его больше не увидим! Этот человек,— она вытянула вперед худую руку, указывая куда-то вдаль,— не тот, за кого себя выдает. А за кого он себя выдает, того уже нет.
Откуда вы знаете?— Кепеш почувствовал, как резко прозвучал его вопрос после слов, произнесенных пророческим шепотом. У меня был вещий сон,- сказала женщина и закрыла глаза.
Старик незаметно толкнул лейтенанта.
— У нее тут неладно!— сказал он и покрутил пальцем у лба.
— Глаза у него нехорошие,— произнесла она загробным голосом и ушла в комнату.
Кепеш достал счет, найденный на квартире у Евы Борошш, и протянул старику.
— Это вы писали?
Старик взял счет, посмотрел и вернул обратно.
— Я,— сказал он,— здесь все верно.
— К вам претензий нет. Меня интересует заказчик.
— Это который?
— А разве их было двое?- насторожился Кепеш.
— Нет, заказчица одна — Ева Борошш. А ко мне приезжал ее младший брат Геза Халас.
— Геза Халас? Вы не ошиблись?
— Да нет, так и в паспорте было.
Кепеш тихонько присвистнул: «Ну что ж, теперь нам известна и фамилия».
— Вы сказали, младший брат Евы Борошш?
— Ну да. Он привез от своей сестры письменный заказ, подпись ее была заверена у нотариуса. Сказал, что мебель для нее. Она, мол, не может приехать, тяжело больна. Ну мы сговорились. Я сказал, надо бы заказчице самой посмотреть, прежде чем забрать мебель, а он говорит, необязательно. И увез.
— А как расплачивался?
— Он сказал, доставит мебель и привезет деньги. С тех пор вот и жду.
— Пропали ваши деньги,— сказал Кепеш.
— Так я и думал,— кивнул старик.— Как только вас увидел, так сразу и подумал. И жена говорит — вы слышали,— что этому человеку нельзя доверять.
— Вы можете рассказать, как он выглядит?
— Как выглядит?..— Старик задумался.— Разглядеть-то я его разглядел... Да только старый я уже... Помню, что лет тридцати, волосы темные и здоровый как бык.
— А еще?
— Ну-у...- растерянно протянул он. - И сказать-то больше нечего.
— Вы бы его узнали?
— Узнал, если б увидел... А что случилось? Ведь милиция просто так не интересуется.
Поколебавшись, Кепеш все-таки сказал:
— Ева Борошш умерла. И немного погодя добавил:— Ее убили.
— Какое злодейство! - прошептал старик, побледнев.— Брат ее говорил, что она очень больна. Может, ей и жить-то оставалось совсем немного. Зачем убивать старую больную женщину?
— Еве Борошш, вашей заказчице, был двадцать один год.
— А я думал, лет пятьдесят. Этот мужчина сказал, что сестра гораздо старше его. А он в семье поздний ребенок.
— Ей был двадцать один год.
— Боже милостивый!— простонал старик,— Тогда он ей не младший брат!.. Неужели это он сделал? Может, из-за мебели... или...— У него округлились глаза,— из-за денег? Из-за этих тридцати тысяч? Хотя и из-за меньших денег убивают...
— Или из-за больших,— сказал Кепеш.
Глава пятая
Машину то и дело подбрасывало на ухабах, стрелка спидометра колебалась между отметками «20» и «30».
— Хорошую дорогу ты выбрал, ничего не скажешь!— язвительно заметила женщина, сидевшая рядом с водителем.— Надеюсь, в свадебное путешествие мы поедем по другой дороге.
Ее спутник был раздражен и всякий раз, когда машину подбрасывало, он чертыхался.
— Заткнись!— буркнул он.
— Что ты сказал?— резко спросила женщина. Мужчина решил не ссориться.
— Посмотри, какой красивый пейзаж!— примирительно сказал он.— По-моему, из-за этого стоит потерпеть некоторые неудобства... О, черт побери!.. Ну и осел же я! И зачем я только тебя послушался! Никогда не могу отказать женщине!
— Не я же выбрала эту дорогу!
— Верно, я сам ее выбрал. Но я же знаю, как ты любишь природу! Я хотел тебе угодить. Думал, тебе это понравится. Смотри в окно и любуйся!
По обе стороны дороги простирались пшеничные поля, впереди виднелась деревенская колокольня, и солнце, точно сияющий шар, поднималось над верхушками дальних холмов.
— Красота, что и говорить!— Женщина презрительно скривила рот и откинула назад рыжие волосы.— Кругом одни пыльные колосья! Ужасная проселочная дорога. И вокруг ни души! Сейчас, наверно, нет полевых работ. Да, что греха таить, я бы с большим удовольствием сейчас сидела где-нибудь в кафе с рюмочкой коньяку.
Мужчина взглянул на часы.
— Я думал, что тебе понравится.
— Ну ладно, нравится.— Женщина пожала плечами.— И долго еще мы будем так ехать?
— Еще полчаса. А, черт!..
Машину тряхнуло, мужчина резко затормозил. Вещи на заднем сиденье опрокинулись, картонная коробка свалилась на пол.
— А что в этой коробке?— спросила Жофия.
— В какой?
— Можно посмотреть?— И она потянулась за коробкой.
— Не трогай!— цыкнул на нее Геза.
— Почему? А что в ней?— спросила женщина, натянуто улыбаясь.— Динамит?
— Я же сказал тебе, не трогай!
— Ну хорошо, хорошо. Что с тобой сегодня?
— У меня плохое настроение.
— У меня тоже,— сказала Жофия.— И все-таки не надо злиться. Это, наверное, из-за жары. Сейчас уже градусов тридцать.
Мотор начал работать с перебоями.
— А, чтоб тебе пусто было!— Геза зло сдвинул брови. Мотор совсем заглох.
— Что-нибудь сломалось? - испуганно спросила Жофия. Геза выключил зажигание.
— Только этого не хватало!— проворчал он.
— И как раз здесь!
— Что значит «здесь»?
— Здесь же нам никто не сможет помочь. Хороша прогулка!
— Сам справлюсь,— буркнул Геза.— Вылезай.
— Зачем?
— Пойди погуляй немного, набери маков для Евы, ей будет приятно.
Жофия приоткрыла дверцу автомобиля и высунула ногу.
— Мне что-то не хочется вылезать!— капризно сказала она.
— Тогда сиди в машине!— Геза вышел из машины, обошел ее кругом, пнул ногой каждую покрышку. Потом заглянул под машину. Наконец он открыл капот и стал возиться с мотором.
В машине скоро сделалось невыносимо душно.
— Я все-таки выйду,— решилась Жофия -Тебе еще долго?
— Похоже, свеча барахлит. Ничего удивительного - по такой дороге. Здесь нужен трактор или воловья упряжка, а не автомобиль! Никогда больше не буду тебя слушать! Все равно тебе не угодишь! Все тебе не так! Говорю тебе, погуляй немного, пока я управлюсь.
Жофия вылезла из машины. Беспомощно оглядевшись, она сделала несколько шагов по пыльной дороге.
— Который час?— спросила она,
— Почему ты спрашиваешь?— удивился Геза, выглядывая из-под капота.— Разве твои часы не ходят? он выпрямился.
— Я забыла их завести,— соврала Жофия. А может, они неисправны. Вчера спешили на целый час.
— Вот почему ты вчера подумала, что у меня сломалась машина. Купи себе другие часы. А эти выбрось!- Он вытер руки и, отвернув рукав рубашки, взглянул на часы. Он был раздражен.— Двадцать шесть минут седьмого. И теперь оставь меня в покое! Не вертись тут, а то мы в конце концов опоздаем. Иди вперед, я тебя догоню. Тебе полезно немного прогуляться.—
И, увидев, что Жофия надулась и не двигается с места, крикнул:— Да иди же ты!
Когда она наконец ушла, Геза открыл багажник и стал рыться в инструментах, искоса поглядывая вслед Жофии. Сдвинув запасное колесо, он выдернул из-под него буксирную веревку. Некоторое время он делал вид, что что-то ищет в багажнике. Но, когда Жофия отошла шагов на сто, полез в салон, поднял упавшую между сиденьями коробку, сунул ее в портфель, а портфель убрал в багажник. Поковырявшись немного в моторе, он захлопнул капот, сел в машину и включил газ. Поднимая по дороге клубы пыли, он догнал Жофию.
— Ну садись!
— Спасибо.— Через несколько минут женщина снова заговорила:— Я только что видела бешеную лису.
— Не выдумывай!— отмахнулся Геза.— Почему ты решила, что она бешеная?
— Раз говорю, значит, бешеная!
Он покосился на Жофию. Какие прекрасные рыжие волосы! Именно этим она и пленила его. Хотя можно было найти и моложе, и умнее. А эта еще и истеричка! Истеричные женщины не надежны. И надо было ему выбрать как раз такую!
— Я лично считаю, что лучше встретиться с бешеной лисой, чем... гм, с бешеным человеком!— пробормотал он.
— Какое счастье,— холодно произнесла Жофия,— что теперь уже нет бешеных людей.
Геза прибавил газу, автомобиль снова подбросило.
— Бешеные люди всегда были и всегда будут,— веско сказал он.— Раскури мне, пожалуйста, сигарету.
— «Метрополь» тебя устроит?
— Я всегда их курю.
— И всегда мои!
Геза промолчал. Взяв у Жофии сигарету, он курил и внимательно следил за дорогой. Теперь они ехали быстрее.
— А что было с машиной?— спросила Жофия.
— Если тебя и вправду это интересует... Как я и говорил, пришлось прочистить свечи.
— И ты столько с этим возился?— Жофия нервно рылась в сумочке.
Геза улыбнулся.
— Нет, не только с этим. А ты не хочешь закурить? Что ты там ищешь?
— Куда я дела расписку, которую написала Еве?
— Я помню, ты оставила у нее.
— А я помню, что отдала тебе. — У меня ее нет.
— Может, посмотришь?
— Зачем? Я же помню, как ты положила ее на стол, а Ева взяла и убрала.
Жофия недоверчиво хмыкнула и защелкнула сумочку. Они выехали на асфальтированную дорогу. Стрелка спидометра поползла вправо и остановилась на «100».
— А теперь чего ты гонишь?— спросила Жофия.
— Хочу наверстать время.
Они подъехали к городу, замелькали палисадники окраин Будапешта.
— Ну и пылища!— проворчал Геза.
— А жара какая! Дышать нечем!
— Посиди минуту.— Геза подкатил к тротуару и притормозил.— Я позвоню на работу, как бы чего не случилось. Узнаю, не нужен ли я.
— А где это мы?
— Это уже вокзал. Внутри там есть несколько телефонов-автоматов, надеюсь, хоть один из них работает. Надо узнать, вдруг что-нибудь срочное.
— Еще заставят куда-нибудь ехать!
— Ну что ж,— Геза пожал плечами,— придется поехать.
— И тогда пропал сегодняшний день!
— Значит, пропал.
— Что ты все суетишься!— взорвалась Жофия.— Можно подумать, что ты генеральный директор!
— Генеральный директор,— улыбнулся Геза,—не такое важное лицо, как шофер. Без генерального директора машина может ехать, а без водителя даже с места не сдвинется!— Он громко рассмеялся, радуясь своей шутке.— Ладно, отговорюсь как-нибудь, не беспокойся. Я сейчас вернусь. Заодно звякну Еве, пусть встает. Пока доедем, чтобы сварила нам кофе.— Геза достал из багажника портфель и заторопился к зданию вокзала.
Жофия зло смотрела ему вслед. Не успела она выкурить сигарету, как Геза уже вернулся.
— Все в порядке.— Он широко улыбался.
— Вот видишь!
— Все-таки мне теперь спокойнее, раз я позвонил.
— А как Ева?
— Ева?.. А, поворчала немного, но была рада, что мы не забыли о ее дне рождения. Просила передать, что к нашему приезду даже цветы будут на столе.
— Вижу, у тебя уже хорошее настроение,— с досадой сказала Жофия и стряхнула за окно пепел. Она думала о деньгах и о своем начальнике, этом идиоте, который отдал сверхурочную работу не ей, а Лонци. «Вы делаете слишком много ошибок»,— сказал он. А Лонци разве меньше? Но ей начальник прощает, потому что та разрешает ему себя щупать. Как теперь отдать Еве долг?
— Успокойся,— сказал Геза и, наклонившись, погладил ее по волосам.— Не нервничай из-за этих проклятых денег! Я все продумал, ничего страшного. Отдадим, когда будут.
Лицо Жофии тут же просветлело. Значит, они вместе отдадут долг, после свадьбы. Что ж, очень мило с его стороны.
— Вот это другое дело! Какой ты добрый! Меня это ужасно мучило, и я сейчас подумала, что лучше мне совсем не ходить к Еве. Но, если ты ее попросишь, она наверняка согласится подождать.
— Нам еще надо заскочить к тебе домой за подарком для Евы.
— Ой, чуть не забыла! Ну конечно! Я же приготовила. Я забегу и сразу вернусь.
— Я тебя провожу, дорогая,— сказал Геза.— Хотя бы для того, чтобы разок поцеловать. Мы ведь не настолько торопимся, и у нас есть на это время, правда?
Часы на углу показывали 7.18. Капитан Пооч шел и весело насвистывал. Вдруг он замер на месте и насторожился. Телефон в его комнате звонил непрерывно. Почему лейтенант Кепеш не снимает трубку? Где же он? Пооч приоткрыл дверь, комната была пуста. Он подошел к телефону.
— Капитан Пооч слушает.
— Я звоню уже полчаса, но никто не подходит.— Голос в трубке звучал взволнованно.— Разыскиваю вас по всему зданию, но ни вас, ни Кепеша нигде нет.
— Что случилось?— Волнение невольно передалось капитану.
— Тридцать пять минут назад нам сообщили из седьмого участка, что на улице Тамаша, номер 10, в квартире 32, обнаружен труп молодой женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20