Ну подружились, знаете, этакие друзья по несчастью. Берци прислал мне оттуда несколько писем и в одном из них упомянул, что у него новый сосед по камере и они нашли общий язык. Вы его имеете в виду? Этого Гезу Халаса? Я его никогда не видела. Думаю, когда Берци вышел из тюрьмы, они больше не встречались. Но, как бы там ни было, здесь этот человек никогда не появлялся. И Берци о нем не упоминал.
— Нам известно, что в тюрьме оба вели себя безукоризненно.
— А что ж!.. Берци хороший парень. И на работе всегда были им довольны. Раньше он никогда не нарушал закон...
— Вот именно, раньше...
— Ну да,— согласилась она, мрачнея.
— Вы уверены, что их дружба после выхода из тюрьмы прекратилась?
— Знаете что,— раздраженно начала она, но тут же взяла себя в руки и уже спокойнее продолжала:— Насколько мне это известно, да. Больше я ничего не могу вам сказать. Когда Берци вышел из тюрьмы, мы были уже в разводе. Он сразу снял комнату. В свои дела он меня не посвящает, а я и не спрашиваю, потому что меня это нисколько не интересует. Он сказал, что больше не виделся с Гезой, я и поверила. Для меня это вообще не имеет значения...
В дверь позвонили.
— Минутку,— она поднялась и пошла открывать.— Моя соседка, Берта Микич,— представила она вошедшую женщину.— Хорошо, что ты пришла! Этот товарищ из милиции. Интересуется Гезой Халасом. Ты тоже слышала, когда Берци сказал, что они больше не встречались?
— Да, слышала,— с готовностью подтвердила женщина.
— Садись, Берта,— сказала Лилла, освобождая ей стул. -Вас еще что-нибудь интересует?— спросила она Кепеша.
— Когда Берталан Керекеш был здесь в последний раз?
— В последний раз?..— Лилла пожала плечами.— Ты не помнишь, Берта?
— Когда же?..— растерялась соседка.
— Ну конечно! Вчера вечером.
— Ну да,— поддакнула Берта.— И впрямь вчера. Забежал на несколько минут.
— Совсем забыла,— равнодушно сказала Лилла.
— А зачем он заходил?— спросил Кепеш.
— Да просто так. Когда у него есть время, он всегда забегает проведать детей. Правда, Берта?
— Правда, Берци очень любит детей.
— Он каждую неделю забирает их на один день. А иногда просто заходит. Не буду же я ему запрещать!— И с раздражением добавила:— Ведь он же отец!
— Вчера утром вы позвонили ему на работу,— чуть строже сказал Кепеш,— а когда узнали, что его нет, просили передать, чтобы он срочно к вам зашел. А зачем?
Лилла впервые смутилась, но голос ее остался спокойным.
— Ну да! Я звонила ему насчет кредита. Двадцатое число — последний день, когда нужно платить за телевизор. Мы договорились, что половину оплачивает он. В этом месяце он мне еще не давал на это денег. Вот я и позвонила.
— Он принес деньги?
— Принес.
Берта Микич, готовая в любую минуту прийти Лилле на помощь, молча слушала и кивала после каждого ее слова. Когда Кепеш вошел в кухню, он сразу же заметил на шкафу черный портфель. Большой, неказистый, с крупными застежками, он мало подходил женщине.
— Скажите, это случайно не его портфель?
— Ой!..— воскликнула Лилла, сделав удивленное лицо.— Берци забыл! А я и не заметила.
— Почему он лежит на шкафу?
Немного помедлив, она сказала непринужденным тоном:
— Дети обожают в нем рыться, а Берци им не разрешает. И чтобы они не ревели, он сразу кладет его наверх. Вот и забыл.
— Меня интересует, что в нем,— сказал Кепеш.
— Что вы говорите! — рассмеялась Лилла.— Когда Берящ придет, я у него обязательно спрошу, хочет ли он, чтобы вы проверили содержимое его портфеля. Думаю, у него не будет возражений. Но пока, к сожалению, я не смогу вам этого позволить. Ведь он не мой.
— В таком случае, мне остается только гадать,— вздохнул Кепеш.
— Ничем не могу помочь.
— А когда он опять придет?
Лилла ничего не ответила, и Берта решила, что самое время вмешаться в разговор.
— Скоро! Берци очень любит свою семью! Ну что вы хотите от этой бедной женщины? Неужели не видите, как ей неприятны ваши бестактные вопросы? Берци хороший парень, можете мне поверить! Конь о четырех ногах, и то спотыкается. Берци сделал это только ради семьи!.. Он хотел, чтобы у них все было!
— Берта!— пыталась остановить ее Лилла.
— Вы думаете, ей легко с двумя детьми!— не унималась Микич.— А как он тогда жалел, бедняга, что пошел на это!
Если не ошибаюсь, деньги-то нашлись! Разве это не смягчающее обстоятельство? Знаете, почему он это сделал? Приближалось рождество, а у них ни гроша. По-моему, он не собирался присваивать эти деньги, просто взял их на время... в долг, а потом бы вернул. Так решили и на работе, ведь его же приняли обратно... и на ту же должность.— Она глубоко вздохнула и продолжала:— Он хороший парень! Я бы с ним не развелась! Я и Лиллу за это ругала. По-моему, она поторопилась! Ведь они любят друг друга!
— Ну что ты мелешь, Берта!— закричала Лилла.
— Я знаю, что говорю! Ты его все еще любишь!
— Люблю — не люблю! Я с ним развелась, и точка!
— Неужели мне действительно нельзя заглянуть в портфель?— спросил Кепеш.
— Нет,— твердо сказала Лилла.— Может, все-таки скажете зачем вы пришли? Если вас интересует Геза Халас, при чем тут портфель моего бывшего мужа? Думаете, он прячет там своего дружка? К сожалению, мне некогда. Пора будить детей.
— Еще одну минуту,— Кепеш достал из внутреннего кармана пиджака фотографию и положил на стол так, чтобы ее видели обе женщины.— Вы знаете ее?—Это была цветная фотография Жо фии Бакони.
— А кто это?— спросила Микич.
— Она была невестой Гезы Халаса.
Лилла не отрываясь смотрела на фотографию.
— Очень красивая женщина,— с завистью произнесла она.-Рыжая? На цветных фотографиях обманчивые цвета. А глаза у нее... зеленые? Мне всегда хотелось, чтобы у меня были зеленые глаза... Нет, я ее никогда не видела. А почему вы сказали, что она была его невестой? Они расстались?
— Нет. Я сказал так потому, что вчера утром эту женщину нашли мертвой у нее дома. Она повесилась, покончив жизнь самоубийством.
Лилла взяла фотографию в руки.
— Почему она покончила с собой? Такая красавица!
— Мы разыскиваем ее жениха, чтобы ему сообщить.
— Бедняжка.— Положив фотографию, Лилла взглянула на Берту.— Как ты думаешь, где может быть этот Халас?
— Откуда мне знать? Лилла повернулась к Кепешу.
— Я тоже не знаю. Кепеш убрал фотографию.
— Значит, вы не знали эту женщину?
— Нет.
— Жаль,— сказал Кепеш и, попрощавшись, ушел. Когда они остались одни, Берта спросила:
— Скажи, Лилла, а это не та женщина, с которой мы как-то видели Берци? Помнишь, тогда на улице?
— Да что ты!— отмахнулась Лилла.— Та красотка была блондинкой, А эта рыжая.
— Ты уверена, что она была блондинка? А мне она показалась знакомой.
— Конечно, уверена. Берци нравятся только блондинки. Он терпеть не может рыжих. Разве он тебе этого не говорил?
— Да-да, что-то помню.— Берта наморщила лоб.— И все же эта женщина кажется мне знакомой...
— Тебе, может, и знакома, а мне нет. Давай разбудим детей. Сходи покатайся с ними на канатной железной дороге.
Глава десятая
Когда капитан Пооч получил адрес Берталана Керекеша, то имя хозяина квартиры — Алайош Штефлер — сразу показалось ему знакомым. Проверив по картотеке, он убедился, что не ошибся: у Штефлера в прошлом была судимость.
— Так-так! Два сапога — пара.
Прежде чем позвонить, капитан Пооч внимательно оглядел дом. Одноэтажный неказистый домишко с запущенным садом и густыми кустами сирени возле забора. Растрепанная, неряшливо одетая толстуха, которая вышла из дома, своим видом тоже не внушала большого доверия.
— Милиция.
Женщина остановилась и неприязненно посмотрела на капитана, стоявшего возле калитки.
— Опять милиция! Что вам надо?— резко спросила она.— Мой муж уже второй месяц в больнице. Когда его оставят в покое? Мой бедный Лойзика давно уже не интересуется женщинами. Счастлив, что вообще жив...
— Мне нужен Берталан Керекеш.
— Мой жилец? Что вам от него нужно?
— Вы меня впустите?
Женщина прикидывала, что ей делать. С милицией лучше не , спорить, но и облегчить им работу тоже необязательно, решила она и, подойдя к калитке, протянула руку.
— Покажите ваше удостоверение.
Пооч показал удостоверение, но в руки ей не дал. Штефлер открыла калитку и пошла вперед.
— Сюда, пожалуйста.
Они вошли в кухню. Пооч достал фоторобот.
— Вы знаете этого человека?— спросил он.
— Нет. А кто это?
— Геза Халас. Вам знакомо это имя? Штефлер не торопилась с ответом.
— Распространенное имя,— сказала она.— Я его уже где-то слышала. Дайте-ка фотографию. Вроде бы лицо знакомое. И имя тоже. Вон обойщик на углу — тоже Геза Халас. А этот на фотографии... очень на кого-то похож. Только как будто что-то не так... Толстые губы, здоровенный рот, как-то не подходит к этой физиономии. А если прикрыть... Ой, да ведь это же мой жилец, господин Керекеш! Берци! Да нет... убираю руку — не он. Только напоминает его.— Она посмотрела на капитана.— Нет, этого человека я не знаю.
— Как вы познакомились с Берталаном Керекешем?
— Пришел по объявлению. Вот его комната. Отдельная, можно пользоваться ванной. Тысяча двести форинтов. Это не много, я не собираюсь наживаться. Если бы мой муж не был так болен...
— А что с господином Штефлером?
— Диабет у него. В молодости все ему было нипочем! А теперь вот, на старости лет, уже второй год...
— На нервной почве небось?
— Какое там.— Женщина махнула рукой.— В больнице сказали, от слишком жирной пищи. Мой бедный Лойзика, после того как порвал с женщинами, стал настоящим обжорой. Накинулся на сладкое да на жирное. Растолстел как свинья, и в результате — сахарный диабет. А теперь худой, как спичка. Смотреть страшно!
Пооч терпеливо слушал, но, как только женщина замолчала, чтобы набрать воздуха, он тут же спросил:
— Значит, Керекеш явился к вам по объявлению? А раньше вы не были с ним знакомы?
— Нет, что вы! Тогда мы и познакомились. Хорошо, что судь ба послала нам такого порядочного человека, тихого, скромного, за квартиру всегда вовремя платит.
— Как давно он у вас живет?
— Пятый месяц.
— А до этого?
— До этого...— Штефлер потупилась.— До этого он жил в тюрьме. А еще раньше у своей жены. Но пока он отбывал срок, жена с ним развелась. Ох, ну и особа! Вы бы ее видели! Страшна как смертный грех! А уж орет как базарная баба!
— Так вы ее знаете?
— Она здесь была два раза. Сейчас я сварю кофе. Уж я-то знаю, как обращаться с милицией. Ни капли спиртного! Но чашечку кофе, надеюсь, можно... Свежемолотый.— Она зажгла газ.
— Мы говорили о жене Керекеша,— напомнил ей Пооч. Штефлер принялась суетиться, протерла чашку и блюдце и поставила перед следователем.
— Ужасная женщина! Во что бы то ни стало хотела войт в комнату господина Керекеша. Я, разумеется, не пустила. Так она подняла такой шум, что все соседи сбежались. Пришлось пригрозить ей скалкой. В другой раз была уже потише. Поняла что со мной шутки плохи.
— Когда она была здесь в последний раз?
— Когда же это было?— Штефлер отложила полотенце.— Представьте, как раз вчера! Вчера утром.
— В котором часу?
— Да так в половине десятого.
— А зачем она приходила?
— Ей нужен был Берци, но его не было дома.
— Где ж он был?
— Как где? В семь утра ушел на работу.
— Значит, он ушел в семь?
— Как всегда, ровно в семь. Я обычно сплю, но вчера проснулась, потому что он случайно хлопнул дверью. Как сейчас помню — так грохнул!.. Сегодня я тоже рано проснулась, хотя и воскресенье. Зазвонил будильник. Я дала Берци свой будильник, он в шесть утра встал... Пожалуйста, вот ваш кофе. С молоком? С сахаром? Извините, я тоже выпью немножко, я еще не пила. Вчера под утро сон видела, что я на стрельбище... И тут как раз эта особа... с чего она взяла, что он будет дома в половине десятого?
— И что же... она так и ушла?
— Просила передать, чтобы господин Керекеш обязательно зашел к ней в тот же день. Вчера то есть. Я передала, когда Берци пришел домой.
— А когда он пришел?
— Да как раз тюленей показывали по телевизору.
— Что же он сказал?
— А ничего. Сказал, что это неважно. И ушел принимать ванну.
— А потом?
— Потом? Сказал, что пойдет в «Максим».— Штефлер усмехнулась.— Не думаю, чтобы он туда пошел.
— А как вы думаете, куда?
— Ну, скажем, в кино. Такой скромный человек! Пять месяцев никуда не ходил, а тут вдруг «Максим»! Да вы что!
— Когда он вернулся?
— Этого я не знаю. У него есть ключ. Я после фильма сразу заснула.
— Так-так.— Пооч залпом выпил кофе.— Спасибо. Действительно вкусный. Вы всегда этот сорт пьете?
— Да нет,— замялась Штефлер,— для меня это дорого. Берци принес. Как раз вчера.
— Взгляните-ка еще разок на эту фотографию. Женщина посмотрела на портрет.
— Вот те раз!— воскликнула она.— Вылитый господин Керекеш! А если приглядеться получше, так вроде бы и не он.
— Как вы не побоялись пустить к себе человека, имеющего судимость?
— О, я сразу поняла, что передо мной порядочный человек. Ну один раз сбился с пути... Что ж, это и с господином Штефлером было... В общем, мы не обманулись. У нас ни одной булавки не пропало! Вот эту осо6у, его жену, я бы ни за что не пустила! Сразу видно, что такая на все способна! У меня глаз наметан, можете мне поверитъ! Уж я-то в женщинах разбираюсь. Она и сейчас еще без ума от Берци... Убить из-за него может! Ну а теперь скажите, чья это фотография?
— Я же вам сказал - это Геза Халас.
— А кто он? Я вижу, что не обойщик из углового дома.
— Сидел в одной камере с Берталаном Керекешем.
— Здесь его точно не было!
— И Керекеш о нем не упоминал?
— Нет, никогда. Я бы запомнила.
Пооч положил фотографию в портфель и достал другую.
— Вы знаете эту женщину?—это была цветная фотография Жофии Бакони.
Штефлер доставила чашку и открыла рот, точно собираясь что-то сказать.
— Ну что?— спросил Пооч.
— Эта женщина живет где-то поблизости?— Она наморщила лоб.— Как ее зовут?
— Жофия Бакони.
— Этого имени я никогда не слышала.
— Невеста Гезы Халаса. Вчера утром она умерла. Ее обнаружили повешенной в собственной квартире.
— Убийство!..— с перекошенным от испуга лицом прошепта ла Штефлер.— Только этого мне не хватало! Вы думаете. это сделал Халас? Ее жених? Вы потому его и разыскиваете Но господин Керекеш не поддерживал с ним никаких отношении Что вы! Такого человека я и на порог не пущу! А эту жен щину... нет, я ее не знаю.
— Но вы ее где-то видели?
— Да.— Штефлер отодвинула от себя чашку. Руки ее дрожа ли.— Мне кажется, видела. Как сейчас, помню ее лицо, вед; рыжих не так много. Я еще тогда подумала, как рыжим идет зеленый цвет. На ней было зеленое платье, и она сидела в светло коричневой машине. Что-что, а цвета я точно помню. Она испуганно посмотрела на следователя.
— Где и когда вы ее видели?
— Недавно... и где-то здесь, поблизости. Нет, не здесь! Оком рынка. А рынок в пяти остановках отсюда. Пожалуй, где-то там.. Может, неделю назад.
— А машина, в которой она сидела? Чья это машина. Женщина в замешательстве провела рукой по лбу, ее смущение все возрастало.
— Так как же?— настаивал капитан. Озабоченное лицо Штефлер вдруг просветлело.
— Откуда ж мне это знать?— воскликнула она.— А у господ! на Керекеша нет машины!
Пооч откланялся. Он узнал, что хотел. Подозрение, возникшее у него при виде фотографий, присланных из картотеки, все больше подтверждалось. Какая странная женщина! Лейтенант Кепеш не мог забыть взгляд Лиллы — недоверчивый и вместе с тем испуганный. Почему она была так агрессивна? И так нервничала? Неужели только из-за беспорядка на кухне?
Правда, посещение милиции ни у кого не вызывает радости. Особенно у тех, к кому милиция заглядывала не без основания. А Лилла Керекеш уже имела дело с законом. И хотя правонарушителем был ее муж, неприятностей и ей хватило.
— Конечная остановка!
Как только Кепеш вышел из автобуса и увидел впереди море грязи, он сразу же все забыл.
— Что за черт? Откуда грязь в такую жару?— На нем были его лучшие ботинки. Кепеш нерешительно огляделся, но другого пути не было, и он полез в лужу.
Тисаи возился в огороде. Увидев Кепеша, он тут же стал оправдываться:
— Вот беда! Ну что тут сделаешь?
— Могли бы положить доску.
— Пятиметровой доски нет. Идемте, я дам вам щетку,— с готовностью предложил он, радуясь Кепешу, точно желанному гостю.— С тех пор как вы у нас были, жена чувствует себя гораздо лучше! Говорит, что вы хороший человек и нам уже ничего не угрожает. Сегодня даже принялась стряпать, сейчас чистит картошку. Курицу зарезала, будет делать жаркое. Давно не была такой веселой. Входите, входите, пожалуйста!
— Вы получили деньги?— сердито спросил Кепеш, но старик не обратил внимания на его тон.
— Нет. Но это к лучшему. Жена говорит, что они все равно пошли бы на гроб.
— Значит, этот человек так и не появлялся?
— Слава богу, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20