Ведь тогда я его видела в милиции, причем в сопровождении двух милиционеров. Кроме того, тот был блондин, а Ге-за — шатен. Я решила, что ошиблась. Но сегодня утром он вел себя совсем по-другому, был такой грубый... И я поняла, что та- кой человек вполне мог попасть в милицию. Вы меня понимаете?
— Да, конечно,— сказал Пооч,— понимаю. Преступники, что- бы ввести в заблуждение окружающих, умеют быть очень милыми
и приветливыми. Ведь покажи они свое истинное лицо, свою жестокую сущность, их легко было бы узнать. И то, как вы мне сейчас описали Гезу Халаса, звучит куда более убедитель-
но, чем если бы вы прямо сказали: он убийца.
— Убийца?..— пролепетала Грети.— Неужели?.. Неужели он убил Жофию?.. Что ж, это возможно... Ведь она сказала, что вернется к двум, а теперь уже три, и ее все нет. Я ужасно
за нее беспокоюсь.
— У вас есть для этого основания? Может быть, в их поведении было что-то такое?..
— Пожалуй... нет. Собственно говоря, у меня нет оснований. И все-таки меня терзают дурные предчувствия. А что все-таки случилось?
— Сейчас я не могу вам этого сказать. Потом скажу. А пока... погуляйте, пожалуйста, немного вокруг дома. Мне надо побыть одному. Если встретите свою подругу, задержите ее. Этим вы тоже поможете следствию! Всего четверть часа... гм... можно и больше. Если меня здесь не будет, когда вы вернетесь, значит, я обязательно приду позже. Большое вам спасибо.
Грети удивленно посмотрела на следователя.
— Извините,— сказал Пооч и быстро встал с шезлонга.
Манци открыла дверь в комнату и пропустила вперед своего спутника.
— Проходите.
— Не заперто?
— В этом доме отдыха не принято запирать двери,— сказала Манци.— Уборщица сразу же попросила нас об этом.
— И ничего не пропадает?
— Ценности можно положить в сейф, который находится у администратора.
— Вы впервые встретили здесь Жофию Бакони?
— Да.
— Интересно, почему она приехала именно сюда? Ведь насколько мне известно, у нее профсоюзная путевка.
— Сюда вообще не нужна путевка. Нужно только заранее ваказать комнату. И можете мне ничего не объяснять. Моя подруга сразу угадала, что вы не просто знакомые Жофии.
— А кто же мы?
— Вы сыщики.
— Да... вроде этого.
— Позвольте дать вам один совет: ищите не Жофию, а ее жениха Гезу.
— Его мы тоже ищем. Вы не знаете, где они могут быть?
— Нет. Рано утром они на машине отправились на прогулку, а вот куда — не сказали. И все-таки кое в чем я, наверное, смо гу вам помочь.— Манци достала из кармана листок бумаги.— Я записала номер машины, на которой разъезжает Геза. Я не хотела говорить об этом раньше. Если Грети узнает, что я запи сала, она никогда мне этого не простит. Она считает себя великим сыщиком, а меня — дурой. Чтобы не рисковать нашей дружбой, я этого не оспариваю. Я к этому уже привыкла. Вот. пожалуйста.— Она протянула листок, на котором было написано: «2М 00-28».
— «Шкода» кофейного цвета, модель Л1120,— сказал Кепеш.
— Да.
— Почему вы записали номер машины?
— Этот человек... собственно говоря, это Грети обратила на него внимание... Внешность у него самая обыкновенная. Но то, как он себя ведет... мне не понравилось. Вежливость его какая-то... наигранная. То говорит всякие любезности, комплименты, даже сюсюкает, то вдруг... посмотрит на Жофию каким-то странным взглядом.
— То есть?..
Манци старалась подобрать подходящее выражение:
— Точно его в ней что-то раздражает. Вчера, например, когда мы с ними расстались, я слышала, как он грубо сказал ей: «Зачем ты нацепила драгоценности?»
— А что ответила на это Жофия?
— Она сказала: «А почему мне их не поносить, раз они есть». На что Геза сказал: «Разве они твои?» Больше я ничего не слышала. И при этом они мило улыбались, точно никакой размолвки между ними не было.
— Вы бы узнали драгоценности, которые были на Жофии?
— Пожалуй. Они очень красивые. Но я не приглядывалась, ведь это неудобно. Вот медальон, который висел у нее на цепочке. я бы обязательно узнала. Его я хорошенько рассмотрела.
Манци посмотрела на ботинки Кепеша и, тихонько вздохнув сказала:
— Я дам вам крем для ботинок и щетки.
— Что?.. А, спасибо.
— Когда почистите брюки, щетки положите вот сюда. Извините, но мне нужно идти, не стоит оставлять Грети одну, кто знает, что она там наговорит!— дойдя до двери, она оглянулась.-Четвертый этаж, десятая комната, справа от лестницы. Возможно, она будет заперта.
Пройдя в столовую, Манци вышла на террасу и остановилась у Грети за спиной.
— А твой куда девался?—спросила она.
— Мой?..— Грети вздрогнула.
— А! Он ушел.
- Куда?
— Не сказал. Садись и вяжи!— строго приказала она подруге.
— Хорошо,— согласилась Манци и принялась за свое вя- занье.
Грети не терпелось поделиться тем, что она узнала.
— Они из милиции,— с таинственным видом прошептала она.
— Ты уже это говорила,— кротко заметила Манци.
— Ну и что? Разве я была не права?
— А разве ты была права?
— Неужели твой тебе ничего не сказал?— удивилась Грети.
— В отличие от тебя я, видимо, не внушаю такого доверия. А ты своему сказала о драгоценностях?
— О каких драгоценностях?— изумилась Грети.
— О тех, что были вчера на Жофии.
— А зачем о них говорить? Не думаю, что несколько дешевых побрякушек, пусть даже эффектных, могут заинтересовать милицию.
— Откуда ты знаешь, что они не настоящие?— спросила Манци.
— Будь они настоящие, она положила бы их в сейф.
— По-моему, она привезла их с собой, чтобы носить.
— Натуральные драгоценности? В таком захолустье? Ты просто дура!
— Ну хорошо. Допустим, будь они настоящие, она не надела бы их... в таком захолустье. Но зачем ей было брать их с собой?
Только затем, чтобы положить в сейф? Грети покраснела от злости.
— Кто это сказал?
— Ты сама только что это сказала.
— А тебе... что тебе сказал тот, другой?— продолжала рас- спрашивать Грети.
— Ничего,— ответила Манци.
— Ну а ты? Ты же наверняка ему что-нибудь сказала?
— Разумеется,— согласилась Манци с невинной улыбкой.— Я посоветовала ему чистить брюки в коридоре, а не в комнате. И еще я предложила ему крем для обуви.
— Как ты могла говорить со следователем о такой ерунде?!— с возмущением воскликнула Грети.
— Откуда мне знать, что он следователь?— Манци пожала плечами.
— Нужно было им сказать,— возбужденно зашептала Грети,— чтобы они обыскали комнату Жофии! Сами они наверняка не догадаются! Как ты думаешь?
— Наверняка,— поддакнула Манци.
— Нужно было сказать им, в какой комнате живет Жофия!
— А ты знаешь?
— Нет, не знаю!— с огорчением сказала Грети.
— Ладно, не волнуйся,— успокоила ее Манци.— Скажешь им, когда они вернутся. А номер комнаты можно узнать у администратора.
Грети'вскочила.
— Я... я их найду!
— Сядь на место!— остановила ее Манци.
— Как я могу спокойно сидеть, когда идет расследование? Настоящее расследование!
— Так же, как и я,— сказала Манци.
Грети села, и две слезинки скатились у нее по щекам.
— Ты неисправима,— с жалостью произнесла Манци.— Может быть, ты все-таки попробуешь научиться вязать?
Лейтенант Кепеш с щеткой в руках вышел в коридор. Комнаты четвертого этажа были оборудованы в мансарде, куда вела винтовая лестница. Лейтенант с трудом взобрался по крутым ступенькам и толкнул дверь с номером десять, которая тут же поддалась.
Комната была крохотная, с расположенными под самым потолком окнами. Ступив два шага, он тут же услышал, как у него за спиной тихо закрылась дверь. Кепеш резко обернулся.
— Извините... Я искал место, где можно почистить брюки... Пооч, который вошел в комнату следом за Кепешем, едва удержался, чтобы не расхохотаться.
— Умнее ничего не придумали?
— Это первое, что пришло в голову.
— В комнате уже убрали,— с сожалением заметил Пооч.
— Как и везде.
— Это порядком осложняет нашу работу. И все же... давайте оглядимся, может, что и найдем. Какое все-таки тихое место.
— Всего полчаса езды от Будапешта,— заметят Кепеш. Пооч вскинул голову.
— Что вы этим хотите сказать?
— О, ничего особенного.
За десять минут они основательно осмотрели всю комнату.
— Ничего нет,— ворчал Кепеш.— Наверняка она все взяла с собой.
— Вы имеете в виду драгоценности?— спросил Пооч.
— Да. Пожилая дама только что сказала мне, что вчера вечером на Жофии были роскошные драгоценности. И ее жених из-за этого был страшно сердит. Эти драгоценности, по-моему, принадлежали Еве Воронин.
— Я тоже так думаю. Действительно, она поступила легко- мысленно, что надела их.
— Где они могут быть сейчас?
— Кое-что обнаружили в квартире Жофии Бакони, в ящике ночного столика. Золотую брошь с жемчугом. По-видимому, сем-надцатый век. А где остальное?
— Возможно, уже сбыли,— предположил лейтенант.
— Кроме тех, которые Жофия взяла с собой в дом отдыха.
Правда, и они уже исчезли.
— Доктор Хинч?.. Пооч отрицательно покачал головой.
— Думаю, что монеты доставили ему немало хлопот, и едва ли он возьмется сбывать еще и драгоценности. Ему сейчас не позавидуешь. Он, конечно, догадывается, что мы за ним следим. Если ему не удалось все сбыть и кое-что осталось в его квартире, то неудивительно, что у него разыгралась мигрень! Со вчерашнего дня он никуда не выходил. Если вешички еще у него, то сегодня вечером он постарается вынести их из дома. И тогда мы его задержим.
— А если он попытается спрятать их в квартире?
— Может, и попытается, хотя это не лучший выход. Кепеш сложил вещи обратно в шкаф.
— Ничего,— разочарованно заключил он.— Можем идти.
— Жаль. Но я все-таки пришлю сюда оперативную группу, а пока запру дверь.
Когда следователи появились на террасе, дамы по-прежнему сидели в шезлонгах и встретили их взглядами, полными любопытства.
— Расскажите, что произошло утром?— спросил Пооч, наклонившись к Грети.
— Сегодня утром? Когда я выглянула в окно и увидела перед домом машину, я надела тапочки, халат и побежала на улицу, чтобы пожелать Жофии и Гезе счастливого пути, хотя...— Грети покраснела,— вечером я им уже пожелала. А Геза как раз вышел из машины и пошел в дом.
— А Жофия?
— Она осталась в машине. Мы едва успели сказать с ней несколько слов, а Геза уже вернулся.
— У него было что-нибудь в руках?
— Да. Коричневая картонная коробка.
— Какая примерно?
— Как коробка из-под ботинок.
— Тяжелая?
— Нет, легкая.
— Как вы это определили?
— Когда он бросил ее на заднее сиденье. Я как раз хотела Взять у Жофии открытки, а он не разрешил.
— Что у него было в руках, кроме этой коробки? Грети задумалась, затем решительно заявила:
— Ничего. Больше ничего.
— А в машине?
— Этого я не знаю. На заднем сиденье были всякие вещи, то, что обычно берут с собой в дорогу: сумка с провизией, одежда. И портфель.
— Какой портфель?
— Ну, обычный мужской портфель. Довольно большой, темный, с крупными замками.
— Может, «дипломат»?
— Нет-нет,— запротестовала Грети.— Я еще подумала, что та кому элегантному мужчине, как Геза, куда больше пошел бы «дипломат».
— Вы тоже обратили внимание, что на Жофии вчера вечером были очень красивые драгоценности?
Грети укоризненно посмотрела на Манци.
— Это она вам сказала, да? Так вот, на шее у Жофии дей ствительно висела довольно броская побрякушка на толстой бле стящей цепочке. На руках было несколько браслетов, а на пальцах — кольца, наверное, штуки три. В общем, полным-полно всякой бижутерии. Моя подруга считает, что это натуральные драгоценности. Вещи, конечно, красивые, ничего не скажешь, толь ко не думаю, чтобы они были настоящие.
— Может быть, вы разбираетесь в драгоценностях? Грети густо покраснела.
— К сожалению, нет. Я работаю бухгалтером, зарплата у мен у небольшая. Как, впрочем, и у моей подруги!
— Да-да, конечно. У нас к вам еще одна просьба. Может быть, вы проводите нас до машины? Это недалеко, всего несколь ко минут пешком.
— С удовольствием,— охотно согласилась Грети. Манци со вздохом отложила вязанье.
— Идемте.
Красная «Лада», в которой сидел водитель, стояла на обочине шоссе. Пооч достал с заднего сиденья папку. Вынув оттуда фотографию, он показал ее женщинам.
— Узнаете?
Это была фотография мертвой Жофии Бакони. Грети, побледнев, вцепилась в Манци.
— Да, это Жофия,— прошептала она.
— Что с ней случилось?—спросила Манци.— Автомобильная катастрофа?
— Нет,— Пооч все еще держал в руках фотографию.— Их убили. Повесили в собственной квартире.
— Это платье... было на ней утром,— пролепетала Грети, а браслеты... на ней нет браслетов. Я слышала, как они звяк нули у нее на руке, когда она потянулась за сумочкой...
— А ее жених... Геза... где он?— рискнула спросить Манци.
— Пока не знаем. Скоро будет готов его фоторобот. Я пришлю вам, чтобы вы определили, насколько он похож на оригинал.
Было уже пять часов, когда Бертлан Керекеш попал наконец домой.
— Берци, это вы?— спросила Штефлер, не отрывая взгляда от телевизора.— Сегодняшнюю газету я положила к вам на стол.
— Ну как дела?
— Ваша жена приходила.
— Вот как? Когда же?
— Утром, около половины десятого.
— И что же?
— То же самое, что и в прошлый раз. Только я ее не впустила. Сказала, что вас нет дома, и все тут. Ну какое она имеет право заходить в вашу комнату?! Нечего ей лезть в ваши дела!
— Вы молодчина!
— Взгляните!— взволнованно сказала женщина, указывая на экран телевизора.— Вот так тюлени! Как слоны! Просто не верится, что есть такие животные! Если бы не изобрели телевизор, мы бы многое не знали! Да, она просила передать, чтобы вы сегодня же к ней зашли. Сказала, что очень срочно. Ей обязательно нужно вам что-то сказать.
— Хорошо.— Берци наклонился к телевизору.— Ой, и впрямь тюлени! Просто не верится... Я хочу принять ванну. Она свободна? Сегодня вечером я ухожу, вернусь, может, только под утро.
— Куда это вы собираетесь?
— Пойду в «Максим», развлекусь немного.
— Один?
— Разве у меня кто-нибудь есть?
— Нет,— подтвердила хозяйка. В самом деле, за те пять месяцев, которые он здесь живет, кроме его бывшей жены, к нему не заглядывала ни одна женщина.
— Заприте за мной дверь. Я возьму ключ. А как чувствует себя господин Штефлер? Вы были у него в больнице? Надеюсь, ему лучше?
— Все так же.
— Ну что ж, и на том спасибо. Хорошо еще, что состояние его не ухудшается. Представляете, сегодня никто даже не заметил, что я опоздал на работу!
— А вы опять опоздали?
— Да всего на пару минут. Проспал. Вы разве не слышали, как хлопнула дверь? Я так старался закрыть ее потише, чтобы вас не разбудить, да не удалось. Выскользнула ручка. Вот как бывает.
— А я ничего не слышала.
— Тогда все в порядке. Впредь буду осторожнее.
— Пора вам купить себе будильник!
— А зачем? Если я сплю, никакой будильник меня не разбудит.
— В конце концов вам нагорит за эти опоздания!
— Не беспокойтесь,— отмахнулся Берци.— Я всегда отработаю. И начальство это прекрасно знает. Вот и сегодня задержался. А то, что я без конца мотаюсь за город? Кто мне за это заплатит? Мокну, мерзну, чтобы достать шефу бойлер. Еду то туда, то сюда, не сплю, не ем — и в конце концов, пожалуйста, добываю. Ну кто бы стал с этим возиться, как вы думаете? Но раз надо — значит надо. Вам вот, например, раздобыл садовые ножницы, хотя это такой дефицит, днем с огнем не сыщешь! А достал, верно?
— Вы, Берци, самый лучший мой квартирант!
— То-то! Говорил я вам, когда вселялся, что мы найдем общий язык. Вот и с господином Штефлером мы как славно подружились.
— Хорошо, Берци, хорошо. Идите спокойно купайтесь. Я пойду в ванную только после фильма, сегодня хороший фильм. Английский детектив. Убивают женщину.
— Что вы говорите! Чего только не бывает на свете! Штефлер сделала потише телевизор и прислушалась. В ванной текла вода. Берци возился у себя в комнате, слышно было, как он открывал и закрывал дверцы шкафа. Два раза выходил на кухню, затем в ванную, закрыл воду. Вскоре зашумела кофеварка.
— Выпьете кофе?— спросил Берци, заглянув в комнату.— Только что купил, свежий. Очень крепкий.
— Выпью.
— Я положил в него два кусочка сахару,— сказал Берци, протягивая чашечку.— Вы ведь пьете с двумя, не так ли? Ну вот, а потом будете жаловаться, что плохо спали.
— Я?.. От кофе-то?
— Нет. Из-за фильма. Вам перед сном нужно смотреть фильмы о красивой, романтической любви, а не об убийствах. Разве это для женщины? Я мужчина, но ни за какие деньги не стал бы смотреть фильм, в котором... гм... особенно перед сном.
— Да что вы!— усмехнулась Штефлер. — Ведь это только кино! Актрису повесят и тут же обрежут веревку. Ничего с ней не случится. Сыщик появится вовремя, убийца попытается скрыться, но детектив его задержит. А потом все пойдут с, буфет пить кофе. Мне это все знакомо, в молодости не раз участвовала в массовках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20