Однако Керекеш выше ростом и более крепкого сложения. Халас физически слабее. В дружбе тон задавал более энергичный Керекеш. В заключении их никто не навещал. Пока Берталан Керекеш находился в тюрьме, жена расторгла с ним брак, развод прошел без осложнений и не травмировал осужденного. Посылок оба не получали, за несколько недель до освобождения Халасу пришло письмо. Керекеш вышел из заключения пять месяцев назад, Халас — на три недели позже. Следует заметить, что подобные дружеские отношения между заключенными, находящимися в од ней камере, складываются довольно часто и нередко сохраняются после освобождения; в дальнейшем такая дружба зачастую пере ходит в сообщество».
— Ну как?— спросил капитан, когда Кепеш закончил читать. Лейтенант придвинул к себе все три фотографии и снова внимательно на них посмотрел.
— У этих двоих черты лица довольно заурядные. Их даже можно спутать между собой, но не с фотороботом. У него своеобразные, броские черты. Вот мои выводы. Я думаю, что этот Геза Халас,— Кепеш взял фотографию под номером 914,—не тот, которого мы ищем.
— Нет,— твердо сказал Пооч,— именно тот!
— Почему вы так считаете?
— Он попал в эту историю не случайно. Сначала мы знали только его имя — Геза. Затем нам стала известна его фамилия — Халас. А ведь девичья фамилия Евы Борошш — Халас. Нам известно, что Ева ездила в Даб, чтобы разыскать там своих родственников, если таковые имеются. А ведь Геза Халас получил в тюрьме письмо. Правда, мы не знаем, от кого, но я подозреваю, что от Евы. Она нашла его и считала, что это — ее родной брат.
— Вполне допустимая версия.
— Нам, однако, это еще не разъясняет личность человека, которого мы ищем. Отпечатки пальцев могли бы навести нас на след, но они везде стерты. Преступник за этим очень следит. Значит, можно предположить, что его отпечатки есть в дактилоскопической картотеке. В Центральном адресном бюро мы едва ли чего-нибудь добьемся, в нашей стране живет по меньшей мере человек шестьсот по имени Геза Халас. Остается фоторобот, сделанный на основании данных, полученных от доктора Хинча. По фотороботу сотрудники картотеки узнали Берталана Керекеша. А он, как вы только что прочитали, сидел в одной камере с Халасом.
— Мы на верном пути.
— Надо будет проверить этого Керекеша. Возможно, у него мы получим более свежую информацию о Халасе. Подготовьте сведения о Керекеше. Я встречусь с ним, а вы — с его бывшей женой. Может быть, узнаете у нее что-нибудь полезное. Все три фотографии отвезите краснодеревщику. Если понадобится, после обеда съездим в дом отдыха. В полдень встречаемся здесь. Я сейчас навещу доктора Хинча: может, рыбка клюнула на приманку.
Пооч прислушался: из-за двери раздавались глухие удары, точно кидали на пол какие-то тяжелые предметы. Затем все стихло. Он позвонил.
Доктор Хинч открыл дверь и с невозмутимым видом посторонился.
— Входите, пожалуйста.
— Как ваши дела?
— Пока еще на месте,— трогая лоб, сказал Хинч.— К счастью.
— К счастью?— удивился капитан.
— Как я понимаю, — усмехнулся Хинч,— вы меня держите здесь для приманки, так что недолго и без головы остаться. Извините за беспорядок.— Он обвел взглядом прихожую: кругом валялись кипы газет, книги, перевязанные шпагатом, коробки и кучи всякого тряпья.— Вот, затеял уборку, решил выкинуть всякий хлам. Эти газеты двадцатилетней давности,— сказал он,
с отвращением показывая на пачки,— я их сложил когда-то сюда. А зачем? Ни разу в них не заглянул. Вот эта коробка набита открытками — коллекция моей жены, пылится на шкафу с тех самых пор, как она ушла. Ненавижу убираться,— он потер ладони,— но раз у меня сейчас принудительный отдых, что мне еще делать?
— Какой принудительный отдых?
— Так вы ж не велели мне выходить из дома. После того как кто-то выкинул в окно эту женщину, я, похоже, сделался страшно важной персоной. Знать бы только, какое я имею к этому отношение, ведь я толком не был знаком ни с одним из действующих лиц.
Пооч сначала с удивлением, а затем со все возрастающим интересом слушал стоявшего у двери кабинета доктора: этот вечно угрюмый и неразговорчивый человек из кожи вон лез, стараясь отвлечь внимание капитана.
— Короче говоря, мой привычный покой совершенно нарушен,— завершил свой монолог Хинч.
Капитан подозрительно взглянул на дверь, которую загораживал доктор.
— Там кто-нибудь есть?— спросил Пооч.
— Есть,— неохотно ответил доктор и снял очки.
— Тогда давайте войдем,— предложил Пооч.
— Давайте,— доктор пожал плечами и посторонился,— только уж не обессудьте...
Перешагнув через стопки книг, Пооч открыл дверь в кабинет.
— Так-так, рыбка клюнула,— сказал он, увидев в кресле возле письменного стола скрюченную фигуру мужчины в серых брюках и клетчатой рубашке; голова его была замотана полотенцем, а руки и ноги привязаны к креслу.— Поздравляю! Кто это? Он еще жив?
— Конечно, жив.— Хинч стоял за спиной капитана и из-за его плеча поглядывал на пленника.— Это Йожеф Ловаш.
— Отпустите его! Сколько времени вы его здесь держите?
— Ладно, сейчас развяжу. Только ничего хорошего из этого не выйдет.— Доктор подошел к столу, взял нож для бумаги и принялся разрезать веревку.— Он заявился ко мне вчера в девять вечера. Я подозревал, что ваши люди не слишком бдительны, и поэтому принял кое-какие меры предосторожности. Когда он позвонил, я открыл дверь и тут же связал его.— Он снял полотенце с головы Йожефа.
Ловаш, моргая, смотрел на капитана. Узнав его, он густо покраснел.
— Убивают!— заорал он.
— Вот видите, я вас предупреждал!— Хинч развел руками.— Я пытался вчера вечером с ним договориться, да где там! Разумеется, я старался не причинить ему вреда, знал, что рано или поздно вы появитесь.
— Развяжите! Развяжите меня!—орал Ловаш.
— Я это и делаю,— сказал доктор.— Не беспокойтесь, он ничуть не пострадал. Мы даже поспали пару часов. Надеюсь, теперь вы вычеркнете меня из списка подозреваемых. Ведь я мог бы убить его. если бы мне это было нужно. Он на меня набро-
сился как сумасшедший, и я связал его в целях самозащиты.
— Как же он мог на вас наброситься, если вы говорите, что, как только он вошел, вы его сразу связали?
— Вы бы видели, как он вошел!..
— Это правда, Ловаш?
— Ложь! Все это ложь!— орал Ловаш.— Я не хотел ничего плохого! А только поговорить!..— Ловаш сердито тер затекшие плечи. — Я сейчас все объясню...
— Надеюсь,— сказал Пооч.
— Луиза говорит, что видела, как он,— Ловаш показал рукой на Хинча,— поднимался на двадцатый этаж — в пятницу в пять часов вечера! Разве этого мало?!
— Это правда, доктор?
— Неправда!
— А мне кажется, что это правда,— сказал Пооч.
— То-то!— победно воскликнул Ловаш. Доктор побледнел.
— Я не входил в эту квартиру.
— Тогда зачем вы ходили наверх?
— Я... слышал шум...
— А до этого вы утверждали, что ничего не слышали!
— Я не знал, откуда этот шум, и поэтому поднялся посмотреть...
— И что же?
— Когда я поднялся, все было тихо. И я
— Неправда!— вскричал Ловаш.
— Итак, вы слышали шум. Наверное, вы Хинч беспомощно озирался вокруг.
— Я не уверен...
— И все же?
— Кажется, это был голос Евы и... еще какого-то мужчины... Я не знаю чей. Он что-то громко кричал. Потом послышался какой-то грохот, что-то упало. Я поднялся наверх, но не вошел в квартиру, потому что там все уже стихло.
— Странная история,— сказал Пооч.
— Другой у меня нет,— проворчал Хинч.
— Жаль.
— Я думаю, это был он,— сказал доктор, указывая на Ловаша.
— Я?!
— Да, мне так кажется.
— Нет! В пять часов я был в кафе «Фиалка».
— Вы пришли туда в пять тридцать,— заметил Пооч.—
Официантка точно запомнила время.
— Она врет!
— Не думаю.
— Значит, она ошибается. Я могу доказать, что в пять я был там! За соседним столиком сидели две женщины. Они на меня смотрели. Я это прекрасно помню! Найдите их, они подтвердят!
— Кто эти женщины?
— Я их не знаю. Но они меня видели!
— Что привело вас вчера к доктору Хинчу? Ловаш поднял голову.
— А вы поищите как следует в этой квартире! Украденные монеты должны быть здесь! Геза крал и приносил сюда, а этот,— он указал на Хинча,— передавал скупщикам. Я в этом уверен.
— Итак, вы обвиняете доктора Хинча в перекупке краденого?
— И в убийстве!
— Какие причины заставили вас скрывать это от милиции? У вас была возможность поделиться вашими подозрениями! Почему вы этого не сделали?
Йожеф Ловаш взглянул на Хинча, потом на следователя.
— Сначала я сам хотел в этом убедиться.
— Это самоуправство.
— Но это касается моей невесты!
— И, разумеется, состояния, которое вроде бы принадлежит вам.
— Он набросился на меня и всю ночь продержал связанным!- снова заорал Ловаш.— Убить меня хотел!
— Это он напал на меня, как только я открыл ему дверь!
— А он сбил меня с ног и связал!
Пооч достал сигарету и не спеша закурил.
— Итак, вы обвиняете друг друга в убийстве Евы Борошш,--заключил он.— Но доказать вы это не можете.
— Это дело милиции,— сказал Хинч.
— А украденная коллекция?— со злобой спросил Ловаш.— Разве это не доказательство?
— Пропавшая коллекция ничего не доказывает. Пока мы ее не найдем.
— Она здесь, в этой квартире!— настаивал Ловаш.
— Ее здесь нет!— протестовал Хинч.
— А если она даже и здесь?— предположил капитан. Это отнюдь не снимает подозрения с вас обоих, ведь ни у одного из вас нет алиби.
— У меня не было причины для убийства,— сказал Хинч.
— А ревность?— вскипел Ловаш.— А месть?
— А возможно, и страх,— добавил Пооч,— что откроются ваши махинации.
— Я не занимаюсь никакими махинациями,— бесстрастно проговорил Хинч.— Это может подтвердить Геза. Вы нашли его?
Пооч положил сигару в медную пепельницу, достал из портфеля фоторобот и, показав его Ловашу, спросил:
— Кто это, узнаете?
— Не узнаю,— сказал тот, разглядывая фотографию.
— А вы, доктор?
— Это Геза,— щурясь, сказал Хинч.
— Нет, это не он,- запротестовал Ловаш.
— Почему?— спросил Пооч.— Не похож?
— У Гезы совсем другие губы — тонкие, бескровные. И не такой 01ромный подбородок. Потом, у него привлекательное лицо, а этот,— Ловаш кивнул на фоторобот,— какой-то уголовник!
— Вы, доктор,— капитан повернулся к Хинчу,— намеренно ввели нас в заблуждение. Зачем вы это сделали?
— Нет, не намеренно,— возразил Хинч.— Мне кажется, что Геза выглядит именно так. Это фоторобот, да?
— Да. Сделан на основании вашего описания
— Фоторобот хороший.
— Доктор врет,— возразил Ловаш.— Фоторобот плохой. Пооч убрал фотографию.
— Вы свободны,— сказал он Йожефу Ловашу.— И советую вам не разыгрывать из себя частного детектива на свою голову. Положитесь на нас.
— Я могу идти?— недоверчиво переспросил Ловаш.
— Я же вам сказал! И разыщите завещание. Я начинаю верить, что оно действительно существует.
— А коллекция? Что же с ней будет?
— Да идите же!— строго сказал капитан.— Я не нуждаюсь в вашей помощи!
Ловаш не двигался.
— А куда мне идти?
— Куда хотите, молодой человек. Только побыстрее! Ловаш вскочил, и через секунду за ним захлопнулась дверь.
— Когда я сегодня увидел этот беспорядок,— глядя на Хинча, сказал капитан,— и главное, ваши старания создать этот беспорядок, я сразу подумал: для чего вам все это? И тут же нашел ответ: для того, чтобы что-то спрятать. Ручаюсь, мои ребята все равно найдут то, что вы спрятали. У них большой опыт. Вы, конечно, можете продолжать свою уборку, но через полчаса я пришлю к вам двоих сотрудников с ордером на обыск. Только не советую осложнять их работу. Вынужденный отдых, как вы сами его назвали, извольте пока продолжать. А после ухода моих людей можете идти куда угодно. Обещаю: как только мы найдем, что ищем, наблюдение за вами и вашим домом будет снято.
Когда капитан ушел, у Хинча сразу пропало желание заниматься уборкой, он сел за письменный стол и принялся задумчиво вертеть в руках нож для разрезания бумаги.
В дверь постучали. Лилла, готовившая детям бутерброды на завтрак, отложила нож и, подойдя к двери, заглянула в глазок. За дверью стоял незнакомый мужчина.
— Кто там?
— Лейтенант милиции Кепеш.
Запахнув халат, Лилла открыла дверь. Вид у нее был заспанный, волосы растрепаны.
— Извините за раннее вторжение. Вы жена Берталана Кере-кеша?
— Бывшая жена,— хмуро сказала она.— Что вам угодно?— Она смерила лейтенанта недоверчивым взглядом.
— У меня к вам несколько вопросов. Здесь будем разговаривать, в прихожей?
Женщина пожала плечами.
— У нас одна комната. Дети еще спят. Если вас устроит, можно на кухне...
В кухне царил беспорядок. Лилла сбросила на пол журналы с одного из стульев.
— Садитесь. Только вы напрасно беспокоитесь, я не смогу дать вам никаких разъяснений насчет моего бывшего мужа. Мы в разводе. Я не знаю, чем он занимается. И вообще... он меня не интересует.— В ее голосе чувствовалось раздражение.
— А вы не знаете, где он живет?
— Где-то на окраине Будапешта. Снимает комнату. Точного адреса я не знаю. Разве я обязана это знать?
— Ну неважно. Это мы узнаем в бюро прописки. А вы у него ни разу не были?
— Зачем мне туда ходить?
— Возможно, после развода у вас с ним остались какие-то дела, финансовые, например...
— Нет, не остались.— Лилла повернулась к столу и отрезала два куска хлеба.— Уж эта Берта!— сказала она с досадой и отодвинула грязную посуду.—Лучше бы вообще ни за что не бралась! Это моя соседка. Вчера вечером она здесь хозяйничала. А что толку? Видите, какой беспорядок? Все вверх дном! Хоть бы посуду вымыла! — Чуть помедлив, она с раздражением продолжала: — А если и остались какие-то дела? Это вас не касается! Не ваше дело — была я у него или нет! Это для вас очень важно?
— Да нет, не очень.
— Может, он опять что-нибудь натворил?— не оборачиваясь, спросила она. Затем, открыв кран с горячей водой, взяла губку и принялась мыть посуду, сердито гремя тарелками.— У меня своих дел хватает! Повторяю, я не имею к нему никакого отношения! Я и тогда ничего не знала о его делах, хотя была еще его женой. Думаю, вам об этом больше известно...
Кепеш смотрел на женщину: во всей ее фигуре чувствовалось напряжение.
— Да, известно,— сказал лейтенант.— Он совершил хищение казенных денег.
— Ну да...— нехотя согласилась Лилла.— Но я ничего не знала! А меня все равно не оставили в покое! Я сразу же сказала, что ему нечего здесь делать, я не собираюсь жить с вором! Ну какой это пример для детей? Не хватало, чтобы мои сыновья выросли мошенниками! Я развелась с ним, когда его посадили.— Она закрыла кран и принялась разбирать посуду, вдруг одна чашка выскользнула у нее из рук и разбилась.— Чтоб тебя!..— Она поддала осколки ногой и обернулась к следователю.— Я хочу жить спокойно и воспитывать своих детей! Понимаете? Не впутывайте меня, пожалуйста, в его дела! И если вам что-то понадобится, обращайтесь лично к нему!
Когда она замолчала, Кепеш, удивленно подняв брови, сказал:
— Не понимаю, почему мое появление так вас расстроило? Я просто хотел кое-что узнать. Почему вы так раздражены? Возможно, в поведении вашего бывшего мужа в последнее время появилось что-то такое, что дает вам основания предполагать, что он снова впутался в какую-то историю?
— Извините...— Гнев ее как рукой сняло.— Я погорячилась. Меня раздражает этот беспорядок. Не люблю, когда приходится принимать кого-то в такой кухне. Вечером я смотрела детектив по телевизору, поздно легла спать и, разумеется, поздно встала. Хотите кофе?— Она села напротив Кепеша, сложив на столе руки, и все тем же недоверчивым взглядом смотрела ему в лицо.
Странная женщина, думал Кепеш, некрасивая, но во взгляде ее есть что-то притягательное. Глаза цвета янтаря, почти что желтые, чуть навыкате. Редкие бесцветные ресницы. Возле рта две глубокие морщины. Беспокойный и настороженный взгляд.
— Сейчас речь идет не о хищении,— сказал Кепеш.— Я хотел кое-что узнать об одном из его знакомых.
— А при чем тут я?—Лилла вздохнула чуть свободнее.
— Я надеялся, что застану здесь Берталана Керекеша.
— Так рано?
— Сегодня воскресенье.
— Ну и что?
— Я думал, он придет к детям.
— А! Нет, сегодня он не придет. Обратитесь к нему, он, вероятно, дома.
— Его нет дома,— соврал Кепеш, чтобы как-то оправдать свой визит. «Интересно, застал ли Пооч Керекеша дома?»— подумал он.
— Я едва ли смогу его заменить,— усмехнулась Лилла.— А что, собственно, вас интересует?
— Мы разыскиваем одного человека. Может быть, вы его знаете или хотя бы слышали о нем?
— Кто это?
— Геза Халас. Он сидел с вашим бывшим мужем в одной камере. И я думал, что...
— Халас... Халас... Ах, да! Геза Халас.— Взгляд ее просветлел.— А чего вы от него хотите?
— Расскажите все, что вам о нем известно.
— Пожалуйста.— Она облокотилась на стол.— Они вместе с Берци сидели в кутузке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20